. Вэтом году она была посвящена pr благотворительной деятельности и созданию социальных брендов.

Вид материала

Содержание

Корр.: Таким образом, в Семейном кодексе останутся только усыновление и опека, которая включает в себя самостоятельные формы сем

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6

Ракурс

Год семьи: выйти из кризиса

Любовь Грибанова

Международное сообщество привыкло к тому, что каждый год, а то и десятилетие проходит под знаком той или иной социальной темы или в интересах социальной группы. Недавно закончилось Десятилетие культуры мира и ненасилия в интересах детей планеты, провозглашенное ООН. По инициативе ЮНЕСКО отмечается Десятилетие образования в интересах устойчивого развития. В свое время Россия проводила Год пожилых и Год инвалидов. Об основных событиях ссылка скрыта, который проходит в нашей стране в 2008 году и вкладе различных секторов общества в поддержку института семьи рассказывает Марина Владимировна Гордеева – заместитель директора Департамента медико-социальных проблем семьи, материнства и детства Министерства здравоохранения и социального развития РФ.

Марина Гордеева, Департамент медико-социальных проблем семьи, материнства и детства Минздравсоцразвития РФ

Год семьи призван подчеркнуть политический приоритет в создании благоприятных условий для семей с детьми, их жизни и развития. В последние годы в этой области принималось немало существенных решений на федеральном уровне, которые повлекли за собой изменения на уровне субъектов Федерации. Уникальным в своем роде является проект «материнский (семейный) капитал»; развивается система учреждений социальной помощи семье и детям… Все это последовательная цепь событий. Объявляя 2008 год Годом семьи, президент хотел вывести семейную тему на уровень общественного звучания. Год семьи, с одной стороны, призван привлечь внимание общества к проблемам семьи, с другой – предложить государственным структурам, общественным объединениям и гражданам внести свой вклад в их решение.

На уровне правительства одобрен план основных мероприятий, который опирается на компетенцию и возможности федеральных ведомств. Одновременно федеральный центр ориентировал регионы на принятие собственных планов. Уверена, что организации, работающие с семьями, также включили в свои графики мероприятия, связанные с Годом семьи. Хочу подчеркнуть, что Год семьи имеет более широкий контекст, чем просто правительственное решение.

Из ключевых событий нужно, прежде всего, назвать принятие закона, который предусматривает ежегодную компенсацию семейных выплат на процент планируемой инфляции. В этом году в законе о бюджете заложена плановая инфляция в 8,5%. Поэтому все фиксированные «семейные» выплаты (материнский капитал, пособие по рождению и уходу за ребенком и т.д.) должны быть автоматически проиндексированы с 1 января 2008 года. В следующем году они будут проиндексированы на процент инфляции, заложенный в законе о бюджете на 2009 год.

После весеннего призыва вступит в силу закон о денежных выплатах членам семей военнослужащих срочной службы – их беременным женам или детям в возрасте до 3 лет (до 1 января для этой группы призывников действовала отсрочка). Беременным полагается единовременная выплата в размере 14 тыс. рублей, на ребенка до достижения 3 лет – ежемесячное пособие в размере 6 тыс. рублей. По нашим стандартам, это достаточно высокие выплаты. Безусловно, ни одно пособие не может полностью обеспечить семью: оно всегда будет ниже средней заработной платы. Тем не менее, это существенное подспорье.

Недавно был принят закон об опеке и попечительстве. Он еще не одобрен президентом, но уже прошел Совет Федерации и Госдуму. В нем собраны нормы, регулирующие права и обязанности опекунов и опекаемых. В законе предусматривается поправка в Семейный кодекс, согласно которой вместо трех форм семейного устройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, устанавливаются две. Это усыновление, когда ребенок-сирота полностью приравнивается в правах к кровному ребенку, и опека. В свою очередь опека может принимать разные формы:

- государственную (ребенок находится в интернатном учреждении);

- родственную (по заявлению родственников – это наиболее массовая форма опеки, она устанавливается по желанию родных ребенка и поддерживается государством);

- договорную (это и приемная, и патронатная семьи).

Корр.: Таким образом, в Семейном кодексе останутся только усыновление и опека, которая включает в себя самостоятельные формы семейного устройства детей-сирот?

М.Г.: Да, до сих пор под семейными формами устройства подразумевалось усыновление, опека и приемная семья. Но, по сути, приемная семья – разновидность опеки, только оплачиваемая – приемные родители получают за свою работу зарплату. Ребенок живет в семье граждан, которые являются его опекунами по договору. Кстати, в новом законе предусматривается и срочная опека.

Кроме того, теперь устройством детей-сирот в семьи и оказанием замещающим семьям тех или иных услуг будут заниматься организации различной формы собственности – и государственные, и негосударственные.

Корр.: Почему так важно упомянуть, что это могут быть общественные организации?

М.Г.: Государство не может, да и не должно решать все задачи в социальной сфере – это невозможно, жизнь постоянно ставит перед нами новые проблемы. Общественные объединения способны быстрее отреагировать на них. К тому же они обладают организационными, а иногда и финансовыми ресурсами.

Второй момент касается распределения ответственности. Не должно быть так, чтобы одна сторона жаловалась и постоянно чего-то требовала, а другая физически не имела возможности предусмотреть все моменты или оказать весь спектр необходимых услуг. Между ними должно быть партнерство. Речь идет не о создании системы учреждений, а о формировании социального заказа и подборе исполнителей на конкурсной основе. Главное, чтобы участники конкурса доказали, что они могут работать в этом направлении.

Корр.: На протяжении нескольких недель в Москве проходят пресс-конференции, посвященные закону об опеке, об этом документе часто пишут СМИ. Почему он так привлекает общественное внимание?

М.Г.: Общество – громко сказано; существует группа людей, у которых есть свое представление о процессе и опыт работы в этой сфере. Закон имеет свою логику. Инициированный группой депутатов, он регулирует гражданско-правовые отношения. Оппоненты пытаются инкорпорировать в него вопросы организации социальной работы, но это неправомерно.

По словам П. Крашенинникова, одного из разработчиков закона, копья скрестились вокруг «разделенной» опеки, на чем настаивают его критики. Они считают, что когда ребенок помещается в патронатную семью, патронатные родители не должны выполнять функции опекуна. Эти функции сохраняются за интернатом.

Мы не уверены, что это правильно с точки зрения защиты интересов ребенка. За ребенка в полной мере должны отвечать люди, которые находятся с ним 24 часа. Они должны иметь право принимать решения, порой срочные: дети часто болеют, им делают прививки, они ходят в кружки – в этих ситуациях интересы ребенка может представлять только родитель или лицо, его замещающее. Не обладая правами опекуна, люди не могут реализовать его функции по отношению к ребенку. Кроме того, нередко детский дом находится в соседнем населенном пункте.

К тому же сохраняя статус воспитанника интернатного учреждения, ребенок может быть усыновлен всеми желающими – он остается в банке данных. В этой связи возможно возникновение конфликтной ситуации между патронатными воспитателями и потенциальными усыновителями. Общество должно быть максимально заинтересовано в усыновлении ребенка семьей, в которой он проживает. Двусмысленность положения ребенка и патронатных воспитателей требует разрешения.

Сильная сторона организации патроната заключается в том, что он предлагает методики по подбору и сопровождению замещающих семей. Эта практика должна распространяться как можно более широко и адресоваться не только патронатным воспитателям, но и всем людям, которые принимают детей, – и приемным родителям, и усыновителям. Эти услуги должны быть представлены в каждом населенном пункте. Опыт патронатных центров бесценен, его необходимо транслировать.

И я не вижу причин, по которым закон будет этому препятствовать. Напротив, он ничего не меняет в сложившейся практике. Что касается существующих патронатных семей, оговаривается, что все договоры, заключенные с ними до 1 сентября 2008 года, имеют силу до совершеннолетия воспитанников или пока патронатная семья не прекратит существование по другим основаниям.

Корр.: Судя по Москве, у сотрудников органов опеки меняются нормативы работы. Это тоже последствие закона об опеке?

М.Г.: Ранее функции опеки выполняли органы местного самоуправления. С 2008 года они переданы на уровень субъектов Федерации. Чтобы регионы могли реализовывать эти функции, приняты региональные законы. Практически все регионы предусмотрели изменение нормативов обслуживания населения. Во многих случаях сотрудников, работающих в интересах опекаемых детей, стало больше.

Корр.: Как, с вашей точки зрения, может помочь семьям бизнес-сообщество?

М.Г.: В Европе, да и у нас, основная роль семейной политики заключается в том, чтобы позволить бесконфликтно сосуществовать семейным и рабочим функциям граждан. В противном случае неизбежен конфликт интересов.

Бизнес может не только создавать благоприятный режим труда для своих сотрудников или, во всяком случае, не пытаться избавляться от сотрудниц с детьми, но и выстраивать и развивать инфраструктуру по поддержке семьи (это детские сады, семейный и детский отдых, медицинские услуги, программы поддержки здоровья). Не существует неразрешимого противоречия между трудом и семейными обязанностями, есть необходимость создания условий для их совмещения. Это первая задача бизнеса. Хотя благотворительность по отношению к детям-сиротам и детям с особыми нуждами тоже важна.

Корр.: Какие из последних инициатив общественных организаций Вы считаете наиболее яркими?

М.Г.: Для организаций, работающих с семьями, Год семьи – дополнительная политическая поддержка и возможность более весомо заявить о своих проектах. На моем столе лежит первый номер журнала, который выпускает Благотворительный фонд «Даунсайд Ап» для специалистов и родителей детей с синдромом Дауна. Кроме того, он издал календарь «Синдром любви», на страницах которого вместе с детьми с особыми потребностями сфотографированы Татьяна Лазарева, Николай Фоменко, Андрей Макаревич и т.д. Благотворительный общественный фонд творчества детей-инвалидов «Взгляд ребенка» проводит конкурс детского творчества «Моя семья». Российский государственный социальный университет совместно с Союзом социологов России и Национальным общественным комитетом «Российская семья» выпустил энциклопедию «Российская семья»...

Корр.: Что можно сказать об информационном сопровождении Года семьи?

М.Г.: В основном я смотрю федеральные каналы. Например, на НТВ идут мини-сюжеты с известными людьми, которые рассказывают о роли семьи в их жизни. Они искренние, раскрывают разные грани как семейной жизни, так и личности самих «героев» роликов. Реклама может закручивать в нас агрессивную пружину, а может быть спокойной и доброжелательной. Мне нравятся усилия организаторов кампании «Наши дети» по семейному устройству детей-сирот. Я часто вижу ее по ТВ и в маршрутных такси. Это тоже вклад в Год семьи.

На улицах Москвы регулярно замечаю рекламу Года семьи. Знаю, что и в других городах она тоже есть. Социальная реклама создает в городе среду, благожелательную к семье. Поэтому рекламные призывы находят отклик в каждом из нас.

Корр.: Я обратила внимание на увеличение количества новостных сюжетов на тему семейного устройства детей. Если раньше журналисты неохотно брались за ее освещение, то теперь наоборот; к тому же большая часть СМИ показывает не только ту или иную проблему, но и выход из нее. Возможно, это тоже влияние Года семьи?

М.Г.: Не исключаю этого, как и влияния цепи событий прошлых лет, когда тему семейного устройства стали поднимать и президент, и правительство. Это придало ей новое звучание и позволило перевести из категории «ажиотажных». Действительно, происходит много позитивных событий, хотя и недостатки не замалчиваются. Но в целом баланс подачи информации изменился. Я получаю много просьб от журналистов прокомментировать то или иное событие на «семейную» тему.

Корр.: Задают ли вам вопросы о Фонде поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, учредителем которого выступило Минздравсоцразвития РФ?

М.Г.: Фонд создан Указом Президента РФ от 26 марта. В ближайшее время будет сформирован его попечительский совет. Это один из механизмов поддержки семей с детьми, а также детей-сирот, детей-инвалидов и детей из малообеспеченных семей. Фонд будет на конкурсной основе – на условиях софинансирования – поддерживать программы как общественных, так и государственных и муниципальных организаций на местах, направленные на оказание адресной помощи семьям и детям. Возможно, часть средств будет направляться на оказание срочной социальной помощи.

Конкурс, в котором нет проигравших

Геннадий Шалаев

V грантовый конкурс музейных проектов «Меняющийся музей в меняющемся мире» 2008 года вышел на финальный этап

В России, по подсчетам Министерства культуры, около 2700 государственных музеев. А вот сколько в нашей стране музеев всего, не знает никто. Это связано с тем, что единому учету подлежат только те музеи, которые финансируются из бюджетов разного уровня по статье «культура». Но кроме государственных, есть еще масса других: ведомственных, частных, музеев предприятий… Центральный музей Вооруженных сил, например, финансируется из бюджета Минобороны, Палеонтологический музей – из бюджета Академии наук.

– Поэтому, чтобы представить, сколько в стране музеев, официальную статистику надо умножать примерно на три, – считает председатель экспертного совета конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире», заведующий Лабораторией музейного проектирования Российского института культурологии Алексей Лебедев. – Получаем около
8 тысяч музеев разного уровня. Ежегодно в конкурсе участвуют 300–500 музеев. Если иметь в виду, что каждый год состав участников обновляется примерно на треть, то получается, что конкурс охватывает не менее 10% музеев России.

В этом году грантовый конкурс музейных проектов под названием «Меняющийся музей в меняющемся мире» проходит в пятый раз. Его организаторы – ссылка скрыта и Министерство культуры и массовых коммуникаций РФ при оперативном управлении ссылка скрыта.

Конкурс ориентирован на поддержку инновационных подходов в музейном деле, которые способствуют активной адаптации музеев к меняющимся условиям социально-экономической и культурной жизни страны. Цель конкурса – создание условий для реализации потенциала активных и творческих музейных профессионалов, содействие профессиональному росту и консолидации музейного сообщества.

В конкурсе могут участвовать любые музеи и музейные организации России, как государственные, так и негосударственные, имеющие статус юридического лица. Общий грантовый фонд в этом году увеличен до 13,3 млн рублей.

Впервые конкурс был проведен в 2003–2004 годах. За пять лет было прислано около 2000 заявок из 75 регионов страны, 67 из них получили грантовую поддержку. Семинары для финалистов стали отличной площадкой для обмена опытом и повышения профессионализма участников.

– Все началось с Эрмитажа, когда «Интеррос», еще до создания благотворительного фонда, начал поддержку программного развития этого крупнейшего музея, – рассказывает исполнительный директор благотворительного фонда В. Потанина Наталья Самойленко. – Потом решили проводить конкурс «Меняющийся музей в меняющемся мире», чтобы поддержать наиболее интересные творческие решения людей, которые работают в музеях. Конкурс интересен тем, что в нем могут участвовать как большие, так и маленькие музеи. Победитель в каждой из семи номинаций в этом году получит грант в размере до 700 тыс. рублей.

Двухступенчатая процедура конкурса позволяет сделать выбор проектов-победителей максимально открытым и прозрачным. Сначала присланные заявки оценивают эксперты и жюри с точки зрения яркости идей и значимости проекта для региона. Затем авторы заявок, вошедшие в шорт-лист, приглашаются на образовательный семинар, после которого они дорабатывают свои идеи до уровня бизнес-планов и присылают их для оценки жюри. Победителями становятся проекты, успешно сочетающие инновационный подход, значимость для региона и реалистичность воплощения.

– Это один из наиболее четко организованных, объективных и прозрачных конкурсов в стране, – считает заместитель директора Британского совета в России и член жюри конкурса Анна Генина. – Очень четко разработаны номинации: они покрывают широкий спектр музейной деятельности и практически никого не оставляют за бортом. Нет музеев, работники которых могли бы сказать: «Мы не можем участвовать в конкурсе, потому что нам не нашлось здесь ниши».

Кроме того, по мнению экспертов, отлично разработаны критерии оценки. Действует не только и не столько принцип «нравится – не нравится», а есть объективная и конкретная платформа критериев, которая позволят сравнить проект маленького музея и проект, например, того же Эрмитажа. Поэтому членам жюри работать весьма комфортно.

Задача конкурса, по оценкам членов жюри, – не просто поощрить те или иные музеи, а помочь всем участникам конкурса. Помощь может быть разной. Даже те участники, кто не выиграл в конкурсе, все равно остаются в выигрыше: кто-то повысил свое мастерство во время тренинга, кто-то просто получил профессиональный совет от коллег или экспертов конкурса. По большому счету, проигравших нет.

У нас в стране существует два диаметрально противоположных подхода к музейному делу. Первый – это когда музей рассматривается его работниками как хранилище древностей, существующее исключительно для тех, кто эти древности хранит. Для них было бы идеально, если бы в музеях вообще не было посетителей, которые, по их мнению, только мешают работать.

Второй подход – это когда музейщики считают, что их хранилище представляет огромный потенциал для общества, образования и раскрытия творческих способностей граждан, улучшения социального и морального климата в обществе.

– Когда мы придумывали конкурс, то априори воспринимали музейных работников как профессионалов, – рассказывает Н. Самойленко. – Но выяснилось, что это далеко не так. В очередной раз увидели, что в нашей стране работать с наследием пока не умеют. Например, лично меня повергают в глубокую тоску наши краеведческие и художественные музеи. Коллекции большинства из них формировались случайно, экспонаты расположены по скучному хронологическому принципу. Непонятно, для чего вообще такие музеи существуют, разве что только исключительно ради какой-то галочки. И таких музеев, к сожалению, большинство. Зачастую музейщики не умеют самого главного – делать экспозицию, они не владеют необходимым инструментарием для исследовательской работы. Поэтому очень часто бывает так, что идея, представленная в заявке, может быть интересной, а средства ее реализации – очень слабые. Из-за этого многие проекты заваливаются. Ведь эффект будет только тогда, когда соединятся живая мысль и профессионализм.

– Другая серьезная проблема – это уровень исторического образования в нашей стране, – продолжает Наталья Самойленко. – Как и в советские времена, мы по-прежнему игнорируем ряд естественных направлений в истории. Для англичан, например, реконструкция жизни простого человека – это естественное дело, а мы к этому только начали подходить. В музее мы видим или знаменитостей, или историю, вообще не связанную с людьми.

В первой половине 1990-х годов государство повело себя по отношению к музеям как банкрот. И всей сфере культуры было сказано: выживайте, как хотите. Хранением экспонатов нельзя заработать деньги, это убыточное дело. Поэтому вскоре стали появляться музейные гостиницы, цеха по производству сувениров... Только-только наладили, как в прошлом году последовал государственный окрик: прекратить неуставную деятельность!

Весьма показательна в этом плане история «Ясной Поляны». Когда в середине 1990-х директором музея-усадьбы великого писателя стал правнук Льва Николаевича – Владимир Ильич Толстой, 97% всех доходов музея приносила билетная касса.

Толстой захотел сделать усадьбу живой. Недалеко от мемориального дома появились гостиница, кафе, начали производство сувениров. Директор сделал пасеку, поставив ульи там же, где они стояли при жизни его знаменитого предка. Сейчас любой желающий может попробовать самый настоящий яснополянский мед. Были восстановлены конюшни, посетители получили возможность прокатиться по окрестностям усадьбы на лошадях, как и сто с лишним лет назад. В итоге Владимир Толстой сумел ощутимо повысить доходы музея, сократив при этом долю кассы в общей сумме доходов до 23%. Но тут чиновники от культуры сказали: вы – бюджетное учреждение, а ваши конюшни и пасеки – неуставная деятельность.

Совсем недавно разгорелся другой скандал – Минздравсоцразвития посчитало, что в музеях не ведется никакой научной работы, и, соответственно, его служащие не могут называться научными работниками. И предложило музеям выбрать что-то одно: или они считаются учреждениями культуры, или – науки, то есть научно-исследовательскими институтами.

- Крупные музеи уж точно являются научно-исследовательскими институтами, – говорит Алексей Лебедев. – Я думаю, что здравый смысл все же восторжествует, и музейные работники будут, как и раньше, заниматься научной работой, особенно в крупных музеях, А что касается общего состояния музейного дела в стране, то, с одной стороны, количество музеев растет, количество посетителей растет, финансирование становится более стабильным. С другой, не дают спокойно работать: то возникают претензии к хозяйственной деятельности, то – к научной.

Тем не менее, несмотря на все происходящие в стране перипетии с музеями, успешных примеров в ходе конкурса за пять лет собралось достаточно. И многие проекты, реализуемые в рамках конкурса, по-настоящему уникальны. Они не только обновляют музейную сферу, но и меняют жизнь вокруг. Такие музеи становятся лидерами городской и даже региональной жизни, привлекают к себе внимание общества, власти и бизнеса. Так, например, в рамках проекта 2005 года «Земской врач Чехов», который был реализован Литературно-мемориальным музеем-заповедником А.П. Чехова совместно с комитетом здравоохранения Чеховского района Московской области, был воссоздан фельдшерский пункт Антона Павловича. В нем помимо музейной экспозиции был открыт первый и единственный в селе Мелихово пункт неотложной медицинской помощи населению. За первый год работы его посетили более тысячи пациентов.

- Главное, на мой взгляд, что делает конкурс, – заставляет музей быть творческим, интересным, молодым, – считает эксперт конкурса Георгий Никич-Криличевский. Предложение музеям оставаться молодыми – это, по-моему, главная идея конкурса.

В полуфинал конкурса в этом году прошли проекты из музеев как крупных городов России (Москва, Санкт-Петербург, Казань, Волгоград, Томск), так и небольших городов, сел и деревень (г. Новозыбков Брянской обл., д. Мураново Московской обл., п. Коноша Архангельской обл., станица Вешенская Ростовской обл. и др.).

- В этом году особенно высокую активность продемонстрировали организации Санкт-Петербурга, республики Удмуртия, Ростовской области, – рассказывает PR-менеджер конкурса Дарья Рудановская. – По сравнению с прошлыми годами возросло количество заявок от музеев Юга России, впервые в конкурсе участвовала Республика Адыгея.

Как и в прошлом году, наибольшее количество заявок (21%) собрала номинация «Партнерские музейные проекты». По оценкам членов жюри и экспертов, качество заявок в этой номинации продолжает расти. Музеи обращаются к различным видам деятельности и находят интересных партнеров, таких как Почта России, Российские железные дороги, Адвокатская палата Санкт-Петербурга…

По признанию экспертов конкурса, неожиданностью этого года стало заметно возросшее количество и качество заявок в номинации «Социально ориентированные музейные проекты» – 15%. Впервые были представлены по-настоящему профессионально подготовленные проекты, направленные на работу с людьми, которым трудно пользоваться музейными услугами: инвалидами, плохо слышащими и плохо видящими.

- Общий уровень заявок стал выше во всех номинациях, и особенно в номинации «Социально ориентированные музейные проекты», – говорит заведующий кафедрой всеобщей истории искусства исторического факультета МГУ им. Ломоносова Иван Тучков. – Я считаю, что это, безусловно, связано с деятельностью Благотворительного фонда В. Потанина, который ведет активную пропаганду в области социальных проектов, таким образом расширяется круг участников.

- Надо отметить, что появилось довольно много проектов, которые являются парафразами и кальками проектов прошлых лет, – считает Алексей Лебедев. – Это говорит о том, что проектные идеи распространяются в музейном сообществе, материал перерабатывается и усваивается. И это замечательно! Правда, я считаю, что на такие проекты уже не надо давать гранты.

Ждать итогов нынешнего конкурса осталось недолго. В конце мая жюри определит лучших и состоится церемония награждения проектов-победителей 2008 года.

При подготовке публикации использованы следующие материалы:

«Радио России», программа «Особое мнение» от 25.01.2007,

журнал «Мир музея», № 6-2007, «Работа над Ашибками»,

материалы сайтов Ассоциации менеджеров культуры, Благотворительного фонда В. Потанина

Blog

Содержание

Ракурс