П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода. Шестой семестр, лекция

Вид материала

Лекция

Содержание Щедровицкий П.Г. Данилова В.Л. Щедровицкий П.Г. Данилова В.Л. Данилова В.Л. Щедровицкий П.Г. Щедровицкий П.Г.

Подобный материал:

• П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 590.28kb.
• П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 1167.79kb.
• П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 477.42kb.
• П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику схем смд-подхода (Введение в синтаксис, 437.13kb.
• П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 522.74kb.
• П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 663.38kb.
• П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 1612.4kb.
• П. Г. Щедровицкий Введение в синтаксис и семантику графического языка смд-подхода., 742.81kb.
• Лекции пг щедровицкого «Введение в синтаксис и семантику графического языка смд подхода», 539.29kb.
• П. Г. Щедровицкого «Введение в синтаксис и семантику графического языка смд подхода», 465.15kb.

Загваздин М.

А экономическая деятельность, это самый интересный пример деятельности?


Щедровицкий П.Г.

Для австрийцев? Конечно. Можете себе представить, когда они писали? Закройте глаза и представьте, что это был за период. Они все жили в Вене. Вена, как известно была столицей Австро-Венгерской империи. Что происходило в Австро-Венгерской империи в период между 1870-м и 1930-м годом? Читайте историю коллеги. Вообще-то была Первая мировая война, на всякий случай.

Распалась? Вот видите, как интересно. Сначала процветала, потом повоевала, потом распалась. Потом был страшный кризис экономический. Это не могло не вызывать интереса к этому предмету. И плюс достаточно богатая традиция. Если вообще обсуждать, к каким социальным дисциплинам был интерес в этот период, то у вас не такой большой выбор. Можно было строить либо теорию хозяйства, либо теорию права. Поэтому все Неокантианские приложения методологии и немецкой классической философии в области гуманитарных наук, они так и касались, истории с одной стороны, или вот группы социальных дисциплин: экономики, юриспруденции, в меньшей степени психологии, потому что психология обсуждалась раньше. Она была искушением 19-го века. Что еще можно выбрать? Наторп писал про педагогику, ну, так, вяло.

Еще вопросы?


Данилова В.Л.

Скажи, пожалуйста, ты это читал, желая показать нам сходство этих идей с идеями ММК, или показать, наоборот, прецедент того, что сходное содержание может обсуждаться на совершенно других онтологических основаниях?


Щедровицкий П.Г.

А вот я не буду на этот вопрос отвечать. Потому что я пообещал, что я проделаю определенный цикл. В прошлый раз мне понравилась версия, высказанная Верховским, и я бы пока придерживался в ответе на эти вопрос – этой версии. Версия Верховского заключалась в следующем, что для того, чтобы выявить различие между нашим знанием об объекте и самим объектом, надо искусственно положить, как минимум, другое знание о том самом объекте. Поэтому можете считать, что я сейчас проделываю такую искусственную процедуру. Я кладу второе знание, утверждаю, что это знание о том же самом объекте, а насколько больше в этих двух знаниях: сходства или различия – это для меня вообще вторичный вопрос. Я совершенно не уверен в том, что более важно для самой процедуры расщепления знания и объекта – различия знаний или их сходство?


Данилова В.Л.

Я думаю, что различие.


Щедровицкий П.Г.

Не знаю. Я бы сказал так: смотря в каком векторе движения. Когда ты движешься вверх от объекта к знанию – наверное, различие. А когда вниз, то скорее сходство. А поскольку я должен проделать и то и другое, т.е. я должен, как оторвать знание от объекта, так потом и сконфигурировать эти знания, то мне важны обе составляющие этой деятельности. Для конфигурирования более важны сходства, а для проблематизации более важны различия. Но если у тебя проблематизация будет слишком жесткой, то ты потом ничего не сконфигурируешь. Поэтому я бы был сторонником концепции ограниченной проблематизации.

А в чем ты видишь больший смысл: в сходствах или в различиях, я, честно говоря, сейчас сказать не могу, потому что это твое понимание. Но у меня есть подозрение, что я вам собственно уже дважды анонсировал, что когда я прочитаю вам в следующую лекцию некоторые тексты Георгия Петровича, они вас шокируют. Потому что сейчас ты в большей степени чувствуешь различия, а вот что ты скажешь в следующий раз, я даже не знаю. Интересно.


Данилова В.Л.

Во всяком случае, различия с 60-ми годами. Ведь в 80-е сам Георгий Петрович уже сильно отличался от себя самого.


Щедровицкий П.Г.

Я буду читать тексты 60-х годов, а еще точнее 66-го, 68-го года. Собственно те тексты, которые потом вылились в концепцию управления. Но что бы нам прийти к управлению, нам придется пройти обсуждение рефлексии, потом оргтехнической системы, полемики с Лефевром, но это все уже в следующем семестре. Но предвосхищать события я не хочу.

Так, еще вопросы.


Алейник В.

Скажите, когда вы проделываете эту работу, показывая разные знания представителей разных школ на одном и том же объекте, эта работа вписана в задачу онтологизации?


Щедровицкий П.Г.

Да, естественно. Только когда ты говоришь: «Вписано в задачу онтологизации» - ты что имеешь в виду? Ты имеешь в виду некий процесс онтологизации или ты имеешь в виду оргпроект организации мною работ, в том числе с вашим участием, по освоению процедур и техник онтологизации?


Алейник В.

Имеет ли она функцию в процессе онтологизации? Вписывается ли она вами в эту работу в процессе онтологизации?


Щедровицкий П.Г.

Еще раз. У вас параллельно идет процесс, который воплощен в серии игр по проблемам онтологии и онтологизации, в ходе которых вы:

А) Для себя простраиваете представление об онтологизации;

Б) Строите элементы онтологии, строите, тире осваиваете. В том числе там я так же использую эту процедуру. Поскольку за счет того, что я задаю физически присутствие людей, несущих на себе другие онтологии, я как бы произвожу то же самое расщепление и задаю возможность неких синтезов, но на более высоком уровне. Т.е. на том уровне, где мы говорим не о частных объектах, а об онтологии в целом.

Теперь, вы включены в эти работы и у вас в следующем году игра по теме: социальный мир. Мне кажется, я про это и читал, и мне кажется, что разговор про управление и т.д. и т.п. – все про это, и мы как раз пройдем это до игры. Потом мы с вами будем обсуждать схему коммуникации и схему мыследеятельности. А потом у вас игра по теме мыследеятельность.

Поэтому еще раз, ты меня про что спрашиваешь? Да, то, что я сейчас вам читаю, включено у меня в несколько рабочих процессов – разных. У меня есть рабочий процесс реконструкции наследия Георгия Петровича Щедровицкого. Я им занимаюсь. Формально можно сказать, что я пишу книгу о наследии Георгия Петровича. А с другой стороны, я ввожу для вас необходимое представление, которое вы в принципе можете задействовать в серии игр по онтологизации, с выходом к новой трактовке и новому пониманию онтологии мыследеятельности. И вы можете кусочки этой работы задействовать в этой работе. Будете вы задействовать, не будете вы задействовать, честно, мне совершенно все равно. Я исхожу из принципов организации мыследеятельности. Поэтому я считаю, что мыследеятельность задействует, даже если вы не задействуетесь как индивидуальные участники этого процесса.

Теперь, в моем собственном движении, и первое и второе, безусловно, является неким этапом достройки моей онтологической картины. Поэтому на вопрос: вот все то, что я читаю под видом чтения кусочков из Георгия Петровича, это про Георгия Петровича или про меня? Ну конечно про меня. Потому что я произвожу интерпретацию. В этом смысле я вычитываю из Георгия Петровича то, что соответствует моему пониманию мыследеятельности, моим практикам, и некоей моей личной истории, т.е. сборке, которую я на себе исторически осуществляю.

Но я вам хочу сказать, что то, что я рассказываю о Георгии Петровиче гораздо больше похоже на Георгия Петровича, чем то, что о нем рассказывают многие другие. Что собственно и фиксировалось в рефлексивном обсуждении, которое проходило в фонде. В частности, во мнении и позиции Галины Алексеевны, которая сказала буквально следующее, что в моих лекциях она Георгия Петровича узнает. Того Георгия Петровича, который с ней жил. Не того, который лекции кому-то читал, а который жил с ней, строил дом, разговаривал с детьми, вступал в какие-то отношения с другими людьми на ее глазах. В этом плане я мнению Галины Алексеевны доверяю больше, чем тем, кто слушал в разное время Георгия Петровича и тем, кто читает его тексты.

Потому что я исхожу из того, что любая онтология это всегда онтология, отражающая исторический процесс становления мыслящего сознания. И в этом смысле она очень четко отражает и фиксирует, в том числе, и тот образ жизни, который вынужден вести или ведет этот человек. Не бывает мышления, которое оторвано от этих жизненных оснований. Может оно и бывает, но оно, по всей видимости, малоинтересно.

Возвращаясь к вопросу, который мне задал коллега, ну, конечно же, Менгер и Мизес интересны именно тем, что они жили в этот период, в этой очень сложной обстановке. И параллельно с тем, что они писали, они еще кое-чего пытались делать. Более того, я даже думаю, что Менгер, будучи, совершенно, академическим профессором, не Кантом, который ни разу не выехал за пределы Кенигсберга, но, в общем, что-то в этом роде, он, выстраивая эту полемику с защитниками дома Гогенцоллернов, осуществлял социальное действие. И, наверное, для австрийского профессора 1870-го года в Вюрцбургской Вене, это было супер отвязанное социальное проявление, про которое судачили студенты, другие профессора и т.д. Приблизительно так же как Фихте, который в 1802 году читал немецкой аристократической публике лекции о французской буржуазной революции.

Если вы в это вдумаетесь, ну, просто, себя поставите на это место, кто-бы из вас взялся сейчас читать публичные лекции про сущность авторитарных систем управления и эволюцию пост социализма. Думаю, что никто. Потому что тямы нет. А он мог себе позволить. И самое интересное в том, что аристократическая публика ходила и с интересом слушала.