Geum.ru

Новая история стран европы и америки

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   43


му в интересах трудящихся, за народоправство. Выходец из семьи мелкого фермера, он хорошо знал тяготы трудового люда, бичевал социальную несправедливость, горячо сочувствовал народу. Однако его идеалом было средневековье, противопоставляемое им индустриальной современности. Влияние Коббета на массы было огромным, его называли «четвертой державой» (после короля и двух палат парламента).

Правые, умеренные радикалы (Ф. Бер-детт, ветеран движения за реформу Дж. Картрайт) сдержанно относились к народным выступлениям, опасались их размаха, не связывали с реформой надежды на коренное улучшение экономического положения трудящихся.

Почти все радикалы более всего уповали на мирную пропаганду реформы: устраивали митинги, создавали клубы, подавали сотни петиций в парламент с требованием реформы, издавали памфлеты и газеты антиправительственного направления («Медуза», «Черный карлик» и др.). Агитация за реформу содержала частично и экономические требования: против чудовищного налогового гнета и безработицы, против «хлебных законов» и церковной десятины. Однако корень всех зол радикалы видели в господстве олигархии, именуемой ими деспотической.

Волна народного движения поднялась особенно высоко в 1819 г. В него включились и женщины из трудящихся слоев. Центр борьбы все более перемещался из Лондона в пролетарский Манчестер. 16 августа 1819 г. возле Манчестера, в Питерс-филде, состоялся грандиозный митинг (до 150 тыс. человек), на котором выступал Хант. На плакатах был начертан решительный лозунг: «Равное представительство или смерть!» Власти выслали войска и учинили зверское избиение участников митинга (были убитые и сотни раненых). Кровавая бойня получила название «битвы при Питерлоо» (по аналогии с разгромом Наполеона при Ватерлоо).

Ответом народа на репрессии явились митинги возмущения по всей стране. Были предприняты неудачные попытки организовать всеобщую политическую стачку в Шотландии и даже поднять восстание. Массовое движение начинало перерастать легальные рамки. «Дух мятежа заметно

усилился в различных частях королевства»,— сообщал русский очевидец, и особенно, подчеркивал он, «среди рабочих, занятых на крупных предприятиях, и вообще среди низшего класса народа». Однако в условиях революционного подъема 1819—1820 гг. мелкобуржуазное руководство радикалов проявило бессилие и не сумело повести за собой массы; радикалов раздирали разногласия в вопросах тактики: то ли наращивать боевые действия народа, то ли ограничиться мирной пропагандой.

Народным движением воспользовалась буржуазия. Широкие ее круги, остававшиеся до того пассивными, передвинулись в антиправительственный лагерь. Напуганная размахом народного движения буржуазия стремилась возглавить его и использовать в своих интересах, придав ему умеренный характер. Это в свою очередь ускорило присоединение к действенной, народной оппозиции и вигов, демагогически требовавших расследования манчестерских событий и бурно критиковавших своих политических противников — министерство тори.

Правительство же тори устами Ливер-пула бросило клич: «Собственность страны должна учиться защищать себя!» — и издало шесть репрессивных законов (против митингов, «мятежных изданий» и др.) с целью пресечения недовольства, выражаемого даже в легальных формах. Законы получили в народе название «шести актов для затыкания рта». «Здесь царит только сила и сила, ничего, кроме силы!» — свидетельствовал один из современников об обстановке в Англии.

Перегруппировка участников движения за реформу, правительственные репрессии и постепенное рассасывание экономического кризиса привели к спаду борьбы.

Парламентская реформа 1832 г.

Кабинет Ливерпула — Каслри не допускал и мысли о каких-либо преобразованиях. Однако возрастание политической роли буржуазии, которая к тому же могла апеллировать к народу, вносило изменения в расстановку сил и социальные ориентиры тори и тем более вигов. Виги в своей упорной оппозиции торийским кабинетам смелее шли навстречу буржуазии и были готовы

298



принять ограниченную парламентскую реформу; они допускали расширение демократических свобод (печати, собраний), не одобряли реакционной линии Венского конгресса и подавления освободительных движений. Знаменательно, что и в партии тори появились «либералы», критиковавшие официальную политику, а затем постепенно оттеснившие в правительстве закоренелых тори. «Либеральные» тори — Джордж Каннинг (в 1822 г. он сменил Каслри, а в 1827 г. был премьером) и его сторонники в новом кабинете (Пиль, Паль-мерстон) — пытались рядом уступок (снижение пошлин на зерно, облегчение вывоза промышленных товаров) отвлечь буржуазию от борьбы за реформу. Рекламируя свой «либерализм», они отменили в 1828   г. закон против диссентеров и в 1829  г. провели акт об «эмансипации католиков», который предоставил католикам, включая ирландцев, избирательное право (обставленное, правда, ограничениями). Равенства католиков добивались в Ирландии землевладельцы во главе с Дэниелом О'Коннелом, поддержанные народом. Во внешней политике «либеральные» тори провозгласили «эру свободы». Они приняли сторону Греции в ее борьбе против Османской империи, на деле заботясь о торговых интересах английской буржуазии в Восточном Средиземноморье. Они поспешили также признать в 1825 г. независимость Мексики, Аргентины, Колумбии, а позже Бразилии, стремясь к завоеванию рынков в этих новых государствах. Однако эра «либерального» торизма не удовлетворила буржуазию и не ослабила ее намерения добиваться реформы, приняв эстафету радикально-демократического движения и используя антиправительственные настроения масс.

Первый циклический кризис перепроизводства, начавшийся в 1825 г., длился до 1827 г.; наступившая затем депрессия продолжалась до 1832 г. Резкое снижение уровня жизни народа имело своим следствием новый подъем массовой борьбы. Шедший в этой борьбе впереди пролетариат энергично использовал стачки, и в 1825 г. парламент принял акт, запрещавший их. В деревнях, особенно на юге, в 1830—1832 гг. распространилось движение «суинг»: его участники посылали ненавистным хозяевам «устрашающие» письма, подписывая их «Капитан Суинг». В ходе этого движения, направленного против лендлордов и крупных арендаторов, батраки и бедные фермеры разрушали (подобно луддитам) сельскохозяйственные орудия.

Буржуазные радикалы развернули агитацию за избирательную реформу, создав во многих городах свои политические организации, в частности Национальную политическую ассоциацию в Лондоне (1829) под руководством фабриканта Плейса и Политический союз в Бирмингеме (1830), который возглавил банкир Атвуд. Буржуазные радикалы вовлекали трудящихся в легальное движение за преобразование парламента. Их программа была умеренной, она сохраняла имущественный ценз.

Тогда же стало нарастать движение буржуазии под лозунгом фритреда (свободной торговли) против протекционизма, за отмену «хлебных законов». Фритредеры также обращались к народу, стремясь обрести массовую опору. В этих условиях виги чутко уловили свои возможности. В 1830 г. на чрезвычайных выборах в парламент, проходивших в связи со смертью Георга IV (1820—1830), они одержали победу. Виги добились этого, овладев политическим руководством широкого антиторий-ского блока, объединенного лозунгом избирательной реформы. Пришедший к власти вигский кабинет Чарлза Грея приступил к выработке законопроекта о реформе. Содержание билля получилось крайне ограниченным. Тем не менее потребовалось 15 месяцев острой политической борьбы, чтобы провести законопроект через парламент, преодолев сопротивление лендлордов в обеих палатах. Тори упорно доказывали, что избирательная система Англии является «верхом человеческой мудрости». Опираясь на «давление снизу», виги сначала добились принятия билля в палате общин, прибегнув к новым выборам и обновлению палаты за счет приверженцев реформы. Затем они провели с большим трудом законопроект через палату лордов, пустив в ход угрозу расширить верхнюю палату с помощью короля Вильгельма IV (1830— 1837) путем предоставления в ней мест своим сторонникам.

В 1832 г. избирательная реформа была завоевана. Весьма целенаправленное со-

299



держание реформы сводилось к следующему: ликвидировалось большинство «гнилых», «карманных» избирательных округов; освобождавшиеся 143 места передавались промышленным городам (65 мест), густо населенным сельским районам (65 мест), а также Шотландии и Ирландии (13 мест). Избирательная система по-прежнему базировалась на высоком имущественном цензе, поэтому право голоса не получила даже мелкая буржуазия. Число избирателей увеличилось почти вдвое за счет крупной и средней городской и сельской буржуазии, но составило всего 814 тыс., т. е. было ничтожно мало по сравнению с многомиллионным населением Великобритании.

Народное движение за реформу увенчалось победой буржуазии. Таким образом, расширились социальные рамки существовавшего с 1688 г. политического компромисса между землевладельцами и узкой верхушкой буржуазии. Теперь буржуазия в целом как класс, и прежде всего промышленная буржуазия, возвысившаяся в ходе промышленного переворота, была признана политически полноправной силой, хотя ведущее положение в управлении государством сохраняла за собой землевладельческая аристократия. Реформа 1832 г. означала расширение социальной базы парламентарной системы за счет более представительного, но все-таки ограниченного круга собственников страны.

Рост рабочего движения. Роберт Оуэн.

Социальная направленность деятельности буржуазных депутатов в парламенте обнаружилась очень скоро. В 1834 г. реформированный парламент принял антирабочий закон, отменявший налог в пользу бедных и лишавший безработных, особенно многочисленных в периоды кризисов, всякой помощи: им оставался единственный путь — идти в работные дома, к которым рабочие справедливо относились как к тюрьмам. Новый парламент без проволочек отверг также билль о сокращении рабочего дня, которого добивался британский пролетариат. Молодой Б. Дизраэли (будущий лидер тори) в порыве полемики с вигами очень верно оценил положение рабочих после реформы 1832 г.: «Все последствия этой меры оказались для них или разбитыми иллюзиями, или причиной новых страданий».

Самостоятельное движение пролетариата протекало, как и раньше, в форме экономической борьбы. Росло число тред-юнионов, которые были узаконены в 1824 г., предпринимались шаги к объединению их в масштабах страны: в 1829 г. это попытался осуществить рабочий Дж. Догерти, а в 1834 г. при содействии Р. Оуэна был создан Великий союз производств, насчитывавший более полумиллиона членов.

Деятельность крупнейшего социалиста-утописта Роберта Оуэна (1771 — 1858) имела огромное значение для рабочего класса. Начав ее в качестве фабриканта-филантропа, облегчившего рабочим условия быта и труда на своем предприятии, Оуэн стал социалистом, признав необходимость коренного преобразования капиталистического общества и создания нового строя на принципе общей собственности. Современный ему порядок Оуэн считал «нерациональным» и резко критиковал его основы: частную собственность, эксплуатацию, религию. Появлявшиеся в печати выступления Оуэна с критикой пороков буржуазного общества служили великолепным материалом для воспитания рабочих. «Рациональное» общество будущего Оуэн представлял как федерацию самоуправляющихся общин, в которых коллективная собственность и коллективный труд приведут к исчезновению эксплуатации и бедности.

Хотя Оуэн посвятил всю свою сознательную жизнь пролетариату, тем не менее он не понимал его исторической роли как преобразователя общественных отношений. Рабочий класс в глазах Оуэна — лишь страдающий класс, которому он безмерно сочувствовал. Освобождение пролетариата от оков эксплуатации, создание нового общества могли произойти, по мнению Оуэна, лишь благодаря совершенствованию разума путем просвещения. Оуэн уповал на то, что имущие классы и правительства сами реформируют общество. На этом убеждении основывалась практическая деятельность Оуэна: создание им на началах «добра и истины» опытной трудовой колонии в США под названием «Новая гармония», организация безденежных «базаров справедливого обмена труда».

300



Неудачи этих опытов наглядно показывали утопичность оуэновского социализма.

Оуэн много сил отдал развитию рабочей кооперации и профсоюзов, считая их полезными для пролетариата. Он настойчиво добивался расширения фабричного законодательства, боролся за сокращение рабочего дня. В целях пропаганды своих идеалов Оуэн издавал газету «Новый нравственный мир», подчеркивая этим названием проблему морального перевоспитания человека, столь важную, по его убеждению, для построения справедливого общества. В газете Оуэна в 1843—1845 гг. сотрудничал Ф. Энгельс.

Идеи Оуэна повлияли на взгляды других современных ему английских социалистов — Дж. Брея, У. Томпсона, Дж. Грея, произведения которых были тогда опубликованы. В рабочей среде появились прямые последователи Оуэна. Однако, несмотря на искреннее служение Оуэна пролетариату, он не стал его вождем в практической борьбе, ибо его утопическая теория не имела корней в реальном рабочем движении: мужавшее классовое сознание пролетариата направляло рабочих по пути самостоятельного политического действия.

Чартизм, его программа и тактика.

Антирабочая политика правительства, разочарование пролетариата итогами парламентской реформы, революционизирующее воздействие нового циклического кризиса, начавшегося в 1836 г.,— все эти факторы побудили рабочий класс выйти за рамки экономической борьбы.

В 1836 г. была основана Лондонская ассоциация рабочих, возглавляли которую столяр Уильям Ловетт, наборщик Генри Гетерингтон. Рабочие решили продолжать борьбу за новую избирательную реформу. В 1838 г. Ассоциация опубликовала программу — «Народную хартию» (charter — хартия), включавшую шесть требований: всеобщее избирательное право (для мужчин с 21 года), равенство избирательных округов, тайное голосование, ежегодное переизбрание парламента, отмена имущественного ценза для кандидатов в депутаты, жалованье депутатам. Это была пролетарская, революционная по своему содержанию программа. Рабочие, составлявшие основную массу населения страны, рассчитывали получить большинство в парламенте и осуществить социальные преобразования. «Политическая власть — наше средство, социальное благоденствие — наша цель»,— провозгласили сторонники хартии (чартисты). Ф. Энгельс, сам участник чартистского движения, считал, что победа чартизма означала бы тогда мирное завоевание власти пролетариатом. Принятие хартии, писал он, могло бы «...смести с лица земли английскую конституцию вместе с королевой и палатой лордов» |3.

Чартизм в момент зарождения не отличался социальной однородностью. Пролетарское течение в нем еще не отмежевалось от буржуазно-демократического. В Лондонской ассоциации преобладал мелкобуржуазный, ремесленный состав, и она ориентировалась на применение «моральной силы», т. е. пропаганду хартии. На то же нацеливали чартистов буржуазные и мелкобуржуазные радикалы, а также фритредеры — все временные попутчики пролетариата. Большинство чартистов вслед за умеренным руководством Лондонской ассоциации признавали лишь мирный путь достижения цели: подачу в парламент национальной петиции, включавшей хартию. Вместе с тем популярной в рядах чартистов была и тактика «давления извне» на парламент (стачки, даже восстания). К этому призывал видный лидер чартистов ирландец Фергюс О'Коннор, издатель основной газеты чартистов «Северная звезда» и организатор в 1838 г. «Большого северного союза». Правда, О'Коннор, Джеймс О'Брайен и другие сторонники «физической силы» допускали революционные методы борьбы лишь как крайнее средство. Разногласия чартистов по вопросам тактики привели к консолидации последовательно пролетарского течения, которое возглавлял одаренный журналист из рабочих Джулиан Гарни, основатель «Демократической ассоциации» (1838). Это общество привлекло в свои ряды промышленных рабочих — металлистов, ткачей, а также беднейшие слои народа. Гарни и другие представители левого крыла чартизма тоже придерживались тактики «физической си-

13 Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 452.

301



лы», но признавали революционную борьбу необходимым условием завоевания хартии.

По всей стране, особенно в промышленных графствах центра, северо-запада Англии, в Шотландии и Уэлсе, чартисты развернули агитацию за хартию. Грандиозные многотысячные демонстрации, факельные шествия, митинги привлекали до 300 тыс. участников. На митингах выступал О'Коннор, могучий голос которого производил сильное впечатление на рабочих, а природный дар оратора принес ему подлинную славу. Убежденность и красноречие Гарни, одного из первых пролетарских революционеров в Англии, вселяли в умы рабочих твердость и веру в победу. В пролетарской среде широко распространилась чартистская литература; чартисты создали свои песни на стихи рабочих поэтов.

Подъемы чартистского движения.

1839 год был годом первого подъема чартистского движения. В феврале 1839 г. в Лондоне собрался съезд чартистов — Национальный конвент. Умеренные чартисты из Лондонской ассоциации, а также буржуазные и мелкобуржуазные попутчики считали задачей конвента составление национальной петиции для обоснования «Народной хартии». Сторонники же «физической силы» (О'Коннор, Гарни) стремились превратить конвент в боевой центр и продолжать деятельность конвента до победы — принятия парламентом хартии. Они разработали план борьбы за хартию в случае отклонения парламентом национальной петиции: проведение всеобщей стачки в течение «священного месяца», изъятие денег из сберегательных касс, объявление бойкота торговли, избрание народного парламента. Ясно выраженная революционная позиция левого крыла чартистов и боевые настроения всех сторонников «физической силы» привели к отходу буржуазных и мелкобуржуазных попутчиков от пролетарского движения.

В июле национальная петиция с хартией, подписанная 1280 тыс. чартистов, была доставлена в парламент. Парламент отклонил ее без обсуждения. Конвент же не смог выполнить намеченные на этот случай мероприятия, он оказался неспособным организовать массы в поддержку хартии. Отдельные отряды рабочего класса откликнулись на призыв конвента: забастовали текстильщики Манчестера, Болтона, некоторых других промышленных центров. В Уэлсе горняки Ньюпорта (до 3 тыс. человек) поднялись в ноябре на восстание, явившееся кульминацией пролетарского движения в 1839 г.

Правительственные войска и полиция разгромили повстанцев и приступили к суровым репрессиям чартистов. Национальный конвент самораспустился в сентябре, еще до начала восстания. Однако преследования не сломили чартистов. Уже следующий, 1840 год ознаменовался основанием единой по всей стране Национальной чартистской ассоциации, которая вскоре насчитывала почти 50 тыс. членов, т. е. стала первой в истории Англии и во всемирной истории массовой рабочей партией.

1842 год явился годом второго подъема чартизма. Он проходил на фоне экономического спада и усиления бедствий народа. Открывшийся в апреле новый конвент выполнял функции съезда Национальной чартистской ассоциации. Конвент занялся выработкой очередной петиции в парламент. В нее были включены и социальные, преимущественно пролетарские требования: отмена закона о бедных 1834 г., повышение заработной платы, сокращение рабочего дня, а также общедемократическое требование — уменьшение налогового бремени. Чартисты в конвенте разоблачали внешнюю политику правивших классов, осуждали колониальный гнет, требовали расторжения унии Англии и Ирландии, выражая солидарность с освободительной борьбой ирландцев. Заботясь о массовости движения, чартисты обращались к тред-юнионам с призывом включаться в борьбу. Собрав под второй петицией более 3 млн. подписей, чартисты в мае 1842 г. пытались вручить ее парламенту. Этот акт они подкрепили мощной демонстрацией. Однако их представители даже не были допущены в парламент.

Отклонение петиции послужило сигналом к выступлениям рабочих в отдельных районах страны. Летом забастовали шахтеры, текстильщики, гончары в центре, на севере Англии и в Шотландии. Стачки носили политический характер, в ходе борьбы звучал призыв добиваться хартии. Нередко стачки сопровождались походами рабочих из города в город, иногда вспыхивали вос-

302



стания, рабочие нападали на фабрики, работные дома и даже полицейские участки. В ряде городов дело дошло до столкновения рабочих с войсками и полицией (Престон, Халифакс).

Осенью 1842 г. наступило снижение второй волны чартистского движения. В этих условиях в чартизме усилились центробежные тенденции. Умеренные чартисты под влиянием оуэновского социализма подняли на щит идею просвещения рабочих с помощью созданных разного рода аполитичных организаций, «обществ трезвости», пропаганды новой, чартистской религии. Теоретическая незрелость чартистов привела часть из них в Земельное общество, основанное в 1845 г. 0'К.оннором. О'Коннор увлекся мелкобуржуазной утопией, предполагая разрешить социальную проблему путем возвращения рабочих к земле. Несмотря на неоднократные судебные преследования, он в 1847 г. победил на выборах в парламент, был избран в нижнюю палату и стал первым в истории Англии депутатом от рабочего класса.

Группа О'Брайена занялась обоснованием и пропагандой национализации земли. Отвлекающее воздействие на часть рабочих оказывала борьба буржуазии за отмену «хлебных законов». В 1838 г. манчестерские промышленники Р. Кобден и Дж. Брайт основали «Лигу против хлебных законов» и придали фритредерской кампании организованный характер. Они выдвинули лозунг «Дешевый хлеб!», привлекая им на свою сторону широкие массы. Торий-ское правительство Р. Пиля вынуждено было в 1846 г. отменить «хлебные законы». Несмотря на сопротивление лендлордов, вновь торжествовала победу буржуазия, которой удалось воспользоваться борьбой пролетариата.

Левое крыло чартистов вобрало в себя передовых деятелей чартизма. В 1846 г. к движению примкнул публицист, поэт и адвокат Эрнест Джонс — «...наиболее одаренный, последовательный и энергичный представитель чартизма» (Маркс) и. Левые чартисты идейно приближались к пролетарскому социализму. Их лидеры сблизились с Ф. Энгельсом (1843) и К. Марк-

14 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., Т. 8. С. 364.

сом (1845). В 1845 г. левые чартисты вместе с революционерами-демократами из других стран приняли активное участие в основании международного общества в Лондоне «Братские демократы». Они были воодушевлены идеей интернационального сплочения трудящихся и ставили перед обществом задачу ее пропаганды. Лучшие представители левых чартистов — Дж. Гарни и Э. Джонс — вступили в основанный в 1847 г. «Союз коммунистов».

Сплочение левого крыла чартизма означало большой успех рабочего движения, свидетельствовало о том, что революционная тенденция прокладывала себе путь в массах пролетариев. О том, что борьба рабочих, несмотря на неудачи чартистов, не проходила бесследно, свидетельствовал также факт принятия парламентом в 1847 г. закона о 10-часовом рабочем дне для женщин и подростков.

В 1847 г. экономику поразил очередной циклический кризис перепроизводства. Бедствия рабочих вновь оживили чартистское движение. Этому способствовали и внешние факторы. В Ирландии освободительная борьба приняла революционный характер. Ирландские демократы-революционеры приветствовали союз с чартистами. Революции 1848 г. на континенте, особенно во Франции, также повлияли на подъем боевых настроений чартистов и широкий размах их борьбы.

1848 год отмечен третьим подъемом чартизма. В марте на многочисленных митингах в Лондоне и других промышленных центрах наряду с требованием «Народной хартии» раздавались призывы к установлению республики, ликвидации палаты лордов. В апреле собрался чартистский конвент. Левые чартисты убеждали начать вооруженную борьбу за хартию. Большинство же участников конвента настояли на проведении в день подачи петиции лишь мирной демонстрации. 10 апреля чартисты повезли петицию в парламент: под ней стояло 5 млн. подписей, т. е. фактически ее подписал весь пролетариат страны. Однако и на этот раз петиция была отвергнута без обсуждения. Слабо организованные и недостаточно наступательно настроенные чартисты не сумели вывести рабочих даже на уличную демонстрацию в Лондоне. Правительство же, желая обезопасить себя от

303