Юрий Собес

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

"Стоит ли эта Америка тех унижений, которые она терпит, и через которые ей еще предстоит пройти?" Вдруг она почувствовала как по её ноге, вверх к промежности, заскользила чья-то рука. Шершавая ладонь, цеплялась за колготки под юбкой, оставляя на них затяжки. Лицо её мгновенно вспыхнуло, она повернулась к стоящему за ней небритому мужчине и зло сказала:

- Отвали, козёл. А то сейчас как вмажу, зубов не соберешь.

Мужчина на мгновение задержал руку, в том месте, откуда у девушки росли ноги. Вера стиснула зубы и каблуком своего сапога наступила ему на ступню. Небритый мужик убрал руку из-под юбки, ладонями толкнул Веру в спину, и выдернул ногу из-под каблука. "Нет, я не права. Определённо я должна потерпеть. Вячеслав Кондратьевич, или как там его, сказал, что операция займет месяц, от силы два. В Америке я не буду ездить в общественном транспорте. Он купит мне спортивную машину, лучше всего "Ягуар", и ни кто не позволит себе лапать меня, когда я этого не хочу ".

На контрольно-пропускном пункте военного аэродрома Вера спросила у дежурного прапорщика, где находится летная столовая. Прапорщик не смог толком объяснить как пройти до нужного ей здания и отправил с девушкой солдата первогодку. По дороге от КПП до столовой молодой солдатик попытался разговорить Веру. Он спросил:

Девушка, сколько Вам лет?
Три, - ответила Вера.
Что три? - не понял молодой человек.
Сопли подотри, - зло отрезала Вера.

В столовой Вера спросила первую встреченную ею официантку:

- Извини, подруга. Где я могу найти заведующую столовой.

Официантка с интересом осмотрела Веру с головы до ног и коротко сказала:

Пошли.

Они поднялись на второй этаж столовой и вошли в кабинет на двери которого висела табличка.

"Заведующая столовой. Степанова Валентина Семеновна".

Толстая, сорокалетняя женщина сидела за письменным столом и ела капустный салат с морковью и луком.

Семеновна, ты не заболела случайно? - спросила её официантка.
Нет. А что?

- С чего это ты, капусту наяриваешь? Может, я за мясом для тебя на кухню сбегаю?

- Худеть мне надо. Без отдышки уже и на второй этаж подняться не могу. Сегодня утром встала на весы, в мясном цеху и ахнула. За сотню перевалила. А росту, то у меня метр шестьдесят пять всего. Так что, Люсь, ты иди я капустой наемся.

Когда официантка закрыла за собой дверь, заведующая холодно посмотрела на Веру и спросила:

Вам чего?
На работу хочу устроиться, вот заявление принесла.
Мы не принимаем на работу. Все места заняты, - ответила Семеновна.

- Вы в трудовую книжку загляните. У меня хороший стаж работы в общепите. И характеристика с работы есть..

С обоих концов серой книжечки выглядывала зеленоватая купюра. Прямоугольные цифры в углах показывали её достоинство. "Сто, - кричала американская бумажка. - Моё имя - сто, возьми меня". Семеновна отодвинула от себя тарелку, вытерла замызганным, вафельным полотенцем руки и взяла трудовую. Переложив "сотку" в выдвижной ящик стола Семеновна похвалила девушку:

- Характеристика у тебя отличная. Ты правильно понимаешь политику партии, - она одела очки. - Единственное место работы - ресторан "Рось". Хлебное местечко, - задумчиво произнесла она. - Почему ушла оттуда? Проворовалась? Или обсчитала кого-то по крупному?

- Нет. Надоело всё до чертиков. Живешь как в публичном доме. Каждое утро твердо знаешь, что вечером трахнут, но не знаешь кто. И каждое утро даешь себе слово: "Всё. Сегодня ни кому не дам". А после обеда пропустишь рюмочку - другую коньячка и уже не вспоминаешь об утреннем обещании. Вечером соски наливаются, глаза блестят и в голове только одна мысль: "У кого из клиентов бабок побольше". Утром протрезвею, ругаю саму себя и клиента из квартиры по зад коленом вышибаю.

- У тебя своя квартира есть? - Семеновна с удивлением посмотрела на Веру по верх очков.

- Да, два года назад купила однокомнатную, кооперативную.

- Голова у тебя значит соображает. Я думала ты пропиваешь все чаевые.

- Нет, что Вы? Я пью только с клиентами и за счет клиентов. Администрация ресторана это поощряет.

Хорошо. А почему к нам. В Узин? - спросила заведующая.

- Замуж хочу. В Белой церкви меня почти каждый мужик знает. А кто не знает, тот после свадьбы сплетен наслушается. А здесь ребят молодых много, глядишь кому-то и приглянусь. Я женой верной буду, Вы в этом не сомневайтесь. Я нагулялась вволю, так что если за летчика замуж выйду, то Вам за меня стыдно не будет.

Не сомневаюсь. Сама такая была.

Она взглянула на золотые часы-браслет и поднялась из-за стола.

- Пошли к начальнику продовольственной службы базы. Буду тебя рекомендовать на работу.

Затем заведующая столовой стряхнула с белого халата на пол крошки хлеба и добавила:

У тебя для него такая же "характеристика" найдется?
Да, - ответила Вера.
Вложи её в трудовую. Легче будет беседовать.

За час до обеда летного состава транспортного полка, в "генеральском" зале снимал пробу пищи Майор Вихров. В свои тридцать лет Александр Геннадьевич сохранил стройную фигуру. Еще в курсантские годы, в Вольском училище тыла, он выработал привычку: ни чего не есть между завтраком, обедом и ужином. "Не хочешь превратиться в свинью, крепись, как бы ни вкусен был летчицкий шоколад", - говорил он себе. Недавно майор поставил крест и на гарнирах. Когда Семеновна и Вера вошли в "генеральский" зал, перед начпродом на столе стояли четыре тарелки. В одной из них лежали отбивные, в другой бризоли, в третьей гуляш, а в четвертой котлеты. Вихров поднял серебреной вилкой одну из котлет, она сломалась, и коричневые половинки упали в тарелку.

- Это что такое? - грозно спросил он у шеф-повара, стоящего перед ним с пустым подносом в руках. - Сколько я буду тебе говорить: "Котлеты не должны ломаться на вилке".

- Мы кладем в них мясо и добавляем лук и хлеб. Все согласно технологии, - ответил шеф.

- Мне все равно, что вы в них кладете. Хоть говно кладите, но они должны быть прочнее. Летчики не могут спорить об их вкусе. У каждого он свой. Но они запросто могут забросать тебя, а ещё хуже меня, такими вот поделками, - он брезгливо отодвинул от себя тарелку с котлетами. - Ещё раз найду что-то подобное - уволю.

Он повернулся в сторону в сторону заведующей.

Что у тебя, Семеновна?
Новую девушку привела. Рекомендую принять.

- Иди, Петрович и помни: это последнее предупреждение.

Когда шеф-повар ушел, Вихров подозвал к себе заведующую и тихо спросил:

Характеристика с работы у неё в порядке?
В порядке.
Справки от врачей с собой?
Да.
Ты проверила?
Да.
Как она вообще? Ты с ней говорила?
Говорила. Голова у неё работает хорошо.
Вот это мы сейчас проверим. Ты постой за дверью и никого не впускай.
Не долго только. Через полчаса летчики на обед подходить начнут.

- Ты что, Семеновна, издеваешься? Какие полчаса? Меня и на пять минут не хватит.

Ты же одним мясо питаешься. Куда силу девал?
Вся в работу ушла. Силушка моя.

- Знаю я, как ты имеешь её. Работу свою, - ответила заведующая и пошла к двери.

Проходя мимо Веры, она шепнула ей:

Не будь дурой. Я за тебя поручилась
Спасибо. Я постараюсь.

Заведующая ушла, а майор, вальяжным голосом барина, подозвал Веру:

Иди сюда.

Вера подошла к столу.

Трудовую и характеристику, - Вихров протянул руку.

Достав деньги из трудовой книжки, он бросил документ на стол между тарелками.

Тебя как зовут?
Вера.

- Хорошее имя, - майор положил деньги в карман серой форменной тужурки, развернулся в кресле к девушке лицом и расстегнул брюки.

"Опять. Второй раз за день, да еще на трезвую голову".

Когда Вихров справился с пуговицами на ширинке, он развел ноги в стороны и указав пальцем на пол между своими ботинками, изрек:

К снаряду.

"Надеюсь, что это последнее испытание на сегодня. Бля, как я хочу поскорее уехать отсюда".

Вера поддернула юбку, расстегнула кожаную куртку и встала на колени между ног у начальника продовольственной службы авиационной базы.

Майор явно льстил себе, когда говорил о пяти минутах. Он не выдержал и трех. Сделав дело улыбающаяся Вера поднялась на ноги, Вихров махнул на неё рукой:

- Иди, плутовка, скажи заведующей, что я одобрил твою кандидатуру. Зачет по боевой подготовке ты сдала "на отлично". Завтра можешь выходить на смену.

16 октября 1991 года. Москва

Вера ехала на автобусе в Белую Церковь, а подполковник Сергунин читал доклад своего подчиненного.

- Из твоего рапорта я не понял, ты установил датчик местонахождения на объекте слежки или нет?

Установил, - ответил капитан госбезопасности.
Ну, и как он мог от тебя после этого уйти?

- Я прикрепил маяк к внутренней стороне воротника его пальто. А он, в Киеве, полностью переоделся и пальто оставил в купе.

Почему ты не вышел за ним?

- Маккей сошел с поезда перед самым отправлением. Проводница закрыла за ним дверь и отказалась выпустить меня. Я ей показал удостоверение, а она мне в ответ: "Откомандовались. Теперь мы вам не подчиняемся". Пока я убедил её в своей правоте, было уже поздно. Думаю, она была с ним в сговоре.

- Ты знаешь, что говорят по этому поводу на родине Маккея: "Don't piss on my legs and say it's raining". Понял?

Понял.
Переведи.
Не ссы мне на ноги, говоря при этом, что это дождь.

- Вот, то-то. По-твоему получается, что американец завербовал советскую женщину за несколько минут. А страх, десятилетиями вселяемый нашей организацией, улетучился почти мгновенно.

Подполковник что-то записал в своей рабочей тетради и сказал капитану:

Ты свободен.

Виктор направился к двери, а Сергунин добавил ему в след:

- Позвони во Львов. Пусть ребята снимут датчик с пальто. Все вещи Маккея уже в областном управлении службы безопасности Украины.

Вернувшись в свой кабинет, Виктор достал из сейфа папку с текущими делами и невидящим взглядом уставился в документы. Работать не хотелось. "Черт. Стоило только на несколько часов расслабиться с девчонкой в купе, как тут же возникла угроза крупных неприятностей. Если бы я просто упустил Маккея, то отделался бы выговором. Не больше. А теперь я должен сидеть и думать, как далеко зайдет Сергунин в служебном расследовании. Ладно, пора обедать".

На половине пути в столовую Виктор встретил своего сослуживца по отделу. Старший лейтенант приветливо протянул навстречу руку и спросил:

Давно тебя не видел. В командировке был?
В Киев ездил, на несколько дней.
Не на львовском, случайно? - лицо старлея стало серьёзным.
На львовском, а что?

- Шеф приказал мне завтра встретить поезд и привести к нему проводника спального вагона. Ты, что за постель не заплатил или полотенце украл?

Капитан улыбнулся шутке приятеля и сказал в ответ:

- Да, нет вроде. Не бери в голову. Пошли, пообедаем.

"Предчувствия меня не обманули. Если завтра оперативники возьмут эту украинскую суку, то они раскрутят её по полной программе. Из органов меня вышибут, как пить дать. А если выясниться, что девчонка несовершеннолетняя, то меня посадят. Причем не на три-четыре года, за половую связь с малолеткой, а лет на восемь. Прокурор обязательно упомянет причинно-следственную связь, что если бы я не протрахался всю ночь, то на утро не упустил бы вражеского шпиона. Ещё не известно, какой ущерб нанесет России визит Маккея в Украину. Если результат его работы будет стоить России огромных средств, то мой срок может перевалить за десятку. При таком сроке очень скоро тюремная баланда покажется мне в сто раз вкуснее черной икры нашего буфета". Аппетит пропал. Капитан отодвинул от себя тарелку и с тоской посмотрел на старшего лейтенанта. "Необходимо выяснить, когда приходит львовский поезд и встретить хохлушек на подступах к Москве".

В десять часов вечера Виктор медленно шел по улице Горького. У гостиницы "Интурист" он остановился и оглянулся по сторонам. В пяти метрах от него, у самого края тротуара, стояли три молодые женщины. Время от времени, из потока машин выныривала легковушка и медленно проезжала мимо них. Женщины по очереди распахивали свои длинные плащи.

Черная "Ауди" остановилась у тротуара. Водитель открыл окно с пассажирской стороны и поманил рукой девушек. Одна из них наклонилась к машине, что-то сказала водителю и вернулась к подругам. Не выключая двигателя своей "Ауди", мужчина вышел из машины и подошел к девушкам. Капитан быстро сошел с тротуара на проезжую часть и не успел хозяин "Ауди" повернуться лицом к своей машине, как Виктор включил левый поворот и покатил автомобиль вниз, к площади Революции.

Владелец черного авто торопливо сунул руки в карманы. Мобильного телефона с ним не было. Он остался лежать в отделении для перчаток его машины.

- Это был ваш знакомый? - громким, возмущенным голосом спросил он девушек.

Они не ответили и отошли от проезжей части к ступенькам гостиницы. Потерпевший истолковал их презрительные взгляды как насмешку и устремился за ними.

Я сейчас милицию позову.
Зови, лох.
Кто лох? Я лох? - угрожающе переспросил мужчина.

Из фойе "Интуриста" вышли два милиционера. Они сбежали по ступенькам и остановили потерпевшего.

Гражданин, что случилось? - спросил сержант.
Сутенер этих проституток угнал мою машину.

Девушки негромко засмеялись.

- Они что, тебе документы показывали? - тихо спросил сержант.

Кто? - не понял мужчина.
Угонщик и девушки. Ты назвал их сутенером и проститутками.
Нет. Но это и дураку понятно, кто они такие.

- Мне лично не понятно. Идите отсюда гражданин. Не нарушайте общественный порядок.

Кто нарушает порядок? Я? У меня машину украли, меня лохом обо…

Он не успел закончить фразу. Сержант улыбнулся, оглянулся на напарника, и без замаха резко ударил мужчину концом резиновой дубинки в солнечное сплетение. Потерпевший захлебнулся концовкой своей фразы и согнулся пополам. Сержант наклонился к нему и спросил:

Сам уйдешь или машину вызвать?
Сам, - выдавил из себя потерпевший.

Проводив его взглядом, милиционеры пошли в гостиницу. Проходя мимо курящих девушек, старший наряд скомандовал им:

Кончайте перекур. Идите работать.

Пока владелец "Ауди" разговаривал у гостиницы с центурионами и их подопечными, время для перехвата угнанной машины было упущено. Виктор миновал пост ГАИ на московской кольцевой дороге и приближался к Обнинску. По расписанию, львовский поезд прибывал в подмосковный городок в пять утра и стоял три минуты. Это была последняя остановка поезда перед Киевским вокзалом столицы. Виктор не спешил. Впереди было двести километров отличного шоссе и шесть часов времени. "Хорошо бы застать в купе и тетку, и племянницу. Решить всю проблему сразу. Хуже будет, если девка под кем-то в вагоне подмахивает. Тогда её не достать. Есть вариант, что она, напуганная мной, не поехала в эту поездку. Одной проводнице я заткну рот быстро и к восьми успею на службу". Он достал из кармана плитку шоколада и съел её, ведя машину одной рукой. "Будем рассчитывать на удачу, она ведь "награда за смелость". Вспомнил он слова Добронравова из песни "Надежда". В два часа ночи он оставил машину во дворе многоквартирного дома и пешком пошел на вокзал.

"Львовский" прибыл в Обнинск без опоздания. Из восемнадцати вагонов состава двери открылись только в трех. Капитан подошёл к вагону "СВ", достал из кармана трехгранный железнодорожный ключ и вошел в тамбур. Поезд тронулся. Виктор постоял несколько минут перед дверью купе проводников. В купе было тихо. "Спят. Это хорошо". Осторожно открыв дверь, офицер вошел в крохотное помещение. Мария лежала на спине на нижней полке. Глаза её закрывало полотенце. Тусклые лучи синей лампы дежурного освещения, придавали ему потрясающий мышиный цвет. Виктор приоткрыл занавеску верхней полки. Девчонки в купе не было. "Жаль, что нет девчонки. Шансы на то, что она в поезде или дома в Львове приблизительно раны. Сейчас спросим тетушку". Виктор одной рукой снял полотенце с глаз Марии, а второй зажал ей рот. Глаза женщины округлились от испуга, она попыталась подняться с полки, но Виктор не дал ей этого сделать.

Тихо. Где девчонка? - он убрал руку с лица женщины.
Дома осталась. Во Львове, - быстро ответила Мария.

- Жаль, я хотел её увидеть. Ну, ничего, ты тоже неплохо выглядишь, хотя конечно старовата.

Мне всего тридцать семь, - обижено сказала проводница.

- Вот я и говорю: старовата. Вставай кофе мне приготовь, - он взглянул на часы. - До Москвы ещё полтора часа, тебе скоро пассажиров будить. Я кофе попью, потом тебя трахну, и часок посплю на твоей койке. Шевелись побыстрее. Чего замерла?

Мария взяла стакан в железном подстаканнике, высыпала в него пакетик растворимого кофе и вышла в коридор набрать воды из вагонного титана. "Господи, где он взялся на мою голову? Только бы Аленка до Москвы не вернулась. Угробит ведь девку ирод проклятый".

Она набрала в стакан кипяток и вернулась в купе. Виктор сидел на полке и ел печенье. "Шахматное" - гласила коричневая надпись на обертке. Руки офицера были в перчатках. "Белоручка, руки испачкать не хочет". Мария подала капитану стакан. Виктор посмотрел через кофе на тусклую лампу, взял со стола два пакетика кофе и высыпал их в кипяток.

По круче надо заваривать для особых людей.

- Я не знала, как Вы любите, - оправдывалась Мария. - Мне раздеваться или ещё рано?

Виктор поставил на пол пустой стакан, прислонился спиной к стенке купе и сказал:

Задери юбку и сними трусы.

Мария спустила теплые колготы и приличного размера трусики вниз, до ещё не заживших колен, и подобрала под живот темно-синюю юбку.

Повернись к столу и наклонись.

Мария легла грудью на маленький столик. Белая занавеска с синей надписью "Львiвщина" коснулась её волос. Голова женщины лежала на щеке, и её глаза следили за офицером госбезопасности. Виктор прочел во взгляде проводницы страх. Он встал с полки и подал Марии подушку.

Положи под голову, мягче будет.

"Заботливый какой. Это перед сексом. Мужики все смягчают сердцем, когда видят голую женскую задницу". Она положила под голову подушку, руками раздвинула ягодицы, встала на цыпочки и прогнула спину. Виктор вплотную приблизился к ней, провел по мясистому заду ладонью, другой рукой взял Марию за волосы и повернул её голову лицом вниз.

"Стесняется. Чудак, скольких баб отъимел, а всё стесняется. Ну, и пусть лишь бы сильно лицо в подушку не вдавливал, а то мне нечем будет дышать".

Капитан, не отпуская голову Марии, свободной рукой достал из кармана куртки нож, нажал на стальную кнопочку и узкое, длинное лезвие с тихим щелчком выскочило наружу. "Что это за звук?" - успела подумать проводница, а Виктор невысоко подкинул нож, ловко поймал его лезвием вниз и с размаху ударил Марию под левую лопатку. Женщина дернулась, а офицер вдавил её лицо в застиранную наволочку подушки. По серой рубашке Марии растекалось темное пятно крови. Ноги женщины конвульсивно задергались, она, словно хотела сказать: "Ой, мамочки, больно то как", но лицо её было утоплено в слежавшиеся перья низко породной курицы и вместо слов из горла донеслось невнятное бульканье. Тело женщины обмякло и медленно сползало на вытоптанный коврик. Виктор вынул нож из спины Марии, придержал мертвую женщину подмышки и опустил тело на крохотное пространство пола купе проводников.

- Рано вы нас со счетов списали, - сказал он, глядя в открытые глаза Марии. - Наша власть не кончилась, мы еще покомандуем.

Контрразведчик открыл окно. Вдалеке уже были видны огни столицы. Он выбросил на улицу нож и стакан с подстаканником, вытащил из кармана рубашки проводницы свернутые в трубочку доллары, и вышел из купе. Через час он спустился в метро на станции "Киевская" и ещё через тридцать минут сидел на своем рабочем месте.

В одиннадцать к нему в кабинет заглянул его приятель. Старший лейтенант выглядел взволнованным.

Витек, проводницу-то твою, замочили ночью.
Да брось, ты.

- Я серьезно. Не задолго до прихода поезда на Киевский вокзал. Ножом в спину. Я её нашел на полу в купе проводников по пояс голой. Снизу по пояс, - уточнил офицер. - Однако, патологоанатом сказал, что изнасилована она не была, и очевидно знала убийцу. Я только что из морга

Почему он считает, что она знала убийцу?

- У неё в крови не обнаружили адреналина, а значит, она даже испугаться перед смертью не успела. Кстати, ты далеко не уходи, шеф хочет с тобой поговорить. Жди звонка сверху. Примерно через час.

Почему он меня сразу не вызвал?

- Он сейчас с племянницей проводницы беседует. Как закончит, так и вызовет.

- Хорошо, - улыбнулся Виктор старшему лейтенанту. - Я буду здесь.

Едва за молодым офицером закрылась дверь, капитан открыл свой сейф, достал из него табельное оружие, три паспорта и вышел из кабинета.

В тринадцать тридцать подполковник Сергунин докладывал генералу об исчезновении Виктора:

- Товарищ генерал, есть серьезные основания полагать, что наш офицер сегодня ночью убил проводника поезда Львов - Москва.

Зачем? - коротко спросил генерал.

Подполковник подробно доложил о проваленном задании Виктора, и о служебном расследовании причин этого провала.

- Зачем ты послал старшего лейтенанта предупредить его? - уточнил генерал.

- Все улики против него косвенные. Я подумал, что гнойник лучше вскрыть, чем ждать, когда он созреет и терпеть боль. Своим исчезновением он подписал свое признание. Разрешите объявить на него розыск.

Объявляй, - сказал генерал. - Ты хорошо его знаешь?
Шесть лет под моим командованием.
Что он будет делать, предсказать можешь?

- Думаю, что заляжет, где ни будь в Москве. Зарубежных связей у него нет. Значит, за границу он не пойдет. Криминальный мир его укрывать не станет. Все его друзья и родственники нам известны. За две-три недели мы его отыщем. - Хорошо если ты в этом уверен. Тебе сколько лет? Сорок три, сорок четыре?

Сорок четыре.

- Так вот, - безразличным голосом сказал генерал. - Если за месяц беглеца не поймаешь - до сорока пяти не дослужишь. Я пока руководству докладывать о капитане не буду. А ты оформи его на месяц в отпуск. И ищи.

Тот же день. Белая Церковь

Вера открыла дверь своей квартиры и, войдя в прихожую, подумала, что эта квартира не её. На полу лежала новая ковровая дорожка, ведущая в кухню. Девушка сняла обувь и осторожно заглянула в комнату. На огромной, квадратной кровати, покрытой дорогим покрывалом, лежал Камерон и читал журнал "Пентхауз". Разведчик был одет в спортивный костюм, на носу у него, золотой оправой, поблескивали дужки очков. Напротив кровати стоял стеклянный журнальный столик на металлических ножках. На нем лежали журналы мод вперемешку с "Плейбоями" и "Пентхаузами". Ни старой деревянной тумбочки, ни своего телевизора Вера не увидела. На их месте стояла модная, красного дерева, стойка, в которой кроме телевизора с плоским экраном, разместился музыкальный центр и видеомагнитофон. Хрустальной люстры не было. От неё остался только металлический крюк, одиноко торчащий из дырки в потолочной плите перекрытия.

Комнату освещали высокие торшеры, стоящие во всех четырех углах. Матового стекла чаши направляли свет вверх. Во всем чувствовался не знакомый Вере стиль. Всё ей казалось непривычным, но очень красивым и дорогим. Она присела на краю кровати и потрогала матрац рукой.

Это всё моё? - спросила она Маккея.
Да, но не это главное. Ты на работу устроилась?
Да. Но для этого мне пришлось….

- Оставь подробности при себе. Думай о том, что в США ты будешь иметь квартиру в пять раз больше этой и окружающие тебя предметы будут стоить в десять раз дороже. А это, - он обвёл рукой Верину комнату, - ты бросишь здесь как только закончишь свое задание. Мы с тобой решаем глобальные задачи. Ты вступаешь в большую политику. Ты принесёшь огромную пользу своему настоящему и своему будущему государству. А что тебе пришлось или придется для этого перенести, не имеет никакого значения. Иди поешь, прими душ и приходи. Продолжим твою подготовку к новым трудовым подвигам.

На кухне Вера не увидела столь значительных перемен в обстановке какие были сделаны Камероном в комнате. Холодильник. Газовая плита и стол со стульями были те же. Новыми были лишь электрическая кофеварка и микроволновая печь. Наскоро перекусив и помывшись, Вера надела махровый халат. Халат был совершенно новый и очень короткий. Чистое нижнее бельё Вера хранила в стенном шкафу. Она босиком пересекла комнату и хотела его достать.

Ты что собираешься делать? - остановил её вопросом Маккей.
Одеться, - простодушно ответила Вера.

- Забудь об этом. Я твой генерал. Ты должна думать обо мне, а не о своем исподнем. Ты должна свести меня с ума. И срок у тебя ограничен. Полмесяца не больше.

Я понимаю.

- А если понимаешь, - раздраженно сказал Камерон, - то зачем же тогда собиралась одеваться?

Вера пожала плечами.

- Пройдись по комнате, возьми с журнального столика видеокассету. Не присядь выбирая фильм, а наклонись. Так, чтобы я в разрезе твоего халата случайно увидел твою грудь. Затем повернись ко мне спиной, подойди к видеомагнитофону и вставь кассету. Наклонись ровно на столько чтобы я увидел всю длину твоих ног. Дай насладиться их созерцанием. Всё делай плавно, не спеша. В сорок восемь генеральских лет предвкушение близости стоит больше чем сама близость. Сколько раз он сможет взять тебя? Не знаешь. Я могу легко предсказать. Один раз вечером и один раз утром. Так вот, чтобы он овладев тобой вечером сразу же не ушел домой, ты должна оттягивать близость как можно дольше. Будь перед его глазами. Показывай ему, что ты доступна. Но все время что-то делай. Включай видео, музыку, танцуй, массажируй ему спину, шею, затылок. Будь рядом с ним. А когда ты увидишь, что он больше не может терпеть, разряди его. Да так, что бы у него не осталось ни сил, ни желания домой уехать. А утром ещё разок. Чтобы он весь рабочий день о тебе думал. А сейчас иди ко мне. Твой генерал уже завелся.

Вера внимательно слушала Камерона, выполняя все его наставления. Она включила видеомагнитофон и медленно подошла к кровати. За её спиной на экране телевизора разворачивался простенький сюжет "грязного" немецкого фильма. Стоя на коленях на краю кровати она развязала пояс халата, и он сполз с её плеч на пол. Маккей отложил в сторону журнал и смотрел на женщину.

Blog

Юрий Собес