Geum.ru

Учебное пособие для студентов медицинских университетов Издание 2-е, дополненное

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


Лекция 13. российская культура
Культурный мир славянского язычества.
Христианизация и культура древней Руси.
Зодчество древней Руси
Политическая культура Руси
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

ЛЕКЦИЯ 13. РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА

Возникновение и особенности развития восточнославянской культуры.

План изучения темы:

1. Происхождение русского этноса и российской государственности.

2.Язычество и его мир: религиозные верования и обряды древних славян.

3.Христианизация и культура Древней Руси.

4.Специфика русского православия.


Глубинные истоки славянской истории и культуры возможно представить только по данным языкознания. Славяне по своей речи относятся к индоевропейской семье языков. Эти наречия постепенно отделялись от гипотетически единого праязыка, вместе с народами, покидавшими изначальную территорию расселения индоевропейцев (однозначно локализовать которую ученым пока не удалось). Так возникли языки индийские, иранские, романские, германские, балтские, славянские и прочие, им родственные. На них говорят почти все народы, заселившие Европу на протяжении нескольких тысячелетий, начиная с конца неолита (нового каменного века) и начала эпохи бронзы (около середины IV тыс. до новой эры), и кончая веком раннего железа (с рубежа II и I тыс. до н. э.). Их переселение сюда шло несколькими «волнами», с востока (из Северной Индии, Месопотамии, малоазиатской Анатолии, с Кавказа) на запад Евразийского континента. Они несли с собой передовые по тем временам достижения культуры — развитые отрасли хозяйства (разнопородное скотоводство, плужное земледелие, керамическую посуду, металлическое вооружение); начала социально-политической иерархии в обществе; сложные мифо-религиозные представления, связанные с Ведами (на санскрите — знание) — священным преданием арийских племен. Жившее по разным сторонам Европы раньше население было уничтожено индоевропейцами или же смешалось с ними. Представители иных языковых семей удержались только на крайнем севере (финно-угры, уральцы по происхождению) и на самом юге (носители разнотипных кавказских наречий).

Сравнительно-историческим языкознанием установлено, что прародина славян находилась в стороне от моря, гор и степей; на лесной равнине с умеренным климатом, среди рек, озер и болот. Сопоставление подобной лексики с результатами археологических раскопок указывает на области Центральной Европы, находящиеся где-то в бассейнах Вислы, Одера, затем Дуная и, наконец, Днепра. Территория, на которой складывалось славянство, меняла свои очертания, пересекаясь с землями предков иных народов. Соседями будущих славян на западе были кельты, на северо-западе германцы, на северо-востоке балты, а с юга фракийцы, затем ираноязычные скифы и сарматы. В процессе своего этногенеза эти народы взаимодействовали, обменивались культурными достижениями и соответствующими им языковыми терминами (в славянских языках германизмами являются такие слова, как князь, хлеб, купить, долг, меч, шлем, котел, блюдо и др.; иранизмами Бог, хорошо, топор, собака, лошадь, хата, слово и др.; почти у всех этих слов есть и собственно славянские кальки: вождь, жито, Всевышний, добро, секира, пес, топор, миска, конь, дом, речь и т.д.). Наибольшее родство у славянских языков обнаруживается с балтскими. По-видимому, довольно долго существовала балто-славянская этнокультурная общность, вынужденно распавшаяся накануне окончательного оформления нынешних европейских народов. Так что славянская речь отделилась от балтской. Кроме того, на финальных этапах своих переселений с Дуная в поисках окончательных родин, отдельные группы славянства смешивались с аборигенами разных районов Восточной Европы. Поэтому, между прочим, у славяноязычных народов столь разнотипна антропология (цвет волос, глаз, телосложение), да и культура.

Античные писатели, описывавшие этнополитическую карту Европы рубежа старой и новой эр, упоминают целый ряд народов, названия которых историки обычно относят к ранним славянам (венеты, анты, склавины). Однако вплоть до середины, а то и последней трети I тыс. н. э. затруднительно определить те или иные археологические культуры как безусловно славянские. Дело в том, что этничность и материальная культура, чьи остатки изучают археологи, не всегда совпадают. Предки славян могли входить как один из этнических элементов, преобладающий или подчиненный, в такие археологические культуры, сначала поочередно, а затем совместно занимавшие юг Восточной Европы в I тыс., как зарубинецкая, киевская, пражско-корчакская (склавины?), пеньковская (анты?), колочинская (венеты?), волынцевская. Их объединяют такие признаки, как обряд похорон (трупосожжение), тип жилища (полуземлянки, топившиеся печами по-черному, без дымоходов), комплекс хозяйственного инвентаря (лепная, баночного типа посуда, железные серпы, топоры, двушипные наконечники стрел и т.д); набор престижных украшений костюма, различавшихся у отдельных группировок славян (разных форм фибулы-застежки верхней одежды; височные кольца, вплетавшиеся в женскую прическу, либо носившиеся в ушах как серьги; прочие подвески). Всюду, куда приходили разные группы славян, они сохраняли этот относительно простой, но универсальный набор элементов материальной культуры, а затем изменяли, пополняли его за счет заимствований у предшественников и соседей. Раннеславянские поселения оставались по большей части неукрепленными — селищами, культурный слой которых невелик и беден находками (сказались частые переселения и войны).

Наиболее для той эпохи развитой (по провинциально-римским образцам) и обширной по занимаемой территории (от Дуная до Дона) была черняховская культура — раннеполитическое объединение разных народов (даков, сарматов и подчиненных ими поздних скифов, праславян, др.) во главе с германцами-готами III —V вв. н. э. (так называемая «держава Германариха» и его преемников). «Черняховцы» активно торговали с греческими колониями Причерноморья и северными провинциями Рима, усваивая и по-своему перерабатывая их высокие по тем временам производственные технологии (в особенности керамистику — прагерманские культуры, в отличие от раннеславянских, не «баночные», а «мисочные» и «амфорные»). Клады римских монет-денариев маркируют направления этих контактов по всей Восточной Европе (включая поречье Сейма).

Под конец IV в. германское влияние здесь оказалось прервано вторжением полчищ кочевников-гуннов из степей Центральной Азии, которые безжалостно разгромили союз народов во главе с остготами — все черняховские поселения гибнут в пожарах. На широких просторах Евразии началась и вплоть до VII в. продолжалась эпоха Великого переселения народов, в котором приняли участие и ранние славяне. Все новые орды азиатов (в основном тюркоязычных — аваров, венгров, булгар, печенегов) периодически прокатывались по степям Северного Причерноморья в поисках добычи и свежих кочевий. Славяне, в свою очередь, возглавили нападения варваров на Византийскую империю, захватив север Балканского полуострова и неоднократно осаждая Константинополь. Их раннеполитические объединения (вождества-»славинии») заняли доминирующее место готов в центре и на востоке Европы.

К исходу I тыс. н. э. культурное единство славянского мира сменилось обособлением таких его ветвей, как южное, западное и восточное славянство. Восточные славяне, в свою очередь распались на группы, которые неточно называют «племенами», либо «союзами племен». Племя, собственно, состоит из нескольких экзогамных родов (между которыми заключаются браки). В результате долгих, многоэтапных переселений у славян сложились скорее соплеменности — более или менее тесные (культурно и политически) и масштабные объединения семейно-территориальных общин. Их крупные группы отличались друг от друга диалектами общеславянской речи, особенностями костюма, некоторых других проявлений культуры; уровнями социально-политического развития. Так, на Правобережье Днепра к IX в. сложилась Лука-Райковецкая, а на Левобережье — роменская культуры, обе уже бесспорно славянские.

В начале русской летописи уточняется, что на северо-западе, в лесной зоне, по соседству с финнами-чудью разместились чересполосно словене ильменские (вокруг озера Ильменя) и кривичи (потомки легендарного жреца Крива); на западе — дулебы (распавшиеся на волынян и бужан), дреговичи (между Припятью и Двиной, среди болот-«дрягв»); в Среднем Поднепровье — древляне (жившие в лесах-«деревах»), поляне (на равнинной местности, среди возде-ланных земледельцами полей); на Левобережье Днепра — северяне (по Десне, Суле, Сейму; пришедшие сюда, как видно, уже с севера; согласно летописцу, «от кривичей»), радимичи (по Сожу), вятичи (в Поочье; потомки летописных вождей Радима и Вятко, приведших сюда своих сородичей из ареала западных славян — «от ляхов»); южнее, по нижним течениям Днестра и Буга — уличи, тиверцы. Иные из таких же славянских группировок не пережили вражды с воинственными соседями и покинули свои земли, остались для потомков безымянными (как, например, носители боршевской культуры в Подонье).

У части славянских народцев, тех, что оказались в центре Восточной Европы, подальше от иноземных государств, уже появились собственные политические объединения-княжения; остальные жили, по выражению иностранных наблюдателей, «в народоправстве»; согласно летописцу Нестору, «сами собой владели», — политически их объединяло только ополчение вооруженных мужчин на случай войны, да выплата дани более сильным соседям, в чью политическую орбиту они поначалу входили.

Славянское заселение Восточной Европы носило характер крестьянской колонизации. При подсечно-огневой системе земледелия пашня периодически истощалась, скоту не хватало полноценных пастбищ. Тогда большие, многопоколенные семьи (летописные роды) отселялись из уже обжитых районов куда подальше. На новых угодьях они селились вдоль по течениям рек, их притоков отдельными хуторами, состоящими из нескольких дворов. На возвышенных речных берегах у леса огнем отвоевывались новые участки для пашни, отыскивались деревья-борти с медоносными пчелами, тропы охотничьих зверей; в речных поймах размещались промысловые угодья — огороды, сенокосы, смокурни, солеварни; рыбные ловли; кузнечные, гончарные, прочие мастерские. Силами десятка-другого таких деревенек выстраивалось их центральное поселение (для археологов теперь — городище), укрепленное рвом, земляным валом и частоколом из огромных бревен — как общее укрытие в случае военной опасности; в обычных условиях за их стенами размещался руководящий округой род. Эти поселки летопись именует градами. Одни из них впоследствии запустели или были разрушены врагами, зато другие превратились в настоящие города отечественного Средневековья (вроде Киева или, допустим, Курска).

Таким образом, труд свободного земледельца, ремесленника и промысловика, способного прокормить и защитить себя и своих близких от любого врага и грозных сил природы, — вот материальная основа культуры и всей дальнейшей общественной жизни славян, затем Руси.

Внешние — политические и экономические факторы заметно активизировали историческое развитие восточного славянства. Ведь наивысшего уровня культуры в мире I тыс. н. э. достигли мусульманский Восток и православная Византия — они сохранили и преумножили античное наследие (литературу, философию, науку, медицину, величественную архитектуру, имперскую власть с развитым аппаратом управления и регулярными армией, флотом). Остальная Европа только поднималась из руин после римско-варварских войн. А славяне, тем более восточные, в своей массе находились в наибольшем отдалении от греко-римского мира и его культуры. Наша Начальная летопись застает большинство восточнославянских группировок данниками соседних, более воинственных и могучих народов. Северные «племена» (словене, кривичи, их соседи-финны — летописные чудь, меря, весь) платили дань «варягам из-за [Балтийского] моря», а южные (северяне, радимичи, вятичи, одно время поляне) — хазарам, чье разноплеменное государство-каганат контролировало обширные пространства Азово-Каспийского междуморья и от Северного Кавказа до Верхнего Поволжья. Торгово-ремесленно-военные поселения скандинавов, начиная с VIII в., появились в ключевых точках на водных трассах восточноевропейского Севера, Запада и Востока (Ладога, Волхов, Западная Двина, Верхние Днепр, Волга). А белокаменные крепости с хазарскими гарнизонами цепочкой обогнули славянскую территорию с юго-востока, по Дону и Северскому Донцу. Хазарский Каганат почти на три века заслонил Европу от вторжения новых кочевников из-за Волги и арабов на Кавказе. Наемные дружины варягов-руси страховали славян балтийского ареала и их соседей от набегов своих же соплеменников-викингов с Балтики. Они же возглавили походы коалиционных войск северных «племен», прежде всего славянских, на Византию, проторили к X в. «путь [по Днепру и Черному морю] из варяг в греки и из грек» обратно на Балтику. Не ограничиваясь Причерноморьем и Константинополем, варяжские дружины преодолевали границы Хазарии, пиратствовали на Каспии; с купеческими караванами доходили до приуральской Волжской Булгарии и даже до Багдада. За пушнину и рабов там платили высокие цены в серебре.

В итоге той бурной эпохи скандинавы, хазары и славяне, прочие народы Восточной Европы, не столько воевали между собой, сколько все активнее торговали и вообще союзничали. Причем не только друг с другом, но и с арабами, немцами, византийцами, купцами из других стран, которые в погоне за невиданными у себя на родине барышами пересекали целые континенты сухопутными, а особенно более экономичными и безопасными речными путями. Возросший с помощью варягов и хазар приток к славянам престижного импорта (массы арабских серебряных монет-дирхемов, разнообразных бус и прочих украшений, европейского вооружения) стимулировал у них развитие товарного хозяйства, его экспортные статьи (пушнина, зерно, мед, воск); из мелких хуторов население стягивалось в пункты международного обмена — первые города; лидеры таких общин, собирая дань для чужеземцев (по серебряной монете и беличьей шкурке с каждого двора-дыма) и организуя транзитную торговлю, попутно богатели сами, укрепляли собственную власть уже как государственную, публичную; создавали постоянное войско-дружину.

Итак, на арену всемирной истории славяне выходят во второй половине I тыс. н. э. со средним (по меркам раннего Средневековья), но весьма устойчивым и перспективным уровнем культуры. Вопреки многочисленным войнам и нашествиям, экологическим бедствиям и благодаря периодическим миграциям, славянство за первые века своего самостоятельного существования многократно разрослось и расселилось на обширных пространствах Европейского континента. Славянские «племена» заняли громадную территорию от Адриатического и Черного морей на юге до Балтийского моря на севере; от Эльбы (Лабы) на западе и до Урала на востоке. Цивилизационный тип славян — хорошо вооруженных и оснащенных земледельцев, скотоводов и промысловиков — обеспечил их открытость широким международным контактам. Восточная часть славянства в начале своей собственной истории активно взаимодействовала с разными народами и государствами Европы и Азии (в первую очередь христианской Византией, иудейской Хазарией, мусульманским Арабским Халифатом и др.). Образцы их духовной и политической культуры творчески соединялись славянством со своими собственными традициями. На этнокультурной основе восточных славян, а также их иноязычных соседей (аборигенов и пришельцев с севера и юга) к началу II тыс. н. э. сформировалось одно из крупнейших государств Европы — Русь.

Культурный мир славянского язычества. Термин «язычество» происходит от библейского выражения языци, т.е. (еще некрещеные) народы. Так называют тип культуры, предшествующий мировым религиям, которые исповедуют единобожие (монотеизм). Язычники же не знают столь всеобъемлющей — стоящей над природой личности Творца и Вседержителя; они поклоняются силам природы, одушевляя и обожествляя их самих (анимизм). Все общественное, человеческое и духовное для язычества восходит к природным стихиям, представляет собой их распространение на область человеческих дел и желаний. Отсюда вера во многих богов сразу (политеизм). А с другой стороны, «конкуренция» языческих богов, каждому из которых молятся, приносят жертвы, вплоть до человеческих (магия), с оглядкой на других или с угрозой заменить его другими божками. Все они отождествляются язычником с реальными явлениями природы (тотем, фетиш) или отдельными предметами-идолами. Высшие боги в представлениях язычника уживаются с низшей демонологией — духами леса, воды, дома, прочими; оборотнями, вампирами и многими т.п. фантастическими существами.

Так, основной миф восточных славян, согласно реконструкции ученых филологов, посвящен поединку бога грозы (грома и молний) (Перуна) со змеем, владыкой подземного и подводного мира (Велесом). Обитающий на горах, в дубовых рощах владыка неба преследует скрывающегося внизу врага за похищение им скота (или людей, жены). В результате победы громовержца на землю проливается благодатный дождь. Таким представляется мифологический взгляд наших предков на первоисточник земного плодородия.

Современные оценки славянского язычества зачастую излишне поляризированы: оно либо объявляется царством невежества и жестокости, либо выдается за оригинальную матрицу всей последующей культуры России, якобы актуальную до сих пор. В действительности, нам очень мало что известно о настоящем язычестве именно восточных славян: письменные источники застали уже его остатки, ушедшие в подполье под влиянием христианской церкви, мутировавшие в связи с ее догматами и обрядами. Во всяком случае, рисуемая большинством учебников и популярных изданий картина целого пантеона языческих богов, особого слоя жрецов и множества сакральных центров-святилищ с храмами-жертвенниками и изваяниями богов у восточных славян представляется маловероятной, слабодоказуемой.

Судя по данным археологии и намекам письменных источников, основным центром религиозной практики для славян-язычников выступало их кладбище, в пред- и даже раннехристианскую эпоху курганное. Самые древние из этих могильных холмов скрывают остатки кремации; здесь же (судя по находкам костей животных, кострищ, отпечатков растений) совершались заупокойные жертвоприношения — тризны в честь ушедших в иной мир предков. Под идейным влиянием христианства трупосожжения постепенно заменяются трупоположением в подкурганных ямах, гробовищах. Погребения богатых и знатных лиц отличались большими размерами кургана, обилием заупокойного инвентаря: оружия (у мужчин), бронзовых, серебряных, стеклянных украшений (у женщин), сосудов с ритуальной пищей. Могилы воинов нередко парные — в последний путь их обычно сопровождала женщина, убиваемая на похоронах. Таким образом, курган — это и есть своеобразный храм язычников, сооружая и периодически посещая который они поклонялись своим богам. Кроме того, как всякие язычники, славяне «творили почесть» отдельным валунам (культовым камням), деревьям (дубам), водным потокам, целым урочищам (вроде рощ и полей).

Кое-какие следы магических действий обнаруживаются археологами и на славянских поселениях. Это глиняные модели хлебцев, плодов бобовых и зерновых культур; миниатюрные сосуды, очевидно, жертвенные; керамическая посуда, по донцам клейменая особыми знаками (круг, крест, свастика, звезда, т.д.) предназначенная, наверное, только для сакральных трапез; украшения-амулеты (лунницы, иначе оформленные подвески), как видно, в честь тех же природных божеств (Солнца — источника жизни и пищи? Луны — покровительницы женщин? «Матери-сырой земли», воспетой в позднейших русских былинах?). Славянское язычество явно представляло собой раннего, простого типа религию вооруженных земледельцев. Индоевропейское слово Бог первоначально означало долю (урожая, военной добычи), выпавший в жизни удел (счастливый; ср. богатый; напротив, убогий — обездоленный, нищий), а вместе с тем их подателя. Византийский историк Прокопий из Кесарии еще в VI в. писал о славянах: «Они считают, что один из богов — творец молний — является владыкой всего, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды... Почитают они и реки, и нимф, и всякие иные божества и приносят жертвы также всем им и при помощи этих жертв производят гадания» («Война с готами»).

Обрядовая практика язычников складывалась из нескольких циклов: календарного (сезонного обновления природы), семейного (рубежи человеческой жизни от рождения до смерти), специализированных (в кризисных ситуациях, типа эпидемии, засухи или войны; у отдельных профессий вроде кузнецов или знахарей). Далекими отголосками языческих представлений и «игрищ» воспринимаются сегодня наши народные праздники вроде встречи весны, сжигания чучела зимы на масленицу или же лесные «бесчинства» во время летнего солнцестояния в ночь на Ивана Купалу.

Что касается жрецов-профессионалов (волхвов), то они вплоть до XI в. упоминаются здесь единично (в летописном сюжете о гибели князя Олега Вещего) и выглядят явно маргинальными по отношению к славянским коллективам и русским князьям («Заведовали» черной магией и жили по отдельности в укромных местах? Относились прежде всего к финно-угорским народам лесной зоны — их шаманы?). Во главе языческого ритуалитета у славян стояли, очевидно, сами руководители общин (главы семей, «старцы градские», военные вожди). Как видно, именно в честь таких общественных лидеров, тяжким трудом массы рядовых общинников, подчиненных единой воле, во второй половине IX — первой половине X вв. были насыпаны огромные, высотой от 5 до 10 м, курганы-сопки русского Северо-Запада.

Языческая мифология и соответствующая ей ритуальная практика явно усложняются с появлением у восточных славян собственных государств. Их власть нуждалась в идеологическом обосновании, потребовала сакрализации фигуры князя, ставшего одновременно верховным жрецом своей страны. Самый большой и богатейший — явно княжеский курган конца X в. Черная могила в Чернигове содержал атрибуты языческого культа, отправлявшегося погребенными там лицами (два воина и женщина), — турьи рога-кубки в богатой оправе, жертвенные ножи, статуэтку идола (скорее всего, скандинавского бога Тора), массу оружия, доспехов и украшений. Как видно, здесь были торжественно погребены (по-скандинавски сожжены в ладье) представители местной, варяжской по происхождению династии. На территории черниговского детинца при земляных работах были найдены еще две серебряные головы-навершия языческих идолов.

Примерно в то же время (980-е гг.) в Киеве князь-Рюрикович Владимир I объединил в одном святилище («на холме вне княжеского терема») целый пантеон — деревянные изваяния богов разных народов своей державы. Там высились: Хорс (загадочный персонаж, чье имя восходит к иранским языкам); Дажьбог и Стрибог (повелители небесных светил и ветра, податели земных благ у славян), Симаргл (напоминающий по названию чудесную птицу Сэнмурв, вестницу иранских же божеств), Мокошь (богиня-покровительница сельских работ, плодоносящей земли); во главе с Перуном (Громовержцем, покровителем воинов и их вождей; «голова серебряная [седина?], усы золотые»). Летописец-монах потом утверждал, что этим идолам приносились жертвы, в том числе человеческие («сыновей своих и дочерей», чья «кровь осквернила землю Русскую и холм тот»). Похоже, что и немногочисленные погребения в вышеупомянутых новгородских курганах-сопках — жертвенные. Воевода Владимира Добрыня водрузил «кумир Перуна» и в Новгороде. Его культ сочетался там, на севере, с поклонением еще одному языческому богу (скота и прочего богатства) — Велесу.

«Осколки» язычества благополучно дожили до наших дней, отчасти конкурируя, отчасти сливаясь и с христианской обрядностью, и с научно-техническими знаниями. Имеются в виду известные сюжеты былинного эпоса (Соловей-Разбойник, Змей-Горыныч и т.д.); народная демонология — лешие, водяные, домовые, русалки, оборотни-упыри, т.п. «нечистая сила» — персонажи крестьянского фольклора; их сказочные и техногенные перевоплощения вроде бабы-яги, кощея, чуда-юда, вплоть до «полтергейста»-«барабашки» (он же домовой), «снежного человека», НЛО (вместо летающих драконов), многих т.п. по-детски наивных быличек и баек новейшей придумки), масса пережитков и так называемых суеверий магического типа (к примеру, плевать через левое плечо и стучать по дереву, чтобы «не сглазить» удачу).

Как видно, язычество служило идеологией разрозненных общин восточных славян и их соседей. Его боги воплощали единство и борьбу людей с природными стихиями; освящали магические практики их умиротворения, поклонения душам предков, сплочения первобытного коллектива. В обобщенной форме языческий пантеон увенчал собой первые политические объединения на территории Восточной Европы. Однако для дальнейшего развития культуры ее народов языческой веры оказалось недостаточно. Она целиком погружена в повседневный быт отдельной личности или семьи, с ее собственными тревогами и надеждами. Чтобы объединить в одном государстве разные «племена», стать вровень с соседними странами, приютить на своей земле выходцев оттуда, потребовались более сложные и отчетливые, гуманистические представления о человеке и его месте в мире и обществе.

Христианизация и культура древней Руси. Относительно происхождения имени русь у историков нет единого мнения. Одна гипотеза ищет для этого этнонима местные корни в Поднепровье (река Рось и т.п.). Более авторитетна сегодня версия, относящая такое названия к скандинавским языкам, где оно первоначально обозначало гребцов (ruotsi), т.е. команду корабля викингов (ходивших из Балтики по рекам вглубь Восточной Европы именно на веслах). Согласно нашим летописям и свидетельствам иностранных источников, русью первоначально называли представителей того социального слоя, представители которого в IX —XI вв. возглавили международную торговлю и строительство государственности на просторах Восточной Европы. Скандинавские (по большей части шведские) викинги (варяги) здесь меньше грабили (вдалеке от моря затруднительно скрыться с добычей), а больше торговали, оседали для постоянного жительства в своих факториях, где занимались кузнечным, судостроительным, ювелирным, прочим высококвалифицированным ремеслом; обслуживанием торговых караванов; воинским наемничеством. Вооруженный мечом, секирой и ланцетовидным копьем; украшенный шейной гривной с подвешенными к ней «молоточками Тора», браслетами и перстнями из бронзы и серебра; снаряженный маленькими весами для драгоценных металлов, шкатулкой и кошельком для их хранения; инструментом для ремонта ладьи и конской сбруи, — таков внешний облик руса (судя хотя бы по инвентарю их погребений). Предводители этих скандинавов то служили местным общинам и князьям, то захватывали у них власть над той или иной округой, то относительно независимо сосуществовали с ними.

Например, в исландской «Саге о йомсвикингах» (около 1200 г.) описываются события X в. на южном побережье Балтийского моря, в земле тамошних славян-вендов. «В то время конунгом [князем] Вендланда был Бурислейф [Борислав]. Он слышал о [знаменитом на всю Европу викинге] Палнатоки и был обеспокоен его набегами, а Палнатоки неименно побеждал и считалось, что он никому не уступит. Конунг решил послать людей, чтобы те нашли Палнатоки и пригласили его к нему, и сказали, что конунг будет ему другом. Конунг добавил к приглашению, что предлагает ему землю под названием Йом в его стране, и обеспечит его поселение там, а за это Палнатоки будет защищать свою округу и все королевство. Палнатоки принял предложение и поселился там со своими людьми. Вскоре там был построен большой, хорошо укрепленный град. Часть города находилась на мысу и окружена была морем. Там была гавань, где могло разместиться триста шестьдесят длинных ладей, да так, что все они находились бы под прикрытием городских укреплений. Все там было устроено так хитро, что вход в гавань перекрывала большая каменная арка. На входе в бухту были установлены железные ворота, которые запирались изнутри. На вершине арки стояла башня, в которой были установлены катапульты. Город звался Йомсборг». Похожим образом дружины варягов заключали договоры о сотрудничестве (ряд) с восточнославянскими, затем русскими князьями.

Вплоть до рубежа X —XI вв. источники отмечают на территории Восточной Европы несколько альтернативных центров ранней государственности, среди которых Киев во главе с князьями-Рюриковичами оставался до поры, до времени не самым сильным. Свои конунги сидели в Чернигове, Турове, Изборске и, очевидно, в некоторых других центрах восточного славянства. Ради военных походов на Византию они время от времени объединяли войска и прочие ресурсы, неоднократно осаждая Царьград (Константинополь), чтобы добиться от греческих императоров выкупа и торговых привилегий на время перемирия. Их дружины пиратствовали не только в Причерноморье, но и на мусульманском Каспии.

В состав этой первоначальной — дружинно-торгово-админист-ративной «руси» кроме скандинавов входили представители других народов, прежде всего славян, а также финно-угров, кочевников-тюрков. Еще чаще заключались межплеменные браки. Разноэтничность правящего тогда слоя видна хотя бы по парадному костюму знатного руса-дружинника — его одежда, украшения, амуниция, оружие, сочетали черты, модные у народов как северных морей, так и южных степей. Надписи-графитти на монетах и других вещах, связанных с русами, сделаны древнегерманскими рунами, немецким, греческим, арабским, славянским видами письма. Так что древнерусская культура изначально складывалась как международная. Она объединяла в себе черты, традиции и самих славян, и их союзников, и противников из разных частей света.

Захватив и обеспечив магистральный путь с Севера на Юг — «из варяг в греки», новгородско-киевские Рюриковичи — князья Олег Вещий, Игорь Старый, его вдова княгиня Ольга, ее сын Святослав и внук Владимир — поэтапно покорили своей власти окружающие Среднее Поднепровье группировки славян и их ближайших соседей. Их городища горят в результате штурмов, их знать находит свой последний приют в больших курганах типа Черной могилы. Военные акции Киева против соседей сочетались с торговлей, переговорами и запугиванием. Русы, из купцов, вольных пиратов и воинов-наемников превратившиеся в княжеских дружинников, теперь становились чиновниками и полководцами новорожденного государства. Зимой они совершали полюдье — объезд по периметру земель их подданных для сбора заранее заготовленной теми в деньгах и натуральных продуктах дани. Летом эти ресурсы тратились на организацию новых военных походов, постройку крепостей для дружинных отрядов, их содержание. Те викинги, которые не желали идти на службу русским князьям, переправлялись на заработки за границы их владений. Распространение по Восточной Европе опорных пунктов новой власти археологически отмечено особыми — камерными погребениями (в деревянных гробовищах под курганами, с европейским оружием, богатыми украшениями и прочим престижным инвентарем). До конца X в. такие кладбища теснятся вокруг самого Киева, а за XI в. они простираются далеко по всем сторонам света, отмечая границы Древнерусского государства — империи Рюриковичей.

Первоначально это государство носило дружинный характер — коллектив вооруженных сподвижников правящего в Киеве князя выступал коллективным собственником и управителем Русской земли. Вместе с торгово-дружинной «русью» на территорию Восточной Европы начало проникать христианство. Именно в курганах княжеских дружинников и членов их семей за IX —XI вв. появляются яркие символы новой религии (тельные кресты разных типов, литые образки Богоматери и других святых, пасхальные яички-писанки, восковые свечи и т.д.). Большая часть этих ранних христианских символов происходит из женских погребений, что указывает на большую религиозность женщин в древнерусском обществе. Княгиня Ольга первой (в 957 г.) среди Рюриковичей приняла крещение (в Константинополе). Вместе с тем, христианскими символами все чаще отмечалась и дружинная атрибутика, включая оружие (инкрустации крестов на боевых топорах, наконечниках копий и т.д.; находки мечей в княжеских погребениях при храмах). Таким образом, первые христиане на Руси воспринимали себя в качестве «дружины Господней», воителей за новую веру. Ранние христианские общины находились в крупных городах, а их сельская округа оставалась до XII в., а то и позже вполне языческой (отсюда летописное определение язычников — поганые; от лат. paganus — сельский, нехристианский).

Князь Владимир Святославич, испробовав Перуна и прочих языческих богов в роли покровителей своей империи, предпочел в конце концов, в 988 г. приобщить ее к числу христианских стран. Политический союз с Византийской империей — оплотом православия — оказался для тогдашней Руси наиболее выгодным дипломатическим шагом. Иудаизм агонизирующей Хазарии, как и мусульманство из Волжской Булгарии, и римско-католическое христианство Польши, прочих западноевропейских стран, и местное язычество проиграли спор за умы и души создателей Русской державы. Догматы христианства (в его православной редакции) лучше всего подошли для идейного сплочения и культурного развития столь обширной и разноплеменной страны, как новорожденная Русь. Сакральные символы язычества (земля, вода, огонь, хлеб и т.д.) перевоплотились в литургическую атрибутику православной церкви (погребение-ингумация, освящение-окропление, свечи и лампады, причащение Телом Христовым и др.). Эта же церковь веками с переменным успехом искореняла наиболее одиозные из языческих практик (человеческие жертвоприношения, многоженство, сексуальные отклонения, идолов-кумиров, гадания, прочую «бесовщину»). Христианизация русского народа произошла не сразу и так и не дошла до конца — пережитки язычества надолго, если не навсегда объединились в его мировоззрении и бытовом поведении с христианскими взглядами (так называемое двоеверие).

Кульминацией летописного рассказа о выборе веры князем Владимиром выступает речь в пользу православии греческого миссионера, которого Нестор уважительно называет Философом (как и первоучителя славян македонца Кирилла). Грек пересказал киевскому князю и его придворным библейскую историю сотворения мира, жизни еврейского народа вплоть до рождения Иисуса Христа и его проповеди новой веры. Князя особенно впечатлила продемонстрированная проповедником картина Страшного суда, на которой праведники отправляются в рай, а грешники горят в адском пламени (в языческом мировоззрении «тот свет» выглядел единым пристанищем душ всех умерших, с некоторыми привилегиями для погибших с оружием в руках воинов). Земным раем показалось старшим дружинникам-боярам, посланным Владимиром в Царьград, торжественное богослужение в Софийском соборе. Ко всему прочему, византийские императоры позаботились, чтобы принятые в православии богослужебные книги были бы к тому времени переведены с греческого на славянский язык (с помощью специального алфавита).

Вместе с православным христианством и его служителями на Русь пришли передовые достижения европейской цивилизации того времени — письменность, школы грамоты, книжные собрания при монастырях, княжеских и боярских дворах; переводная и собственная литература, пастырская риторика священников (прежде всего богослужебные и богословские тексты, а кроме того — летописи, жития святых, «хожения» путешественников, нравственные поучения); деревянная и каменная (кирпичная) архитектура (храмы и княжеские терема, стены и башни кремлей в Киеве, Новгороде, Пскове, Полоцке, Галиче, Смоленске, Чернигове, Переяславле, Владимире, Суздале, Ростове, Ярославле и прочих центрах русских княжеств); связанные с церковной практикой живопись (иконная, фресковая), нотная музыка, стеклоделие, ювелирные работы по драгоценным металлам и камням, т.п. высокотехнологичные специальности. Первые представители всех этих ремесел и художеств приглашались как правило из Византии, у них учились местные мастера. На Руси заемные традиции культуры творчески перерабатывались и переплетались с опытом языческого прошлого самих восточных славян.

Зодчество древней Руси сочетало монументальный характер с особой пластичностью и разнообразием форм, их соразмерностью человеку, его духовным потребностям. На место первых — деревянных церквей возводятся каменные храмы величественного облика — многокупольные, крестово-пирамидальные в XI в. (Св. Софии в Новгороде, Киеве, Полоцке, Св. Спаса в Чернигове); однокупольные квадратные в XII в. (собор Св. Георгия в Юрьеве-Польском; «Золотые ворота», Успенский и Дмитриевский соборы во Владимире, многие др., вплоть до главного чуда древнерусской архитектуры — храма Покрова на Нерли). Архитектурные памятники эпохи Средневековья удивительно гармонично вписывались в живописные ландшафты Среднерусской равнины.

Зримой энциклопедией и для ученых, и для неграмотных людей в ту эпоху являлась икона (от греч. «эйкен» — образ, подобие). Церковь рассматривает иконы вовсе не как «фотографию» божественных явлений, а в качестве символа, мистически связанного с Богом и дающего верующему возможность проникнуть в сверхъестественный мир Его всемогущего замысла. Для церкви это не просто картина, а воплощенная в линиях и красках молитва. В строгий канон иконного письма русские художники привнесли национальный колорит, получивший мировое признание. Отечественный иконостас отличался сюжетным разнообразием, хотя наиболее популярными у нас оказались изображения Христа (Спас — в силах и Нерукотворный), Богоматери (Оранты — стоящей с поднятыми руками как символ нерушимой стены; Одигитрии — путеводительницы, поясное изображение с младенцем на левой руке; Элеусы, т.е. умиления: поясное изображение с младенцем Христом на правой руке, прильнувшим к матери); Николая угодника — помощника в трудных делах, заступника от различных бед; Святого Георгия — победоносца, победителя страшного дракона; первых по времени канонизации русских святых — князей-мучеников Бориса и Глеба. Церковь, в особенности ее монастыри, неустанно осуществляли практическое милосердие и общественное призрение всех убогих и неимущих «братьев во Христе», просветительскую и миссионерскую деятельность по окраинам страны, населенным аборигенами-язычниками.

Политическая культура Руси в свою очередь основывалась на христианской идеологии. Созидание Древнерусского государства окончательно завершается при Ярославе Мудром (середина 980-х — 1054) и его сыновьях. Род Рюриковичей монополизирует власть в этом государстве. Их власть наряду с православной религией и славянским языком объединила довольно разные по своим культурным особенностям и политическим интересам земли. С XII в. территория Руси состоит из отдельных княжеств-уделов, которые распределяются и перераспределяются между отдельными представителями правящей коллективно династии в соответствии с их старшинством и военной силой. Спорные вопросы решаются на периодических съездах князей. Время от времени между князьями, с участием союзных им варягов, поляков и кочевников (половцов), вспыхивали войны за более престижные «столы». Тогда горели русские города и села, их жителей грабили, убивали и порабощали войска враждебного их князю «собрата». Летописец-монах оценивал усобицы в качестве «кары Божией за грехи православных». Междоусобицы осложняли, но не прерывали функционирования этой, достаточно гибкой системы управления столь обширной страной. Против внешних врагов выступали более или менее широкие коалиции русских князей (как в знаменитом, но отнюдь не самом типичном «полку», т.е. походе 1118 г. Игоря Святославича в Степь против половцев).

Областные различия в хозяйстве и образе жизни уступают место единой общерусской культуре. На место подчиненных интересам транзитной торговли немногих факторий и массы разрозненных родо-племенных поселков растут настоящие города — административные и общекультурные центры сельскохозяйственных и промысловых округ. Кроме упомянутых выше столичных, появляются сотни других, более или менее крупных городов (в том числе, с начала XI в. летописный «Куреск на Тускоре»). Продукция сельского хозяйства, лесных и водных промыслов во все больших объемах шла и на внутренний, и на внешний рынки. Расцветают многие отрасли ремесла — кузнечного, ювелирного, гончарного, косторезного и др. Из-под умелых рук русских мастеров вышли и дошли до нас (в составе кладов, из раскопок археологов) настоящие шедевры прикладного искусства (их можно видеть в музеях, прежде всего — краеведческих во всех областных центрах нашей страны, первых залах Исторического музея в Москве на Красной площади). Жестокий удар по русскому народу и его культуре, материальной и духовной, нанесло татаро-монгольское нашествие и последовавшее почти на три века иго. Возродившаяся из руин и объединявшаяся вокруг Москвы Русь оказалась во многом другой страной. Ее территория резко сократилась и расширялась медленно, путем многолетних войн с соседями по всем сторонам света; княжеская, потом царская власть стала куда деспотичнее (уроки Орды); выросла зависимость трудового населения от государства (юридическое закрепощение крестьян, экономическое закабаление горожан в нуждах обороны и централизации царства).

Исторические невзгоды не смогли остановить развития русской культуры. В эпоху зрелого Средневековья и раннего Нового времени (XIV —XVII вв.) слагаются былины об Илье Муромце и прочих богатырях; продолжается летописание и литературное творчество иных жанров («Сказание о Мамаевом побоище», «Задонщина», другие произведения); Феофаном Греком (около 1340 — после 1405), Андреем Рублевым (1370-е — около 1430), Дионисием (1440 — после 1502), их сотрудниками и преемниками в церковной живописи пишутся поражающие воображение до сих пор фрески и иконы; возводятся новые и новые шедевры архитектуры, крепостной и церковной. Русские люди — земледельцы, ремесленники, купцы, ратники и их полководцы-воеводы, священнослужители — не только отбивают атаки многих агрессоров, но и раздвигают пределы своей державы — покоряют Поволжье, Урал, Сибирь, приносят их первобытным народам свет просвещения и развитые формы хозяйства.

Таким образом, у русской культуры — тысячелетние корни. В ее формирование внесли свои вклады русский и другие народы Восточной Европы, которые при этом постоянно обменивались духовными и материальными ценностями со многими своими соседями, ближними и дальними. Русь-Россия, зародившись в «колыбели» Новгородского Севера и Киевского Поднепровья, испытав определенное влияние Азии, заполнив собой большую часть континента Евразии, изначально принадлежит к земледельческой, урбанистической цивилизации Европы, ее православно-христианской части.