Geum.ru

Л. А. Асланов Культура и власть

Вид материалаДокументы

Содержание


21.2. Революция. Республика. Протекторат
Слово о квакерах
Подобный материал:
1   ...   23   24   25   26   27   28   29   30   ...   38

21.2. Революция. Республика. Протекторат


В декабре 1640 г. палата общин Долгого парламента объявила незаконным сбор корабельной подати. В феврале 1641 г. парламент принял акт, ограничивший права короля в отношении самого парламента: с тех пор и впредь перерыв между роспуском одного парламента и созывом другого не должен был превышать трех лет и стал противозаконным роспуск парламента ранее 50 дней со дня начала его работы.

В апреле 1641 г. парламент издал специальный закон (Bill of Attainder) о парламентском осуждении виновного в государственной измене «за попытку ниспровергнуть основные и древние законы королевства Англии и Ирландии». Значение этого закона состояло в коренной ломке представлений о законности; до него государственной изменой считалось только преступление против короля. По этой причине палата лордов отказалась утвердить этот билль, но 20 тыс. лондонцев подписали петицию в парламент с поддержкой билля. 3 мая многотысячные толпы встретили пэров около Вестминстера, через день на улицы вышла городская милиция, а это грозило вооруженным восстанием с непредсказуемыми последствиями. 8 мая палата пэров утвердила билль, и первый смертный приговор, согласно новому закону, был вынесен ставленнику короля Страффорду. Однако требовалось утверждение приговора королем, который противился ему. Тогда вооруженная толпа лондонцев окружила королевский дворец и не расходилась более суток. 9 мая король вынужден был утвердить билль, и 12 мая 1641 г. закон вступил в действие, Страффорд был казнен. Такова была деятельность англичан на этом этапе истории Англии, так они отстаивали свои интересы.

В мае королю пришлось утвердить билль, запрещавший роспуск парламента без согласия последнего, в июне — осудить свою налоговую политику и подтвердить прерогативы парламента в этой области, а также признать, что постоянные доходы короля ограничиваются доходами королевского домена. Был изменен принцип назначения судей с прежнего «пока будет угодно королю» на новый «пока будет вести себя хорошо». Звездная палата и высокая комиссия были упразднены, отменены многие феодальные традиции, использовавшиеся королем.

События в Лондоне подстегнули недовольство населения Ирландии колониальным режимом, установленным в этой стране Англией, и вспыхнуло восстание, которое Карл I мог и хотел использовать в своих интересах ради борьбы с парламентом, принявшим в декабре 1641 г. документ «Великая Ремонстрация», существенно ограничивший власть короля. Например, министры впредь могли быть назначены только парламентом и несли перед ним ответственность, вплоть до судебной.

Карл I лично явился в парламент во главе большого вооруженного отряда и потребовал выдачи пяти депутатов, лидеров оппозиции королевской власти, по обвинению в государственной измене. Но депутаты были предупреждены заранее и скрылись в Сити, куда королю доступ был запрещен. Население Лондона стало вооружаться, на его стороне выступила милиция. 10 января 1642 г. Карл I бежал из Лондона в расчете на поддержку провинции [26, 58—67].

Самой большой поддержкой парламенту была муниципальная революция в лондонском Сити. Она началась с избрания радикального большинства в городское собрание в декабре 1641 г., продолжилась созданием комитета безопасности, который отобрал у лорда-мэра права созыва совета общин Сити и контроль за милицией, и достигла кульминации при смещении роялистского лорда-мэра в июле 1642 г. и его замене сторонником парламента. У парламента появилась финансовая и военная сила [27, 308].

На стороне парламента была буржуазия, новое дворянство и купечество, а значит, деньги; крестьянство обеспечило массовую поддержку силой; парламент был поддержан флотом, впоследствии обеспечившим переброску парламентских войск и внешнюю торговлю.

В июле 1642 г. палата общин приняла постановление о создании армии. Карл I в августе 1642 г. объявил парламенту войну.

Долгое время армия парламента вела изнурительную борьбу и временами терпела поражения. В декабре 1644 г. встал вопрос о реорганизации армии, об укреплении в ней дисциплины. Возглавил эту работу Оливер Кромвель — один из самых одаренных деятелей английской революции. Кроме чисто организационно-военных и финансовых вопросов, Кромвель уделил внимание составу армии: вместо наемников из люмпенов костяк армии составили фригольдеры и копигольдеры. Это уничтожило мародерство со стороны парламентской армии, но мародерство плохо финансируемой королевской армии сохранилось, что привело к росту приверженцев парламента среди населения и числа недовольных королем.

14 июня 1645 г. новая армия парламента разгромила королевскую армию в битве при Нэзби, но король бежал. В мае 1646 г. парламентские войска осадили Оксфорд — военную резиденцию короля. Карл I бежал в Шотландию. Шотландцы за 400 тыс. ф. ст. выдали короля парламенту, и гражданская война фактически закончилась.

Первейшая задача, которую пришлось решать парламенту, — это пополнение пустой казны. В июле 1643 г. был введен акциз, т. е. косвенные налоги, на предметы роскоши сроком на 3 года. Эта мера оказалась столь удачной, что к январю 1644 г. акциз был распространен на мясо, соль, кроликов, голубей и т. д. и в дальнейшем был оставлен навсегда. Надзирало за сбором акциза особое управление акциза. Примечательно, что не все монополии, которыми так возмущались англичане, были ликвидированы, а только те из них, которые были созданы Карлом I; старые же монополии не были тронуты, хотя не менее других мешали свободной конкуренции, поскольку из таких монополистов и состоял парламент. Власть в очередной раз была использована для защиты интересов властьимущих, а не общества в целом.

В октябре 1642 г. парламент наложил секвестр на доходы «преступников, поднявших оружие за короля», а в марте 1643 г. секвестрировал их имущество. Феодалам был нанесен сильный удар. Аграрное законодательство Долгого парламента проводилось в интересах нового дворянства: получили защиту огораживания, были отменены рыцарские держания от короля, и земля стала частной собственностью владельцев по всей Англии, причем крестьянские обязательства перед землевладельцами сохранялись в полной мере. Парламент выступил против отмены церковной десятины. На первый взгляд это нелогичный шаг для борцов против англиканской церкви, но новое дворянство, скупившее церковные земли еще в XVI в., стало получателем этой церковной десятины и было заинтересовано в ее сохранении.

Из парламента были удалены епископы, а в 1646 г. в Англии был упразднен епископат. Наряду с англиканством получило распространение пресвитерианство, так как шотландские пресвитериане помогли парламенту в борьбе с королем.

Итак, новое дворянство получило от революционного парламента многие выгоды. Но интересы многочисленной мелкой буржуазии не были удовлетворены, поэтому к середине 40-х гг. XVII в. назрел конфликт как внутри парламента, так и между армией и парламентом, причем политические и социальные противоречия были тесно переплетены с религиозными разногласиями.

Состав парламента в ходе гражданской войны постепенно менялся. Король создал в Оксфорде в 1644 г. свой парламент, и большая часть палаты лордов из Лондона перешла к королю. Палата лордов лондонского парламента насчитывала не более десятка членов (напомним, что пэры назначались королем). Следствием этого стали падение ее влияния и возрастание значения палаты общин в английском парламенте (с тех пор и вплоть до нашего времени). Палата общин постоянно обновлялась за счет офицеров армии и мелкой буржуазии, добивавшейся удовлетворения своих интересов: полной свободы конкуренции, уничтожения всех традиций и пережитков феодальной культуры аристократии. Эти интересы совпадали с интересами нового дворянства, но противоречили интересам феодальной аристократии.

В этот период интересы нового дворянства, мелкой буржуазии и армии отражали индепенденты, а феодального дворянства и части крупной землевладельческой буржуазии — пресвитериане, поэтому к политическим различиям добавились религиозные. В парламенте индепенденты были в середине 40-х гг. в меньшинстве, но за ними была армия парламента.

Пресвитерианское большинство в парламенте после пленения короля решило избавиться от армии и лишить опоры индепендентов. К весне 1647 г. армии было не выплачено жалование на сумму 330 тыс. ф. ст., и решение о роспуске армии вызвало возмущение солдат и офицеров. В конце апреля 1647 г. солдаты выбрали своих представителей, называвшихся агитаторами, и собрание агитаторов 7—16 мая 1647 г. учредило первый в мире Совет солдатских агитаторов. Парламент пошел на уступки, выплатив жалование за два месяца в счет долга, но эта подачка не остановила солдат. Весной 1647 г. группа агитаторов подала в парламент петицию, которая изобличала его в нарушении вольностей и привилегий англичан, а также требовала уничтожения церковной десятины, отмены монополий, передачи верховной власти палате общин, лишения права вето короля и лордов, политического равноправия всех сектантов, дешевого судопроизводства и ведения дел в суде на английском языке.

Перечисленные требования входили в программу левеллеров, т. е. той группы индепендентов, которая проповедовала наиболее радикальные идеи уравнительности, получившие наиболее полное отражение в их программе «Народное соглашение» (1647). Парламент арестовал петиционеров, а петицию приказал сжечь рукой палача. Но это были символические акции, главным же было решение парламента о роспуске такой своенравной армии. Начиная с 1 июня 1647 г. Кромвель, как и ряд других командиров, встали в этой борьбе на сторону армии, которая, не доверяя парламенту, доставила короля в свой лагерь [26, 68—86].

Движение левеллеров, особой части радикальных пуритан, оказало в узкий промежуток времени сильное влияние на развитие событий в Англии. С 1646 г. группа левеллеров в Лондоне говорила, что парламентское противоборство с королем и суверенность парламента могут быть обоснованы только в том случае, если суверенитет исходит от народа. Но если народ является сувереном, то парламент — не более чем представительство народа. И беднейшие, и самые богатые обладают равными правами голоса, утверждали левеллеры. Они выдвигали требования реформ (в дополнение к перечисленным выше): перераспределение права голоса, ликвидация монархии и палаты лордов, выборы шерифов и Верховного суда, проведение правовой реформы, гарантии собственности копигольдеров, ликвидация огораживания, собственности церкви, воинской повинности, акцизных сборов, привилегией пэров, корпораций и торговых компаний.

Левеллеры имели широкую поддержку среди подмастерьев и мелких мастеров Лондона. Они быстро установили свое влияние на агитаторов. Агитаторы проповедовали в армии еретическую демократию и пользовались столь большим влиянием в армии, что с ним не мог не считаться даже Кромвель.

Левеллеры предлагали предоставить избирательное право только свободно урожденным англичанам. Это означало, что слуги, наемные рабочие и прочие граждане, не имевшие экономической независимости, права голоса не получали. Предложение левеллеров должно было удвоить число обладателей избирательных прав, тогда как без ограничения «экономической независимости» право голоса должны были получить в 4 раза больше англичан, чем по существовавшим в то время правилам.

Левеллеры выражали взгляды мелких собственников, кустарей, йоменов и мужской части населения. Они решительно отмежевывались от диггеров [25, 109—114].

5 июня 1647 г. на общеармейской сходке около Нью-Маркета солдаты и офицеры подписали «Торжественное обязательство» о борьбе за интересы «свободных членов» английского народа. Военные в этом документе относили себя не к простым наемникам, а к «свободным людям английского народа, сознательным защитникам основных прав и вольностей народа». Был создан всеармейский совет, состав которого формировался из двух офицеров и двух солдат от каждого полка [26, 87].

Правительство не могло не учитывать требования армии. Избирательное право было изменено в двух отношениях. Во-первых, было расширено представительство от каждого избирательного округа, а представительство от мелких городов, монополизированное отдельными семьями, было ликвидировано. В палате общин были впервые представлены новые центры населения, например, Лидс и Манчестер. Во-вторых, 40-шиллинговый ежегодный доход был заменен другим имущественным цензом: право голоса получал обладатель собственности, оценивавшейся в 200 ф. ст. В результате право голоса потеряли многие мелкие фригольдеры (большинство из них были зависимы от лендлордов), а получили его собственники из числа копигольдеров, лизгольдеров, производителей одежды, торговцев и т. д. Это не было демократической реформой левеллеров, она ограничила, а не увеличила число граждан, обладавших правом голоса, но это была попытка создать электорат из среды среднего класса. Реформа повлияла на выборы мэров городов, в результате которых городские управления оказались под влиянием восходящих общественных классов, однако на парламентские выборы воздействия не оказала, так как сельские районы преобладали над городскими [25, 114].

Парламент пошел на дальнейшие уступки, отменив акциз на мясо и соль, но это тоже не удовлетворило армию, и 15 июня Совет армии направил парламенту «Декларацию армии», которая была своего рода проектом конституции. В ней в дополнение к обычным требованиям индепендентов добавилось чрезвычайно важное положение о необходимости введения общественного контроля над государственным хозяйством, о необходимости публикации финансовых отчетов. В этой череде событий проявилось влияние деятельности военных, каковыми были в массе своей фригольдеры и копигольдеры, на их сознание, продемонстрировало этапы развития их представлений о своих правах.

Армия не просто митинговала. Она двигалась к Лондону, и парламент, выполняя волю Совета армии, удалил 11 наиболее ненавистных солдатам членов парламента. Вместе с ними покинули парламент ряд других его членов-пресвитериан, что дало большинство индепендентам.

26 мая пресвитериане ворвались в здание парламента и потребовали возвращения в состав парламента всех пресвитериан. Индепенденты-парламентарии бежали из Лондона, а оставшиеся пресвитериане объявили себя истинным парламентом. 6 августа 1647 г. армия вступила в Лондон, парламент был подчинен армии.

После победы над парламентом выявились внутриармейские противоречия. Невыплата жалования и замена их «обязательствами» (своего рода векселями) приводили к обнищанию солдат и обогащению части офицерства, так как офицеры скупали «обязательства» по 3—4 шиллинга за фунт и получали от парламента по этим обязательствам крупные участки земли в дополнение к тем землям, которые давались парламентом. Пока эти приобретения не были закреплены победой армии над парламентом, в армии существовало некоторое единство, а после победы в интересах офицеров было закрепление завоеваний в конституции, а в интересах солдат — дальнейшая борьба за свои нужды. Солдаты 15 октября 1647 г. выдвинули программу «Дело армии» в противовес офицерским требованиям. В ней отразились изменения в сознании солдат; в частности, утверждалось, что источником всякой власти в государстве является не король, а народ, который устанавливает основные законы, не подлежащие отмене даже парламентом, хотя за палатой общин и признавалась полнота власти.

28 октября 1647 г. солдаты вручили общеармейскому совету «Народное соглашение», состоявшее сплошь из политических требований, среди которых отчетливо выделялась идея независимости парламента от какого-либо лица или лиц, а также появлялся намек на необходимость уничтожения монархии и провозглашения республики. Был твердо сформулирован принцип политического равноправия всех граждан, обязательность законов для всех англичан, вне зависимости от их происхождения или положения.

Армейскому совету пришлось устроить армейскую конференцию в Путни (28 октября 1647 г.) для преодоления противоречий, на которой индепенденты потребовали конституционной ограниченной монархии, а левеллеры настаивали на уничтожении монархии. Верх взяли индепенденты во главе с Кромвелем. 8 ноября 1647 г. солдаты-агитаторы были исключены из Совета армии, который превратился в офицерский.

Но угроза новой войны с королем заставила Кромвеля и других «грандов» пойти на примирение с левеллерами, вернув в армию тех офицеров, которые наиболее твердо отстаивали убеждения левеллеров, и назначив одного из левеллеровских лидеров начальником флота.

Период 1646—1651 гг. был тяжелым в связи с плохими урожаями, а 1648 г. был особенно голодным. В сочетании с неопределенностью политического положения нехватка продовольственных товаров привела к почти полной торговой депрессии. Начались политические волнения и даже восстания в Уэльсе, Кенте; взбунтовался флот; с севера стала наступать шотландская армия по тайному сговору с королем Карлом. Началась вторая гражданская война, в которой победила армия парламента во главе с Кромвелем. В массе лондонцев стало расти влияние левеллеров. Опасаясь потерять поддержку армейских масс, которые возвращались в Лондон после окончания второй гражданской войны, 16 ноября 1648 г. офицерский совет принял документ «Ремонстрация армии», в котором армия требовала суда над королем и отмены наследственной монархии. «Ремонстрацию» передали в парламент, но состав парламента, ставший пресвитерианским из-за призыва в армию всех индепендентов, не давал возможности надеяться на принятие соответствующего закона.

6 декабря 1648 г. армейский отряд блокировал здание парламента и пропустил на заседание только индепендентов, взгляды которых совпадали с армейскими требованиями. В парламенте осталось менее сотни депутатов, и палата общин этого парламента одобрила законопроект о предании короля суду за измену государству, развязывание гражданских войн и нарушение законов и свобод английского народа. Но палата лордов единогласно (всего лишь 16 человек) отвергла законопроект, и перед армией возникла дилемма: либо нарушить конституционный обычай, проигнорировав палату лордов, либо отказаться от суда над королем и потерять поддержку масс, т. е. лишиться силы армии. Традиция была нарушена. 4 января 1649 г. палата общин приняла историческое постановление о верховенстве палаты общин. Права короля и палаты лордов были ограничены. Источником всякой законной власти был объявлен народ, а высшей властью — его избранники в лице палаты общин.

Затем был принят Акт о создании Верховного суда, который уже не посылался на утверждение в палату лордов, был сформирован суд в составе 135 человек. 20 января 1649 г. начался суд над королем. Ломка старых феодальных представлений у членов суда шла трудно: при вынесении смертного приговора Карлу I 27 января 1649 г. в суд явилось только 67 его членов, а подписали приговор лишь 52 члена суда. Приговор был приведен в исполнение 30 января 1649 г.

Палата общин своим законом 19 марта 1649 г. упразднила палату лордов. Актом от 17 марта того же года палата общин ликвидировала монархию. Исполнительная власть была передана специально созданному Государственному совету, ответственному перед парламентом. Такая крутая ломка привычных представлений о власти и государстве вызвала смятение в умах многих англичан, роялистские восстания вспыхивали даже в самой Англии, не говоря об Ирландии и Шотландии. Усилились антианглийские течения в политике европейских государств. Положение республиканцев Англии усугублялось тяжелой хозяйственной послевоенной разрухой. На этом фоне вновь усилилось движение левеллеров. Появились требования невмешательства парламента в назначение лиц местной гражданской власти и выборности местной администрации сроком на один год, прекращения деятельности Долгого парламента в августе 1649 г., ежегодного избрания нового состава парламента с запрещением выборов одного и того же лица на два года подряд. В армии даже вспыхнули восстания левеллеров, но были подавлены Кромвелем.

Затем было жестоко подавлено восстание в Ирландии. Отдельные местности полностью опустошались, поэтому многие ирландцы эмигрировали, и население Ирландии сократилось с 1,5 млн в 1641 г. до 850 тыс. в 1652 г., причем 150 тыс. из них были английскими поселенцами. Английскому правительству в Ирландии нужны были земли ради продажи их и получения денег для уплаты государственных долгов, прежде всего армии. С 1650 г. парламент Англии приступил к конфискации и продаже ирландских земель. Солдаты получали в счет задолженности жалования несколько акров земли и продавали их. Англичане скупали земли, и в итоге в Ирландии появился новый слой землевладельцев-протестантов, использовавших капиталистические методы хозяйствования.

Конфискованные земли продавались в первую очередь кредиторам правительства, а не держателям или арендаторами, поэтому главными покупателями стали лондонские богачи (38%), офицеры (20%) и дворянство (17%). К покупателям переходили вместе с землей привилегии, права и обычаи, которыми пользовались прежние владельцы проданного имения, например, судебная власть. В частности, в случае покупки церковной земли новый владелец получал все имущество, находящееся на ней, право получения церковной десятины и церковных сборов.

Было подавлено восстание и в Шотландии, шотландский парламент был упразднен, и 30 мест в парламенте Англии было предоставлено шотландцам.

А тем временем Долгий парламент продолжал действовать. 19 мая 1649 г. он принял акт о республиканском устройстве Англии, была введена цензура, а от печатников стали брать залог в 300 ф. ст. и требовать двух поручителей.

В области экономики республиканское правительство приняло меры, направленные на регулирование: были изданы акты о правилах торговли зерном и мукой, о производстве камвольных тканей, были введены ограничения в использовании морских судов, которые носили протекционистский характер в пользу английских судовладельцев и рыбаков.

Но наибольшую активность республиканское правительство проявило в области колониальной политики. До установления республики Долгий парламент стремился укрепить связи с колониями путем предоставления им торговых льгот, а с 1644 г. торговля англичан с английскими колониями в Америке была освобождена от всех пошлин, налогов и т. п. В 1647 г. парламентский ордонанс, предвосхищая идеи навигационного акта, обязал колонии вести торговлю на английских кораблях, что было в интересах английского купечества и судовладельцев, но вызвало сопротивление плантаторов, которым была нужна конкуренция англичан с иностранными купцами. С тех пор противоречия между колониями и метрополией стали явными и, постепенно усиливаясь, привели к Войне за независимость в США. Осенью 1651 г. английское правительство направило в американские колонии военную эскадру и заставило подчиниться непокорные Барбадос, Виргинию, Бермуды и Антигуа, блокировав с моря доступ иностранных судов. Сила была на стороне метрополии, но колонии часто тайком нарушали правила Навигационного акта, особенно в торговле с Голландией.

Республиканская форма правления продемонстрировала свою способность отстаивать национальные интересы в международных отношениях. Извечные соперники Англии — Испания и Франция — стремились заручиться ее поддержкой в борьбе, которую вели между собой. Англия умело лавировала между ними в соответствии со своими интересами. Однако в отношении Португалии Английская республика сразу стала проводить решительную политику. Воспользовавшись пребыванием в Лиссабоне нескольких английских роялистских кораблей, английский парламент потребовал их выдачи и, получив отказ, начал войну 1650—1654 гг., которая окончилась ее победой и чрезвычайно выгодным миром, положившим начало зависимости Португалии и ее колоний от Англии. Англия сокрушила и Голландию, бывшую в зените своего могущества. Дешевизна голландского фрахта обеспечила Голландии всю португальскую, большую часть ост-индийской и почти всю балтийскую торговлю. Война с Голландией началась в 1652 г. и окончилась в 1654 г. победой Англии, потому что Англия, в отличие от Голландии, была не только торговой, но и промышленной державой. Голландия признала Навигационный акт Англии, возместила ущерб и добилась лишь отказа Англии от торговли с голландскими колониями. Войны нарушили торговые связи, цены в Англии возросли, начался застой в торговле, что вызвало недовольство народа парламентом.

С начала 50-х гг. XVII в. между кромвельским офицерством и парламентом, прозванным «охвостьем», началась борьба за власть. Авторитет Кромвеля был высок благодаря покорению Ирландии, жесткой политической линии и т. п. Это был решительный и независимый лидер, способный учитывать интересы многих людей. 20 апреля парламент, в отсутствие Кромвеля, в очередной раз продлил свои полномочия и постановил не проводить выборы на места выбывших депутатов, а пополнить свой состав кооптацией угодных лиц. Кромвель привел отряд мушкетеров, выгнал депутатов и запер парламент. В тот же день он разогнал Государственный совет. Через день Кромвель и Совет офицеров опубликовали декларацию, в которой обвинили парламент в неспособности решать проблемы, стоявшие перед страной. Был сформирован временный Государственный совет и назначен созыв нового представительного собрания. Выборов не было, Кромвель предписал всем индепендентским церковным общинам предложить кандидатов в депутаты и, подкорректировав список, утвердил состав парламента. В приглашениях депутатам было отчетливо написано, что они назначены членами парламента и не должны уклоняться от своих обязанностей. Так возник Малый парламент. В его составе были только новые дворяне, а также средняя и мелкая буржуазия. Феодального дворянства и крупной пресвитерианской буржуазии, равно как и крестьянства, в нем не было. Парламент начал с упорядочения финансов и строгой отчетности по всем статьям государственного бюджета, но очень скоро раскололся на радикальную и консервативную группы. Консерваторы 12 декабря 1653 г. внесли предложения о самороспуске парламента и передаче всей власти Кромвелю, а затем покинули зал. Оставшиеся радикалы были изгнаны солдатами.

В середине XVII в. англичане еще не имели достаточной культуры государственного самоуправления несмотря на колоссальный опыт местного самоуправления. Верх взяли те, кто предпочитал единоличное правление Кромвеля, как привычную форму, и получили от жизни еще один урок, который пошел им на пользу.

Совет офицеров представил Государственному совету проект конституции под названием «Орудие управления», а 16 декабря 1653 г. на основании этой конституции Кромвель был провозглашен пожизненным лордом-протектором республики, что стало первым шагом к реставрации монархии.

Конституция страны была республиканской по форме. Например, лорд-протектор избирался Государственным советом и контролировался им, но замещение вакантных постов зависело от лорда-протектора, и формирование послушного Госсовета было лишь делом времени. Раз в три года протектор должен был назначать выборы парламента, который не мог быть распущен ранее конца пятого месяца со дня созыва. Конституция определяла количество представителей от Англии (400), Шотландии (30) и Ирландии (30), от графств и городов. Билли парламента должны были утверждаться протектором. Конституция определяла численность армии, суммы на ее содержание и расходы правительства. Для взимания экстраординарных сумм нужно было разрешение парламента. Допускалась широкая веротерпимость, но католичество и англиканство были запрещены, как религии адептов монархии. В целом в конституции был отражен исторический опыт англичан и интересы наиболее прогрессивных на тот момент социальных слоев.

Однако и в новом парламенте, собравшемся 3 сентября 1654 г., оказались противники личной власти. Кромвель потребовал от депутатов подписания присяги на верность протектору, республике и основам конституции. 240 депутатов подписали присягу, а почти столько же было удалено из парламента. Кромвель, желая как можно скорее распустить ненадежный парламент, стал исчислять месяцы его работы по лунному календарю, и 22 января 1655 г. парламент был распущен.

Народное недовольство теперь было перенесено и на Кромвеля. В условиях, когда самоуправление было принижено в угоду личной власти, культура англичан искала выход в создании новых сект. Именно в то время появились квакеры, к которым примкнуло много республиканцев, не довольных дрейфом Англии в сторону монархии. Квакеры публично обличали Кромвеля в стремлении к личной власти. Секта быстро росла, и на квакеров обрушились репрессии, которые сбили накал их выступлений, но не уничтожили саму секту и убеждения сектантов.

Начиная с 1655 г. Кромвель стал править фактически единолично. Он жестоко расправлялся с роялистами, но новый парламент, открывшийся 17 сентября 1656 г., представил Кромвелю проект новой конституции, который предусматривал возрождение монархии и палаты лордов. Совет офицеров — опора Кромвеля — решительно высказался против монархии, но все другие изменения Кромвель принял. Значительная часть его сторонников перешла из палаты общин в верхнюю палату, что привело к ослаблению влияния Кромвеля в палате общин и возникновению попыток нижней палаты расширить свои полномочия. Кромвель немедленно распустил парламент и вернулся к режиму военной диктатуры.

В 1656 г. протектором был подтвержден акт Долгого парламента об отмене всех феодальных сборов, но сохранении ренты и других платежей, полагавшихся лордам. Тем самым были закреплены основы капиталистического ведения сельского хозяйства и окончательно уничтожены пережитки феодализма. Были приняты меры для развития промышленности и торговли. Деятельность англичан направлялась законами, льготами, пошлинами и т. п.

Кромвель назначил своим преемником своего сына Ричарда, у которого не было авторитета, воли и опыта отца, поэтому после смерти Оливера Кромвеля в обществе быстро проявились противоречия, подавлявшиеся все предыдущие годы. Как республиканцы, так и роялисты противились той роли, которую играла армия, поэтому новый парламент заставил Ричарда Кромвеля издать приказ о роспуске Совета офицеров. Последний не подчинился приказу и потребовал роспуска парламента. Так как за Советом офицеров стояла армия, то Ричард Кромвель распустил парламент, а вскоре и сам отказался от власти. Протекторат как система оказался нежизнеспособным [26, 88—174].

Обстановка в стране была очень сложной. Навигационный акт имел не только положительные, но и отрицательные последствия для Англии: была потеряна балтийская и скандинавская торговля, так как английские суда не были приспособлены к плаванию в северных морях, участились пиратские нападения на английские суда, и в 1657—1658 гг. купцы потеряли 1800 кораблей с грузами, навигационный акт разорил английских купцов, зафрахтовавших иностранные суда на длительный срок, а иностранцы вывезли капиталы из Англии, сузив возможности кредита промышленникам, что привело к упадку мануфактур. Еще большее значение для упадка хозяйственной жизни имела война с Испанией, торговля с которой в мирное время была наиважнейшей.

1658 и 1659 гг. были в Англии неурожайными, в 1659 г. из-за болезней был сильный падеж скота. Финансы страны были расстроены. Государственный долг к лету 1658 г. достиг 1,5 млн ф. ст. Задолженность армии составила 800 тыс. ф. ст.

В конце 1659 — начале 1660 г. отказы платить налоги стали повсеместным явлением. На этом фоне оживились народные еретические секты: анабаптистов, «людей пятой монархии», квакеров, рантеров, сикеров, социниан, беменистов, визионариев, либертинов и множество других. Сектантами были в основном лавочники, ремесленники, батраки, рабочие, коттеры, солдаты и т. д. Только среди баптистов были обеспеченные люди. Это были те самые народные еретические секты, которые в 40-х гг. осознали свои интересы, и их учения были идеологиями в религиозной оболочке за неимением другой формы выражения.

Совету офицеров 7 мая 1659 г. пришлось созвать депутатов разогнанного Долгого парламента, дабы иметь для себя социальную опору, однако в октябре 1659 г. армия вновь разогнала парламент. Офицеры сформировали правительство под названием «Комитет безопасности», который обязался в течение шесть недель разработать совместно с Советом офицеров форму конституционного устройства Англии. Комитет безопасности заявил, что будет проведена полная реформа законодательства, чтобы установить правление «без короля, одного лица или палаты пэров». На практике офицерская власть была бессильна, так как у нее не было ничего, кроме долгов. Армейская диктатура стала вызывать всеобщую ненависть.

20 декабря 1659 г. от имени мэра, олдерменов общинного совета Сити была выпущена декларация с требованием созыва «свободного парламента». Затем была мобилизована милиция, ворота в Сити закрыты, и возле них поставлена стража.

Не имея денег на жалование солдатам, офицеры потеряли влияние в армии и перестали быть политической силой. Из всех армейских подразделений боеспособной осталась лишь армия под командованием генерала Монка [34, 14—160].

Личность генерала Монка обеспечила ему высочайший авторитет в войсках. Монк двинул войска на Лондон с целью ограничить деятельность Совета офицеров и вошел в него 3 февраля 1660 г. В союзе с пресвитерианами Сити он созвал парламент в составе, существовавшем до изгнания из него пресвитерианского большинства. Этот парламент утвердил полномочия Монка и самораспустился, назначив выборы нового парламента.

Новый парламент, именовавший себя конвентом, собрался 25 апреля 1660 г. и принял решение о восстановлении монархии. Республика была дискредитирована тем, что ведущая ее сила — офицерство — обогащалась под прикрытием сначала режима личной власти Кромвеля, а затем диктатуры Совета офицеров. Непредсказуемые последствия диктатуры восстановили против армии даже буржуазию, укрепившую свое общественное положение благодаря армии, и оттолкнули от армии солдат, крестьянство, ремесленников и другой трудовой люд, не получивших ничего, кроме тягот. В Англии созрела идея необходимости ограниченной монархии без утраты прав, завоеванных во время революции и без возврата к абсолютизму.

Английская революция середины XVII в. продвинула общество ровно настолько, насколько общество было готово и способно продвинуться по пути общественного развития. Это был период назревших перемен, но не ломка общественных устоев. Английская революция не столько продвинула общество, сколько создала условия для такого продвижения в смысле быстрого развития капитализма, промышленной революции, философии и науки в течение послереволюционного периода [26, 178—184].

Подводя итоги, следует отметить, что в середине XVII в. североморская культура английского народа одержала решительную победу над пережитками аристократической культуры феодальной верхушки, не чуждой английскому обществу в силу относительно ранней христианизации, но ставшей английскому народу враждебной, начиная с Вильгельма Завоевателя. Англия пошла по пути, которым до нее уже пошли Нидерланды и добились колоссальных успехов только благодаря свободе частнокапиталистических отношений.

После 1640 г. предприниматели и наемные рабочие были освобождены от правительственного контроля: были ликвидированы контроль за качеством производимых товаров и фиксирование цен; прекратились выдачи монополий; был отменен контроль со стороны правительства за уровнем зарплаты; никто не обязывал предпринимателей содержать рабочих во времена экономических кризисов; налогообложение стало не периодическим, а регулярным (за исключением периода правления армией) и контролировалось представителями налогоплательщиков. Предприниматели стали руководствоваться только экономическими соображениями. Общее право, столь способствовавшее формированию прав собственника, окончательно возобладало над прерогативами королевского двора. После гражданской войны и реставрации монархии все правительства, вне зависимости от политической ориентации, уделяли много внимания торговле, колонизации земель и внешней политике. Ограничения развитию капитализма были устранены и никогда более не возникали.

Перераспределение земель привело к уничтожению традиционных отношений между лендлордами и держателями и их замене чисто монетарными отношениями. В период 1640—1660 гг. королевские земли и ренты были распроданы на сумму 2 млн ф. ст. Стоимость церковных земель оценивалась в 2 млн ф. ст. Владения всех видных роялистов были секвестированы, т. е. переданы под контроль районных комитетов, которые собирали ренту, штрафы и выдавали лизинги. Земли более чем 700 роялистов были конфискованы и проданы на сумму 1,25 млн ф. ст. Гораздо больше земель было продано роялистами под угрозой конфискации. Это было сравнимо с уничтожением монастырей.

До 1640 г. сердцевиной правительства был королевский двор. Чиновники находились в личных отношениях с королем, их подчиненные зависели от них персонально. В 1642 г. двор покинул Лондон, и большинство лордов последовало за ним. Сердцевиной правительства стал парламент, который сформировал новые административные органы и отчасти использовал старые. Правительство поневоле было деперсонифицировано. Новый финансовый департамент почти целиком держался на компаниях Сити.

Но парламент не заменил королевский двор, он получил признание в качестве представителя интересов страны, и этот статус не был утрачен в 1660 г. после восстановления монархии. С тех пор «член парламента» означало «член палаты общин».

Судьи получили охраняемые законом гарантии владения имуществом, что в значительной мере избавило их от правительственного давления. В 1652 г. им была положена зарплата в одну тысячу ф. ст. и было запрещено брать плату или подарки. То же самое было введено в отношении работников акцизного управления, таможни и военно-морского флота.

За период 1640—1660 гг. произошли сдвиги не только внутриполитические, но и внешнеполитические, получили дальнейшее развитие экономика и инфраструктура страны. Между 1651 и 1660 гг. британский военно-морской флот пополнился более чем 200 судами — в четыре с лишним раза больше, чем за 40-летнее правление Стюартов. Этот флот служил для защиты и экспансии английской торговли.

Долгое время фрахт голландских судов был дешевле, чем английских, а поэтому голландцы были главными перевозчиками в Европе. С 1649 г. английское правительство ввело конвоирование торговых судов военно-морскими кораблями, а позднее — полицейское патрулирование морей. Торговые суда уже не нуждались в вооружении, фрахт английских судов стал дешевле голландских, и это стало одной и причин английского господства на море.

С конца 30-х гг. XVII в. английские торговцы, как упоминалось выше, заменили голландцев как перевозчиков португальских грузов. Контроль над Португальской империей был главной причиной войны Англии с Голландией 1652 г., и в 1654 г. после поражения голландцев был подписан англо-португальский договор, по которому монополия торговли с Португальской империей перешла от голландцев к англичанам, что открыло пути к торговле с Бразилией, Западной Африкой и т. д. на условиях более выгодных, чем те, которые имели португальские торговцы. Торговля с Испанией прекратилась и переместилась в Португалию. В 1660 г. 60 торговых английских домов были представлены в Лиссабоне и только два во всей Испании.

Актом парламента 1654 г. был организован ремонт дорог. Военные и административные нужды повлекли за собой быстрое развитие почты. Первый общественный транспорт появился в период междуцарствия [25, 118—135].

Кальвинизм освободил тех, кто верил в себя: дал людям силы, образование и цели, проложив дорогу к современной науке. Многие ученые XVI—XVII вв. были протестантами. Долг каждого человека, считали протестанты, изучать Вселенную, постигать ее законы. Ярким представителем протестантской философской мысли был государственный деятель Фрэнсис Бэкон, который настаивал на естественнонаучном исследовании процессов передовых технологий того времени — крашения, стеклоделия, изготовления пороха, производства бумаги, сельского хозяйства. И вот пример. Семена клевера появились в Лондоне в 1650 г. Правительство пошло на инвестиции ради внедрения клевера в севообороты на королевских землях. Плодородие почв возросло, и Англия прекратила импорт зерна и вскоре стала его экспортировать [25, 77—79, 128]. Аграрная революция в Англии стала возможной благодаря вложению капитала в крупные землевладения, а также применению достижений науки и сельскохозяйственной техники. Погоня за выгодой привела к слиянию мелких землевладений в крупные. Этот процесс начался при Карле II (1660—1685). Но наивысшей точки достиг в 60—80-е гг.

Во всех отношениях революция раскрыла новые возможности для англичан. Но были и издержки, например, после победы парламентских армий пуритане установили многочисленные и часто нелепые ограничения, сводившиеся к вмешательству в личную жизнь англичан, что было немыслимо для Англии. Например, были запрещены театры и спортивные соревнования. Естественно, реакция на пуританский клерикализм последовала быстро, так как национальной особенностью англичан всегда была не бережливость, а настойчивое требование высокого уровня жизни [14, 253, 294], как результат влияния аристократической культуры верхушки общества на культуру всех слоев англичан.
Слово о квакерах

Квакеризм изначально обрел силы на севере Англии, где бедные земледельцы платили церковную десятину, которую взыскивали землевладельцы и забирали большую ее часть себе в карман. Это было радикальное движение, некоторые участники которого публично сожгли свои библии в знак неподчинения государственной церкви. Квакеры были первыми, кто предоставил равные права женщинам, сделавшим важный вклад в развитие движения, особенно в провинции. В 1660 г. квакеров насчитывалось около 60 тыс. Это была значительная и активная сила для страны с четырехмиллионным населением [30, 70].

Квакеризм означал персональное возрождение через силу Духа, совершающего в человеке гигантские моральные преобразования, через которые, считали квакеры, преобразуется общество в большей степени, чем через конституции и законы. Готовность следовать всем указаниям Духа привела к острой общественной щепетильности, которая выразилась в отрицании рабства, войны и смертной казни. Все эти три идеи стали следствием одной самой важной: в отличие от древних и средневековых людей, считавших победой над врагом только убийство или обращение врага в рабство, квакеры первыми стали считать победой над врагом превращение его в единомышленника. Тем самым квакеры предвосхитили главную тенденцию развития человеческого общества и отдали предпочтение борьбе в области сознания вместо грубой физической силы. Во времена своего зарождения квакеризм был подобен зеленому ростку в пустыне, подвергавшемуся опасности физического уничтожения, но сила движения оказалась огромной. Недаром квакеризм оказался единственным направлением неконформистов, сохранившимся как учение и организация в ХХ в.

Годы междуцарствия отмечены высокой активностью в издательской деятельности в силу отмены цензуры. Множество книг на религиозные темы широко распространялись, были особенно популярны в армии и с жаром обсуждались в каждом городе, книги достигали самых отдаленных мест. Возникли маленькие секты, которые признавали прямое руководство Духа. Это вызывало ужас у ортодоксальных пуритан. Тысячи людей влились в квакерское движение с идеями, уже в значительной мере сформированными книгами и священниками спиритуальных пуритан [31, 28].

Среди пуритан можно выделить сикеров, которые идейно стояли у истоков возникновения квакеризма. Сикеры не были сектой и не имели особой литературы. Под этим названием объединялись все, кто отрицал существование истинных священников, церкви, таинств. Некоторые из них уже использовали обряды, которые квакеры сделали постоянными, например, они садились в тишине, и каждый искал связь с Духом.

Пуританские лидеры, такие как Кромвель, поощряли возникновение и развитие новых религиозных течений при условии, что они не способствовали возрождению католицизма и возвращению прелатов. Республика — плод победы Кромвеля — была периодом политических и религиозных исканий. Было опубликовано около 30 тыс. трактатов в большинстве своем религиозного содержания. В период до 1715 г. квакеры написали около 2750 трактатов и книг и собрали более 1000 писем и, по крайней мере, столько же документов. За 1652—1665 гг. они выпустили 25 тыс. печатных страниц и 3 тыс. сохранившихся рукописей. Сторонние источники о квакерском движении сопоставимы по объему с тем, что накопили о себе квакеры.

Квакеры изменяли общество: они вносили свои особые этические правила в повседневную жизнь. Первоначально квакеризм был движением обычных людей, среди них не было богатых и влиятельных, но они выделялись среди всех протестантов активностью и готовностью к драматическим действиям [31, 1—28]. Квакеры были особой разновидностью пуритан, и многие их взгляды на этику и культ были пуританскими, но они сумели преодолеть пессимизм пуританско-кальвинистской доктрины и верили, что каждый, кто до конца откроет свое сердце Богу, может достичь состояния земного блаженства. Квакеры проповедовали полное равенство людей, отрицая все титулы, звания, привилегии. Они требовали правовой реформы, обеспечения престарелых, борьбы с пьянством, мира, государственной политики цен. Квакеры утверждали, что правительство должно быть связано моральным законом. Они не призывали к борьбе, но твердо и настойчиво, несмотря на преследования, утверждали свой образ жизни, используя принцип ненасильственного сопротивления [34, 31].

Квакеры преодолели кальвинистскую доктрину избранничества и предопределения и пришли к идее всеобщего равенства. Даже и мистицизм был направлен на благо ближнего. Всякое ущемление свободы и прав личности истолковывалось как грех против Бога. Квакеров мало интересовало личное спасение души; они хотели переделать мир, искоренив ложь и зло, отрицали всякое насилие над людьми со стороны государственной власти, требуя изгнания из правительства всех, кто заботится лишь о своей выгоде [34, 93—95].

В течение всего XVII в. главной причиной желания занимать высшие государственные посты были деньги, получаемые от этих должностей. Например, казненный Страффорд, бывший на королевской службе 11 лет и обвинявший других в коррупции, увеличил свой годовой доход до 17 тыс. ф. ст. [25, 59].

Идея общественной службы не была достаточно полно разработана до XIX в. Служба королю не отличалась от службы частному лицу. Королевская служба могла быть пожизненной, несмотря на крупные злоупотребления. Должностные места никогда в Англии не считались наследственными, хотя на практике так было нередко. Представления о служении обществу существовали в зародыше. Люди считали своей обязанностью лояльно служить суверену. Идея службы обществу в XVII в. значительно развилась, отчасти под влиянием квакеров [24, 25].

Этические стандарты квакеров основывались в меньшей степени на любви друг к другу и спокойствии, а в большей — на внутренней борьбе, которую каждый вел с самим собой. Моральные стандарты ранних квакеров были столь высокими, что немногие могли их выдержать. Христианские идеалы, отраженные, в частности, в нагорной проповеди, безграничны в своих требованиях, и это тем более верно в отношении пуританской Англии. Острая борьба была почти неизбежна вследствие пуританского требования как внутренней, так и внешней чистоты.

Внутреннюю борьбу всегда было труднее вынести, чем внешнюю. Сторонний наблюдатель может понадобиться для того, чтобы помочь человеку увидеть себя правдиво: психиатр может предоставить такую возможность в той же мере, что и квакерские собрания. Квакерские священники, наподобие современных психологов, знали много способов, которые позволяли сознанию избежать столкновения с невыносимой правдой [31, 94—102]. Техника квакерских проповедников была массированной атакой на все угрызения совести в их слушателях.

Квакеры дисциплинировали друг друга, например, публично сурово выговаривали за аморальное поведение. Но чаще проступки квакеров предавались публичному порицанию в мягкой манере. Квакеры рисковали, вызывая обиду у человека его открытым осуждением. Такая практика использовалась большинством квакерских священников только после глубокой борьбы с самим собой. Это было главным достижением. Людская вера в то, что горькая правда не вызовет катастрофы и, возможно, даже даст положительный эффект, означала непоколебимую веру в себя и в других людей.

Ранние квакеры проповедовали такую трансформацию мира, которую сами пережили посредством внутренней борьбы. Их проповеди об этике были очень подробными, и их целью всегда была полная духовная конверсия. Эта кампания ради победы Света во всем мире была построена на жестоких суждениях и обвинениях. Пуритане упрекали квакеров за то, что последние мало упоминали о любви к Господу и мало выражали любовь друг к другу. Но квакеры считали, что мир возможен только в результате обмена суждениями, прямыми, бескомпромиссными. Воззвания квакеров, по существу, означали, что все люди по природе злы, и надежда только на Свет. Они верили, что то, что было Богом в сознании людей, будет осуждать их.

Пуритан и квакеров объединяла вера в то, что Божья милость состоит не столько в прощении грехов, сколько в даруемой моральной силе. Нет никакого сомнения в том, что повиновение Духу вело к кампанейщине, а не к моральному кодексу. Но ставшему квакером надлежало изменить все привычки, которые хотя бы отчасти считались злыми. Став квакером, надо было менять свою деятельность по определенному стандарту, который был наступательным, а не оборонительным. Эта деятельность со временем меняла и сознание.

Все манеры квакеров были направлены на то, чтобы сломить гордость. Осуждение гордости и самоволия было сердцевиной «войны ягнят» — так они назвали кампанию борьбы со своими недостатками. Даже протест против социального неравенства не означал у квакеров требования социальных реформ, а был атакой на гордость и средством для духовной конверсии.

Квакеры были лояльны Духу и общине, ведомой Духом. Это приводило к отказу от подчинения социальной иерархии и патерналистическим отношениям отцов и детей, хозяев и слуг.

Квакеры следовали простоте как образу жизни. Это было средством подавления самолюбия и гордости. Простота напоминала о том, что многие будут бедными, если отдельные лица очень состоятельны. Эта особенность квакеров соответствовала враждебному отношению пуритан к роскоши и расточительности. Многие квакеры даже меняли работу, если она была связана с роскошью; среди них не было ювелиров, изготовителей игрушек, придворных портных, сборщиков акцизов и т. п.

Квакеры отдавали первенство проповеди, но дома они напряженно работали и не удивительно, что позднее прославились строительством школ и фабрик, изобретениями и научными достижениями. Семьи квакеров добились внешних успехов в предпринимательстве: крупнейшие банки и страховые компании «Барклай» и «Ллойдс» были основаны квакерами [35, 96]. Квакеры-купцы, в отличие от пуритан, не торговались, а назначали фиксированную цену на свои товары, тем самым даже не пытаясь взять бóльшую цену с отдельных доверчивых покупателей. В Средние века суд назначал цены, а церковь следила за их исполнением. Пуритане дали свободу купцам самим назначать цены. Со временем фиксированная цена стала пользоваться доверием покупателей, что привело к росту оборотов и богатства купцов-квакеров, которое было подорвано гонениями на квакеров, начавшимися с начала 60-х гг. XVII в.

Для сохранения высокой репутации квакеры внимательно следили за поведением друг друга и позже ввели посты старост и наблюдателей, которые следили за дисциплиной и в случае необходимости исключали из общины или препятствовали вступлению недостойных. Нарушением квакерской этики считалось бракосочетание члена квакерской общины с исповедовавшим другие религиозные взгляды. В XVIII—XIX вв. 50 тыс. человек были за это исключены из квакерских общин. Но все же квакеры тратили энергию на обращение мира в свою веру, а не на борьбу друг с другом [31, 121—180].

Изначально квакеризм был учением бедняков. Зимой 1651 г. Фокс, основоположник квакеризма, посетил две группы сепаратистов в южном Йоркшире, которые имели взгляды, очень похожие на его собственные. Эти группы стали впоследствии его верными помощниками. Север Англии — важнейший район раннего квакеризма. Пуританизм был здесь слаб. Отсюда вышли 160 из 250 самых активных квакеров и не менее 90 из 192 лидеров квакеров первого поколения. Для сравнения: из 149 ведущих пресвитерианских и индепендентских священников северянами были только 24 [31, 37—41].

До промышленной революции Северная Англия имела свои особенности. Первыми проповедниками квакеризма были в большинстве своем фермеры, и их сельский и местный жизненный опыт сформировали религиозные взгляды так же, как и национальный характер пуританской Англии.

Север был пограничной областью между Англией и Шотландией. Великие эрлы веками совершали набеги на север, а шотландцы сжигали английские города. То была глушь. Еще в 1770 г. доставка грузов даже на городские рынки осуществлялась на вьючных лошадях. Мостов было мало, а имевшиеся были не шире, чем необходимо для проезда одной лошади.

В центре севера Англии, где квакеризм был наиболее силен, деревни были заселены в основном потомками скандинавов; в Средние века там говорили по-скандинавски, и этот район входил в область датского права. От скандинавов пришел обычай собирать собрания свободных граждан для обсуждения дел общины у могил, заимствованный квакерами. Скандинавским правилом было индивидуальное владение домом и землей. Манориальная система здесь всегда воспринималась с негодованием. Фермеры имели репутацию независимых. В озерном крае была отчаянная бедность. В других местах фермеры зарабатывали себе на жизнь, но никогда не было никакого шика. Большинство йоменов держали землю по традиционному владению; хотя это были копигольдеры, свои права они могли наследовать уплатой штрафа лендлорду. Несколько ферм принадлежало фригольдерам, которые сами обрабатывали свою землю. Йомен имел право на пастбище, где оно не было огорожено лендлордом для своих овец. Они несли воинскую повинность, когда на границе возникала опасность. Иными словами, североморская культура на севере Англии имела прочные корни.

Особую ненависть крестьян вызывала церковная десятина, которую они платили джентри, те же редко отдавали долги духовенству. В 1536—1537 гг. северяне восстали при Генрихе VIII, требуя отмены церковной десятины и снижения ренты. Восстание было подавлено, но квакеры имели успех именно в тех районах, которые были охвачены восстанием. Народная память сохраняла более столетия и региональную гордость, и злобу земледельцев на знать, церковников и церковную десятину. Показательно, что когда великие эрлы в конце XVI в. восстали против королевы Елизаветы, земледельцы не повели и бровью.

Северные графства в Англии того времени были самыми бедными. В 1623 г. люди умирали от истощения. В годы гражданской войны условия жизни были очень плохими: в 1649 г. 30 тыс. семей только в графстве Кумберленд не имели хлеба, семян для посевов, денег, торговля упала наполовину.

Другим бедствием тех времен были эпидемии. В 1623 г. тиф сразил 8150 человек, а эпидемия 1597 г. была и того хуже. В 1649 г. из Манчестера пришла чума. В конце XVII в. в эти места пришло относительное благополучие, но до 1660 г. на достаток не было и намека.

Не удивительно, что во время гражданской войны в середине XVII в. крестьяне не примкнули к своим эрлам в борьбе за короля. Парламент же обещал уважать права земледельцев и сохранил контроль за севером Англии.

Север Англии игнорировался церковью еще в большей мере, чем государством. Большинство епископов там никогда не были; они жили при дворе короля. Северные приходы были огромны: Кендал, состоящий сейчас из двадцати приходов, был самым большим в Англии и занимал половину озерного края, Улверстонский приход в 1650 г. охватывал 9 деревень, отстоящих друг от друга на 13 миль, приход Долтона имел 20 деревень на площади 80 квадратных миль. В каждом приходе было по 2—4 маленьких церкви, которые были одновременно и школами. Обычно какой-либо фермер служил в качестве чтеца Святого Писания и школьным наставником в течение зимы.

Количество школ на севере было минимальным по сравнению с другими частями Англии. В графстве Вестморленд в 1645 г. только 12 приходов из 41 имели школы. До 1660 г. на северо-западе Англии существовало только 44 школы. Из 89 завещаний 1650—1662 гг. следует, что только 12 человек из 89 обладали Библией или какими-либо книгами.

Крестьяне часто не знали, кто такой Христос. Пуританские пасторы, прибывшие на север Англии раньше квакеров, столкнулись с устойчивым отрицательным отношением к духовенству, которое, по мнению населения, держало народ в слепоте и невежестве.

В целом население севера Англии было радикальным по отношению к знатным и имущим. И этот радикализм только усилился религиозными воззрениями квакеризма.

Пуританизм находил пристанище в городах, квакеризм — в деревнях. Глостершир на границе с Уэльсом был страной лоллардов в Средние века, поэтому примыкавшие Бристоль и Корнуолл стали еще одной опорой квакеров [31, 72—86].

Бристоль и Лондон также были оплотами квакеризма, который не теснил пуританизм, а захватывал свободные территории или слои населения. В этих городах олдермены и торговцы поддерживали пресвитерианцев, но ремесленники и подмастерья были пуританами. Лондон, так же как и Бристоль, был оплотом левеллеров, баптистов, малых сект, которые не воспринимали проповедников ортодоксальных пуритан и зажиточных людей. Квакеры в Лондоне и Бристоле были рабочими, но 15% жителей Лондона называли себя торговцами и только 3% были джентльменами и людьми сложных профессий. Сильные позиции квакеризма среди ткачей в деревнях и среди портных и кожевенников в городах свидетельствуют о духе независимости и самоуважения. Это группы населения, особенно ткачи, были активными членами всех сект со времен лоллардов [31, 86—92].

В 1652 г. сепаратистские группы объединились, чтобы следовать за Фоксом, и этот год считается годом рождения квакеризма.

Проповедь квакеризма с самого начала движения была опасным делом. Влиятельных заступников у квакеров не было. В 1652 г. Фокс трижды подвергался избиениям за свои проповеди, а летом 1653 г. был заключен под стражу на 2 месяца в Карлисле для того, чтобы избежать повешения по обвинению в богохульстве. Фарнворфу кинули камнем в лицо. Алдам был заключен в тюрьму в Йорке, где и оставался до 1655 г., несмотря на несколько петиций к Кромвелю. Нейлер в Бристоле публично получил 310 ударов плетью и, несмотря на широкие протесты, был клеймен горячим железом; ему прокололи язык и бросили в тюрьму на неопределенное время. С 1657 г. значительно сократилось количество нарушений квакерами английских законов (шествий обнаженных людей, прерываний пасторских проповедей). Квакеры сконцентрировались на требовании отменить церковную десятину. Многие за отказ платить ее попадали в тюрьму [31, 44—46].

Вслед за реставрацией Стюартов последовали гонения на все секты, в том числе и на квакеров. Преследование еретиков в 1660—1685 гг. не сопровождалось их сожжением, как при Марии Тюдор, но число пострадавших было самым большим в английской истории. Пятимильный акт держал пуританских священников вдали от городов и их бывших конгрегаций, а также отстранил их от преподавания в школах. Акт о сектантских молельнях запрещал всем религиям собрания более четырех человек, если только они не были семьей. Закон устранял всех неконформистских священнослужителей из всех организаций в городах, графствах, из правительства, армии, военно-морских сил и университетов. Квакеры подвергались особым гонениям, так как, в отличие от баптистов или пресвитерианцев, не отсиживались дома, а выходили на митинги протеста, когда же арестовывали отцов, дети занимали на митингах их места. В результате из 1240 диссентеров, осужденных в Лондоне в 1664 г., квакерами были 850, а из общего числа 909 заточенных в тюрьмы в Мидлсексе — 859 человек. Для квакеров, в отличие от других конгрегаций, страдание было оружием в ненасильственном сопротивлении. Многие из них разорились под гнетом штрафов. Их штрафовали ежедневно за неуплату церковной десятины. Только в графстве Суффолк в 1683 г. казначейство возбудило исков на 33 тыс. ф. ст., а общая сумма штрафов по стране оценивалась в сумму, достигающую 14 млн ф. ст. У кого не было денег, шериф арестовывал имущество [31, 224—228].
Большинство молодых лидеров квакеров умерли в тюрьмах, 15 тыс. квакеров подверглись суду, 243 были осуждены на высылку в колонии (но только несколько десятков было вывезено в реальности). И тем не менее, несмотря на гонения, квакеризм достиг пика своего влияния в 70-е гг. XVII в.

Под давлением обстоятельств квакеры превратились в секту, членство в которой передавалось по наследству. Они не оставили родину, бизнес, но их ответственность за преобразование жизни уже не обсуждалась на их собраниях. В жизни они действовали не как секта, а как индивиды. И все же по важнейшим вопросам их организация сохраняла свои идейные позиции. Например, в 1727 г. лондонское ежегодное собрание квакеров отвергло работорговлю [31, 70—71, 232].

На американском континенте квакеры начали агитацию в 1655 г. Они направлялись на Ньюфаундленд, Род-Айленд, Плимут, Лонг-Айленд, Барбадос, Мэриленд. В таких колониях, как Виргиния, Род-Айленд, Лонг-Айленд и т. п., у квакеров не было никакого сопротивления, так как колонисты не имели духовных наставников. Массачусетс и Коннектикут с дисциплинированными пуританскими общинами были настроены враждебно по отношению к квакерам. В Пенсильвании Уильям Пенн применил квакерские принципы для государственного строительства, но в центр была помещена мораль, а не дух. Даже политические свободы в Пенсильвании были предоставлены людям «в рамках нравственности». В 1700 г. в Америке было 40 тыс. квакеров по сравнению с 50 тыс. в Англии и половина из них в Пенсильвании, причем нравственность для них была важнее, чем повиновение Духу. В 1758 г., следуя своим канонам, филадельфийское ежегодное собрание квакеров исключило рабовладельцев. Если в Англии квакеры стали торговцами, оставив земли ради того, чтобы прекратить бесконечные стычки из-за церковной десятины, то в Америке были фермерами. Со временем американские квакеры расширили границы своей деятельности: они занимались частным предпринимательством, были активны, неподкупны, бережливы, избегали роскоши и долгов [31, 66—88, 246—249].

Квакеры стали играть ведущую роль в делах Сити и банковского мира Англии, принося туда свои специфические достоинства. Они становились силой в финансовом мире потому, что эти честные, спокойные, либеральные и миролюбивые люди оказывали сдерживающее влияние на неистовую жестокость финансистов. Квакеры прославились тем, что частное предпринимательство ими велось исключительно честно. Возникновение английской пословицы «мое слово — мой вексель» вызвано их предпринимательской практикой [14, 377,
408—409].

В XVIII в. квакеры сделались самой многочисленной в Англии сектой, стали респектабельным, замкнутым объединением людей, не стремившихся обращать в свою веру других, но хранивших традиции чрезвычайно эффективной деятельности. Главной идеей квакеров было убеждение в том, что внутренние качества христианина имеют большее значение, чем христианская догма. Это было уникальное для всех сект правило. «То, что они придерживались такой морали в деловом мире и в домашней жизни и поддерживали ее без притворства или ханжества, было большим достоинством этих исключительных людей. Англия может гордиться тем, что она создала и увековечила эту категорию людей. Пуританский котел кипел очень бурно, но когда он остыл и был опорожнен, то на дне его оказался этот ценный осадок» [14, 265].

Квакеры, бывшие особой ветвью пуритан, начали борьбу с коррупцией и, в частности, с церковной десятиной, присваивавшейся джентри, на которых королем была возложена обязанность ее собирать, а значит, выполнявших функции чиновников, с людей, стоявших на гораздо более низкой ступеньке социальной лестницы. Последователями квакеров были беднейшие слои общества, а поэтому их возможности даже по сравнению с пуританами были гораздо более ограниченными. Квакерам потребовались поэтому строгая дисциплина, бичевание недостатков друг друга (нормой среди них было обращение друг к другу: «Я говорю тебе, порождение дьявола…»), жестокий аутотреннинг (способы молчаливого моления, доводившие людей до потери сознания), открытый вызов обществу (хождение нагими по городам в знак бездуховности современного им общества) и бюрократии (отказ снимать шляпу даже перед судьями, которые их за это и штрафовали). Нельзя сказать, что в обществах квакеров была замечена какая-то особая взаимовыручка. Квакеры дали пример духовной стойкости, они возвысились почти исключительно силой духа, несгибаемой волей. Бедняки, которых коррупция, как социальное явление, только обирала, каждый в одиночку добивался успеха, опираясь на свои собственные силы.

Квакеры, честно ведя бизнес, не придумали что-то новое. Выше упоминалось о прекрасной репутации фризских купцов VI—VIII вв. во всех частях Европы, где они торговали. Эта норма североморской культуры сохранилась и в XVI в.: английские и нидерландские купцы вытеснили португальцев из Африки, Южной Азии и Дальнего Востока не только и не столько силой, сколько безупречно честным отношением к партнерам, высоким качеством товаров и более низкими, чем у португальцев, ценами.

Во второй четверти XIX в. в русской прессе выделялась честность деловых англичан. В.Г. Белинский, например, писал о том, что в Англии сколько-нибудь порядочный человек никогда не лжет. Отсюда, подчеркивал он, всеобщее доверие, необыкновенно облегчающее механизм житейских отношений: дела ведутся под честное слово. Мнение о честности англичан было распространено не только в среде дворянства и интеллигенции. Английский священник, побывавший в России в начале 30-х гг. XIX в., писал, что петербургские извозчики, всегда требовавшие с седоков уплаты денег за проезд вперед, делали исключение только для англичан, в чем он мог убедиться на своем собственном опыте.

Русские наблюдатели не могли не заметить точности и аккуратности, которые характеризовали деловую жизнь Англии, где значительное число сделок заключалось на слово, нарушение которого было равносильно потере репутации и чревато разорением. При сравнении с нравами русского купечества это производило сильное впечатление [36, 215—222]. Созданию такой репутации английских предпринимателей способствовала и деятельность квакеров, сделавших свой вклад в развитие английской и в более широком смысле североморской культуры.