Л. А. Асланов Культура и власть

Вид материала

Документы

Содержание Глава 19. XV век

Подобный материал:

• Руководство: власть и личное влияние, 546.22kb.
• Американская культура, 3238.88kb.
• Власть и культура на Южном Урале в 50-е 70-е гг. XX века, 389.45kb.
• Ведение в жизнь отдельных властных функций через суд, но суд как самостоятельная власть, 24.33kb.
• Культура. Социализация. Род. Семья. Гендер, 98.43kb.
• Власть versus политика б. И. Коваль, М. В. Ильин, 236.04kb.
• Программа факультатива Рим первого века Империи: власть, общество, культура Автор программы, 145.04kb.
• Крещение и культура Киевской Руси IX-XIII, 16.65kb.
• И власть, 5510.4kb.
• Культура Древней Греции и Древнего Рима. Культура средневековой Европы. Культура Византии., 122.28kb.

Глава 19. XV век

В начале XV в. крестьяне в основной своей массе были уже фактически свободными. Бывшие вилланы стали копигольдерами — наследными держателями земли по копии протокола, определявшего условия договора с лордом манора. Сохранились фригольдеры — собственники своей земли, были и лизгольдеры — арендовавшие землю на длительный срок за деньги.

В крестьянской среде выделялись йомены — зажиточная часть фригольдеров и коттеры-батраки. Община и все ее традиции сохранялись, но общинные земли были уже захвачены землевладельцами.

После восстания 1381 г. лорды уже не решались повышать ренту. Барщина в начале XV в. отмерла, а свободных денег у лордов не было, поэтому нанимать батраков они не могли и вынуждены были сдавать землю копигольдерам за ренту. Впрочем, сдавали лорды землю в аренду и фригольдерам, и джентри, образовавшимся из рыцарской среды, осевшей на земле и не бравшей в руки оружия, и горожанам, которые имели прочные навыки и деньги для ведения хозяйства на основе наемного труда. Долгосрочная аренда (до конца жизни арендатора) фиксировала ренту, и лорды постепенно разорялись, а арендаторы наживались. Лорды восполняли убытки грабежом, насилием, содержа для этого по несколько сот бандитов в своих замках — так называемые ливрейные свиты.

К концу XV в. джентри и фригольдеры аккумулировали большие средства и стали крупной политической силой. Именно они начали переход к капиталистическому способу хозяйствования, ознаменовавшийся поздними огораживаниями: изгнанием крестьян с пахотных земель и превращением полей в пастбища для овец. Шерсть тогда давала бóльшую прибыль, чем зерно (сравните с XI в., см. выше) [1, 82—83].

Во второй половине XV в. в Англии происходили события, получившие в истории название Войны Алой и Белой розы, суть которой сводилась к борьбе за королевскую власть баронов, группировавшихся вокруг герцога Ланкастерского, имевшего на своем гербе алую розу, и герцога Йоркского — с белой розой на гербе. Постоянные вооруженные стычки и даже битвы за власть привели к почти полному самоистреблению старой знати, что расчистило дорогу поднимавшимся джентри — выходцам из народа, привносившим товарно-денежные отношения в жизнь Англии. Война Алой и Белой Розы, продолжавшаяся с перерывами с 1455 по 1485 г., не только сломала класс феодалов, но и способствовала колоссальному росту казнокрадства.

В эпоху Войны Роз понятие верности короне почти умерло, во всяком случае в среде знати. Бароны были истреблены, их семьи деморализованы, парламент искал мира любой ценой. Самые влиятельные носители феодальной культуры ушли из жизни. Важным фактом было то обстоятельство, что народ Англии остался в стороне от этой войны. Солдатам обеих сторон давались указания щадить в бою солдат противника и уничтожать лордов и рыцарей — виновников войны. Более того, несмотря на все трудности, создававшиеся войной, производство и торговля продолжали развиваться; города придерживались нейтралитета и не пострадали; предприниматели и их интересы войной не были затронуты. Купцы и джентри, занимаясь своими хозяйственными делами и набирая силу и влияние, готовили смену феодальной власти на капиталистическую форму общественного устройства в соответствии с устоями североморской культуры [1, 95—118].

Во второй половине XV в. внешняя торговля стала переходить к английскому купечеству, теснившему немецких, итальянских и других купцов. Мощная корпорация английских купцов-предпринимателей добилась от короля ликвидации привилегий иностранным купцам, а в 1481 г. парламент принял ряд протекционистских мер в пользу английских купцов. Случилось это только после того, как английские купцы нажили большие деньги в результате операций с шерстью и сукном, которые английские купцы вели, установив прямые связи с производителями внутри Англии.

С XV в. начался быстрый рост английского купеческого флота, как количественный, так и качественный; водоизмещение судов со 100 т увеличилось до 900 т. Начиная с Генриха VII (1485—1509) королевская власть стала давать ссуды на постройки судов [1, 145—146].

Корпоративность английских купцов проявилась в организации торговых компаний двух типов: ливрейных и регулируемых. Члены ливрейных компаний были самостоятельны в своей коммерческой деятельности, и принадлежность к одной из ливрейных компаний давала им право заниматься торговлей определенного вида (бакалейщики, суконщики, торговцы шелком, бархатом и т. п.). Объединение в ливрейные компании давало купцам возможность владеть властью в городах.

Члены регулируемых компаний вели дела на свой страх и риск. Индивидуальная инициатива купца никак не ограничивалась, поэтому каждая и регулируемая компания объединяла и суконщиков, и бакалейщиков, и торговцев шелком, бархатом и т. д. Но члены компании имели общие интересы в странах, с которыми вели торговлю, поэтому наждались в общей политике. Для покрытия издержек на проведение общей политики существовали вступительные и ежегодные членские взносы, без уплаты которых внешняя торговля становилась немыслимой. Самыми влиятельными были компании складчиков и купцов-предпринимателей (иногда называемых купцами-авантюристами). Они имели привилегию от короля на монополию внешней торговли, за которую платили королю. Для возникновения компаний купцов существовали и внешние причины. Например, нидерландское правительство предпочитало иметь дело с корпорацией английских купцов, а не с отдельными купцами, с тем чтобы сама корпорация следила за примерным поведением своих членов [18, 256].

XV век, не богатый яркими событиями, заполненный войнами (до 1453 г. длилась Столетняя война с Францией, а с 1455 г. на 30 лет растянулась Война Алой и Белой розы), тем не менее подготовил почву для важнейших событий XVI—XVII вв. В XV в. возникла первая централизованная мануфактура, когда Джон Уинчком поставил под одну крышу 200 ткацких станков и нанял 600 человек [16, 75]. Парламент 1484 г. запретил проводить насильственные поборы с населения, что означало ликвидацию еще одного рудимента феодализма. В 1496 г. появилась первая домна, а в 1486 г. в угольных шахтах стала использоваться первая водяная помпа, что в значительной мере способствовало росту угледобычи. Король Эдуард IV (1461—1483) построил первый королевский военно-морской флот, состоявший из 16 судов, для конвоя купеческих судов. К концу XV в. появились судовладельцы, имевшие до 10 и более судов, построенных на их деньги и ими использовавшиеся. И все это несмотря на высокую смертность от чумы в 20-е, 30-е гг. и от эпидемий других болезней в 70-е гг. [15, 24—31]. Продолжительность жизни в Англии в XV и XVI вв. составляла 35 лет. Два ребенка из 10 рожденных не доживали до года, еще один умирал до 10 лет [18, 21].

На развитии производства и торговли позитивно сказался тот факт, что после 1450 г. перестал ощущаться недостаток рабочих рук, все земли вновь вошли в оборот. После 1470 г. население Англии стало расти, и к 10-м гг. XVI в. стал ощущаться избыток рабочей силы. Впрочем, наибольший вклад в этот процесс внесли огораживания, проводившиеся для увеличения производства шерсти.

Одной из статей английского экспорта была шерстяная одежда. Производство одежды в 1450—1460 гг. снизилось до 30—40 тыс. единиц (с 60 тыс. в 40-е гг.). Прежний уровень был достигнут в 1481—1482 гг., а в 1507—1508 гг. было изготовлено 93 тыс. единиц одежды, в дальнейшем производство одежды росло на 2,4% ежегодно.

Поиск новых рынков натолкнул купечество Бристоля на исследование Атлантики с конца XV в. в поисках мифической страны, которую они называли «Бразилия». Возможно, они достигли Ньюфаундленда раньше, чем Колумб открыл Америку. Немедленного практического результата это не дало, но заложило основы морских успехов Англии в XVI в. [18, 127—130].

В XV в. продолжался бандитизм со стороны вооруженных свит магнатов, продажность и вымогательства королевских судов и даже самого Тайного совета при короле, не говоря о шерифах и прочих чиновниках. На море процветало пиратство, и в портовых городах успехи и неудачи английских пиратов обсуждались так же, как сейчас итоги футбольных матчей. Но появилась и новая тема: как достичь Индии, огибая с юга Африку или пересекая океан в западном направлении [14, 76—77].

Насилие, захлестнувшее страну в период Войны Роз, распространялось на все сферы жизни: даже присяжные в суде боялись за свои жизни. Могущественные лорды и рыцари не только безнаказанно срезали кошельки, но и перерезали людям глотки. В этих условиях далеко не всегда можно было на практике обуздать лорда или его управляющего, однако в соответствии с манориальным обычаем держатели были судьями в манориальных судах, время от времени меняя друг друга, и это обстоятельство в сочетании с процедурой открытого суда позволяло честным труженикам смягчить тяготы жизни, а также было всеобщей школой самоуправления, видом деятельности населения Англии.

И вот на фоне такой ужасающей повседневности в Англии стала быстро расти тяга к образованию. Пожертвования на создание школ с бесплатным образованием начались в XIV в. и стали весьма распространенными в XV в. С 1450 по 1509 г. было основано 53 такие школы, не говоря о поддержке уже существовавших школ. Учителя в таких школах получали зарплату от 4 ф. ст. 6 ш. до 12 ф. ст. 6 ш. в год, т. е. от 86 до 166 ш. в год (для сравнения: столько же получал приходский священник). Обнаружены документы, свидетельствующие о существовании 85 таких школ в период 1450—1499 гг. и 120 школ в последующие три десятилетия.

Тяга к образованию, его поощрение были вызваны потребностями в развитии мореплавания, а следовательно, техники и точных наук — нужны были образованные кадры. Таким образом, развитие образование предшествовало Реформации. Напомним, что торговое мореплавание было не королевским, как в Португалии, а частным предпринимательством, от которого и шли пожертвования на развитие образования. Это показывает, что деятельность многих людей была связана уже в то время с производством и распространением знаний, и этот факт был элементом североморской культуры англичан, он не мог не требовать изменений феодальных форм организации общественной жизни, в том числе и религиозной, привнесенных нормандцами. Реформация стала следствием образования, а не наоборот, как это иногда утверждается.

Конечно, сотня школ не могла обеспечить всеобщего образования, но очевидно,что в XV в. культура англичан подошла к этапу осознанного вложения капитала в подготовку образованных кадров. Все большее число джентри отдавало своих сыновей частным тьюторам, посылала в школы, а затем в университеты и законоведческое подворье в Лондоне (Inns of Court) для получения высшего образования.

Первая библиотека, где можно было взять книги для чтения, была частной. Известно, что она была в Лондоне и ее владелец умер в 1456 г., первая библиотека появилась до того, как в Англии появился первый печатный станок (1477). В конце XV в. существовали церковные библиотеки с литературой в основном религиозного содержания, которые выдавались на 13 недель за «обещание хранить их». Вокруг бушевали страсти Войны Алой и Белой розы, а деловая Англия заботилась об образовании последующих поколений [15, 155—162].

О грамотности населения можно судить и по тому факту, что 40% свидетелей в лондонских судах были грамотными, и это при условиях дороговизны рукописных книг и обучения на латыни [18, 38].

В конце XV в. высшая аристократия состояла из 50—60 человек, а джентри составляли 2—2,5% населения страны. Они становились не только экономической, но и политической силой, организованной в рамках парламента и органов местного управления. Около трети джентри активно работали в правительствах графств, возглавляя офисы и заседая в комиссиях. Это были не самые богатые, но вполне состоятельные люди. Во всяком случае они могли работать на общественных началах, не получая платы от правительства, а следовательно, будучи независимыми от правительства людьми. В Лондоне даже существовал обычай, согласно которому мэр города был обязан содержать за свои средства большой дом мэрии, поэтому мэрами могли быть только очень богатые люди [15, 42—44, 20]. Таким образом, развитие политической культуры англичан имеет материальную основу, издавна существовавшую в качестве одной из сторон их деятельности.