Geum.ru

Ю. А. Щетинов (гл. IX xix) Левандовский А. А., Щетинов Ю. А. Россия в XX веке: Учеб для 10-11 кл общеобразоват учреждений. М.: Просвещение, 1997. 384 с: ил. Isbn 5-09-007612-Х. Учебник

Вид материалаУчебник

Содержание


Глава XIII. СССР НА ЭТАПЕ ФОРСИРОВАННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА СОЦИАЛИЗМА (конец 20-х — 30-е гг.) § 45. Кризис конца 20-х гг.
Торжество «сталинской альтернативы».
Подобный материал:
1   ...   41   42   43   44   45   46   47   48   ...   70

Глава XIII. СССР НА ЭТАПЕ ФОРСИРОВАННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА СОЦИАЛИЗМА (конец 20-х — 30-е гг.)

§ 45. Кризис конца 20-х гг.


Причины кризиса. В декабре 1925 г., когда экономика страны едва оправилась от разрухи, коммунистическая партия взяла курс на форсированную индустриализацию. И почти сразу же обострился вопрос хлебозаготовок. Крестьяне быстро утрачивали интерес к поставкам зерна на рынок, к продаже его государственным хлебозаготовителям, ибо на вырученные деньги не могли купить промышленные товары. Ведь все материальные средства и ресурсы ускоренным порядком перекачивались на строительство индустриальных гигантов, а не заводов и фабрик, производящих товары народного потребления.

К тому же давала о себе знать беспочвенность надежд на «самофинансирование» промышленности — через сокращение нерациональных издержек, режим экономии, прогрессирующий рост производительности труда и т. д.— как основного источника погашения колоссальных капитальных затрат на индустриализацию. Первым следствием этого было ползучее повышение цен на промышленные изделия, что еще более осложнило ситуацию на внутреннем рынке.

В итоге на рубеже 1927—1928 гг. государственные закрома после закупок крестьянской продукции остались полупустыми. Под угрозой голода оказались города и армия.

Большевики, как и в годы «военного коммунизма», прибегли к насильственным методам изъятия зерна. Объединенный пленум ЦК и ЦКК компартии (апрель 1928 г.) призвал нанести «удар по кулакам и скупщикам-спекулянтам». На деле же он обрушился на всех держателей товарного хлеба, включая середняков. Вновь на сельских дорогах появились отряды «хлебозаготовителей», в руках которых были не сумки с деньгами, а винтовки. И вновь деревня забурлила. Начались убийства партийно-советских активистов.

В следующем году кризисная ситуация повторилась. «В связи с проведением хлебозаготовительной кампании,— отмечалось в 1929 г. в одной из сводок ОГПУ по Центральночерноземной области,— крестьянское население весьма враждебно настроено по отношению к советской власти, за исключением весьма малого процента бедноты. На приезд каких-либо уполномоченных отзываются, как о грабителе, приехавшем грабить их хозяйство. Собираясь, говорят между собой, что разве можно теперь заводить скотину: «Режь, пока какая есть, да и ешь, а то все равно отберут. Сейчас они разоряют сильные хозяйства и цепляют середняцкие, а когда не станет сильных хозяйств, возьмутся за середняцкие. Они будут стричь до конца, чтобы мы раз навсегда отказались заниматься сельским хозяйством отдельно и пошли в коммуну, в барщину, где нас будут эксплуатировать, точно рабов. К этому и идет, теперь мы бессильны, за нас некому заступиться».

В 1929 г. в деревне было зарегистрировано около 3 тыс. террористических актов, жертвами которых стали 10 тыс. «агентов власти». В ряде мест вспыхнули крестьянские бунты и восстания. На их подавление были брошены воинские подразделения ОГПУ, а кое-где — даже артиллерия и самолеты.

Поиск антикризисных мер. «Буржуазные спецы» — так называли в те годы старых специалистов, сотрудничавших с советской властью, но не принимавших марксизм в его большевистской интерпретации,— предлагали искать способы преодоления кризиса через снятие «классовых ограничителей» на нэповской экономике, расширение свободы действия частного сектора в городе и деревне. Это, по их мнению, могло помочь в решении проблемы накопления средств для умеренного по темпам развития государственной промышленности, в том числе ее индустриальных отраслей. Профессор-экономист Н. Д. Кондратьев, например, заявлял, что только «богатеющий мужик» и нэпман являются- «творческими фигурами» в деле накопления, а тот класс населения, который «не сводит концы с концами в своем бюджете, годен лишь для борьбы на баррикадах».

Подобные предложения были сразу официально заклеймены как «происки классовых врагов». В планы большевиков вовсе не входило усиливать позиции своих конкурентов в экономике, а затем неизбежно и в политике. Единое в неприятии инициатив «буржуазных» политэкономов, руководство компартии тем не менее разошлось во мнениях по жгучему вопросу: что же делать дальше?

Группа членов Политбюро (Н. И. Бухарин, председатель СНК А. И. Рыков и лидер советских профсоюзов М. П. Томский) считали необходимым отладить механизм рыночной смычки между городом и деревней и в дальнейшем действовать строго на его основе. Конкретно они предлагали поддержать «индивидуальное хозяйство бедняков и середняка», изыскивая для этого дополнительные средства, в том числе за счет повышения налогов на деревенские «верхи»; нормализовать, а затем регулировать рынок посредством гибких, отвечавших хозяйственной конъюнктуре закупочных цен и маневрирования госрезервами; для создания резервов использовать закупки зерна за рубежом; активно развивать легкую промышленность. И лишь когда произойдет общее оздоровление экономики и, главное, будет обеспечен подъем сельского хозяйства, ставить вопрос о быстрых темпах индустриализации.

Позиция И. В. Сталина была принципиально иной. Кризисную ситуацию в экономике он рассматривал через призму сохранения важнейшего приоритета в хозяйственной политике партии — ускоренной индустриализации, открывавшей путь к развертыванию современного военно-промышленного комплекса и техническому перевооружению всего народного хозяйства. Если, считал генсек, этой стратегической цели невозможно добиться на основе нэпа, то тем хуже для него. Надо без колебаний демонтировать расшатанный механизм рыночной экономики и заменить его механизмом с иным, административно-распорядительным типом хозяйственных связей, отвечающим социалистическому идеалу. И начинать этот демонтаж надо с деревни, не дожидаясь того времени, когда она вся поднимется против коммунистов.

Здесь — и это очевидно сегодня — Сталин стремился решить, опираясь на силу государства, две взаимосвязанные задачи: политическую и социально-экономическую. Во-первых, раз и навсегда снять с повестки дня постоянно беспокоивший власти крестьянский вопрос, для чего провести «ликвидацию кулачества как класса» и в ходе ее изъять из деревни все способные к сопротивлению слои населения. Во-вторых, образовать на базе низкотоварных крестьянских дворов крупные социалистические коллективные хозяйства (колхозы). Имеющийся опыт их работы (в 1927 г. колхозы объединяли около 1% крестьян) показывал, что и по товарности они в два-три раза продуктивнее индивидуалов, и под прямой административный контроль поставить их было много проще, чем 25 млн. единоличных хозяйств. Тем самым колхозы превращались в надежный, не подверженный рыночной конъюнктуре канал перекачки ресурсов (в том числе рабочей силы, высвобождавшейся в результате укрепления производства и повышения его товарности) в промышленность.

Торжество «сталинской альтернативы». В столкновении двух большевистских точек зрения на выход из кризиса, бухаринской и сталинской, победила последняя. Позиция Н. И. Бухарина и его единомышленников была осуждена как «правый уклон», а сами они лишились своих высоких партийных и государственных постов. Произошло это не только потому, что генсек уже достаточно надежно контролировал партаппарат, включая его верхние эшелоны — Политбюро и ЦК. Его намерение не распутывать, а одним ударом разрубить тугой политико-экономический узел в значительно большей степени соответствовало настроениям, господствовавшим в партии.

Многие коммунисты, как и И. В. Сталин, выступали за ускоренную индустриализацию (правда, плохо представляя себе огромные социальные издержки этого процесса) и глубоко сомневались в возможности ее проведения без коренной «реконструкции» народного хозяйства, которая позволила бы сконцентрировать ресурсы страны, в том числе оперативно поставляемые аграрным сектором, на главном направлении — строительстве объектов тяжелой промышленности. Ведь ни для кого не было секретом, что развитым капиталистическим странам для создания собственной индустриальной базы потребовалось несколько десятилетий. И это при благоприятных внутренних и внешних условиях, при широком использовании таких источников накопления, отсутствующих в Советской России, как иностранные кредиты, крупные инвестиции отечественного частного капитала, наконец, откровенное ограбление колоний.

Оценивая сейчас дискуссии тех далеких лет, часть историков разделяет сомнения сторонников генсека. Они полагают, что модель Н. И. Бухарина «с научной точки зрения была труднореализуемой в тех условиях», ибо имеющихся в стране ресурсов явно не хватало для сбалансированного развития всех отраслей народного хозяйства в рамках рыночной экономики. Другая группа историков оспаривает это утверждение, отдавая предпочтение позиции Бухарина. Но каким бы ни был окончательный вердикт ученых, бесспорно одно: проведение в жизнь «бухаринской альтернативы» делало невозможным форсированное развертывание тяжелой промышленности, отодвигало переход СССР в разряд мощных индустриальных держав на неопределенный срок.

Вопросы и задания

1. Назовите причины кризиса нэпа в конце 20-х гг. Его основные проявления. 2. Охарактеризуйте предложенные тогда варианты выхода из кризиса. 3. Почему победила «сталинская альтернатива»?