Geum.ru

Школьного и профессионально-технического образования Дона и Кубани в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.)

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10
Раздел 4. «Новый порядок» в сфере образования

Немецко-фашистские войска захватили к 1943 г. значительное количество районов страны, в том числе Дона и Кубани. Оккупационный период на территории Ростовской области и Краснодарского края был различным: от нескольких месяцев до нескольких лет. В Таганроге и ряде прилегающих к нему местностей оккупанты находились с октября 1941 г. по август 1943 года. На Кубани в среднем немцы «хозяйничали» в течение шести месяцев.

Мероприятия, проводимые оккупационными властями в сфере образования, носили отчасти декларативный, непоследовательный характер и не представляли комплексную систему. Сделанный нами анализ учебной документации привел к заключению, что перед созданной захватчиками на Дону и Кубани образовательной сетью ставились задачи онемечивания подрастающего поколения и привития ему элементарных трудовых навыков. Таким образом, фашизированная школа становилась удобным инструментом в руках оккупантов в деле пропаганды и методичного снижения интеллектуального уровня местного населения.

Еще в предвоенное время высшие руководители третьего рейха неоднократно высказывались в духе полного уничтожения всей системы советского образования. Такой подход был составной частью глобальных планов фашистов по ликвидации политического строя Советского Союза, по онемечиванию той части населения, которая осталась бы для обслуживания немецких колонистов. Фюрер и его окружение считали образованных советских людей опасными для самого существования Германии. В мае 1940 г. А. Гитлер констатировал: «Для ненемецкого населения восточных областей не должно быть высших школ. Для него достаточно наличия четырехклассной народной школы. Целью обучения в этой народной школе должен быть только простой счет, самое большее до 500, умение расписаться, внушение, что божественная заповедь заключается в том, чтобы повиноваться немцам, быть честным, старательным и послушным. Умение читать я считаю ненужным…».1

Далее фюрер подчеркивал: «обучение русских, украинцев и других народов СССР чтению и письму впоследствии обернется против Германии, так как образование даст более развитым из них возможность изучать историю, овладеть историческим опытом, а отсюда развивать политические идеи, которые не могут не быть губительными для нашего немецкого государства. Нельзя, чтобы они знали больше, чем значение дорожных знаков. Обучение в области географии может быть ограничено одной единственной фразой: «Столица рейха – Берлин… Математика и все прочее подобное совершенно не нужно».2

Идеи А.Гитлера повторялись и развивались в высказываниях его соратников. Так, рейхсфюрер СС Гиммлер указывал: «Кроме начальных школ, на Востоке вообще не должно быть никаких школ. Родители, которые с самого начала хотят дать своим детям лучшее школьное образование, нежели начальное, так и позднее среднее, должны для этого обратиться с заявлением к высшим руководителям СС и полиции. Решение по заявлению принимается в первую очередь в соответствии с тем, является ребенок безупречным в расовом отношении и удовлетворяет ли нашим условиям».3

Фашистские лидеры считали возможным открытие для «туземцев» школ низших ступеней, чтобы воспитывать в них преданных рейху ремесленников. В целом политика захватчиков в сфере образования имела доктрину, общий смысл которой можно сформулировать так: «вполне достаточно, если население оккупированных местностей будет учиться писать, считать, а также выучит немецкий язык».

В ходе войны на оккупированной советской территории, в том числе на Дону и Кубани, фашисты занимались практическим осуществлением этих установок. Особенно настойчиво они делали это в первый год войны, когда немецкие войска одерживали победы. Однако с провалом планов «молниеносной войны» отношение германских властей к вопросам образования на части оккупированных земель стало изменяться. Руководство нацистской Германии стало осознавать, что для достижения конечных целей в войне необходимо привлечь на свою сторону население оккупированных территорий. В первую очередь такие изменения были характерны для Юга России. Именно здесь оккупанты рассчитывали найти поддержку у тех слоев и групп населения, которые были недовольны советской властью.

Районы, захваченные немецко-фашистскими войсками, находились в ведении образованного в Берлине 17 июля 1941 г. имперского министерства по делам восточных оккупированных областей, возглавляемого А. Розенбергом. Центральный аппарат министерства состоял из управления и отделов: политического, экономического, просвещения и др. Функции непосредственного руководства на советских территориях выполняли ортскомендатуры в городах и фельдкомендатуры в сельских районах. В качестве административных органов «русского управления» были организованы бургомистерства, занимавшиеся решением насущных проблем в сфере политики, экономики и духовной жизни. При них существовали и специальные подразделения, курирующие работу системы образования. В Ростове таким органом был «Отдел просвещения», в Таганроге– «Отдел школ и культурных учреждений», в Краснодаре- «Отдел просвещения и культуры», в Ейске – «Отдел образования и культуры», в Тихорецке – «Отдел народного просвещения» и т.д. Именно работники этих отделов рассматривались германским руководством в качестве «строителей» школьной системы, соответствующей интересам оккупационных властей.

Система народного образования в захваченных районах создавалась немецкими властями не на пустом месте. Материальная база учебных заведений Дона и Кубани частично сохранилась. Не были эвакуированы советским правительством и большинство работников сферы просвещения. Не пришлось новым властям изменять и структуру организации учебного процесса. Отметим, что еще Петр I начал оформлять образовательную систему России по германскому образцу. По пути, указанному первым императором, пошли и его наследники. Сталинские реформы в образовательной сфере 30- х годов вернули многие тенденции классической дореволюционной школы, преобразовав их в соответствии с новыми идеологическими требованиями. Таким образом, перед оккупантами встала задача не столько ликвидировать советскую систему образования, сколько изменить ее идейно-политическую сущность.

Прежде чем в оккупированных районах открывались учебные заведения, функционеры из отделов образования осуществляли ряд подготовительных мероприятий: ремонт зданий, регистрацию детей по возрастным категориям, подбор педагогических кадров, составление новой школьной документации. Местные оккупационные органы управления держали на постоянном контроле процесс организации системы просвещения.

Одной из серьезнейших проблем, зачастую задерживавших на продолжительный срок открытие объектов образования, являлось отсутствие специализированных помещений. Многие школьные здания пострадали от бомбежек и артобстрелов, сохранившиеся находились в ведении германских военных частей. В Майкопе в школе № 13 оккупанты устроили казарму, в школе № 14 - конюшню и хоздвор.1

В справке о результатах обследования школьных помещений служащими городского отдела школ и культурных учреждений Таганрога отмечалось, что из 25 школ 16 были заняты воинскими частями, остальные нуждались в капитальном ремонте. Школьное имущество повсеместно расхищалось солдатами и местными жителями.2 В этой обстановке руководство отделов образования шло по схеме, отработанной еще до оккупации при советской власти. Они приспосабливали под школьные классы квартиры, частные дома, бараки. Учебное заведение могло размещаться в двух и более зданиях. И лишь незначительная часть школ работала в специализированных помещениях.

Одной из важных в комплексе подготовительных мероприятий стала перепись детей, позволившая руководящим структурам установить их возрастные категории и определить необходимое количество школьных мест. Учет юношества проводился под контролем немецкой администрации и бургомистерств. (см: Приложение 4). Оккупационными властями были организованы специальные участки, куда родители должны были приводить своих детей для регистрации, а затем в обязательном порядке записать их в школу под угрозой применения к ним санкций за невыполнение данного распоряжения.1

Своими специфическими особенностями выделяется работа оккупационных властей по подбору кадров. Каждый работник системы образования подвергался тщательной проверке со стороны местного политико-криминального отдела милиции или полиции.2 Предпочтение отдавалось тем, кто по убеждениям мог быть отнесен к противникам советской власти, а также тем, кто получил образование до революции. Список учителей, трудившихся в оккупационных учреждениях и школах Ростовской области, включая Тарасовскую районную управу, Морозовское полицейское управление, Таганрог и учителей начальных школ г. Каменска и Калининского района, насчитывал более 3500 человек.3 На Кубани в различных сферах, в том числе и образовательной, на «новый режим» работало 9325 учителей.4

Германские власти и действовавшие по их указаниям работники отделов образования проводили различные мероприятия по контролю за деятельностью учителей и по изменению их мировоззрения. В Таганроге военным советником при бургомистерстве была организована встреча работников отдела школ с немецким офицером, работавшим в Германии учителем до призыва в армию. На этой встрече в вопросно-ответной форме была прочитана лекция об особенностях организации учебно-воспитательного процесса в германских школах. Результаты этой беседы были доведены до всех педагогов города.5

Для обучения учителей новым методикам и «совершенствования их профессиональных умений» методисты отделов образования проводили семинары, на которых читались лекции по истории, естествознанию, математике, физике, химии, педагогике и психологии. Лекторы особое внимание уделяли рассмотрению идеологической программы германских властей, характеристике военного и политического положения в мире, ознакомлению с исключительными достижениями немецкой литературы, сравнению германского и русского искусства.1 В крупных городах проводились учительские конференции.2

Специальные немецкие инспекторы посещали школьные уроки, функционеры из органов управления школьной сферой проводили индивидуальные консультации для педагогов, разрабатывали методические рекомендации, организовывали открытые уроки3. Периодически осуществлялись аттестационные мероприятия. Так, в Таганроге в итоге одной из таких проверок, проведенной отделом школ и культурных учреждений в 1943 г., все работавшие учителя были разделены на три группы:

I – учителя высокой профессиональной культуры;

II – педагоги с большим стажем, но добившиеся менее высоких результатов в учебно-воспитательном процессе, чем первая категория;

III –учителя низкой квалификации, дезорганизующие работу школы.

Основными критериями распределения по группам были: стаж, умение организовать учебно-воспитательную работу, уровень знаний учащихся, процент посещаемости, отношение к трудовой дисциплине.4

Получившие работу во вновь создаваемых школах учителя могли рассчитывать на ряд льгот: кроме ежемесячного жалования, им выдавались продуктовые пайки. Во время летних каникул отдельным таганрогским преподавателям предоставлялись путевки в местный дом отдыха5. Подобное отношение германских властей к местным учителям было направлено на формирование лояльного отношения к немецко-фашистским захватчикам со стороны наиболее образованной прослойки общества и привлечение ее к сотрудничеству в интересах нового режима.

Учительство Дона и Кубани шло навстречу оккупантам по различным причинам. Одни, таившие ненависть к коммунистам, делали это из политических убеждений, другие считали, что детей следует продолжать учить, несмотря на смену власти. А для большинства педагогов работа в школе являлась единственной возможностью прокормить себя и своих родных. Эта категория учителей не проявляла особого рвения в реализации планов немецко-фашистских оккупантов в сфере образования. Так, в докладной записки работника отдела школ г. Таганрога в бургомистерство об итогах учительской конференции, проходившей в городе в августе 1943 г., подчеркивалось, что все доклады были аполитичны и ничего антисоветского в них не содержалось. Кроме того, фраза из доклада начальника отдела школ: «наука и просвещение воцарятся над мраком и царством тьмы» носила двойной подтекст и была с воодушевлением и надеждой воспринята большинством присутствующих1.

Большую озабоченность вызвал у немецких властей процесс изменения содержания учебно-воспитательного процесса. Школьная документация поспешно переписывалась в соответствии с новыми идеологическими установками. В Ростове эта задача была возложена на созданные при отделе просвещения методические комиссии, которые возглавили вновь назначенные директора школ2. Большую работу по подготовке учебно-методического материала и подбору учебников в сентябре 1942 г. проделали учителя Каневского района Краснодарского края.3 В Краснодаре для написания единых школьных программ было организовано 17 предметных комиссий.4

Подобные комиссии функционировали повсеместно на Дону и Кубани. За основу распределения материала составители новых программ брали советские, изданные Наркомпросом РСФСР, и изменяли их идейно-политическую сущность.5 В объяснительной записке к программе по географии, составленной в Таганроге, указывалось, что в ее основу положен принцип прежней планировки. Однако из содержания были выброшены все антирелигиозные и советские идеологические акценты, учение о равноценности рас. Все темы в данной программе предполагалось начинать с изучения Германии, и далее европейские страны рассматривать с точки зрения тех или иных отношений с нею.6

Подготовленная методическими комиссиями учебная документация просматривалась специальными цензорами и затем утверждалась немецкой администрацией. К примеру, разработанная таганрогскими учителями программа для 4-классных школ в целом была одобрена этими инстанциями. В нее были внесены лишь незначительные изменения: из списка для чтения исключались сказка А.С. Пушкина «О попе и его работнике Балде» и стихотворение «Узник», как носящие неблагоприятную идеологическую окраску, и по пению было введено разучивание немецких песен.7

Анализ архивных материалов и документов свидетельствует о том, что оккупационные власти для открывшихся школ утвердили учебные планы и программы, которые основывались на принципах пангерманизма, расовой теории, антибольшевизма. В целом же содержание учебного процесса в школах в период оккупации было направлено на онемечивание учащихся и воспитание у них определенных правил и норм поведения, выгодных немецким властям. Несомненно, такое «образование» было чуждым и неприемлемым для большинства местного населения.

Вместе с тем, пытаясь завуалировать в глазах местного населения истинный характер и цели фашистского режима, германское руководство позволяло сохранять в школьных программах элементы русской национальной культуры. В частности, разрешалось использовать в процессе преподавания произведения русской классической литературы1. (См: Приложение 5) Наряду с этим широко пропагандировалось возвращение к дореволюционному гимназическому образованию.

Религиозное воспитание было объявлено важной составной частью системы образования. Школьные работники должны были организовывать коллективные посещения учениками местных церквей. В школах торжественно отмечались христианские праздники Рождества Христова и Св. Пасхи. В праздничные дни 7-9 января для учащихся предусматривалось проведение елок, развлекательная программа которых сочетала традиционные формы русских празднеств и пение немецкого рождественского гимна.2 С 5 по 15 января в школах вводились рождественские каникулы.3

В казачьих районах оккупанты, возрождая старые российские традиции, осуществляли их в том числе и в области образования. В Пластуновском районе Кубани в начальных школах были введены воинские занятия: джигитовка, рубка лозы, стрельба из винтовки. Их проводили казачьи урядники4. Таким образом, немецкие власти шли навстречу определенной части местного населения, надеясь на его поддержку.

В условиях военного времени германские власти не имели возможности наладить централизованный выпуск новой учебной литературы. Поэтому учителям разрешалось использовать дореволюционные книги, а также советские учебники, которые подвергались тщательной цензуре. Из них вырезались идеологические блоки, портреты нежелательных для германских властей политиков.5

Следует отметить, что в отдельных школах, в основном в сельских районах, где контроль германской администрации был несколько ослаблен, учителя имели возможность на свое усмотрение преподавать в русле советской идеологии. Так, в Отраднинском районе учителя сохранили учебники, пособия, программы дооккупационного периода, приказ об уничтожении которых назначенный немцами инспектор райОНО К.Н. Харламов не выполнил. По ним и проводились занятия со школьниками.1

По воспоминаниям А.Г. Гулькиной, работавшей учительницей в первом классе школы станицы Северской в период оккупации: «…установленной немцами программы не было, работали по тем же учебникам. На уроках никто не присутствовал, и никакой проверки со стороны отдела образования не было, поэтому занятия с детьми проводили в чисто советском духе…»2

Школы, работавшие на Дону и Кубани в период оккупации, можно классифицировать по следующим типам: начальные (1-4 кл), неполные средние (5-7 кл.), высшие начальные училища(5-7 кл.), средние школы (5-10 кл.), гимназии. Учащиеся за обучение в этих школах должны были вносить определенную сумму. Только в начальных школах отдельных местностей преподавание было бесплатным.

Начальное образование объявлялось обязательным. Четырехклассные школы были первыми учебными заведениями, создаваемыми немецкими властями повсеместно. Они функционировали в Ростове, Каменске, Сальске, Таганроге и прилегающих к нему сельских районах, а также Майкопе, Ейске, ст. Лабинской, Ленинградском районе, в с. Николаевка Краснодарского края и других местностях Дона и Кубани.3 В них преподавали русский и немецкий языки, арифметику, пение, рисование, рукоделие, гимнастику4 (см: Приложение 6). По окончании начальной школы учащиеся держали экзамены по русскому языку (письменно и устно), немецкому языку(письменно и устно) и по арифметике(письменно и устно).5 Успешно прошедшим эти испытания выдавались свидетельства установленного образца (см: Приложение 7).

В Таганроге выпуск из начальных школ в июле 1943 г. оккупационные власти превратили в мероприятие идеологической пропаганды своих успехов. В городском саду были собраны воспитанники школ и их родители. На празднике присутствовали ортскомендант, военный советник бургомистерства, ряд немецких офицеров, бургомистр и др. В речах выступавших одновременно с поздравлениями в адрес выпускников звучали многочисленные слова благодарности германским властям за предоставленную возможность детям учиться и всевозможные восхваления немецкому режиму.1

Гимназии организовывались обычно в крупных городах как дань дореволюционным традициям. В оккупированном Краснодаре в январе 1943г. шла подготовка к открытию классической гимназии. В нее планировалось набрать лучших учеников, окончивших четыре класса начальной школы. За обучение они должны были вносить плату 150 рублей в месяц. Дирекция собиралась принять в свое учебное заведение 180 человек. Разумеется, это могли быть лишь дети состоятельных родителей. Предполагалось, что гимназисты будут изучать три языка: немецкий, французский и латинский. Закон Божий не был введен в перечень обязательных предметов и мог изучаться по желанию. Однако открытие гимназии так и не состоялось, так как уже в феврале 1943 г. Краснодар был освобожден Красной армией.2

Не удалось начать занятия и в Майкопской гимназии. В ней предусматривалось раздельное обучение 700 мальчиков и девочек. Учебный план гимназии предполагал преподавание как общеобразовательных дисциплин, так и новых наук, не известных ученикам советской школы: космография, латынь, закон Божий.3 За право посещать это учебное заведение учащиеся должны были платить 25 руб. в месяц.4

Обучение детей среднего и старшего возраста в регионе в основном началось с конца 1942 года. В октябре для повышения культурного уровня населения по приказу начальника районной управы в Ейске и станице Ясенской были организованы средние школы, а в селах: Воронцовском, Александровском, Кухарньском - неполные средние школы. Плата за обучение в них устанавливалась в размере 150 рублей в год.5 Учебный план включал такие предметы, как математика, физика, естествознание, химия, география, немецкий язык, физкультура, русский язык и литература, черчение, рисование и пение.6

На активизацию процесса создания учебных заведений неполного среднего и среднего звена был направлен указ А. Розенберга от 23 февраля 1943 г. об изменениях в области образования на оккупированных территориях. В нем приказывалось открывать для захваченных народов такие типы образовательных заведений, как 4- классные народные, 3-классные средние, профессиональные школы, специальные школы, высшие специальные школы.1 Однако для региона это указ уже не имел принципиального значения, так как к этому времени фактически всю территорию Кубани и Дона освободила Красная армия. Актуальным это распоряжение имперского министра по делам восточных оккупированных областей оставалось лишь для г. Таганрога, части местностей Куйбышевского, Матвеево-Курганского и Федоровского районов Ростовской области. В марте 1943 г. в Таганроге начало работу первое высшее начальное училище им. И.С Тургенева, дискуссии о необходимости создания которого велись между начальником отдела школ и культурных учреждений и германской администрацией более полугода.2 К концу августа 1943 г. подобных учреждений в городе было уже четыре.3 В селах Анастасиевке и Федоровке были открыты неполные средние школы. Все учебные заведения функционировали по системе самоокупаемости.

Материальное обеспечение оставалось одной из самых главных проблем системы образования в течение всего периода оккупации. Школьные здания в случае необходимости могли переходить в распоряжение военного командования. Одно из множества подобных указаний местной комендатуры бургомистру г. Таганрога от 20 мая 1942 г.: «поручаем Вам немедленно закрыть школу № 5. Здание это из тактических соображений будет занято германскими войсками».4 В таких случаях учебное заведение закрывалось, а учащиеся переводились в соседние школы.5 Подобные обстоятельства приводили к сокращению школьных мест и продолжительности сроков учебного года. Школы испытывали недостаток в учебниках и письменных принадлежностях, бумаге. В осенне-зимний период школьная администрация сталкивалась с проблемами недостатка топлива, зачастую температура в классах была такой низкой, что замерзали чернила в чернильницах. Учащиеся, как правило, приносили дрова или уголь для отопления классных комнат, поскольку местные власти фактически не обеспечивали школы топливом. Обычным явлением было прекращение занятий в холодную погоду, о чем либо сообщалось по радио, либо вывешиванием на школе специального знака.6

Одной из причин плохой посещаемости учащимися занятий, которая отмечалась во всех отчетах отделов образования перед немецкой администрацией, было отсутствие обуви и одежды у основной массы детей. Местные власти и школьные работники пытались по возможности решать бытовые проблемы подростков. В станице Екатериновка Краснодарского края староста получил указание от районного старосты, в котором отмечалось: «…многие учащиеся не ходят в школы и высшие начальные училища из-за плохой обуви, нуждающейся в починке. Приказываю старосте объявить всем артелям сапожников принимать в починку обувь вне всякой очереди и только за деньги, а не за продукты. Кроме того, у некоторых учащихся плохая одежда. В этом случае учителя вместе с любителями могут поставить концерт или спектакль в пользу бедных учащихся и на вырученные деньги купить на толкучке в Ейске необходимое».1

Особые льготы оккупационные власти предоставляли семьям, подвергшимся со стороны советских властей репрессиям. Они освобождались от оплаты за обучение, получали продуктовые и вещевые подарки. В Таганроге выявлению нуждающихся учащихся способствовало открытие при отделах образования инспектуры по детской безнадзорности.2 Специальные инспекторы проверяли школы на предмет посещения, дежурили в местах наибольшего скопления подростков, выявляли причины пропуска ими занятий, в случае необходимости определяли размеры материальной помощи3 (см: Приложение 8)

Проявление заботы о детях со стороны немецко-фашистских властей носило пропагандистский характер и являлось одной из форм заигрывания с местным населением. В то же время желание оккупантов охватить обучением в школе как можно больше детей было направлено на недопущение безнадзорного времяпровождения юношества и стремление держать под своим контролем процесс формирования подрастающего поколения как будущей социальной опоры нового режима. Институтам образования в этом деле немецкие власти отводили значительную роль. Однако родители и ученики зачастую не проявляли ожидаемого немецкими властями энтузиазма, наборы учащихся проходили медленно и не в полном объеме. К примеру, в Таганроге осенью 1942 г. 46% детей школу не посещало.4 И это несмотря на то, что бургомистерство специальным распоряжением предупредило, что «при обнаружении детей, не записанных в школы, торгующих на базаре или хулиганствующих на улице, родители их будут привлекаться к строгой ответственности и повергаться штрафу».1

Неохотное желание местных жителей поддерживать начинания оккупантов в сфере образования можно объяснить следующими мотивами. Для одних семей высокая плата за обучение, установленная во многих учебных заведениях, не позволяла отдавать детей в них. Другие, саботируя распоряжения немецких органов управления о посещении школьных занятий, тем самым проявляли пассивное сопротивление оккупационным властям. Поэтому оккупанты вынуждены были заставлять родителей посылать детей в школу, угрожая расправой в случае неповиновения.

Совсем иначе обстояло дело на оккупированных территориях с работой профессионально-технических учебных заведений. Как уже отмечалось, нацистская верхушка считала излишним для граждан СССР какое-либо образование, кроме начального. Поэтому открытие ремесленных училищ было связано в первую очередь с практической целесообразностью. Вопрос о немедленной активной эксплуатации народного хозяйства в оккупированных районах, вставший перед германскими органами управления в ходе затягивания военных действий на фронтах, обострил кадровую проблему. В условиях, когда оставшиеся на захваченных территориях квалифицированные рабочие были вывезены в Германию, возникла необходимость подготовки специалистов из подрастающего поколения. С этой целью в городах стали открывать ремесленные училища. Однако известны и единичные случаи организации профессионального обучения на селе. В частности, в поселке Глубокая Ростовской области осенью 1942 г. был объявлен набор юношей и девушек, желавших обучаться в ремесленной школе2.В учебные заведения профессионально-технической направленности принимались юноши и девушки от 13 до 20 лет. Обучение в училищах было в основном платным. Срок обучения предполагался от двух до трех лет.

Учебные планы ремесленных училищ являются еще одним свидетельством отсутствия системного подхода немецких властей к делу образования на оккупированных территориях. В ремесленной школе поселка Глубокая в список дисциплин входили как общеобразовательные ( в том числе и немецкий язык), так и специальные: дерево- и металлообработка, электротехника, рукоделие, занятия по гигиене. В то же время в Таганроге функционировали мужское ремесленно-техническое училище по подготовке специалистов по металлообработке и авторемонту и женская ремесленная швейная школа.1 В них преподавались только специализированные предметы по профессиям, изучение же общеобразовательных дисциплин не предусматривалось. Значительное количество часов отводилось на освоение немецкого языка. По отношению к другим дисциплинам учебного плана оно составляло более 23%.2 Производственная практика проходилась на местных предприятиях, которые оккупантам удалось восстановить.

В общем анализ архивных документов позволяет сделать вывод о том, что оккупационные власти не смогли создать в регионе системы профессионально-технического обучения. На Дону и Кубани ремесленные училища функционировали в основном в отдельных крупных промышленных городах, но единичные располагались и в сельских населенных пунктах.

Оккупация немецко-фашистскими войсками ряда территорий региона стала самой трагичной страницей в жизни местного населения, в том числе педагогов и учащихся, основная масса которых оказывало врагу как пассивное, так и активное сопротивление. Учителя и их воспитанники принимали участие в работе подпольных организаций, вели подрывную деятельность в тылу врага. Членами Таганрогского подполья были учителя Галах, В.И. Шаролопов, Н.В. Филатова, Н. Жданова, В.Г. Пугачева и Татаринова, школьники Г.Гончаров, Е.Шаров, А. Мищерин и другие, многие из них зверски убиты немецкими фашистами3. Активную гражданскую позицию занимали пионеры г.Шахты, организовавшие отряд из двенадцати человек для борьбы с немцами, среди них: Булатов, Дурасов, Беденко. Они привели в негодность 3200 штук покрышек, сожгли 15 тонн горючего, уничтожили 25 автомашин с продуктами, вывели из строя авторемонтную мастерскую. В ходе наступления частей Красной армии включились в бой и захватили в плен более 30 человек немецких солдат4. Это только несколько страниц из героической летописи борьбы педагогов и их воспитанников с немецко-фашистскими оккупантами.

Подводя итоги, прежде всего, отметим, что планы высшего нацистского руководства Германии относительно вопросов образования, составленные еще в довоенное время, трансформировались в ходе войны. Чем больше неудач терпела немецкая армия в сражениях, тем больше оккупационные власти обращали внимания на развитие системы образования на захваченных территориях. Осознав, что быстро разгромить СССР не удастся и что «блицкриг» все больше превращается в затяжную войну, нацисты решили привлечь на свою сторону население оккупированных территорий, в том числе и проводя своеобразную политику в сфере просвещения. Типы и формы организации объектов образования зависели и от времени захвата немецкими войсками того или иного населенного пункта Дона и Кубани. Кроме того, помимо пропагандистских целей открытие учебных заведений позволяло оккупационным властям решать ряд практических задач: воспитание будущего поколения в прогерманском духе, решение проблем детской безнадзорности, трудоустройство части учительства, создание базы для подготовки нужных рейху рабочих кадров.

На Дону и Кубани немецко- фашистские захватчики осуществили ряд мероприятий для обеспечения работы сети школ, в основном начальных, и профессионально-технических училищ. Созданные немецкими властями учебные заведения полностью отвечали нацистским идеологическим установкам, и учебный процесс, организованный в них, своей конечной целью имел привитие учащимся идей, правил и норм поведения, выгодных немецким властям. Однако, несмотря на исключительно реакционную сущность, образовательная программа оккупантов в то же время носила демагогический характер и содержала определенную систему социально-политических мероприятий, способствовавших маскировке истинных целей завоевателей. В целом, образовательная политика немецко-фашистских захватчиков не нашла поддержки у большинства местного населения, которое оказывало им героическое сопротивление.