Начало формы Конец формы Б. В. Соколов. Правда о Великой Отечественной войне (сборник статей)
| Вид материала | Сборник статей |
- И научной литературы Начало формы Конец формы В. Гейзенберг. Физика и философия, 2763.51kb.
- Начало формы Конец формы, 5914.38kb.
- Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», 21.03kb.
- План мероприятий, посвященных празднованию 65-й годовщины Победы в Великой Отечественной, 735.86kb.
- Урок-монтаж о Великой Отечественной войне Цели урока, 76.15kb.
- 66 лет победе в Великой Отечественной войне!, 6.6kb.
- Справка об участии администраций связи рсс в праздновании 65-й годовщины Победы в Великой, 82.72kb.
- Внашей библиотеке ты сможешь взять любую из предлагаемых тебе книг о Великой Отечественной, 289.54kb.
- Историческое значение победы нашего народа в Великой Отечественной войне, 243.01kb.
- Viii наш край в великой отечественной войне (1941-1945 гг.), 204.47kb.
авторов книги "Гриф секретности снят" - 555,5 тыс. из 8668,4 тыс. погибших,
или 6,4%, причем недоучет боевых потерь здесь, конечно, несоизмеримо больший,
чем небоевых),{22} большой погрешности в ту или иную сторону здесь быть
не может. Помесячные данные за 1942 г. о потерях Советских Вооруженных
Сил приведены в таблице 1.
Таблица 1
Потери Красной Армии в 1942 г.
| Месяц | Безвозвратные потери (тыс. чел.) | Потери пораженными в боях (в % от среднемесячного уровня за войну == 100) |
| январь | 628 | 112 |
| февраль | 523 | 98 |
| март | 625 | 120 |
| апрель | 435 | 81 |
| май | 422 | 78 |
| июнь | 519 | 61 |
| июль | 330 | 83 |
| август | 385 | 130 |
| сентябрь | 473 | 109 |
| октябрь | 819 | 80 |
| ноябрь | 413 | 83 |
| декабрь | 318 | 123 |
| Всего за год | 5888 | 1158 |
Источники: Смирнов
Е. И. Война и военная медицина. 2-е изд. М:., 1979. С. 188; Волкогонов Д. А, Мы победили вопреки бесчеловечной
системе // Известия. 8.5.1993. С. 5.
Сравнение этих цифр позволяет сделать вывод, что данные
Д. А. Волкогонова существенно занижают истинный размер безвозвратных потерь.
Так, в мае 1942 г. безвозвратные потери будто бы составили лишь 422 тыс. и по
сравнению с апрельскими даже уменьшились на 13 тыс. Между тем именно в мае
германские войска пленили около 150 тыс. красноармейцев на Керченском
полуострове{23} и около 240 тыс. - в районе Харькова.{24} Тогда как в апреле
потери пленными были незначительными (наибольшее их число - порядка 5 тыс.
человек, было взято при ликвидации группы генерала М. Г. Ефремова в районе
Вязьмы). Получается, что в мае потери убитыми и умершими от ран, болезней и
несчастных случаев не превышали 32 тыс. человек, а в апреле достигали почти 430
тыс., и это при том, что показатель числа пораженных в боях с апреля по май упал
всего на 3 пункта, или менее чем на 4% . Ясно, что все дело в колоссальном
недоучете безвозвратных потерь в период общего отступления советских войск с мая
по сентябрь включительно. Ведь именно тогда было захвачено немцами подавляющее
большинство из 1653 тыс. советских пленных 1942 г. По Д. А. Волкогонову за это
время безвозвратные потери достигли 2129 тыс. против 2211 тыс. за 4
предшествовавших месяца, когда потери пленными были незначительны. Не случайно в
октябре безвозвратные потери Красной Армии вдруг увеличились, на 346 тыс. по
сравнению с сентябрем при резком падении показателя пораженных в боях на целых
29 пунктов и отсутствии в это время сколько-нибудь крупных окружений советских
войск: в октябрьские потери были частично включены недоучтенные потери
предшествовавших месяцев.
Наиболее надежными нам представляются данные о
безвозвратных потерях за ноябрь, когда Красная Армия почти не понесла потерь
пленными, а линия фронта была стабильна вплоть до 19-го числа. Поэтому можно
считать, что потери убитыми и умершими от ран учтены в этом месяце полнее, чем в
предшествовавшие и последующие, когда быстрое перемещение фронта и штабов
затрудняло учет, и что безвозвратные потери в ноябре приходятся почти
исключительно на убитых и умерших от ран, болезней и несчастных случаев
(отметим, что здесь могут быть учтены небоевые потери лишь действующей армии,
без умерших от болезней военнослужащих тыловых округов и Дальневосточного
фронта). Тогда на 413 тыс. убитых и умерших будет приходиться показатель в 83%
пораженных в боях, т. е. на 1% среднемесячного числа пораженных в боях
приходится приблизительно 5,0 тыс. убитых и умерших от ран и болезней. Если же
принять за базовые показатели января, февраля, марта или апреля, то там
соотношение, после исключения примерного числа пленных, будет еще большим - от
5,1 до 5,5 тыс. погибших на 1% от среднемесячного числа пораженных в боях.
Декабрьские же показатели явно страдают большим недоучетом безвозвратных потерь
из-за быстрого перемещения линии фронта.
Можно считать, что установленное для ноября 1942 г.
соотношение числа пораженных в боях и количества убитых и умерших от ран,
болезней, несчастных случаев, а также по приговорам трибуналов близко к среднему
за войну в целом. Тогда общие безвозвратные потери Красной Армии (без пленных) в
войне с Германией можно оценить, умножив 5 тыс. человек на 4656 (4600) - сумма
(в процентах) потерь пораженными в боях за период с июля 1941 г. по апрель 1945
г., 17 - потери пораженными в боях за июнь 1941 г., 39 - потери пораженными в
боях за май 1945 г., принятые нами за одну треть потерь соответственно июля 1941
г. и апреля 1945 г. В результате мы приходим к цифре в 23,28 млн. погибших. Из
этого числа, очевидно, следует вычесть 939 700 военнослужащих, числившихся
пропавшими без вести, но после освобождения соответствующих территорий вновь
призванных в армию. Большинство из них не было в плену, часть бежала из
плена.{25} Таким образом, общее число погибших сократится до 22,34 млн. человек.
За счет небоевых потерь в тыловых округах мы увеличим это число до 22,4 млн.
человек, убитых в бою и умерших от ран, болезней, несчастных случаев и в
результате приговоров трибуналов и самоубийств.
Для определения общей величины безвозвратных потерь
Красной Армии в войне нам необходимо установить общее число советских
военнопленных и оценить, сколько из них так и не дожило до освобождения. По
итоговым немецким документам на Восточном фронте было взято 5754 тыс.
военнопленных, которые распределились по годам следующим образом: 1941 г. - 3355
тыс., 1942 г. - 1653 тыс., 1943 г. - 565 тыс., 1944 г. - 147 тыс., 1945 г. - 34
тыс. Американский историк А. Даллин,{26} обнародовавший этот документ
командования вермахта, считал данные о числе пленных неполными. Действительно,
по более ранним данным ОКВ в период с 22 июня по 1 декабря 1941 г. на Восточном
фронте был захвачен 3 806 861 военнопленный, а по заявлению, сделанному
правительственным чиновником Мансфельдом 19 февраля 1942 г. в Экономической
палате рейха, советских военнопленных насчитывалось 3,9 млн. (практически все
они были захвачены в 1941 г.). Мы склонны присоединиться к наибольшей оценке
числа советских военнопленных 1941 г. в 3,9 млн. человек,{27} поскольку, скорее
всего, минимальная оценка в 3355 тыс. пленных недоучитывает тех 200 тыс., кто
уже в 1941 г. был зачислен для несения вспомогательной службы в ряды германских
вооруженных сил,{28} а также умерших в первые недели плена без должной
регистрации от голода, болезней и в результате германских репрессий. Число этих
последних можно оценить (вместе с бежавшими еще в 1941 г. из плена) примерно в
345 тыс. человек. В 1941 г. смертность среди пленных была особенно высока, а
недоучет из-за огромного их числа - максимален. Данные о числе пленных в
1942-1945 гг., когда уменьшилось их число и смертность, а учет улучшился, мы
принимаем близкими к действительности. Тогда общее число советских военнопленных
за войну можно оценить в 6,3 млн. человек. На Родину из германского (а также
финского и румынского) плена вернулось 1836 тыс. человек, еще примерно 250 тыс.,
по оценке МИД СССР 1956г., после войны остались на Западе.{29} К 1 мая 1944г.,
по германским данным, из лагерей глубокого тыла бежало и не было разыскано 67
тыс. советских военнопленных.{30} Еще большее число пленных, несомненно, бежало
из прифронтовой полосы и лагерей фронтового тыла, причем многие, если не
большинство из них, при выходе к своим предпочитали всячески скрывать свое
пребывание в плену, так как бывших пленных в СССР репрессировали. Число таких
пленных, кому удалось не только бежать, но и скрыть свое пребывание в плену и не
попасть в число 1836 тыс., вернувшихся из плена, мы оцениваем примерно в 200
тыс. человек. Тогда число погибших в плену советских военнопленных можно оценить
примерно в 4 млн. человек, или в 63,5% от общего числа пленных.
Наша оценка общего числа погибших в рядах Советских
Вооруженных Сил в 26,4 млн. человек находит определенное подтверждение в
электронном банке данных о погибших и пропавших без вести военнослужащих во
время Великой Отечественной войны при Музее Великой Отечественной войны на
Поклонной горе в Москве. Там уже собраны персональные данные на 17 млн. человек.
Но сами организаторы банка предполагают, что они охватили лишь около 90
процентов безвозвратных потерь, т. е. реальная цифра погибших составляет около
20 млн. военнослужащих.{30а} На наш взгляд, они преувеличивают полноту учета
потерь в рамках электронного банка данных. Полвека спустя после окончания войны
нет реальных шансов поименно учесть значительную часть безвозвратных потерь
вооруженных сил, особенно если подобный учет так и не был произведен в военные и
первые послевоенные годы. Поэтому недочет в 9,4 млн. человек по сравнению с
нашей оценкой в 26,4 млн. человек, или в 36% от общего числа погибших
военнослужащих, представляется вполне возможным.
О числе раненых и больных военнослужащих Красной Армии в
период Великой Отечественной войны данные разнятся. По сведениям авторов книги
"Гриф секретности снят" в 1941-1945 гг. с учетом войны с Японией количество
пораженных в боях (раненых, контуженых, обожженных и обмороженных) достигло 14
685 593 человек, а заболевших - 7641 312 человек. Эти цифры, по утверждению
авторов книги, составляют санитарные потери, учтенные военно-медицинскими
учреждениями. Однако здесь же приводятся противоречащие им данные о санитарных
потерях по донесениям войск - 15 296 473 пораженных в боях и 3 047 675
заболевших. В книге "Гриф секретности снят" разница в цифрах объясняется тем,
что первые из них относятся ко всем вооруженным силам, тогда как вторые - только
к действующей армии. Это действительно может объяснить разницу в 4593,4 тыс.
заболевших, но каким образом пораженных в боях в действующей армии оказалось на
610,9 тыс. больше чем во всех вооруженных силах, остается загадкой и указывает
на неполноту учета. Несомненно также, что приведенные данные относятся только к
эвакуированным пораженным в боях и больным, исключая тех, кто вернулся в строй
или умер в медсанбатах и госпиталях для лечения легкораненых и больных. Заметим,
что здесь фактически учтено число поражений в боях и заболеваний, так как многие
военнослужащие были ранены или болели несколько раз на протяжении войны (к 1
октября 1945 г. в строю оставалось более 1191 тыс. военнослужащих, получивших
два и более ранений).{31}
Есть и другие данные, по которым количество пораженных в
боях и больных в советских вооруженных силах было значительно большим. Так, в
архиве Военно-медицинского музея в Санкт-Петербурге сохранилось более 32 млн.
карточек учета военнослужащих, поступивших в годы Великой Отечественной войны в
военно-медицинские учреждения. Речь здесь идет о тех, кто был эвакуирован в
полевые и тыловые медучреждения, так как отсутствуют личные учетные карточки на
тех, кто умер или выздоровел в медсанбатах и полковых медицинских пунктах.{32}
Известно, что на этом этапе оказания медицинской помощи было возвращено в строй
10,5% всех раненых, 10,9% обмороженных и 49,3% больных, а всего - около 23,8%
всех пораженных в боях и больных (в том числе 20,5% - в медсанбатах).{33} Долю
пораженных в боях, умерших на ПМП и в медсанбатах можно оценить не более чем в
5%, поскольку она была в 2-2,5 раза меньше доли возвращенных в строй. Число же
больных, умерших на ПМП и в медсанбатах, было ничтожно. Таким образом, примерно
27% всех пораженных в боях и больных Красной Армии в годы войны не были
эвакуированы. Если 32 млн. пораженных в боях и больных, на которых сохранились
учетные карточки, - это около 73% от их общего числа, то все санитарные потери
можно оценить в 43,9 млн. человек.
Альтернативный подсчет санитарных потерь можно
произвести по показателю средней загруженности конечной сети эвакогоспиталей за
период войны - 85-87 пораженных в боях на каждые 10 коек из максимального числа
развернутых.{34} Показатель максимального развертывания конечной сети - 1 719
450 коек.{35} Известно также, что через эвакогоспитали за годы войны прошло
51,5% от общего числа раненых. Поскольку среди всех пораженных в боях раненые и
контуженые военнослужащие Красной Армии составляли 96,9% ,{36} то без большой
погрешности можно относить показатели для раненых ко всем пораженным в боях и
наоборот. Поэтому общее число пораженных в боях можно оценить в 28,7 млн.
человек (среди которых 27,8 млн. раненых и контуженых). Число больных можно
оценить в 15,2 млн. человек, приняв во внимание, что больных было около 34% от
числа всех, Прошедших через лечебные учреждения.{37} В сумме это дает 43,9 млн.
санитарных потерь - цифру, не отличающуюся от той, что мы получили выше по
данным о числе личных учетных карточек военнослужащих, поступивших в
военно-медицинские учреждения. Число эвакуированных больных можно оценить в
50,7% от общего числа (с включением сюда и умерших в медсанбатах), или в 7,7
млн. человек, а число эвакуированных, пораженных в боях, - в 25,8 млн. человек,
или в 89,9% от общего числа (сюда включены и умершие в медсанбатах).
По данным, приведенным в книге "Гриф секретности снят",
в ходе войны с Германией и Японией от боевых поражений умерло 1 104 110
военнослужащих, а от болезней - 267 394. Кроме того, по ранению и болезни было
демобилизовано 3798,2 тыс. человек, из которых 2576 тыс. стали инвалидами.{38
}Можно допустить, что по крайней мере часть, если не большинство, из 1222,2 тыс.
военнослужащих, демобилизованных по ранению или болезни, но не признанных
инвалидами, подверглась повторному призыву.
Общая убыль Советских Вооруженных Сил в ходе войны с
Германией убитыми и умершими от ран, болезней, несчастных случаев и иных причин,
а также пленными и инвалидами составляет по нашей оценке около 31,1 млн.
человек. Это противоречит официальным данным об общем числе призванных на
военную службу граждан СССР - 34 476,7 тыс. человек (включая армию мирного
времени), из которых 3614,6 тыс. человек были переданы для работы в народном
хозяйстве и в военные формирования других ведомств. К 1 июля 1945 г. в
Вооруженных Силах СССР осталось 11 390,6 тыс. человек и, кроме того, 1046 тыс.
лечилось в госпиталях.{39} Надо также принять во внимание, что по справке
Управления уполномоченного по делам репатриированных при СНК СССР от 10 июля
1945 г. из 918 тыс. репатриированных к тому времени пленных 425 тыс. было
возвращено в Красную Армию,{40} а из 1046 тыс., находившихся в госпиталях, до
100 тыс., вероятно, приходилось на инвалидов, а некоторая часть - на вернувшихся
из плена. Но в любом случае, если наша оценка безвозвратных потерь Красной Армии
близка к действительности, общее число мобилизованных должно было превышать
официальную цифру примерно на 12 млн. человек, что соответствует чистому
призыву, за вычетом направленных в народное хозяйство, в 42,9 млн. человек. По
оценке В. С. Кожурина, основанной на данных ЦСУ СССР о численности населения
страны на 1 января 1941 г., к концу июня 1941 г. население СССР насчитывало
200,1 млн. человек. Однако эта оценка основана на предварительном исчислении
населения, сделанном ЦСУ в июне 1941 г. Повторное исчисление, которое успели
произвести только по Хабаровскому краю и Молдавской ССР, дало численность
населения, a среднем на 4,6% выше, чем по данным предварительного
исчисления.{41} Поэтому мы склонны увеличить оценку В. С. Кожурина на 4,6% и
определить численность населения СССР на конец июня 1941 г. в 209,3 млн.
человек. Тогда общее число мобилизованных в 42,9 млн. человек составит 20,5% от
довоенной численности населения. Отметим, что объем германского призыва во
вторую мировую войну оказался вполне сопоставим с советским. Всего a вермахт (с
учетом армии мирного времени) было призвано 17,9 млн. человек, из которых около
2 млн. человек было отозвано для работы в народном хозяйстве. Таким образом,
чистый призыв в 15,9 млн. человек составил 19,7% от населения Германии в 80,6
млн. человек в 1939 г. (включая население Австрии и протектората Богемии и
Моравии).{42} Мобилизационная способность СССР и Германии оказалась практически
равна по отношению к общей численности населения. Советский Союз мог
мобилизовать несколько большую долю населения благодаря помощи западных
союзников в виде ленд-лиза, что позволяло высвободить для нужд фронта
дополнительную рабочую силу из промышленности, а также благодаря практически
полному прекращению всякого гражданского производства уже в 1941 г., тогда как в
Германии еще и в 1943 г. значительная часть промышленности производила продукцию
для удовлетворения нужд гражданского населения. Кроме того, в СССР в гораздо
большем масштабе были привлечены для работы в народом хозяйстве женщины, лица
пожилого возраста и подростки. В Германии мобилизационная способность возросла
за счет использования труда иностранных рабочих и военнопленных (5655 тыс. чел.
в сентябре 1944 г.),{43} а также ресурсов оккупированных и союзных стран.
Официальная цифра мобилизованных в СССР, помимо
возможного недоучета призывников военкоматами, не включает в себя также
ополченцев, формированием которых занимались партийные, а не военные органы.
Всего в ополчение записалось более 4 млн. человек. В действующую армию через
ополчение вошло более 2 млн. человек.{44} Ополченцы были плохо или даже совсем
не обучены, слабо вооружены, многие перед своим первым (и часто последним) боем
ни разу не держали в руках винтовки. Потери среди них погибшими и пленными в:
1941-1942 гг. были особенно велики. За счет ополченцев официальная цифра
мобилизованных в! 34 476,7 тыс. человек могла быть преуменьшена на 2-4 млн.
человек, в зависимости от того, включены ли в нее те 2 млн. ополченцев, которые
в конце концов влились в действующую армию после преобразования ополченческих
дивизий в регулярные. Кроме того, официальная цифра не включает в себя
призванных непосредственно в части, число которых трудно оценить, но оно,
несомненно, было велико и исчислялось миллионами. Эта категория призывников была
в наименьшей степени обучена, даже в конце 1943 г. нередко бросалась в бой
необмундированной, в гражданской одежде, и также несла очень тяжелые потери. В
сумме все три перечисленных фактора (недоучет военкоматов, ополченцы и
призванные непосредственно в части) вполне могут увеличить приведенную выше
официальную цифру на 12 млн. человек, до чистого призыва в 42,9 млн. человек.
Отметим, что в вермахте примерно 1630 тыс. человек были
уволены со службы как представители старших призывных возрастов (в том числе
более 1 млн. - после завершения французской кампании 1940 г.).{45} В Красной
Армии подобной демобилизации старших призывных возрастов в ходе войны не
наблюдалось, за исключением отзыва части ополченцев со слабым здоровьем или
преклонного возраста. Между тем первый призыв 1941 г. дал избыточный людской
контингент. По расчетам, для перевода вооруженных сил на штаты военного времена
требовалось дополнительно призвать 4887 тыс. человек, тогда как в
действительности при объявлении мобилизации было призвано 14 возрастов
военнообязанных численностью около 10 млн. человек. Мобилизация в трех округах -
Забайкальском, Дальневосточном и Среднеазиатском, первоначально не объявленная,
была скрытно проведена месяц спустя после 22 июня 1941 г. под видом больших
учебных сборов. Было предложено также дополнительно призвать старшие призывные
возраста (1895-1904 гг. рожд.) общей численностью 6,8 млн. человек. Призыв такой
огромной массы людей не только в определенной мере дезорганизовал экономику, но
и превышал реальные возможности военного ведомства по обучению и вооружению
призывников. В результате вплоть до конца войны вновь мобилизованные шли в бой
плохо или даже совсем не обученными военному делу, а в 1941-1942 гг. - часто
даже без винтовок. Все это вело к очень большим потерям. В целом к концу 1941 г.
было призвано более 14 млн. человек из общего мобресурса 32 возрастов более чем
в 20 млн. человек.{46}
И в дальнейшем характер подготовки и использования
маршевых пополнений оставался неудовлетворительным. Например, в составленном в
Генштабе полковником К. Ф. Васильченко в мае 1942 г. описании неудачных действий
на вяземском направлении зимой-весной 1942 г. отмечалось, что части пополнялись
не маршевыми подразделениями, а неорганизованным маршевым пополнением. В
результате необстрелянные и недостаточно обученные люди сразу "вливаются в
боевые порядки и начинают вести бой. Получалась большая диспропорция в боевых
качествах между бойцами, закаленными в боях, и новичками, которые далеко еще не
были обстреляны. Первые в боевой обстановке были устойчивые и дрались хорошо.
Вторые были менее устойчивые и часто вначале поддавались панике. Вследствие
этого, часто растворенные старые части среди малообученных новичков не выполняли
боевых задач и несли большие потери".{47}
Можно привести и очень показательную директиву о потерях
от 30 марта 1942 г., подписанную командующим Западным фронтом Г. К. Жуковым и
адресованную всем командирам и комиссарам дивизий и бригад: "В Ставку Верховного
Главного Командования и Военный Совет фронта поступают многочисленные письма от
красноармейцев, командиров и политработников, свидетельствующие о преступно
халатном отношений к сбережению жизней красноармейцев пехоты.
В письмах и рассказах приводятся сотни примеров, когда
командиры частей и соединений губят сотни и тысячи людей при атаках на
неуничтоженную оборону противника и неуничтоженные пулеметы, на неподавленные
опорные пункты, при плохо подготовленном наступлении.
Эти жалобы, безусловно, справедливы и отражают только