Алфавит членам бывших злоумышленных

Вид материала

Документы

Содержание РИХАРД 1-й.

Подобный материал:

• 1. Алфавит, слова, операции над словами, 1042.11kb.
• Алфавит. Гласные и согласные звуки, 77.91kb.
• «Динамика производства ввп в бывших социалистических странах (1950-1996годы)», 73.48kb.
• "Международная Ассоциация евреев – бывших узников гетто и нацистских концлагерей", 94.96kb.
• Занимательная биология «Биологический алфавит», 95.52kb.
• «День культуры и славянской письменности», 78.75kb.
• М. Г. Преженцева интеграция бывших партийных, 349.01kb.
• Задачи моего проекта состоят в следующем: Выучить арабский алфавит, 18.19kb.
• Входе проведения личных, в том числе выездных, приемов к членам Правительства края, 176.36kb.
• Ключи к заданиям для муниципального этапа олимпиады школьников по русскому языку, 498.9kb.

ПУЩИН. Генерал-майор, находящийся в отставке.

По показанию Комарова и Трубецкого, Пущин был членом Союза благоденствия, но уклонился и не участвовал в тайных обществах, возникших с 1821 года.

Высочайше повелено оставить без внимания.

ПЫХАЧЕВ. Капитан конно-артиллерийской № 5 роты.

В 1825 году Бестужев-Рюмин назвал Пыхачева членом, не спрашивая на то его согласия. С планами общества он не был ознакомлен и в делах оного участия никакого не принимал. От Муравьева слышал он, что значительные в государстве люди намерены просить у государя конституции. При нем Бестужев, приведя к Муравьеву солдата, сказал: «Вот наш старый Семеновец! Исполнишь ли ты, что тебе прикажут?». «Исполню», — отвечал солдат. «Будешь ли стоять на часах у государя?» «Буду». Пыхачев, пораженный сими словами и не зная, к чему оные относятся, уехал и старался убегать от Муравьева и Бестужева. При первых двух допросах от принадлежности к обществу отрицался. Содержался в крепости с 18 генваря 1826 г.

По докладу Комиссии 15-го июня высочайше повелено, продержав еще два месяца в крепости, выпустить с переводом в другую роту, к старшему под команду, и ежемесячно доносить о поведении. По высочайшему приказу 7-го июля переведен в конно-артиллерийскую № 13 роту.

ПЕХОТИНСКИЙ. Штабс-ротмистр гусарского графа Витгенштейна полка.

По уведомлению главнокомандующего 1-ою армиею о показании рядового Крайни-кова, в ответах своих упоминавшего о Пехотинском, Комиссия забирала о нем сведения. Но все главные члены утвердительно отозвались, что он не принадлежал к обществу. Один Бечасный показал, что, когда он заводил с Пехотинским разговор в духе общества, жалуясь на свое положение и выхваляя республиканское правление, он всегда отвечал: «Вас не принуждают служить», даже называл безрассудством желать такого правления и советовал выбросить из головы подобные мысли.

Об оном был уведомлен главнокомандующий, который впоследствии отозвался, что по изысканию Комиссии, в Белой Церкви учрежденной, Пехотинский оказался непричастным к делу о тайных обществах.

// С 306

РАДОНИЧ. Прапорщик Строительного отряда путей сообщения.

Имев от начальства поручение снять на плане и описать все берега Черного и Азовского морей, прибыл для сего 17-го ноября 1824 года в г. Тмуторакань (Тамань). Командир тамошнего гарнизонного полка, по неимению писаря, дал ему грамотного рядового Пелишева, о котором как он, так и баталионный командир предварили его, Радонича, что он из разжалованных унтер-офицеров и что некогда готовился играть важную роль в политическом перевесе. Таковое предварение завлекло Радонича в любопытство; стараясь выведать в подробности его историю и употребив для сего средства: уверения в ненависти своей к русским, подарки и проч., наконец, чрез месяц достиг своей цели. Из слов его он составил было подробное описание истории жизни Пелишева, но оное сгорело в Киеве при пожаре, случившемся в квартире его, в сентябре 1825 года. Главнейшее в теперешнем, равно пространном изложении того же предмета состоит в том, что Пелишев был принят в Варшаве в масонскую ложу, имевшую целию при благоприятном времени в одну ночь вырезать всех русских, убить великого князя цесаревича и восстановить независимость Польши и, что число лиц, участвовавших в сем заговоре, простиралось на несколько тысяч. Пелишев обещал было Радоничу показать список сих лиц и пояснить темные места его истории, но бежал, не исполнив своего слова. Сие показание Радонича, сделанное им в Киеве 29-го генваря сего года гене­рал-адъютантам князю Щербатову и Демидову, было препровождено по высочайшему повелению к государю цесаревичу. Его высочество отозвался на сие, что Пелишев, служивший в 1-м Бугском уланском полку унтер-офицером, несколько раз находился в бегу, составляя себе фальшивые виды на имя хорунжего и городового секретаря Чако; что все, сказанное им Радоничу, есть совершенная ложь и что сей последний подает повод заключить о себе невыгодно, что, быв предварен о Пелишеве, искал в нем доверия к себе для составления нелепой и ни в чем не сообразной истории.

Между тем Радонич был вызван сюда и в апреле, по высочайшему повелению возвращен к месту службы своей на казенном содержании и прогонах сюда и обратно.

РАЕВСКИЙ Николай Николаев. Полковник Харьковского драгунского полка.

РАЕВСКИЙ Александр Николаев. Отставной полковник.

Поводом требования их сюда были следующие сведения: уведомление графа Витта, узнавшего от одного члена, будто бы тайное общество старалось чрез сих Раевских заразить и Черноморский флот, но тщетно; показание Майбороды, назвавшего их чле­нами общества, и подтверждение сего последнего, сделанное Аврамовым. По изысканию Комиссии, оказалось, что Майборода и Аврамов показали сие из слов Пестеля; но Пестель, спрошенный противу сего, отвечал отрицательно, объяснив, что он говорил не о сих Раевских, а о майоре Раевском, принадлежавшем к Союзу благоденствия. Показания прочих членов также подтвердили неприкосновенность сих Раевских к настоя­щему делу. Равным образом и они утвердительно отвечали, что ни к какому обществу не принадлежали и не знали о существовании его. Находились под надзором в Главном штабе с 4 генваря 1826.

По высочайшему повелению, вследствие доклада Комиссии, 17-го генваря освобож­дены с аттестатами.

РАЕВСКИЙ Владимир Федосеев. Майор 32-го егерского полка.

Принадлежал к Союзу благоденствия, но отстал от оного прежде объявления о уничтожении оного. Со времени же арестования его, в июле 1822 года, совершенно ничего уже об обществе не слыхал. По военно-судному делу, оконченному в Аудиториатском департаменте, Раевский обвиняется в возмутительных внушениях юнкерам в школе, а нижним чинам в роте о вольности, равенстве и конституции, в допущении нижних чинов к своевольству и в других действиях, противных правилам службы и вредных. Департамент положил лишить его, Раевского, чинов, дворянства и знаков отличия и отослать в Соловецкий монастырь или в другое какое место под строгий надзор. Содержался в крепости с 20-го генваря 1826 года.

// С 307

По высочайшему повелению отправлен 6-го августа к главнокомандующему Литов­ским отдельным корпусом его императорскому высочеству цесаревичу вместе с воен­но-судным делом, производившимся в Аудиториатском департаменте, для произведения над ним, Раевским, в войсках Литовского корпуса вновь военного суда.

РАЕВСКИЙ Григорий Федосеев. Отставной корнет, служивший в Малороссийском кирасирском полку.

В 1822 году он задержан в Одессе. Граф Ланжерон в апреле месяце того же года, уведомляя о сем управлявшего Министерством внутренних дел графа Кочубея, писал, что Раевский прибыл туда с фальшивыми бумагами в намерении проехать в Ки­шинев к брату своему майору 32 егерского полка Раевскому, находящемуся под арестом, и что, хотя по виду не имеет он более 18 лет, но образ мыслей его весьма развращен и непозволителен. Вследствие сего, по высочайшему повелению, он привезен из Одессы и посажен в Шлиссельбургскую крепость. При допросе он отвечал, что чужим именем не назывался и не мог сего сделать, ибо остановился у профессора Черемисинова, который знает его. Имел же при себе бумаги брата своего, также отставного корнета, для того, чтобы доехать до Одессы, так как его об отставке бумаги находились в руках отца, которого он решился оставить по случаю претерпеваемых тысячи огорчений и неприятностей. В Одессу прибыл с тою целию, чтобы найти там какое-либо место, о чем заблаговременно писал к своим знакомым. Если бы не нашел оного, то полагал отправиться в Кишинев к брату своему, тогда находившемуся при дивизионном генерале Орлове, дабы жить у него до приискания места. Между тем отец его, курский помещик, отставной майор (уже умерший) на письмо графа Ланжерона отозвался, что сын его Гри­горий, поступив на службу в Малороссийский кирасирский полк, имея дурные наклон­ности, и, будучи движим примерами, совершенно развратился; сочинял и подписывал письма и другие акты под его руку, задолжал в Курске значительную сумму, промотал все вещи и вышел в отставку без его позволения; а уходя от него в Одессу, взял у управи­теля его обманом 500 рублей, и, наконец, что по сим огорчениям он лишает его права наследства. Из формулярного его списка видно, что он в службу вступил в октябре 1819, произведен корнетом в мае 1820, а 20-го февраля 1821 года по домашним об­стоятельствам уволен от службы тем же чином. В штрафах и под судом не был и к повы­шению аттестовался достойным, к делу же о тайных обществах он не прикосновенен.

По высочайшему повелению отправлен 16-го августа 1826 года к его императорскому высочеству цесаревичу для предания вместе с вышеозначенным братом его военному суду.

РАИЧ. Сочинитель.

По показанию Бурцова и Никиты Муравьева, Раич был членом Союза благоден­ствия, но уклонился и не участвовал в тайных обществах, возникших с 1821-го года.

Высочайше повелено оставить без внимания.

РАХМАНОВ.

Некоторые показывали, что он был короткое время членом Союза благоденствия, не сказав о имени и чине его.

Комиссия оставила сие без внимания.

РАЧИНСКИЙ. Капитан Муромского пехотного полка.

Бестужев-Рюмин показал, что в начале 1825 года он открыл существование тайного общества Рачинскому, но без всяких подробностей, и, не получив от него никакого согласия, более с ним не видался и в сношениях не был. Кроме сего, никто из прочих членов не сделал о Рачинском никакого показания.

По докладу о сем Комиссии 13-го июля высочайше повелено отдать под секретный надзор начальства и ежемесячно доносить о поведении. Об оном к исполнению сообщено главнокомандующему 1 армиею.

РЕННЕНКАМПФ. Полковник, обер-квартирмейстер 4 корпуса.

Главнокомандующий 1-ю армиею уведомил, что, по показанию рядового Гро- // С 308 хольского, Сергей Муравьев писал к Бестужеву, дабы он поспешил ехать к Ренненкампфу, и что по объяснению сего последнего с начальником штаба 1-й армии открывается, что Муравьев пред самым возмущением предлагал ему действовать для перемены правле­ния. На вопросы о сем Комиссии Муравьев отвечал, что не делал означенного предло­жения Ренненкампфу и к Бестужеву писал только о происшествии 14-го декабря. Бестужев-Рюмин, утверждая, что Сергей Муравьев ничего не писал к нему на счет Ренненкампфа, присовокупил, что он часто видался с ним и не раз начинал говорить о разных злоупотреблениях, но Ренненкампф утверждал, что все это происходит без ведома государя. Наконец, он писал к Муравьеву, что Ренненкампфу, кажется, можно открыться и чтобы он рассмотрел его, но почему ему казалось сие возможным, сам не знает. Муравьев адресовался к нему, Ренненкампфу, но без успеха. О сем уведом­лен главнокомандующий.

РЖЕУТСКИЙ, граф. Корнет гусарского принца Оранского полка.

Генерал-адъютант Демидов, находясь по высочайшему повелению в Киеве, узнал 18 генваря 1826 года, что того же дня Ржеутский, бывший там проездом за ремонтом, за обедом у майора того же полка Челищева (находившегося в отпуску) рассказывал о смерти государя императора Александра¹[1] Павловича. По явке Ржеутского к генералу Демидову он сознался, что слышал сие от своей двоюродной сестры графини Владими­ровой Потоцкой²[2], урожденной Сангушки, приехавшей в город на контракты, но при рассказе об оном Челищеву говорил ложно, будто приехал один офицер, который встретил на дороге курьера и от него узнал о сем, и что того же дня, будучи в квартире маршала Рыльского, слышал, что один из числа нескольких незнакомых ему лиц также говорил о слухах насчет смерти государя. Но потом Ржеутский отказался от сих послед­них слов и названные им лица при спросе равно отвергли оные. Потоцкая же на вопрос гражданского губернатора и полковника Дурново о сказанных ею словах отозвалась, что сказала сие Ржеутскому будто бы в шутку, хотевши испугать его, и намерена была тогда же вывести его из сомнения, но не успела. Потом прибавила, что, может быть, она о том и слышала от кого-нибудь, но, имея слабую память, никак не может того вспомнить. Генерал-адъютант Демидов, приказав задержать в Киеве Ржеутского и арестовать его, отнесся к начальнику 3-го пехотного корпуса, предоставя его решению поступок неосновательности Ржеутского.

РИДИГЕР. Поручик 8-й артиллерийской бригады.

Главнокомандующий 1-ю армиею уведомил о показании рядового Крайникова, что Ридигер бывал у Горбачевского и Бечасного и что он слышал от человека Ридигера, что он собирал свой взвод и поил водкою. На вопросы о сем Комиссии члены общества утвердительно отвечали, что Ридигер не принадлежал к ним. Борисов 2-й и Бечасный присовокупили, что образ мыслей его был всегда противный духу общества; в доказа­тельство того, что Ридигер не состоял в обществе, Горбачевский объяснил, что когда арестовали Борисова, он спрашивал: «За что это?» И когда сказали ему причину, то он ужасно бранил и его и всех, думавших что-либо сделать. Но чтобы он поил водкою солдат своих, о том не знают. О сем был уведомлен главнокомандующий, который впослед­ствии отозвался, что по изысканию Комиссии, в Белой Церкви учрежденной, Ридигер оказался непричастным к настоящему делу.

РИМСКИЙ-КОРСАКОВ. Сын Литовского военного губернатора.

По показанию Бурцова, фон-дер-Бригена, Никиты Муравьева, Трубецкого и Обо­ленского, Римский-Корсаков был членом Союза благоденствия, но уклонился и не уча­ствовал в тайных обществах, возникших с 1821 года.

Высочайше повелено оставить без внимания.

РИМСКИЙ-КОРСАКОВ. Бывший полковник лейб-гвардии Московского полка.

// С 309

По показанию тех же лиц, Римский-Корсаков принадлежал к числу членов Союза благоденствия, но уклонился и не участвовал в тайных обществах, возникших с 1821 года.

Высочайше повелено оставить без внимания.

РИНКЕВИЧ Александр Ефимов. Корнет лейб-гвардии Конного полка.

При поступлении в члены Северного общества в 1825 году объявлена была ему цель общества — достижение представительного правления посредством просвещения. Уча­стия в обществе никакого не принимал. Сам явился к начальству, объявив, что во время неустройства 14-го декабря из любопытства стоял между народом в партикулярном платье. При допросах отвечал чистосердечно и изъявил раскаяние. Содержался в кре­пости с 27-го декабря 1825.

По докладу о сем Комиссии 15-го июня высочайше повелено, продержав еще два месяца в крепости, выписать тем же чином в Бакинский гарнизон и ежемесячно доносить о поведении. О переводе его отдано в высочайшем приказе 7-го июля 1826 года.

РИХАРД 1-й. Поручик Тамбовского пехотного полка.

РИХАРД 2-й. Поручик того же полка.

РИХАРД 4-й Александр. Прапорщик того же полка.

По уведомлению главнокомандующего 1-ю армиею о показании рядового Ракузы, назвавшего двух Рихардов членами общества, Комиссия забирала о сем сведения. Но одни из членов отозвались незнанием, другие, что Рихарды не принадлежали к обществу. Один подпоручик Фролов присовокупил, что после бунта Черниговского полка подпрапорщик Богославский слышал в Житомире от Александра Рихарда 4-го, что он рад, что Кузьмин (поручик Черниговского полка) застрелился, ибо он их, человек шесть, пригласил к сему обществу. Об оном уведомлен был главнокомандующий, по распоряжению которого Рихард 4-й и Богославский были арестованы и допрошены в Комиссии при Главной квартире. Первый, отвергая показание Фролова, отозвался, что говорил Богославскому о Кузьмине как о человеке подлых правил и низкой души, от которого сам терпел притеснения. Богославский же показал, что Рихард говорил ему, что он рад, что Кузьмин застрелился, ибо он многих офицеров подвергнул бы таковой же участи. На очной ставке Рихард 4 допустил, что, может быть, действительно говорил сии слова, будучи того мнения, что Кузьмин как человек, склонный к обидам, мог бы оклеветать невинно. Противу сего Фролов, снова спрошенный Комиссиею, подтвердил свое прежнее показание. В ответ на уведомление о сем последнем главнокомандующий отозвался, что по изысканию, учиненному Комиссиею, при Главной квартире учрежден­ною, невинность сих офицеров совершенно оправдана, и они освобождены от ареста и обращены на службу.

РОДЗЯНКО Аркадий Гаврилов.

По показанию князя Трубецкого, Родзянко принадлежал к числу членов Общества Зеленой лампы, учрежденного Всеволожским и получившего название сие от лампы, висевшей в зале дома Всеволожского, где собирались члены. По изысканию Комиссии оказалось, что предметом сего общества было единственно чтение вновь выходящих литературных произведений и что оно уничтожено еще до 1821 года.

Комиссия, видя, что общество сие не имело никакой политической цели, оставила оное без внимания.

РОЗЕН барон Андрей Евгеньев. Поручик л[ейб]-г[вардии] Финляндского полка.

Членом не был и о существовании тайного общества не знал, но пред 14 декабря находился у Рылеева и Оболенского и при нем говорили о средствах поднять солдат. 14 декабря он присягнул с полком и, приехав во дворец, услышал о возмущении Москов­ского полка. Тогда пошел он на площадь, был в каре мятежников и отправился в свой полк. Там, с согласия полковника Тулубьева, закричал людям, чтобы выходили. Когда баталион шел на площадь противу мятежников, то он останавливал стрелков. На Исакиевском мосту удержал их, угрожая первого, кто пойдет, заколоть шпагою.

// С 310

По приговору Верховного уголовного суда осужден к лишению чинов и дворянства и к ссылке в каторжную работу на 10 лет. Высочайшим же указом 22-го августа повелено оставить его в работе на шесть лет, а потом обратить на поселение в Сибири.

РОЗЕН барон. Штабс-капитан Тамбовского пехотного полка.

По уведомлению главнокомандующего 1-ю армиею о показании рядового Ракузы, назвавшего Розена членом тайного общества, Комиссия забирала о нем сведения. Но одни из членов отозвались незнанием, другие утвердительно отвечали, что Розен не принадлежал к обществу. Один Фролов присовокупил, что после бунта Чернигов­ского полка подпрапорщик Богославский слышал в Житомире от прапорщика Рихарда 4, что он рад, что Кузьмин (поручик Черниговского полка) застрелился, ибо он их, человек шесть, пригласил к сему обществу. Об оном был уведомлен главнокомандующий, который впоследствии отозвался, что по изысканию Комиссии, при Главной квартире учрежденной, невинность сего офицера совершенно оправдалась, а потому он освобожден от ареста и обращен на службу.

РОМАНОВ Владимир Павлов. Лейтенант Балтийского флота.

После отрицательства от принадлежности к тайному обществу сознался на очной ставке с Рылеевым, что в июне 1825 года действительно слышал от него о существовании общества, но участия никакого не принимал. Потом присовокупил, что Рылеев говорил ему о существовании общества на юге, членов никого не назвал, а сказал, что если нужно будет за чем-нибудь побывать в Киеве, то он ему о сем напишет, и если, возвратясь в Петербург, захочет быть членом, тогда узнает все подробности. При отъезде же его Рылеев поручал ему разглашать повсюду о необходимости введения конституции; но он, живя в деревне и не имея ни с кем сношений, не исполнял сего поручения. Кроме Рылеева, один Николай Бестужев знал Романова, принадлежащим к обществу. Содер­жался в крепости с 28 февраля.

По докладу Комиссии 15-го июня высочайше повелено, продержав еще три месяца в крепости, отправить на службу в Черноморский флот и ежемесячно доносить о пове­дении. Об оном к исполнению сообщено начальнику Морского Штаба.

РОСЛАВЛЕВ. Корнет гусарского принца Оранского полка.

Бестужев-Рюмин между прочим показал, что кроме славян для покушения на жизнь покойного государя они считали на Рославлева, но ему о сем не объявляли и членом общества он не был. В доказательство же ошибки своей приводит то, что Рославлев был в отряде, противу их действовавшем. Один из многих членов, спрошенных о Рославлеве, Паскевич отвечал, что Рославлев, хотя не был членом, но бывал в числе тех, при которых Бестужев-Рюмин распространял вредные и преступные свои мысли. Прочие же члены отозвались, что как о назначении Рославлева для покушения на жизнь покойного государя, так и о принадлежности его к обществу не знают.

По докладу о сем Комиссии 13-го июля высочайше повелено оставить под надзором и ежемесячно доносить о поведении. Об оном сообщено к исполнению главнокомандую­щему 1 армиею.

РОНОВ Александр Никитин. Отставной корнет, служивший в л[ейб]-г[вардии] Уланском полку.

В всеподданнейшем на высочайшее имя письме от 24 февраля Ронов изъяснил, что в ноябре 1820 года капитан, тогда поручик лейб-гвардии Финляндского полка Синявин говорил ему, что некто сын Перетца приглашает их вступить в какое-то тайное общество, занимающееся конституциею. Не дав на то согласия своего, Ронов объявил о сем след­ственному приставу Батурину. Тотчас после сего был потребован к графу Милорадовичу и подтвердил сказанное, но Синявин отрекся от означенных слов, утверждая, что некогда он приглашал Ронова в масоны. Граф Милорадович сказал Ронову, что он солгал, возлагал на него открыть то общество. Потом приказано ему отправиться в Стрельну, где по прибытии был арестован. Видя себя обиженным и обесчестенным, он вызвал Синявина на дуэль, но оная, по уклонению Синявина и по принятым от него мерам, // С 311 не состоялась. Наконец все сие имело следствием то, что по высочайшему приказу 5-го декабря 1820 года он отставлен от службы с тем, чтобы впредь никуда не определять, и выслан из столицы в г. Порхов под наблюдение полиции. Потом позволено ему жить при его матери. В то же время Перетц между прочим показал, что однажды Синявин, проговорившись об обществе Ронову, был под следствием, но успел оправдаться. Напротив сего Синявин при допросе в Комиссии и на очных ставках с Роновым и Перетцом показал и подтвердил следующее: что Ронов, бывши с ним знаком и слышавши в разговорах о тайных обществах, существовавших в Италии и Испании, вздумал, что Синявин уже все знает и даже про тех, кои явились и в России, и донес о сем графу Милорадовичу, вследствие чего он, Синявин, был допрашивай генерал-майором Горголием и самим графом, пред которым находился и на очной ставке с Роновым, где утвердил ту истину, что он никогда ни к какому тайному обществу не принадлежал, о существова­нии оных в России никогда не знал и показанного Роновым никогда не говорил. После того Ронов раз пришел к нему в 1-м часу ночи не в настоящем виде и наделал шуму, почему он, Синявин, просил генерала Чаликова о избавлении его от таковых посещений Ронова и за сим уже не видал его. Глинка на вопрос о сем деле показал, что однажды в продолжение сует по Семеновской истории генерал Васильчиков приехал к графу Милорадовичу. Граф, позвав Глинку, сказал: «Ну, вот этот Батурин! Его подбил полицейский шпион, а он стянул с меня 700 рублей, чтобы потчевать уланских офицеров и выведывать. Но уланы спокойны и офицеры в истории совсем не участвуют; Ронов — молодой мальчик, а Синявин оказался прав». После, когда по приказанию графа Глинка отвозил бумаги к графу Кочубею, то сей последний сказал ему: «Доложите графу Михаиле Андреевичу, что об известном деле о Ронове я имел щастие донести от себя государю императору».

По высочайшему приказу 16-го июля 1826 года Ронов определен в Староингерманландский пехотный полк поручиком.