Алфавит членам бывших злоумышленных

Вид материала

Документы

Содержание РОСТОВЦЕВ 4-й

Подобный материал:

• 1. Алфавит, слова, операции над словами, 1042.11kb.
• Алфавит. Гласные и согласные звуки, 77.91kb.
• «Динамика производства ввп в бывших социалистических странах (1950-1996годы)», 73.48kb.
• "Международная Ассоциация евреев – бывших узников гетто и нацистских концлагерей", 94.96kb.
• Занимательная биология «Биологический алфавит», 95.52kb.
• «День культуры и славянской письменности», 78.75kb.
• М. Г. Преженцева интеграция бывших партийных, 349.01kb.
• Задачи моего проекта состоят в следующем: Выучить арабский алфавит, 18.19kb.
• Входе проведения личных, в том числе выездных, приемов к членам Правительства края, 176.36kb.
• Ключи к заданиям для муниципального этапа олимпиады школьников по русскому языку, 498.9kb.

РОСТОВЦЕВ Илья Иванов. Капитан, ныне полковник л[ейб]-г[вардии] Егерского полка.

По показанию Евгения Оболенского и других, Ростовцев был членом Союза бла­годенствия, но уклонился и не участвовал в тайных обществах, возникших с 1821 года.

Высочайше повелено оставить без внимания.

РОСТОВЦЕВ 4-й Яков Иванов. Поручик л[ейб]-г[вардии] Егерского полка.

В письме на высочайшее имя 12-го декабря Ростовцев между прочим писал: «В народе и войске распространился уже слух, что Константин Павлович отказывается от престола. Следуя редко влечению Вашего доброго сердца, доверяя излишне прибли­женным к Вам, Вы весьма многих противу себя раздражили; для Вашей собственной славы погодите царствовать! Противу Вас должно таиться возмущение, которое вспых­нет при новой присяге, и, может быть, это зарево осветит конечную гибель России! Государственный Совет, Сенат, и, может быть, гвардия будет за Вас; военные поселения и отдельный Кавказский корпус решительно будут против. Об двух армиях ничего не умею сказать. Пользуясь междоусобиями, Финляндия, Грузия, Польша, а, может быть, и Литва от нас отделятся. Европа вычеркнет раздираемую Россию из списка держав своих и соделает ее державою Азиатскою, и незаслуженные проклятия, вместо должных благословений, будут вашим уделом. Ваше высочество! Может быть, предположения мои ошибочны, дерзки и нелепы; может быть, я увлекся любовию к России и личною привяэанностию к Вам, но дерзаю умолять Вас именем спокойствия России, именем Вашей собственной славы преклоните Константина Павловича принять корону! Не пересылайтесь с ним курьерами, ибо сие длит пагубное для Вас между­царствие и может выискаться дерзкий преступный мятежник, который воспользуется брожением умов и общим недоумением. Поезжайте сами в Варшаву или убедите Константина Павловича приехать в Петербург, излейте ему откровенно мысли и чувства Ваши. Ежели он согласится быть императором, слава богу! Ежели же нет, то пусть // С 312 всенародно на площади объявит Вас своим государем!» В заключение говорит, что если его величество изволит найти поступок его, Ростовцева, похвальным, то он умоляет не делать ему никакого награждения, чтобы остался благороден и бескорыстен в глазах его величества и собственных своих.

При производстве Комиссиею следствия насчет Ростовцева были следующие показания: Николай и Александр Бестужевы, Штейнгейль, Коновницын 1-й и Оболен­ский называли Ростовцева членом, из коих последний присовокупил, что он его принял за несколько недель до 27 ноября и что 14 декабря он должен был лично находиться на площади, но не был. Николай Бестужев говорит, что Ростовцев пользовался их доверенностию. Александр Бестужев показал, что он раза два был у Рылеева, когда мно­гие из членов приезжали. За 3 дня до 14 числа, увидевшись с ним во дворце, Бестужев сказал, что дело доходит до палашей, и он промолвил, чтобы часовые слышали: «Да, палаши хороши!» В тот же день Бестужев узнал, что он писал к ныне царствующему государю императору. Сначала Ростовцев обманул Оболенского, сказав, что будто бы государь журил его за какие-то стихи, а потом отдал и письмо, но настоящее ли, они сомневались, и это еще более придало им решительности. Ростовцев, вспрошенный Комиссиею о поручике Львове, которому он, по словам Оболенского, открыл о суще­ствовании тайного общества и о намерениях на 14 декабря, отвечал, что он не только не уведомлял о сем Львова, но даже и сам не знал и самого названия сего общества. Сие осталось без дальнейшего действия.

РОТМИСТРОВ. Поручик 8-й артиллерийской бригады.

Главнокомандующий 1 армиею уведомил о показании рядового Крайникова, что Ротмистров часто бывал у Бечасного и Горбачевского и что он слышал горячие разго­воры их, которые они всегда прекращали, если кто приходил к ним. На вопросы о сем Комиссии все главные члены отозвались, что он не принадлежал к обществу. Бечасный присовокупил к тому, что Ротмистров всегда избегал суждений в духе общества и, если оные при нем случались, сильно возражал на безрассудство желать, не зная чего, а особливо, когда говорили, что, может быть, дождемся перемены, он отвечал, что никогда и быть не может. Об оном был уведомлен главнокомандующий, который впоследствии отозвался, что по изысканию Комиссии, в Белой Церкви учрежденной, Ротмистров оказался непричастным к настоящему делу.

РУЛИКОВСКИЙ. Бывший Васильковский маршал.

По словам рядового Грохольского, о чем уведомил главнокомандующий 1 армиею, Руликовский был в коротких связях с Сергеем Муравьевым и Бестужевым-Рюминым и приезжал в Мотовиловку во время возмущения Черниговского полка. Противу сего Муравьев на вопрос Комиссии отвечал, что он не только не был с Руликовским в корот­ких связях, но в первый раз увиделся с ним в его селе Мотовиловке, когда он приезжал с просьбою к нему, Муравьеву, чтобы приказал солдатам спокойно стоять в деревне. Согласно с сим показали Матвей Муравьев и Бестужев; последний прибавил, что некоторые солдаты хотели оставить там жен своих, и он просил Руликовского призреть их. Об оном был уведомлен главнокомандующий, который впоследствии отозвался, что по изысканию Военного суда, в Белой Церкви учрежденного, Руликовский оказался неприкосновенным к мятежу Муравьева.

РУСАНОВ Петр. 8-го класса.

Взят был по подозрению вечером 14-го декабря на Петровской площади, где из лю­бопытства, как показал, подходил он к огням, там разложенным. После предвари­тельного допроса, снятого генерал-адъютантом Толем, по высочайшему повелению освобожден.

РУТКОВСКИЙ. Шляхтич, управляющий имением графа Мечислава Потоцкого.

Капитан Майборода, назвав его членом Польского тайного общества, присовокупил, что чрез него Пестель имел сношения с сим обществом. На вопрос о сем Комиссии Пестель подтвердил, что, по словам доктора Плесселя, Рутковский принадлежал // С 313 к Польскому обществу, но что сам он не имел с Рутковским никаких сношений. Об оном доведено до сведения его высочества цесаревича.

РЫБАКОВСКИЙ. Поручик Черниговского пехотного полка.

По уведомлению главнокомандующего 1-ю армиею о показании рядового Ракузы, назвавшего Рыбаковского членом общества, Комиссия забирала о сем сведения. Все главные члены согласно отозвались, что Рыбаковский не принадлежал к обществу. Один из них, Бестужев-Рюмин, присовокупил, что, сколько помнится ему, Рыбаковский во время Черниговского возмущения и при полку не был. О сем уведомлен главно­командующий.

РЫЛЕЕВ Кондратий Федоров. Отставной подпоручик, правитель Канцелярии Российской Американской Компании.

Поступил в Северное общество в 1823 году и с самого начала явился деятельнейшим членом и способствовал восстановлению оного. На одном из совещаний в 1824 году обещался составить Катехизис вольного человека, писал возмутительные песни и воль­ные стихотворения; принял многих членов; участвовал в совещаниях о соединении Северного общества с Южным, предполагал завесть общество в Кронштадте и набрать членов из купечества. Он более склонен был к ограниченной монархии, однако знал цель Южного общества ввесть республику с истреблением покойного императора и всего царствующего дома, о чем говорил некоторым сочленам своим, будучи уверен, что сие необходимо для прочности нового порядка вещей. Слышал о сношениях Южного общества с Польским и о взаимных их договорах. Знал о положении Южного общества начать открытые действия в 1826 году. Предназначал Каховского для нанесения удара покойному государю в случае переворота; а накануне возмущения 14 декабря угова­ривал его убить ныне царствующего государя императора. Квартира его была местом совещания заговорщиков, которых он возбуждал и подкреплял своею настойчивостию. По поручению его Штейнгейль сочинил манифест о созвании народных представителей для избрания образа правления. Непосредственно участвовал во всех планах для возмущения и давал наставления, как возбудить нижних чинов и действовать на пло­щади. Сам он находился там недолго и, видя совершенное безначалие, побежал отыски­вать Трубецкого, но уже не возвращался. По делу и собственному выражению его он был главнейшим виновником возмущения: «Я мог бы предотвратить оное, — показал он, — но, напротив, был гибельным примером для других». При всем том он прежде склонил Якубовича отложить на неопределенное время намерение его покуситься на жизнь покойного императора, а накануне 14 декабря первый восстал против мнения его же, Якубовича, чтобы для ободрения солдат позволить им во время возмущения разбить кабаки.

По приговору Верховного уголовного суда 11-го июля 1826 года, повешен 13-го числа.

РЫНКЕВИЧ. Дворянин, живущий в Тульчине.

С согласия генерал-интенданта Юшневского и Борятинского, Рынкевич принят был братом первого единственно для отправления его к Пестелю с известием о смерти покойного государя, а по обществу ничего не знал.

По докладу о сем Комиссии 13-го июля высочайше повелено поручить местному начальству иметь за ним секретный надзор и ежемесячно доносить о поведении. Об оном к исполнению писано его высочеству цесаревичу и управляющему Министерством внутренних дел.

РЕПИН Николай Петров. Штабс-капитан л[ейб]-г[вардии] Финляндского полка.

В первой половине 1825 года сообщено ему о существовании тайного общества, имеющего целию введение республики, а принят в оное за два дня до возмущения. Он был на совещаниях у Рылеева и признавал перемену правления нужною; но объявил, что рота его не стоит в городе, что вывести солдат он сомневается и что может только склонить несколько офицеров. Однако ни солдат, ни офицеров к возмутителям не при­соединил. 14 декабря, когда стрелковый взвод Финляндского полка, шедший для усми- // С 314 рения мятежников, был остановлен поручиком бароном Розеном на Исакиевском мосту, то Репин подходил к стрелкам и одобрял их поведение; несколько раз ходил на Петров­скую площадь к возмутителям и опять назад возвращался.

По приговору Верховного уголовного суда осужден к лишению чинов и дворянства и к ссылке в каторжную работу на восемь лет. Высочайшим же указом 22-го августа повелено оставить его в работе на пять лет, а потом обратить на поселение в Сибири.

РАУПАХ. Бывший профессор, высланный из России за границу.

Вследствие дошедшего до государя императора сведения, что Никита Муравьев брал уроки прагматической истории у Раупаха, известного иллюмината, и имел с ним тесную связь, Муравьев был, по высочайшему повелению, допрошен о сем и о том, что не в праг­матической ли истории сего профессора почерпнул он правила, клонившиеся к ниспро­вержению правительства и престола и к водворению безначалия, и не был ли он принят Раупахом в общество иллюминатов. Муравьев на сие утвердительно отвечал, что он ничему не учился у Раупаха и не читал его прагматической истории, вовсе не знал его и не был с ним ни в каких сношениях ни сам, ни посредством других и не только не при­надлежал к обществу иллюминатов, но знал об оном только по книге Барюеля, по которой никто не пожелал бы вступить в сие общество. В дополнение сего был спрошен Василий Давыдов, который отвечал, что общество иллюминатов известно ему единственно по сочинению аббата Барюэля и что, вероятно, оно имело большое влияние на мнения и политические понятия европейских народов, но только не на Россию. О Раупахе знал он только по слуху, что он за вольный образ мыслей выслан из России.

Об оном сообщено г[осподину] начальнику Главного штаба его императорского величества для доклада государю императору.

САБУРОВ Александр Иванов. Ротмистр лейб-гвардии Гусарского полка, адъютант 2-го пехотного корпуса.

Генерал-майор фон-Визин показал, что в мае 1821-го года писал он к Тургеневу о при­нятии Сабурова, но ответа не имел. Сабуров признался, что вступил в Северное общество в 1824 году. Ему сказано было, что намерение оного состоит в достижении представительного правления и что теперь общество занимается умножением членов, а потом станет изыскивать средства к достижению своей цели. При осмотре покойным императором 2-го пехотного корпуса, Сабуров, тронутый милостивым вниманием его величества ко всем чинам, совершенно раскаялся в своем поступке и в действиях общества не брал никакого участия. Содержался в крепости с 13-го генваря.

По докладу Комиссии 13-го июня высочайше повелено, продержав еще месяц в крепости, выписать в полки 2-ой армии тем же чином и ежемесячно доносить о поведении. По высочайшему приказу 7-го июля переведен в Смоленский драгунский полк.

САМОЙЛОВ, граф Николай Александров. Шлигель-адъютант, капитан л[ейб]-г[вардии] Преображенского полка.

Никита Муравьев показал, что с Якубовичем он встретился у графа Самойлова. Арбузов присовокупил, что у Рылеева слышал он, будто бы Самойлов предлагал Яку­бовичу вступить в партию за ныне царствующего государя императора. На вопрос о сем Комиссии Якубович отвечал, что Самойлов не делал ему сего предложения, и он ничего не сообщал ему об обществе.

Комиссия оставила сие без внимания.

СВИНЬИН Петр Павлов. Поручик Кавалергардского полка.

Принят в Северное общество в 1825 году. Знал только то, что цель оного была введение конституции. В члены никого не принял; на совещаниях общества не был, в происшествии 14-го декабря участия никакого не брал и в сие время находился вне Петербурга. Сознался, что вступил в общество по безрассудности. Содержался в кре­пости с 26 декабря 1825 г.

// С 315

По докладу Комиссии 13-го июня высочайше повелено выпустить и перевесть тем же чином в полки 2-й армии и ежемесячно доносить о поведении. По высочайшему приказу 7-го июля переведен в Харьковский драгунский полк.

СВИСТУНОВ Петр Николаев. Корнет Кавалергардского полка.

Вступил в Северное общество в 1823 году и сам принял нескольких членов. Знал цель — введение республиканского правления и разделял преступное мнение о истреблении императорской фамилии. Согласился с предложением Вадковского, что сие удобно исполнить на придворном бале, и сам несколько раз повторял о том, но утверждал, что предложение сие он почитал только средством узнать смелость сочленов. Слышал, что Матвей Муравьев-Апостол хотел в 1824 году покуситься на жизнь покойного императора, когда опасался, что, с обнаружением общества, брат его Сергей подвергнется опасности. Впрочем, он не одобрял намерение открыть действия общества при новой присяге; не был в совещаниях и, не принимая никакого в том участия, уехал из С.-Петербурга 13-го декабря. При отъезде князь Трубецкой поручил ему доставить в Москве письмо к генерал-майору Орлову и повидаться с Семе­новым, но Свистунов ни того, ни другого не исполнил.

По приговору Верховного уголовного суда осужден в каторжную работу на 20 лет. Высочайшим же указом 22-го августа повелено оставить в каторжной работе 15 лет, а потом обратить на поселение в Сибири.

СВОБОДСКОЙ Федор Михайлов. Командир Тульского пехотного полка.

Был членом Союза благоденствия, но отстал и не участвовал в тайных обществах, возникших с 1821 года. Высочайше повелено оставить без внимания.

СВЕЧИН Егор Васильев. Подпоручик корпуса топографов.

Был взят по подозрению Преображенскими солдатами, когда, в ночи 14-го декабря, по просьбе родных Львовых, служащих в Измайловском полку, ходил он на Двор­цовую площадь отыскивать их. Сам он показал, что солдаты обвиняли его будто бы в произнесенных им словах: «Вы, ребята, худо присягали». По изысканию Комиссии, оказался он непричастным ни к обществу, ни к происшествию 14-го числа. Содержался в крепости с 15-го декабря.

По высочайшему повелению, вследствие доклада Комиссии, 7-го января освобожден с аттестатом.

СЕМЕНОВ Степан Михайлов. Титулярный советник, служащий в Канцелярии московского военного генерал-губернатора.

Принят в Союз благоденствия в 1819 году. Впоследствии узнал, что сокровенная цель оного была — введение представительного правления. Вскоре по принятии был избран Коренною думою в секретари ее для сношений как с здешними, так и с Москов­скими управами. В звании сем он оставался недолго потому, что вскоре по отречении Александра Муравьева от общества (в 1819 году) положено было истребить все экземпляры Устава и не иметь никаких письменных сношений. Однако же и после сего, до разрушения Союза благоденствия, он был посредником между Советом и управами, а равно и учреждавшимися по уставу «Зеленой книги» вольными обществами. Ему предоставлено было собирать положенную часть доходов в общую кассу. В начале 1820-го года находился в совещании Коренной думы. По словам Пестеля, республи­канское правление было всеми принято; но Семенов отвергнул сие, утверждая, что точно все согласны были с мнением Пестеля, превозносившего превосходство правления Соединенных Штатов Америки, когда же он коснулся возможности введе­ния такового же правления и в России, то все подали отрицательное мнение, а потому спор сей не был кончен, и положено было иметь о сем рассуждение в следующем заседании, которое, однако, не состоялось. На очных ставках Никита Муравьев и Сергей Муравьев-Апостол согласились с показанием Пестеля, Колошин отозвался забвением памяти, но Семенов, фон-дер-Бриген и Глинка, отвергнув показание Пестеля, утвердили то, что предмет совещания остался нерешенным. По разрушении Союза // С 316 благоденствия в 1821 году Николай Тургенев, располагая вновь учредить общество, выбрал к тому из прежних членов и Семенова, но с 1822-го по 1825 год что происходило, ему неизвестно, ибо, быв командирован в Курскую губернию, не имел ни с кем из членов сношения. По возвращении в Москву, в 1825 году, Пущин известил его об учрежденном им обществе, имевшем ближайшею целию освобождение крестьян, а дальнейшею достижение представительного правления. Слышал о злоумышлении Якубовича на жизнь покойного императора, но вместе с прочими не одобрил сие покушение, говоря, что оно повлечет за собою разрушение общества и гибель членов. После 14-го декабря он получил от Пущина письмо, писанное за два дня до происшест­вия, в коем извещал его о намерении Северного общества воспользоваться обстоя­тельствами для открытия своих действий. Письмо сие показывал сочленам своим. Сначала при допросах и на очных ставках от всего отрицался, отвечая, что членом не был и ничего не знает. Содержался в крепости с 2-го генваря.

По докладу Комиссии 15-го июня высочайше повелено, продержав еще четыре месяца в крепости, отправить в Сибирь на службу, но без повышения чина и еже­месячно доносить о поведении. Об оном к исполнению сообщено управляющему Министерством внутренних дел.

СЕМЕНОВ Алексей Васильев. Надворный советник.

Принадлежал к Союзу благоденствия. Взят был по показанию Оболенского, будто бы по дружеской связи сообщившего ему о намерении на 14-е декабря. Семенов отвечал отрицательно, объясняя, что Оболенский говорил ему только о некотором сомнении своем насчет второй присяги. На очных ставках с ним Оболенский, не отрекаясь от прежнего показания своего, прибавил, что он говорил Семенову неопределительно. Содержался на гауптвахте.

По высочайшему повелению, вследствие доклада Комиссии, 2-го мая освобожден с аттестатом.

СЕМЕНОВ. Служивший л[ейб]-г[вардии] в Измайловском³[3] полку (известный по сочинению оперы «Жидовской корчмы»).

Был членом Союза благоденствия, но уклонился и не участвовал в тайных общест­вах, возникших с 1821 года.

Высочайше повелено оставить без внимания.

СЕМИЧЕВ Николай Николаев. Ротмистр Ахтырского гусарского полка.

Сначала отрицался, а потом повинился, что в 1824 году при Белой Церкви, у пол­ковника Тизенгаузена, познакомился с Сергеем Муравьевым и Бестужевым-Рюминым; они говорили ему о дурном обхождении корпусного командира с офицерами и генера­лами и, что каждый должен помышлять о свободе, а потому и надобно быть против правительства. Он соглашался с ними, не умея отговориться. Потом Бестужев прибавил, что в 1823 году в Бобруйске хотели лишить жизни покойного государя; что у них есть уже конституция и что много вельмож в согласии с ними. В заключение просил не изменять им. После того Семичев ни с кем из них не видался год времени и ничего не слыхал. Однажды командир его, Артамон Муравьев, спрашивал, будет ли он готов в случае нужды. На сие он отвечал, что всегда готов исполнять его приказания; но для чего быть готову, он никогда ему не говорил. Во время возмущения Черни­говского полка Семичев был отряжен с эскадроном для усмирения оного, в два часа собрал свой эскадрон, который расположен был на пространстве 12-ти верст, и сделал с ним переход 45 верст. После трех форсированных маршей он первый наряжен был дежурным по аванпостам для пресечения всякого сообщения между бунтовщиками и двумя полками, близ Житомира стоявшими. Содержался в крепости с 17 марта 1826 г.

По докладу Комиссии 13-го июня высочайше повелено, продержав еще шесть // С 317 месяцев в крепости, перевесть его в Нижегородский драгунский полк и ежемесячно доно­сить о поведении. О переводе его отдано в приказе 7-го июля.

СЕМЧЕВСКИЙ. Поручик, бывший дивизионный адъютант 9-й пехотной дивизии.

По уведомлению главнокомандующего 1-ю армиею, рядовой Грохольский показал, что Семчевский, вероятно, принадлежал к обществу, ибо он был в большой дружбе с членами. Из числа спрошенных о сем главнейших членов одни отвечали, что он не принадлежал к обществу, другие отозвались незнанием.

О сем уведомлен главнокомандующий.

СЕРГЕЕВ. Подпоручик конно-артиллерийской роты № 6.

По донесению дежурного генерала 1 армии, Сергеев навлек на себя подозрение в принадлежности к Славянскому обществу. Но члены оного на вопросы Комиссии отозвались совершенным незнанием, чтобы он принадлежал к обществу или принимал какое-либо участие.

Вследствие уведомления о сем главнокомандующий отозвался, что учрежденная при Главной квартире Комиссия, окончив разыскание о Сергееве, нашла, что он не причастен к делу тайного общества, а потому приказал освободить его от ареста и обратить на службу.

СИНЯВИН Николай Дмитриев. Капитан лейб-гвардии Финляндского полка.

Был арестован по показанию Перетца. При допросе он решительно отозвался, что к тайному обществу не принадлежал и не знал о существовании оного. Перетц часто заводил речь о тайных обществах вообще, но никогда не сказывал ему, что таковое существует в России, и не предлагал ему вступить в оное. Напротив сего Перетц показал, что он принял его с разрешения Глинки, что однажды Синявин, проговорившись корнету Ронову об обществе, был под следствием по доносу его. Показание сие подтвердилось и словами Ронова. Но Глинка отвечал, что Синявина не знает и разрешения на принятие его не давал; на очных же ставках Синявин с Перетцем и Роновым равно остался при своем показании. Спрошенные о нем главные члены общества все показали, что не знали его членом общества и даже знакомы с ним не были. Содержался в Главном штабе с 11 марта.

По докладу Комиссии 15-го июня высочайше повелено немедленно освободить, вменя арест в наказание.