Фромм Э. Миссия Зигмунда Фрейда. Анализ его личности и влияния

Вид материала

Документы

Содержание Viii. квазилолитический характер психоаналитического движения Ix. религиозные и политические убеждения фрейда

Подобный материал:

• Балтийский институт экологии, политики и права курсовая работа по теме: теория личности, 214.22kb.
• Попытка определить значение сексуальности в трудах Зигмунда Фрейда наталкивается, 925.6kb.
• Эрих Фромм. Иметь или быть?, 2465.73kb.
• Введение в психоанализ, 7368.53kb.
• Тема «Человек. Индивид. Личность» Два подхода к изучению человека, 155.81kb.
• Биография З. Фрейда, 99.68kb.
• Предисловие, 1333.65kb.
• Ж. В. АктуАльно ли творческое наследие К. Маркса?, 79.41kb.
• Фромм Э. Душа человека ее способность к добру и злу, 1938.15kb.
• Психоанализ Зигмунда Фрейда Краткая биография, 109.37kb.

(Vol.3, 1 9 1 4). Публикации предшествовала следующая заметка:


<Хотя эта статья, строго говоря, не вполне соответствует тем требованиям, которые предъявляются к публикациям в этом журнале, издатели решили опубликовать ее, поскольку автор им знаком лично, принадлежит к психоаналитическим кругам и так как способ его мышления в ней имеет сходство с методологией психоанализа>.


Почему Фрейд написал эту статью, в которой он не пользуется психоаналитическим методом, и почему он скрывается здесь за анонимностью, кегли можно было опубликовать статью с примечанием, что она публикуется, так как принадлежит Фрейду, хоть и не является строго психоаналитической? Ответ на оба вопроса, скорее всего, состоит в том, что фигура Моисея имела огромную эмоциональную значимость для Фрейда, хотя


Сн.: Janes Е. Op.cit. Vol.2. Р.33. 80


это не вполне ясно осознавалось, и должно было существовать сильное сопротивление такому осознанию.


Каков главный результат наброска Фрейда о статуе Микеланджело? Он предполагает, что эта статуя показывает Моисея не перед тем, как в приступе гнева он разбил скрижали закона (как то полагает большинство исследователей), а наоборот: Фрейд старается доказать - старательно и довольно наивно, - будто Микеланджело в своей скульптуре изменил характер Моисея. <Моисей, согласно легенде и традиции, был наделен вспыльчивостью и подвержен приступам страсти... Но Микеланджело поместил на могилу папы римского иного Моисея, более возвышенного, чем исторический и традиционный>. Так, согласно Фрейду, Микеланджело модифицировал тему разбитых скрижалей; у него Моисей не разбивает их, но из состраддния и заботы о людях укрощает свой гнев. Таким образом он внес нечто новое и человечное в фигуру Моисея; так, что <гигантское творение с его огромной физической мощью становится конкретным выражением высшего духовного свершения, какое только возможно для человека: успешное преоборение внутренней страсти во имя того дела, которому он себя посвятил>**. Если вспомнить, что это было написано примерно в то время, когда его покинул Юнг, и к тому же учесть, что значило для Фрейда считать себя частью элиты, для которой характерна способность контролировать свои эмоции, то остается мало сомнений в том, что Фрейд был так страстно заинтересован в истолковании фигуры


Fiend S. Collected Papers. Vol.4. P.283.


81


Моисея, поскольку он видел себя самого Моисеем, не понятым своим народом, но все же способным сдерживать гнев и продолжать свою работу. Это предположение подтверждается и реакцией Фрейда на усилия Джойса и Ференчи, хотевших убедить его опубликовать статью под своим именем. <Основания, которыми он оправдывал свое решение, - сообщает Джоне, - казались не слишком убедительными. <К чему бесчестить Моисея, - сказал Фрейд, - поставив рядом с ним мое имя? Это шутка, но, быть может, не такая уж дурная>**. В идее, что честь Моисея пострадает, если имя Фрейда будет стоять над статьей о нем, в самом деле не много смысла. Это замечание, однако, вполне осмысленно, если принять во внимание бессознательное самоотождествление с Моисеем, которое было мотивом создания статьи.


Значимость темы Моисея для Фрейда видна по тому, как много времени посвятил он его личности в последние годы своей жизни. Во время правления Гитлера (первая и вторая части книги о Моисее были опубликованы в 1937 г., третья - в 1939 г.) Фрейд старался доказать, что Моисей был не евреем, а египтянином. Что могло толкнуть Фрейда к тому, чтобы лишить евреев их величайшего героя в то самое время, как могущественный варвар пытался их уничтожить? Что могло спровоцировать его написать книгу в области, очень от него далекой, доказывать что-то на основании аналогий и не очень убедительных рассуждений? Определенно одно: мотивом создания книги было то же восхищение Моисеем и отождествление себя с ним, которое


Janes Е. Op-clt. Vol.2. Р.366. 82


послужило причиной написания статьи двадцатью годами ранее. На этот раз <шуток> не было, и Фрейд не побоялся принести дурную славу Моисею, поместив рядом с ним свое имя. Но он сделал нечто не против Моисея, а против евреев: он лишил их не только героя, но и притязаний на оригинальность их монотеистической идеи**. Будь это предмет в научной области Фрейда или будь его выводы убедительными, то не было бы никакой нужды спрашивать о психологических мотивах публикации <Моисея и монотеизма>. Но это не так, и мы должны пред положить, что обращение к Моисею коренилось в глубокой бессознательной самоидентификации с ним. Фрейд, подобно великому вождю евреев, вел народ в землю обетованную, не дойдя до нее сам; он испытал их неблагодэрность и пре зрение, не отступившись от своей миссии.


Помимо Ганнибала и Моисея у Фрейда была еще одна самоидентификация, пусть много менее значительная, - с Колумбом. После того как Юнг покинул движение, Фрейд заметил: <Кто теперь помнит тех, кто поплыл вместе с Колумбом в Америку?>** Один сон Фрейда в конце жизни показывает, как глубоко была укоренена в нем самоидентификация с героем-завоевателем. Когда Фрейд ехал в поезде, который вез его из Парижа в Лондон (по дороге из Вены), ему 'приснилось,


Э.Саймои указывает на значимость того факта, что Фрейд (в третьей части) говорит о возможности того, что монотеизм первоначально мог прийти в Египет с Ближнего или Дальнего Востока или даже из Палестины (см.:Simon Е. Op-clt. Р.289).


" Janes Е. Op.clt. Vol.2. Р.127.


что он сходит с него в Павенси, где высадился Вильгельм Завоеватель в 1066 г.* Превосходное выражение гордости и уверенности в себе человека, которого ничто не могло сломить. Передсамой смертью в Англию прибыл старый, больной беженец, а его бессознательное ощущало, что он высаживается на эту землю - убежище эмигранта - как герой и завоеватель.


Учитывая явную непрерывность фрейдовских идентификаций с великими вождями, от наполеоновских маршалов до Ганнибала и Моисея, удивляет предположение Джойса, будто с наступлением зрелости они исчезли. <Удивительна резкая перемена, которая произошла в возрасте примерно шестнадцати-семнадцати лет, - пишет Джоне. - Уходит драчливый мальчик, смело сражавшийся со своими приятелями по играм, мальчик, исполненным военного задора, молодой человек, мечтавший стать министром и вождем нации. Не былали судьбоносной *двухдневная встреча с деревенской девушкой?>**


Конечно же нет, эта встреча - кратковременная юношеская влюбленность Фрейда - судьбоносной не была. И ничто в этом отношении судьбоносным не было, поскольку Джоне попросту ошибался, предполагая, будто все эти юношеские фантазии и желания исчезли. Они просто приобрели новые формы, а частью стали меньше осознаваться. Мальчик, желавший стать министром, сделался тем, кто мечтал уподобиться Моисею, несущему новое знание человеческому роду, знание, которое было бы последним словом в пони-


Ср.: Janes Е. Op.clt. Vol.3. Р.228.


nlid. Vol.l. Р.53.


мании человечеством самого себя и мира. Ни национализм, ни социализм, ни религия не могут служить проводниками к лучшей жизни; полное постижение человеческого ума может показать иррациональность всех этих ответов и увести человека так далеко, как это вообще возможно: к трезвому, скептическому, рациональному учету его прошлого и настоящего, к принятию фундаментально трагичной природы его существования.


Фрейд видел себя вождем этой интеллектуальной революции - того последнего шага, который способен сделать рационализм. Лишь поняв это стремление Фрейда донести до человечества новую весть - не счастливую, но реалистичную, - можно понять и то, что было им создано: психоаналитическое движение.


Сколь странный феномен это психоаналитическое движение! Психоанализ представляет собой терапию неврозов и в то же время является психологической теорией, общеи теорией человеческой природы и в особенности бессознательного, с его проявлениями в сновидениях, симптомах и символических произведениях. Существует ли другой пример терапии или научной теории, преображающейся в движение, направляемое из центра тайным комитетом, с чистками, убирающими отклоняющихся от линии членов, с организациями на местах и международной сверхорганизацией? В области медицины нет теории, которая когда-либо превращалась в подобное движение. Пока речь идет о психоанализе как теории, то вернее всего ее можно сравнить с дарвинизмом - революционной теорией, проясняющей историю человека и стремящейся изменить картину мира фундаментальнее, чем любая другая доктрина XIX в. И в то же время никогда не сущест-


85


вовало дарвинистского <движения>, не было ни руководящего центра, направляющего его деятельность, ни чисток, с помощью которых определялось бы, кто прав, именуя себя дарвинистом, а кто утратил подобную привилегию.


Почему психоаналитическое движение столь уникально? Частично ответ заключается в предшествовавшем анализе личности Фрейда. Конечно, он был великим ученым, но, подобно великому социологу и экономисту Марксу, Фрейд имел и другую цель, какой не было у человека вроде Дарвина: он хотел преобразовать мир. Облик терапевта и ученого скрывал одного из крупнейших реформаторов начала XX в.


VIII. КВАЗИЛОЛИТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ


На следующих страницах я постараюсь показать особый, квазиполитический характер психоаналитического движения. Трудно найти лучшее введение в этот предмет, чем заголовки главпервой части третьего тома биографии Джойса, озаглавленного <Жизнь>. Подзаголовки в этой части: <Выход из изоляции (1901-1906)>; <Начало международного признания (1906-19091>; <Международная психоаналитическая ассоциация, оппозиция, расколы (1911-1914)>; <Комитет; годы войны (1914-1919)>; <Объединение, дискуссии, прогресс и неудача>; <Слава и страдание>; <Последние годы в Вене>; <Лондон - Конец>.


Всякий читающий эти заголовки едва ли усом>нится, что в книге речь идет об истории политического или религиозного движения, его росте и схизмах; то, что это история терапии или психологической теории, покажется удивительным. Однако этот дух движения, призванного завоевать мир, существовал уже в ранние годы психоанализа. До 1910 г. Фрейд совершил все свои самые фундаментальные открытия и представилих в ряде книг и статей небольшой группе вен-


87


ских врачей и психологов. До той поры его деятельность мало чем отличалась от занятий любого творчески работающего ученого. Но этим он не удовлетворился. Между 1910 и 1914 гг., как пишет Джоне, <было положено начало тому, что называется <психоаналитическим движением> - выражение не только удачное, но используемое и его друзьями, и его врагами>. Эти годы <радости по поводу растущего успеха и признания были в большей части омрачены зловещими признаками раскола, формирующегося среди ближайших сподвижников... Фрейда в огромной мере тревожили, а также изумляли тенеразрешимые проблемы, которые из этого произросли, со всеми их сложностями. Однако мы ограничимся здесь лишь более светлой частью этой истории - постепенным распространением новых идей, которое так много значило для Фрейда> * .


Я уже обращал внимание на то, что Фрейд незадолго до того, как основал <движение>, написал Юнгу об идее собрать своих сторонников, дабы <примкнуть к какой-нибудь большей группе, работающей для практической идей>*. Он думал, что Международное братство за этику и культуру может быть той структурой, в рамках которой удастся создать организацию его последователей. Но вскоре место Международного братства за этику и культуру заняло Международное братство за психоанализ, именуемое Международной психоаналитической ассоциацией.


* Janes Е. Op.cit. Vol.2. Р.б7. Ibidem.


Дух, которым была пронизана эта ассоциация с момента основания, отличает ее от обычного научного общества. Организационные принципы были диктаторскими. Перед первым конгрессом Ференчи написал Фрейду, что <психоаналитическое мировоззрение не предполагает демократического уравнивания: должна существовать элита, похожая более на платоновское правление философов> (письмо Фрейду от 5 февраля 1910 г.). Через три дня Фрейд отвечал ему, что давно уже пришел к этой мысли*. Ференчи пошел дальше, осуществляя этот общий принцип. Предложив формирование международной ассоциации с обществами-филиалами в различных странах, Ференчи настаивал на необходимости того, <чтобы все статьи и обращения всякого психоаналитика первоначально предоставлялись для одобрения>*. Даже если такое предложение не было принято как крайность, оно симптоматично для того духа, который Фрейд вместе с Ференчи установил в обществе с самого начала.


Второй психоаналитический конгресс имел все черты политического конвента. <Возникшие после доклада Ференчи дискуссии, - как пишет Джоне, - были такими желчными, что пришлось перенести их на следующий день>*. Дела пошли еще хуже, когда было высказано предложениеотдать пост президента и секретаря швейцарским аналитикам: долгая и верная служба венцев была проигнорирована.


Оба письма Пит, по Джойсу, см.: Janes Е. Op.cit. Vol.2. Р.68.


aid. Р.69. Ibidem.


<Сам Фрейд понял все преимущества создания психоанализу более широкого базиса, чемто, что могло ему дать венское еврейство, а также необходимость убедить в этом своих венских коллег. Услышав, что некоторые из них собрались для выражения протеста в номере Штекеля, он отправился к ним и бесстрастно призвал их к подчинению. Он сделал акцент на той патологической враждебности, которая его окружает, и на необходимости внешней поддержки, дабы противостоять ей. Затем, драматическим жестом сбросив пальто с плеч, Фрейд заявил: <Мои враги хотели бы видеть меня умирающим с голоду, они готовы снять с меня последнюю рубашку>*.


Помимо комплекса голодания, в связи с которым я уже приводил этот абзац, мы обнаруживаем здесь драматический и ддже несколько истерический жест политического вождя, принуждающего своих сторонников принять идею, согласно которой психоанализ должен стать мировым движением, а потому лидерство следует передать от венских евреев швейцарским неевреям. Юнг должен был стать Павлом новой религии. Фрейд предпринял также политические шаги <для умиротворения двух лидеров бунта. Он заявил о своем уходе с поста президента Венского общества и предложил этот пост Адлеру. Он также дал согласие на то, чтобы в противовес Юнгу, возглавлявшему , создать новый журнал, ежемесячник , который должны были совместно издавать Адлер и Штекель. Тогда они успокоились, согласившись, что


lbid. P.69-70.


он будет директором нового журнала, а Юнг - президентом ассоциации>*.


Из этого описания хорошо видны мотивы Фрейда, Ференчи и других лидеров психоанали>за: это скорее энтузиазм людей, возглавлявших квазирелигиозное движение, собирающих конвенты, конклавы, идущих в атаки и примиряющихся, чем обеспокоенность ученых, занятых дискуссиями о предмете своего исследования. Тот же политический дух распознается в небольшом письме Фрейда, в котором речь идет о великом психиатре Блейлере. В конце того же года Фрейд писал Пфистеру: <У меня огромные трудности с Блейлером. Я не говорю, что мне хотелось бы удерживать его любой ценой, так как Юнг мне довольно близок; но я охотно пожертвую ради Блейлера чем угодно, если только это не повредит нашему делу. К сожалению, надежд на это у меня мало>*.


После первых лет единства раздоры начали раскалывать движение. На первый взгляд они появлялись из-за теоретических разногласий. Но будь причина только в этом, никогда не возникало бы того ожесточения, что сопровождалоих. Конечно, в известной мере расколы и их характер определялись амбициями раскольников, мечтавших стать главами новых сект, но в не меньшей степени - политическим духом и фанатизмом Фрейда и его последователей. Тем не менее форма, которую приобрели эти расколы и схизмы, была результатом не только личного характера Фрейда и его оппонентов, но и


Ibidem. Пит, по Джойсу, см.: Janes Е. Op.cit. Vol.2. Р.73.


самой структуры движения. В иерархически организованном движении, руководствующемся идеалом завоевания мира, такого сорта методы логичны. Они те же, что и в любом другом агрессивном религиозном или политическом движении, в центре которого стоит догмат и обожествление своего вождя.


Разрыв с Юнгам, более опасный политически и болезненный лично для Фрейда, нежели все остальные расколы, привел к новому ужесточению дисциплины в движении: был образован тайный международный комитет из семи (включая Фрейда) членов, который должен был контролировать движение и воздействовать на него. Необычная идея такого комитета показывает, насколько дух политики проник в движение. План исходил от Ференчи. Уже в 1912 г., после изгнания Адлера и Штекеля, после того, как Фрейд заявил в июле того же года, что его отношения с Юнгам становятся напряженными, Ференчи говорил Джойсу <Идеально было бы разослать людей, основательно проанализированных лично Фрейдом, по различным центрам или странам. Однако этот план нельзя было реализовать сразу, и я (Джоне - Э.Ф.) предложил тогда организовать пока небольшую группу заслуживающих доверия аналитиков, вроде Старой Гвардии вокруг Фрейда. Это уверило бы его в том, что опираться можно лишь на верных друзей, и оказалось бы полезным в случае дальнейших расколов>*. Предложение было всей душой поддержано Ранкам и Абрахамом. Для движения опять-таки характерно, что в тот самый


aid. Р.152.


момент, когда обсуждалось это предложение, Ференчи спрашивал Ранка, останется ли он верным движению, и писал Фрейду <Вы должны не спускать с Джойса глаз и отсекать ему все пути для отступления>**.


Фрейд пришел в восторг от этой идеи и тутже ответил на письмо Джойса: <Мое воображение тут же захватила идея тайного комитета, состоящего из наших лучших, заслуживающих наибольшего доверия людей, которые позаботились бы о дальнейшем развитии психоанализа и защищали его от врагов и случайностей, когда меня уже не станет... Я решусь сказать, что мне легче было бы жить и умирать, если б я знал, что есть такая ассоциация, взявшая под наблюдение мое творение. Прежде всего, такой комитет должен существовать и действовать строго секретно... Что бы ни принесло грядущее, будущий глава психоаналитического движения может выйти из этого небольшого, но избранного круга людей, коим я - несмотря на мои разочарования в людях последнего времени - досих пор готов доверять>**.


Год спустя комитет впервые собрался в полном составе: Джоне, Ференчи, Абрахам, Ранк и Закс. Фрейд торжественно отметил это событие, подарив каждому античную гемму из своей коллекции. Позже они оправили их в золотые кольца. Сам Фрейд давно носил такое кольцо, и, когда через несколько лет еще одно было вы-


Писько Ференчи Фрейду от 6 августа 1912 г. Пит, по Джойсу, си.: Janes Е. Op.clt. Vol.2. Р.153.


Письмо Джойсу от 1 августа 1912 г. Пит, по Джойсу, сн.: Janes Е. Op.clt. Vol.2. Р.154.


93


дано Эйтингтону, появились те самые Семь Ко>лец, о которых Закс говорит в своей книге.


Дальнейшее развитие движения шло по указанному пути. В своей <Истории психоаналитического движения> Фрейд отчетливо передает его квазиполитический дух. Он перечисляет различные завоевания движения в ряде стран. Выразив удовлетворение по поводу его прогресса в Америке, он характерным образом добавляет" <Но понятно, что именно по этой причине центры старой культуры, где сильнее всего сопротивление, должны стать подмостками последней и решительной битвы психоанализа>**. Или, как он пишет о борьбе со своими оппонентами: <Рассказ об оппозиции психоанализу не пользуется большим доверием со стороны нынешних ученых. Но к этому я бы прямо добавил, что мне никогда не приходилось изливать презрение на оппонентов психоанализа лишь потому, что они - оппоненты, за исключением нескольких жалких существ, мошенников и авантюристов, каковых можно найти по обестороны во времена войны>**. Далее Фрейд пишет о том, что движению необходим <вождь>, по скольку многих ловушек, подстерегающих каждого на психоаналитическом пути, <можно избежать, если власть будет передана в руки человека, подготовленного к тому, чтобы учить и наставлять... Должна существовать некая ставка главнокомандующего, долгом которого было бы объяв-


Ffeud S. Oil the History of the Psychomalytic Move ment fi Collected Papers. Vol-l. P.316.


" lbid. P.324.


лять: <Вся эта бессмыслица не имеет ничего общего с психоанализом>'*.


Международная организация была создэна с отделениями во многих странах и со строгими правилами относительно того, кто имеет право называть себя психоаналитиком. Здесь перед нами развертывается столь редкое для других научных областей зрелище: прогресс научной теории десятилетиями прикован к открытиям основоположника, не разрешается пересматривать определенные фундаментальные его тезисы.


Даже язык Фрейда носит этот квазиполитический характер. Так, о конгрессе 1910 г. он говорит как о <Нюрнбергском Reichstag'e>, коорый <завершает детство нашего движения>**. А когда Юнг, по мнению Фрейда, слишком уж увлекся истолкованием мифов, Фрейд предупредил его и написал Джойсу об этом предупреждении (22 января 1911 г.): <Я более, чем когда-либо, убежден, что он - человек будущего. Его собственные исследования завели его далеко в царство мифологии, которое он хочет раскрыть с помощью ключа теории либидо. Сколь бы это ни было приятно, тем не менее я вовремя предупредил его, чтобы он вернулся к неврозам. Это наша родина, на ней мы должны сначала укрепить наше господство против всех и вся>*.


lbid. P.329-330.


Письмо Ференчи от 3 апреля 1910 г. Пит, по Джонсу, см.: Janes Е. Op-cit. Vol.2. Р.71.


lbid. Р.140 (курсив мой. - Э.Ф.).


О других областях Фрейд часто говорил как о колониях психоанализа, а не розной земле**. Это язык создателя империи или политического лидера. Фрейд, мальчиком восхищавшийся маршалом Массена, юношей желавший стать либеральным или социалистическим политическим лидером, в зрелом возрасте отождествлявший себя с Ганнибалом и Моисеем, - в своем творении, в психоаналитическом движении, видел инструмент завоевания мира и его спасения с помощью идеала.


Нелегко сказать, каков был этот идеал. Фрейд и его сторонники подавляли ясное осознание данной миссии. Из этих квазирелигиозных целей трудно прямо вывести их идею. Это был терапевтический метод и психологическая теория бессознательного, подавления, сопротивления, переноса, толкования сновидений и т.д. - тут нет ничего, что могло бы явно составить ядро новой веры. Содержание этой веры оставалось скрытым. Явно Фрейд отрицал, что психоанализ - Weltanschauung*, философия жизни. <Психоанализ, - говорил он, - по моему мнению, сам не в состоянии создать Weltanschauung. В этом и нет нужды, поскольку психоанализ есть отрасль науки и может поставить свою подпись под Weltanschauung науки. Последнее, однако, вряд ли ддже заслуживает столь громкого имени, поскольку не намерено все включить в свои пределы, оно всегда неполно и не притязает на всеохватность или системность>'*. Тем


Ibidem. Мировоззрение (нем.)- Прим-ред.


Plead S. New Introductory Lectures on Psychoanalysis. N.Y., 1933. P.248.


96


самым Фрейд отрицает наличие особой философии, которая нашла бы свое выражение в психоанализе. Но с учетом всех фактов я могу сделать вывод, что Фрейд в это верил сознательно,он в это хотел верить, тогда как его стремление создать новую философско-научную религию было подзвлено, было бессознательным.


Но то же самое Фрейд писал в трогательном письме Ференчи (8 марта 1913 г.): <Вполне воз>можно, что на сей раз нас действительно похоронят - ведь столько раз уже погребальная песнь звучала впустую. Это может многое изменить в нашей личной судьбе, но ничего в судьбах Науки. Мы владеем истиной; в этом я так же уверен, как и 15 лет назад>**.


Какова эта истина? Что представляет собой ядро этой психоаналитической религии, каков был догмат, выплеснувший энергию, необходимую для основания и распространения движения?


Я думаю, что центральный догмат самым ясным образом выражен Фрейдом в <Я и Оно>: <Развитие Я идет от признания инстинктов к господству над ними, от подчинения к их затормаживанию. Сверх-Я, образовавшееся частью как реакция на инстинктивные процессы в Оно, в огромной мере принимает участие в таком свершении. Психоанализ является инструментом, предназначенным для прогрессивного завоевания Оно>*. Фрейд выражает здесь религиозно-этическую цель - покорение страстей разумом. Корни этой цели лежат в протестантизме, в философии Просвещения, в философии Спинозы


Janes Е. Op.cit. Vol.2. Р.148.


Fiend S. The Ego and the Id. Ch. 5 (курсив мой. - Э.Ф.).


и религии Разума, но у Фрейда эта цель обретает специфические формы. До Фрейда попытки разумно господствовать над человеческими иррациональными аффектами осуществлялись без их познания, скорее без знаний об их глубинных источниках. Фрейд, думавший, что он открыл эти источники либидоиозных стремлений, сложные механизмы их подавления, сублимации, формирования симптомов и т.д., уверовал в то, что с этого момента впервые может реализоваться вековечная мечта человека о самоконтроле и рациональности. По аналогии с Марксом: так же как Маркс верил, будто нашел научное основание для социализма - в противовес тому, что он именовал утопическим социализмом, - Фрейд ощущал, что им открыто научное основание для сторон моральной цели и что тем самым он превзошел утопическую мораль, представленную религиозными и философскими учениями. Поскольку веры в среднего, заурядного человека у него не было, то новую научную мораль должна была реализовать только элита, и психоаналитическое движение было активным avant-garde*, небольшим, но хорошо организованным. Он должен был принести победу этого морального идеала.


Быть может, Фрейд мог бы стать социалистическим лидером или вождем какого-нибудь этикакультурного движения; либо, уже по иным причи нам, лидером сионистского движения. Мог бы? И да и нет - поскольку помимо желания решить загадку человеческого существования, он был наделен и всепоглощающим интересом к работе че-


Авангард (франц.). - Прим-ред.


ловеческого ума, начинал свою карьеру как врач и был слишком чувствителен и скептичен, чтобы сделаться политическим вождем. Но под маской научной школы Фрейд осуществлял свою заветную мечту - быть Моисеем, указующим роду человеческому землю обетованную (покорение Оно нашим Я) и пути ее завоевания.

IX. РЕЛИГИОЗНЫЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ УБЕЖДЕНИЯ ФРЕЙДА


Интересный вопрос: каковы были собственные религиозные и политические убеждения Фрейд*? Что касается религиозных убеждений, ответ прост, поскольку он совершенно ясно его изложил в различных произведениях, особенно в книге <Будущее одной иллюзии>. В вере в бога он видит фиксацию на фигуре отца-охранителя, выражение желания получать помощь, быть спасенным, хотя в действительности человек способен если не спастись, то по крайней мере помочь себе, лишь пробудившись от детских иллюзий, используя собственные силы, разум и умелость.


Политические воззрения Фрейда описать труднее, так как он их нигде систематически не излагает. Они и более сложны, и более противоречивы, чем его отношение к религии. С одной стороны, у Фрейда очевидны радикальные тенденции. Как было указано выше, дружба в школьные годы с Генрихом Брауном говорит о вероятном воздействии на него социалистических идей. Когда перед поступлением в университет он намеревался изучать право, чтобы получить возможность сделать политическую карьеру, его энтузиазм, конечно, питали идеи политического либерализма. Теже симпатии чувствуются в его интересе к


loo


Дж. С. Милан), труды которого он переводил; скорее всего, он сохранился в 1910 г., когдэ Фрейд раздумывал о присоединении вместе с другими аналитиками к Международному братству за этику и культуру.


Но несмотря на эти ранние либеральные или даже социалистические симпатии, образ человека, созданный Фрейдом, никогда не выходил за рамки представлений среднего класса XIX в. Всю его психологическую систему нельзя оценить в полной мере, пока не выявлена та социальная философия, на основании которой эта система была построена.


Рассмотрим сначала фрейдовское понятие сублимации. Как полагал Фрейд, элита, в противоположность черни, отказываясь от удовлетворения своих инстинктивных желаний, <накапливает> психический капитал достижений культуры. Вся тайна сублимации, которой Фрейд нигде не дал адекватного разъяснения, - это тайна образования капитала в соответствии с мифами среднего класса XIX в. Так же как богатство есть продукт накопления, культура есть продукт инстинктуальной фрустрации.


Другим элементом представлений XIX в. о человеке, также полностью принимаемым Фрейдом и переведенным на язык его психологической теории, является образ человека изначально агрессивного и соперничающего. Эти идеи Фрейд очень ясно изложил в своем анализе культуры, в книге <Недовольство культурой>.