Иванов Г. В., Калюжная Л. С
| Вид материала | Документы |
- Книга памяти. Йошкар-Ола: Map кн изд-во, 1995. 528 с, К53 ил.,, 1691.88kb.
- Сказка " Вмире трения Сидя на уроке физики, Иванов не слушал учителя., 129.93kb.
- Н. А. Леонид Михайлович Иванов и его детище // Иванов Леонид Михайлович: Личность, 452.47kb.
- Бюллетень новых поступлений Техническая литература за май – август 2011 автоматика, 270.15kb.
- Индивидуальное задание выполнено, материал собран полностью. Во время практики Иванов, 11.11kb.
- Монография Издание второе, исправленное, 2072.88kb.
- С мест, скандалили, увлекаемые на расправу. Ваши билеты, сказал контролер, останавливаясь, 3695.72kb.
- Новые поступления 2 Сельское хозяйство 2 Общие вопросы сельского хозяйства, 139.02kb.
- Файла должно состоять из фамилии автора и его места работы, например, «Иванов ГрГУ., 46.06kb.
- Наркоконтроль иванов: от афганского героина гибнет больше людей, чем от терактов, 595.29kb.
ушел из жизни.
264
100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
На первых порах их семейной жизни в Спасском-Лутовинове, кроме охоты,
устраивались балы, маскарады, спектакли: "Свой оркестр, свои певчие, свой театр
с крепостными актерами - все было в вековом Спасском для того, чтобы каждый
добивался чести быть там гостем", - свидетельствует в своих воспоминаниях
приемная дочь Варвары Петровны - Варвара Николаевна Житова, в девичестве
Богданович-Л уто-винова. Исследователи предполагают, что она - внебрачная дочь
Варвары Петровны и Андрея Евстафьевича Берса, отца Софьи Андреевны Щ Толстой. По
крайней мере вексель на долю наследства Богданович-Лутовиновой был выписан
умирающей Варварой Петровной на имя; А.Е. Берса - до совершеннолетия наследницы.
Сергей Николаевич, большой театрал, был поклонником рационалистического театра
Вольтера. Уже после смерти мужа, в 1838 году, собираясь в Москву, Варвара
Петровна признавалась в письме к сыну, что едет к "театру хотя дурного
посмотреть, но Вольтера на сцене видеть, он мне напоминает отца". Благодаря
Сергею Николаевичу старинную спасскую библиотеку пополнили трагедии Софокла,
Эсхила, а также трагедии Озерова, комедии Грибоедова, Шаховского, Хмельницкого,
многочисленные тома "Основного репертуара французского театра 1822-1823 годов"
на французском языке. Домашняя библиотека оказала огромное влияние на развитие
Тургенева.
О Иване Сергеевиче Тургеневе - писателе и общественном деятеле - существует
огромная литература, детские же и юношеские годы проходят "в несколько строк",
хотя именно в Спасском-Лутовинове формировались и противоречия его натуры, и
своеобразие его художественного мира.
Варвара Николаевна Житова вспоминает Тургенева дома чаще всего в состоянии
подавленного протеста, подчиняющимся своеволию матери. Тем не менее в свое время
получило широкую огласку так называемое "Дело о буйстве И.С. Тургенева", которое
хранилось в архиве орловского губернатора. Шестнадцатилетний Тургенев, вступаясь
за крепостную девушку Лушку, которую хотели продать, встретил исправника и
понятых с ружьем в руках, не в шутку пригрозив: "Стрелять буду!" Те вынуждены
были отступить. Так возникло "дело о буйстве", затянувшееся на годы. Бумаги "о
розыске" Тургенева, часто уезжавшего из России, пересылались с места на место -
вплоть до манифеста 1861 года об освобождении крестьян. В "Тургеневском
сборнике" № 11 за 1966 год А.П. Шнейдер рассказывает о другом случае, когда
Тургенев тайно от матери выкупил одного крепостного и отправил за границу.
В то же время ходили оскорбительные для Тургенева слухи, осевшие в некоторых
воспоминаниях (в частности, Авдотьи Панаевой-Головачевой), о его малодушии. В
1838 году пароход "Николай I", на
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ ТУРГЕНЕВ
265
котором Тургенев отправлялся учиться за границу, загорелся. По свидетельству
некоего пассажира, Тургенев пытался попасть в шлюпку с женщинами и детьми,
восклицая: "Умереть таким молодым!" Эти слухи опровергает в своих воспоминаниях
Е.В. Сухово-Кобылина, да и сам Тургенев, продиктовавший перед смертью Полине
Виардо очерк "Пожар на море" (1883).
Можно было бы и не поминать этого, если бы не реакция матери Тургенева,
характеризующая ее как человека с высокими представлениями о чести. Вскоре после
этого случая она писала сыну: "Слухи всюду доходят, и мне уже многие говорили, к
большому моему неудовольствию... Се gros monsieur Tourgueneff qui se lamentoit
tant, qui disoit mourir si jeune (Толстый господин Тургенев так причитал, все
говорил: Умереть таким молодым. - фр.) .. Там дамы были, матери семейств. Почему
же о тебе рассказывают? Что ты gros monsieur (толстый господин) - не твоя вина,
но! что ты струсил... Это оставило на тебе пятно ежели не бесчестное, то
ридикюльное. Согласись.. "
Варвара Петровна и сама тяготела к перу. Ее дневниками и записками, по
свидетельству домашних, были забиты целые сундуки. Незадолго до смерти она
велела их сжечь, однако сохранились карандашные записи, которые она вела во
время предсмертной болезни. Тургенев прочел их после ее кончины в 1850 году, и
это стало для него откровением - бездна материнского одиночества, страданий из-
за собственного самодурства, которое она не умела укротить. "С прошлого
вторника, - писал он Полине Виардо 8 декабря 1850 года, - у меня было много
разных впечатлений. Самое сильное из них было вызвано чтением дневника моей
матери... Какая женщина, мой друг, какая женщина! Всю ночь я не мог сомкнуть
глаз. Дапростит ей Бог все... Право, я совершенно потрясен". Была в дневнике и
такая запись: "Матушка, дети мои! Простите меня! И ты, о Боже, прости меня, ибо
гордыня, этот смертный грех, была всегда моим грехом".
Она уходила из жизни в одиночестве, рассорившись с сыновьями из-за наследства.
Не соглашаясь выделить им причитающуюся долю, она таким образом пыталась
сохранить над сыновьями свою власть. Доходило до того, что Тургенев, уже будучи
довольно известным писателем, "стрелял" у своих лакеев по 30-40 копеек на
извозчика. В такой атмосфере формировалась личность Ивана Тургенева, о котором
его друг Дмитрий Григорович писал: "Недостаток воли в характере Тургенева и его
мягкость вошли почти в поговорку между литераторами, несравненно меньше
упоминалось о доброте его сердца; она между тем отмечает, можно сказать, каждый
шаг его жизни. Я не помню, чтобы встречал когда-нибудь человека с большею
терпимостью, более склонного скоро забывать направленный против него
неделикатный Поступок".
266
100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
Этой же "мягкостью характера", как и "недостатком воли" отмечены многие мужские
герои Тургенева, что позволило Чернышевскому обобщить эти черты в язвительной,
но не лишенной остроумия статье, по прочтении повести "Ася", - "Русский человек
на rendez-vous" (на свидании): "Вот человек, сердце которого открыто всем
высоким чувствам, честность которого непоколебима; мысль которого приняла в себя
все, за что наш век называется веком благородных стремлений И что же делает этот
человек? Он делает сцену, какой устыдился бы последний взяточник. Он чувствует
самую сильную и чистую симпатию к девушке, которая любит его; он часа не может
прожить, не видя этой девушки... Мы видим Ромео, мы видим Джульетту, счастью
которых ничто не мешает... С трепетом любви ожидает Джульетта своего Ромео; она
должна узнать от него, что он любит ее... и что же он говорит ей? "Вы передо
мною виноваты, - говорит он ей, - вы меня запутали в неприятности, я вами
недоволен, вы компрометируете меня, и я должен прекратить мои отношения к
вам..." ... Но точно ли ошибся автор в своем герое? Если ошибся, то не в первый
раз делает он эту ошибку. Сколько ни было у него рассказов, приводивших к
подобному положению, каждый раз его герои выходили из этих положений не иначе,
как совершенно оконфузившись перед нами..."
О доброте и бескорыстии Тургенева Дмитрий Григорович писал, что их можно
причислить к отличительным чертам его характера: "Если бы возможно было
составить список деньгам, которые Тургенев роздал при своей жизни всем тем, кто
к нему обращался, сложилась бы сумма больше той, какую он сам прожил". Мягкие,
почти семейные отношения Тургенева со своими лакеями-крепостными рождали
анекдоты Захар, неизменный камердинер писателя, был известен всему литературному
Петербургу. По примеру хозяина, он и сам "в часы досуга" пописывал повести (но
по скромности своей никому не читал), давал он своему барину и литературные
советы, которыми тот, надо сказать, не всегда пренебрегал. Но вернемся к началу
его литературной деятельности.
Иван Сергеевич Тургенев получил блестящее образование: среди его домашних
учителей - известные московские педагоги, затем - частные пансионы, позже -
Московский, Петербургский (словесность) и Берлинский (история, философия)
университеты. В Германии он сблизился с литераторами Николаем Станкевичем и
Михаилом Бакуниным (идеолог анархизма). Вернувшись в 1841 году в Россию,
Тургенев поселяется в Москве, ведет светскую жизнь, посещает известный салон
А.П. Елагиной, где знакомится с писателями-славянофилами СТ. Аксаковым, А.С.
Хомяковым. Там же он встречал Гоголя.
Написав в отрочестве несколько стихотворений и драматическую поэму, Тургенев тем
не менее не помышлял стать писателем. Он меч-
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ ТУРГЕНЕВ
267
тал сделаться ученым или профессором университета, однако, войдя в светский круг
с литературными интересами, и сам сочинил поэму "Параша" (1843), одобренную
"самим" Белинским.
Варвара Петровна отнеслась к первой публикации сына своеобразно: "...какая тебе
охота быть писателем? Дворянское ли это дело? ...что такое писатель? По-моему,
ecrivain ou grattepapier c'est tout un (писатель и писец одно и то же - фр.). И
тот и другой за деньги бумагу марают". Когда же на его "Парашу" в печати
появилась критическая статья, дело дошло до доктора и до капель: "Тебя,
дворянина Тургенева, - кричала она, - какой-нибудь попович судит!" - "Да
помилуй, maman, критикуют, значит, заметили, и я этим счастлив. Я не нуль, когда
обо мне заговорили". - "Как заговорили! Как заговорили-то? Осудили! Тебя будут
дураком звать, а ты будешь кланяться, да? К чему ваше воспитание, к чему все
гувернеры, профессора, которыми я вас окружала?.."
Тургенев начинал как поэт. До сих пор популярен романс на его слова "Утро
туманное, утро седое...". Первое прозаическое произведение "Андрей Колосов" было
опубликовано в журнале "Отечественные записки" (1844). С 1846 по 1850 год
Тургенев отдал дань и драматургическим опытам: "Безденежье", "Завтрак у
предводителя", "Холостяк", "Месяц в деревне", "Нахлебник". Некоторые из этих
пьес до сих пор не сошли со сцены.
Как писатель реалистического направления, Тургенев начался с цикла рассказов и
очерков, которые позже составили книгу "Записки охотника", принесшую ему большую
известность и в России, и за рубежом. Сам же этот цикл возник благодаря случаю в
1847 году. В своих "Литературных и житейских воспоминаниях" Тургенев
рассказывает об этом так: "Только вследствие просьб И И. Панаева (соредактор
Некрасова в журнале "Современник". - Л.К.), не имевшего чем наполнить отдел
"Смеси" в 1-м нумере "Современника", я оставил ему очерк, озаглавленный "Хорь и
Калиныч". За неимением другого Панаев этот очерк принял к публикации и на всякий
случай придумал подзаголовок Из "Записок охотника", чтобы обеспечить молодому
автору читательское снисхождение. Образ повествователя был придуман настолько
удачно, что Тургенев продолжил цикл. За 1847-1851 годы, большую часть которых он
прожил за границей, было написано 22 очерка.
Решающее влияние на взгляды молодого Ивана Тургенева оказало знакомство с
Виссарионом Белинским. После лета 1847 года, проведенного вместе за границей,
где Белинский лечился, Тургенев занял непримиримую позицию по отношению к
прежним друзьям-славянофилам, а его эмоциональный протест против жестоких сторон
крепостничества оформился в убеждения. В споре западников и славянофилов о
"Письме Белинского к Гоголю" (в котором западник и атеист Белинский отрицал
религиозность русского народа и видел в этом за-
268
100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ,
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ ТУРГЕНЕВ
269
лог его революционности, на что и уповал) Тургенев заявил: "...Белин-| ский и
его письмо, это - вся моя религия..."
Отдельным изданием "Записки охотника" вышли в 1852 году. В впервые была поднята
тема, ставшая важнейшей для русской литературы XIX века, - тема крестьянской
жизни и трагической судьбы подневольного крепостного человека. Эту книгу
Тургенев называл исполнением своей "аннибаловской клятвы" - бороться с
крепостным правом: "Я и на Запад ушел для того, - признавался он, - чтобы лучше
ее исполнить... и, конечно, не написал бы "Записок охотника", если б остался в
России". В этом же году Тургенев был арестован - формально за статью на смерть
Гоголя, а в сущности за "Записки охотника", - посажен "на съезжую" в Петербурге,
а затем сослан на полтора года в Спасское-Лутовиново.
Иван Сергеевич "на Запад ушел" не только для исполнения клятвы. Туда влекла и
любовь, появившаяся в его жизни и оставшаяся в ней навсегда. В конце 1843 года
он впервые услышал на сцене Итальянской оперы в Петербурге знаменитую
французскую певицу Полину Виардо, исполнявшую партию Розины в "Севильском
цирюльнике" Россини. А уже в 1845 году в автобиографическом "Мемориале" он
записал: "Концерты Полины в Москве. Возвращение вместе. Отъезд в чужие край".
Он прожил в ее доме, с небольшими перерывами, когда уезжал в Россию, до конца
жизни. Их отношения, на фоне ее сложившегося семейного быта (она была замужем),
многим казались, да и теперь кажутся, загадкой. В ее доме жила и его дочь
Полина. Рассказ Тургенева о ее появлении на свет передан Афанасием Фетом в
воспоминаниях: "Когда-то, во время моего студенчества, приехав на ваканцию к
матери, я сблизился с крепостною ее прачкою. Но лет через семь, вернувшись в
Спасское, я узнал следующее: у прачки была девочка, которую вся дворня злорадно
называла барышней... Все это заставило меня призадуматься касательно будущей
судьбы девочки; а так как я ничего важного в жизни не предпринимаю без совета
мадам Виардо, то и изложил этой женщине все дело, ничего не скрывая... мадам
Виардо предложила мне поместить девочку к ней в дом, где она будет воспитываться
вместе с ее детьми".
В доме певицы Тургенев познакомился со многими знаменитостями: Сен-Сансом,
Сарасате, Гуно, Флобером, там же принимал и своих соотечественников. В последние
годы его жизни некоторым русским посетителям стало казаться, что Виардо
относится к больному Тургеневу без должного внимания и заботы. Кони, например,
заметил отсутствие пуговицы на его сюртуке, и от этой пуговицы произошла целая
"исторья", проникшая на страницы русской печати. Вскоре после кончины Тургенева
Полину Виардо навестил художник А.П. Боголюбов, и
у них состоялся разговор на эту тему: "Какое право имеют так называемые друзья
Тургенева клеймить меня и его в наших отношениях? Все люди от рождения свободны,
и все их действия, не приносящие вреда обществу, не подвержены ничьему суду!
Чувства и действия мои и его были основаны на законах, нами принятых, непонятных
для толпы... Сорок два года я прожила с избранником моего сердца, вредя разве
себе, но никому другому... Ежели русские дорожат именем Тургенева, то с
гордостью могу сказать, что сопоставленное с ним имя Полины Виардо никак его не
умаляет..." Собственно, это и есть разгадка "тайны двоих". Комментировать здесь
нечего. Однако мы забежали слишком вперед.
С 1854 по 1860 год Тургенев активно сотрудничает с некрасовским "Современником"
как критик, рецензент, писатель. Здесь выходят статья "Гамлет и Дон-Кихот",
рассказы и повести: "Муму", "Постоялый двор", "Дневник лишнего человека"
(кстати, именно это произведение пополнило терминологию русской критики понятием
"лишний человек"), "Гамлет Щигровского уезда", "Яков Пасынков". В это же время
написаны повести "Фауст", "Ася".
В этот период произошла первая встреча Тургенева с Львом Толстым, талант
которого он горячо приветствовал еще с первой его публикации в "Современнике"
("Детство", 1852), а Толстой, еще до их личного знакомства, посвятил Тургеневу
"Рубку леса". Вернувшись после обороны Севастополя, Толстой остановился у
Тургенева и, как жаловался тот Фету, "пустился во все тяжкие. Кутежи, цыгане и
карты во всю ночь: а затем до двух часов спит как убитый. Старался удерживать
его, но теперь махнул рукою".
Отношения Толстого с Тургеневым, как и со всем кругом "Современника", сразу же
вылились в напряженный диалог. Командир артиллерийской батареи, вернувшийся с
передовой, воспринял окололитературные разговоры как "фразерство". Афанасий Фет
передал эту атмосферу споров в своих воспоминаниях: "...с первой минуты я
заметил в молодом Толстом невольную оппозицию всему общепринятому в области
суждений... я только однажды видел его у Некрасова вечером в нашем холостом
литературном кругу и был свидетелем того отчаяния, до которого доходил
кипятящийся и задыхающийся от спора Тургенев на видимо сдержанные, но тем более
язвительные возражения Толстого. "Я не могу признать, - говорил Толстой, - чтобы
высказанное вами было вашими убеждениями. Я стою с кинжалом или саблею в Дверях
и говорю: "Пока я жив, никто сюда не войдет". Вот это убеждение. А вы друг от
друга стараетесь скрывать сущность ваших мыслей и Называете это убеждением".
Через несколько лет, в 1861 году, между Тургеневым и Толстым Произошла ссора,
едва не завершившаяся дуэлью, которая, к счастью
270
100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
для русской литературы, не состоялась. Повод был формальный: разные взгляды на
воспитание (Тургенев похвалился, что его дочь чинит одежду бедняков, Толстой
ответил, что когда разряженная девушка держит на коленях грязные лохмотья, она
играет неискреннюю, театральную сцену). Причины взаимного раздражения были более
глубокими, одна из вероятных - разные взгляды на роль писателя. Тургенев
категорически не принимал склонности Толстого к морализированию, полагая, что
это ослабляет его талант. Толстой же с самого начала претендовал на создание
нравственной доктрины.
Возможно, существовали и более глубинные, личные мотивы этой вспышки
темпераментов. Во время ссыльной жизни Тургенева в Спасском-Лутовинове между ним
и любимой сестрой Толстого Марией Николаевной, жившей по соседству, завязалась
"опасная дружба". "Маша в восхищении от Тургенева", - писал Толстому в
Севастополь его брат. Иван Сергеевич в отношениях с ней выдерживал стиль
поведения, типичный для его героев - как "русский человек на rendez-vous". С
Марией Николаевной связано одно из самых поэтических произведений Тургенева -
повесть "Фауст" (1856). В ее героине Вере Ельцовой современники без труда
угадывали черты графини Толстой.
В 1860 году в "Современник" пришли новые, более молодые сотрудники -
Чернышевский и Добролюбов, насаждавшие свои революционно-демократические
взгляды, и в редакции журнала произошел раскол. Некрасов принял сторону новых
идеологов "Современника". Тургенев, либерал, противник радикальных общественных
перемен, покинул журнал, навсегда разорвав отношения с Некрасовым.
Перу Тургенева принадлежат шесть знаменитых романов: "Рудин" (1856), "Дворянское
гнездо" (1859), "Накануне" (1860), "Отцы и дети" (1862), "Дым" (1867), "Новь"
(1877). Их называли летописью духовной жизни русской интеллигенции. Между ними
написаны "Воспоминания о Белинском" (1860), повести "Степной король Лир" (1870),
"Вешние воды" (1870), "Песнь торжествующей любви" (1881), "Стихотворения в
прозе" (1882), "Клара Милич" (1883).
В 1870-е годы Тургенев сблизился в Париже с писателями "натуральной школы" -
Флобером, Доде, Золя, Мопассаном, которые видели в нем своего учителя. Флобер,
получив в подарок от Тургенева его книги, изданные на французском языке, писал в
ответ: "...я не могу устоять против желания сказать вам, что я восхищен ими. Уже
давно вы для меня учитель. Но чем больше я вас изучаю, тем больше меня изумляет
ваш талант. Меня восхищает страстность и в то же время сдержанность вашей манеры
письма, симпатия, с какой вы относитесь к маленьким людям и которая насыщает
мыслью пейзаж.. От ваших произведений исходит терпкий и нежный аромат, чарующая
грусть, которая проникает до глубины души. Каким вы обладаете искусст-
АФАНАСИЙ АФАНАСЬЕВИЧ ФЕТ
271
вом!." Всемирное признание Тургенева выразилось в том, что его вместе с Виктором
Гюго избрали сопредседателем Первого международного конгресса писателей, который
состоялся в 1878 году в Париже.
В конце жизни Тургенев дважды побывал на Родине - в 1879 и 1880 годах. И оба
раза Россия встречала его овациями. В дни торжеств по случаю открытия памятника
Пушкину в Москве речь Тургенева (наряду со знаменитой "Пушкинской речью"
Достоевского) стала одним из самых ярких событий.
Незадолго до смерти Тургенев посылает прощальное письмо Льву Толстому, в котором
называет его "великим писателем Русской земли" и призывает вернуться к
творчеству (в это время Толстой переживал духовный кризис, известный как
"опрощение Толстого", когда он отрекался от писательской деятельности).
Иван Сергеевич умирал мучительно - от болезни позвоночника. Страшные боли снимал
только морфий, у него появились кошмары: ему казалось, что его отравили, а в
ухаживающей за ним Полине Виар-до мерещилась леди Макбет. В последние часы своей
жизни он уже никого не узнавал. Когда Полина Виардо склонилась над ним, он
произнес: "Вот царица из цариц!" Это были его последние слова
Тургенев умер в Буживале, близ Парижа, 22 августа 1883 года. Те, кто видел его
во время прощания, свидетельствуют, что лицо его было упокоенным и прекрасным
как никогда Похоронен Иван Сергеевич, по его завещанию, в Петербурге на Волковом
кладбище рядом с Белинским.
Любовь Кая южная
АФАНАСИЙ АФАНАСЬЕВИЧ ФЕТ
(1820-1892)
На протяжении почти ста лет - половина XIX века и первая половина XX - вокруг
творчества Афанасия Афанасьевича Фета шли нешуточные бои. Если одни видели в нем
великого лирика и удивлялись, как Лев Толстой: "И откуда у этого... офицера
берется такая непонятная лирическая дерзость, свойство великих поэтов .", то
другие, как, например, Салтыков-Щедрин, видели поэтический мир Фета "тесным,
однообразным и ограниченным", Михаил Евграфович даже написал, что "слабое
присутствие сознания составляет отличительный признак этого полудетского
миросозерцания".
272
100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
Демократы XIX века и большевики XX числили Фета во второстепенных поэтах, потому
что, мол, он не общественно значимый поэт, нет у него песен протеста и
революционного настроя. Отвечая на такие нападки, Достоевский в свое время
написал знаменитую статью "Г.-бов и вопрос об искусстве". Он отвечал НА.
Добролюбову, возглавившему в то время критику и идеологию журнала "Современник"
и называвшего "бесполезным" искусство, подобное поэзии Фета.
Достоевский приводит такой пример-"Положим, что мы переносимся в восемнадцатое
столетие, именно в день лиссабонского землетрясения. Половина жителей в
Лиссабоне погибает; дома разваливаются и проваливаются; имущество гибнет; всякий
из оставшихся в живых что-нибудь потерял -
или имен1*е> или семьк>. Жители толкаются по улицам в отчаянии, пораженные
обезумевшие от ужаса. В Лиссабоне живет в это время какой-нибудь известны
португальский поэт. На другой день утром выходит номер лиссабонского "Меркурия"
(тогда все издавалось в "Меркурии"). Номер жуРнала> появившегося в такую минуту,
возбуждает даже некоторое любопьггство в несчастных лиссабонцах, несмотря на то,
что им в эту МИНУТУ не Д° журналов; надеются, что номер вышел нарочно, чтоб дать
некоторые сведения, сообщить некоторые известия о погибших, о пропавших без
вести и проч. и проч. И вдруг - на самом видном месте листа бросается всем в
глаза что-нибудь вроде следующего:
Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья, Серебро и колыханье
Сонного ручья, Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца, Ряд волшебных изменений
Милого лица. В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря, И лобзания, и слезы,
И заря, заря!..
АФАНАСИЙ АФАНАСЬЕВИЧ ФЕТ
273
Да еще мало того: тут же, в виде послесловия к поэмке, приложено в прозе всем
известное поэтическое правило, что тот не поэт, кто не в состоянии выскочить
вниз головой из четвертого этажа (для каких причин? - я до сих пор этого не
понимаю; но уж пусть это непременно надо, чтоб быть поэтом; не хочу спорить). Не
знаю наверно, как приняли бы свой "Меркурий" лиссабонцы, но, мне кажется, они
тут же казнили бы всенародно, на площади своего знаменитого поэта, и вовсе не за
то, что он написал стихотворение без глагола, а потому, что вместо трелей
соловья накануне слышались под землей такие трели, а колыханье ручья появилось в
минуту такого колыхания целого города, что у бедных лиссабонцев не только не
осталось охоты наблюдать -
В дымных тучках пурпур розы или
Отблеск янтаря,
но даже показался слишком оскорбительным и небратским поступок поэта,
воспевающего такие забавные вещи в такую минуту их жизни. Разумеется, казнив
своего поэта (тоже очень небратски), они ...через тридцать, через пятьдесят лет
поставили бы ему на площади памятник за его удивительные стихи вообще, а вместе
с тем и за "пурпур розы" в частности".
Фет всегда был, как нынче говорят, знаковой фигурой. Поэтому для выражения своей
мысли Достоевский взял лирическое стихотворение Фета, доказывая, что искусство
самоценно само по себе, без прикладного значения, что "польза" уже в том, что
оно настоящее искусство.
Такие споры дошли и до нашего времени, но поэзия Фета теперь уже, кажется, стоит
незыблемо на самой вершине поэтического Олимпа. Последняя волна занижения
достоинств этого поэта накатилась в 1970-е годы, когда несколько крупных
современных поэтов (Владимир Соколов, Николай Рубцов, Анатолий Передреев и
другие) ярко заявили, что они опираются на традиции поэтической культуры Фета.
Тогда в ответ на это Евтушенко обозвал их всех "фетятами". Но это уже ничего не
значило. Все понимали уже, что такое Фет и что такое Евтушенко.
А Фет - это, еще процитируем Достоевского, "стихи, полные "такой страстной
жизненности, такой тоски, такого значения, что мы ничего не знаем более
сильного, более жизненного во всей нашей русской поэзии". Я приведу
стихотворение, которое много лет назад вошло в мою душу, и я его повторяю в
самые трудные моменты жизни. Вот к вопросу о "чистом искусстве", о "пользе и
тому подобном".
274
100 ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
Учись у них - у дуба, у березы. Кругом зима. Жестокая пора! Напрасные на них
застыли слезы, И треснула, сжимаяся, кора.
Все злей метель и с каждою минутой Сердито рвет последние листы, И за сердце
хватает холод лютый; Они стоят, молчат; молчи и ты!
Но верь весне. Ее промчится гений, Опять теплом и жизнию дыша. Для ясных дней,
для новых откровений Переболит скорбящая душа.
Сколько жизненной силы в этом стихотворении, какое оно свежее, музыкальное.
Надо сказать, что основная отличительная черта поэтической культуры Фета - это
именно музыкальностью. Сам поэт о своем творчестве писал: "Чайковский тысячу раз
прав, так как меня всегда из определенной области слов тянуло в неопределенную
область музыки, в которую я уходил, насколько хватало сил моих". Поэтому на
многие его стихи композиторы написали романсы, а "На заре ты ее не буди..."
стала просто народной песней.
Фет говорил: "Что не выскажешь словами, / - Звуком на душу навей..." Приведем
короткое стихотворение, в котором именно н а в е я н о поэтическое состояние.
Восемь строк, но за ними видна вся Россия:
Чудная картина, Как ты мне родна: Белая равнина, Полная луна.
Свет небес высоких, И блестящий снег, И саней далеких Одинокий бег.
1841
АФАНАСИЙ АФАНАСЬЕВИЧ ФЕТ
275
Фета упрекали в уходе от гражданских и патриотических тем "в мир интимных
душевных переживаний". Упрекали необоснованно. Вот приведенное стихотворение,
безусловно, относится к патриотической лирике в ее самом высоком выражении. Фет
вообще был страстным патриотом. И его сдержанная, но мощная патриотическая
стихия ощутима в стихах "Я вдаль иду моей дорогой...", "Одинокий дуб", "Теплый
ветер тихо веет...", "Под небом Франции", "Ответ Тургеневу", "Даки"...
Афанасий Афанасьевич родился в имении Новоселки Мценского уезда Орловской
губернии. Был внебрачным сыном помещика Шеншина, а фамилию свою получил от
матери Шарлотты Фет, одновременно с этим утратив права на дворянство. Многие
годы потом он будет добиваться потомственного дворянского звания, через службу в
армии, добьется и получит дворянскую фамилию Шеншин. Но в литературе навсегда
останется как Фет.
Учился он на словесном факультете Московского университета, здесь сблизился с
будущим поэтом и критиком Аполлоном Григорьевым. Еще студентом Афанасий издал
свою первую книгу "Лирический Пантеон". В армии он служил с 1845 по 1858 год,
служил в кавалерийских войсках, в полку тяжелой артиллерии, в гвардейском
уланском полку. После службы он приобрел большие земли и стал помещиком.
В 1857 году Фет женился. Но этому предшествовала трагическая любовь, которая на