Geum.ru

История России с древнейших времен до конца XX века в 3-х книгах

Вид материалаКнига

Содержание


§ 8. Народное хозяйство — от упадка к подъему
Подобный материал:
1   ...   73   74   75   76   77   78   79   80   ...   89

§ 8. Народное хозяйство — от упадка к подъему


Потрясения Смутного времени надолго запомнились российскому люду. Разоренные, разграбленные города и селения. их обезлюдение (гибель одних, бегство на окраины дру гих), запустение пашенных земель, упадок ремесла торговли — таковы были печальные итоги «Великого литов ского разорения» для хозяйства страны, особенно центральных и южных ее уездов. Источники того времени, документальные и литературные (летописи, повести, сказания) заполнены описаниями бедственного положения россиян. Правительство, сильно обеспокоенное всем этим, посылает по стране «дозорщиков», и те выявляют масштабы разорения, выявляют «пусто» и «жило», определяют тем самым платежеспособность оставшихся жителей, перспективы восстановления жизнеспособности всех отраслей хозяйства.

Как и всегда водилось на Руси, после нашествий иноплеменных или стихийных бедствий русские люди начинали с возведения сожженных домов, возделывания заброшенных пашен, которые «лесом поросли». Постепенно жизнь налаживалась, входила в прежнее русло.

Сельское хозяйство . С конца 10-х — начала 20-х годов, после Столбовского мира и Деулинского перемирия, изгнания шаек мародеров-интервентов, окончания действий повстанческих отрядов, русские люди приступают к восстановлению нормальной хозяйственной жизни. Оживает Замосковный край — центр Европейской России, уезды вокруг русской столицы, на западе и северо-западе, северо-востоке и востоке. Русский крестьянин продвигается на окраины — к югу от реки Оки, в Поволжье и Приуралье, в Западную Сибирь. Здесь возникают новые поселения. Крестьяне, бежавшие сюда из центра от своих владельцев — помещиков и вотчинников, монастырей и дворцового ведомства или переведенные в эти места, осваивают новые земельные массивы, вступают в хозяйственные, брачные, бытовые контакты с местным населением. Налаживается взаимный обмен опытом хозяйствования: местные жители перенимают у русских паровую систему земледелия, сенокошение, пасечное пчеловодство, соху и прочие приспособления; русские, в свою очередь, узнают от местных жителей о способе долгого хранения необмолоченного хлеба и многое другое.

Сельское хозяйство восстанавливалось не скоро, причинами того были маломощность мелких крестьянских хозяйств, низкая урожайность, стихийные бедствия, недороды. Развитие этой отрасли хозяйства сильно и долго тормозили последствия «литовского разорения». Об этом говорят писцовые книги — поземельные описи того времени. Так, на 1622 г . в трех уездах к югу от Оки — Белевском, Мценском и Елецком — у местных дворян сидело на землях 1187 крестьян и 2563 бобыля, т.е. безземельных или совсем маломощных бобылей было вдвое больше собственно крестьян. Земледелие, испытавшее крайний упадок в начале столетия, приходило в прежнее состояние очень медленно.

Это отражалось на экономическом положении дворян, их служебной пригодности. В ряде южных уездов многие из них не имели земли и крестьян (однодворцы), а то и усадеб. Некоторые же из-за бедности становились казаками, холопами у богатых бояр, монастырскими служками или. по словам тогдашних документов, валялись по кабакам.

К середине столетия в Замосковном крае около половины земель, местами и более половины, писцы относят к категории «живущей», а не пустой пашни.

Главный путь развития сельского хозяйства этого времени — экстенсивный: в хозяйственный оборот земледельцы включают все большее количество новых территорий. Быстрыми темпами идет народная колонизация окраин.

С конца 50-х — 60-х годах переселенцы во многом числе идут в Поволжье, Башкирию, Сибирь. С их приходом земледелием начинают заниматься в тех местах, где его раньше не было, например, в Сибири.

В Европейской России господствующей системой земледелия было трехполье. Но в лесных районах Замосковного края, Поморья, да и в северных районах южной окраины применялись подсека, перелог, двухлолье, пестрополье. В Сибири на смену перелогу во второй половине века постепенно пришло трехполье.

Больше всего сеяли рожь и овес. Далее шли ячмень и пшеница, яровая рожь (ярица) и просо, гречиха и полба, горох и конопля. То же — в Сибири. На юге пшеницы сеяли больше, чем на севере. В огородах выращивали репу и огурцы, капусту и морковь, редьку и свеклу, лук и чеснок, даже арбузы и тыкву. В садах — вишню, красную смородину, крыжовник (крыж-берсень), малину, клубнику, яблони, груши, сливы. Урожайность была невысокой. Часто повторялись неурожаи, недороды, голод.

Основой развития животноводства являлось крестьянское хозяйство. Из него феодалы получали тяглых лошадей для работы на своих полях и столовые запасы: мясо, живую и битую птицу, яйца, масло и проч. Среди крестьян имелись, с одной стороны, многолошадные, многокоровные; с другой — лишенные какого-либо скота. Скотоводство особенно развивалось в Поморье, на Ярославщине, в южных уездах.

Рыбу ловили везде, но особенно в Поморье. В северных районах, Белом и Баренцевом морях ловили треску и палтуса, сельдь и семгу; промышляли тюленей, моржей, китов. На Волге и Яике особую ценность представляли красная рыба, икра.

В натуральном сельском хозяйстве господствовало мелкое производство. Отсюда — плохая обеспеченность крестьянина продовольствием, хронические голодовки. Но уже тогда рост общественного разделения труда, хозяйственная специализация отдельных районов страны способствовали увеличению товарного обращения. Избыток хлеба, поступавшего на рынок, давали южные и поволжские уезды.

В ряде случаев царь, бояре, дворяне, монастыри расширяли собственную запашку, занимались наряду с этим предпринимательской деятельностью и торговлей.

Промышленность . В отличие от сельского хозяйства, промышленное производство продвинулось вперед более заметно. Самое широкое распространение получила домашняя промышленность; по всей стране крестьяне производили холсты и сермяжное сукно, веревки и канаты, обувь валяную и кожаную, разнообразную одежду и посуду, вышивки и полотенца, лапти и мочало, деготь и смолу, сани и рогожи, топленое сало и щетину, многое другое. Через скупщиков эти изделия, особенно холсты, попадали на рынок. Постепенно крестьянская промышленность перерастает домашние рамки, превращается в мелкое товарное производство. По этому пути идут мастера по изготовлению ярославских холстов, важских сукон, решминских рогож, белозерских ложек, вяземских саней и т.д.

Среди ремесленников наиболее многочисленную группу составляли тяглые — ремесленники городских посадов и черносошных волостей. Они выполняли частные заказы или работали на рынок. Дворцовые ремесленники обслуживали нужды царского двора; казенные и записные работали по заказам казны (строительные работы, заготовка материалов и др.); частновладельческие — из крестьян, бобылей и холопов — изготовляли все необходимое для помещиков и вотчинников. Ремесло в довольно больших размерах перерастало, прежде всего у тяглецов, в товарное производство. Но в разных отраслях это протекало по-разному.

Издавна существовавшая в стране металлообработка была основана на добыче болотных руд. Центры металлургии сложились в уездах к югу от Москвы: Серпуховском, Каширском, Тульском, Дедиловском, Алексинском. Другой центр

— уезды к северо-западу от Москвы: Устюжна Железнопольская, Тихвин, Заонежье.

Квалифицированных кузнецов власти не раз вызывали в Москву; они же выполняли на месте заказы из столицы. Когда в 1689 г . построили новый Каменный мост на Москве-реке, из Нижнего вызвали кузнеца Дмитрия Молодого «для дела к мосту резцов железных».

Крупным центром металлообработки выступала Москва — еще в начале 40-х годов здесь насчитывалось более полутора сотен кузниц.

В столице работали лучшие в России мастера по золоту и серебру. Центрами серебряного производства были также Устюг Великий, Нижний Новгород, Великий Новгород, Тихвин и др. Обработкой меди и других цветных металлов занимались в Москве, Поморье (изготовление котлов, колоколов, посуды с расписной эмалью, чеканкой и др.).

Металлообработка в значительной степени превращается в товарное производство, причем не только на городских посадах, но и в деревне, черносошной и частновладельческой.

Кузнечное дело обнаруживает тенденции к укрупнению производства, применению наемного труда. Особенно это характерно для Тулы, Устюжны, Тихвина, Устюга Великого. Из тульских кузнецов вышли крупнейшие металлозаводчики XVIII в. Демидовы и Баташовы, Мосоловы и Лугинины. Разбогатевшие кузнецы, имевшие по нескольку кузниц, эксплуатировали наймитов — молотобойцев и др., занимались торговлей железными и иными товарами.

Аналогичные явления, хотя и в меньшей степени, отмечаются в деревообработке. По всей стране плотники работали в основном на заказ — строили дома, речные и морские суда Особым мастерством отличались плотники из Поморья. Изделия из дерева, мочало, рогожи, смола, даже дома и мелкие суда продавались на рынке.

Во многих уездах северо-запада Европейской России (Псков, Новгород Великий и др.) специальностью местного населения стали посев и переработка льна и конопли. Помимо холстов, делали канаты и прочие судовые снасти, крашенину.

Крупнейшим центром кожевенной промышленности был Ярославль, куда из многих уездов страны поступало сырье для выделки кожаных изделий. Здесь работало большое число мелких «заводов» — ремесленных мастерских. Хорошие дубленые кожи выделывали в Вологде, кожи и сафьяны — в Казани. Обработкой кожи занимались мастера из Калуги и Нижнего Новгорода. Ярославские мастера-кожевники использовали наемный труд; некоторые «заводы» перерастали в предприятия мануфактурного типа со значительным разделением труда (дуботолки, гладильщики, подошевники, строгальникн и другие узкие специалисты).

Скорняки, обрабатывавшие дорогие меха (соболя, бобра, куницы, белки, песца и др.), выполняли, как правило, заказы. Те же, кто работал с дешевым сырьем (овчинники и др.), выходили на рынок. Наибольшее количество скорняков трудилось в Москве (центром промысла была Панкратьевская слобода). В скорняжном деле тоже начали применять наемный труд, выделялись предприниматели.

В немалом числе поступали на рынок изделия из шерсти: сермяжные сукна и валяная обувь, колпаки и плащи (епанчи). Производились они и в городе, и в деревне, распространялись по всей стране. Крупным центром валяных изделий выступал Углич.

Сальными свечами славилась Вологда, мылом — Кострома и Ярославль.

Дворцовые ремесленники проживали почти только в одной Москве. Оружейное, золотое, серебряное, полотняное производства переросли из ремесла в мануфактуру.

Мастер как самостоятельный производитель-ремесленник имел учеников. По «житейской записи», последние рядились на учебу и работу у мастера лет на пять-восемь. Ученик жил у хозяина, ел и пил у него, получал одежду, выполнял всякую работу. По окончании обучения ученик какой-то срок отрабатывал у мастера, иногда «из найма». Ученики, которые приобрели необходимый и значительный опыт или прошли испытание у специалистов, сами становились мастерами.

Пополнение корпуса ремесленников производилось и за счет вызова посадских людей из других городов в Москву на постоянную или временную работу. Для нужд казны, дворца из других городов высылали в столицу оружейников и иконописцев, серебряников, каменщиков и плотников.

Приказ Каменных дел ведал казенными каменщиками, кирпичниками, подвязчиками (они ставили «подвязи» — леса при возведении зданий). Жили они в особых слободах Москвы и городов Замосковья. Среди них имелись «каменных дел подмастерья» — производители, руководители работ, архитекторы; рядовые каменщики и ярыжные (чернорабочие) Из подмастерьев, по существу архитекторов XVII столетия, получили известность Антип Константинов — строитель Золотой, Казенной и Проходной палат Патриаршего двора в столичном Кремле; О.М. Старцев, возводивший митрополичьи палаты (в том числе «Крутицкий теремок») на Крутицком подворье.

О прочности и красоте московских каменных зданий свидетельствуют современники. Один из них, архидиакон Павел Алеппскии, сопровождавший антиохийского патриарха Макария (побывал в русской столице в 1655—1656 гг.), не скрывает своего восхищения: «Мы дивились на их красоту, украшения, прочность, архитектуру, изящество».

Мануфактуры . Заметный рост русского ремесла в XVII в., превращение значительной его части в мелкое товарное производство, укрупнение, использование наемного труда, специализация отдельных районов страны, появление рынка рабочей силы создали условия для развития мануфактурного производства.

Увеличилось число мануфактур — крупных предприятий, основанных на разделении труда, остающегося по преимуществу ручным, и применении механизмов, приводимых в движение водой. Это свидетельствует о начале перехода к раннекапиталистическому промышленному производству, сильно еще опутанному крепостническими отношениями.

В это время расширяли старые мануфактуры, например. Пушечный двор — построили «кузнечную мельницу», чтоб «железо ковать водою», каменные здания (вместо старых деревянных). В Москве же появились две казенные пороховые мельницы. Продолжали работать мастерские Оружейной, Золотой и Серебряной палат, швейные мануфактуры — Царская и Царицына мастерские палаты. Появились ткацкая мануфактура — Хамовный двор в Кадашевской слободе (Замоскворечье), шелковая — Бархатный двор (довольно быстро заглохла). Эти мануфактуры были казенными или дворцовыми. На них применялся принудительный труд. Связей с рынком они не имели.

Другая группа мануфактур — купеческие: канатные дворы в Вологде, Холмогорах (возникли в XVI в.), в Архангельске (в XVII в.). Это были сравнительно крупные предприятия, только на Вологодском работало около 400 русских наемных рабочих. Холмогорский двор давал столько канатов, что ими можно было оснастить четвертую часть кораблей английского флота, в то время одного из самых крупных в мире

Под Москвой появился Духанинский стекольный завод Е. Койета, выходца из Швеции. Его посуда шла во дворец и на продажу. Наиболее важные районы мануфактурного производства складываются на Урале, в Тульско-Каширском районе, Олонецком крае.

Уже в 20-е годы казна пыталась строить небольшие заводы по обработке металлов на Урале, в районе Томска. Но отсутствие дешевой рабочей силы помешало этому.

В следующем десятилетии, после открытия медных руд в районе Соликамска, построили Пыскорский медеплавильный завод, первый в России. В плавильне установили мехи, которые приводились в движение от мельничных водяных колес. Завод давал несколько сот пудов меди в год. В конце 40-х годов его закрыли — истощились запасы руды. В середине 60-х годов по той же причине прекратил работу медеплавильный завод в Казани. Первые медеплавильные заводы, построенные казной в Онежском крае, получили в эксплуатацию иностранцы. Однако вместо выплавки меди, которую наладить не удалось, они, используя опыт местных мастеров, организовали три вододействующих железоделательных завода.

Под Тулой три таких же завода построил в 1637 г . А.Д. Виниус, голландский купец. Он замыслил завести в России мануфактуры капиталистического типа. Но большие расходы вынудили его привлечь в компанию датчанина П. Марселиса и голландца Ф. Акему, которые вскоре захватили дело в свои руки и отстранили Виниуса. Они укрупнили и реконструировали тульские заводы, построили четыре новых в Каширском уезде. На тульских выплавляли чугун и железо, на каширских происходила их обработка, и изготавливаемая продукция шла на удовлетворение потребностей внутреннего рынка.

В 60-е годы на всех тульско-каширских заводах трудились 56 иноземцев и 63 русских мастера и подмастерья; все они, за единичным исключением, работали по найму. Подсобные же черные работы — добычу руды, заготовку угля, доставку их к заводам — выполняли крестьяне Соломенской дворцовой волости, которую попросту приписали к тульским предприятиям, т.е. принудительно заставляли крестьян работать на заводах в порядке исполнения повинности. К каширским заводам тоже приписали волость с крестьянами.

Таким образом, на этих заводах, а в конце столетия на металлургических заводах А. Бутенанта в Олонецком крае использовался труд как вольнонаемных, так и принудительный. Появление таких заводов — значительный шаг вперед в истории русской промышленности: и в плане увеличения производства (на заводах Тулы и Каширы выплавляли несколько десятков тысяч пудов чугуна и железа в год), и широкого разделения труда (изготовление, к примеру, карабина или мушкета проходило ряд производственных процессов у мастеров различных специальностей), и применения механизмов, использовавших силу падающей воды.

По примеру заводов Внниуса — Акемы стали заводить подобные предприятия русские бояре (И.Д. Милославский, Б.И. Морозов в Оболенском, Звенигородском, Нижегородском уездах), использовавшие труд крепостных. Возникали другие заводы, чугуноплавильные и железоделательные, принадлежавшие купцам, разбогатевшим мастерам (например, Никите Демидову в Туле и др.). Они использовали наемный труд.

Мануфактурам принадлежала ведущая роль в производстве оружия. В изготовлении же сельскохозяйственных орудий, предметов бытового обихода с ними успешно конкурировали мелкие крестьянские промыслы и городские ремесленники. Удовлетворением нужд государства в укреплении его обороноспособности занимался Пушечный двор (отливка пушек).

Огнестрельное и холодное оружие делали в Московской Оружейной палате — мануфактуре рассеянного типа (мастера работали в помещении палаты и на дому), в отличие от Пушечного двора — мануфактуре централизованного типа (только в помещении двора).

Монетные дворы относились к типу централизованных мануфактур. На новом Монетном дворе изготовлением медной монеты было занято до 500 человек.

Организатором текстильных мануфактур тоже выступал государев «дворец» — управление царским дворцовым хозяйством. Так, Кадашевская дворцовая слобода изготовляла бельевые ткани на государев обиход. Полотно поставляли дворцовая Тверская Константиновская слобода в Хамовниках под Москвой, дворцовые села Брейтово и Черкасове в Ярославском уезде. Отдельные сорта тканей вырабатывали на дому.

В XVII в. возникло до шести десятков различных мануфактур; не все они оказались жизнеспособными — до петровского времени дожили едва ли не меньше половины. Неудивительно применение здесь крепостного труда. Более показательно постепенное расширение вольнонаемного труда как на мануфактурах, так и на водном транспорте (Волжский, Сухоно-Двинскнй и другие пути), соляных промыслах Тотьмы, Соли Вычегодской и Соли Камской (в последней к концу века насчитывалось более 200 варниц, добывавших ежегодно до 7 млн. пудов соли), на рыбных и соляных промыслах Нижней Волги (в конце века в Астрахани и ее окрестностях только в летнее время трудилось несколько десятков тысяч наемных рабочих).

В наймиты шли посадские люди, черносошные и частновладельческие крестьяне, холопы, в том числе и беглые, всякий вольный, гулящий люд. Крестьяне, как правило, отходили на временные заработки, возвращались к своему хозяйству. Среди других немалое число людей кормилось только работой по найму; из них уже тогда начала формироваться категория более или менее постоянных наемных работников, своего рода российский предпролетариат.

К XVH в., таким образом, относится начальный этап мануфактурного производства, первоначального накопления, формирования предпролетариата и предбуржуазии: «капиталистов-купцов». Из крупных купцов вырастают предприниматели, занимающиеся, например, солеварением: Г.А. Никитников и Н.А. Светешников, В.Г. Шорин и Я.С. Патокин, О.И. Филатьев и Д.Г. Панкратьев, братья Шустовы и др. С XVI в. набирали силу Строгановы, с конца XVII в. — Демидовы.

Торговля . XVII век — важнейший этап в развитии рыночных торговых связей, начало формирования всероссийского национального рынка. В торговле хлебом в роли важных центров выступали на севере Вологда, Вятка, Великий Устюг, Кунгурскии уезд; южные города — Орел и Воронеж, Острогожск и Коротояк, Елец и Белгород; в центре — Нижний Новгород. К концу столетия хлебный рынок появился в Сибири. Соляными рынками были Вологда, Соль Камская, Нижняя Волга; Нижний Новгород служил перевалочно-распределительным пунктом.

В пушной торговле большую роль играли Соль Вычегодская, лежавшая на дороге из Сибири, Москва, Архангельск, Свенская ярмарка под Брянском, Астрахань; в последней трети века — Нижний Новгород и Макарьевская ярмарка, Йрбит (Ирбитская ярмарка) на границе с Сибирью.

Лен и пеньку сбывали через Псков и Новгород, Тихвин и Смоленск; те же товары и холсты — через Архангельский порт. Кожами, салом, мясом торговали в больших размерах Казань и Вологда, Ярославль и Кунгур, железными изделиями — Устюжна Железнопольская и Тихвин. Ряд городов, прежде всего Москва, имели торговые связи со всеми или многими областями страны. Немало посадских людей составляли особый «купецкий чин», занимаясь исключительно торговлей. Зарождался класс купечества — предбуржуазии.

Господствующее положение в торговле занимали посадские люди, в первую очередь гости и члены гостиной и суконной сотен. Крупные торговцы выходили из зажиточных ремесленников, крестьян. В торговом мире выдающуюся роль играли гости из ярославцев — Григорий Никитников, Наде я Светешников, Михайло Гурьев, москвичи Василий Шорин и Евстафий Филатьев, дединовцы братья Василий и Григорий Шустовы (из села Дединова Коломенского уезда), устюжане Василий Федотов-Гусельников, Усовы-Грудцыны, Босые, Ревякины и др. Торговали разными товарами и во многих местах; торговая специализация была развита слабо, капитал обращался медленно, свободные средства и кредит отсутствовали, ростовщичество еще не стало профессиональным занятием. Разбросанность торговли требовала много агентов и посредников. Только к концу века появляется специализированная торговля. Например, новгородцы Кошкины вывозили в Швецию пеньку, а оттуда ввозили металлы.

Большие размеры приняла в городах розничная торговля (в торговых рядах и шалашах, с лотков, скамей и вразнос) Посадские мелкие торговцы ходили по уездам с кузовом, наполненным различными товарами (коробейники); продав их, покупали у крестьян холсты, сукна, меха и прочее. Из среды коробейников выделились скупщики. Они осуществляли связь крестьян с рынком.

Внешнеторговые операции с западными странами велись через Архангельск, Новгород, Псков, Смоленск, Путивль, Свенскую ярмарку. Вывозили кожи и зерно, сало и поташ, пеньку и меха, мясо и икру, полотно и щетину, смолу и деготь, воск и рогожи и др. Ввозили сукна и металлы, порох и оружие, жемчуг и драгоценные камни, пряности и благовония, вина и лимоны, краски и химические товары (купорос, квасцы, нашатырь, мышьяк и др.), шелковые и хлопчатобумажные ткани, писчую бумагу и кружева и т.д. Таким образом, экспортировали сырье и полуфабрикаты, импортировали изделия западноевропейской мануфактурной промышленности и колониальные товары. 75% внешнеторгового оборота давал Архангельск — единственный и к тому же неудобный порт, связывавший Россию с Западной Европой. В восточной торговле первенствующую роль играла Астрахань. За нею шли сибирские города Тобольск, Тюмень и Тара. Казна и частные торговцы вели операции со странами Средней Азии и Кавказа, Персией и империей Великих Моголов в Индии. С конца XVII в., особенно после заключения Нерчинского договора (1689), развиваются торговые связи с Китаем.

Конкуренция иностранных купцов на внутреннем рынке вызывала коллективные протесты менее богатых русских торговцев. В 20 — 40-е годы они подавали челобитные, жаловались, что от своих промыслов «отбыли и оттого оскудели и одолжали великими долги». Требовали ограничить операции иноземцев, а тех, кто несмотря на запреты русских властей вел розничную торговлю, высылать из страны.

Наконец, в 1649 г . английским купцам запретили торговлю внутри страны, потом всех их выслали. Причину в указе объяснили просто и бесхитростно: англичане «государя своего Карлуса короля убили до смерти». В Англии произошла революция, и ее участники во главе с Оливером Кромвелем казнили своего монарха, что в глазах русского двора было проступком явно предосудительным и непростительным.

По Таможенному уставу 1653 г . в стране ликвидировали многие мелкие таможенные пошлины, оставшиеся со времен феодальной раздробленности. Взамен ввели единую рублевую пошлину — по 10 денег с рубля, т.е. 5% с покупной цены товара (1 рубль = 200 деньгам). С иноземцев брали больше, чем с русских купцов. Новоторговый устав 1667 г . еще более усилил протекционистские тенденции в интересах русского торгово-промышленного сословия.