Предки Кул Гали и их деяния Глава 2

Вид материала

Книга

Содержание Вступивших на путь тариката без /знания/ шариата

Подобный материал:

• Ответ на письмо поэтессе В. А. Меркурьевой, 37.13kb.
• Контрольные вопросы для сдачи Государственного экзамена по криминальному праву, 596.15kb.
• Общая часть, 1263.99kb.
• Деяния Духа Святого. Всвоем Евангелии Лука рассказ, 2452.34kb.
• Общая характеристика обстоятельств, исключающих преступность деяния, 279.72kb.
• Обстоятельства, исключающие преступность деяния, 123.65kb.
• Жанры журналистики немного истории, 454.22kb.
• Л. Н. Смирнова Обстоятельства, исключающие преступность деяния, по закон, 115.78kb.
• Государственной Думой Федерального Собрания РФ в окончательной редакции. Для, 226.29kb.
• Сказка «Новогодние приключения Хотабыча и Даньки». Действующие лица, 115.89kb.

Глава 2.

Родословная Кул Гали


Как уже отмечалось в вводном обращении к читателю, существует несколько версий родословной Кул Гали и они существенно отличаются друг от друга. Здесь остановимся на двух из них – трактовке в «Джагфар тарихы» и версии Таджутдина Ялчыгула.

Итак, «Джагфар тарихы». Первым предком Кул Гали, упоминание о котором встречается в «Джагфар тарихы», был Ахмед ибн-Фадлан, которого автор летописи называет Ахмедом или Менлы Бакиром.

Булгарский историк XI в. Якуб ибн-Нагуман, автор летописного свода «Казый китабы» – «Книги судьи», – утверждал, что Ахмед происходил из дома Бармак. Бармакиды – знаменитый персидский род, из которого вышли многие советники и визири аббасидских халифов, – играли в политической и культурной жизни мусульманской империи заметную роль. Само слово «бармак» означало сан наследственного жреца в буддийском монастыре около Балха. Члены рода Бармак приняли ислам и благодаря своим способностям возвысились в государстве до высших постов, причем Халид и его сыновья аль-Фадл и Яхья практически управляли государством. Халид из династии Бармакидов был советником халифа аль-Махди, а его сын Яхья был поставлен воспитателем молодого наследника будущего легендарного халифа Харуна ар-Рашида. По данным того же ибн-Нагумана, в 737 г. бурджане приняли ислам из рук Хаммада Бармаки, возглавлявшего посольство халифа к хазарскому кагану. Сыном Хаммада был Яхья, его сыновьями – Джафар и Фадлан. Джафар был визирем султана Харуна аль-Рашида, был оклеветан завистниками и казнен. После его гибели наставником и воспитателем потомков Джафара стал его брат – известный багдадский аристократ Ахмед ибн-Фадлан. Есть и другая версия происхождения ибн-Фадлана – в «Мешхедской рукописи» (рукопись, содержащая сочинения средневековых арабских путешественников ибн-аль-Факиха, Абу-Дулафа и ибн-Фадлана и комментарии к ним. Она находилась в библиотеке при гробнице имама Али ибн-Риза в городе Мешхеде в Иране. В ней нашим выдающимся татарским ученым Заки Валиди был обнаружен единственный на сегодня текст ибн-Фадлана о его путешествии в Волжскую Булгарию, который был опубликован в 1939 г. в Лейпциге. Ибн-Фадлана называют «хашемидом». Исследователи сходятся на том, что эта нисба (прозвище) и указывает на то, что ибн-Фадлан был человеком, находившимся под покровительством самого халифа. Однако хашемиды – это еще и род Пророка (мир ему и благословение Аллаха), и, может быть, это все-таки не прозвище, а указание на то, что ибн-Фадлан на самом деле происходил из рода Пророка (мир ему и благословение Аллаха).

Сыном Ахмеда ибн-Фадлана был Насыр, его сыном – Мохаммед, его сыном – Хамид, его сыном – Нугман, его сыновьями – шейх Дауд и кази Якуб. Кази Якуб был известен тем, что собственноручно переписал и дописал «Историю Булгара», которую называли «Казый китабы». В 1080 г. по его инициативе в Биляре – тогдашней столице Булгарии – был основан Дар аль-улюм (университет, дом наук). Он был открыт при соборной мечети Барадж и назван «Мохаммед Бакирия». Здесь студентов (шакирдов) обучали не только основам мусульманской религии, арабскому и персидскому языкам, но и географии, этике, высшей математике, лингвистике, истории. Этому учебному заведению предстоит сыграть большую роль в формировании мировоззрения Кул Гали и в его судьбе. Сыном кази Якуба был Исбель, освятивший своей молитвой основание города Казани в 1103 г., его сыном – шейх Кул Дауд, его сыном – Мирхуджа Наккар, его сыном – шейх Мохаммед Гали, взявший впоследствии псевдоним Кул Гали (раб Али).

Такая вот трактовка. Однако нет никакого основания утверждать, что ибн-Фадлан перешел на службу к булгарскому царю Алмушу и остался жить и служить в Булгарии, основал там новый род. Наоборот, данные исторических источников свидетельствуют, что ибн-Фадлан благополучно вернулся в Багдад, составил отчет о деятельности посольства, продолжил карьеру при дворе халифа.

Таджутдин Ялчыгул в своем сочинении «Таварихе Болгария» также приводит родословную Кул Гали. Основываясь на народных записях предков, он дает следующие сведения об авторе «Кысса-и Йусуф».

Дед Кул Гали родом был из Болгара. После изгнания из этого города он обосновался в Кашане, где родился отец Кул Гали – Мирхаджи. Мирхаджи прожил в Кашане тридцать лет, а затем переехал в устье Зая на Каме. Там и родился Кул Гали. Из Булгарии поэт уехал в Хорезм, где в течение сорока пяти лет преподавал в медресе. Правитель Туси с войском пришел в Хорезм, убил ибн-Хаджиба, учителем которого был Кул Гали, и завоевал эту страну. Из Ургенча, столицы Хорезма, Кул Гали бежал к киргизам, оттуда добрался до устья Зая. Существует предание, что люди, жившие в устье Зая, испугавшись какого-то дракона, вскоре ушли к реке Черемшан и построили там город Буляр (Биляр). Здесь на 110-м году жизни Кул Гали погиб во время нашествия Аксак Тимура (Тамерлана). Эти сведения Н.Ш. Хисамов считает правдоподобными, тогда как академик М.А. Усманов не признает это сочинение историческим источником¹. Прав академик М.З. Закиев, сообщая о том, что родиной Кул Гали и его предков является Нижнее Прикамье, Т. Ялчыгул не преследовал политических или иных целей, не старался фальсифицировать историю. При желании для этих целей он мог бы использовать другие, более известные в XVIII – XIX вв. имена. Он сообщает только то, что ему было известно из генеалогических записей предков и народных преданий².

В этой версии есть весомая доля правды. Дед Кул Гали, скорее всего, имел отношение к политическим событиям первой четверти XII в., когда обострилась борьба между феодальными кланами, часть которых выступала за выход Болгара из подчинения столице (Великому городу, или Биляру). По мере усиления сепаратистских сил дед поэта был вынужден покинуть родной город и искать убежище в центре другого бейлика.

Примерно до середины XII в. Кашан оставался в сфере политического влияния Биляра, сохранялось относительное спокойствие, но временно. Дед Кул Гали, возможно, похоронен в Кашане. В том же городе родились его сын Мирхади и внук Кул Гали.

Вскоре Кашан уже становится отдельным княжеством, власть Биляра им признается лишь номинально. Являясь для своего времени человеком образованным, судя по политической линии единения, приводимой в поэме его сына (а яблоко-то, как гласит пословица, от яблони далеко не падает), Мирхаджи не приветствовал раздробление страны. Но сепаратизм в Кашане взял верх.

Судьба Мирхаджи неизвестна. Но, судя по отрывочным данным о том, что Кул Гали продолжил обучение в Биляре, не исключен переезд его семьи в бывшую столицу.

Нет никаких исторических данных о том, что Кул Гали похоронен в устье Зая, и не было острой нужды и необходимости чтобы поэт жил в этих краях. Кстати, с территорией современного Заинского района Татарстана связан последний этап деятельности самого Таджутдина Ялчыгула. Его могила находится в селе Имянлебаш, сохранилась эпитафия. Скорее всего, Т. Ялчыгул хотел видеть в лице знаменитого соплеменника своего земляка. Вот и все. Последние годы и дни жизни Кул Гали проходили в столице некогда единого государства – Биляре. Но об этом речь будет в отдельной главе.


__________________

1 Хисамов Н.Ш. Поэма «Кысса-и Йусуф» Кул Гали. – М., 1979. – С. 20; Усманов М.А. Татарские исторические источники XVII – XVIII вв. – Казань, 1972. – С. 165.

2. Закиев М.З. Язык «Кысса-и Йусуф» Кул Гали и этноязыковая ситуация в Волжской Булгарии // Поэт-гуманист Кул Гали. – Казань, 1987. – С. 117.


Глава 3.

Суфизм – основа духовного авторитета рода Кул Гали


На жизнь и творчество Кул Гали огромное влияние оказал суфизм – мистическое учение в рамках ислама. К середине XI в. идеи суфизма широко распространились по всему мусульманскому миру. Тюрки Поволжья и Приуралья, имевшие многовековые культурные и духовные связи с мусульманским Востоком, также испытывали на себе влияние суфизма, были знакомы с учением суфиев Абу Йазида Бистами и Мансура Халладжа, последователей школы вахдад аль-вуцджуд – единства бытия, взгляды которых излагает Ахмед Йасави в свои мудростях.

Йасави пропагандировал этический идеал суфия-мистика. Именно в таком контексте Ходжа Ахмед Йасави выступает как проповедник и популяризатор ислама, он воспевает Коран, Пророка Мухаммада и его праведных халифов и сподвижников, более того, он утверждает, что путь суфия невозможен без усвоения канонов шариата и наставника:

Вступивших на путь тариката без /знания/ шариата

Шайтан лишит веры.

Те, кто притязает на этот путь без наставника, –

Останутся на перепутье.

Наряду с этим значительное место в учении Йасави занимала идея последовательного отказа от благ этого мира, которые, по его мнению (и мнению многих выдающихся суфиев) мешали постижению истины. Они призывали к справедливости, обличая богачей, наживших свои богатства неправедным путем, но делали это не с точки зрения понимаемой в современном смысле социологии, а с точки зрения понимаемого ими учения ислама.

Одним из ключевых понятий ислама является халяль (дозволенное религиозными предписаниями). В связи с этим Йасави (как, впрочем, и другие суфийские шейхи) указывал, что неправедное богатство отдаляет от постижения истины и даже становится непреодолимым препятствием на пути ее постижения, а в мире вечном это неправедное богатство еще и послужит причиной наказания. Йасави призывал к отказу от земных благ, так как погоня за ними лишь отдаляет человека от его истинного предназначения – поклонения Творцу, и призывал к справедливости в отношениях между людьми, указывая в этой связи на то, что несправедливость является корнем всех зол и несчастий на земле.

Кроме этого суфийская мудрость могла приходить и непосредственно из Арабского халифата. В связи с этим следует отметить посещение Волжско-Камской Булгарии в 1135 г. Абу Хамидом Мухаммадом ибн-Абд Ар-Рахимом ал-Гарнати ал-Андалуси, который в истории известен прежде всего как путешественник, но который кроме этого был активным проповедником ислама.

Ал-Гарнати родился в 1100 г. в Гранаде (в Испании тогда правили мусульмане). Получил традиционное образование в Александрии и Каире, стал факихом – знатоком мусульманского права, фикха. После этого он отправился проповедовать ислам сначала на Кавказе, а затем в низовьях Волги и прожил в провинции Саксин, входившей в состав Булгарии. В 1135 г. на корабле купца Хамид ал-Гарнати прибыл в город Булгар, а оттуда в столицу страны – Биляр.

Мусульмане того времени не стремились к праздному времяпрепровождению. Для многих из них побуждающим мотивом путешествия на окраины тогдашнего цивилизованного мира, полного опасностей и трудностей, было распространение мусульманской религии, что рассматривалось как священное усилие на пути Аллаха (джихад). Согласно хадису (высказыванию Пророка Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха), который передал Абу Умама и который приводит Абу Дауд, сообщая то, что цепь передатчиков этого хадиса надежная, для Пророка (мир ему и благословение Аллаха) первостепенным является священное усилие на пути Аллаха. Именно с целью распространения ислама совершали свои великие путешествия арабы, чьи имена остались в истории человечества как имена великих путешественников и первооткрывателей новых земель и в названии открытых ими географических пунктов.

Во всяком случае, в исторических источниках ал-Гарнати упоминается прежде всего как человек, обладающий значительными религиозными знаниями и призывавший людей к принятию ислама. Ал-Гарнати вел аскетический образ жизни, что указывает на следование им суфийским заповедям нестяжания благ этого мира. Он как истинный суфий проигнорировал блеск мирской власти, отказавшись от приглашения посетить дворец царя. Ал-Гарнати не ради праздного любопытства появился в Булгарии.

Многие народы легче воспринимали ислам через призму суфийских идей. Суфии проповедовали особый путь постижения истинного смысла человеческого бытия, сутью которого они считали любовь к Аллаху. На пути постижения истины необходимо было пройти через три большие стадии внутреннего совершенства – шариат, выполняя предписания которого человек уничтожал свое эгоистическое «Я», мешавшее познанию истины, и тем самым при помощи Аллаха достигал степени маарифата – познания истины. Познав истину, он становился пребывающим в состоянии непрерывного постижения сути истины – хакиката. Главными распространителями идей суфизма среди булгар стали члены тариката Йасавийа, которые с торговыми караванами проникали в Волжско-Камскую Булгарию из Средней Азии. Основатель тариката Ходжа Ахмад Йасави (ум. в 1162 г.) был учеником знаменитого подвижника Абу Йусуфа Хамадани (ум. в 1140 г.), который, в свою очередь, возводил свою духовную родословную к знаменитому суфию Абу Йазиду Бистами. Главным источником учения тариката Йасавийа стало собрание написанных на тюркском наречии стихов Ахмада Йасави под названием «Дивани хикмет» («Сборник мудростей»). Стихи из «Дивани хикмет» декламировались и распевались во время суфийских радений мюридов тариката. Согласно преданиям тюрков и по сведениям некоторых сохранившихся исторических источников, именно тарикат Йасавийа сыграл важную роль в распространении ислама среди жителей степных тюркских народов Средней Азии и Казахстана. Сподвижники и ученики Ахмада Йасави, такие, как его преемник Бакыргани (Хаким Ата, ум. в 1183 г.) и Саид Ата (ум. в 1218 г.), распространяли учение Йасави на большой территории, населенной тюрками, – от Восточного Туркестана (совр. Синцзянь, Уйгурский автономный район Китая) и до бассейна Волги. Кроме того, тарикат Йасавийа отличался еще и тем, что стремился не противопоставлять ислам местным обычаям, где они не противоречили его учению, и адаптировать его к повседневной жизненной практике коренного населения этих районов, то есть родственных татарам тюркских народов. Йасави пользовался необычайным авторитетом и популярностью среди тюрков, о чем свидетельствует дошедшее до наших времен выражение: «В Медине есть Мухаммад, в Туркестане – Ходжа Ахмад». Ученые того периода называли последователей Йасави «машайх тюрк» – «тюркские шейхи». Историки справедливо считают, что при оживленных культурных и экономических связях Булгарии со Средней Азией учение Йасави, в особенности сборники «Дивани хикмет», распространилось в среде булгарской правящей и духовной элиты еще при жизни хазрата Ахмада Йасави. На это указывает тот факт, что среди тюрков Поволжья были широко распространены рукописные списки мудростей Йасави и его последователя Бакыргани, которые встречаются и в наши дни. Хотя Булгария и была северной окраиной мусульманской ойкумены, и сюда доходили последние веянья исламской философской мысли. Поэтому есть все основания полагать, что образованные представители булгарского общества XII в. были с ними хорошо знакомы. Однако, как и везде, правящий класс, развращенный властью и безнаказанностью, не желал прислушиваться к религиозным проповедям, призывам смирить свою гордыню и идти путем истины и справедливости. Ослепленные ненавистью, они полагали, что суфии хотят отнять у них власть, призывают народ к восстанию и представляют для них серьезную опасность. Опасным они считали и то, что суфии пользуются духовным авторитетом среди населения, что этот авторитет вытекает не из того, что их боятся, а из того, что их по-настоящему уважают. Словом, в основе их силы лежит духовное могущество, влияние на души и умы людей, тогда как власть и могущество царя и его приближенных основывались на грубой силе, подавлении и запугивании населения. Инстинктивно чувствуя, что суфии сильнее, их влияние глубже и оно затрагивает самые сокровенные чувства людей, что самим им нужно бороться за власть, утверждать ее силой, уничтожая соперников, и понимая, что суфии в итоге оказываются сильнее, чем их власть, знать всячески пыталась уничтожить суфиев, чтобы вырвать с корнем саму потенциальную возможность существования любой альтернативы своему могуществу. Однако власть тем самым еще больше дискредитировала себя в глазах населения, и оно все дальше отдалялось от ее представителей. В будущем властителям Волжско-Камской Булгарии придется сполна заплатить за такую политику. Но пока самые трагические события в истории этого государства еще впереди.


Глава 4.

Молодость Кул Гали и перипетии истории


Кул Гали родился в 1183 г. в Кашане, ставшем уже центром отдельного княжества, во влиятельной семье Мирхаджи – религиозного и образованного человека, которого, несмотря на относительную для его способностей и мудрости молодость, уважали и почитали. Как и дед будущего поэта, он был ревностным сторонником сплочения и единства страны, тем самым в будущем заслужил негативное отношение со стороны некоторых представителей правящей верхушки княжества. Тем временем ускорились работы по завершению строительства сторожевой крепости на крутом берегу Камы (археологические остатки находятся около с. Сорочьи Горы Рыбно-Слободского района Татарстана). Кашанский князь всерьез взялся за укрепление своей независимости. Его недальновидная и эгоистическая политика все отчетливее вырисовывалась на фоне трагических событий, которые происходили в год рождения Кул Гали. В 1183 г. войска коалиции русских князей осадили столицу бывшей Волжско-Камской Булгарии. Тут-то не до независимости было, но, тем не менее, судя по сообщениям русских летописей, к русским войскам, шедшим на осаду Великого города (Биляра), который находился на противоположном берегу, присоединился полк емяковых половцев, который шел «со князем болгарским воевать болгар». Непроизвольно задумаешься, не этот ли факт, случившийся в год рождения Кул Гали, предопределил его судьбу и личность как идеолога единения и патриотизма?

Первым учителем Кул Гали был его отец Мирхаджи. В те времена учить начинали с четырех-пяти лет, когда дети начинали заучивать Коран наизусть. Суры впечатывались в детскую память, и потом на этой же основе уже учили арабскому языку, который был для мусульман тем же, что и латынь в средневековой Европе или английский язык в наши дни: говорившего по-арабски могли понять в любой части обширного мусульманского мира, раскинувшегося от садов Андалузии до островов Тихого океана. Но отец не ограничивался лишь уроками Корана. Он давал ребенку нравственные наставления, которые глубоко западали в детскую душу Гали. Чуть подросших малышей уже отдавали в медресе, где они продолжали учить Коран и начинали изучение грамоты, письма, математики и мусульманской этики, называвшейся «адаб». Юный Гали выделялся среди сверстников не только умом и сообразительностью, но и не свойственной детям его возраста наблюдательностью и вниманием. К тому же он был любознательным и часто задавал учителю серьезные вопросы. Вскоре стало ясно, что обычное кашанское медресе для мальчика слишком просто, и отец определил его в Билярское столичное медресе. Здесь шакирдов обучали не только основам мусульманской религии, арабскому и персидскому языкам, но и географии, этике, высшей математике, лингвистике, истории. Образование способствовало развитию идей гуманизма и критическому осмыслению всего того, что творилось в стране. Шакирдов не мог не возмущать произвол правителей, которые творили несправедливость, притесняли народ, обрекая его на нищенское существование. Кул Гали тогда исполнилось десять лет. Семья Мирхаджи переезжает в Биляр.

К тому времени ситуация в Волжско-Камской Булгарии вновь осложнилась. Булгарский эмир Селим ибн-Ибрагим уже не мог полностью ее контролировать.

Судя по данным письменных источников и по результатам археологических исследований, на рубеже XII – XIII вв. в Волжско-Камской Булгарии сложилась довольно сложная внутриполитическая обстановка: хотя и сохранилось относительное единство государства, проявлялись все сильнее признаки феодальной раздробленности. В Булгарии появляются отдельные князья, о чем сообщают различные письменные источники. Так, под 1164 г. в связи с походом Андрея Боголюбского на Волжско-Камскую Булгарию Лаврентьевская летопись сообщает о «Булгарском князе» из Великого города. Отдельными «землями» в Булгарии, видимо, были земли темтюзей, собекулян и челмат – окраинных булгар, которые упоминаются в Ипатьевской летописи под 1182 г. Упоминаемые источниками земли нукратских, черемшанских, нижневолжских – хвалисинских булгар являлись своеобразными удельными княжествами. Следы феодальной раздробленности отчетливо видны и в событиях 1183 г., о которых выше мы упомянули. Отдельные булгарские князья, находившиеся в тесном союзе и приходившие на помощь друг другу (в частности князю Ошеля), упоминаются и под 1220 г.; по отношению к более позднему времени – к 1236 – 1241 гг., сообщает и Рашид-ад-дин. Все эти сведения говорят о том, что во второй половине XII в. – начале XIII в. Булгарское общество вступило в этап феодальной раздробленности. По всей вероятности, формирование самостоятельных центров будущих булгарских княжеств началось еще в первой половине XII в. В то же время сохранилось довольно значительное влияние центра, чем и объясняются военно-политические и дипломатические успехи булгар (1218 г. – взятие Устюга; 1223, 1229, 1232 гг. – отражение натисков монгольских орд). Таким центром был Великий город на Черемшане (Биляр). Влияние этого центра в булгарских городах развивалось далеко не одинаково. В жизни города Джукетау, например, оно проявлялось сильнее, чем в Кашане. Известную роль в этом играли географическое положение города и его отдаленность от центра. По мнению автора «Джагфар тарихы», XII в. стал для Булгарии периодом роста и социальной напряженности, когда усиление гнета со стороны государства, крупных феодалов и произвол правителей привели к росту недовольства крестьян, ремесленников, а также представителей мусульманского духовенства. Народ выражал свое недовольство, мигрируя в далекие провинции, куда труднее было проникнуть вездесущим сборщикам податей. На это наслаивались дворцовые интриги и заговоры многочисленных отпрысков сменявших друг друга эмиров и происки соседей, которые были не прочь увидеть на булгарском троне своих ставленников.

Тем временем Кул Гали продолжал свое обучение в Билярском медресе, которое, по данным Г.М. Давлетшина, становится популярным на Востоке учебным заведением и научным центром. Ибн-Хаджар сообщает о выходце из Ирака, получившем образование в Булгаре (Биляре), а потом проживавшем в Анатолии и Сирии.

В Волжско-Камской Булгарии развивались различные науки: математика и астрономия, химия и медицина, география и история, философия и филология. Эти же предметы преподавались и в Билярском медресе. Кул Гали поддерживал тесные отношения со многими известными людьми своего времени. Среди них были как выходцы из стран Востока, так и соотечественники, в частности ученый Бурхан ад-дин Ибрагим ибн-Йусуф аль-Булгари (умер в 1204 г.) – автор комментариев к книгам самаркандских ученых «Адаб» и «Усул», братья Таджутдин и Хасан ибн-Юнус аль-Булгари – авторы сочинения «Ат-Тирьяк аль Кабир» («Лучшие лекарства против отравления»). Кул Гали был знаком с трудами Сулеймана ибн-Дауда Саксини и его учителя Абел-Ала Идриса аль-Булгари.

Но в жизни не все протекает так гладко. Как гласят легенды, вскоре умер отец Кул Гали Мирхаджи. Он был похоронен в Биляре. Кому рассказать, как живется сироте? Ведь его поймет лишь такой же сирота, лишенный родительской ласки и внимания, опекаемый дальними родственниками, для которых он если и не обуза, то уж точно не долгожданный сын или дочь. Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) тоже был сиротой и изведал всю горечь сиротской доли. Долгими зимними ночами, прислушиваясь к храпу соседей-шакирдов в душных комнатах – худжрах, Гали размышлял о несправедливости этого мира. Ведь и отец хотел помочь людям, но у него не получилось. Все осталось по-старому. Почему же власть имущие глухи к проповеди добра, почему они творят насилие над такими же людьми, как они сами? Ведь сказано же в священном Коране: «Поистине, человек ведь в убытке, кроме тех, которые уверовали и творили добрые дела и заповедали между собой истину, и заповедали между собой терпение» (Коран, 103; 2 – 3). Почему же они не боятся обманывать, убивать и растрачивать жизнь, поддаваясь соблазнам богатства, властолюбия, похоти и корысти, почему их не трогают страдания людские и напасти, переживаемые народом? Ведь их всевластие только кажущееся. Тогда Гали казалось, что ответ прост: власть ослепила их разум. Они посчитали себя свободными от всех ограничений и преступили предел дозволенного, который даже правителю не разрешено переходить. По отношению к таким людям дозволено применять силу, но только для того, чтобы восстановить попранную справедливость. Единственным, что не давало отчаиваться и горевать, была вера – страстная и глубокая. Она призывала к терпению и давала надежду. «…На Аллаха пусть полагаются верующие!» (Коран, 5; 14).

Закончив в возрасте двадцати лет учебу в столичном медресе, как это подчеркивается в «Джагфар тарихы», Кул Гали стал исламским проповедником и получил большую известность в народе своей ученостью. Позже его назначили имам-хатибом мечети Хасана в Булгаре.

Кул Гали много времени проводил в молитвах, он мог полностью посвятить себя созерцанию. Ничто и никто не мешал ему в этом. Для суфия-аскета максимальное ограничение и, если возможно, отказ от всего, что связано с тварным миром (дунья), преодоление себя есть необходимое, но не достаточное условие. Это лишь подспорье в преодолении собственного «Я». Одним необходимым условием является поминание Аллаха – зикр. Ведь Всевышний сказал: «…в домах, которые позволил Аллах возвести и в которых поминается Его имя, славят Его в них по утрам и вечерам люди, которых ни торговля, ни продажа не отвлекают от поминания Аллаха» (Коран, 24; 36 – 37). Посредством зикра человек кардинально меняется, ведь, как гласит хадис Пророка, переданный со слов Абу Хурайры: «Поистине Аллах Всевышний сказал: «…Любимейшим из всего, что бы ни делал раб Мой в стремлении приблизиться ко мне, является для Меня то, что Я вменил ему в обязанность, и будет раб Мой стараться приблизиться ко Мне, делая больше положенного, пока Я не полюблю его. Когда же Я полюблю его, то стану его слухом, посредством которого он будет слышать, и его зрением, посредством которого он будет видеть, и его рукой, которой он будет хватать, и его ногой, с помощью которой он будет ходить, и если он попросит Меня о чем-нибудь, Я обязательно дарую ему это, и если обратится ко мне за защитой, то Я обязательно защищу его» (Сахих Аль-Бухари). Истоки святости Кул Гали, на которую обращают внимание, следует искать именно в этот десятилетний период. В исламе вали – это не просто человек, творящий чудеса. Это тот, кто максимально приблизился к Аллаху. Ведь познать сущность святости – это познать ту Реальность, которую постигла совершенная личность, и лишь с помощью своего внутреннего бытия человек постигает сущность святости.

Ссылаясь на легенды, автор «Джагфар тарихы» пишет, что в 1204 г. по приглашению правителя города Казани, который решил построить у себя центр науки и образования наподобие столичного «Мухаммед-Бакирия» (Билярского медресе), Гали прибыл туда для освящения строительства. Там он объявил о полном отрешении от мирских дел и отказе от всякой борьбы за власть и выступления против правителей. Демонстрируя серьезность своих намерений, он даже отказался встречаться с официальными лицами и не остался жить в резиденции улугбека Азана, а остановился в доме некоего Белебея, которого в «Джагфар тарихы» называют франкским попом, то есть католическим священником.

Нет ничего удивительного, что представителя Европы занесло так далеко. Это сейчас Европа – эталон жизни и пример для подражания. Тогда все было наоборот. Попадая на мусульманский Восток, европейцы поражались, в какой роскоши и чистоте живут здесь люди. Мусульмане активно использовали воду для очищения и омовения, для чего в мусульманских городах существовали бани и водопроводы. В это же время в маленьких европейских городишках, таких, как Лондон или Париж, люди задыхались от смрада нечистот, которые выливали прямо на улицы. Доблестью для христианских монархов считалось как можно реже мыться, так как мытье считалось сатанинским делом – утехой для плоти, которую надо было умерщвлять. В это же время верхом благочестия для христианского отшельника считалось дать обет всю жизнь (!) не мыться, и были люди, которые этот обет исполняли!

Но фанатизм есть фанатизм, а политика остается политикой. Посланцы Папы (тот же монах Юлиан или, позднее, Плано Карпини) проникали на Восток и устанавливали дипломатические отношения с местными владыками, так как мир все же развивался и постепенно разные географические части света выходили из самоизоляции. Что же касается Белебея (наверняка это имя было переделано на булгарский лад, но как оно звучало в оригинале, приходится лишь догадываться), то он попал в плен к булгарам во время одной из бесчисленных войн с соседними племенами кочевников. Как он оказался у них – тоже не известно. Вполне возможно, что он находился там с какой-нибудь тайной миссией. Однако интересен тот факт, что никто не мешал Белебею проповедовать свою веру. Как повествует об этом «Джагфар тарихы»: «Он все время твердил о том, что миру грозят невиданные бедствия с Востока, и слыл за блаженного. Царь, милостивый к таковым людям, разрешил ему его чудачества – строить дома с башней, выходящей прямо из середины крыши. Только в таких домах, по его словам, люди спасутся от будущего потрясения, ибо хан врагов живет в таком же доме и поэтому не тронет их. Многие простые люди с окраины поддались его проповедям и стали возводить такие дома в своих аулах. Муллы пытались разрушать их, но в результате темный народ еще более поверил Белебею». Поражает уровень веротерпимости, царивший в Булгарии. И это в то время, когда в Европе главным аргументом в «споре» с иноверцами были крестовые походы или костры инквизиции. Гали же, поселившись в доме этого странного человека, как бы продемонстрировал на деле, с кем он предпочитает иметь дело: легче договориться с полоумным попом-чужестранцем, чем со знатными соплеменниками, которых обуяла жажда власти.

Все же чуть позже для сеида за слободой Булак по распоряжению улугбека Азана был построен деревянный дом, где он прожил тридцать дней. Тогда же за Гали в народе укрепилась репутация святого (вали). Он проповедовал нравственный образ жизни, призывая не обижать ближнего, не лгать, не убивать, не предаваться искушениям и соблазнам богатства, властолюбия и корысти, заботиться о нуждающихся и помогать людям, попавшим в беду.

Почти в тридцатилетнем возрасте Кул Гали с караваном уезжает в Хорезм, и начинается новая страница в его жизни.