Г20 Квантовая физика и квантовое сознание. Киев. 2011 300 с
| Вид материала | Документы |
Содержание«нормальная» наука |
- Физика. Раздел “Атомная физика, 52.71kb.
- Программа по физике для 10-11 классов общеобразовательных, 75.87kb.
- Учебно-методический комплекс по дисциплине Квантовая теория Для специальности 010701, 319.56kb.
- Физика (греч ta physika, от physis природа), наука о природе, изучающая простейшие, 51.33kb.
- Программа-минимум кандидатского экзамена по специальности 01. 04. 02 «Теоретическая, 115.8kb.
- Программа по дисциплине «Квантовая теория» для специальности 010400 -«Физика» реализуемых, 265.52kb.
- Павел Николаевич Николаев лекция, 471.75kb.
- Квантовая механика, сознание и мост между двумя культурами*, 260.17kb.
- Рабочая программа учебной дисциплины «Физика конденсированного состояния, термодинамика,, 223.9kb.
- Квантовое сознание или мысль-материя?, 192.48kb.
«НОРМАЛЬНАЯ» НАУКА
Следует обновлять дух.
Г. Башляр
…От единого зренья нас, Боже,
Спаси, и от сна Ньютонова тоже!
У. Блейк
Массовые представления о современной науке весьма далеки от реальности. Как институт культуры, наука «заражена» всеми болезнями социума, и наука-небесная богиня всегда сосуществует с наукой-дойной коровой.
В первом приближении существует две науки — творцов и «продолжателей», наука «штучная» и «массовая», наука «элиты» и «середняка-исполнителя». Их не следует разделять или противопоставлять одну другой, потому что они взаимосвязаны и взаимообусловлены, но следует отдавать себе отчет в том, что «высокую науку» творят избранные: основополагающие научные идеи способны выдвигать менее 0,1% ученых, вся остальная наука — из «университетов», кстати, в массе своей тоже весьма посредственных *. (* Здесь достаточно сказать, что в перечне 100 лучших университетов мира единственный университет из бывшего СССР — Московский — находится далеко во второй половине списка). Но и самым выдающимся ученым редко приходит в голову больше двух-трех «стоящих» идей — отсюда «штучность» науки.
Совершенно ошибочны представления о науке как институте «истины в конечной инстанции». Во-первых, научные представления претерпевают такие же «брэйкдауны» А. Тойнби, как и бифуркации И. Р. Пригожина — имеет место периодическая смена научного мировоззрения (смена парадигм). Во-вторых, наука всё еще не преодолела «комплекса средневековости» — я имею в виду не то, что она вышла из средневековых монастырей и университетов, но то, что она до сих пор сохранила монастырскую и инквизиторскую догматику, деление на «верных» и «неверных», отлучение «еретиков» от «церкви» науки. Попробуйте на любом научном формуле заявить, что вы опровергли одну из догм науки, как, скажем, Лобачевский или Больяи, и я вам с шансом 99 против 1 гарантирую остракизм до конца карьеры.
У науки слишком много «котов» — ритуалов, догм, принципов, условий, аксиом, о которых некогда говорил великий индус Шри Ауробиндо Гхош: «Есть история об одном индийском брамине, который каждый день, отправляя ритуал, был вынужден привязывать своего кота, чтобы тот не мешал совершению ритуальных действий. Брамин умер, умер кот, и теперь уже его сын, заботясь о «точном» соблюдении ритуала, купил кота и с примерной аккуратностью привязывал его каждый раз во время жертвоприношения! Кот перешел от отца к сыну как необходимый элемент эффективного проведения ритуала. Возможно, что к нашим «абсолютно бесспорным» законам привязаны такие вот коты» *. (* Сатпрем, Шри Ауробиндо или Путешествие сознания)
К ученым «котам» также относятся тотемы и табу, запреты и риски, связанные с поддержкой научной репутации. Если ученый открыто интересуется мистикой, магией или парапсихологией, то даже в либеральной среде, допускающей однополые браки, он рискует стать изгоем. С этой целью «учеными корпорациями» созданы вполне инквизиторские по своей сущности «комиссии по борьбе с антинаукой».На привычном для большевиков языке это называется «протащить мистику в науку».
Можно привести длинный список крупных ученых, упредивших свое время и подвергшихся остракизму со стороны коллег-неофобов. Маркиза Эмилия дю Шатле затратила значительную часть жизни, чтобы развеять веру «мужей науки», вслед за Ньютоном считавших, что энергия движущегося объекта пропорциональна его массе и скорости. Ее книга «Уроки физики», опубликованная в 1740 году, где идея Лейбница объединена с практическими наблюдениями Виллема Гравесена и на основании этого показана пропорциональность кинетической энергии тел квадрату скорости (а не скорости), на протяжении нескольких десятилетий была предметом язвительных насмешек. Кстати, касательно самой энергии ученые многие годы. вели споры о том, является ли энергия субстанцией (теплородом) или просто физической величиной.
Вольтер с присущей ему едкостью высмеивал «универсальный принцип» Мопертюи, претендовавший на одну из интерпретаций небесной механики, только за то, что в его обосновании ученый прибегал к метафизическим соображениям, мало чем отличавшимся от фундаментальных верований «нормальной» науки. *. (* В сатирах Вольтера Мопертюи представал в образе туповатого доктора Акакия). К этому следует добавить, что по признанию самих физиков, именно универсальность научных принципов часто ведет к невозможности их прямого обоснования **. (** См., например книгу М.Планка «Принцип сохранения энергии». М.; Л., 1939).
Выдающийся немецкий врач Ю. Р. Майер, выступивший с идеей закона сохранения и превращения энергии, испил чашу оскорблений, издевательств и даже пыток в психлечебнице родного города и травли в научной печати после смерти в 1877 г.
Кинетическую теорию газов Уотерстона отказалось рассматривать склонное к экспериментаторству Лондонское королевское общество.
Непрерывные нападки на выдающегося австрийского физика-теоретика Л. Больцмана со стороны противников его кинетической теории газов привели его к самоубийству. Великий математик Анри Пуанкаре резко осудил идеи Больцмана о необратимости как внутренне противоречивые с самого начала.
Когда Фарадей в 30-х гг. XIX века заговорил о физических полях и об электромагнитной природе света, научное сообщество его просто осмеяло. Тяготеющая к физическим телам наука очень долго не воспринимала электромагнетизм всерьез, как ныне не воспринимает биополе, ауру или тонкую реальность.
Когда в 1831 году Дж. Гершель категорически отверг узкую специализацию и воззвал к универсализму, то в ученых кругах это вызвало сомнение в здравости его ума вопреки выдающимся результатам, достигнутым им как ученым. Всё это при том, что даже во второй половине XIX века ученые не смогли достичь согласия относительно проблемы возраста Земли.
Можно упомянуть бешеную критику Маха, когда тот попытался переосмыслить пределы применимости классической механики *. (* Кстати, именно такой пересмотр открыл путь к теории относительности А. Эйнштейна).
В XX веке самым ярким примером псевдонауки считались лучи А. Гурвича и свечение супругов Кирлианов, анализом которых заняты сегодня большие группы биофизиков.
Последнюю проблему необходимо осветить подробнее. Еще в 1920-е годы гистолог Александр Гурвич открыл слабое ультрафиолетовое излучение, испускаемое клетками и стимулирующее их деление. Излучение получило название митогенетического, было подтверждено несколькими лабораториями, но по причине «такого не может быть никогда» было незаслуженно забыто. Скорее всего этому способствовало введение Гурвичем «идеалистического» и «псевдонаучного» понятия морфогенетического поля, направляющего развитие единственной клетки зародыша в сложнейший организм.
Исследования А. Гурвича были продолжены только в 60-70-е годы, когда несколько независимых групп исследователей подтвердили существование «патологического» свечения биологических объектов. В частности, В. Казначеевым с сотрудниками было проведено несколько тысяч экспериментов, не только подтвердивших результаты Гурвича, но позволивших обнаружить прежде неизвестные свойства «целостности и единства» живой материи. Колония клеток с помощью кварцевой перегородки, пропускающей УФ-излучение, разделялась на две герметично изолированные части. Одну из частей убивали посредством смертельной дозы радиации, химических ядов или болезнетворных вирусов. При этом у родственной колонии в соседнем отсеке, не подвергавшемся смертоносному воздействию, каждый раз развивались те же симптомы поражения, что и в первой колонии. Поскольку изоляция частей проводилась очень тщательно, был сделан вывод, что неким образом клетки обмениваются информацией, закодированной в их ультрафиолетовом излучении.
В 1930-е годы супругами Семеном и Валентиной Кирлиан методом высоковольтной фотографии удалось зафиксировать свечение газов под воздействием высокочастотного электромагнитного поля — переливающуюся разными цветами «ауру» вокруг живой материи. Такое свечение может наблюдаться на некотором расстоянии от исследуемого объекта и нести информацию о его состоянии. Самое интересное наблюдение получило название «фантом листа»: после удаления части листа растения удавалось сфотографировать его корону, имеющую такую форму и структуру, будто лист по-прежнему цел. Открытие «удерживания памяти» объекта навело исследователей на мысль, что излучение энергии вокруг листа образует нечто вроде голограммы, которая играет роль морфогенетического поля, организующего живое вещество.
Наверное, можно написать целую книгу о гонениях на первопроходцев науки и о большом времени запаздывания в признании многих выдающихся открытий. Скажем, предметом многочисленных насмешек были научные построения Юнга, Фрейда, Адлера, Лири… Список можно продолжать до бесконечности, и эти многочисленные уроки неофобии так и не усвоены твердолобыми учеными. Вряд ли вы прочитаете о них хотя бы в одном из существующих учебников, а ведь именно на подобных примерах следовало бы учить молодежь неофилии.
Не по этой ли причине и сегодня экспериментальные и теоретические работы, содержащие результаты, не согласующиеся с официальными научными парадигмами, встречаются научным сообществом в штыки, и необходимы огромные мужество, смелость, воля и время, дабы обратить «неверных» в новую «веру».
Хотя наука прикрывается принципами ничем не ограниченного любопытства, свободы и либерализма знания, это только красивая мина: любопытство движет малую часть «ученой братии», а «юным дарованиям», вступающим в научную схватку с «динозаврами» науки, гарантирована трудная жизнь в науке, хотя именно они, такие дарования, торят путь знания. Неофобы и неофилы (консерваторы и пионеры, торящие новые пути) в науке столь же распространены, как и в повседневной жизни. Новое в науке побеждает отжившее отнюдь не в результате споров, якобы рождающих истину, но в результате ухода со сцены вышеуказанных динозавров.
Хотя наука действительно относится к либеральным институтам культуры, этого никак нельзя сказать о реальной научной картине мира, которая «охраняется» жрецами науки вполне в духе инквизиции — я имею в виду «общеобязательность» принципов и бескопромиссность по отношению к любого рода еретикам. Почти все перечисленные далее фундаментальные принципы построения науки защищались консервативными учеными «до последнего вздоха». Если все другие институты культуры (искусство, философия, религия) носят конфессиональный или «цеховой» характер и только в исключительных случаях претендуют на «единство», то обязательность научных выводов возводится в принцип науки невзирая на всю историю ее развития — я имею в виду постоянную смену научных парадигм, известных как научные революции Т. Куна.