Фсб россии огненная дуга : Курская битва глазами Лубянки
| Вид материала | Учебники |
- «Курская битва в стихах и на фотографии» Курская битва: историческая справка, 107.93kb.
- Маршал Жуков, его победы и поражения, 157.91kb.
- По данным фсб россии, в Белоруссии готовится "бархатная революция", 23.19kb.
- Курс лекцій з курсу «комп’ютерне проектування» для студентів всіх спеціальностей зміст, 296kb.
- Шульпина Ирина Юрьевна, старший преподаватель кафедры Калининградского пограничного, 5510.54kb.
- Т ойота центр, 26.77kb.
- «Курская битва», 225.8kb.
- Лабораторная работа 1 Ручная дуговая сварка штучными электродами, 173.93kb.
- Реферат по истории на тему: «Курская битва», 218.62kb.
- Реферат на тему: «Вторая Мировая война. Курская битва», 270.26kb.
8 августа 1943 г. Совершенно секретно
В ночь на 10 апреля ст. я была выброшена на парашюте с самолета У-2 в тыл противника для выполнения специального задания советской разведки.
Приземлилась вблизи биофабрики. В поселке, названия которого не знаю, встретила солдата из отряда особого назначения Щетинкина, которого попросила сопроводить меня до коменданта военной части № 00049-д Ширмана. Вместе с солдатом прибыла на биофабрику, где была встречена сотрудниками военной разведки Ширманом и Иогансоном. Это было в 3 часа ночи. Они были обрадованы моим приходом и встретили меня любезно. Ночевала в квартире Ширмана, утром 11 апреля в закрытой автомашине была доставлена в г. Орел и проживала на своей квартире по ул. Новосильская. Мне дали возможность немного отдохнуть, и числа 13 апреля я была доставлена Ширманом на конспиративную квартиру по ул. 2-я Посадская, дом 22, где он снял с меня допрос.
Ширману все доложила в соответствии с легендой и сообщила сведения по выполнению задания, которыми была снабжена советской разведкой.
В процессе допроса Ширман интересовался экономической жизнью в тылу Советского Союза, моральным состоянием войск и населения, условиями, в которых я жила, и как меня встретили в ЦК ВЛКСМ. После устного допроса Ширман предложил мне написать отчет о выполнении задания и о жизни гражданского населения в советском тылу.
109
Однако проверка моей деятельности в тылу Красной Армии на этом не была закончена: через некоторое время я была вызвана на допрос к сотруднику разведки Савицкому, который извинился, что беспокоит меня и мотивируя тем, что ему непонятны некоторые детали в отчетном докладе особо интересовался англо-американской помощью Советскому Союзу И как Верховное Командование Красной Армии и советская пресса оценивают разгром немецких войск под Сталинградом. Спустя несколько дней я была снова вызвана на допрос обер-лейтенантом (фамилию его не знаю), в качестве переводчика был Савицкий.
0бер«леитенант поинтересовался, почему я явилась без документов и как могло быть, что я приземлилась около биофабрики. В отношении документов я заявила, что секретарь обкома комсомола документы и деньги забыл в автомашине, о чем стало известно только тогда, когда находились уже на аэродроме. Боясь, что из-за этого самолет будет отло?кен на неопределенное время, я решилась совершить перелет, не имея документов и денег.
Приземление в районе биофабрики объяснила: меня должны были выбросить на парашюте южнее Орла, в районе с. Дубовик, где я имею родственников, но на подступах к г. Орлу самолет попал под зенитный обстрел, и летчик, уходя от зенитного огня, очевидно, уклонился от заданЯого курса, и я выбросилась на парашюте, даже не зная, где совершу приземление.
Это был последний допрос.
Примерно 24 апреля я имела беседу с капитаном Фурманом. Он подробно интересовался Москвой, приходилось ли мне встречать пленных немецких генералов, взятых под Сталинградом, и печатались ли в газетах Протоколы их допроса.
На этом проверка была закончена, и мне предоставили отпуск.
В конце мая месяца обер-лейтенант, который производил мне допрос по поводу выполнения задания, вызвал меня в штаб разведки «Виддер« (Тургеневская, 28) и предложил выполнить задание по сбору материалов военно-разведывательного характера. Я отказалась, мотивируя тем что без разрешения обкома комсомола не могу появляться в тылу частей Красной Армии и в случае задержания неминуемо потерплю провал.
В начале июня с.г. штаб разведки «Виддер« передал меня в гестапо в распоряжение обер-лейтенанта Коха, от которого получила задание по выявлению партийно-советского актива, и для прикрытия моей деятельности Кох устроил меня на работу в торговое общество «Восток« в качестве ревизора.
Иметь связь с гестапо и выполнять данное задание я отказалась. Тогда обер-лейтенант Кох предложил мне выполнить одно из следующих заданий:
ПО
а) направиться в Брянские леса, влиться в партизанский отряд, где вести разложенческую работу в разрезе приказа Гитлера № 13;
б) подбор агентуры для работы в тылу Советского Союза;
в) выполнять задание в расположении частей Красной Армии.
Возражая обер-лейтенанту Коху, я, в свою очередь, высказала следующие доводы: подбирать агентуру для работы в тылу Советского Союза я не могу, ибо в случае провала одного из агентов разоблачу себя перед органами Советской власти, и мой муж, братья и отец будут подвергнуты репрессированию. Действовать в районе партизанского движения бессмысленно, ибо при задержании каждого подозрительного партизаны расстреливают. Единственно, что для меня остается, — выполнять задания в тылу Красной Армии, однако этот путь также рискованный, ибо моя связь с гестапо может стать достоянием советской разведки.
На этом моя связь с гестапо была прервана, и больше я обер-лейтенанта Коха не встречала.
Гестапо контактирует свою работу со штабом разведки фронта, имеет сыскное отделение русской полиции и три полицейских участка в г. Орле. Кроме того, по характеру того задания, которое мне предлагал обер-лейтенант Кох, следует вывод, что гестапо имеет свою сеть не только контрразведчиков, но и разведчиков.
Из агентов гестапо мне известны:
Михайлова, быв. работник облсуда, лет 50–55, среднего роста, волосы русые, худощавая. Я ее встречала во дворе гестапо (Черкесская ул., д. 74). Она обратилась к переводчику и хотела видеть обер-лейтенанта Коха.
Деоябина. 1917 г.р., среднего роста, русые волосы, глаза серые, работала при паспортном столе 2-го полицейского участка, затем как агент была связана с гестапо. Проживает: 4-я Курская ул.
Ивлева. лет 18–20, среднего роста, глаза серые, работала в торговом обществе «Восток« переводчицей. Она ранее работала в Заготзерне, где меня знакомые сотрудники и предупредили, что ее устроил работать офицер гестапо.
18 июля ст., когда части Красной Армии, ведя успешные наступательные операции, с каждым днем приближались к г. Орлу, я была снова вызвана в штаб разведки «Виддер« Гофманом.
Он открыто заявил, что через 5–7 дней г. Орел будет сдан, разведгруппа передислоцируется, по всей вероятности в Брянск или Орджоникидзеград, и что я буду оставлена в г. Орле в качестве резидента с заданием через радиостанцию радировать по условному шифру сведения о концентрации частей Красной Армии, особенно бронетанковых и артиллерийских, и расквартировании штабов советских войск в г. Орле. Для выполнения данного задания я была снабжена двумя радиостанциями типа «Север«, и в мое распоряжение был выделен агент-радист Тарасенко и агент Добкин.
111
Вначале мне агент-радист не был придан, и офицер Иогансон предложил: при занятии частями Красной Армии г. Орла я должна была познакомиться с советским радистом, которого следует завербовать или подкупить. Я ответила, что этого сделать в советском тылу невозможно. Тогда он предложил мне подобрать квартиру для радиостанции и радиста, последний должен находиться на нелегальном положении.
Квартира для радиста была мною подобрана в подвале полуразрушенного дома по ул. Новосильская.
24 июля этот подвал был осмотрен немецким радистом, а 25 июля туда был помещен агент-радист Тарасенко и установлена радиостанция. Другая рация была оставлена на случай отказа работы первой радиостанции. При этом сотрудник штаба разведки «Виддер« Гофман проинструктировал о действиях по отношению к агенту-радисту: являться к радисту я должна только ночью, чтобы он не видел меня в лицо, и [он] не должен знать моего настоящего имени. Все приказания радисту передавать устно или письменно (в зависимости от характера приказания), во время работы и вне работы не вступать ни в какие личные объяснения. Для зашифровки радиограмм радисту было оставлено несколько пачек свечей.
Для радиста я также получила красноармейское обмундирование и красноармейскую книжку на имя Афанасьева. Действуя по инструкции Гофмана, при необходимости, в случае провала, я должна была переодеть радиста в форму военнослужащего Красной Армии, снабдить указанным документом, после этого он должен легализоваться, проникнуть в армию и, будучи на передовой, перейти на сторону немцев.
Вся эта комбинация известна также и Тарасенко.
Об агенте-радисте Тарасенко мне известно, что его хотели вначале перебросить на сторону частей Красной Армии и для этой цели направили в г. Смоленск в школу разведчиков. Офицер по имени Яков инструктировал его: если он будет задержан в тылу Советского Союза органами НКВД, то должен заявить, что следует в ЦК ВЛКСМ.
Из этого я делаю вывод, что меня германская разведка могла бы снова направить якобы в распоряжение ЦК ВЛКСМ и ввела бы в курс дела о лицах, работающих в тылу Советского Союза по заданию «Виддер«.
Примерно за несколько дней до ухода немцев из г. Орла Тарасенко спросил, известна ли мне N. Я ответила, что знаю ее, но очень давно не видела. Он с сожалением сказал: «Она, очевидно, как и я, сидит где-либо в подвале«. Позднее радист от кого-то узнал мое имя и, обращаясь ко мне, сказал, почему я его обманывала и не назвала сразу себя. Я ответила, что так было надо.
112
Радист стал откровенен и сообщил, что настоящая фамилия не Афанасьев, а Тарасенко, что он дважды орденоносец, 4 июня 1943 г. был пойман немцами с рацией в районе г. Карачева.
На мой вопрос, будет ли он честно работать на немцев, заявил, что явится с повинной в органы НКВД.
До этого со мной должен был работать агент-радист по имени Борис (я его никогда не видела), но он поссорился с немецким радистом, ударил его в лицо и 22 или 23 июля с.г. был расстрелян немцами. Об этом мне стало известно от переводчика разведгруппы «Виддер« Словяковского.
Об агенте Добкине могу сообщить следующее: он находился в Орловской тюрьме, и, как еврея, его немцы должны были расстрелять, но затем Гофман придал мне его для маскировки: я должна была сообщить органам Советской власти, что спасла его от расстрела и с этой целью укрыла его по 2-й Новосильской ул. у Борщева, где он действительно и находился. Борщева могу характеризовать как советского гражданина, который по моей просьбе согласился укрыть у себя Добкина до прихода частей Красной Армии в г. Орел. Проведением такой комбинации преследовалась цель повысить мой авторитет перед обкомом ВЛКСМ.
Как инструктировал Гофман, я могла использовать Добкина и с целью сбора интересующих сведений, при этом предупредил: если Добкин попытается вьщать меня, я должна была заявить ему, что мне известно о его связи со штабом разведки немцев, об его антисоветских статьях в газете «Речь* и выдаче немцам командно-политического состава и работников НКВД при нахождении в Орловской тюрьме.
Кроме того, Гофман сообщил, что Добкин сам видел, как немцы расстреливали советских людей, и поэтому его большевики могут использовать как рекламу для пропаганды о зверствах и терроре гитлеровцев.
Добкину я также ничего о себе не должна рассказывать, представиться как связник, передающий ему распоряжения германской разведки, и назначать ему место и время явки.
Кроме установления связи с германской разведкой по рации ко мне должен прибыть агент-связник: обязательно мужчина, обутый в ботинки с разными шнурками: один — черный, другой — желтый.
При встрече я должна назвать пароль: «Скажите, Вы не из Москвы?«, связник обязан ответить: «Нет, я был там в 1940 г.«
Место встречи: г. Орел, левый берег р. Орлик, у прохода от деревянного моста на Ленинскую ул., через двор.
Время встречи: каждую среду с 13 час. 30 мин. до 14.00 часов.
При условии если я по какой-либо причине буду находиться без рации и радиста, об этом сообщить связному, и мне будет доставлена новая радиоаппаратура и радист.
113
Вот в чем заключалось мое задание, полученное от разведгруппы «Виддер«.
В беседе с Гофманом я заявила, что с приходом в г. Орел Красной Армии мне необходимо будет явиться в обком ВЛКСМ и доложить о составе и деятельности якобы созданной мной подпольной комсомольской организации. Фактически никакой подпольной комсомольской организации не было, и мною она не создавалась. Все лица, названные как руководители организации, являются подставными. В состав комитета организации якобы входили:
• 1. Орехова, бывшая работница завода им. Медведева, комсомолка. При захвате немцами г. Орла вызывалась в комендатуру, подозревалась в том, что хотела бросить связку гранат в дом, где жили немцы. Все время Орехова работала в различных немецких воинских частях уборщицей и жила с немцем, от которого имеет беременность. Живет очень плохо, материально не обеспечена.
Проживает: г. Орел, Новосильская ул.
2. Созонов. работал у немцев по ремонту автомашин, по всей вероятности, выехал вместе с немецкой частью.
Проживал: ул. Старомосковская, в квартире Филиппова.
3. Ковалева, дочь белого офицера, до захвата немцами г. Орла работала завучетом в ж.-д. PK ВЛКСМ. После захвата немцами г. Орла возвратился и ее отец, который одно время работал полицейским приставом 1-го участка, позднее в редакции фашистской газеты «Речь«.
По этому поводу Гофман дал указание: в организации я работала якобы до вызова в ЦК ВЛКСМ, т.е. до момента моей переброски германской разведкой в тыл Красной Армии (декабрь 1942 г.), после же вторичного возвращения в Орел связи с организацией не имела (объяснить это продолжительным пребыванием в Москве), работа ограничилась инструктажем членов комитета организации.
В отношении состава организации заявить, что немцы производили поголовную эвакуацию в свой тыл и Германию (что соответствует действительности) и, возможно, что в Орле их уже нет.
О деятельности военно-разведывательной группы «Виддер« мне известно следующее:
Конспиративные квартиры разведгруппы «Виддер« по г. Орлу:
1. Тургеневская ул., дом 23, содержатель — хозяйка дома по имени Клавдия, лет 28–30, среднего роста, худощавая, волосы русые с завивкой.
2. Тургеневская ул., дом 25, содержатель — хозяйка дома, лет 60, высокая, худощавая, волосы седые, длинный прямой нос, походка прямая.
114
3. Георгиевская (Октябрьская), содержатель неизвестен.
4. 2-я Посадская, 22, содержатели — Остриковы (муж и жена). Остриковы эвакуированы Ширманом в тыл немцев.
5. Мацневская, 22, содержатель — хозяйка дома по имени Ира (она же жена Словяковского), выехала вместе с немцами.
6. Большая Мещанская, 53. Об этой квартире мне известно только то, что в декабре 1942 г. там содержалась радистка Замченко.
Из агентуры разведгруппы «Виддер« мне известны:
Малиновский. 1915 г.р., уроженец г. Москвы, где до войны работал директором ресторана. Выше среднего роста, волосы и глаза черные, волосы зачесывает назад, нормального телосложения, проживал на Московской ул.
Малиновского я часто встречала на Тургеневской, 23, и в гестапо, вместе с фотографом Ноздриным.
Начиная с июня месяца с.г., Малиновский и Ноздрин работали ревизорами в торговом обществе «Восток«. Малиновский эвакуировался в тыл немцев.
В последнее время разведгруппой «Виддер« для работы в тылу советских войск подготавливался бывш[ий] зам. командира партизанского отряда Родин вместе со своей женой.
Родин — лейтенант, танкист, среднего роста, волосы черные, глаза голубые, нормального телосложения. Его жену я не видела.
Более подробно о Родине и его жене может сообщить агент Добкин, он вместе с ними сидел в Орловской тюрьме.
Основная база агентуры «Виддер« находилась на биофабрике, куда я никакого касательства не имела.
Официальный состав группы «Виддер« остался прежним, за исключением капитана Фурмана, который в марте — апреле месяце с.г. откомандирован в распоряжение какого-то другого органа (об этом я подробно показала при допросах меня на советской территории в декабре 1942 г.).
Следует остановиться на переводчике разведгруппы «Виддер« Словяковском.
Впервые я его встретила в ноябре 1942 г. на квартире по ул. Тургеневской, 25. В то время я его почти не знала и не вела с ним никаких переговоров.
В декабре 1942 г., перед переброской меня разведгруппой «Виддер« в тыл Советского Союза со шпионским заданием, Словяковский обратился ко мне и сказал, чтобы я передала привет, но кому и почему, не сообщил, и я этому не придала никакого значения. Когда я 10 апреля с.г. возвратилась из советского тыла в разведгруппу «Виддер«, то имела неоднократные беседы со Словяковским. При
115
первой же встрече он заявил, что никогда не мог допустить такой мысли, чтобы я, выполнив задание, возвратилась к немцам. Однажды в откровенной беседе с ним наедине он сообщил, что агентура из советского тыла не возвращается, боевые действия немцев ослабевают, немцы войну проиграли, передвижение войск и полеты самолетов — это только инсценировка, и задал мне вопрос: «Есть ли смысл дальше работать на немцев?« Я ответила: «Если начал вести одно дело, то будь последовательным до конца«. Он, очевидно, не ожидал от меня такого ответа, сказал: «Что ты думаешь, я тебя проверяю? Вовсе нет, и мне этого не надо, но ты вправе мне не верить, ибо ты — агент, а я — сотрудник штаба разведки«. Разговор оборвался, он грубо выругал меня и куда-то уехал. В последующем, когда меня передавали в гестапо, он сказал: «Я верю в тебя, создам тебе авторитет перед командованием и в нужный момент из гестапо заберу обратно«.
Кроме бесед Словяковский учил меня, как надо вести себя на допросах, как ответить на предложение немцев выполнять задания в тылу Советского Союза, при этом убедительно просил никому не говорить об этом. Его советы по вопросу работы в советском тылу сыграли свою роль. На предложение немецких офицеров я отзывалась отрицательно, и это способствовало укреплению моего авторитета, в частности, работы на германскую разведку.
Когда был решен вопрос о моем оседании в г. Орле в качестве резидента, то Словяковский вел всю организацию работы и весь мой инструктаж, и фактически он же разрабатывал задание.
После того [как] я была уже подготовлена к выполнению задания, Словяковский, обращаясь ко мне, сказал примерно следующее: «Завтра мы выезжаем из Орла и больше, пожалуй, не скоро встретимся. Если ты преследуешь какую-то цель и можешь извлечь для себя пользу, запомни: за период времени с января по июль месяц 1943 г. из переброшенных на советскую сторону 800 агентов возвратилось обратно 5–7 человек. Работа разведки прошла впустую, и, по всей вероятности, офицерский состав штаба разведки будет заменен новым. Всех разведчиков, с которыми мне приходится работать, я воспитываю в духе ненависти к немцам. С советской разведкой я связи не имею, но всем разведчикам при переброске говорил: «Передайте привет от Якова«. Я думал, что мною заинтересуется советская разведка, но пока что мне об этом неизвестно. Ты не должна об этом говорить немцам, мне они верят больше, и если ты хочешь жить, то будешь молчать. От немцев я уйду сам или сделаю так, чтобы нас всех поймали. Это будет моим оправданием перед Родиной. Я мог бы совершить побег от немцев и сейчас, но этого не делаю, ибо тем самым ты потерпишь провал. Когда я услышу по радио в твоих письмах на фронт или в какой-либо пропа—
116
гандистской статье предложение: «Привет партизанам и партизанкам, борющимся в фашистском тылу«, или «Тургеневская культура разрушена фашистскими варварами«, я сделаю все, чтобы уйти от немцев и встретиться в ЦК комсомола«.
Словяковский также просил меня, чтобы я к нему никого не направляла, и если кто прибудет, то будет расстрелян, так как связной может его выдать.
Кроме меня, радиста и Добкина у меня есть полное основание полагать, что в Орле разведкой «Виддер« оставлены еще резидентуры. Если помимо оставленных мне радиостанций ко мне каждую среду должен являться связной, то, по всей вероятности, он должен иметь явки и к другим резидентам.
Характерно отметить, что разведгруппа «Виддер« в целях прикрытия деятельности своей агентуры официально направляла ее работать в различные организации, в частности в Заготзерно и Центральное торговое общество «Восток«. Так, в торговом обществе «Восток« работала я и агент Малиновский.
Общество «Восток« представляет из себя монопольное объединение частных торговых предприятий и отдельных купцов. В г. Орле общество существовало около полутора лет. Контора ЦТО «Восток« помещалась: Георгиевский переулок, д. 5. Управляющий конторой немец Фишер.
Центральная контора «Восток« имела еще подведомственные ей русские областные конторы: Заготзерно, Заготплодоовощ, Заготскоти др.
Заготзерно — Ленинская, 20, управляющим был некто Сергеев, в 1937 г. репрессировался органами советской власти за вредительство, проживал: Пушкинская ул., эвакуировался в тыл немцев.
Функции Заготзерна — сбор обязательных поставок зерна всех видов по всей оккупированной немцами Орловской области и закупка зерновых и льноводческих культур. В эту же систему входили все имеющиеся мельницы.
Кроме того, в ведении торгового об[щест]ва «Восток« был пивзавод, изюмная фабрика, пункты по приему и переработке молока.
Все виды продуктов — мука, крупа, масло, мясо, молоко, яйца, соль, рыба, мед и др. — получали воинские части, производя наличный расчет с торговым] об!щест]вом «Восток«, остальные продукты отправлялись в Германию.
Руководящие должности занимали немцы. В каждой торговой организации помимо русского управляющего стоял шеф-немец. Все деловые разговоры шеф-немец проводил через переводчиц — русских девушек. На руководящие посты из русских немцы ставили только про—
117
веренных лиц или подосланных из гестапо. Например, ревизорами были агенты Малиновский, Ноздрин, начальником отдела кадров в Заготзерно — Быков, Ивлева работала переводчицей.
«Марта«.
Справка: По материалам агента «Марта« изъято две радиостанции, задержаны агент-радист Тарасенко и Добкин.
Начальник 1-го отд[елени]я 2-го Отдела • УКР НКО «Смерш« Б[рянского] ф[ронта] майор
Воронин
ДА ФСБ России, ф. 14, on. 5, д. 224, д. 159–171.
Подлинник.
|№ 41. Из служебного дневника зам. начальника 2-го Управления НКГБ СССР Л.Ф. Райхмана за 6–10 августа 1943 г.
г. Орел 9 августа 1943 г.
Совершенно секретно
Настроение подавляющего большинства жителей Орла хорошее. Это видно из целого ряда обыденных, бытовых деталей, которые больше убеждают, чем патриотические высказывания. Так, например, когда наша хозяйка привела в порядок комнату и вынула из сундука ковры, которые в течение двух лет были пересыпаны нафталином и спрятаны в погребе, для меня ее настроение стало совершенно ясным. Таких и подобных фактов очень много.
Пока населению хлеба не дают, но жители относятся к этому терпеливо, зная, что немцы перед уходом взорвали все, в том числе и имевшийся в Орле хлебозавод.
Особо следует сказать о молодых женщинах. Они чувствуют себя очень плохо. Объясняется это следующим: бойцы и командиры, пришедшие в Орел, как правило, не общаются с местными молодыми женщинами и девушками. Военнослужащие открыто заявляют: «Мы не хотим быть кумовьями немцев« — и обвиняют девушек в отсутствии патриотизма.
Одна из девушек (поведение ее при немцах не вызывает никаких подозрений), с которой сегодня я долго беседовал, с большой горечью рассказала мне, что один майор Красной Армии заявил ей, что орловские девушки за плитку шоколада продавали Родину. Она понимает, что это справедливо в отношении ряда женщин, которые недостойно себя вели, но она протестует против того, чтобы всех мерить по одной мерке. [...]
118
Но также очень много фактов патриотического поведения девушек.
Страшным бичом в городе была отправка в Германию. В апреле — мае месяце с.г. немцы объявили принудительную эвакуацию в Германию всего женского населения от 16 до 26 лет за исключением лиц, занятых на службе в военных, пропагандистских, административных и медико-санитарных учреждениях. Для подавляющего большинства женщин это было страшной трагедией, и они всеми способами пытались уклониться от эвакуации. Так, девушки, для того чтобы не уехать в Германию, перед их освидетельствованием на медицинской комиссии, курили чай, делали уколы, которые создавала опухоль, умышленно заражались кожными заболеваниями (чесотка, экзема). В городе до сих пор очень много девушек, больных экземой. Дело даже доходило до того, что некоторые умышленно обваривали себе руки кипятком, а некоторые, которым все это не помогало, — кончали жизнь самоубийством (в Орле зафиксировано несколько таких случаев). [...]
Сегодня разыскали агента гестапо Тимонова. При обыске у него обнаружено заявление-анкета, где он в антисоветском духе излагает свою биографию и пишет, что просит его принять в агенты гестапо. Тимонов, конечно, немедленно сознался и дал подробные показания. Из этих показаний, в частности, видно, что обнаруженная нами анкета является копией анкеты, сданной им в гестапо, после чего он завербован сотрудником гестапо и по его заданию выявлял коммунистов.
Не меньший интерес представляет и жена Тимонова — Горбачева, которую мы также арестовали. Она являлась содержательницей конспиративной квартиры гестапо и сводила сотрудников гестапо со своими приятельницами, которых гестаповцы вербовали. Горбачева пока лишь созналась в том, что являлась содержательницей конспиративной квартиры.
При очистке тротуаров, заваленных кирпичами и обломками взорванных зданий, обнаружены списки работников управы и работников полиции. При проверке этих списков оказалось, что большинство уехало или угнано немцами, некоторая часть уже арестована нами, остальных активно разыскиваем.
При объезде близлежащих районов обнаружили много оборудованных лагерей для военнопленных. Из разговоров с местным населением выяснилось, что эти лагеря немцы приготовили к началу летнего наступления. Немецкие офицеры говорили среди населения, что к августу месяцу в этих лагерях будет более 100 тыс. человек. Оказалось, что с начала немецкого наступления и до их отступления из-под Орла в эти лагеря привезли... 30 человек.
Л. Райхман
ДА ФСБ России, ф. 4, on. 1, д. 191, л. 46–52, 95–97. Подлинник. Машинопись.
119
№ 42. Спецсообщение ОВЦ № 140 начальнику ОКР «Смерш« 70-й армии И.И. Ермолину о реакции военнослужащих армии на поздравление И.В. Сталина в связи с одержанной победой в Курской битве
9 августа 1943 г. Совершенно секретно
Отправитель: п/п 39938-и, Самосеев. Получатель: г. Москва 149, Самосеева.
«...Наша доблестная Красная Армия не только остановила наступление, а 15.VJI перешла в наступление и гонит хваленых вояк так, что у фрицев только пятки сверкают, за ликвидацию фашистского наступления наш великий полководец т. Сталин в приказе объявил благодарность артиллеристам, где участвовала наша часть и я.
6.VII еще получили от т. Сталина благодарность за взятие гг. Орел и Белгород, где большие операции проводила наша часть. В общем, таких боев еще нигде и никогда не было. И в честь нас, вы, наверное, слышали, в Москве 5.VII в 24.00 был дан салют из 120 орудий по 12 залпов*.
Отправитель: п/п 18627-ц, Бондура. Получатель: п/п 25690-ж, Прозорова. «...Вчера получили приказ наркома, в котором благодарит наши войска, а значит, и нас за успешное завершение разгрома немецко-фашистских дивизий, которые начали было свое летнее наступление против нас. Сейчас наши части громят фашистов и продвигаются вперед, освобождая территорию, которую немцы заняли еще в 1941 г.«.
Отправитель: п/п 30613, Кашин. Получатель: г. Омск, Кислицина. «...Приказ т. Сталина об освобождении Орла и его благодарность относится и к нам, поэтому нужно оправдывать еще больше доверия...«
Отправитель: п/п 01090-и, Яковлев. Получатель: г. Ишим, Завьялова. «...Взяли Орел, за что получили благодарность т. Сталина, и в дальнейшем будем бить еще лучше...«
Отправитель: п/п 30613, Выдран. Получатель: БашкАССР, Косых. «...Хочу сообщить вам радость: мы получили благодарность (вместе со всеми войсками участвовали в ликвидации июльского наступления немцев) приказом т. Сталина. Вчера вторично получили благодарность т. Сталина со всеми вместе войсками Кр[асной] Армии, участвующей и способствующей во взятии Орла и Белгорода«.
120
Отправитель: п/n 03354-г, Грачев.
Получатель: Ульяновская обл., Карпова.
«..Дело идет отлично, любимый Сталин за наши Орловские дела
объявил нам благодарность, но эта заслуга [ко] многому нас обязывает
на дальнейший разгром врага«.
Отправитель: п/п 04686-г, Пантюхов. Получатель: Саратовская обл., Пантюхов. «...Вчера передали приказ о взятии гг. Орла и Белгорода. Это великая победа наших войск. Мы должны спешить, ибо отсюда отрезаем пути отходящим вражеским войскам от Орла. Да, рухнула и вторая легенда и пропаганда вражеских войск, что они летом непобедимы, что только летом способны наступать гитлеровцы, а наши отходят. А мы идем вперед, враг отходит, и ликвидация в летний период самой крупной группировки войск — Орловской — ускоряется, и приближается окончательный разгром всей Германии«.
Отправитель: адреса нет. Получатель: Ярославская обл., Дубова. «...Вчера передали приказ т. Сталина с благодарностью за Орел и Белгород. Ты знаешь, как это нам дорого. Мы все рады этому!..«
Отправитель: п/п 03547, Кузнецов. Получатель: г. Щигры, Шумилина. «...Разреши поздравить тебя с новой победой, закаленную в боях Армию Русского народа, народа непобедимого и могущественного, со взятием Орла и Белгорода. И вшивые фрицы еще думали [нас] покорить, русский народ все сметает на своем пути [...] огненным катком, прокатится по русской земле, [...] очищая ее. Как я радуюсь взятию Орла, трудно вообразить. Орел наш. Наш и будет наш!..«
Отправитель: п/п 14320, Танклеев. Получатель: Новосибирск, Танклеев. «...Сообщаю, что наш дорогой т. Сталин нам объявил второй раз благодарность за героизм и умелое руководство. Орел и Белгород — наши города, и в ближайшие дни Брянск и Харьков также будут советскими городами, как все остальные города и села...«
Начальник Отделения ВЦ № 140 капитан
Леонидов
ЦА ФСБ России, ф. 40, on. 24, д. 46, л. 150–152. Подлинник. Рукопись.
121
|№ 43. Из служебного дневника зам. начальника 2-го Управления НКГБ СССР Л.Ф. Райхмана за 6–10 августа 1943 г.
г. Орел 10 августа 1943 г,
Совершенно секретно
Сегодня с рассветом выехали с Домаревым в Кромы (линия Орел — Курск). По этой дороге немцы в последние дни уходили из-под Орла. Сейчас линия фронта проходит в нескольких километрах западнее г. Кромы. Все мосты, и даже маленькие (шириной не более полуметра), взорваны. Железнодорожное полотно, железнодорожные станции, будки стрелочников, абсолютно все железнодорожные сооружения также взорваны.
По обеим сторонам шоссе сплошь, как фонари на улице Горького, стоят жерди с фанерными табличками «мины«. Движение только по середине дороги, при малейшем отклонении в сторону рискуешь подорваться на мине. Особенно сильно минированы подступы к переправам на линии взорванных мостов. Несмотря на то что в этих местах видно множество свежих следов движения машин, мины иногда взрываются и на проезжей части.
На первой переправе за Орлом я увидел место, на котором незадолго до нас подорвался генерал-майор и два полковника. Они сошли с машины, чтобы осмотреть один из не убранных еще немецких трупов, и тут же все были смертельно ранены. На второй переправе у нас на глазах подорвался грузовик, что заставляло с некоторой тревогой думать о наших перспективах. Но ко всему этому быстро привыкаешь, и когда на обратном пути из г. Кромы в Орел впереди нас подорвался танк, у которого вдребезги раздробило правую гусеницу, я спокойно размышлял над тем, что если бы на эту мину наскочили мы, то от нашего «Виллиса« вместе с пассажирами осталось бы только мокрое место.
Дорога представляла собой и радостное, и горькое зрелище. Около шоссе, в очень многих местах, лежат штабеля немецких зенитных и артиллерийских снарядов, мин и масса всякого имущества. Много попадается разбитых прямым попаданием нашей артиллерии крупнокалиберных немецких орудий, бронемашин, танков. Почти вдоль всей дороги в ложбинах лежат немецкие бензиновые бочки (бензин из них взяли наши проходящие части). Вместе с тем на дороге непрерывно встречаешь целые семьи, перевозящие на маленьких двухколесных тележках домашний скарб. С очень многими из них я разговаривал. Это все люди, отселенные немцами из своих деревень в юго-западные районы Орловской области. Очень многие угонялись немцами при отступлении, но были отбиты нашими частями, и теперь все они движутся в родные места. Среди них много больных и истощенных. Многие по нескольку дней
122
прятались во ржи и конопле без пиши и ждали, когда прогонят немцев, с тем чтобы иметь возможность уйти в наш тыл.
Проезжали ряд деревень, в которых еще вчера-позавчера был противник. В них еще догорали зажженные немцами перед уходом дома.
Очень трудно, хотя бы в отдаленной степени, передать словами страдания сельского населения во время оккупации и их радость избавления от немцев.
Я внимательно читал за последние полтора года тысячи сводок из освобожденных районов о зверствах, чинимых немцами, но рассказы живых людей ярче любой сводки.
В деревнях царил страшный произвол. Комендант расстреливал без всякого повода, по своему усмотрению, кого угодно.
В дер. Каменка вернулся из Донбасса сбежавший отсюда местный кулак и потребовал возвращения ему дома, в котором к этому времени размешалась школа. Директор школы отказался отдать дом. Тогда кулак снес десяток яиц коменданту, и тот вывел директора школы в поле и расстрелял.
В другой деревне пожилая женщина показала мне 80-летнюю старуху, которую изнасиловал немец, и рассказала при этом ряд совершенно страшных подробностей.
Отступая, немцы угоняли поголовно все население и скот, а деревни поджигали. Все, кому удалось бежать, живут сейчас в землянках.
Перед отступлением немцы минировали не только дороги, но и огороды и посевы. Почти каждый день кто-либо из местных жителей, работая в поле или на огороде, подрывается на минах.
Вблизи г. Кромы на обочинах дорог много убитых коров. Немцы не смогли их угнать с собой и пристрелили. Около нескольких убитых коров сидели на корточках женщины и жутко голосили, проклиная немцев.
В с. Сухачевка Кромского района висел староста Гладков, повешенный вчера по решению нашего трибунала. На груди у него надпись: «Повешен как изменник и предатель Родине. Погубил 7 человек«. Около него сидел 11-летний племянник и плакал. Мальчику объяснили, что его дядя прохвост, он согласился с этим, но под конец все же заявил: «А что же я сделаю, ведь он мне дядя«.
Это необходимо учесть и не оставлять близких родственников осужденного к повешению в тех населенных пунктах, где будет приводиться в исполнение приговор. Население Сухачевки одобрительно относится к казни Гладкова. Правда, нашлось несколько человек, которые высказали мысль, что ему можно было бы дать 20 лет.
Город Кромы, в котором до войны проживало 15 тыс. жителей, почти весь разрушен. В городе сейчас 200–300 человек, которым удалось укрыться от немцев в погребах. Но люди все время возвращаются из оврагов, где они прятались. [...]
123
Чибисов — местный житель, временно работал в г. Сталино, там был завербован гестапо и направлен к семье на родину. В Кромах связался с военным комендантом и был им назначен полицейским в с. Змиевка. Оттуда четыре раза перебрасывался через линию фронта с разведывательными заданиями. После отхода немцев он использовал оставленный ими тол и взорвал мост.
Лыков был завербован местным приставом Борисовым (бежал с немцами) и по его заданию выявлял советских людей.
Булгаков, староста, награжден немцами медалью. Был связан с гестапо.
Иванова, 22-летняя девушка, была завербована командиром роты пропаганды, и по его заданию дважды выступала с антисоветскими речами в рупор на передовой линии.
Кочергин, бывший сержант Красной Армии, служил в армии с 1937 г., был комсомольцем. После пленения немцами под Вязьмой бежал из лагеря и приехал в Кромы, где поступил в редакцию газеты «Слово« в качестве секретаря. По собственной инициативе написал в газете ряд гнусных клеветнических статей.
Черепов, бывший комсомолец, попал в плен к немцам под Харьковом. Бежал из лагеря и прибыл в Кромы, где был назначен редактором местной газеты «Слово«. Отец его, быв. бургомистр в Кромах, отличался особой жестокостью, был награжден немцами двумя медалями, но в июле месяце с.г. почему-то арестован гестапо и расстрелян.
Кстати, из показания ряда арестованных видно, что местные немецкие власти в маленьких городах и сельской местности не применяли репрессии к лицам, бежавшим из лагеря военнопленных.
Характерно, что допросы свидетелей в селах Кромского района встречают значительные трудности. Близость линии фронта, видимо, создает некоторую неуверенность у местных жителей. [...]
Вечером вернулись в Орел. Просмотрели работу следственной группы. В среднем каждый день арестовывается 20 человек. Все арестованные подвергаются первичному допросу, после чего лица, представляющие наибольший оперативный интерес, берутся в активную следственную обработку.
Разыскали в городе бывшего орловского уездного бургомистра Шалимова. В последнее время он был начальником канцелярии уездной полиции. После отступления немцев находился на нелегальном положении.
Л. Райхман
ЦА ФСБ России, ф. 4, он. 1,д. J91, л. 98–111 Подлинник. Машинопись.
124
№ 44. Из донесения ОКР «Смерш« 23-й зенитно-артиллерийской дивизии начальнику ОКР «Смерш« 27-й армии подполковнику Михайлову об areктурно-оперативной работе отдела в ходе боевых операций с 5 по 9 августа 1943 г.
10 августа 1943 г. Совершенно секретно
[...] Во время отражения налета противника на переправу в г. Грайворон 1348-м зап, во время которого сбито 10 немецких самолетов, убито 7 и ранено 25 человек л[ичного] состава полка. [...]
II. Политико-моральное состояние личного состава Случаев измены Родине, дезертирства, членовредительства, а также паники и трусости или терактов не было, за исключением оставления боевого поста красноармейцем оруд[ия] №' 1342-го зап Черных, 1898 г.р., уроженцем Московской обл., русский, б/п, образование 3 класса, женатый, по социальному] положению — рабочий, который 7 августа с.г. во время отражения 3-й батареей налета авиации пр[отивни]ка на переправу р. Ворекла в г. Грайворон около 16.00 час. с огневой позиции сбежал и возвратился на батарею по минованию налета спустя 2–3 часа. Мною по данному факту предложено командиру 1342-го зап майору Гончарову назначить дознание с целью привлечения Черных к уголовной ответственности.
Антисоветских и контрреволюционных проявлений в связи с проходящими операциями среди личного состава не выявлено. В 1064-м зап имело место два несчастных случая:
а) 5.VIII-43 г. в 1-й батарее при смене о[гневой] п[озиции] в ночное время во время разворота орудия был сильно помят наехавшим орудием спавший поблизости в траве кр-ц Гомалко, 1921 г.р., уроженец г. Климовичи, б/п, который после этого был отправлен в 151-й мсб 147-й сд.
б) 8.VIII-43 г. при неосторожном обращении с пистолетом TT кр-цем-санитаром Томсовым, 1920 г.р., уроженцем Тамбовской обл., членом ВЛКСМ, выстрелом из пистолета был тяжело ранен в голову кр-ц Чувалов, который отправлен в госпиталь.
Мною обращается внимание командования дивизии на большое количество чрезвычайных происшествий в 1064-м зап для принятия мер.
Арестов за отчетный период не проводилось.
8.VIII-43 г. красноармейцами 1348-м зап в г. Грайворон был задержан за проведение а[нти]советских] высказываний кр-ц, заготовитель продовольствия 246-го мсб 100-й сд 40-й армии Кукушкин, 1914 г.р., уроженец Минской обл., который мною после опроса и проверки документов был направлен в свою часть. После допроса свидете—
Номер орудия не указан.
125
лей а[нти]Советских] высказываний протоколы мною будут направлены в отдел контрразведки «Смерш« 100-й сд.
Повседневной связи с оперуполномоченными и КП армии с начала операции не имелось в связи с непрерывным перемещением частей и подразделений дивизии и отсутствием транспорта, а потому ежедневных донесений представлять не мог.
Начальник отдела контрразведки «Смерш«
23-й зад майор
В. Стрелецкий
ЦА ФСБ России, ф. 41, on. 90, д. 109, л. 147–148 об. Подлинник. Рукопись.
|№ 45. Из докладной записки УКР * См ерш* Центрального фронта B.C. Абакумову об агентурно-оперативной работе органов «Смерш« фронта за июль 1943 г.
13 августа 1943 г, Совершенно секретно Агентурно-оперативная работа органов «Смерш«, входящих в состав Центрального фронта, в июле месяце в отличие от июня месяца в основном проходила в боевой обстановке, в связи с чем и была направлена, главным образом, на своевременное выявление и пресечение практической вражеской деятельности со стороны подучетного и враждебного элемента, с учетом обеспечения в частях фронта стойкости в оборонительных и затем наступательных боях. (...]
Активность и работоспособность агентурного аппарата в июле месяце характеризуется также фактами массового проявления героизма в боях со стороны нашей агентуры, инициативными и смелыми действиями по предотвращению измены Родине, сдачи в плен, трусости, паникерства и бегства с поля боя.
27 июля с.г. противник предпринял контратаку на участке стрелковой дивизии, где начальником отдела «Смерш« подполковник Михайлов. Во время боя командир взвода ст. лейтенант Михайлов струсил, выскочил из окопа и бросился бежать в тыл. За ним пытались бежать и другие бойцы. Осведомитель «Автомат«, увидев бегство командира и замешательство во взводе, огаем из своего пулемета заставил Михайлова вернуться во взвод и руководить боем. Порядок был наведен, и Михайлов взводом руководил до конца боя, отбив успешно атаку противника. 15 июля с.г. группа военнослужащих стрелковой дивизии, где начальником отдела «Смерш« майор Рябцев, в количестве 5 человек — Кочеров, Лацков и др., в начале боя пыталась перейти к немцам. Осведомитель «Симонов« заметил их бегство, оповестил по цепи бойцов и командиров, по изменникам открыли огонь, и все 5 были убиты.
126
25 июля с.г. пытались изменить Родине красноармейцы штрафной роты стрелковой дивизии, где начальником отдела «Смерш« майор Моисеенок, — Немченко и Клейменов. Заметив их подозрительное поведение, резидент «Жук« и осведомители «Ляхов« и «Майский« установили наблюдение за ними, одновременно сообщили командиру роты. Перед вечером Немченко и Клейменов из окопов вышли в рожь, чтобы пробраться к противнику. «Жук« и «Ляхов« окликнули их, после чего они по ржи бросились бежать к противнику. «Жук« и «Ляхов« из автоматов расстреляли изменников. При наступлении роты трупы их были найдены и опознаны.
17 июля с.г. командир взвода дивизии, где начальником отдела «Смерш« майор Данилов, мл. лейтенант Апарин в бою проявил трусость, бежал с поля боя и увлек за собой 10 человек бойцов. Группа бойцов в количестве 12 человек осталась без командира. Находившийся среди этой группы осведомитель «Ваня« объявил себя командиром взвода и повел группу в наступление, выполнив поставленную перед взводом задачу. Вечером того же дня «Ваня« связался с оперуполномоченным и сообщил об Апарине, который на следующий день был направлен в штрафное подразделение.
15 июля с.г. командир пулеметного взвода мл. лейтенант Кузнецов в бою проявил трусость — побежал с поля боя, увлекая со собой весь взвод. Осведомитель «Беспалько«, выскочив впереди бегущих, под угрозой расстрела остановил Кузнецова, а потом всех бойцов, вернул их на огневой рубеж и лично повел взвод в атаку.
27 июля с.г. группа бойцов указанной выше дивизии ночью была послана забросать гранатами окопы противника. В 15–20 м от противника красноармеец Чикин струсил, закричал и бросился бежать, сея панику. С[екретный1 осведомитель] застрелил паникера, паника в группе была прекращена.
Отмечены случаи, когда наша агентура в борьбе с противником шла на самопожертвование и героически умирала.
Осведомитель «Токарев«, красноармеец истребительного дивизиона (нач[альник] отдела «Смерш« майор Колесников), подбил немецкую самоходную пушку «фердинанд«, когда приближалась вторая такая пушка, у «Токарева« вышла из строя противотанковая пушка. «Токарев«, схватив противотанковые гранаты, бросился под гусеницы «Фердинанда« и, взорвав ее, погиб смертью храбрых. [...]
Наряду с разработкой и реализацией оперативных учетов органами контрразведки «Смерш« фронта в июле месяце была проведена соответствующая работа по борьбе с воинскими преступлениями.
За указанное время арестовано трусов и паникеров, бежавших с поля боя, 30 человек; выявлено и разоблачено членовредителей 118 человек; задержано и арестовано дезертиров 146 человек.
127
По сравнению с июнем месяцем в отчетном месяце, т.е. в период боевых действий частей, значительно увеличилось членовредительство. Если в июне месяце выявлено и разоблачено членовредителей 32 человека, то в июле месяце число арестованных членовредителей возросло до 118 человек.
В то же время сократилось дезертирство. Если в июне месяце дезертировало из частей 239 человек, то в июле месяце число дезертировавших из частей сократилось до 200 человек. [...]
В результате провала летнего наступления немецкой армии и успешного'контрнаступления нашей армии часть военнослужащих, состоящих на оперативном учете, особенно по окраске «измена Родине« и «антисоветский элемент«, проявляли героизм и преданность в боях за Родину. Например:
Фигурант дела по окраске «измена Родине« Чечен, 1917 г.р., уроженец Московской обл., рабочий, б/п, в Красной Армии с 1938 г., рядовой танковой бригады, где начальником отдела «Смерш« танкового корпуса майор Дорфман, ранее проявлял изменнические намерения.
Так, в мае месяце, выражая недовольство питанием, среди кр-в высказался: «...Хлеба не хватает, да с такой баландой, которую нам дают, можно сдаться в плен«.
Затем, узнав, что его хотят перевести служить в мотострелковый батальон, Чечен заявил: «...Если так получится, то я руки кверху и к немцам — чай пить«.
В конце июня месяца Чечен, высказывая недовольство службой в Красной Армии, говорил: «...Служу в Красной Армии уже шестой год, и надоела мне эта служба. Пусть служит другой. Немцы сильнее нас, а союзники наши не заинтересованы, чтобы СССР победил, поэтому надеяться на них нечего, а сами мы не в силах окончательно его разбить«.
Находясь на передовой линии фронта и участвуя в оборонительных июльских боях, во время налета авиации противника наши минометчики спрягались в щели. В это время командир роты приказал открыть огонь из минометов по наступающему противнику. Чечен начал кричать минометчикам: «...Вы куда прячетесь в щели, надо выполнять приказ командира. Открывай огонь по приближающимся немцам«.
Своим геройским поведением Чечен увлек минометчиков вылезти из щелей и открыть минометный огонь по противнику.
В отделе контрразведки «Смерш«, где начальником отдела капитан Шумилин, состоял на учете как ранее проживавший на оккупированной немцами территории рядовой мотострелкового батальона Найденов, [он] в бою за с. Горелое, при отражении контратаки противника, замаскировавшись в укрытии, из противотанкового ружья подбил два немецких танка, за что командованием представлен к правительственной награде — ордену Ленина.
128
Состоящий на учете по окраске «антисоветский элемент« рядовой артдивизиона Лагуткин (армия, где начальником Отдела «Смерш« полковник Маковлев) во время боя, когда был убит наводчик орудия, заменил последнего и сам лично подбил три немецких танка, за что представлен к правительственной награде — ордену Отечественной войны 2-й степени.
Проходящий по связям, разрабатываемым по окраске «измена Родине«, сержант воздушно-десантной дивизии (нач[альник] отдела «Смерш« майор Данилов) Рожков, 1910 г.р., уроженец Орджоникидзевского края, б/п, ранее судимый, за период боев показал себя исключительно стойким в борьбе с фашистами.
Рожков спас жизнь зам. командира батальона по политчасти Винокурову; в рукопашной схватке убил 7 немцев и из автомата расстрелял еще 30 солдат противника. В то же время спас жизнь танковому экипажу, находившемуся в горящем танке на поле боя.
Рожков командованием представлен к званию Героя Советского Союза.
Состоящий на учете рядовой той же дивизии Гунольд, 1923 г.р., уроженец Челябинской обл., б/п, русский (отец немец), до начала боевых действий с противником высказывал антисоветские настроения. Во время боя Гунольд, выполняя обязанности ездового, под ураганным огнем противника, рискуя своей жизнью, своевременно доставлял боеприпасы на передовую линию, в то же время вынес с поля боя 34 человека раненых, что не входило в его обязанности. Гунольд командованием представлен к правительственной награде — ордену Ленина.
Дела оперативных учетов на военнослужащих, проявивших преданность в боях за Родину, пересматриваем на предмет их прекращения.
Путем усиления заградительной службы как за боевыми порядками, так и в тылу частей в отчетном периоде задержано 4501 человек, из них:
арестовано — 145 чел.,
передано в прокуратуры — 70 чел.,
передано в органы H КГБ — 276 чел.,
направлено в спецлагеря — н чел.,
направлено в части — 3303 чел.
Из указанного числа органами контрразведки «Смерш« только одной армии, где начальником Отдела полковник Пименов, задержано:
старост — 35 чел.,
полицейских — 59 чел.,
служивших в немецкой армии — 34 чел.,
бывших в плену — 87 чел.,
подлежащих призыву в КА — 777 чел.
129
Из них арестовано и разоблачено 4 агента немецкой жандармерии. [...]
Начальник Управления контрразведки «Смерш«
Центрального фронта
генерал-майор
А. Вадис
ДА ФСБ России, ф. 14, on. 5, д. 13, я. 291, 299–309.
Подлинник,
№ 46. Из справки ОКР «Смерш« 74-й стрелковой дивизии начальнику ОКР «Смерш« 15-го стрелкового корпуса П.Г. Горбаневу об агентурно-оперативной работе отдела за июль 1943 г.
14 августа 1943 г. Совершенно секретно
[..,] В боях агентурно-осведомительная сеть в основной своей массе проявила образцы героизма, за что по 74-й стр[елковой] дивизии награждено и представлено к правительственной награде 66 человек. Так, например: действующий резидент 78-го сп «Жаров« за подбитые 2 танка противника представлен к правительственной награде — ордену Отечественной войны 2-й степени. Резидент «Грузев« за подбитые 2 танка из ружья ПТР представлен к награде — ордену Отечественной войны 2-й степени.
В момент когда во 2-м батальоне 109-го сп из дер. Протасово 8. VII-43 г. под натиском танков противника личный состав дрогнул, опасность угрожала прорыву переднего края, «Абрагимов« личным примером увлек бойцов, на месте устраняя возникшую панику, остановил бегущих бойцов, вместе с которыми организовал отбитие атаки противника, за что на 2-й день «Абрагимов« награжден орденом Красной Звезды.
Случаев, предотвращенных в бою, измены Родине агентурой не было. Случаев, предотвращенных, трусости и паники — 5.
Так, например, 11.VII-1943 г., во время контратаки противника на 3-й стрелковый батальон 78-го сп, из 7-й роты этого же батальона часть людей стала в беспорядке отступать, что и было предотвращено резидент[ами] «Грузевым«, «Зориковым«, с[екретным] осведомителем] «Метан«, и атака противника была отбита.
Случаев членовредительства, предотвращенных агентурой, не было, но выявлено было 5 человек в медсанбате дивизии. Так, секретный осведомитель «Андреев«, будучи ориентирован нами на выявление лиц, поступающих в медсанбат с подозрением на самострел, 15.VII-43 г. сообщил: «Сегодня в медсанбат прибыл раненый красноармеец неизвестной части, назвавший себя «Имановым«, имеющий ранение в кисть
130
левой руки, особенно вызывающий сомнение в саморанении. На вопрос: «Из какой Вы части?«, он отвечает: «Не знаю, знаю только, что часть гвардейская«. В красноармейской книжке также нет никакой регистрации, за исключением, что он военнослужащий 36-го минполка«.
Иманов нами задержан, и произведенным следствием в направлении разоблачения его в членовредительстве, чем и установлено, что Иманов, находясь на переднем крае обороны, нанес себе умышленное саморанение с целью уклониться от службы в армии. [...]
В целях предотвращения случаев измены Родине, перед началом боевых действий, отделом контрразведки было отведено 7 человек в тылы полков как подозреваемых в измене Родине, как то: по 109-му сп — 4 человека, фигурант д[ела]-ф[ормуляра] Морозов, Новиков и другие; по 78-му сп — 3 человека. Но так как полки понесли большие потери в личном составе и тыловые подразделения полков сокращались в личном составе, вместе с отправляемыми кр[асноармей]цами тылов были направлены и фигуранты, ранее отводимые в тылы, в большинстве которые в настоящее время выбыли из строя по ранению.
В целях усиления агентурно-оперативной работы отделом контрразведки с оперативным составом полков было проведено оперативное совещание о перестройке агентурно-оперативной работы в условиях активных боевых действий и озадачивании агентуры на предотвращение измены Родине и случаев паники.
Служба заградительных отрядов дивизии по согласованию с командованием была расставлена так, чтобы каждый не только старший оперуполномоченный полка, а и уполномоченный батальона в любой момент мог поддерживать связь и получить помощь от заградотряда.
Зам. начальника отдела контрразведки НКО «Смерш« 74-й сд'
ЦА ФСБ России, ф. 41, on. 102, д. 268, я. 159–161.
Подлинник.
№ 47. Из докладной записки УКР «Смерш« Центрального фронта B.C. Абакумову об оперативной работе, проведенной на территории освобожденной в ходе наступательных операций на Орловско-Курском направлении
15 августа 1943 г. Совершенно секретно
В период наступательных июльско-августовских боев на Орловско-Курском направлении отделами «Смерш« трех армий Центрально—
Подпись неразборчива
131
го фронта (начальники — полковники Александров, Пименов, Ермолин) были созданы оперативные группы для проведения мероприятий по обработке и фильтрации подозрительных лиц с целью выявления к-р шпионского элемента из числа жителей, находившихся на территории, ранее оккупированной немцами.
Отделами «Смерш« при освобождении территории от противника производилась проческа занимаемой местности населенных пунктов, лесных массивов и т.д. Одновременно на этой территории из числа гражданских лиц вербовалась агентура, которая направлялась на выявление шпионов, диверсантов, предателей и пособников немецких властей.
За указанный период на территории, освобожденной от немцев, было задержано и подвергнуто проверке 1850 человек, в том числе:
Отделом «Смерш« армии, где начальником полковник Александров, — 382 чел.;
Отделом «Смерш« армии, где начальником полковник Пименов, — 1044 чел.;
Отделом «Смерш« армии, где начальником полковник Ермолин, — 424 чел.
В результате проведенных чекистских мероприятий отделами «Смерш« из числа задержанных разоблачено и подвергнуто аресту к-р шпионского элемента — 131 человек, в том числе:
Отделом «Смерш« армии, где начальником полковник Александров, — 26 чел.;
Отделом «Смерш« армии, где начальником полковник Пименов, — 68 чел.;
Отделом «Смерш« армии, где начальником полковник Ермолин, — 37 чел.
Аресту подвергнуты лица, занимавшиеся шпионажем, изменники Родине и предатели, которые по категориям распределяются:
| шпионов | | - | 12 чел., |
| диверсантов | | — | 4 чел., |
| власовцев | | — | 1 чел., |
| старост | | — | 37 чел., |
| полицейских | | _ | 62 чел., |
| переводчиков | | — | 2 чел., |
| предателей, | | | |
| служивших в : | немецкой армии | - | 13 чел. |
| | | Всего: | 131 чел. |