Фсб россии огненная дуга : Курская битва глазами Лубянки
| Вид материала | Учебники |
- «Курская битва в стихах и на фотографии» Курская битва: историческая справка, 107.93kb.
- Маршал Жуков, его победы и поражения, 157.91kb.
- По данным фсб россии, в Белоруссии готовится "бархатная революция", 23.19kb.
- Курс лекцій з курсу «комп’ютерне проектування» для студентів всіх спеціальностей зміст, 296kb.
- Шульпина Ирина Юрьевна, старший преподаватель кафедры Калининградского пограничного, 5510.54kb.
- Т ойота центр, 26.77kb.
- «Курская битва», 225.8kb.
- Лабораторная работа 1 Ручная дуговая сварка штучными электродами, 173.93kb.
- Реферат по истории на тему: «Курская битва», 218.62kb.
- Реферат на тему: «Вторая Мировая война. Курская битва», 270.26kb.
20 августа 1943 г. Совершенно секретно
За последнее время немцы усилили заброску на самолетах диверсионной агентуры с заданиями разрушения полотна и искусственных сооружений, а также подрыва воинских эшелонов на железнодорожных линиях Южной и Москва — Донбасской железных дорог, проходящих по территории Курской области.
Противник особенно интересуется железнодорожными линиями: Курск — Касторное, Касторное — Валуйки, Курск — Белгород и новой железнодорожной линией — Старый Оскол — Сараевка, соединяющей Москва — Донбасскую и Южную железные дороги.
154
Со второй половины июля по 16 августа с.г. выброшены 45 диверсантов, из которых 25 уже пойманы и частично добровольно явились сами.
Из показания задержанных парашютистов видно, что в Запорожской разведывательно-диверсионной школе готовится значительное количество диверсионных кадров, предназначенных для выброски на территории Курской и соседних областей.
Для розыска диверсантов и предотвращения диверсий мною выброшены оперативные группы, которыми закрыты подступы к интересующим противника железнодорожным линиям, а также активизирована агентурно-войсковая работа по розыску и изъятию диверсионных групп в прилегающих к железной дороге районах области.
Наряду с этими мероприятиями для полной гарантии от разрушения железнодорожных линий считаю необходимым усилить противодиверсионную и розыскную работу непосредственно на железной дороге, для проведения которой целесообразно создать подвижные поисковые группы железнодорожных войск НКВД, организовав ими систематическую проверку поездов, обходы железнодорожных путей и т.д.
Прошу Вашего распоряжения направить в Курск для проведения этой работы не менее батальона железнодорожных войск НКВД.
Одновременно прошу разрешить вопрос о временном частичном отступлении от существующего порядка расследования дел на парашютистов, а именно: задерживаемых парашютистов, имеющих задание на разрушение железнодорожного транспорта, необходимо сосредоточить в находящейся в Курске оперативной группе Транспортного управления НКГБ, созданной по приказу НКГБ СССР от 7 августа 1943 г. №027.
Это мероприятие даст возможность своевременно получать необходимые ориентировки для розыска выбрасываемых парашютистов и проведения профилактических мероприятий по предотвращению диверсионных актов на железнодорожном транспорте.
Существующий порядок передачи парашютистов органам контрразведки НКО «Смерш« приводит к распылению материалов. Никаких ориентировочных материалов, добываемых в результате следствия по делам диверсантов, от этих органов не получаем.
Докладываю на Ваше распоряжение.
Начальник Управления НКВД Курской области
полковник государственной безопасности
Трофимов
ДА ФСБ России, ф. 3, on. 10, д. 118, л. 94–95.
Подлинник.
155
|№ 56. Докладная записка У H КГБ по Орловской области П.В. Федотову о политических настроениях жителей г. Орла после освобожде| пня от немецко-фашистских оккупантов
24 августа 1943 г. Совершенно секретно
Как установлено проверкой, немецко-фашистские оккупанты за время своего хозяйничанья в г. Орле зверски замучили и истребили значительное количество населения.
•Основную массу населения г. Орла угнали в рабство в Германию, а также угнали с собой в момент отступления.
Немецко-фашистские оккупанты, помимо прежних отправок населения в первые дни оккупации г. Орла, в феврале месяце 1943 г. провели массовую отправку мужчин в свой глубокий тыл. В мае месяце 1943 г. провели массовую отправку в свой глубокий тыл молодежи и в момент отступления из г. Орла пытались угнать почти все население вооруженной силой.
При отступлении из г. Орла под натиском Красной Армии оккупанты на 90% подорвали, сожгли и уничтожили крупные и средние жилые дома и общественные здания, разрушили и уничтожили все коммунальные предприятия (водопровод, электростанцию, бани, пекарни и т.д.).
Дикий фашистский разгул немецких захватчиков в период оккупации, и в особенности при отступлении, на политические настроения населения города особенно сильно наложил печать ненависти и презрения к немецким захватчикам.
Рабочие и интеллигенция, оставшиеся в г. Орле, с восторгом и радостью встретили Красную Армию, освободившую их от немецких оккупантов.
Получив моральную и политическую свободу, население города выражает благодарность Красной Армии, партии и Советскому правительству, проявляюшим заботу о его политической и экономической жизни, высказывает негодование и ненависть по отношению к немецким оккупантам.
Например, старик-пенсионер Бирюков, заявляет:
«Народ нашего города после изгнания немцев вздохнул, чувствует себя действительно свободным. А ведь при немцах нам приходилось все время скрываться по подвалам, держать себя всегда перед ними на положении раба. Я постоянный житель г. Орла, у меня здесь очень много знакомых, но я ни от кого еще не слыхал, чтобы кто-нибудь был недоволен восстановлению Советской власти. Четырнадцатого августа я ходил в собес, как пенсионера меня там приняли со всем вниманием и уважением, как почетного и равноправного гражданина, взяли на учет,
156
и теперь мне Советское правительство будет помогать. А при немцах нам, старикам, несомненно, грозила гибель«.
Служащая домоуправления Анисимова в разговоре с лейтенантом Красной Армии о жизни при немцах и теперь, при Советской власти, высказывалась так: «Вы вот сейчас просите разрешения войти в комнату или временно остановиться на квартире. А немцы врывались с треском в наши квартиры в любое время дня и ночи, несмотря ни на какую погоду, и выгоняли нас с детьми из квартиры в сарай или выбрасывали на улицу.
Жители города были бесправные пешки, с которыми немцы поступали, расправлялись, как хотели. За малейшее нарушение нового фашистского порядка — штраф, тюрьма, допросы, а затем ссылка в лагеря или расстрел и виселица. Избивали и насильно ссылали в Германию на каторжные работы.
На жизнь при немцах не заработаешь, потому что цены были очень высокие на все продукты и товары, а заработок очень малый. Питались впроголодь и не имели никаких прав. И некому было пойти и пожаловаться, а если кому и пожалуешься, то ты же станешь и виновным.
Теперь не то. Сейчас работаешь или ходишь по городу и чувствуешь, что ты хозяин, ты равный со всеми, и делаешь все для себя, а не для немца, который тебя угнетает«.
Домохозяйка дома 66 по 1-й Пушкарной улице, вспоминая жизнь в период временной оккупации немцами г. Орла, рассказывала: «Немцы держали нас, как военнопленных. Кроме того, они нас ограбили с ног до головы. Забирали у нас все, что попадалось им под руки. Помимо этого, немцы отняли у нас детей и увезли их в Германию на каторжные работы. При отступлении они хотели насильно увести в свой тыл поголовно все население. Но мы решили уйти от рабства и остаться в Орле. Большинство населения бросило свои квартиры и скрылось в разных местах для того, чтобы остаться на освобожденной территории«.
Ветврачи Желябов и Желябова высказались так: «Мы едва дожили до прихода Красной Армии. При немцах мы влачили жалкое существование. Нам не дали работы в городе, и мы вынуждены были свой дом сдать в аренду, уйти из города и скры[ва]ться по деревням в поисках средств существования. Сейчас Красная Армия освободила нас, мы снова заживем счастливой жизнью«.
Варварское разрушение г. Орла, деревень Орловской области и массовый насильственный увод населения немецкими захватчиками в тыл оккупированной ими территории оставили особо сильное впечатление.
Так, доктор Гусев заявил: «Лучшей агитацией против фашизма является пребывание и действия немецких оккупантов на нашей земле. Если до оккупации некоторые верили в культуру и якобы освободитель—
157
ные цели затеянной ими войны, то сейчас таких людей будет очень мало. Теперь народ фашистской пропагандой не обманешь, он на собственном опыте убедился в том, что немцы — это организаторы массовых убийств, разрушений и, вообще, варвары, которых нужно уничтожать«.
Подобные настроения высказала домохозяйка Зайкина: «Вот еще раз все население города убедилось в фашистском строе и в его «культуре нового порядка«. Ведь он (немец), когда пришел в Орел в 1941 г., то кричал на всех переулках и в газетах писал о том, что большевики разрушили город. Только когда большевики оставили Орел, то все население имело квартиры. А вот фашисты, уходя из города, действительно разрушили город и главным образом жилые дома, оставив население без жилья. Да и деревни, женщины на базаре говорят, немцы все жгут и угоняют людей. За это всех немцев нужно уничтожить«.
За злодеяния, совершенные оккупантами, и угнетение рабочие и служащие питают чувство ненависти и беспощадной мести к фашистским оккупантам.
Ветеринарный врач Савицкий заявил: «Немцы меня хотели угнать с собой в тыл, но я больше не пожелал быть рабом у немцев и бежал. Сейчас у меня большое желание уйти в Красную Армию и отомстить немецким фашистам за все ими совершенные злодеяния на нашей земле«.
Рабочий Жданов рассказывал: «Почти два года угнетали меня немцы. Избивали, пытались угнать в Германию, но я скрылся от мобилизации. Два года я наблюдал, как немцы издеваются над нашими русскими военнопленными. Сейчас я свободен и уйду в Красную Армию. Пока я буду жив, я всегда беспощадно буду мстить немцу и напоминать ему своею местью о том, что он меня угнетал, издевался надо мною, убивал наших русских людей. Ненависть и месть к немцам в моем сердце останется на всю жизнь«.
По ул. Энгельса, 15, при немцах проживала семья цыгана Иванова Юзика. Семья Иванова подвергалась различным репрессиям со стороны немцев. Как только появились в Орле передовые части Красной Армии, Иванов Ю., взяв с собой шестнадцатилетнего сына, добровольно ушел в Красную Армию, с передовыми ее частями пошел на фронт. Уходя на фронт, Иванов Ю. поклялся перед населением отомстить немцам за все их зверства и гнет народа. «Мы, цыгане, при Советской власти жили хорошо, — говорил Иванов, — нас никто не обижал, мы пользовались свободой наравне со всеми гражданами, а этот паразит (немец) мучил нас. Он уничтожил все цыганские семьи. Я ухожу с сыном добровольно в Красную Армию и буду жестоко мстить немцу за все его дела и угнетения«.
В первые же дни освобождения г. Орла от немецких оккупантов советские государственные организации, несмотря на колоссальные
158
разрушения в городе, приступили к организации и восстановлению хозяйственных предприятий: пекарен, мастерских, магазинов и столовых общественного питания. Эта работа является большой агитационной работой, но проходит медленно, с большими дефектами. Несмотря на эти дефекты население высказывается по этому вопросу положительно.
Агент «Шрам« сообщает: «Население с нетерпением ожидает выдачи нормированных продуктов и хлеба. Если паек хлеба будет выдаваться в размере 400–500 г, это будет вполне удовлетворять население, так как немцы или вовсе ничего не давали, или давали 150–200 г. Рабочие, производящие восстановление электростанции, высказывают большое удовлетворение тем, что им уже начали давать хлебный паек и налаживают общественное питание«.
Домохозяйка Докукина Ольга в присутствии нашего источника «Цветкова« говорила среди женщин: «При немцах за починку туфель сапожники-частники брали 150 руб. Нужно было работать месяц, чтобы заработать такие деньги. Пришла Красная Армия, и жизнь стала иная. За такую же починку туфель в мастерской с меня взяли всего 17 руб. Немцы только в газетах кричали о хорошей жизни в оккупированных ими областях, наделе русский народ совсем притесняли, угнетали нас и держали в нужде. Я имею среднее образование, а они меня агитировали ехать в Германию учиться няньчить их детей, коров доить, готовить на них«.
Докукина Нина, домохозяйка, после освобождения Красной Армией г, Орла, говорила так: «Настроение другое, хочется работать. В магазинах уже появились белые булки. А разве у немцев мы увидели бы это? Да никогда. Они сами [не] голодали, а о нас они мало и думали. Сидели мы у них на 150 г хлеба. На 400 г хлеба можно жить«.
Гражданка Волкова говорила: «Мы рады приходу Красной Армии и освобождению от фашистского ига. Мы больше не будем себя чувствовать такими забитыми, как это было у немцев. Мы свободно будем работать, помогать Красной Армии и Советскому правительству«.
Наряду с проявлениями настроений положительного советского характера, отражающих суровую действительность временной немецкой оккупации, наряду с охватившим население энтузиазмом стройки и восстановления нормальной жизни в городе, имеются и антисоветские настроения. Они исходят преимущественно от враждебного антисоветского элемента, выдвинувшегося при немцах на положение мелкой буржуазии, и от незначительной части интеллигенции, исключительно женщин, состоявших на службе у немецких оккупантов и имевших интимные связи с солдатами и офицерами немецкой армии. Эта категория лиц у немецких захватчиков пользовалась небольшими привилегиями и сейчас, сожалея о своем прошлом положении, восхваляет порядки и культуру, материальную обеспеченность и моральное
159
поведение гитлеровских захватчиков. Выражает враждебные чувства к Красной Армии.
Например, гр-н Калашников, содержавший при немцах частную чемоданную мастерскую, высказывался так: «Немцы сильные, и они действительно построят справедливую жизнь, они дают право заниматься кто чем желает«.
Работавший при немцах в городской управе Петрищев высказывал убеждения в том, что «немцы от Орла далеко не уйдут, они скоро выгонят снова из Орла Красную Армию. Я тогда буду сам вешать советских активистов«.
Ирыгина, 17 лет, при немцах работала на кухне в одной из воинских частей немецкой армии, сейчас, рассматривая перспективы своего будущего и вспоминая прошлое, высказалась: «Что мне учиться? Выучишься и загонят тебя в деревню работать. А нам, да еще после немцев, когда мы повидали интеллигентное обращение, в деревню неохота ехать. При немцах я хотя и на кухне работала, а жила как инженерша. У меня самое лучшее питание было и обращались со мной хорошо. Повар — простой парень, а культурный, никогда не кричал, а всегда только и слышишь: «Сделайте, пожалуйста«. Всегда я в кино ходила, прекрасные картины видела. А сколько у немцев фото и как хорошо они в Германии живут. У них хорошие дома, жены хорошо одеты, они любят своих жен, хотя и гуляют с русскими девушками, мне при немцах жилось лучше, чем сейчас«.
Жена летчика, находящегося на фронтах Отечественной войны, Ефремова, сожительствовала с немецким офицером и сейчас восхваляет его. «С капитаном Эрихом я работала в госпитале, он такой хороший человек. Всех родственников моих устроил на работу, и благодаря ему все остались дома, не поехали в Германию. Отремонтировал мне еврейскую квартиру и поселил меня туда. Из госпиталя дров привез«.
Козлова говорила: «Зачем черт принес сюда Красную Армию? Никакой пользы не принесла, и я их не ждала. Немцы нас всех обеспечили, все у нас было, люди они культурные, с ними и погулять можно было«.
Из анализа имеющихся у нас материалов усматривается, что молодежь по своим политическим настроениям разбивается на две группы.
Молодежь мужского пола патриотически настроена, выражает чувства ненависти и мщения к немецким оккупантам.
Молодежь женского пола, значительная часть которой в период временной оккупации немцами г. Орла находилась на более привиле—
160
тированном положении, проявляет антисоветские настроения. Они сожалеют о потерянном своем прошлом положении при оккупантах и восхваляют немецких грабителей.
В связи с этим и внутренние взаимоотношения в среде молодежи нездоровы. Молодежь мужского пола к девушкам питает презрение за их прошлое поведение и общение с немецкими оккупантами, девушки выражают недовольство к мужчинам, в том числе и к военнослужащим Красной Армии, за презрительное отношение к ним.
Начальник Управления НКГБ 0(рловской] о[бласти] подполковник государственной) безопасности
Домарев Начальник 2-го отдела УНКГБ 0|рловской1 о(бласти] майор государственной] безопасности
Столяров
Архив УФСЬ России по Орловской обл., ф. 1, on. 1, д. 30, я. 122– /25 об. Отпуск.
|№ 57. Из приказа УНКГБ по Курской области об одобрении НКГБ СССР агентурно-оперативной работы сотрудников управления в | тылу врага
г. Курск 26 августа 1943 г.
Совершенно секретно
Во время оккупации немецко-фашистскими войсками территории Курской области (1942–1943 гг.) 4-м отделом УНКГБ КО были выполнены задания НКГБ СССР по организации агентурно-оперативной работы на оккупированной территории Курской области.
Указанную работу проводили, находясь в глубоком тылу противника, начальник 4-го отдела УНКГБ КО майор государственной безопасности т. Кремлев В.Ф., заместитель начальника 4-го отдела УНКГБ КО капитан государственной безопасности т. Казаков В.М., начальник 2-го отделения 4-го отдела УНКГБ КО мл. лейтенант государственной безопасности т. Москаленко, начальник 1-го отделения 3-го спецотдела УНКГБ КО капитан государственной безопасности Жариков, начальник Валуйского РО НКГБ КО капитан государственной безопасности т. Лепин, начальник Кореневского РО НКГБ КО ст. лейтенант государственной безопасности т. Пономарев.
НКГБ СССР отмечает, что указанные товарищи провели большую агентурно-оперативную работу на оккупированной террито—
161
рии Курской области. В условиях немецкого режима в тылу противника были созданы резидентуры в стратегических городах (Курск, Льгов, M [ало] архангел ьск и т.д.). [...]
Отмечая вышеизложенное, НКГБ СССР проделанную работу указанных выше оперативных работников 4-го отдела УНКГБ КО одобрил, опыт же этой работы предложил применить в дальнейшей работе Управления НКГБ Курской области.
Приказываю:
1. Опыт агентурно-оперативной работы на оккупированной территории Курской области, проведенной т. Кремлевым, Казаковым, Москаленко и др[угими], применить в дальнейшей практической работе 4-го отдела УНКГБ Курской области.
2. Заместителю начальника УНКГБ Курской области майору государственной безопасности т. Блохину отметить работу в тылу противника указанных оперативных работников в деловых характеристиках.
3. Приказ проработать на совещании оперсостава 4-го отдела УНКГБ Курской области.
Приказ объявить оперсоставу оперативных отделов УНКГБ Курской области.
Начальник Управления НКГБ по Курской области подполковник госбезопасности
Аленцев
Архив УФСБ России по Курской обл., ф. 8, on. 1, д. 5, л. 48–49. Копия.
№ 58. Спецсообщение УНКГБ по Орловской области начальнику отдела «В« НКГБ СССР В.Т. Смородинскому о тяжелом материальном положении инвалидов Отечественной войны и партизан, возвратившихся из тыла противника г. Орел 29 августа 1943 г.
Совершенно секретно
В результате просмотренной корреспонденции на пункте ВЦ отдела «В« УНКГБ Орловской области, за время с 10 по 25 августа с.г. зарегистрировано 12 писем, в которых инвалиды Отечественной войны жалуются на нечуткое отношение руководителей местной власти к их нуждам и запросам.
Из писем видно, что вопросу снабжения продуктами питания и промышленными товарами инвалидов Отечественной войны на местах не уделяется должного внимания, не проявляется чуткого от—
162
ношения к вопросу предоставления подходящей работы для инвалидов и подчас проявляется бездушно-бюрократическое отношение, в силу этого инвалиды Отечественной войны высказывают в своих письмах нездоровые настроения. Так, например, Аксенов Я. М., проживающий в В. Боевском сельсовете Долгоруковского района в действующую Красную Армию, п/п 44254, в адрес Аксенова Николая Ивановича пишет:
«Вследствие полученных мною 11 ран здоровье мое препятствует к работе. На общем собрании ставился вопрос о смещении счетовода Зеновец и [решении] поставить меня счетоводом. Правлению это предложение пришлось не по вкусу, и с тех пор начали искать пути избавления от меня на основе взяток и попоек. С ними также связался председатель] сельсовета Пляхин. 26 апреля с.г. из Долгоруковского рай то мною было получено письменное назначение счетоводом в свой колхоз, это назначение 28 апреля подтвердило и общее собрание. Правление колхоза мне дел не сдало, и все это сделано благодаря колхозному хлебу и самогонке. Ознакомившись с порогами райсобеса, райзо, райисполкома и PK ВКП(б), я до 12 июня жил дома иждивенцем, а 12 июня по частной договоренности поступил на работу в колхоз «Искра«. С этого момента с правлением колхоза ведется политическая борьба, которая приняла серьезный характер не только с моей стороны, но и со стороны других инвалидов войны, которые для колхоза оказались ненужными, как и я. Сам Аксенов Иван Максимович на костылях ходит работать на жел(езнук>] дорогу. Как не стыдно местным и районным властям смотреть, что люди довоевались и калеками вынуждены ходить — костылять куда-то в поисках куска хлеба, а военнообязанный председатель] колхоза от безделья и с похмелья протирает очки. Неужели хуже могли руководить 20 хозяйствами колхоза инвалиды войны«.
Из с. Выковка Воронецкого сельсовета Елецкого района Быков в действующую Красную Армию, п/п 03419-ж, в адрес Быкова Василия Михайловича сообщает: «У нас очень плохое отношение к инвалидам Отечественной войны, нигде ничего не добьешься, везде на нас смотрят как на зверей. Я прошу тебя, сходи к командиру части и спроси, имеется ли у нас такой закон, чтобы инвалиды войны сидели голодные, нам совершенно не дают хлеба«.
Из с. Дрезгалово Краснинского района Макшеев в Москву, на имя Деревицкой, пишет: «Выписали из госпиталя в зимнем обмундировании (валенки и ватные брюки) — летнего нет. Куда ни попытался обращаться, везде отказ. Отдел гособеспечения посылает в отдел соцобеспечения: «Вы инвалид«, — те говорят, а другие говорят: «Вы отпускник, у вас нет документов об инвалидности«. Иду в PK ВКЛСМ, там много обещают, но ничего не делают. Райвоенкомат говорит: «У нас ничего нет«. Сельсовет
163
посылает в свой колхоз, а там говорят, что 2%-й фонд, отпущенный для инвалидов Отечественной войны, иссяк. Не могу даже думать, что у нас в стране возможно такое подлое и гадкое отношение к человеку, который потерял свое здоровье и силу, борясь за освобождение страны от немцев. Здесь ничего не дают, им, видите ли, нужно бумажку. Эх, бюрократы«.
Из дер. Камышовка Задонского района Гребенников в г. Челябинск, в адрес Гребенникова, находящегося в Челябинском танковом училище, сообщает: «Уже полтора мес[яца], как я дома. У меня на обеих ногах нет половины ступни, хожу с палкой понемногу. Я нигде не работаю, живу неважно, на меня дают в магазине 9 кг муки на месяц, на жену 9 кг и на сына 5 кг, а на маму и бабушку не дают. И вот так продаем барахло, покупаем хлеб и живем. Из товаров я не получаю ничего, дают учителям и сельским работникам, а инвалидам ничего, кроме 9 кг муки в месяц, хотя в газетах писали, что инвалидам Отечественной войны должно выдаваться все в первую очередь, на самом деле ничего этого нет. И вот за полтора мес[яца], кроме муки, ничего не получал. Работы по месту жительства также не дают, где бы я смог работать, отдавать последние силы для пользы нашей родины. Получается так, что я был нужен, когда был здоров, а сейчас никому не нужен«.
Из г. Ельца группа раненых бойцов и командиров из госпиталя № 283 в адрес секретаря горкома ВКП(б) сообщает: «Мы обращаемся с большой просьбой к вам. Мы погибаем тяжелораненые. Прибыли 3 августа с передовой. Перевязка проходит плохо, врачи не успевают мы гнием. Эвакуируйте нас в другой госпиталь — помогите. Требуются операции, но их не делают«.
Также зарегистрировано два письма, исходящие от быв. партизан, прибывших из тыла противника и проживающих на территории Елецкого района. В этих письмах они высказывают свое недовольство на плохие бытовые условия:
Из колхоза «Борьба« Екатериновского с/с Елецкого района Кондратьева в адрес 3-й Клетнянской бригады партизан Кушмезохова пишет: «Долетели до Юхново, Смоленской обл[асти], благополучно. В Ельце облисполком направил в Чибисовский район деньги, которые нам по закону полагались, все не выплатили. Когда направили в распоряжение райисполкома, то здесь смотрят по-другому и никакого внимания не обращают, по нескольку дней ждешь, чтобы направили или дали продуктов питания. В колхозе ничего не дают, мне с ребенком жить очень трудно, хлеба нигде не купишь, в колхозе фондов нет. И живи, как хочешь, и все это зависит только от руководителей партийных организаций«.
Лазарева, проживающая в совхозе Зыбинского сельсовета Елецкого района, в адрес Амелиной, проживающей]: г. Москва, 71, Калужская застава, Андреев[ский] овраг, бетонный завод № 4, сообщает: «Про—