В. Я. Мельников известен и как весьма неординарный поэт, драматург
| Вид материала | Документы |
СодержаниеЖизнь и смерть амазона День пятидесятый. День шестидесятый День восьмидесятый. |
- Подлинный талант часто бывает многогранен, 24.77kb.
- Хрестоматия по античной литературе. В 2 томах, 469.79kb.
- Александр Петрович Сумароков (1717-1777) русский поэт, писатель и драматург XVIII, 25.95kb.
- В. С. Избранная проза / Виктор Мельников. М.:[б и.], 2003. 431 с.: портр. Мельников,, 92.15kb.
- «поздравительные оды», 39.75kb.
- Вступление Глава I, 238.59kb.
- Михаил Юрьевич Лермонтов (3 (15) октября 1814(18141015), Москва 15 (27) июля 1841,, 264.56kb.
- Блок Александр Александрович (1880 1921), поэт, драматург, эссеист, 18.38kb.
- Майков Василий Иванович, 34.02kb.
- Иосиф Александрович Бродский (1940-1996), 47.42kb.
Повесть
Наверное, не все знают, кто такие амазоны. Нет, это конечно же, не люди, а попугаи, живущие в тропических лесах Южной Америки, в том числе в бассейне реки Амазонки. Наш герой по имени Пико, в неволе переименованный в Платона, как раз оттуда.
Величиной он с голубя; покровная зеленая окраска разнообразится красными, синими и желтыми крапинами. Орнитологи и знатоки – любители ценят амазонов не столько за броскую красоту, сколько за спокойный, покладистый характер, смышленость, замечательную способность разумно подражать человеческой речи. Но более всего ценятся в амазонах самоотверженная преданность, дружеская привязанность к тем, кто относится к ним с заботой и лаской.
Жизнь отловленных попугаев протекает среди людей, и многие их привычки, скрытые мотивы поведения, пороки и желания так или иначе замечаются ими. Почему бы в таком случае не поведать читателям ставшую известной автору историю с участием амазона? Надо лишь подумалось автору, изложить все по порядку.
Нора в обрыве (Пико)
- Пико, Пико! – сквозь сон услышал я голос милой подружки Кики. Я открыл глаза и увидел ее у края норы. Значит уже утро и пора лететь. Кики взмахивает крыльями и устремляется с обрыва вниз к воде. Я не отстаю. Мы летим над темной водой реки в серых сумерках. Всюду лес, вершины деревьев сливаются с небом. Но вот острая полоска зари разделяет их надвое. Обитатели леса дружно приветствуют рассвет на разные голоса. За излучиной реки скрывается из виду наш обрыв, в отвесной стене которого я вырыл длинную нору. Там всегда сухо и прохладно, а главное – безопасно. Сюда не добраться обезьянам и змеям. Вот и дерево с огромной простертой над водой веткой. Здесь тоже безопасно. Мы сидим рядом, разговариваем, целуемся и ласкаем друг друга, а когда краешек жгучего диска озаряет сельву, летим на кормежку.
Деревушка аборигенов (Пико)
Люди, как и другие жители леса, строят себе гнезда из веток и листьев. Только эти гнезда очень большие, стоят скопом и не на деревьях, а на земле. Мы видим их у берега речной излучины, над которой пролетаем каждый день. Я хорошо знаю тех, кто здесь живет. Они спят со своими женщинами, делают детей, готовят пищу на огне, плавают на лодках из выдолбленных стволов деревьев, ловят удочками и сетями рыбу, умеют метко стрелять из духовых трубок и метать копья. Благодаря своей хитрости и умению люди не боятся добывать даже анаконд и крокодилов.
С утра пораньше мужчины складывают сети в лодки и отплывают от берега. Оставшиеся ждут их с нетерпением, потому что кроме рыбы другой еды долго не будет. Рыбаки далеко не отплывают. Ожидающим на берегу видно, как они раз за разом забрасывают сети, заворачивают их крутой дугой к лодкам и перетягивают через борта. Иногда удается поймать крупную рыбу, тогда праздник для всех. Но рыбаки рады и добыче помельче – вроде горбатой пираньи. Эти хищницы, когда собираются в большую стаю, очень опасны.
… Ребятишки, купавшиеся у причала, вдруг радостно закричали и замахали руками. Увидели, что рыбаки, наконец-то, плывут к берегу. А с лодок тоже машут. Значит, плывут с добычей. Женщины, не мешкая, подкладывают дрова в костры, готовятся варить и жарить рыбу. После еды женщины идут в лес на поиски плодов и фруктов на деревьях, семян растений, кореньев, гусениц, толстых личинок и прочей живности. Охотники тоже уходят в лес, но отдельно от женщин. Может и удастся подстрелить каких-либо птиц. Если же очень повезет, то добудут тапира или крокодила. Вот тогда будет настоящий пир с жареным мясом. Но это случается редко.
Сегодня у аборигенов событие – приплыл белый человек по имени Сантуш. Он изучает насекомых сельвы и собирает из них коллекции.
Отрывки из дневника Сантуша
День двадцатый. Я совсем перестал заниматься коллекцией, все время уходит на добывание пищи. Так не годится. Надо заняться ружейной охотой. Скоро должна приплыть лодка коммивояжера. Куплю у него ружье; денег, надеюсь, хватит.
День пятидесятый. Углубившись далеко в лес, наткнулся на ручей, стекающий с каменистой возвышенности. Проточная вода прохладна и прозрачна, я напился, черпая из ручья горстями. Вдруг в песке что-то блеснуло. Я промыл его в ладонях и увидел похожую на золото крупинку. Потом обнаружил еще несколько.
День шестидесятый. Я богач! Добытого золота хватит, чтобы купить приличный дом в Рио, лабораторию и автомобиль. Но это в будущем, спешить с отъездом не буду, моя коллекция еще далеко не полная.
Надо заказать коммивояжеру побольше консервированных продуктов и кое-что из одежды. Расплачусь золотом.
День восьмидесятый. Коммивояжер выполнил заказ, доставил нужные продукты. Я ждал его нового прибытия, как вдруг к причалу подошла моторная лодка с тремя вооруженными людьми. Они обшарили мою хижину, забрали золото, ружье и потребовали показать место, где я нашел драгоценный металл. «Видно, коммивояжер разболтал про месторождение золота, - догадался я. – Дошли слухи и до бандитов. Теперь добра не жди».
Мне пригрозили, что если не подчинюсь требованиям, получу пулю. Заодно расстреляют и всех жителей деревушки.
Плохие перемены (Пико)
Под вечер мы вернулись с кормежки, как вдруг со стороны деревушки послышались громкие звуки. Мы испугались и улетели в нору, откуда Кики до утра не хотела выходить.
На следующий день, пролетая мимо деревушки, увидели ее жителей, вповалку, неподвижно лежащих на поляне. Под ними были бурые пятна крови. Кики вскрикнула и повернула в сторону – подальше от места, источавшего непонятную для нас угрозу. Но, оказалось, страшны не мертвые, а живые люди. Они каждый день стали приезжать в нашу округу, прорубили просеку, построили дорогу и поселок. С того времени наша спокойная жизнь кончилась. Люди срубили много деревьев и начали охотиться на попугаев, понаставили везде ловчие сети и силки. В них попали многие наши сородичи. Я со страхом думал, что такая же участь может постигнуть и нас. Мы стали осторожными и боязливыми, избегали бывать в кронах деревьев, где только и можно было найти вкусные плоды. Мы давно уже сытно не ели. Я видел, как худеет Кики, но ничего придумать не мог. Опасность все чаще подстерегала нас, и в один несчастный день мы попались в сеть коварного ловца птиц.
Нас втиснули в темную клетку и долго куда-то везли. Несколько суток мы не ели и не пили. Когда дверца клетки, наконец, открылась, Кики уже не дышала.
Меня взял какой-то человек и отвез в свой дом. Он был веселый, казался добрым, но ничего не хотел знать о моем горе.
- Ну, попка, - сказал он, - уж не знаю, как звался ты на воле, но я нарекаю тебя Платоном, а проще – Платошей. Меня, чтоб знал, зовут Аркашей. Будешь жить на всем готовом. Радуйся, что ко мне попал. А это твой персональный кабинет, - улыбаясь указал он на клетку, куда меня тотчас же посадили. Женщина налила в деревянный стаканчик воды, положила в кормушку орешков и семечек. Но я ни к чему не притронулся: смерть Кики приближала и мою смерть. Я сидел понурый, с бессильно отвисшими крыльями и никуда не смотрел. На следующий день Аркаша пригласил птичьего доктора. Тот заглянул мне в рот, пощупал, сделал укольчик и посоветовал: если буду отказываться – кормить принудительно. Лечение помогло, я начал поправляться. Когда мои перья стали упругими и заблестели, доктор объявил о моем окончательном выздоровлении.
- Вот что, Платоша, - сказал однажды хозяин, – завтра у меня будут гости, так ты уж расстарайся, повесели нас.
Застолье (Платоша)
Гости собрались к обеду, в том же зале, где я сидел в клетке. Это были разнаряженные женщины и плотные, коротко стриженные мужчины в черных костюмах. Они много пили, ели и вели себя шумно, чем напомнили мне родную сельву и обезьян, забавляющихся на деревьях. Мне запомнились повторявшиеся слова: «а что? дали прикурить их охране»! «долго будут на больницу работать»; «завод наш, теперь никто не отберет».
Аркаша со всех сторон получал поздравления с новой должностью президента корпорации. Каждый поздравляющий подходил к нему с полной рюмкой и, чокнувшись, пил до дна. Когда покончили с поздравлениями, Аркаша поблагодарил своих верных товарищей и друзей за помощь в «справедливой борьбе». Эти последние слова он повторил несколько раз. Потом вдруг обратил веселый взгляд к одному из участников застолья:
- Ну-ка, друг Костя, скажи… чтоб все слышали, почем нынче достаются пролетариату заводы и фабрики?
Из-за стола встал молодой человек с толстой шеей.
- По три стольника за штуку, - ответил он, - это то, что на бензин потратили.
- Любо! Любо! – раздались крики. – У воров отбираем! Ха-ха-ха, го-го-го…
Когда чуть поутихло, к моей клетке подошел один из гостей и с любопытством уставился на меня. Я на всякий случай отошел подальше и сделал вид, что не замечаю его настырного внимания.
- Андрей, ты что там застрял, попугая не видел что-ли? – спросили от стола.
- Да вот же, в первый раз вижу. Забавная птица. И говорить, наверное, умеет?
- А как же, - сказал Аркаша, подходя к клетке. – Способнее иного школяра…
- Да ну! – удивился Андрей. – В таком разе скажи-ка, друг: попка дурак.
Я молчал, погладывая одним глазом. А он все приставал и даже начал сердиться.
- Скажи ему, Платоша, - вмешался хозяин.
- Скажи, скажи: попка дурак, - не унимался Андрей.
- Сам дурак, - сипло сказал я так, что все услышали за столом. Раздался хохот.
- Ну ты, полегче, - обиделся Андрей. – Нахал африканский!
- Он из Америки, - уточнил Аркаша.
- Там попугаи разве водятся?
- А как же! В тропиках везде есть попугаи.
- Не понял! – какие в Штатах тропики?
- Да не в Штатах, а в Бразилии, там еще река Амазонка протекает. Слыхал? Вот это и есть Южная Америка. А Штаты в Северной Америке. Уяснил?
- Уяснил. Только зря ты завел себе попугая. По мне лучше собака или кошка.
- У меня все есть… Даже крокодил. Пошли покажу.
Аркаша посадил меня на свое плечо и отвел гостей в комнату, где в кафельном бассейне дремал юный крокодил Зубастик.
Автор
Аркадий ничем не отличался от молодых людей, сказочно разбогатевших на жульнической приватизации предприятий и земельных участков, взяточничестве, вымогательстве и рейдерстве. Он набрал себе помощников из бывших служивых людей, готовых на все ради больших денег. В организации, именуемой «Белый лотос», при кажущемся равноправии и простоте отношений была строгая должностная иерархия и дисциплина. За серьезное упущение, ослушание или предательство чаще всего следовало одно наказание – убийство. Что касается самого Аркадия, то он по природе своей не был ни злым, ни жестоким и становился таковым лишь в силу обстоятельств. Он многое любил – дорогие автомобили, красивых женщин, шик, застолья. Двухэтажный дом с вычурными балконами и башенками был воплощением его душевных наклонностей. В доме с плавательным бассейном и крытой оранжереей было много дорогих вещей и мебели. Однажды в гостях у известного банкира Аркадий увидел попугая и решил, что экзотическая птица не будет лишней и в его доме. Дорогой заказ, миновав пограничные и таможенные барьеры, был исполнен в срок. С того и началась история повседневной жизни амазона Пико-Платоши.
Обитатели дома (Платоша)
Мое знакомство с обитателями дома происходило постепенно. В первый день вселения на меня пришли посмотреть жена Аркаши и горничная Лена, которой поручили кормить меня и убирать в клетке. Потом подходили охранник и садовник. После моего выздоровления нанесли визит пес породы сенбернар и пушистый кот. Сенбернар лег брюхом на ковер, положил морду на вытянутые лапы и наблюдал за мной, пока не надоело. Добродушно гавкнув, он удалился по своим делам. Я вздохнул с облегчением, потому что побаивался его длинных клыков и огромных лап. У клетки остался один кот. Он загадочно, не моргая, смотрел на меня и было непонятно, чего хочет этот ловкий домашний любимец. Скорее всего видел во мне свежую закуску. Я в этом убедился, когда кот просунул сквозь решетку когтистую лапу и попробовал подцепить меня. Я закричал и долбанул клювом по лапе. Кот взвыл и убежал. С тех пор он не приближался ко мне: понял, что я не по зубам ему.
Трудными были у меня отношения и с уборщицей Леной, чистить клетку и давать мне корм, как я заметил, ей не очень нравилось. «Виданное ли дело, птицу в доме держать, от нее вонь и мусор» - как-то сказала она садовнику Степе, когда тот принес мне орешков. Я чувствовал неприязнь и при ее появлении начинал беспокойно метаться по клетке.
- Ну-ну, уймись, - ворчала она. – Неохота правду слушать. В следующий раз я тебя носом в какашки ткну, чтоб не гадил где попало.
Иногда Лена подолгу не приносила еду.
- Безобрразие, безобрразие, - кричал я, - Платоше не дают есть, Платоша голодный!
Она не сразу приходила на мои крики и всегда с сердитым видом.
- Чего разорался? Какой нетерпеливый! На, жри!
Хорошо хоть жена Аркаши не нападала на меня. В первое время она была со мной ласкова, угощала орехами и конфетами, но, привыкнув, стала реже уделять мне внимания. Один Аркаша любил меня и постоянно приносил вкусные гостинцы. Но однажды с ним случилась беда. Из разговоров домочадцев я понял, что в какой-то стычке Аркашу сильно избили и если б не его охранники, то может быть и убили бы. Он попал в больницу и долго лечился, потом еще дома долечивался.
Между тем настало лето, и жена засобиралась на отдых к морю. По этому поводу у Аркаши был разговор с ней. Он убеждал ее ехать без него, поскольку до конца не поправился; жена жаловалась, что не привыкла отдыхать без мужа. Одной ей будет скучно и трудно. В конце концов, они договорились. После отъезда жены Аркаша сменил домашний халат на спортивный костюм, стал бегать в саду и плавать в бассейне. Он часто брал меня с собой, и я с удовольствием разминался, то летая по кругу, то перепархивая с места на место.
Как-то после завтрака он заглянул в зал и застал Лену за чисткой клетки. Сел на диван и стал наблюдать.
- Как, Платоша, Ленка не обижает тебя?
- Обижает, обижает!
- Ах, ты боже мой, - возмутилась Лена. – На тебя не угодишь, привередник ты этакий!
- Ну-ка, поди сюда,- сказал Аркаша.
Крутя задом, Лена подошла к дивану.
- Попугай врать не станет. На тебя надо бы штраф наложить. Но я накажу любовью, - засмеялся Аркаша и, обхватив за талию, притянул Лену к себе.
- Может где-нибудь в другом месте? А то как-то неудобно при попугае.
- А, ерунда, что он понимает в таких делах.
- Платоша все видит, - подал голос я.
- Ну и черт с тобой! Все равно никуда не пойдем, давай здесь, моя дорогая.
Нахохлившись, я молча смотрел, как они, торопливо раздевшись, барахтаются на диване, и с грустью вспоминал свою Кики. У попугаев, по-моему, любовь красивее получается.
Скандал (Платоша)
Кот обходил мою клетку стороной, а сенбернар встречался со мной каждый день. Лежа у клетки, он тихонько повизгивал и подгавкивал. Так он разговаривал со мной на своем собачьем языке. Я отвечал, по-своему, и мы прекрасно понимали друг друга.
Аркаша тоже приходил часто и тоже разговаривал со мной. По нему было видно, что дела идут все лучше. В своем кабинете он по два раза на неделе принимал каких-то людей. Они приходили с чемоданчиками, а уходили без них. Однажды Аркаша вошел в зал с таким же чемоданчиком и передал его двум своим помощникам.
- Здесь миллион зеленых, — сказал он. – Отвезите в автоматическую камеру хранения… шифр не меняется.
После возвращения жены опять стали являться гости. Шумные пирушки иногда затягивались до полуночи, от табачного дыма и запаха спиртных напитков в зале трудно становилось дышать. Мне было плохо, но приходилось терпеть. Вот и сегодня гости один за другим произносят тосты, пьют и едят без остановки. А я уже два дня не ел.
«Похоже, нынче будет то, что и в прошлый раз, - с тоской думал я. – Засидятся до утра. Обжираются, а мне бы хоть крошку со стола кто дал».
Лена, помогая поварам готовить, все два дня не ухаживала за мной. Спросить, так скажет – умаялась. Но по ней не видно, что устала. Прямо как на крыльях порхает, разнося блюда гостям.
Хоть бы поскорее все кончилось. Кто еще тост не говорил? Вроде вон тот толстяк готовится. Но нет, сам хозяин стучит вилкой по бокалу, требует внимания.
- Друзья мои! – голос Аркаши звучит бодро и четко, будто и не пил ничего. – Друзья мои! Мы не в первый раз собираемся за нашим дружеским столом. Я говорю «нашим», потому что каждый из вас может днем ли, ночью ли запросто придти сюда и будет чувствовать себя как дома. Захочет выпить чайку – пожалуйста, водочки, коньяка, шампанского… пожалуйста, закусить – тоже пожалуйста. Говорят, домашний уют теплее ресторанного. Это истинно так. Мы и впредь будем собираться под крышей этого дома. Хотя… открою маленький секрет – мной недавно сделано выгодное приобретение. Я купил ресторан «У дуба» - самый большой в городе. После капитального ремонта он будет называться, как и наша корпорация, «Белым лотосом». Приглашаю всех присутствующих обмыть его через месяц. Ура, ура! По такому случаю предлагаю выпить стоя и до дна.
Видно, голод совсем допек меня. Если не слышат урчания в моем желудке, так пусть хоть поговорить дадут. Надоело одному сидеть на отшибе и молчать! Прочистив горло, я с присвистом прохрипел:
- Брраво! Брраво! Арркаша хорроший, а Лена плохая, не коррмит Платошу. Лена рразбаловалась, потому что спит с Арркашей на диване. Спит на диване! Спит на диване!
Голоса разом стихли, головы повернулись ко мне. Все в растерянности ждали, что будет дальше.
- Наш попка любит шутить. Но ты, Платоша, знай меру, ври да не завирайся, - спокойно сказал Аркаша и погрозил мне пальцем.
- Ну уж нет, - вскричала очнувшаяся от потрясения жена Аркаши. – Знаю, кто тут врет. Это ты, мой супружничек. Меня уговорил уехать, а сам шашни с прислужницей закрутил. Видеть тебя не хочу!
С этими словами она выскочила из-за стола и убежала. Гости, переглядываясь, тоже стали расходиться. Оставшись один, Аркаша подошел к клетке и угрюмо посмотрел на меня.
- Кто тебя за язык поганый тянул, а? Ну говори, кто научил? Молчишь, стервец? Другие мои секреты тоже будешь выбалтывать? Так я тебе не дам. Сейчас же скормлю Зубастику, понял?
Он достал из кармана «сотку» и набрал номер. Явился охранник.
- Возьми его, - сказал Аркаша, указывая на меня, - и сунь в пасть Зубастику.
Охранник с трудом просунул в дверцу клетки свою широкую лапу, схватил меня и потащил наружу. Но сжавший меня кулак оказался больше отверстия в клетке. Подергав рукой, охранник отпустил меня, вытащил руку и отогнул боковую решетку клетки. Опять та же страшная рука полезла за мной. Я распахнул крылья и с криком стал метаться по клетке. Рука поймала меня, но я вцепился в нее когтями и стал бить клювом. Охранник, ругаясь, выдернул окровавленную руку и полез в карман за носовым платком. Тут-то я и вылетел из клетки. Окна в душном зале были открыты и за ними ничто не препятствовало моему бегству. Впереди проглянула темная громада леса, и я полетел к нему, как к спасительному острову.
Птичий рынок (Платоша)
Я был уверен, что погоня вряд ли заметит меня среди зеленой листвы. Когда все успокоится, полечу куда-нибудь в другое место. Здесь лес совсем не такой, как в Амазонии – никакой пищи. А голод подгонял все больше. Выждав до вечера, я полетел к стоящим в отдалении высоким домам. Они окружали большую площадь, по краю которой проезжали машины и шли люди. А по середине ходили и перепархивали с места на место стаи голубей. Их никто не трогал, наоборот, кормили семечками и булками. Держась на всякий случай немного в стороне, я стал подбирать все, что попадало под клюв. Мое появление удивляло прохожих, они останавливались и смотрели на меня.
- Наверное, сбежал от хозяев, - делали предположения зеваки. – Поди, уже ищут и вознаграждение за поимку обещают. Надо бы попробовать изловить.
Некоторые от слов переходили к делу, но я был настороже, не давался в руки. С каждым днем такие попытки все больше осложняли мне жизнь. Однажды пришел ловец с большим сачком и погнался за мной. Я взлетел повыше и стал кругами удаляться от площади. Какое-то живущее внутри меня чувство подсказывало, что где-то есть место с такими же, как я, обитателями дикого леса. Это чувство привело меня к стеклянному павильону, откуда доносились свист и пение сотен птиц. Это был, как я потом узнал, городской птичий рынок.
Мне удалось незаметно влететь под его крышу и спрятаться за пластмассовой пальмой. Вечером, как только продавцы покинули свои торговые ряды, я принялся искать пищу. На столах и на полу осталось много высыпавшихся из клеток зерен, семечек и орешков, их хватило, чтобы утолить голод. Так и пошла жизнь на новом месте: днем прятался за пальмой, вечером искал пищу и пил воду из капающего крана.
Но как ни прятался, меня все-таки увидели. Сначала не трогали и даже прикармливали. Но нашелся человек, который решил поймать и продать меня. У него бы это получилось, если б не бойкая девушка Надюша, занимавшаяся уборкой павильона.
- Ишь, навострился, - напала она на ловца, - на чужое позарился. Попугай мой – не тронь!
Она стала каждый день угощать меня то колотыми грецкими орехами, то семечками, то какими-нибудь фруктами.
От меня Надюша узнала мое имя, а я не без труда научился выговаривать ее.
Закончив работу, она садилась за свободный стол и разговаривала со мной.
- Сирота ты мой, сирота, - говорила она, легонько поглаживая меня по спине. – Знаю, как это тяжко, сама росла у тетки без мамы и папы. Поэтому не выучилась на специалиста, дальше уборщицы не иду. Хорошо хоть собой недурна, мужики проходу не дают. Может и повезет, выйду замуж за хорошего да богатого. А что? Заживем тогда с тобой, милый Платоша, в высоком терему, каких теперь много понастроили.
- Платоша любит Надюшу и хочет с ней вместе жить, - говорю я.
Она смеется и пальчиками гладит меня по макушке. Я еще не встречал человека, с которым было бы так хорошо. Теперь я вполне доволен жизнью.
- Знаешь, мне иногда говорят, что я какая-то необычная… инопланетного происхождения что ли. Не знаю, спросить не у кого. Но думаю, что просто добрая, а в нынешнее время такие люди редки. Даже самой удивительно: как остаюсь доброй, когда вокруг столько злых, завистливых и корыстных. Столько раз подло обманывали и обижали меня, а я все не меняюсь. А ты как думаешь, Платоша, в самом деле добрая я?
- Надюша хоррошая, Платоша любит Надюшу. Хоррошая, хоррошая…
- Ладно, будет тебе повторять одно и то же. Со мной тебе хорошо, да не могу я здесь сутками быть. Взяла б домой, но теткин дом – не свой. Жить вместе с тобой она не захочет. Боюсь я за тебя, Платоша. Ты такой беззащитный, а дурных людей рядом много. Ты уж будь поосторожнее да похитрее.