В. Я. Мельников известен и как весьма неординарный поэт, драматург

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 20

Я браконьерам не друг, - непримиримо ответил егерь.
Да ведь я же свой, здешний!
Здешний – это гдешний? – насмешливо спросил конвоир.
Про шубаринскую заимку слышал?
Ну, слышал.
Так я там в избушке живу.

Егерь недоверчиво глянул на Андрея, с минуту ехал молча, а потом сказал:

- Слухи о том, что кто-то поселился на заимке дошли и до меня. И каким ветром тебя туда занесло?

Долгая история.
Ладно, разберемся в конторе.
Скажи хоть, как зовут-то тебя?
Зови Джантаем, но легче тебе от этого не станет.

В конторе Джантай составил протокол и объявил, что за отстрел козерога без лицензии полагается штраф с конфискацией оружия и всей добычи. Кроме того, в залог за уплату штрафа заберет коня.

Шубарин молча расписался в протоколе и с поникшей головой побрел восвояси. Минут через двадцать сзади раздался топот копыт. Оглянулся – его догонял Джантай . Подъехав, он несколько минут молчал, потом спросил:

Так ты, в самом деле, живешь на заимке?

Андрей утвердительно кивнул.

Джантай насупился и надолго замолчал. Затем вдруг натянул повод, спешился и пошел рядом.

- А не доводится ли тебе родственником Иван Шубарин, который когда-то жил здесь?

Я его правнук, - сказал Андрей.
То-то гляжу – знакомая фамилия… А мы ведь с тобой,

оказывается, близкие люди, - сказал Джантай.

- Что-то не припомню, чтоб в нашей родне были кыргызы, - возразил Андрей.

- Так-то оно так. Но знаешь ли ты, что у твоего прадеда Ивана был тамыр, которого звали Жанторо – Мергенчи.

Это была новость, о которой Андрей до сих пор не ведал. Да и не мудрено, ведь о жизни прадеда, рано ушедшего из жизни, ему мало что было известно. Однако все-таки что до этого Джантаю?

Словно угадав его мысли, тот сообщил, что доводится правнуком того самого Жанторо, который, как и прадед Андрея был известным на всю округу охотником – следопытом, за что и прозывался Мергенчи.

- Так вышло, что я о дружбе наших предков, видимо, знаю больше, чем ты, - сказал Джантай. – Если тебе интересно, расскажу об этом потом, а пока садись со мной на коня и добро пожаловать ко мне в гости.

- Может попозже, жена ведь ждет, волнуется, - попробовал отказаться Андрей. Но Джантай был непреклонен.

- Не беспокойся, долго не задержимся, сегодня же будешь ночевать дома.

Пока ехали, Джантай успел рассказать о двух своих дочурках, беременной жене и о себе. Егерем начал работать пять лет назад. Получив образование биолога в университете, долго не мог устроиться по специальности, вот и подался в егери. Но не жалеет об этом. Сейчас уже старший егерь.

Андрей, в свою очередь, рассказал о себе.

Саманный дом Джантая под шиферной крышей стоял на краю села. Треть большого подворья занимали хозяйственные постройки, остальную часть – фруктовый сад с огородом.

- Эй, Сагын! – весело крикнул Джантай у калитки. – Встречай гостя!

На крыльцо вышла молодка в просторном платье, какое носят беременные женщины, и, приветливо улыбаясь, пригласила в дом. Едва переступили порог, хозяин представил Андрея жене, помянув про дружбу прадедов. Сейчас он совсем не был похож на строгого лесного стража, озорно шутил, смеялся и бдительно следил за тем, чтобы гость ни в чем не чувствовал неудобства.

Сагын проворно накрыла досторкон на расстеленных в зале одеялах, две девчушки помогали ей.

- Смотри, Андрей, чем не невесты растут для твоих сыновей, а? Сразу две свадьбы сыграем! – пошутил Джантай.

Сагын пригласила Андрея помыть руки и дала полотенце. А на досторконе уже стояли блюда с соленьями, свежими огурцами, помидорами, абрикосами и яблоками, к которым вскоре добавился сваренный в скороварке индюк.

- Вот так мы и живем, - сказал Джантай, обводя широким жестом руки досторкон. – Все со своего хозяйства. На зарплату не надеемся, платят очень мало и невовремя. Выпьем же за наших родителей и предков, давших нам разум и научивших трудиться на земле!

За разговором и угощениями хозяин и гость не заметили, как опорожнили две бутылки водки.

- Вот что, Андрей, - сказал Джантай, - я верну тебе карабин, коня и мясо, а протокол порву. У меня осталась собственная невыбранная лицензия на одного теке, дарю ее тебе. Теперь ты чист перед законом, тем более, что разрешение на оружие у тебя имеется. Я через некоторое время загляну к тебе, есть один разговор.

Лучи закатного солнца уже заглядывали в окно, когда хозяин после традиционного чаепития наконец предложил выпить на посошок. Шубарин осушил рюмку до дна, хотя чувствовал, что порядком перебрал. Однако Джантай, оказывается, все предусмотрел заранее – поручил младшему братишке отвезти гостя на машине, а племяннику – отогнать коня по назначению.

Дома Шубарина ждала неприятная весть. В его отсутствие на заимку нагрянула комиссия из аильной управы и пригрозила административными карами за самовольный захват земли и уклонение от уплаты налогов.

- Ты бы съездил, Андрюша, - сказала Лена. – Надо до конца разобраться, хватит жить на птичьих правах.

- Пока была неудобь, никому до этой земли дела не было. А как раскорчевали да распахали – сразу, видно, кто-то заприметил, не терпится прибрать к рукам, - посетовал Андрей.

Но делать нечего, надо ехать. Через два дня, покончив с неотложными делами по хозяйству, Шубарин оседлал Боз-Тулпара и отправился к аильному начальству. По дороге он снова и снова обдумывал, что скажет в свое оправдание, и не сомневался, что добьется справедливого решения. Однако все вышло иначе. Оказалось, что земля с его избушкой уже отведена фермеру Султанбаеву.

А как же я? – опешил Андрей.

- Ничем помочь не могу, - развел руками глава аильной администрации. - Есть законный землепользователь, договаривайтесь с ним, может сдаст вам в аренду этот участок.

Как ни доказывал, как ни кипятился Андрей, никакие доводы не помогли. В конце концов его просто выставили за дверь.

Это был конец всему. Кто он теперь? Бомж, не иначе. Ладно бы без семьи, а куда теперь ее девать, как кормить? Андрей возвращался домой, ничего не видя перед собой, и только один вопрос стучал в голове: как быть? как быть? Даже в бурю, даже в логове могучего барса ему не было так страшно и так плохо, как сейчас. Его загнали в угол, из которого нет выхода. «А может мы вообще живем в логове хищников, которые куда опаснее барсов?» – вдруг с мрачной обреченностью подумал он. Впервые ему не хотелось идти домой. Он просто не переживет слез и отчаяния Лены.

Она действительно расстроилась, но ни жалоб, ни проклятий Андрей не услышал. Не увидел и слез.

- До сих пор судьба была зла к нам, - сказала она, - но если опустим руки, совсем пропадем. Этого нельзя допустить. Да и не так все безнадежно. У нас есть родители, приютят на первое время. А мы начнем все сначала.

Ободряющие слова жены подействовали, как глоток свежей воды в жару. Андрей чуть поостыл и стал обдумывать, что делать дальше. Брать землю в аренду, значит лезть в кабалу. Вкладывать деньги и труд в чужой надел нет смысла. Выходит, надо уезжать. Хорошо хоть дали время убрать урожай. А до этого успеть бы поездить по окрестным хозяйствам, поспрашивать, не нужны ли специалисты. Может и повезет.

Лена тем временем начала готовиться к переезду. Отправила с оказией к родителям кое-какие вещи, упаковала часть посуды и одежды. А Андрей каждый день молча, с раздирающей душу тоской прощался с Боз-Тулпаром, которого, наверное, придется продать. Они так сроднились, что плохое настроение хозяина тотчас передавалось коню. Боз-Тулпар при виде Андрея тревожно ржал, в больших влажных глазах его стояла печаль. Андрей готов был поклясться, что его верный друг предчувствует скорую разлуку и по-своему переживает ее. Он прижимался лицом к его атласной шее, гладил ее, а Боз-Тулпар клал голову ему на плечо и стоял не шевелясь.

До завершения уборки урожая и намеченной поездки по хозяйствам оставалось пять дней, когда на подворье Шубариных прирысил на своем Азамате Джантай. Слава Богу, Андрей не успел еще продать двух овечек, а так бы и угощать гостя нечем было. Лена хлопотала во дворе над большим казаном с варившимся мясом, а Андрей достал давно припасенную бутылку особо ценимой теперь «Столичной» старого советского разлива. Выпили по одной и по другой, закусывая до мяса лепешками с топленым маслом, огурцами и помидорами с собственного огорода. Как ни бодрился Андрей, скрыть свое угнетенное настроение не удалось. Джантай заметил неладное и спросил напрямик, что случилось.

- Уезжать собираемся. Землю у нас отбирают, - начал рассказывать Андрей.

Джантай слушал хмуро, опустив взгляд к столу. Когда Андрей коснулся дальнейших планов, нетерпеливо перебил:

- Погоди с планами, еще успеется. Никто тебя отсюда не выгонит. С этими умниками из айыл окмоту^¹ я разберусь как следует. Эта земля находится в ведении лесничества и не подлежит передаче в собственность фермеров. Потерпи недельку, я обязательно сообщу тебе результат, а пока подумай над моим предложением поступить на егерскую службу. Будешь при деле и жить можешь здесь на законном основании сколько захочешь. Не падай духом, все будет в порядке, вот увидишь.

Джантай оказался прав – сумел-таки добиться отмены неправильного решения властей. Правда, на тяжбу с ними ушла не одна, а две недели. Андрей извелся в ожидании и уже начал подумывать, что, наверное, ничего не выйдет. Однако, когда наконец появился Джантай, по его веселому виду понял, что все прошло благополучно.

- Ну, как – надумал идти в егери? - спросил он, рассказав во всех деталях о хождении по начальству.

Согласен, - ответил Андрей. – Обещаю никогда не подводить тебя.

- Добро, - просиял Джантай. – А я постараюсь, чтобы тебя побыстрей оформили на работу. И подучиться не мешает нашему егерскому делу.

Так и стал Шубарин лесным стражем и управителем. Участок ему дали немаленький – летом от зари до зари на коне с трудом объедешь, а зимой по глубокому снегу и недели не хватит. Каждый день в жару и в дождь, в мороз и в метель отправлялся он на своем Боз-Тулпаре стеречь дикую природу от браконьеров, порубщиков и лесных пожаров. Зимой устраивал кормушки для кабанов, косуль и фазанов. Путь его проходил то по козьим тропам, а то и вовсе по бездорожью – по крутым склонам, среди зарослей стелющейся арчи, под сенью мрачных скал и утесов или по дну глубоких ущелий с нагромождением валунов на берегах пенных речек, рождающихся в заоблачной выси от тающих ледников и снежников. Нередко ночь заставала в пути и тогда Боз-Тулпар сам без понуканий выносил всадника к поредевшим и обедневшим за последнее время чабанским летовкам и зимовьям. Не было случая, чтобы там, несмотря на нужду, не напоили терпким, пьянящим кумысом или крепким кирпичным чаем, не предложили мяса с лепешкой. Не приютить путника, кто бы он ни был, - несмываемый позор для горца. Андрей делал все большие успехи в знании кыргызского языка и, блюдя восточный этикет вежливости, неспешно и степенно осведомлялся у хозяев о благополучии семьи, скота и потом коротко рассказывал о себе. Однако через год его егерской службы в этом не стало надобности – чабаны и без того хорошо знали его.

Но если случалось, что до чабанского стойбища было слишком далеко, Шубарин останавливался на ночлег где придется, по возможности предпочитая устраиваться под кронами елей. Здесь свежий, напоенный ароматом хвои воздух был особенно сладок, ровный шум ветра в вершинах баюкал, и Андрей мгновенно засыпал на сухой подстилке из опавших игл. Сон его был по-звериному чуток, но всегда хорошо восстанавливал силы.

При всем внешне дружеском расположении некоторые местные жители относились к новому егерю с опаской. Он чуял капканы и силки у сурчиных и барсучьих маточных нор, в местах кормежки эликов и фазанов. Рассчитывать на попустительство ловцам дичи не приходилось. Но Шубарин не был формалистом, старался принимать во внимание смягчающие вину обстоятельства и иногда ограничивался предупреждением. Он не забыл, каково оказаться в шкуре виновного, когда впервые встретился с Джантаем после охоты на козерога.

Мало-помалу рыночные новшества начали доходить и до гор. В охотничьи угодья зачастили богатые иностранцы, жаждущие сходить на козерога или архара, что приносило солидные валютные доходы устроителям элитной охоты. Они щедро раздавали лицензии на отстрел дичи, при этом, не обременяя себя расходами на ее воспроизводство. Боссы всегда оказывались в выигрыше, а егеря, на которых ложились основные тяготы по проведению охотничьих экспедиций, довольствовались лишь недорогими сувенирами от клиентов и мясом убитых животных. Сытым западным джентльменам оно было ни к чему. Самым желанным трофеем у них считались великолепные рога горных красавцев, которыми они необыкновенно гордились и которые рекламировали как материальное свидетельство своей мужской доблести и удачливости. Эти скучающие господа, получившие от жизни все, но, увы, вступившие в пору увядания, демонстрировали прекрасную горную экипировку, оружие, продукты и предметы, обеспечивающие комфортную, облегченную жизнь. Однако ни сноровкой, ни выносливостью в большинстве своем они не отличались и оказывались порой беспомощными как дети. Поэтому у егерей уходило много времени и сил на то, чтобы загнать дичь на удобно расположившихся в засаде охотников. Андрею – а он знал, что и Джантаю, - такая охота была как божье наказание.

Однажды его прикрепили к группе, отправлявшейся на вертолете в труднодоступное урочище для загонной охоты на козерогов. Это было одно из тех мест, которые стародавняя молва называла Минг-теке^¹. Конечно, тысячное поголовье теке давно уже отошло в область преданий, но сохранились еще уголки, где они нередки.

Вертолет приземлился на зеленом альпийском лугу. Вокруг высились величественные заснеженные пики, суровые утесы, по склонам гор стекали щебнистые осыпи, безжизненную серость которых оживляли зеленеющие по соседству ельники и арчевники. После грохота вертолетного двигателя тишина здесь казалась густой и осязаемой. Лишь к вечеру ее нарушили пересвисты сурков и уларов.

Обследовав большую площадь и возвращаясь к стоянке, Андрей увидел пару кружащих над горой бородачей – ягнятников и решил проверить, что привлекает их туда. На пологом травянистом склоне ему попались несколько десятков скелетов теке. То ли волки погубили их, загнав в глубокий снег, то ли погибли в бескормную зиму. Мимо кладбища скелетов уходила вверх козья тропа со свежим пометом. Поднявшись по ней до гребня, охотник обнаружил в соседней щели стадо козерогов. До утра они вряд ли уйдут отсюда, подумал он. Значит утром надо устроить засаду у выхода из щели, а самому повести загон сверху.

Расчет оказался правильным. Проделав утром следующего дня вчерашний путь, он осторожно подобрался к верхнему урезу щели и заметил на скальной площадке шесть козерогов. Теперь самое главное – преждевременно не обнаружить себя, не спугнуть животных, не дать им возможности уйти по склонам над щелью, направить их вниз к выходу из щели, где ждет засада. Андрей точно определил место для спуска с гребня горы. Человек и животные одновременно увидели друг друга. Старый бородатый вожак тревожно раздул ноздри и стремительными прыжками понесся вниз с кручи. За ним устремилось все стадо. Грациозные прыжки козерогов были похожи на полет. Отталкиваясь от отвесных стен и цепляясь кожистыми наростами на копытах как присосками за малейшие выступы на скале, они быстро достигли дна щели. Упреждая попытку теке уйти по противоположному склону, Андрей дважды выстрелил по нему. Пули выбили несколько камней, и они с шумом покатились вниз, заставив стадо ринуться в нужном для загонщика направлении.

Когда он вышел к стоянке, там бурлило торжество. Американцу и шведу повезло больше всех - добыли по трофею. Они оживленно рассказывали, как подпустили козерогов на верный выстрел, и, принимая поздравления, гордо фотографировались вместе со своими трофеями и оружием.

Между тем погода начала портиться. Вершины гор закрыли тучи, потянуло холодом, заморосил дождь. Стало ясно, что вертолета не будет. Охотники попрятались от дождя и холода в палатках и принялись разогревать на спиртовках свои консервированные продукты. Шубарин был лишен такой роскоши и устроил ночлег в углублении под каменной плитой, где было сухо и безветренно. До дождя он успел освежевать козлов и набрать в кустах несколько охапок сушняка. Заиграл костер, поплыл дразнящий запах жареного мяса. Учуяв его, палаточные жильцы, побросали свои экологически чистые консервы и один за другим потянулись к костру. Пришлось готовить и на их долю. Распробовав угощение, повеселевшие гости сбегали за выпивкой и вскоре под дикими сводами у пляшущего пламени зазвучали тосты на английском языке под американское виски, шведскую и финскую водку. Пьянка затянулась до полуночи. Американец так расчувствовался, что, объявив свое сафари в кыргызские горы самым впечатляющим времяпрепровождением и самым удачным вложением денег, пригласил мистера Шубарина к себе в гости в Оклахома-сити, обещая оформить вызов и оплатить поездку туда и обратно. По его мнению, в Америке не осталось больше настоящих ковбоев и охотников-следопытов, а мистер Шубарин мог бы стать живым напоминанием тех славных американских парней и неплохо заработал бы на рекламе. Американец хохотал и дурачился как мальчишка, хлопал Андрея по плечу и называл май френд. В конце концов он так нагрузился, что Андрею пришлось в обнимку вести его в палатку.

К утру небо расчистилось. Молочный туман, сползая в ущелья, таял под лучами солнца. Свежее, оглушающе тихое утро наполняло грудь радостной бодростью.

Подопечные Шубарина, попив кофе, собрались на взгорке и о чем-то возбужденно разговаривали. Голоса их далеко разносились в чистом, процеженном вчерашним дождем воздухе. Оказалось, что они обсуждают предложение шведа провести еще один тур охоты. Перспектива снова лезть в горы не обрадовала Андрея, однако оставались еще четыре неиспользованных лицензии на отстрел, а желание гостей для него закон. Он начал прикидывать новый маршрут, но тут к его облегчению затарахтел вертолет. Раздосадованным ловцам удачи, только-только разохотившимся пострелять, пришлось отправляться восвояси – коммерческий вертолет не ждет и денег зря не теряет.

В составе охотничьей группы была немолодая супружеская пара из Германии. Оба сухощавые, очень деятельные, шустрые. На ломаном русском языке несколько раз просили Андрея рассказать о маршрутах к Алтын-Арашану и пику Хан-Тенгри. Бывать в тех местах ему еще не приходилось, и он мало чем смог им помочь. Шубарин принял эти расспросы за простое любопытство, но все повернулось иначе. Едва успел Андрей доехать до конторы, как пришло сообщение от сопровождающего группу до Бишкека о том, что старички из Германии внезапно исчезли. Чертыхаясь, Андрей расспросил местных жителей, но ничего полезного не узнал. Пришлось звонить в районную милицию, но и там ничего утешительного не сообщили. Исчезновение двух иностранцев грозило большим скандалом и ответственность за него, как ни крути, падала на Шубарина, как руководителя охотничьей экспедиции. Значит надо искать…

Боз-Тулпар во время его отсутствия вместе с десятком лошадей аильчан пасся за околицей, неподалеку от дома Джантая. Андрей заглянул к нему, поведал о случившемся и своих догадках.

Все может быть, - согласился Джантай и решительно добавил, - едем вместе, один не управишься и местность тебе незнакомая.

Пока он паковал еду на дорогу, Андрей свистнул Боз-Тулпару. Соскучившийся жеребец примчался и, радостно фыркая, ткнулся мокрым носом в его небритую щеку. Когда можно было трогаться в путь, Андрей посетовал, что не знает как быть с подстреленными козлами.

Забери их себе, - сказал он Джантаю.

- Нет, так не пойдет. Давай заглянем к моему племяннику, и он доставит теке к твоей женушке.

Сначала наметили подняться к Алтын-Арашану, а потом выйти к далекому подножию Хан-Тенгри. Путь лежал через бальнеологический санаторий с горячими источниками к верховьям реки Ак-Су. Узкая тропа петляла среди чащоб, каменных завалов и над обрывами. Последний перед ущельем Алтын-Арашан перевал миновали уже затемно. Вскоре, пройдя по шаткому мостику через бурную реку Арашан, увидели огонек в окне избушки местного охотоведа. Здесь и заночевали.

Наутро никаких вестей о пришлых людях не обнаружилось. Надо было ехать дальше, а покидать этот редкий по красоте уголок не хотелось. Все здесь радовало взор – белопенная река, могучие тянь-шаньские ели, изумрудные луга с высокой сочной травой, живописные отщелки, заросшие рябиной, смородиной и барбарисом. Профессиональный взгляд егерей не мог не отметить обилие корма и хорошие защитные условия для многих обитателей гор, которые все еще были многочисленны здесь, - козерогов, архаров, кабанов, косуль, снежных барсов, медведей, куниц, горностаев, куропаток, тетеревов. О их жизни в здешних местах с увлечением рассказал охотовед. С особой гордостью отметил он, что вновь начали появляться, совсем было истребленные маралы.

- Вы не сказали еще об одном чуде, - вклинился в разговор Джантай. - Алтын-Арашан переводится как золотой источник. Это не просто красивое поэтическое название. Здесь действительно много горячих сернистых и радоновых источников. Жаль, что нет времени понежиться в их целебных струях. Но мы еще сюда вернемся.

Сытые кони ходко пошли на подъем. В зарослях можжевельника путь преградили горные болотца-сазы, образовавшиеся в местах выхода родников. Травянистые края их были сплошь перепаханы свежими кабаньими пороями. Как не дрогнуть тут охотничьему сердцу!

Следующий поворот в горы вывел к Джеты-Огузскому ущелью, к семи знаменитым «быкам» – скалам из красного песчаника. За санаторием «Джеты-Огуз» ущелье сузилось, дорога стала хуже. Джантай, опустив повод и дав свободу коню, подремывал в седле, а Андрей во все глаза любовался видами, один другого красивее. Ущелье кончилось и перед изумленным взором распахнулась сияющая в солнечном свете сказочная долина, окруженная плавно и мягко поднимающимися лесистыми горами. «Если есть рай на земле, то он, наверное, здесь»,- подумал Андрей. Теперь и Джантай оживился, лукаво и весело поглядывая на товарища, и как бы спрашивая: «Ну, как тебе здесь?» Возле домика с заколоченными окнами и дверью он остановился и сказал:

- Раньше, когда мы жили в единой стране, здесь любили бывать космонавты. Ночевали в этом домике, ходили за грибами. Как ты думаешь, что тянуло их сюда, в малолюдную глушь?

- Наверное, желание прикоснуться к матери-природе после долгой вахты в безжизненном черном космосе. Я так считаю. Извини, что получилось высокопарно, иначе сказать не умею.

- Пожалуй, ты прав. Давай поклонимся этому месту и погостим до утра в юрте чабана. Завтра, досум^¹, увидим белый калпак^² Повелителя небес – Хан-Тенгри.

Еще один дневной переход. Остались позади альпийские луга, а впереди вечная зима, снег, лед и нахмуренный, подпирающий небо Хан-Тенгри. Так вот он какой, Повелитель небес… Кони остались внизу у чабанов, им тут не пройти. На снежном поле, поднимающемся полого к горе, отыскались цепочки двух уходящих вверх следов. Джантай пощупал их, еще раз огляделся и сказал, что следы трех-четырехдневной давности. Один мужской, другой женский.

- Похоже, наши немцы, - сказал Андрей. – Делать нечего, пойдем по следам.

Каждый шаг дается с трудом, стучит в висках, не хватает кислорода. Отраженный от снега свет больно режет глаза. Путь преграждает расселина во льду. Здесь немцы остановились и, судя по пустой банке тушенки, перекусили. Дальше они не пошли – свернули в сторону к скальному ребру на склоне. И там, на жестком обдуваемом морозным ветром фирне следы потерялись. Идти отсюда на штурм вершины было безумием – впереди высилась отвесная стена. Значит, надо спускаться. Не прошли и сотни шагов, как Джантай услышал глухой, тяжелый шум воды под ногами.

- Берегись! – крикнул он и когда Андрей в недоумении остановился, добавил потише: - под нами ледяная протока. Не дай Бог провалиться, унесет, моргнуть не успеешь, куда-нибудь в глубокую пещеру, откуда нет выхода.

Они обвязались веревкой и, соблюдая дистанцию, осторожно двинулись вниз в обход мест, откуда доносился подледный шум воды. Километра через три снег снова стал рыхлым и на нем четко обозначились те же два следа. Ну и повезло же этим немцам, ведь вполне могли попасть в коварную ловушку. Но вроде пронесло, теперь будет полегче.

Шустрые старички отыскались в чабанской юрте. Непривычная, лишенная комфорта, даже дикая по западным меркам жизнь, казалось, ничуть не пугала супругов. Они и в самом деле запросто спали на кошмах, укрывались толстыми стегаными одеялами и с любопытством, однако не лишенным некоторой брезгливой подозрительности, отведывали странные кушанья: испеченные в примитивной печи-тандыре пресные лепешки; жареные в масле кусочки теста – боорсоки; отваренную огромными кусками баранину, которую иногда крошат в лапшу и все вместе едят руками; высушенный и скатанный в шарики слегка подсоленный творог – курут; колбасу из жирной конины – чучук, которая считается деликатесом; топленое масло в сосудах, сделанных из коровьего желудка. Зато напитки были им более известны: чай с молоком, кумыс и кислое молоко – айран. Гости перефотографировали все, что хотели, много расспрашивали и старательно записывали чудные названия предметов обихода и блюд. У них была цель – написать обо всей этой экзотике книгу, которая, как они надеялись, станет бестселлером.

Мечту о такой книге они вынашивали давно. И когда подвернулся случай совершить туристическую поездку с горным сафари, не колеблясь, приобрели путевку. Но их интересовала не охота, а этнография. Супруги решили, что ничего не будет плохого, если самостоятельно изменят маршрут и немного поживут среди местного населения. Сели в рейсовый автобус, доехали до села Джеты-Огуз, где наняли провожатого с лошадьми, добрались до окрестностей Хан-Тенгри и, осмотрев их, спустились вниз и поселились в первой попавшейся чабанской юрте.

Идиллическая картина вживания немцев в кочевой быт разозлила Шубарина. «Ищи их по горам, а они преспокойно чаек попивают. Что за беспардонное нахальство!» - подумал он, а вслух более мягко высказал неудовольствие за безвестное исчезновение. Немцы не стали возражать, смущенно залопотали извинения и выразили готовность возместить господам егерям все понесенные убытки. Андрей начал толковать, что дело не в убытках, но тут Джантай дернул его за рукав и подмигнул. Андрей осекся и, чтобы скрыть оплошность, сказал, что в вопросе о возмещении убытков есть резон, однако его лучше обсудить в конторе.

Blog

В. Я. Мельников известен и как весьма неординарный поэт, драматург