Иоганн Готфрид гердер идеи к философии истории человечества часть первая

Вид материала

Книга

Содержание III. Немецкие народы IV. Славянские народы V. Чужие народы в Европе

Подобный материал:

• Иоганн Готфрид гердер идеи к философии истории человечества часть первая, 37688.39kb.
• Вопросы к вступительному экзамену по дисциплине, 120.62kb.
• Учебно-методический комплекс учебной дисциплины «История зарубежной философии (20 век)», 429.83kb.
• И. Г. Гердер полагал, что человечество в своем развитии закон, 715.41kb.
• «История западноевропейской философии. Часть первая. Античность. Средние века», 256.77kb.
• Задача курса студент должен знать основную проблематику философии и осознанно ориентироваться, 539.28kb.
• Вопросы для сдачи кандидатского экзамена по истории философии, 38.83kb.
• Социально-исторические идеи таджикских просветителей конца XIX начала, 593.79kb.
• 1. Ответьте на вопросы: 1 Вчём заключаются антропологические основания идей Платона, 91.72kb.
• Темы рефератов по истории и философии науки для соискателей Православного института, 44.49kb.

* * *

Происхождение литвы, куры и леттов, живущих на Восточном море, неизвестно, но по всей вероятности другие народы теснили их до тех пор, пока уже некуда было их теснить. Хотя язык их смешанный, у него есть особый характер, язык этот — отпрыск древнейшей матери, родом из дальних мест. Мирное племя леттов жило между немецкими, славянскими и финскими народами, оно не могло ни распространиться вширь, ни обрести более тонкие нравы, и, наконец, подобно своим соседям, пруссам, оно стало известно по тем насилиям, которые совершали над всеми прибрежными народами в этих местах и новообращенные поляки, и немецкий орден, и вообще все, кто оказывал ему свою помощь^9*. Душа человеческая содрогается при виде крови, пролитой тут во время долгих варварских войн, в результате которых древние пруссы были почти полностью истреблены, куры и летты обращены в рабство, под гнетом которого они страдают до сих пор. Быть может, пройдут века, пока иго это будет снято с них, и тогда — в знак возмещения всех тех мерзостей, когда похищены были у этих народов и земля и свобода,— их научат, из человечности, пользоваться и наслаждаться более высокой свободой.

Наш взгляд останавливался на судьбах народов, изгнанных со своих мест, порабощенных, истребленных; теперь посмотрим на тех, что изгнали и поработили их.

^9* Следовало бы пожелать, чтобы на основании работ и собраний Гарткноха, Прето-риуса, Лилиенталя¹⁶ и других была составлена краткая история пруссов, а может быть, она уже существует и просто не известна мне. В этом уголке земли сделано много для истории и этого и соседних народов, хотя без поддержки с чьей-либо стороны; имя Байера скажет нам все. Исследования заслуживает прежде всего древний прусский строй, какой существовал на берегах Вислы, строй, которому начало положил Видевут; тут правил верховный друид, называвшийся криве. Как историки Лифляндии выдвинулись Арндт, Гупель¹⁷ и др.

466

III. Немецкие народы

Мы подходим к племени, отличающемуся ростом и телесной силой, предприимчивостью, смелостью и выносливостью на войне, героическим духом, способностью подчиняться приказу, следовать за вождями, куда бы они ни повели, и разделять покоренные земли между собой как добычу; тем самым это племя, благодаря своим обширным завоеваниям, благодаря тому строю, который всюду учреждался им по немецкому образцу, более всех других народов способствовало страданию и счастью этой части света. Начиная с Черного моря и по всей Европе немцы наводили ужас; от Волги до Восточного моря простиралась некогда империя готов; в разные времена разные немецкие племена жили и основывали свои царства во Фракии, Мезии, Паннонии, Италии, Галлии, Испании, даже в Африке; они, а не кто другой, сгоняли с насиженных мест римлян, сарацин, гэлов, кимвров, лаппов, финнов, эстов, славян, пруссов, куру и друг друга, они основали все царства, которые существуют в Европе поныне, они учредили существующие сословия, утвердили их законы. Не раз брали они Рим, завоевывали и грабили его, не раз осаждали Константинополь и воцарялись даже там, они основали христианскую империю в Иерусалиме; еще и теперь управляют они всеми четырьмя частями света — или царят в них государи, которых посадили они на престолы Европы, или сами троны учреждены были ими, или же они владеют землями, или занимаются в них ремеслами и торгуют. Но нет следствия без причины, а потому и у этой небывалой цепочки следствий должна быть своя причина.

1. Она едва ли заключена только в самом характере народа: и физическое и политическое положение нации, а помимо этого множество обстоятельств, каких не было в совокупности ни у одного северного народа, способствовали тому, чтобы совершенные им деяния были такими, а не иными. Высокий рост, сильное тело, красота и стройность, наводящие ужас голубые глаза — все это одухотворено верностью и воздержностью: немцы послушны старшим, дерзки в нападении, терпеливы в опасностях, а потому для всех народов, особенно для выродившихся римлян, они были или приятели, или страшные враги. Издавна немцы служили в римском войске, для личной охраны императоров не найти было лучших воинов; и когда империя, окруженная со всех сторон, была беспомощна перед лицом врагов, не иные, но именно немецкие войска сражались за жалованье со всяким врагом, даже со своими братьями. Эта наемная служба нро-должалась в течение веков, а потому многие народы не просто усвоили военную науку и дисциплину, вполне чуждую другим варварам, но, по примеру римлян и прекрасно зная их слабости, они почувствовали вкус к завоеваниям и походам. Если этот Рим, столь выродившийся теперь, мог покорять народы, мог стать властелином мира, то почему же не покорять и нам,— ведь и сам Рим ни на что не пригоден, не будь наших сильных рук? Итак, если отвлечься от набегов тевтонцев и кимвров, если

467

начать считать с находчивых и предприимчивых Ариовиста, Марбуда и Германа, то первый удар по римским владениям нанесен был пограничными народами, теми вождями, которые прекрасно знали военные приемы римлян и нередко служили в римском войске, то есть превосходно знали слабые стороны Рима, а впоследствии и Константинополя. Некоторые народы были в то время даже союзниками Рима, но сочли лучшим оставить себе то, что спасли они для Рима. Соседство слабого богача и сильного бедняка, без которого первый, богач, никак не может обойтись, необходимо определяет превосходство и господство второго над первым: так сами римляне отдали власть в руки немцев, которые находились в самом центре Европы и которых они весьма скоро вынуждены были принять в свое государство и в свое войско.

2.  Длительное  сопротивление многих немецких народов Риму необходимо усилило их, привило им ненависть к заклятому врагу, который победами  над ними  гордился более,  чем какими-либо другими. И  на Рейне, и на Дунае римляне были опасностью для немцев; как бы ни помогали немцы Риму в  войнах против галлов  и других  народов,  они не желали служить Риму как его рабы. Вот откуда пошли долгие войны Рима с немцами, начиная со времен Августа,— чем слабее становилась империя, тем больше  вырождались  эти  войны  в  грабительские набеги,  и  закончиться все могло лишь поражением Рима. Маркоманский и швабский союз многих племен против Рима, воинская повинность, которая распространялась и на самые отдаленные племена и которая всякого мужчину превращала в воина,— эти и многие другие обычаи всему народу придали имя и строй германцев,   или  алеманнов ¹⁸,   то  есть  союзных   вооруженных  народов,— варварский пролог той системы, которая, спустя несколько столетий, будет распространена на всю Европу^10*.

3.  При таком постоянном военном строе у немцев непременно должно было недоставать иных добродетелей, которыми они весьма охотно жертвовали  в  пользу  главной  склонности  или  главной потребности — войны. Земледелием занимались они не особенно усердно и, ежегодно перераспределяя наделы, даже мешали тому, чтобы кто-либо чувствовал удовольствие от владения собственностью и от лучшей обработки земли²⁰. Некоторые из племен, особенно восточные, были и надолго остались татарскими  народами — народами  охотников и  пастухов.  Грубая идея  общинных выпасов и общей собственности была излюбленной идеей этих кочевников, и они даже вносили ее в строй завоеванных ими земель и государств. Итак, Германия на долгое время оставалась лесом с лугами и болотами, где, рядом с немцами — этими людьми-героями, жили лось и тур, давным-

^10* Подробно описывать немецкий строй, различный в разные времена, в разных областях и у разных народностей, было бы сейчас бесполезным занятием, потому что все посеянное ими в истории народов взойдет очень скоро. После всех многочисленных комментариев к Тациту Мёзеру, в применении к своей «Истории Оснабрюка»ⁱ⁹, удалось такое описание немецкого строя, которое кажется идеализирующим в своей гармонии и притом верным во всех деталях. См. первую часть «Истории Оснабрюка» и «Патриотические фантазии» Мёзера.

468

давно истребленные немецкие звери-герои; наук немецкие племена не ведали, а с немногими ремеслами, без которых нельзя было обходиться, справлялись женщины и рабы — по большей части похищенные. Народам с таким складом характера было приятно покидать свои пустынные леса, отправляться в более мягкие страны или служить за жалованье,— их гнали месть, нищета, скука, компания или еще какой-нибудь повод. Поэтому многие из племен пребывали в вечном непокое, враждуя друг с другом или вступая друг с другом в союз. Никакой народ (за исключением кротких племен земледельцев) не переселялся так часто, как эти немецкие племена; и если одно племя пускалось в путь, то обычно много других присоединялось к нему, так что кучка и горстка обращалась в войско. У многих немецких племен — у вандалов, свевов — имя—от путешествий, скитаний; гак на суше, так и на море. Жизнь довольно-таки татарская.

* * *

Разбирая древнейшую историю немцев, особо следует остерегаться одного — пристрастия к какому-либо из излюбленных мест нашего современного государства: древние немцы вообще не имеют отношения к этому государству; они плыли с иным потоком народов. На Западе они наседали на бельгов и гэлов, пока не оказались в центре чуждых племен; на Востоке они дошли до Восточного моря, и если они не могли заниматься там разбоем и не могли переплыть его, а на песчаных берегах не находили средств пропитания, то, конечно, при первом удобном случае они двинулись на юг, на не занятые никем земли. Многие нации, переселявшиеся в Римскую империю, поначалу жили у Восточного моря,— но это были более варварские народы, и их расселение на территории империи не ускоряло гибели ее. Причина падения находилась куда дальше, на Востоке — в азиатской Монголии; там западных гуньов теснили игуры и другие народы: гунны перешли через Волгу, встретили у Дона аланов, набрели на огромное царство готов у Черного моря, и теперь южные немецкие народы, западные и восточные готы, вандалы, аланы, свевы пришли в движение,— за ними шли по пятам гунны. Опять же иначе обстояло дело с саксами, франками, бур-гундами и герулами,— последние из названных давно уже жили на римское жалованье,— как герои, продающие свою кровь.

Но нужно остерегаться думать, будто у всех этих народов были одинаковые нравы и одинаковая культура; противоположное доказывается тем, насколько иначе поступали они с покоренными народами. Дикие саксы в Британии, аланы и свевы, совершавшие свои набеги в Испании, поступали одним образом, а остготы в Италии и бургунды в Галлии — совсем иначе. Те племена, которые долго жили на границах Римской империи, рядом с римскими колониями и торговыми поселениями, на западе или на юге, были более мягкими, более податливыми, чем народы, вышедшие из северных лесов и пришедшие с пустынных берегов морей; если бы всякая немецкая орда стала претендовать на мифологию скандинавских готов, это было бы неслыханно! Где только ни побывали эти готы, на каких только

469

путях ни утончили они свою мифологию! А первобытному немцу со всем его мужеством не остается, быть может, ничего, кроме Теута (или Туисто),  Манна,  Херты  и  Водана²¹,— кроме отца,  героя,  земли  и  вождя.

Но, конечно, по крайней мере как братья, мы можем радоваться тому, что есть такое сокровище немецкой мифологии, пусть даже и столь удаленное от нас,— сокровище, которое сохранилось или сложилось на конце обитаемого мира, в Исландии, и было, очевидно, приумножено легендами норманнов и христианских ученых,— я имею в виду северную Эдду. Как собрание свидетельств языка и мышления одного из немецких племен, она, конечно же, и для нас в высшей степени интересна. В зависимости от того, как начать исследование, сравнивать мифологию этих северных народов с греческой — дело поучительное или праздное; но ждать, что среди скальдов появится Гомер или Оссиан,— напрасно. Разве земля повсюду растит одни и те же плоды? И разве наиболее благородные плоды — не следствия такого положения народов и времен, какое складывается очень долго и случается очень редко? Итак, будем ценить в этих поэмах и сказаниях то, что мы находим в них,— своеобразие необработанного, дерзкого поэтического творчества ,сильные, чистые чувства, верность,— и очень искусное пользование языком .который в своем ядре есть собственный наш язык; спасибо каждому, кто сохранил и сообщил нам эти национальные сокровища, кто способствовал их всеобщему и лучшему использованию. Среди тех, кто славно потрудился на пользу им в старое и новое время^11*, я назову с благодарностью и славой имя Зума²³, исландца, много сделавшего и для истории человечества. Благодаря нему это северное сияние разгорелось перед нами в новом блеске; Зум и другие пытаются ввести его в наш кругозор и научить правильнее пользоваться этим сокровищем. К сожалению, мы, немцы, почти не можем похвалиться древними сокровищами нашего языка^12*: песни бардов потеряны, и древний дуб героического языка, помимо самого немногого, украшен совсем юной порослью.

Приняв христианство, немецкие народы сражались за него, как за своих королей и свое дворянство, и эту верность присяге испытали на своей шкуре — помимо немецких народов, алеманнов, тюрингов, баварцев, саксов— несчастные славяне, пруссы, куры, ливы и эсты. Но слава немцев в том, что и против варваров-захватчиков встали они живой стеною, и об эту стену разбилась безумная ярость гуннов, венгров, монголов и турок. Они, а не кто иной, не только завоевали, возделали и переустроили по своему образцу большую часть Европы, но и охраняли и защищали ее; иначе в Европе не могло бы взрасти и то, что пошло в ней в рост. Положение немцев среди остальных народов Европы, их военный союз, их племенной характер — это столпы, на которых утверждены культура, свобода и независимость Европы;  не были ли они по своему политическому

^11* Сэмунд,   Снорро,   Резениус,   Ворм,   Торфеус,   Стефаниус,   Бартолин,   Кейслер,   Ире, Гёранссон, Торкелин, Эрихсен, Магнеусы, Анхерсен, Эггерс и другие²².

^12* В  «Тезаурусе»    Шильтера²⁴ собраны     почти все  наши    богатства — и это    очень

470

положению и одной из причин, почему эта культура развивалась медленно,— но, верно, об этом даст нам отчет незапятнанный свидетель — История.

IV. Славянские народы

Славянские народы занимают на земле больше места, чем в истории-» и одна из причин этого — что жили они дальше от римлян. Мы прежде всего встречаем их на Дону, потом на Дунае, на Дону — среди готов, на Дунае — среди гуннов и болгар: вместе с ними они немало потрепали Римскую империю, обычно увлекаемые в путь другими народами, которым, они помогали или служили. Несмотря на совершенные ими подвиги, славяне никогда не были народом воинственным, искателями приключений,, как немцы; скорее можно сказать, что они следовали за немцами и занимали территории, оставленные теми, пока огромные пространства не оказались в их руках— от Дона до Эльбы, от Восточного до Адриатического-моря. По эту сторону Карпат их поселения простирались от Люнебурга через Мекленбург, Померанию, Бранденбург, Саксонию, Лаусниц²⁵, Богемию, Моравию, Силезию, Польшу, Россию, а по ту сторону Карпат они. уже издавна жили в Молдавии и Валахии и со временем все больше распространяли свои владения, чему способствовало немало обстоятельств, и, наконец, император Ираклий поселил их в Далмации, и они основали царства Славонию, Боснию, Сербию, Далмацию. И в Паннонии их было тоже очень много; из Фриуля они заняли юго-восточную оконечность Германии, так что их область замыкалась Штейермарком, Каринтией, Крайной,— чудовищное пространство, какое населяет в Европе одна-единственная нация, по большей части еще и в наши дни. Повсюду славяне оседали на землях, оставленных другими народами,— торговцы, земледельцы и пастухи, они обрабатывали землю и пользовались ею; тем самым, после всех, опустошений, что предшествовали их поселению, после всех походов и нашествий, их спокойное, бесшумное существование было благодатным для земель, на которых они селились. Они любили земледелие, любили разводить скот и выращивать хлеб, знали многие домашние ремесла и повсюду открывали полезную торговлю изделиями своей страны, произведениями своего искусства. По всему берегу Восточного моря, начиная от Любека, они построили морские города; Винета²⁶ на острове Рюген была среди этих городов славянским Амстердамом; они вступали в союз и с пруссами, курами и леттами, о чем свидетельствуют языки этих народов. На Днепре они построили Киев, на Волхове — Новгород, и оба эти города вскоре стали цветущими торговыми городами, соединявшими Черное море с Восточным и переправлявшими товары Востока в Северную и Западную Европу. В Германии они занимались добычей руды, умели плавить металл, изливать его в формы, они варили соль, изготовляли полотно, варили мед, сажали плодовые деревья и, как того требовал их характер, вели веселую, музыкальную жизнь.   Они   были милосердны, гостеприимны   до

471

расточительства, любили сельскую свободу, но были послушны и покорны, враги разбоя и грабежей. Все это не помогло им защититься от порабощения, а, напротив, способствовало их порабощению. Ибо коль скоро они не стремились к господству над целым светом, не имели воинственных наследственных государей и готовы были лучше платить налог, только чтобы землю их оставили в покое, то многие народы, а больше всего немцы, совершили в отношении их великий грех.

Уже при Карле Великом начались завоевательные войны, очевидной причиной которых были торговые выгоды, хотя христианская религия и использовалась как предлог; конечно же, воинственным франкам было очень кстати обращаться как с рабами с нацией трудолюбивой, занятой земледелием и торговлей,— вместо того чтобы самим учиться всем этим ремеслам. Начатое франками довершили саксы; в целой провинции славяне были истреблены или закрепощены, их земли были поделены между епископами и дворянами. Морскую торговлю разрушили северные германцы; Винета претерпела печальный конец — удар был нанесен датчанами, а остатки славян в Германии напоминают теперь то, что сделали испанцы с обитателями Перу. Не удивительно ли, если бы после стольких столетий порабощения эта нация, до крайности ожесточенная против своих христианских господ и грабителей, не переменила свой мягкий характер на коварную и жестокую леность раба? И однако, повсюду, и особенно в тех странах, где славяне пользуются известной свободой, можно распознать былые черты их характера. Несчастье этого народа заключалось в том, что при своей любви к покою и домашнему усердию он не мог установить долговечного военного строя, хотя у него и не было недостатка в мужестве в минуту бурного сопротивления. Несчастье славян — в том, что по положению среди народов земли они оказались, с одной стороны, в такой близости к немцам, а с другой стороны, тылы их были открыты для набегов восточных татар, от которых, даже от монголов, они много настрадались, много натерпелись. Но колесо все переменяющего времени вращается неудержимо, и поскольку славянские нации по большей части населяют самые прекрасные земли Европы, то, когда все эти земли будут возделаны, а иного и представить себе нельзя, потому что законодательство и политика Европы со временем будут все больше поддерживать спокойное трудолюбие и мирные отношения между народами и даже не смогут поступать иначе, то и славянские народы, столь глубоко павшие, некогда столь трудолюбивые и счастливые, пробудятся, наконец, от своего долгого тяжелого сна, сбросят с себя цепи рабства, станут возделывать принадлежащие им прекрасные области земли — от Адриатического моря до Карпат и от Дона до Мульды — и отпразднуют на них свои древние торжества спокойного трудолюбия и торговли.

Поскольку в разных странах созданы полезные, превосходные труды по истории славянского народа^13*, то остается пожелать, чтобы их пробе-

13* Фриш, Попович, Мюллер, Иордан, Штриттер, Геркен, Мёзен, Антон, Добнер, Таубе, Фортис, Зульцер, Россиньоли, Добровски, Фойгт, Пельцель и др.²⁷

472

лы были восполнены из других источников, чтобы исчезающие остатки славянских обычаев, песен и сказаний были собраны и чтобы, наконец, была создана целостная история этого племени, чего настоятельно требует общая картина человечества.

V. Чужие народы в Европе

Все рассмотренные выше нации мы можем считать коренными народностями Европы, за исключением одних венгров,— все они с незапамятных времен населяют эту часть света. Если даже они и жили некогда в-Азии, как то позволяет предположить родство разных языков, то исследование этого вопроса все же лежит за пределами нашей истории, равно-как изучение путей, которыми прошли все эти народы со времен Ноева ковчега.

Но помимо названных есть еще немало чужих для Европы народов, которые или играли известную роль, способствуя счастью и несчастью Европы в прошлом, или даже играют такую роль до сих пор.

К этим народам относятся гунны, которые при царе Аттиле пересекли,, поработили и опустошили огромные пространства земли; по всей вероятности, а также и по описанию Аммиана, это был народ монгольского племени. Если бы великий Аттила не уступил мольбам Рима и превратил столицу мира в столицу своего царства, сколь иной, сколь ужасной была бы вся история Европы! А теперь его разбитые народы вернулись в свои степи и, слава богу, не оставили после себя в Европе Священную Римскую империю калмыцкого народа!

После гуннов ужасную роль в Восточной Европе сыграли болгары, но, наконец, как и венгров, их удалось обуздать, они приняли христианство, а в конце концов даже затерялись среди других народов, усвоив язык-славян. Распалось и то новое царство, которое они основали вместе с валахами, провозгласив его на горе Хемус;. они влились в огромную смешанную массу народов в этой дако-иллирийско-фракийской области: хотя характер народа ничем и не отличается, одна из провинций турецкой империи еще носит имя болгар.

Мы минуем хазар, авар, печенегов и многие другие народы, которые доставляли столько забот и Восточной и даже Западной Римской империи, готам, славянам и другим народам, но которые или вернулись в Азию, не оставив после себя ничего долговечного, или же растворились в массе других народов.

Тем менее позволено нам заниматься остатками прежних иллирийцев, фракийцев и македонцев — албанцами, влахами, арнаутами. Они — не чужеземцы, а древние племена Европы; некогда они были основными нациями, а теперь они — перемешанные развалины, оставшиеся от разных, народов и языков.