Энциклопедия
| Вид материала | Документы |
СодержаниеИскусство резьбы. Ювелирное искусство. Народное танцевальное искусство. |
- Энциклопедия Серия «Современная школьная энциклопедия», 73.78kb.
- Новинки за серпень Природничі науки, 585.24kb.
- Надходження за вересень Природничі науки Екологія, 806.76kb.
- Кравченко А. И. Социология: справочное пособие. М.: Моск. Лицей,1996. Горкин А. П.,, 28.47kb.
- «Класс Земноводные», 54.96kb.
- Электронный и книжный сериал: энциклопедия войны и мира «Рассвет состоялся», «Рассвет, 931.2kb.
- Энциклопедия философских наук, 5584.17kb.
- Список литературы, поступившей за 2010 год в библиотеку школы №72, 108.67kb.
- Российская федерация федеральная служба по интеллектуальной собственности, патентам, 152.33kb.
- Детская энциклопедия «What This» содержит много полезной информации, которая будет, 31.75kb.
В 19 в. славились шелковые ткани, производимые в Гиссарской долине. В Душанбе были мастера, которые производили одновременно шелковую пряжу и шелковые ткани. Душанбинская шелковая алача стоила дороже, чем в других мастерских. Напр., каратагская стоила 60 – 65 таньга, варзобская – 80 – 85 таньга, а душанбинская – 95 таньга.
Ткачество было чисто мужским занятием. На ткацких станках работали халифа (мастера) из различных районов Восточной Бухары. Напр., сохранились сведения, что в одной из мастерских работали Назар-девона из Варзоба, Халим-девона из Файзабада, Хасан-девона из Явана и др. В Душанбе имелись кустарные промыслы по производству хл.-бум. и шелковых тканей. Десятки зажиточных душанбинцев имели по несколько ткацких станков, где работали наемные мастера по выделке алачи и карбоса.
Знаменитая алача в конце 19 в. была шириной 56 – 58 см. Шелковая алача в Душанбе производилась издавна. Она вывозилась за пределы под названием «дорои». До конца 19 в. алача известна как гладкая и полосатая ткань, но с 80-х гг. 19 в., видимо, начинают производить алачу с абровым (разводами) рисунком. В алаче, ткавшейся из грубых нитей ручного прядения, уток просвечивали через основу другого цвета и получали текстиль с отливом.
С нач. 20 в. в Гиссарской долине распространяются традиции ткачества абровых шелков. Здесь вырабатывается собственный стиль орнамента – крупный, четкий и лаконичный. Ткани имели мотивы миндалин, извивающихся побегов, кругов, квадратов, ломаных линий, пальметтов и др. Подготовку основы для крашения выполняли высококвалифицированные мастера-ткачи, которые одновременно были и художниками. Они сами составляли рисунки, и сами же подбирали краски для их выполнения. Нарисовав на бумаге рисунок одного рапорта ткани и подобрав к нему цвета, мастер-художник наносил контуры рисунка на растянутую основу текстиля. Затем он туго обматывал толстыми нитками все места, разделенной на пасмы, основы, которые не нужно было окрашивать, и вся основа красилась. После первого окрашивания, обмотку снимали, основу просушивали и опять обматывали таким образом, оставляя на этот раз необмотанными лишь те места, которые нужно было окрасить в следующий цвет. Эта процедура повторялась несколько раз, пока вся основа не окрашивалась в требуемые цвета. Просушив ее, заправляли в ткацкий станок, крахмалили щеткой основу и ткали. Художеств. алача высоко ценилась. Известен случай, когда душанбинец Садык-караулбеги преподнес бухарскому эмиру кусок красивой алачи из собственной мастерской, за что был пожалован чином мирохура.
В орнаменте алачи часто используются очень крупные фигуры вперемежку с мелкими. В абровых тканях часто используются крупные растительные мотивы, шахматный орнамент, розетка, сердцевидный орнамент, мотив бараньих рогов; мелкие узоры включали кресты, шарики, листообразные формы, кустики, веточки, овалы, силуэты перца, ромбы, квадраты, амулеты и т.д.
Для окраски ткани в Душанбе существовали специальные красильщики. Красильщики работали исключительно на заказчика и с его материалами. Известен душанбинский красильщик Хусейн-аксакал, который занимался окраской хлопчатобумажной и шерстяной пряжи в голубой цвет. В Душанбе функционировали особые мастерские, где красили шелковые ткани и пряжу. Техника крашения была несложной. Как правило, использовались местные и привозные краски. Оборудование для крашения состояло из четырех-пяти врытых в землю котлов, глиняных чаш, нескольких деревянных колотушек и крючков. В котлах разводили краску различной концентрации, клали ишкор (золу степного растения) и известь и растворяли, добавляли ягоды тутовника для прочности окраски. Хл.-бум. пряжу перед крашением мочили в воде, били колотушками, вешали на крючок для стекания воды, а затем окрашивали.
В Душанбе были специальные мастера-набойщики, которые наносили орнамент на ткани при помощи деревянных штампов. Как правило, пользовались очень прочной черной и красной краской. Известным набойщиком в Душанбе был Абдулхудуд-читгар.
В З0-х гг. 20 в. в Душанбе стали создаваться ткацкие артели, где работали высококвалифицированные мастера-ткачи из разных мест. Тогда же возникли в таджикской столице шелкоткацкая фабрика и текстильный комбинат, где стали использоваться традиции местного ткачества. В Душанбе было налажено производство в больших размерах атласа с абровым орнаментом. На текстильном комбинате стали вырабатывать различные виды полосатого текстиля - бекасаба.
В сов. период в Душанбе развился новый вид текстильного искуства – иск-во гобелена, которым стали заниматься художники профессионалы. Мастера декоративно-прикладного искусства Д. Абдусаматов создает монументальные формы, используя требования техники ткачества. В его изысканных многофигурных композициях есть чувство цвета, линии и пропорции. Многие его гобелены украшают общественные учреждения г. Душанбе: триптих «Искусство» в гостинице «Таджикистан», гобелены в Госцирке и в Национальной библиотеке им. Фирдавси. Мягким лиризмом наполнены гобелены В. А. Ершовой. В росписи по шелку В. Пановай, М. Насыровой использованы художественные традиции таджикского народа, сюжеты из окружающего мира.
Искусство резьбы. Иск-во резьбы одно из древнейших иск-в на терр. Душанбе. Художеств. резьбой украшались изделия из дерева, кости, металла. О развитии резьбы по кости свидетельствуют археолог. находки в древнем душанбинском городище: игольников и стил (тонких костяных палочек для письма),фрагментов фигурных рукояток ножей, датируемых Греко-бактрийским периодом. Душанбинским мастером выполнена уникальная миниатюрная голова Диониса, вырезанная из слоновой кости. По художеств. исполнению и передаче образа ярко прослеживаются местная интерпретация и наделение местными атрибутами.
Как свидетельствуют источники, в конце 19 – нач. 20 в. в Душанбе резчики по дереву делали художеств. колыбели, двери, чашки, блюда и т.д. Материалом им служили местные сорта деревьев: тутовник, верба, тополь, чинара и др. Народные мастера-резчики в жилых домах особое внимание уделяли оформлению подбалок, консолей и карнизов. Декорировались колонны зигзагами или кругами. Графическая отточенность рогообразных подбалок и дополнительная орнаментальная отделка производили впечатление завершенности постройки.
В советский период иск-во резьбы по дереву и ганчу широко используется в декорировке общественных зданий. Народные мастера таджикской столицы не только продолжают традиции, берущие истоки из глубин веков, но и разрабатывают новые стили, создают собственные школы резьбы по дереву. Вдохновенным источником для творчества молодых худ-ков являются творения мастера изящных орнаментальных форм С. Нуриддинова. Из самодеятельного худ-ка он стал профессиональным мастером орнаментальной и сюжетной резьбы. В деревянных резных панно (орнаментальных фигуративных), панджарах (решетки) и деревянных конструкциях для архит. сооружений С.Нуриддинова поражает новизна приемов, тщательность отделки и мастерство передачи. Произведения мастера украшают здание Госцирка, гостиницы «Таджикистан», развлекательного комплекса «Фарогат». Пластические возможности дерева дали импульс творчеству худ.-резчика А. Хайдарова, втворениях которого можно увидеть композиционные решения, восходящие к историческим корням таджикского народного иск-ва. Традиции резьбы продолжают молодые художники – выпускники Государственного художественного колледжа им. М. Олимова.
Ювелирное искусство. Начальный этап развития ювелирного иск-ва на терр. Душанбе датируется концом 2 – нач. 1 тыс. до н.э. В захоронениях эпохи бронзы были обнаружены ювелирные украшения, входившие в женский костюмный ансамбль.
Вторая находка – это металлический диск размером 14,5 см. Он сделан из бронзы и представляет собой фалар - деталь украшения конской сбруи. Лицевую поверхность фалара покрывает позолота из сусальных листиков золота, прорези глаз человека, изображенного на поверхности украшения, были инкрустированы вставками, которые, к сожалению, не сохранились. На фаларе изображен канонический образ юного Диониса – образ, созданный греческим скульптором Праксителем. Фалар выполнен бактрийским мастером-торевтом, т. к. многие черты огрублены, схематичны, иногда с утратой первоначального содержания. Он был, видимо, изготовлен в 1 в. до н.э.
Древние душанбинцы были искусными торевтами, ювелирами. Об этом свидетельствуют обнаруженные печи для вторичной обработки металла. Мастера изготавливали бронзовые и серебряные сосуды, украшения (колокольчики, бусы, диадемы, амулеты). Местными мастерами изготовлены найденные в городище каменная подвеска с вырезанным изображением козла и дерева, амфоровидная подвеска из зеленоватой стеклянной массы, бронзовые колокольчик и браслет, перстень с изображением человека и подвеска из обломка морской раковины. Эти ювелирные украшения датируются 2 – 3 в. Образ козла и «древа жизни» несли в себе охранные функции. Ювелирные традиции из века в век обогащались в результате культурных контактов. На терракотовой статуэтке, найденной на терр. г. Душанбе, изображен костюмный ансамбль, который был характерен для тохаристанцев 7 в. На терракоте изображены корона, гривна с крупной каплевидной подвеской и шаровидная серьга. Этим украшениям имеются археологич. аналоги в Тохаристане. Традиции продолжаются в иск-ве 13 в., свидетельством чему клад украшений, обнаруженный на терр. г.Душанбе, в Чормагзтепа: два браслета, три перстня, два ушных украшения, фрагмент массивной гривны и нашивная бляшка. Перстни имели щитки шестиугольной формы. Поверхность одного из щитков украшена цветком. Разомкнутые концы браслетов оформлены в виде змеиных головок с раздвоенными язычками. В коллекции имеются украшения в форме ушных раковин, они надевались на уши, а к ним крепились серьги - подвески. Подобные украшения, видимо, были широко распространены, т. к. их изображения сохранились и в живописи Пенджикента. В ювелирный гарнитур входил массивный серебряный браслет, искусно сплетенныйиз четырех толстых, сужающихся к концам проволок. В кладе имелись многочисленные просверленные жемчужины. Их размеры колеблются от 3 до 8 мм. Они, видимо, служили ушными подвесками, нашивками для одежды. В живописи Афросиаба изображены чаганианские принцессы, шелковая одежда которых была украшена драгоценной перевязью с жемчугами, а на шее и ушах имеются сложносоставные украшения с жемчужными подвесками. Прически также украшались жемчужинами. На протяжении всей истории ювелирного иск-ва Душанбе, в украшениях повторялись одни и те же мотивы, наделяемые магической символикой. Каждый мотив имел смысловую связь с украшением и находил декоративно-эстетическую интерпретацию.
Традиции изготовления ювелирных украшений в Душанбе имеют глубокие корни, повторяются из века в век. Оборудование состояло из горна, паяльной трубки, наковальни, тигеля, железной формы для отливки серебряных болванок, железных щипцов для угля, пинцета для захватывания и держания мелких металлических вещей, подноса, клещей, резцов для выбивания узоров и молоточков разных размеров и видов. Материалом в конце 19 в. служили серебряные монеты, золото и, реже, медь. Серебро плавили в тигле, сделанном из огнеупорной глины. Бросали туда 10 – 15 бухарских серебряных монет, добавляя 0,1 доли буры для ускорения процесса плавления. Процесс шел полчаса. Затем расплавленное серебро вливали в квадратную железную форму толщиной в спичку. После остывания серебряной массы, ее освобождали от формы, разрезали на части, формовали. Узоры выбивали резцами. В Душанбе славился ювелир Мулло Карим, который делал женские золотые украшения. Местные ювелиры изготавливали кольца, серьги, браслеты и другие украшения. Серьги девочкам здесь надевали иногда через десять дней после рождения.
Серьги подразделялись на две группы: серьги с подвесками «гушвор» и серьги в виде кольца без подвесок – «халка». Халка состояла из кольца, в нижней половине которого в два ряда помещались серебряные бусины, чередующиеся с кубиками иззерни, коралловыми или другими бусинами. Были популярны серьги в виде кольца, имеющие прикрепленную по бокам длинную серебряную цепочку зирех, с плоскими листиками-подвесками по всей длине. Серьги-гушвор имеют четное или нечетное число подесок. В парадных украшениях количество подвесок достигает 10. Были распространены в женском ансамбле нагрудные подвески саркитфи, носимые по обеим сторонам груди. Украшение это, обычно, представляло собой два полых валика (7 1,5 см) – хайкалча, украшенных зернью, которые соединялись друг с другом решеточкой с тремя глазками. Снизу имелись длинные (7 см) цепочки с полыми ромбиками на конце. От верхней части валиков, обычно, отходило несколько цепочек, которые сходились вверху у кольца-застежки. Очень были популярны различные типы ожерелий. Ценились бисерные ожерелья в виде сплошной круглой длинной сетки, называемой «гарди хазина», сделанной из черного и белого бисера. Были распространены ожерелья из крупных коралловых бусин, нанизанных на одну нитку, вперемежку со старинными серебряными монетами на небольших припаянных колечках и с четырехугольными бусинами из зерни. Изготавливались украшения полностью из серебра. Нагрудное украшение «зира» – цепочка, от которой спускались такие же цепочки с небольшими листочками или ромбиками на конце. Подобное украшение бывает либо из одной основной цепочки с подвесками – «зираи яктора», либо из двух таких цепочек – «зираи дутора» и даже из трех – «зираи сетора».
Работы ювелиров прошлого служат источником вдохновения для творчества народных мастеров и художников-профессионалов и, во многом, определяют одно из направлений дизайна современного таджикского ювелирного иск-ва. Душанбинский завод «Армугон» в своем ювелирном творчестве использует богатый опыт, накопленный народными мастерами. Художеств. своеобразие таджикских ювелирных украшений наиболее ярко проявляется в формах и декоративном решении традиционных серег, браслетов, и других украшений. Богатейшие традиции ювелирного творчества таджикского народа успешно развиваются в творчестве душанбинских художников.
ТЕАТР
Возникновение современного таджикского театрального иск-ва относится к концу 20-х гг. 20 столетия. В 1929 на базе любительского кружка в Душанбе возник первый профессиональный театр, ныне известный как Таджикский государственный академический театр драмы им. А. Лахути.
Главное прогрессивное значение театра им.А. Лахути заключалось в том, что он был тесно связан с современной действительностью, с жизнью народа. Репертуар отражал героику революционной борьбы («Мятеж» Д. Фурманова и С. Поливанова – 1931, 1939; «Два коммуниста» К. Яшина – 1931), романтику народного подвига («Борьба» А. Усманова – 1933; «Краснопалочники» С.Улугзода – 1941), пафос строительства новой жизни («Долина счастья» Г. Абдулло – 1936; «Клевета»
Саидмуродова и И. Исмоилова – 1938, «Шодмон» – С. Улугзода, 1939), патетику внутреннего мира другой национальной среды («Коварство и любовь» Ф. Шиллера – 1937; «Отелло» У. Шекспира – 1939, 1941, 1948, 1963).
В 1935 в Душанбе был создан Таджикский музыкальный театр, преобразованный в Таджикский театр оперы и балета (ныне Таджикский академический театр оперы и балета им. С. Айни). В 1937 в Душанбе на базе Московской студии, руководимой А. Д. Диким, открылся Русский драматический театр.
В 1938 в Сталинабаде был организован Республиканский театр кукол с таджикской и русской секциями. С началом Великой Отечественной войны эти коллективы распались. Позже кукольный театр был организован в Чкаловске, а затем и в Душанбе.
В конце 30-х гг. ведущие театры Душанбе вступают в полосу зрелого мастерства, свидетельствующего о росте художественной культуры коллективов, об их возможностях решать сложные творческие задачи. Об этом красноречиво говорили лучшие работы театра им. А. Лахути – «Краснопалочники», «Отелло», «Рустам и Сухроб» (пьеса А. Пирмухаммадзаде и В. Волькенштейна, 1941), Таджикского театра оперы и балета – оперы «Восстание Восе» и «Кузнец Кова» А. Баласаняна, балет «Ду гул» («Две розы») А. С. Ленского.
В годы Великой Отечественной войны театры столицы поставили спектакли по пьесам: «Сердце матери» (1942), «Дом Надира» Дж.Икрами и А. Файко (1943), «В огне» С. Улугзода (1944), «Розия» С. Баласаняна и З. Шахиди (пьеса Е. Акубжанова и Н. Зелеранского, 1942), «Песня гнева» С. А. Баласаняна (1942), «Фронт» А. Корнейчука, «Нашествие» Л. Монова, «Надежда Дурова» К. Липскерова и А. Кочетова и др.
Героические мотивы, тема нравственной силы народа, его духовной стойкости звучали с подмостков театров столицы не только в спектаклях о патриотизме наших современников, но и через показ событий давних времен. Так, в 1942 театр им. А. Лахути показал народно-героическую драму Лопе де Вега «Фуэнте Овехуна», спектакль назывался «Лауренсия».
Несмотря на трудности военных лет, государство уделяло большое внимание развитию таджикского театра. В 1942 в Душанбе было закончено строительство театра оперы и балета (авторы архитектурного проекта А. А. Юнгер, Д. И. Билибин, В. Д. Голли и С.Е. Захаров). 14 марта премьерой оперы «Кузнец Кова» С. А. Баласаняна был открыт первый театральный сезон в новом здании.
В дек. 1943 в Душанбе, по решению правительства Таджикистана, на базе передвижного ансамбля оперетты Таджикской госфилармонии был создан Театр муз. комедии. Он начал работать 1 янв. 1944 в помещении Таджикского театра оперы и балета и давал спектакли на русском языке. В авг. 1944 по решению Совнаркома республики был создан Государственный молодежный театр-студия на базе студии при ЦК ЛКСМ Таджикистана и Дома Красной Армии (студия была организована в 1943, худ. руководитель Р. А. Корох). Летом 1947 на базе молодежной театральной студии был создан русский театр юного зрителя.
В годы войны в Таджикистан были эвакуированы некоторые театральные и муз. коллективы РСФСР и Украины. С конца 1941 до середины 1944 в столице выступили: Ленинградский театр комедии, Воронежский театр оперетты, Украинская капелла «Думка», Симфонический оркестр УССР. Работа эвакуированных коллективов способствовала повышению мастерства таджикских артистов, освоению ими новых жанров, обогащению театра находками в области стилистики, выразительных средств, стимулировало дальнейшее освоение передового опыта европейской театральной культуры.
Осенью 1942 Управление по делам искусств при СНК Тадж. ССР сформировало фронтовую бригаду (худ. руководитель Р. А. Корох), в которую вошли артисты театра им. А. Лахути, солисты и музыканты тетра оперы и балета, танцоры и музыканты филармонии, артисты русского драматического театра им. Вл. Маяковского.
В мае 1943 был организован фронтовой театр Таджикистана под худ. руководством Г. П. Менглета. Русские и таджикские артисты совместно подготовили спектакль - концерт «Здравствуйте, друзья». Вместе с наступающей армией театр побывал на пяти фронтах и дал около тысячи концертов.
Начиная с 50-х гг., театры ставили спектакли, которые, в большинстве своем, поднимали социальные и этические проблемы, показывали становление характера молодого современника: драмы «Саодат» С. Саидмуродова и М.Рабиева (1948,1953,1957), «Ситора» Дж.Икрами (1954, 1961), «Экзамен», «Жизнь и любовь» (1958),«Приговор матери» (1962), «Письмо написано мною» (1973) Ф. Ансори, «Воля женщины» (1961) и «Долг гражданина» (1967) А.Сидки, «Лучистый жемчуг» С. Улугзода (1962), «Песня гор» Г. Абдулло (1962), «Тень слов» М. Бахти и др. В них отражены жизнь, повышение уровня культуры и благосостояния народа, его трудовые будни, зарождение новых взаимоотношений между людьми. В репертуаре русского театра ведущее место занимали пьесы современных авторов. Успехом пользовались постановки: «Русский вопрос», «Чужая тень», «История одной любви» К. Симонова, «Старые друзья» Л. Малюгина, «За тех, кто в море» Б. Лавренева, «Директор», «Одна» С.Алешина, «Годы странствий», «Таня», «Иркутская история», «Ожидание» А.Арбузова, «Ее друзья», «В добрый час», «Традиционный сбор» В.Розова, «Персональное дело» А. Штейна и др.
Период 50-х – начала 60-х гг. характеризовался притоком новых творческих сил. Из средних и высших художественных учебных заведений Душанбе, Москвы, Ленинграда, Ташкента пришли в драматические коллективы юноши и девушки. В 60 – 70-х гг. состоялись выпуски таджикских студий ГИТИСа им. А. В. Луначарского. На базе одной из них в 1971 был создан Таджикский государственный молодежный театр им. М. Вахидова. С 1973 артистов готовит Таджикский гос. ин-т искусств им. М. Турсунзаде. С появлением нового поколения наметился поворот в направлении актерских поисков, вобравших в себя художественные национальные традиции и достояние театрального искусства др. народов.
Для развития актерского, режиссерского и декорационного иск-ва большое значение имело и обновление репертуара. Так, в 50 - 70-е гг. таджикский театр стремится глубже подойти к исторической теме. О борьбе народа за независимость и счастье, об установлении Советской власти в Таджикистане рассказывали спектакли театра им. А. Лахути – «Дохунда» (1954, 1957, 1977), «Опаленные сердца» (1967) и «Гарнизон не сдается» (1975) Дж. Икрами, «Караван счастья» М. Миршакара (1970), «Поэма о Биби Зайнаб» С. Саидмурадова (1965, 1967). Принципиальное значение имели пьесы «Ураган» Г. Абдулло и Ш. Киямова (1957), «Пламя свободы» (1964) и «Солдаты революции» (1970) Г. Абдулло. В этих спектаклях впервые в истории таджикской драматургии были созданы образы В. И. Ленина, его соратников – Н. К. Крупской, С. К. Орджоникидзе, М. В. Фрунзе и др. Репертуар таджикских театров обогатили пьесы русских и западноевропейских классиков – Пушкина, Грибоедова, Гоголя, Островского, Чехова, Горького, Шекспира, Мольера, Гольдони, Гоцци, Шиллера, Бальзака, Нушича, а также произведения современных русских, узбекских, азербайджанских, башкирских, татарских, латышских, эстонских, киргизских, туркменских, грузинских, армянских, осетинских драматургов. В лучших спектаклях классики («Без вины виноватые», «Бедность не порок», «Ромео и Джульетта», «Король Лир», «Слуга двух господ», «Мнимый больной», «Лауренсия», «Король-олень») таджикский театр показал свое стремление к свежему современному прочтению бессмертных произведений.
В 70 – 80-е гг. театр им. А. Лахути впервые обратился к античной и современной зарубежной интеллектуальной драме («Медея» Еврипида – 1977, «Царь Эдип» Софокла – 1985, «Эзоп» Фигейреду – 1971, «Антигона» Ануя - 1971, «Стеклянный зверинец» Уильямса – 1988 и др.). Заметным явлением на столичной сцене стали постановки пьес М. Булгакова «Кабала святош» (1981) и «Зойкина квартира» (1990).
Ряд сценических произведений воскрешает эпизоды далекого прошлого таджикского народа («Восе» Г. Абдулло – 1937, «1916 год» Х. Карима и Дунгана – 1940, «Обездоленная девушка» Дж. Икрами – 1950 и др.). Первая биографическая пьеса в таджикской драматургии «Рудаки» С. Улугзода была поставлена на сцене театра им. А. Лахути в 1958 в дни, когда отмечалось 1100-летие со дня рождения основоположника персидско-таджикской лит-ры Абуабдулло Рудаки. В 1967 театр им. А. Лахути снова обратился к одному из лучших героико-трагических сказаний эпопеи «Шахнаме» Фирдавси «Рустам и Сухроб» (пьеса Г. Абдулло). На основе поэм «Шахнаме» были созданы трагедии «Бежан и Манижа» Х. Хушкиноби (1968) и «Бахроми Чубина» Т. Ахмадханова (1993). В 1975, к 700-летию классика персидско-таджикской лит-ры Амира Хусрава Дехлави, театр им. А. Лахути поставил драму Г. Абдулло «Зов любви», написанную по мотивам одной из лучших поэм классика «Дувалрони и Хизрхон». В 1980 к 1000-летию со дня рождения великого таджикского мыслителя Абуали ибни Сино два театра поставили спектакли по драме С. Улугзода: Русский театр им. В. Маяковского – «Великий исцелитель» и Таджикский молодежный театр им. М. Вахидова - «Юность Абуали Сино».
В театр им. А. Лахути в честь 2700-летия Авесты в 2001 поставлена пьеса Н. Табарова «Паёми Зардушт» («Наставления Зардушта»). В этом спектакле главную роль исполнил И. Машрабов. Этот спектакль был показан зрителям и участникам научной конференции, посвященной зороастрийской цивилизации в сент. 2003. Этим же театром осуществлена постановка спектакля на историческую тему по пьесе Барота Абдурахмона «Спитамен и Искандар» (2001). За представленную на суд зрителей постановку пьесы Мольера «Дон Жуан» нафестиваль-конкурсе «Парасту – 2003» театр им. А. Лахути получил 3-е место. Пьеса «Исмоили Сомони» принадлежит Мехмону Бахти и поставлена на сцене театра им. А. Лахути в 1999. В репертуаре Молодежного театра им. М. Вахидова одним из ведущих спектаклей является пьеса А. Сайфуллоева «Хуршедсавор», поставленная в дни празднования 90-летия М. Турсунзаде (2001).
Интерес к творческой личности, ее жизненной многосложности, духовному мужеству вызвал и спектакль о великом таджикском просветителе, ученом, писателе 19 в. Ахмаде Донише – «Ученный Адхам и другие» (пьеса С. Улугзода, 1976). Тему творчества, художника и времени расширяли и спектакли, где героями выступают поэтессы 10, 17 и 19 вв. – «Робия Балхи» А. Атобоева (1973), «Зебуннисо» Ш. Киямова и М. Шерали (1977), «Дилшод» А. Сидки (1976). В 70-х гг. происходил активный процесс переосмысления художеств. наследия и поэтому обозначились новые тенденции в нац. классике: стремление к философскому осмыслению общечеловеческих проблем, более тонкому раскрытию духовного мира героев прошлого. Обращение к творчеству таджикских поэтов, совершенствование исполнительского иск-ва родили в республике новый по форме поэтический театр одного актера. Его основателем стал М. Вахидов. Созданные им лирико-философские моноспектакли («Наедине с собой» – 1967, 1974, «Родина и сыновья» – 1969, «Любовь к жизни» – 1971) явились не только вершиной творчества выдающегося артиста, но и вошли в золотой фонд театрального иск-ва Таджикистана.
Во второй половине 80-х гг., в таджикском театре началось студийное движение. В Душанбе появились театральные студии под руководством талантливых молодых режиссеров, которые получили прочную профессиональную подготовку. Новое поколение режиссеров и актеров, сформировавшееся в 70 – 80-е гг. примечательно внутренним богатством и глубоким интересом ко многим сферам жизни и явлениям культуры. Овладевая средствами современного выразительного языка, молодые режиссеры и актеры утверждают на нац. сцене тонкий интеллектуальный психологизм. Б. Тохиров создал студию «Красный полумесяц», В. Ахадов – «Полуостров», Ф. Косимов – «Ахорун» («Город богов»). На базе студии Ф. Касымова 1 янв. 1990 был создан Государственный экспериментальный театр юного зрителя «Ахорун».
Ф. Косимов выступает одновременно и как художник, и как инсценировщик и сценограф. Ломая старую театральную эстетику, отказываясь от приемов театра бытового, прямого жизненногосоответствия, избегая историко-реальной точности создания на сцене «иллюзии» времени и места действия, он предпочитает условное, образно-метафорическое решение, поражая зрителя смелой выдумкой. Его новаторские спектакли («Иосиф потерянный вновь вернется в Канаан…» (1989), «Исфандиер» – 1992, «Антихрист» (1994), «Шейх Сан'он» (1996), «Шах Фаридун» (1997), «Поэма о любви» (2000) и др.) образовали новое направление в театральной жизни республики.
В конце 20 в. на афишах театров Душанбе появились имена новых драматургов, произведения которых были посвящены злободневным проблемам современности. Спектакль театра им. А. Лахути «Старик» (пьеса Н. Абдуллаева – 1993) – о сохранении высокого нравственного облика, утрата которого грозит гибелью человеческого рода; Молодежного им. М. Вахидова – «Палач» (по роману Ч. Айтматова «Плаха») в бытовом ключе повествует о защите достоинства и чести человека, об его отношении к земле и природе; «Опустошенный» (пьеса Дж. Куддуса) – рассказ о людях, сломанных социальными условиями; русского театра им. Маяковского – «Последний вагон» (пьеса Н. Табарова) поднимает тему наркобизнеса.
В это время в репертуаре столичных драматургических театров появились публицистические спектакли, ратующие за достоинства и права человека, его нравственные ценности, за мирный созидательный труд. Это « Драма нации» С. Аюби, «Куда идем?» Н. Абдуллоева в театре им. А. Лахути; «Восстание умерших» и «Вперед, петушки!» Ш. Солеха в театре им. Вахидова; «Лестница в небо» А. Хамдама в русском театре им. В. Маяковского и др.
Вклад в худ. развитие таджикского театра внесли выдающиеся реж. и актеры: Х. Махмудов, Ф. Умаров, М. Саидов, А. Саидов, С. Саидмуродов, В. В. Тихонович, Е. И. Мительман, В. Л. Виталиев, Ф. И. Александрин, В. Я. Ланге, Х. Рахматуллаев, Ш. Киямов, Х. Майбалиев, Д. Убайдуллоев, Ф. И. Нагорничных, С. Усманов и др.; художники – Е. Г. Чемодуров, М. Н. Шипулин, М. М. Мухин, Я. Мамадкулов, Ш. Шобутолибов и др.
Закладывали фундамент таджикского профессионального театра – нар. артисты СССР: М. Касимов, Т. Фозилова, А. Бурханов, Х. Гадоев; народные артисты Таджикистана: Г. Бакоева, С. Туйбоева, Х. Рахматуллоев, М. Халилов, Т. Гаффорова, Г. Завкибеков, Х. Назарова, А. Мухамаджонов, М. Вахидов, М. Исоева, Р. Касимова; заслуженные артисты республики: М. Саидов, А. Саидов, А. Сулаймонов и др.
М. Касимов – выдающийся представитель актеров старшего поколения, мастер сценическогоискусства, прославился воплощением на таджикской сцене образов героев У. Шекспира – Отелло, короля Лир. Истинным художником сцены, человеком большого таланта, тончайшей артистичности был крупный мастер таджикской сцены А. Бурханов. Исполнение им роли В. И. Ленина стало большим событием, в свое время. Лучшая исполнительница лирико-драматических ролей 30-х и 40-х гг. С. Туйбоева в 50-х и 60-х гг. обратилась к другой теме: она создала образы матерей, женщин, наделенных сильной волей. Глубокая поэтичность, лиричность исполнения и строгость формы отличали игру другой лирико-драматической актрисы – Т. Фозиловой. В 60 - 70-х гг. 20 столетия она создала ряд сильных, подчас противоречивых, характеров. Неизменная исполнительница ролей женщин из народа, матерей, актриса таджикского театра Г. Бакоева стала мастером тончайших деталей, достигла предельной естественности народных характеров, красочности и образности речи.
В 90-х гг. 20 в. и в начале 21 в. в Москве, Бельгии, Польше, Голландии, Франции, Иране гастролировал театр «Ахорун». В Иране выступали театры: им. А. Лахути, Молодежный театр им. М. Вахидова, Душанбинский кукольный театр; а в Германии - фольклорный театр «Гахвора» («Колыбель»). Дважды выступал в Санкт-Петербурге русский театр им. В. Маяковского.
Театры столицы принимали участие в декадах иск-ва (первая декада состоялась 19 – 20 апр. 1941, вторая декада лит-ры и иск-ва в Москве – в апр. 1957) и Днях культуры в братских республиках и за рубежом, в Республиканских и Всесоюзных смотрах и фестивалях. С 1988 ежегодно, а с 1993 через каждые два года в Душанбе проводится Республиканский театральный фестиваль «Парасту» («Ласточка»). На этом престижном конкурсе присуждаются Гран-При за лучший спектакль, призы за лучшую режиссуру, за лучшие женские и мужские роли, за лучшее художественное и музыкальное оформление, за лучший драматический дебют таджикского автора, за лучшее сценическое воплощение таджикской национальной драматургии, за лучший спектакль для детей, за лучшую оперу, за лучший балет, за культуру речи и т. п.
В Душанбе дважды проводился Международный фестиваль театров Центральной Азии «Навруз – 1990» и «Навруз – 2003». В последнем принимали участие три театра Таджикистана (Худжандский им. К. Худжанди, Хорогский им. М. Назарова, Русский им. В. Маяковского), танцевальная группа Индии, Узбекский Республиканский театр юного зрителя, театр Ирана.
Ныне в Душанбе работают Таджикский академический театр оперы и балета им. С. Айни, Таджикский академический театр драмы им. А. Лахути, Гос. русский драматический театр им. В. Маяковского, Гос. молодежный театр им. М. Вахидова, Гос. экспериментальный театр ТЮЗ «Ахорун», Гос. республиканский театр кукол.
Народное танцевальное искусство. Таджикский танец («аргушт», «усул», «бози», чаще «ракс»), имеющий многовековую богатейшую историю был тесно связан с бытом душанбинцев, сопровождая многие их семейные празднества. Переходя из поколения в поколение, он, сохранив многие древние черты, приобретал новые.
После Октябрьской революции наблюдается наивысший расцвет народного танца. Танцевальное иск-во широко вошло в быт и общественную жизнь людей. Танцами и песней сопровождались все праздники. В 20 – 30-х гг. народные танцы большей частью были перенесены на сцену в неизменном фольклорном виде. С укреплением же профессиональных театров и совершенствованием мастерства артистов, народные танцы на сцену возвращаются обогащенными. Сценический танец родился на концертах и спектаклях муз. театра, на вокально-танцевальных площадках таджикской филармонии, а после создания ансамблей танца получил возможность для быстрого самостоятельного развития. Изменилась структура народного танца. Наряду с индивидуальным танцем появляются парные танцы мужчин и женщин, танцквартет и, наконец, массовые танцы и танцевальные сюиты.
Создавая массовые танцы, балетмейстеры отбирали характерные движения таджикского танца и другие выразительные пластические средства, искали и находили рисунок и композицию, подчиняли их определенному замыслу, сюжету. Не теряя связи с фольклорным материалом, они создавали нечто новое. Так появились массовые танцы с кувшинами, танец вышивальщиц сюзане, танец хлопка и др., основанные на традициях народных плясок, изображающих процесс труда танцевальными, пантомимическими игровыми средствами.
Если нар. танец исполнялся в кругу зрителей в помещении или под открытым небом, то теперь, выйдя на подмостки, он стал подчеркнуто обращенным к зрителю. Чтобы заполнить пространство сцены, он чаще был групповым. Отсюда – рождение строгого рисунка, развернутой композиции, одинаковых или разных ярких театральных костюмов, производящих красочное, эффектное впечатление.
Живописнее, музыкальнее стала скульптурность танцевальных фигур. Шире, богаче стали образные средства выразительности танца, техничность, виртуозность их исполнения. Сценический нац. танец исполняется под оркестр нар. инструментов или под аккомпанемент одного или группы дойристов. Теперь мелодии и ритмы звучат более колоритно и мощно.
Новые формы сценического нац. танца возникли и в результате изменения манеры исполнения, более развитых элементов в движении ног, корпуса, рук, в разработке кистей, жестов, в выработке поз, виртуозных кругов, в обогащение танца игровыми элементами, живой мимикой. Широкое использование выразительности движений человеческого тела способствовало освобождению от бытового начала и обращению к поэтическому, романтическому возвышенному стилю. Главное - таджикский сценический танец выражал социальную и духовную свободу человека.
Таджикским балетмейстерам М. Файзибаевой, А. Исломовой, А. Проценко, Г. Голейзовскому, позже А. Азимовой, Х. Хакимову, Р. Баккал, З. Аминзода, Г. Мирджумаевой и др. свойственен поиск гармоничного сочетания фольклора с творческой фантазией. Их танцам присущи углубленное содержание, широкая палитра выразительных средств и сохранение неповторимого очарования нар. иск-ва. Женские и мужские танцы приобрели новые качества. Женский танец перестал быть только томным, замедленным, ограниченным в движениях. Новые номера преисполнены достоинства, свободы, радости, оптимизма, что придает исполнению стремительный, энергичный, темпераментный, жизнерадостный характер.
Бесконечно разнообразные движения появились не только в женских, но и в мужских сценических плясках. Мужским сценическим танцам вернули героическое начало, мужественность, достоинство, отвагу и доблесть, силу и динамику, как это можно было видеть в танцах памирцев (они не раз выступали в Душанбе).
Новое время принесло новые темы, сюжеты, образы. Возникли новые танцы, такие как «Шодиёна» («Радость»), «Дугонахо» («Подруги»), «Вохури» («Встреча») и др. В создании новых танцев на нар. основе, в пропаганде лучших образцов нар. хореографического иск-ва большую роль сыграли Таджикский академический театр оперы и балета им. С. Айни, Таджикская гос. филармония (образована в 1937 – 38), периферийные театры и музыкальные самодеятельные коллективы. В 1965 был создан Гос. ансамбль таджикского танца «Лола» (первый художеств. рук. Г. Валаматзоде), который построил свой репертуар на широком танцевальном наследии Таджикистана и стран зарубежного Востока. Ансамбль успешно гастролировал по Сов. Союзу, Афганистану, Ирану, Индии, Франции, Бельгии и др. странам. В 1978 при бывшем Госкомитете по телевидению и радиовещанию Тадж. ССР был создан танцевальный ансамбль «Зебо», который быстро завоевал популярность у зрителя (художеств. рук. З. Аминзаде). В этом ансамбле уделялось особое внимание эстетической выразительности и поэтичности, не только каждому движению танцовщиц, но и костюмам, подбору замечательных мелодий, ритмов, гармоничной цельности и красоте всех компонентов сценического и танцевального искусства. Весною 2003 создан новый женский танцевальный ансамбль «Гулрез» при Комитете телевидения и радиовещания. В его репертуар вошли таджикские народные, несколько стилизованные танцы, эстрадные хореографические номера и танцы других народов (художеств. рук. Дж. Охунова).
Выдающимися мастерами народного танца Таджикистана можно назвать: Б Хомидова, А. Азимову, Г. Валаматзаде, О. Исомову, А. Исхокову, А. Носирову, Л. Зохидову, М. Кобилова, У. Рабимова, Х. Хакимова, З. Каримову, Б. Ахмадову, З. Аминзаде, Г. Мирджумаеву, М. Каландарову, Э. Асанову, З. Искандарову, Г. Худоёрбекову, М. Гуленова, Х. Иркаеву, Ш. Рашидову, С. Файзалиеву, Х. Ватанову и др.
Балет. Нар. танцевальное иск-во послужило источником зарождения таджикского балета. От богатства нац. танца современный профессиональный балет перенял и развил традицию прекрасной ритмичности, пластичности, традицию возвышенной романтики, эмоциональной приподнятости, заразительной непосредственности.
В 1936, в только что организованном Таджикском муз. театре в Душанбе (в 1940 он был преобразован в театр оперы и балета), возникла небольшая танцевальная группа во главе с лучшими исполнителями М. Файзибаевой, Г. Валаматзаде, С. Ходжаевым, А. Азимовой, А. Исхоковой, О. Исомовой, С. Бахор, У. Рабимовым и др. Так родилась первая балетная группа. После приезда московских балетмейстеров А. Н. Исломовой и А. И. Проценко (конец 1936 и нач. 1939), наряду с изучением таджикского танца, в театре начались занятия по классическому балету. Первая работа балетной группы – «Вечер балета» (1939).
Танцевальные номера («Гульсара», «Лола»), хореографические сцены первых таджикских опер («Восстание Восе», «Кузнец Кова») явились зачатками будущего балетного спектакля на таджикской сцене.
В дни Декады таджикского иск-ва в Москве в апр. 1941 был показан первый балетный спектакль «Ду гул» («Две розы») на музыку А. С. Ленского, в постановке выдающегося русского балетмейстера, знатока хореографических традиций Востока К. Я. Голейзовского. Балет был для таджиков явлением непривычным, хотя это хореографическое произведение создавалось исключительно на фольклорной основе, на знакомом и близком зрителям материале.
В постановке балетов «Тщетная предосторожность» П. Л. Гертеля (1943), «Бахчисарайский фонтан» Б. В. Астафьева (1945), «Лебединое озеро» П. И. Чайковского (1947, 1956, 1962, 1983), таджикские балерины появились на сцене в открытых балетных костюмах, встали на пуанты, следуя канонам европейской школы классического танца.
Осенью 1947 афиши оповестили жителей столицы Таджикистана о предстоящей в театре оперы и балета премьере второго нац. балета – «Лейли и Маджнун» С. А. Баласаняна. Люди, знавшие и очень любившие эту древнюю легенду о трагической любви восточных Ромео и Джульетты, созданную по преданиям и произведениям таджикских поэтов-классиков, проявили большой интерес к новой работе коллектива. В 1949 создатели спектакля «Лейли и Маджнун» – композ. С. Баласанян, балетмейстер Г. Валаматзаде, худ. Е. Чемодуров и главные исполнители Л. Зохидова, М. Кобилов – были удостоены звания лауреатов Гос. премии. Деятели таджикского балета искали способы донесения до зрителя нового вида иск-ва, предлагая то сказочный сюжет («Шахерезада» Н. Римского-Корсакова – 1948, 1979; «Золушка» С. Прокофьева – 1949, 1973; «Голубой ковер» М. Вольберга – 1958), то рассказ об освободительной борьбе китайского народа («Красный мак» Р. Глиера – 1950), то пафосные произведения («Лауренсия» А. Крейна – 1952), то трагедийные («Эсмиральда» Ц. Пуни – 1953, 1976), то солнечный парад темпераментных танцев («Штраусиана» – 1948) и «Большой вальс» на музыку И. Штрауса (1961 – 1999), «Дон Кихот» Л. Минкуса – (1955, 1969, 1980), то воплощение событий действительности Таджикистана («Дильбар» А. Ленского – 1954, 1957).
В труппе формировались самобытные артисты, ученики балетмейстера А. И. Проценко. Одна из них – Л. Захидова, первая таджикская прима-балерина. В 1958 и 1961 в балетную труппу Таджикского театра оперы и балета им. С. Айни влилась большая группа выпускников Ленинградского хореографического уч-ща им. А. Я. Вагановой. Юные таджикские танцовщицы и танцоры освоили традиции русской школы классического танца. Их появление в труппе создало основу для творческого подъема и профессионального роста коллектива. Началась интенсивная работа над созданием новых спектаклей: – «Шурале» Ф. Ярулина (1962), «Тропою грома« К. Караева (1963), «Барышня и хулиган» Д. Шостаковича (1970); «Класс-концерт» на музыку разных композиторов (1972); «Маскарад» (1973), «Сотворение мира» А. Петрова (1982) и классического репертуара – «Шопениана» (1961), «Щелкунчик» (1971, 1991) и «Спящая красавица» П. Чайковского (1975), «Баядерка» Л. Минкуса (1974); над воплощением популярных классических партитур А. Адана («Жизель» – 1958 и «Корсар» – 1960), С. Прокофьева («Ромео и Джульетта» – 1966, 1990), И. Стравинского («Жар-птица» – 1980) и произведений, редко исполняемых, таких как: «Египетские ночи» А. С. Аренского (1968), «Дафнис и Хлоя» М. Равеля (1969), «Любовь-волшебница» М. де Фальи (1969). В главных партиях успешно выступали М. Собирова, Б. Исоева, С. Азаматова, С. Узакова, Г. Головянц, Ш. Турдиева, Т. Джавадзода, Н. Мадьярова, Т. Холова, позже Г. Собирова, Л. Гусакова, З. Беляева, И. Каткасова, Х. Алибаева, Д. Валиева и др. Выпускники ленинградской школы – Б. Джурабаев, М. Бурханов, К. Холов, В. Ишанходжаев, ташкентской - Б. Давлятов – подняли авторитет мужского танца, продолжив и развив традиции, заложенные зачинателями мужского танца на таджикской сцене А. Проценко, М. Кабиловым, В. Коромилиным.
В становлении балетного иск-ва в республике, в обретении им своей аудитории неоценима творческая деятельность замечательной таджикской балерины Малики Сабировой. Воспитанница Ленинградского хореографического уч-ща, она обладала уникальным дарованием. Тонкое ощущение жизненной правды сценического поведения, способность к глубокому постижению внутреннего мира своих героинь, умение сообщать создаваемым образам высокую поэтичность сочетались у нее с естественностью танцевального выражения, технически безупречным мастерством. «Пластическая речь» балерины отличалась непосредственностью, выразительностью, была одухотворена большой внутренней культурой, отмечена изысканным художеств. вкусом. Строгий академизм танца Малики Сабировой нес на себе и отблески многовековой таджикской хореографической культуры – восточную прихотливость линий, ритмическую чистоту и точность, изящную гибкую грацию – выразительность и четкость движений рук. Балерина завоевала мировую славу. Она выступала в Англии, Италии, Франции, Японии, Бирме, Иране, Турции, Болгарии, Польше, Чехословакии, на Кубе и во мн. др. странах. Балетная труппа Таджикистана во главе с М. Сабировой выступила в Финляндии, Малайзии, Сингапуре, Таиланде, Индии, Пакистане. Молодой таджикский балет вышел на мировую арену. Труппа показывала свои спектакли в Москве (1941, 1957, 1967, 1972), Ташкенте, Свердловске, Новосибирске (1968), Вильнюсе (1970), Орске, Оренбурге (1972), Киеве (1981) и др. городах.
В 60 – 90-х гг. в репертуаре театра появился новый национальный балет: «Горная легенда» (1964) и «Сын родины» Ю. Тер-Осипова (1967, 2000); «Темурмалик» М. Ашрафи (1972), «Смерть ростовщика» (1978), «Юсуф и Зулайхо» (1991) и «Сиявуш» Т. Шахиди (1993), «Поэма гор» (1985) и «Цветок граната» Ю. Мамедова (1993), «Прекрасная Дувалрони» (1987, 1991), «Рубаи Хайяма» (1991) и «Маком любви» Ф. Бахора (1992). Таджикский балет старался отыскать новые формы художеств. условности, как выразительного средства, помогающего отодвигать назад все внешние перипетии сюжета и шире раскрывать сложный мир человеческой души.
Опираясь на лучшие традиции русского балета, таджикский театр придерживался принципа танцевальной образности и создавал такие спектакли, в которых танец не иллюстрировал жизнь, а становился главным средством действенного художеств. выражения мира героев, их мыслей и чувств. Обогащались не только выразительные возможности таджикского балетного театра, расширились и его тематические рамки. Афишу театра украшала и классика («Собор парижской богоматери» Ц. Пуни – 1989, «Тщетная предосторожность» П. Л. Гертеля – 1990, «Коппелия» Л. Делиба – 1992, «Сон скульптора» на музыку Ф. Листа – 1997), и произведения современных авторов («Кармен-сюита» Ж. Бизе – Р. Щедрина, 1981; «Макбет» К. Молчанова, 1984; «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» на музыку А. Рыбникова, 1987; «Павана Мавра» Г. Перселл, 1988; «1001 ночь» Ф. Амирова, 1986 и др.). Для зрителей младшего возраста были поставлены: «Доктор Айболит» И. Морозова (1952, 1963, 1977, 1992), «Петя и волк» на музыку С. Прокофьева (1963), «Буратино» Н. Сабитова (1965, 2001), «Золотая лань» (1969), «Алибаба и разбойники» Г. Александрова (1983), «Малыш и Карлсон» (1977) и «Винни Пух и все, все, все…» Ю. Тер-Осипова (1981), «Волшебный лук» М. Атоева (1985), «Снежная королева» К. Тушенка (1988) и др.
В 60 – 80-е гг. таджикские артисты успешно расширяли свою деятельность и в сфере концертной эстрады. Они танцевали вариации и дуэты из классических и современных балетов. В программу творческих вечеров М. Сабировой и М. Бурханова входили также забытые хореографические миниатюры: «Карнавал в Венеции», «Вакханалия», «Испанская сюита», «Танец часов» и др.
На больших праздничных концертах, посвященных крупным событиям, театр выступал со специально подготовленной танцевальной сюитой: «Летите, голуби» – 1961, хореография Б. Завьялова; «Весенний Таджикистан» – 1971, музыка Т. Шахиди, хореография О. Виноградова, и др. Балетная труппа принимала участие в создании телевизионных фильмов-балетов («Восточное сказание», по мотивам М. Ю. Лермонтова «Три пальмы», музыка В. Милова, хореография И. Юсупова, «Таджикфильм» – 1972; «Рубаи Хайяма», музыка Т. Шахиди, хореография С. Азаматовой, «Таджикфильм» – 1980).
В хореографических постановках таджикского театра выступали солисты Большого театра: М. Кондратьева, Е. Рябинкина, Г. Ледях, Б. Хохлов; Мариинского: И. Колпакова, С. Викулов, Н. Кургапкина, Ф. Рузиматов; Ереванского – В. Галстян; итальянская балерина Л. Кози и др. зарубежные артисты балета.
В мае 1989 в Душанбе состоялся первый Региональный конкурс молодых артистов балета им. Малики Сабировой. В 1991 этот конкурс стал международным и собрал претендентов из многих городов – Москвы, Санкт-Петербурга, Якутска, Саратова, Ташкента, Бишкека, Пекина, Токио. Председатель жюри В. Гордеев привез в Душанбе свою труппу «Русский балет», давшую благотворительные концерты.
В 2003 правительство республики приняло постановление о создании хореографического уч-ща в Душанбе.
Цирк. Современный таджикский цирк возник на основе деятельности артистов театральных трупп в начале 20-х гг. 20 в. Среди участников театральных трупп были отдельные любители, демонстрировавшие свои возможности в отдельных жанрах циркового иск-ва. На концертах самодеятельности нередко можно было видеть индивидуальные акробатические номера или группу артистов, исполняюшую «пирамиду», фокусников и клоунов. Чаще стали приезжать русские артисты, в одиночку или небольшими группами. Они выступали на базарах столицы.
В 1929 на базе отдельных групп был организован первый Гос. цирк при Народном Комиссариате просвещения. Первое время он выступал в шапито, затем в 1930 переехал в новое, специально построенное здание. Репертуар состоял из выступлений приезжих цирковых артистов, а также артистов муз. и театрального жанра. Цирк гастролировал по республике и за ее пределами.
Начиная с 1933, с помощью русского цирка, были подготовлены первые артисты циркового жанра из числа таджиков – М. Зикриева, Ш. Абдуллаева, Н. Мамадрахимова, которые освоили воздушную гимнастику и некоторые др. виды циркового искусства.
В 1935 в Сталинабаде было закончено строительство первого каменного зимнего циркового здания. В этом же году при Первом госцирке была создана небольшая передвижная группа мюзик-холла из числа свободных артистов цирка. Она выступала вместе с другими артистами музыкальных жанров, гастролировала в сельских районах. В здании цирка ежегодно выступали приезжие русские и узбекские канатоходцы, воздушные гимнасты, наездники, велофигуристы-эксцентрики, эквилибристы, акробаты-прыгуны, дрессировщики, борцы. Среди гастролирующих знаменитостей – М. М. Золло, с крупной работой «Звериная железная дорога»; В. Г. Дуров, с дрессированными животными; Н. П. Гладильщиков, с хищными и домашними животными; группа акробатов-прыгунов Донвальдо, иллюзионист Э. Т. Кио, семья цирковых артистов Дельвари и др.
Начиная со второй половины 30-х гг., вплоть до начала 90-х, цирк работал регулярно, открывая сезоны осенью и закрывая их летом. Разнообразию гастролей способствовал бывший Союзгосцирк (Всесоюзное объединение гос. цирков), созданный в 1957 на базе Главного управления цирков и циркообъединения Министерства культуры СССР. В Душанбе выступали дрессировщики: А. Н. и Т. Н Буслаевы, А. Н. Александров, И. Н. Бугримова, Т. В. и Ю. В. Дуровы, В. М. и М. М. Запашные, М. П. Назарова, В. И. Филатов с аттракционом «Медвежий цирк»; воздушные гимнасты: М. и Б. Гусевы, В. М. и М. Н. Волгины, Бубновы, Л. Ионова и Г. Резникова, акробаты-прыгуны под руководством В. В. Довейко, художественно-акробатическая группа М. М. Егорова, клоуны Карандаш (М. Н. Румянцев), Бим-Бом (И. С. Радунский и Н. И. Вильтзак), жонглер Н. П. Барзилович, канатоходцы Волжанские, велофигуристы под руководством А. А. Александрова, исполнители эквилибристического жанра (на проволоке) сестры Кох, цирк лилипутов, дагестанские канатоходцы под руководством Ташкенбаева, туркменские наездники-джигиты под руководством Д. Г. Ходжаева и др.
В 1966 возникла идея создания нац. цирка. Зимой того же года по инициативе акробата В. Валиева был написан сценарий отдельного большого циркового номера «Таджикские национальные игры», в котором были использованы элементы народного праздника. Он был утвержден Министерством культуры республики. Номер под руководством В. Валиева был подготовлен за рекордно короткий срок – в течении года. В 1968 номер вошел во Всесоюзный Конвейер, и таджикские артисты выступали с ним в течении года на манеже Московского гос. цирка – одного из старейших коллективов бывшего СССР. В том же году правительство республики приняло решение об организации в Таджикистане нац. цирка. При госцирке в Душанбе открылась специальная двухгодичная студия, в которую из 700 претендентов, в основном участников художеств. самодеятельности и спортсменов-разрядников, были приняты 70 талантливых юношей и девушек. Для обучения их технике и мастерству различных жанров и видов циркового иск-ва, наездничества, канатоходства из разных городов приглашались опытные педагоги, такие как: Р. Е. Славский, Ю. М. Хазов, Д. Барок, А. В. Денисова, В. Г. Хери, С. Н. Понукалин, Д. А. Шнайдер и др. Художеств. руководителем рождающегося таджикского циркового коллектива был назначен опытный режиссер, организатор и руководитель ряда цирковых коллективов, бывший талантливый жонглер, Засл. деятель иск-ва Литовской ССР Н. П. Барзилович. Обучение включало не только овладением профессионального умения, но и освоением некоторых приемов традиционного цирка, поиском ярких нац. форм. Отдельные студийцы стажировались в цирках Казани, Тбилиси, Иркутска, Ашхабада и др. городов. В 1970 одна из групп молодых артистов впервые выступила с программой «Богатыри» в Минске.
22 апр. того же года в Душанбе состоялась премьера первой программы таджикского национального циркового коллектива «Навруз». Авторы текста – Р. Славский (он же реж.-постановщик) и О. Фадеева, музыка – Г. Авакова, Ю. Тер-Осипова, С. Хамроева, художник – Засл. деятель иск-ва Тадж. ССР К. Ефимов. В программе широко были использованы традиционные виды нар. иск-ва (выступление пахлавонов – силачей, масхарабозов, дорбозов – канатоходцев, показ дрессированных осликов, коз, верблюдов и т. п.). В программе участвовали: жонглеры на лошадях под управлением С. Бехбуди, воздушные гимнасты Курбановы, М. Кадырова – с пластическим этюдом «Девушка с кувшином», Р. Касымова и Д. Байкадамова – с пластико-акробатический этюдом дрессировщица Л. Кафарова и др. Н. Ахмедова, М. Алиева, Т. Холматов пластично исполняли номер «Эквилибристы на лестнице». Озорно проходил номер «Мальчики на осликах» в исполнении Р. Алиева, Г. Гусайнова и К. Краутер. Выступали так же Э. Хаитбаева и Д. Саидов с силовым номером, жонглеры Ильясовы, иллюзионист С. Караматов, наездники под руководством Д. Баранова, канатоходцы Сатторовы, вольтижёры Зардаковы. Чуть позже в репертуаре таджикского цирка появились еще белее интересные и оригинальные номера: «Караван горного Памира», созданный П. Юсуповым, который вместе с женой А. Юсуповой впервые показал свой номер в г. Горький в 1972, где он и получил высокую оценку Комиссии; оригинальный номер «Друзья» – сложные трюки канатоходцев под руководством Н. Алиевой на двухъярусном пятнадцатиметровом канате – симдор, этот номер впервые был показан в 1977 в Московском цирке.
Таджикские артисты успешно выступали в Ленинграде, Волгограде, Свердловске, Челябинске, Саратове, Тбилиси, Венгрии, Чехословакии, Германии, Монголии, Польше, Америке. За вклад в развитие нац. циркового иск-ва П. Юсупов удостоен звания Нар. артиста Таджикистана; Н. Алиева, С. Бехбуди, В. Валиев, Д. Барон удостоены звания Засл. артиста республики.
22 дек. 1977 выступление артистов таджикского цирка состоялось в новом здании цирка на 2000 мест. Окрылась также гостиница «Арена» на 190 мест. Новые прекрасные условия стимулировали дальнейшее развитие нац. цирка. Особый калорит цирковых программам придает включение в них оригинальных номеров: канатоходцы, индийская йога, игры с огнем, силовой аттракцион, притягивание автомобиля зубами, танец на стекле и др. оригинальные номера. Одна из последних работ – Новая программа под руководством С. Изатуллоева была посвящена 1100-летию Государства Саманидов. В конце 2003 подготовлена новая цирковая программа под руководством Н. Раджабова.
Опера. Элементы оперы наблюдаются в древнем певческом иск-ве таджиков, особенно в нар. музыкальной драме. В одной из них – «Монголке» (исполняемой тремя или четырьмя сельскими любителями, в сопровождении такого же числа музыкантов на семейных торжествах Бадахшана), поныне роль Жениха от начала до конца представления чисто вокальная, а роль Монголки воплощается только средствами танца.
Премьера первой таджикской оперы «Шуриши Восеъ» («Восстание Восе») состоялась 16 окт. 1939. Этому предшествовала интенсивная подготовка. В конце 1933 при первом профессиональном таджикском театре создали муз. ансамбль из специальной небольшой группы. Основное его ядро составили музыканты, певцы и танцовщицы драматической труппы.
Весной 1935 было решено создать таджикский муз. театр собственными силами. Он получил название «Таджикский муз. театр-студия при Нар. комиссариате просвещения Таджикский ССР». Таджикский драматургический и муз. театры работали в одном помещении, именуясь «Таджикским гос. объединенным театром им. А. Лахути».
В целях повышения актерской и муз. квалификации, а также общеобразовательного уровня творческих работников объединенного театра, с дек. 1935 были открыты трехгодичные курсы.
В течение двух сезонов, вплоть до начала 1937, репертуар театра ограничивался только одноактными и двухактными муз.-драматическими пьесами местных авторов («Зерно любви» Дж. Икрами, «Кем была Бегим?» А. Усмонова, «Дохунда» – маленькая инсценировка С. Саидмурадова по одноименному роману С. Айни и др.). В репертуаре театра, по-прежнему, центральное место занимала концертная программа. Постепенно театр переходит к многоактным муз. драмам, с каждой постановкой укрепляет свои художественные и творческие позиции.
В сезон 1937 – 38 муз. театр начал самостоятельное существование. Был организован симфонический оркестр, хор, образовалась балетная труппа, сформировалась вокальная группа. В конце 1936 в театре начались занятия с солистами, которые проводил квалифицированный педагог по вокалу Е. А. Прокофьев. Его учениками были: Т. Фозилова, Х. Ахмадов, Б. Тураев, А. Муллокандов, А. Бобоева, Р. Голибова, Х. Тоиров, А. Наматиев, М. Бахор, Р. Толмасов и др.
К моменту, когда муз. театр начал самостоятельно функционировать, в нем уже образовалось ядро – группа руководящих творческих работников: художеств. рук. Ф. А. Корох, гл. дирижер Л. Г. Кауфман, заведующий вокальной частью Е. А. Прокофьев, хормейстер П. С. Мирошниченко, балетмейстеры А. Н. Исломова, А. И. Проценко, Г. Валаматзаде. В работе театра деятельное участие принимали композ. С. А. Баласанян и А. С. Ленский.
Муз. представление «Лола» («Тюльпан», музыка С. А. Баласаняна и С. Ю. Урбаха, 1939), по существу, подготовило почву для рождения первых таджикских опер и балетов. Переход от муз.-драматических спектаклей, в которых нар. песни и мелодии звучали в унисон с нац. инструментами, к такому сложному жанру, как опера, произошел за два-три года. В 1940 муз. театр был преобразован в Театр оперы и балета (с 1955 им. С. Айни).
Первая таджикская опера – «Восстание Восе» (новые сценич. ред. в 1941, 1945, 1958, 1974).
Постановка оперы «Евгений Онегин» на таджикском языке (1946) показала рост профессионального мастерства артистов (Онегин – А. Муллокандов, А. Наматиев; Татьяна – Т. Фозилова, Р. Голибова). Для таджикского оперного театра работа над произведением П. И. Чайковского определила становление профессиональной муз. культуры. «Пиковая дама» (1948, 1958, 1968, 1991) стала продолжением работы над произведениями Чайковского. После нее театр обратился к творческому наследию Н. А. Римского-Корсакова. На сцене таджикского театра оперы и балета былипоставлены «Сказка о царе Салтане» (1949), «Майская ночь» (1950), «Царская невеста» (1953, 1973), «Моцарт и Сальери» (1983). Одновременно шли работы над операми «Князь Игорь» А. Бородина (1949, 1953, 1980), «Русалка» А. Даргомыжского (1951, 1984), «Демон» А. Рубинштейна (1955, 1982), «Мазепа» (1956), «Сорочинская ярмарка» М. Мусоргского (1971), «Иван Сусанин» М. Глинки (1967), «Алеко» С. Рахманинова (1968, 1996).
Театр постоянно стремился пропагандировать лучшие классические произведения: «Паяцы» Р. Леонкавалло (1946, 1962, 1966, 2003), «Чио-Чио-сан» (1950, 1986) Дж. Пучини, «Севильский цирюльник» Дж. Россини (1951, 1959, 1983, 2000), «Травиата» (1951, 1977, 1988), «Риголетто» (1953, 1961, 1990), «Аида» (1954, 1963, 1969, 1979, 1988), «Луиза Миллер» (1958), «Отелло» (1966), «Трубадур» (1971), «Бал-маскарад» Дж. Верди (1983); «Кармен» Ж. Бизе (1948, 1962, 1988), «Фауст» Ш. Гуно (1952, 1958), «Лакме» Л. Делиба (1959), «Дон Паскале» (1976) и «Любовный напиток» Г. Доницетти (1991), «Свадьба Фигаро» (1977) и «Дон Жуан» В. Моцарта (1990), «Служанка-госпожа» Дж. Перголези (1997).
Из произведений современных композиторов шли: «Семья Пираса» Дм. Кабалевского (1953), «Таня» Г. Крейтнера (1956), «Укрощение строптивой» В. Шебалина (1959, 1975), «Дочь Кубы» К. Листова (1963), «В бурю» Т. Хренникова (1972), «Тихий дом» И. Дзержинского (1975), «Оптимистическая трагедия» А. Холминова (1982), «Порги и Бесс» Дж. Гершвина и др.
Для детей были поставлены оперы: «Красная шапочка» И. Кюи (1956, 1969, 2001), «Лиса-обманщица» М. Цветкова (1961), «Белоснежка» Э. Колмановского (1975), «Волшебная свирель» Г. Ротта (1973, 2003), «Хрустальный башмачок» А. Спадавеккиа (1988), «Калиф-аист» (1989), «Карлик-нос» (1994), «Красавица и чудовище» Т. Шахиди (1995) и др.
Театр познакомил зрителей с одним из лучших произведений украинской муз. классики «Запорожец за Дунаем» Г. Артемовского (1952), операми грузинского композитора В. Домидзе «Кето и Коте» (1952) и узбекского автора С. Юдакова «Проделки Майсары» (1962, 1993) и др.
В репертуар были включены также оперетты «Жюстина Фавер» (1954) и «Перикола» Ж. Оффенбаха (1957, 1982), «Цыганский барон» (1955, 1971) и «Летучая мышь» И. Штрауса (1965), «Корневильские колокола» Р. Планкета (1959), «Сильва» (1966) и «Марица» И. Кальмана (1976), «Роз-Мари» Р. Фримля и Г. Стотгарта (1973), «Севастопольский вальс» К. Листова (1964, 1995), «Поцелуй Чаниты» Ю. Малютина (1970) и др.
Свой вклад в оперное иск-во внесли: режиссеры Р. Корох, Н. Фрид, А. Баранников, Б. Мартов, А. Бакалейников, А. Макаревский, С. Усманов, Ш. Низомов и др.; дирижеры В. Чернов, Л. Левин, Г. Рисман, Э. Айранетянц, Д. Далгат, И. Чудновский, И. Абдуллаев, А. Ниёзмамадов, Б. Меробов и др.; хормейстеры К. Марожников, Х. Муллокандов, А. Мелехин, Х. Маджидов и др.
Труппа постоянно пополнялась певцами-солистами из других городов. Среди русских певцов, проработавших несколько сезонов в Душанбе, было немало артистов с хорошими вокальными данными. Среди них: Г. Лерская, С. Зарифьян, Г. Бенеманская, С. Баринский, Н. Чередникова, В. Дубовик, Р. Вольберг, А. Матеосов, В. Рызванович, В. Першина, Н. Бесстрашнов, Л. Нерсесова, Ю. Ягунова, Н. Карасева, Г. Зорина, Н. Буряк, Н. Свешникова, В. Свиридова, Р. Сокольская, А. Денисов, Е. Андреев, Г. Федюк и др.
Начиная с 1948 в спектаклях таджикского оперного театра выступали солисты Большого Театра: А. Батурин, П. Норцов, Е. Иванов, А. Орфенов, П. Чекин, М. Киселев, А. Большаков, А. Огнивцев и др., а также зарубежные певцы из Румынии, Венгрии, Египта и др. стран.
Ставя произведения русских и западноевропейских композиторов, театр, время от времени, показывал новые национальные оперы. Современной теме были посвящены «Невеста» (1946) и «Хосият» А. Ленского (1964). О событиях двадцатых годов на Памире, о борьбе с врагами Советской власти рассказывала опера «Бахтиер и Нисо» С. Баласаняна (1954); «Пулат и Гулру» Ш. Сайфиддинова (1957, 1977). Другие оперы этого автора – «Рудаки» (1976) и «Айни» (1978) – воскресили образы родоначальника таджикской классической лит-ры и выдающегося писателя 20 в. На основе бессмертной поэмы Бедиля «Комде и Мадан» (17 в.) родилась одноименная лирическая опера З. Шахиди (1960, 1994, 2003). Драматическую судьбу таджикского фронтовика в первые послевоенные годы воссоздал Я. Сабзанов в своей опере «Возвращение» (1967, 1985). Литературные источники стали материалом для опер «Проклятый народом» (1973) и «Золотой кишлак» Д. Дустмухаммедова (1981). Другая опера этого автора, «Всадники революции» (1984), воскрешает последние страницы борьбы таджикского народа с врагами Советской власти. Опера «Шерак» С. Хамроева (1970) повествует о борьбе с чужеземцами в далеком прошлом. Известная сказка «Коза с кудрявыми ножками» вдохновила Ф. Одинаева на создание одноименной детской оперы (1987) и др.
В конце 20 и в самом начале 21 в. появились оперы «Амир Исмоил» Т. Шахиди (1999), посвященная 1100-летию образования гос. Саманидов, и новая героическая опера «Рустам и Сухроб» Т. Сатторова (2001), по мотивам одноименной поэмы «Шахнаме» Фирдавси. Некоторые певцы – А. Муллокандов, Х. Ахмадов, Ш. Муллоджонова, Х. Мавлонова, М. Бахор занимались в Московской консерватории. Х. Мавлонова – первая таджичка, полностью овладевшая сложным искусством вокала, исполняющая шедевры мировой оперной классики (Тоска, Аида, Лиза, Дездемона, Ярославна, Мария и др.). Приняв эстафету от Т. Фозиловой, Р. Голибовой, А. Бобоевой и др. нац. оперных певиц, с именами которых связаны первые страницы в истории художеств. культуры таджикского народа, Х. Мавлонова добилась успехов в оперном иск-ве.
В 50 – 90-х гг. в труппу пришли певцы, окончившие Московскую консерваторию: Л. Кабирова, Р. Бурхонов, А. Бобокулов (перешедший затем в филармонию), Я. Голибов, Ф. Хакимова, О. Сабзалиева, Б. Мамадкулов, Р. Муллоджонова, Н. Хамробоев, А. Холиков, В. Каримов и др.; Ташкентскую – А. Абдурауфов, З. Аминова, Н. Максудов, Ф. Зайдуллоев и др.; Таджикский ин-т искусств – А. Мирраджабов, М. Достиев, С. Нуруллоев, Р. Милосердова, С. Юсупова и др.
В 1941 в дни Декады таджикского иск-ва в Москве театр был удостоен ордена Ленина, а в 1971 за услуги в развитии иск-ва ему было присвоено почетное звание Академический.