Публицистика публицистика публицистика публицистика публицистика публицистика публицистика

Вид материала

Документы

Содержание Интервью для “Час–Time” Ответы Мухаммада Салиха на вопросы “Час–Time” Июнь, 1998, Москва У них все держится на воровстве Правительству Соединенных Штатов Америки Мухаммад Салих

Подобный материал:

• Программа курса "теория публицистики и литературно-художественной критики", 169.51kb.
• Русская публицистика конца 50-х начала 60-х гг. XIX в об общественно-политическом, 446.43kb.
• Н. В. Гоголь и проблема публицистика журналистика литература, 11.75kb.
• Быков В. В. Альпийская баллада, 158.5kb.
• Публицистика 2011- 2012, 16641.66kb.
• Лекции, 34 часа, 27.26kb.
• Публицистика к. Ф. Рылеева в историко-политическом контексте 1820-х, 617.39kb.
• Аксаков Иван Сергеевич Поэзия Шесть стихотворений (1846) Публицистика Примечание, 1831.37kb.
• Название Краткая аннотация, 271.09kb.
• Публикуется по книге: Омуркулов Кадыр. Стон ледника: Публицистика и проза. Б.: Шуру,, 3372.6kb.

Интервью для “Час–Time”


Апрель, 1998

Украина, Киев

Мухаммад Салих. Председатель Демократической партии Эрк (Воля) Узбекистана. Родился в 1949 г. в Хорезмской области Узбекистана. После окончания школы служил в армии, и как солдат был неволным участником Пражских событий августа 68-го года. После СА поступил на факультет журналистики Ташкентского Университета.

Работал в редакциях республиканских газет.

Первая книга стихотворений была издана в 1976 г. После этого одна за другой стали появляться его новые книги. Его стихотворный стиль открыл в узбекской литературе в целом (не только в поэзии) новые рубежи. Несмотря на то, что критика обвинила его в “невнятности и темнотe смыслa”, он внес в литературное мышление “прозрачность”. Одна из его книг так и называется: “Прозрачный дом”.

Поэзия М. Салиха заставила узбекскую литературную общественность попристальнее взглянуть на себя, на свою личность. Своим стилем он стал учить молодых поэтов отвечать за каждый свой “вздох”. С начала восьмидесятых годов Салих стал самым знаменитым поэтом в Узбекистане.

Он автор 11 книг стихов и 5 книг публицистики и сценариев.

Начало политической деятельности М. Салиха приходится на времена правления Константина Устиновича Черненко. Объединив вокруг себя нескольких молодых писателей и поэтов, М. Салих выступил против дискриминации национальных обрядов в республике. Протест был выражен в кратком манифесте, который подписали 56 молодых узбекских поэтов и писателей, и отправлен в Политбюро. Но пока разбиралось это письмо, Черненко скончался и к власти пришел М. Горбачев. Ответ на письмо поэтов пришел из администрации “реформатора”, но содержание ответа и не пахло реформой. Мухаммад Салих и его друзья, подписавшие письмо, оказались под перекрестным огнем: их имена были включены в чёрный список, под запретом оказались их книги. Начались допросы и преследования.

В 1988 году М. Салих и трое его друзей-писателей создали Народное движение “Бирлик”. Это Движение дейстивительно стало народным. М. Салих, (к тому времени секретарь Союза писателей Узбекистана) выделил Народному Движению несколько комнат из здания Союза писательей, лично рекомендовал на пост председателя Движения одного из работников Ташкентского НИИ, А.Пулатова. Пулатов начал использовать авторитет движения в своих корыстных целях. Он, выгнанный из Компартии, заставил рядовых членов движения организовать митинг с требованием восстановить его в членстве компартии! Народное движение, призванное бороться против компартии, стало под руководителем бывшего коммуниста, защитником компартии. Этот человек, сотрудничая с появившимся в то время во всех республиках бывшего Союза так называемым “Интерсоюз”ом, декларировал реформацию и обновлениe Компартии и Союза. Такое предательство не могло устраивать Салиха и его единомышленников, мечтавших восстановить независимость своей страны и ради этой цели создавших движениe “Бирлик”. В марте 1990 года Салих и несколько человек, вышли из народного движения и создали Демократическую партию “Эрк”.

Партия “Эрк” стала первой оппозиционной партией в Узбекистане.

20 июня 1990 года по инициативе партии Эрк в парламенте была принята “Декларация о независимости Узбекистана”.

В декабре 1991 года, в президентских выборах председатель партии

Эрк Мухаммад Салих, собрал как кандидат в президенты, 12,7% голосов избирателей. Так официально было объявлено. А на самом деле выборы были фальсифицированы и по заключениям независимых наблюдателей, Мухаммад Салих победил своего соперника на выборах.

Скоро после выборов, 16 января 1992 года были расстреляны студенты, вышедшие на демонстрацию, с протестом фальсификации выборов и против подорожания хлебопродуктов. Двое студентов погибли, десятки были ранены.

В 1992 году, по инициативе партии “Эрк”, был создан “Форум Демократических сил”. Вокруг “Форума” объединились все оппозиционные силы Узбекистана. Испугавшись этого объединения, власти обвинили руководство “Эрк” в подготовке государственного переворота. По выдуманному делу, “Миллий Мажлис”, были арестованы несколько человек из руководства “Эрк”а, в том числе и секретарь Центрального Совета партии доктор физико-математических наук Атаназар Ариф. Продержав до суда 2 меясца в заключении Арифова и других активистов партии, суд, “по указке сверху”, осудил всех на 5 лет заключению. Весной 1993 года был арестован и председатель партии М. Салих, но под давлением мировой общественности, власти Узбекистана вынуждены были освободить его из тюрмы. После освобождения М. Салих, по решению партии и соратников, покинул Узбекистан, чтобы руководить партией из за рубежа. До ноября 1994 года М. Салих жил в Турции, пока президент Узбекистана И. Каримов во время своего визита в Анкару не требовал от турецких властей выдачи Салиха. Но турецкое правительство отказало требованию Каримова. Этот скандал был широко освещен в прессе. Чтобы не усложнить отношения Турции с Узбекистаном, М. Салих уехал в Германию.

До 1997 года М. Салих жил в Германии. Затем снова вернулся в Турцию. В ноябре 1997 года Турцию посетил президент Узбекистана И. Каримов, и события, происшедщие в 1994 году, повторились. Мухаммад Салих был выслан из Турции на этот раз в Болгарию. Но после отъезда Каримова, турецкие власти позволили ему вернуться к своей семье, в Стамбул. Эта высылка М.Салиха была широко освещена в прессе.

Ответы Мухаммада Салиха на вопросы “Час–Time”

ДП “Эрк” с 1993 года находится в подполье. Чтобы запретить партию “Эрк” были придуманы много законов и инструкций, которые противоречили Конституции Узбекистана. Против нашей организации были брошены десятки провокаторов и стукачей. Периодически арестовывались наиболее активные члены партии. Два раза, в 1992 и 1995 годах, против нас, исскуственно было возбуждено уголовное дело по обвинению в “попытке государственного переворота”. Несмотря на то, что эти обвинения не подтверждались на суде, члены нашей партии были осуждены на длительные сроки заключения. За границей, в том числе и на Украине, был организован выпуск партийной газеты “Эрк”. В этой связи я хочу поблагодарить наших друзей из Народного Руха Украины, и его лидера Вячеслава Максимовича Чорновила, которые по мере своих возможностей помогали нашим ребятам и поддерживали их. Вячеслав Максимович Чорновил известен узбекской интеллигенции еще до перестройки. Я от всей души желаю Народному Руху и Вячеславу Максимовичу победы на приближающихся парламентских выборах.

Узбекистан по своему геополитическому, экономическому и демографическому положению является ключевым государством в Центральной Азии. Политические и экономические изменения в нашей стране всегда влияли на соседей государств – благотворно или пагубно – в зависимости от природы этих изменений.

После распада СССР, Узбекистан выбрал путь авторитарного государства, подавляя всякие демократические начинания общества. Политическая оппозиция, появившиеся во время Перестройки, вынуждена была уйти в подполье после президентских выборов в 1991 году. Независимые издания были запрещены, инакомыслящие и лидеры оппозиции были арестованы или стали бежать за пределы Узбекистана.

Руководство Узбекистана решило либерализовать экономику без политического либерализма и в течении нескольких лет потерпело полное фиаско: сегодня экономика Узбекистана парализована коррупцией и взяточничеством, из за отсутствия конвертации валюты многие иностранные фирмы покинули Узбекистан и продолжают покидать. 95 процентов населения живет в глубокой нищете.

Вам известно, что наш политический мир вот уже несколько лет переживает своего рода антиленинизм. Этот процесс еще не кончился, но явно теряет свою динамику. Экономическая разруха и вялость реформ в бывших Советских республиках вновь заставляют массы мечтать о потерянном социалистическом рае. Это закономерно, ибо, по сути, после падения той экономической модели и её надстройки, созданных В. И. Лениным, никто не смог заполнить образoвавшийся вакуум. И нельзя назвать сегодняшних наших демократов твердыми антиленинистами, потому что они фактически способствуют возрoждению той социально-политической ситуации, которая 80 лет тому назад привела большевиков к власти. Наши антиленинисты забывают, что Ленин, чтобы создать свое социалистическое государство, в первую очередь уничтожил средний класс. Очевидно, что демократические реформаторы должны начать свое дело исходя из этой точки, направить существующий экономический и интеллектуальный потенциал к созданию среднего класса. Опыт западных стран показал, что средний класс, материально независимый от государства, -единственная гарантия демократии и свободы.

А опыт наших диктаторских режимов показал, что “политика рыночной экономики” без приоритетов, создаст в обществе кучку очень богатых и массу очень бедных. Между ними огромная пустота. Эту пустоту, как нам думается, должeн будет заполнить средний класс.

Так и наша альтернатива режиму Узбекистана, - создать экономику, опирающуюся на свободный рынок, направленную на создание среднего класса. То есть, ускорить приватизацию госимуществa, денационализировать коллективные хозяйства, увеличить капитaловложения в развитие малых и средных проектов и аграрную промышленность, обеспечить эти реформы правовой основой и т.д.

Но самое главное, нельзя претворить эти изменения в жизнь, если не будут предшествовать им политические реформы. Сохранить параллельность экономической и политической реформы очень важно. Без свободы слова и свободного обмена информации очень трудно создать свободный рынок. Без свободного рынка невозможен материально независимый от государства средний класс.

Узбекистан имеет все шансы стать демократическим и экономически развитым государством. У нас например, не будет проблемы с приватизацией земли, как в России. Наши люди еще не успели полностью отчуждаться от земли и они способны обрабатывать её. У них все еще не притуплен инстинкт личной собственности. Они понимают рынок и, самое главное, они трудолюбивы. Есть, наконец, достаточное количество природных богатств - материальная база для реформ.

Одним словом, несмотря на все репрессии режима, мы смотрим на будущее с оптимизмом. Режим нынешний в конце концов падет: или собственной инерцией или требованием народа. Не важно, кто придет на смену ему, важен путь, который изберет будущее правительство Узбекистана. Мы, в лице политической оппозиции, призваны подготовить почву для победы демократического направления сил. А для этого нужно пробудить широкие слои масс, что мы и стремимся делать.


Интервью


журналу "Люди как они есть"

Июнь, 1998, Москва


Пять лет назад известный узбекский поэт и переводчик, председатель оппозиционной партии "Эрк", соперник Ислама Каримова на президентских выборах 1991 года Мухаммад Салих, скрываясь от преследования, вынужден был бежать в Турцию. С тех пор лидер узбекской оппозиции ни разу не пересекал границ бывшего СССР и только в конце апреля впервые приехал в Москву. Его интервью в нашем журнале - первое, которое он дал российской прессе за годы своей политической эмиграции.

- Мухаммад, в конце 80-х годов творческая интеллигенция массово потянулась в политику, но немногие задержались в нем надолго, и в России, и в других постсоветских государствах. Вы же до сих пор остаетесь активнмм политиком, лидером партии, стали даже политическим эмигрантом. Не жалеете что ради этого оставили поэзию?

- Я никогда к этому не стремился. Действительно, долгие годы писал стихи, выпускал книги... Тогда мне казалось, что написано очень много. А сейчас посмотрел - всего около десяти тысяч строк, не так много, оказывается. Почему занялся политикой? Не я так решил, решила ситуация в стране. А я всегда был аполитичным по натуре. Просто выступал против тех, кто делает политику сегодня. Это люди той генерации, которая правила нами семьдесять с лишным лет. Они строили тюрьмы, но сами никогда не пробовали там посидеть. Они работают президентами или кем-то ещё так же, как работали бы чиновниками в любой конторе. Я уверен, что им на смену придет другая генерация. Скажем так, относительнмх идеалистов.

- Но сейчас вроде бы спрос на прагматиков, "трезвых политиков".

- Да, многие даже хвастаются: мы такие прагматики, такие реалисты... Но я уверен, что прагматики не спасут сегодня. Может быть, и идеалисты не спасут, однако с ними должно прийти в политику нравственное начало. Если его нет, любое дело неизбежно, рано или поздно, закончится крахом.

- Так вы пошли в политику, желая привести в неё это самое нравственное начало?

- Нет, тогда мы не думали об этом. В 1988 году мы просто поняли, что наш долг, долг патриотов, - создать движение, которое обьединит социальный потенциал, энергию народа. Так родилось народное движение "Бирлик". В переводе с узбекского - "Единство", слово тогда очень модное. Хотя ещё в десятые годы нашего века в Узбекистане была национальная буржуазная партия с таким названием. Даже не партия, а скорее ее прообраз, кружок...

Наше движение создавали самые известные в республике литераторы, я написал первую программу "Бирлика". Мы сознательно решили опираться на авторитетет писателей, которые тогда много говорили о национальных проблемах, об экологии,об умирающeм Арале, о демократии, о гибельном культе хлопка и так далее. Это имело большой отклик в народе. Мы мечтали о том, что, когда наше движение окрепнет, станет массовым и сильным, мы уйдём, передав дело политикам и учёным. Поэты и писатели - народ эмоциональный, думали мы, зачем нам политика всерьёз?

Потом в движении произошёл раскол, началась клановая борьба и я из него ушёл.

- А до этого вам приходилось уходить, например из КПСС?

- Нет, я никогда не был в КПСС. Хотя, трижды меня туда хотели принять. Первый раз во время службы в армии, в 1968 году, в Чехословакии. Я был в оккупационных войсках, когда подавили "пражскую весну", - наша часть из Венгрии вошла в Братиславу. Потом меня звали в КПСС во время учебы в университете, а третий раз - в 88-м, когда меня избрали одним из секретарей Союза писателей Узбекистана. Сам Рафик Нишанович Нишанов, тогдашний первый секретарь компартии республики, вызвал к себе, уговаривал. Даже грозили "убрать" из секретарей Союза писателей. Каждый раз я отказывался. Я никогда не жил коммунистическими идеями, в них не верил, тем более что большевики уничтожили моих предков.

- Как "врагов народа"?

- Моего деда расстреляли в 1928 году. Он был беком, ему принадлежало западное бекство Хорезма. В 24-м у семьи все отобрали - дом, земли, имущество, потом деда убили. Он молодой ещё был, тридцать четыре года. А моему отцу (он родился в 1918-м) запретили посещать школу как сыну врага, так и остался он с двумя классами образования. Когда началась Отечественная война, отец писал заявления с просьбой отправить его на фронт, но ему отказывали, считали, что сразу перебежит к немцам. Только в 42-м он добился своего, ушёл воевать. Кстати,отец рассказывал, что к немцам в легионеры перешли как раз те, кто когда-то раскулачивали нашу семью. А отец войну прoшёл, был несколько раз ранен. После войны его, несмотря на "двухклассное" образование, назначили директором сельской школы, он очень красиво, каллиграфически писал и хорошо рисовал. Отец и стихи писал, поэзия у нас в роду.

- А политика - не наследственнa?

- Когда мы создали "Бирлик", отец был ещё жив. Он сказал: "Наш предок в шестом колене, в 18-м веке, был оппозиционером. Хан Хорезма отрубил ему голову, а семью выслал в Бухару. Семнадцать лет они скитались, пока не пришёл другой хан и не вернул им все".

Я тогда надеялся, что мне уезжать не придется.Теперь вспоминаю слова отца .Пять лет уже живу в эмиграции, дай Бог,чтобы не растянулось на семнадцать лет.

- В эмиграцию уезжали уже председателем демократической партии "Эрк". Она сменила движение "Бирлик"?

- Движение осталось, но после моего выхода из него так же поступили и другие известные в Узбекистане литераторым. Сначала думал: все, вернусь к своим стихам. Но не получилось – мы решили продолжить борьбу. И в феврале 90-го родилась демократическая партия "Эрк" ("Воля"). В к тому времени уже был членом Верховного Совета Узбекистана, то есть у меня была трибуна. 20 июня передал в Президиум Верховного Совета проект "Декларации о независимости Узбекистана", под которым, среди других, подписались сто шестьдесять семь депутатов - коммунистов. Ислам Каримов тогда очень испугался, обьявил перерыв в заседании парламента. Oн в тот момент боялся ссориться с депутатами, потому что президента тогда избирал парламент и рисковать было нельзя. Декларацию мы приняли, против проголосовали где-то четыре процента депутатов. Но Каримов поменял название Декларации, заменив слово "нeзависимость" на "суверенитет". Глупость полная, формально суверенитет у нас и так был.

Каримов, с одной стороны, боялся Москвы, с другой - не хотел окончательно рассориться с нами, чтобы, если Москва попытается его убрать, опереться на нас как на заступников. Он был готов на все, лишь бы усидеть, сохранить власть. Когда Янаев обьявил о ГКЧП, Каримов летел из Дели. Прямо с борта самолёта он отправил Янаеву телеграмму с поздравлениями. А прилетев в Ташкент, стал говорить, что в Узбекистане не надо вводить чрезвыйчайное положение, у нас, мол, и так все нормально. То есть, он опять поддерживал союзную власть, но с оглядкой и делал нам сигнал: видите, я республику свою оберегал. При этом все указания хунты немедленно печатали у нас в газетах,а прокурорам на местах разослали приказы выполнять все требования ГКЧП. Каримов и тут схитрил - распоряжения шли не за его подписью, а премьер-министра Мирсаидова. Наша партия, естественно, заявила о том, что она против ГКЧП и когда все кончилось, Каримов меня позвал: "Нам с вами надо укреплять независимость Узбекистана". 29 августа он провозгласил независимость страны - во второй раз, но зато сам. За что потом и орден получил.

Мне не хочется столько говорить об Исламе Каримове, но поневоле приходится - он первое лицо в политической жизни Узбекистана.

- Тем более что в декабре 1991 года вы были его соперником на выборах. Вы в самом деле рассчитывали на победу?

- Нет, понимал, что в той ситуации мне не выиграть, хотя Каримов опасался меня, присылал людей, чтобы уговорили меня снять свою кандидатуру. Но я хотел показать, что выбор может быть, что ничего страшного в этом нет. У нас не было денег на проведение кампании, за сорок дней всего однажды в течении тринадцати минут я говорил по телевидению, где Каримов появлялся ежедневно по многу раз. Мне срывали встречи с избирателями, моих наблюдателей не пускали на избирательные участки. Ничего, говорил я, пусть за меня проголосует всего один процент избирателей, важен урок демократии.

- А сколько проголосовало?

- Когда обьявили предварительные результаты, прозвучала цифра - тридцать три процентa. Человека, который произнес это в эфире, быстро выгнали с радио. На третий раз назвали окончательный "итог": 12,7 процента, это после всех подтасовок и фальсификаций, которые особо и не скрывали. Наверное, тогда Каримов окончательно понял, что я для него опасен, что в нормальной ситуации меня не победить и решил со мной покончить.

Для разгрома нашей партии власть воспользовалась январскими выступлениями молодёжи в Ташкенте, когда милиция открыла огонь и погибли двоe ребят. Президент до сих пор не верит, что это не я организовал акции протеста, что молодежь вышла на улицу по собственной инициативе. Так начались преследования, закрыли восемь наших областных газет, цензура душила и нашу центральную газету, которая была самой популярной в стране: тираж в три-четыре раза больше, чем у официальных.

Какое-то время я ещё надеялся, что смогу нормализовать отношения оппозиции и власти. Около тридцати лучших экономистов республики разработали программу развития (по нашей просьбе) - я предложил её Каримову, пусть использует как свою, лишь бы экономика заработала. Он не захотел. Мы написали два проекта конституции, сказали - давайте, вместе доработаем и примем. Снова отказ.

А в начале 1993 года угроза моего ареста стала реальностью, я вынужден был скрываться. 2 апреля меня все-таки арестовали и несколько дней продержали в подвале МВД. Выпустили только потому, что вступилась международная общественность, - под расписку о невыезде. Фактически я находился под домашним арестом. Друзья дважды предлагали мне бежать, я отказывался. На третий раз они буквально вынудили меня уехать, вывезли из дома. И при весьма странных обстоятельствах. Почти год мой дом круглосуточно был окружён автомобилями с "прослушкой", наружным наблюдением. А в ту ночь все куда-то исчезли, никого не было, ни одной машины. Сейчас я думаю, возможно, мой отьезд был организован при участии властей.

Я перебрался в Турцию, потом туда же выслали без документов, денег и вещей - мою жену с двумя нашими детьми. Потом партия была фактически запрещена, отобрано помещение, оргтехника, закрыта последняя газета.

Сейчас Узбекистан стал большой тюрьмой. В 1995 году в здешних тюрьмах на каждую койку приходилось по четыре заключенных - люди спали по очереди. В 98-м одна койка приходится уже на восьмерых, в очереди стоят не для того чтобы поспать, а посидеть. Упрятать человека за решётку - самое простое дело. Вы можете дать взятку рядовому милиционеру, несколько сот рублей, с просьбой, например, посадить соседа, которого почему-то невзлюбили и милиционер его посадит на тот срок, который вы "заказали". Тем самым он ещё окажет услугу всем правоохранительным структурам, которые живут за счёт того, что отбирают у своих жертв последние гроши. что уж тут говорить о преследовании оппозиции, подавлении инакомыслия?

- Почему вы уехали именно в Турцию?

- Там у меня были друзья, я ведь много в свое время переводил с турецкого. Меня знали, там была какая-то опора, не финансовая, но моральная. Каримов прислал туркам гневное письмо: вы держите моего врага! Когда он приезжал в Турцию, я вынужден был на неделю уезжать, чтобм не обострять ситуацию. А весной этого года, перед поездкой премьер-министра Турции в Ташкент, меня даже официально депортировали из страны.

- Вы не боитесь, что турки могут вас просто выдать властям Узбекистана? Как выдали других узбекских оппозиционеров Киргизия, Казахстан? Да и ваш приезд в Москву - это же риск! Россия сейчас отдает "врагов" чуть ли не по первому требованию соседних правительств.

- Нет, Турция меня не выдаст, я уверен. Даже моя депортация вызвала большое возмущение в этой стране, протест подписали около двухсот ведущих писателей и общественных деятелей Турции. А в Москву я приехал совершенно легально, не скрываясь. Но и без рекламы, конечно. Хотя друзьям, у которых остановился, звонили из Ташкента и предупредили, что агенты Каримова, которых тут много, проявляет, так сказать, интерес.

И все-таки скажу: я вернусь домой, в Узбекистан. Может, в этом году. В апреле я уже собирался приехать, участвовать в курултае партии. Но в последний момент мне позвонили соратники из Ташкента и сказали: не надо приезжать, тебя наверняка арестуют, а вслед за тобой и многих других, тебе не просто арест грозит - могут убить.

- Значит, "Эрк" продолжает работать?

- Да. В свое время мы выдали пятьдесят четыре тысячи удостоверений членам партии, а официально написали заявления о выходе из нее семнадцать человек. Кто-то сделал это, чтобы избежать ареста, кому-то грозили другие неприятности. Все эти заявления печатали правительственные газеты: смотрите, люди уходят из оппозиции. И сейчас обо мне распространяют слухи. То Каримов заявляет: пока вы здесь работаете, гнете спину на хлопке, Салих там по ресторанам пьянствует (а я несколько лет вообще не пью), то ещё какую-то чушь. Мне кажется, дело еще в том, что информацией его снабжают люди, которые меня ненавидят. Те, кто сочувствует мне, не могут ему ничего сказать, боятся пострадать как "сообщники".

- А разве ситуация в Узбекистане, в том числе и с правами человека, так уж сильно отличается от ситуации в соседних и многих других постсоветских республиках? И, как вы сами говорили, почти везде правят люди той же генерации, что Ислам Каримов, - бывшие партийные боссы, члены политбюро.

- Я его обвиняю больше других, потому что Узбекистан в нашем регионе имел лучшие шансы быстро встать на ноги, а он эти шансы не использовал. В начале 90-х малый и средний бизнес как-то пытался пробиться, сегодня он практически уничтожен. Из двух тысяч иностранных фирм, которые работали в республике, осталось не более трехсот, остальные ушли. Зато почти узаконена переправка наркотиков через страну. Мафия не просто вышла на свет - ее глава запросто может появиться на людях рядом с министром внутренних дел, выступить по телевидению.

Сегодня в Узбекистане есть два процента безумно богатых людей и девяносто восемь процентов - нищих. Расслоение гораздо более страшное, чем, например, в России, где все-таки формируется средний класс.

- У вас есть своя модель государственности Узбекистана?

- Да. Поэтому я хочу вернуться, чтобы строить это государство.

- Светское или исламское? Турецкая или иранская модель?

- Конечно, светское демократическое государство.

- А вообще "исламский" фактор для вас важен?

- Важен и как для политика, и как для человека. Но я бы сказал не исламский, а религиозный фактор. Точнее, даже не религия, а вера в Бога. Только человек, верующий в Бога, мне кажется, может быть по настоящему честнмм и справедливым. Я не считаю исламскими государства, которые сегодня обьявляют себя таковыми.

- С самого начала вашей политической детяельности вас обвиняли в национализме, в антирусской пропаганде. Тогда русских в Узбекистане было довольно много. За последние годы уехали десятки, если не сотни тысяч. Разве Узбекистан от этого выиграл?

- Вaжный вопрос... во время перестройки я писал против советской империи, против русификации и русских. Тогда национализм нужен был как импульс, чтобы помочь народу сохранить свою национальную самобытность. Сегодня, когда мы свободны и независимы, национализм нам не нужен, он мешает и вреден. И сейчас у меня как у политика нет идей национализма. Какое засилье может угрожать независимому Узбекистану восемьдесят процентов населения которого - узбеки?

- Развитие события по таджикскому варианту в Узбекистане возможно?

- Нет, абсолютно. Там есть конкретные силы, которме хотят действовать по известному сценарию. У нас их нет.

- Вм говорили, что надеетесь вернуться в Ташкент уже в этом году. А когда, по-вашему, ситуация в Узбекистане может изменитья принципиально?

- Думаю, это произойдёт в 2000 году: Уйдёт старая генерация политиков, придет новая.

- Вы такой оптимист?

- Да. Не был бы оптимистом - давно бы умер. Меня пытаются пожалеть - не повезло, мол, тебе. Наоборот, отвечаю, повезло. Повезло в том, что я знаю теперь, что такое везение и невезение. Я глубоко сострадаю диктаторам, которые не могут спокойно спать из-за страха покушений на их жизнь, каждую ночь меняют "место расположения", будто они не президенты своих республик, а подпольщики. Живут среди своего народа, как среди народа вражеского. Это - страшное невезение. А везение - когда человек не боится никого и ничего, кроме Бога, может спокойно распластаться и заснуть, сознавая, что он никому не лгал, не изменял, не воровал и не убивал.


У них все держится на воровстве


Литературная газета, 01.08.1998

Известный узбекский поэт и политический деятель Мухаммад САЛИХ в беседе с обозревателем "ЛГ" Людмилой ЛАВРОВОЙ

- Как случилось, Мухаммад, что вы оказались неугодным на своей родине, в Узбекистане? И даже в Москву опасаетесь приехать, а из Турции вас выслали... Вспоминаю ваш разговор в Ташкенте в конце 80-их с поэтом Иваном Ждановым, который "ЛГ" тогда напечатала, сколько надежд!

- Из всех надежд того переломного времени сбылась, пожалуй, главная: Узбекистан стал независимым. У нас, если можно так выразиться, установилась независимая диктатура. А я уверен, что для молодого государства очень важно иметь дееспособные демократические институты. Ведь что такое нормальная парламентская борьба, как не помощь тому же правительству? Здоровая конструктивная оппозиция - важнейший стимул для власти. В Узбекистане подобные прописные истины игнорируются, потому что заведомо воспринимаются как покушение на "устои" единоличного правления.

2 июля 1992 года я в знак протеста против репрессий, направленных на моих сторонников, отказался от депутатского мандата и сразу же оппозицию начали активно вытеснять из парламента. Мне говорили потом, что я поступил недальновидно: надо было, дескать, войти в правительство, согласиться с Каримовым, тем временем укрепляя партию и в режиме компромисса готовить будущее для оппозиции. Но я уверен, что поступил правильно. Этот альянс лишь опорочил бы мою репутацию в глазах людей, потому что месяца через три Каримов нашёл бы способ освободиться от меня, сделав участником какого-нибудь инспирированного им скандала. В своем последнем разговоре с Каримовым я ему прямо об этом сказал. Партнёрство возможно лишь на правовом поле, а не там где царит произвол.

Совершенно не согласен и с теми, кто, ссылается на якобы гражданскую неготовность народа, утверждает, будто после крушения Союза в Узбекистане иного режима и быть не могло. Моя страна обладает большим научным и творческим потенциалом, у нас много широко образованных, мыслящих людей, именно они составляют прочную основу для построения демократического государства.

Наверное, вам покажется странным, но у меня нет лично антипатии к Каримову. Хотя, он обо мне пишет в своих обращениях к главам тех государств, где я нахожу приют: "мой личный враг". Своеобразное определение для инакомыслящего, не правда ли? А какая политическая культура! Вот и из Турции меня выслали, но я ни на кого не в обиде.

Я - оптимист, более чем когда-либо прежде. Через 2-3 года на общественную сцену придет новая генерация, появятся и другие лидеры. В Узбекистане уже немало тех, кто думает так, как я.

- Не слишком ли вы оптимистичны? Этой зимой в Ферганской долине вновь была вспышка резни, сложные отношения складываются вокруг Оша... Не случится ли так, что после Каримова возьмут верх экстремистские силы, начнутся волнения на этнической и религиозной почве? Многие считают, что "полицейское правление" нынешнего президента Узбекистана является сдерживающим фактором возможной социальной катастрофы. Кроме того, есть сведения, что нынешним летом в Ферганской долине начнётся подогреваемое извне нечто вроде народного восстания. Вы не допускаете возможности, что вас могут использовать в этом случае как прикрытие совсем других целей?

- Я не позволю использовать себя никаким альтернативным силам. Моя борьба возможна только в пределах демократических методов. Скажу ещё, что народ наш со стороны "подогревать" не нужно. Он доведен до отчаяния и готов на все.

Да, козырь исламского фундаментализма у нас используют умело. Те, кто устраивает резню в Фергане, не исламисты, а группа преступников, которых следует судить. Тех же, кого там безосновательно называют ваххабитами, подвергают преследова-ниям, я хорошо знаю, встречался с ними в Стамбуле, они тоже беженцы. Ваххабизм - выгодный жупел в международных делах, кроме того, так легче расправляться с инакомыслящими. Действительно, у населения трех областей Ферганской долины высокое религиозное сознание, там много мечетей, но говорить, будто все это проявления фундаментализма - абсурд. Исламский экстремизм провоцируется именно той политикой, которая проводится: загнать верующих в подполье. Последние три месяца в республике развернулась настоящая кампания травли верующих. В Самарканде, Ташкенте много народа посадили, а в Кашкадарьинской области отлавливают тех, кто носит бороду и насильно её сбривают. Но религиозное-то чувство не сбреешь!

Уверен, что религиозную напряженность можно снять, только прекратив преследование верующих. Сейчас в республике в тюрьмах нет мест, заключённые в камерах стоят. Властям придется строить тюрьму за тюрьмой или мечети превращать в тюрьмы.

А мы, оппозиция, пока бессильны чем-либо реально помочь народу, кроме того что открыто говорим миру о творяющемся беспределе. Нас пытаются всячески дискредитировать, представляя дело так, будто мы критикуем ради собственных политических амбиций. Но правда такова, что убийство - и физическое и нравственное - стало нормой жизни в Узбекистане. Мы обнищали не только материально, но и духовно. В беспросветном мраке переживаемой народом трагедии смешно говорить об угрозе фундаментализма, о чьих-то политических амбициях.

- Но на что или на кого опирается режим? Он жестоко расправился с прежней элитой: практически довели до смерти такую мощную личность как Сарвар Азимов, в безвестности угасла талантливая и любимай народом поэтесса Зульфия... Идет подавление любых идей: красных, демократических, исламских...

- Именно любых. Наших двоих тоже убили в тюрьме. И так происходит со всяким, кто как-либо выделился, возвысил голос против... Всех тасуют как колоду карт.

- Это что же - жизнь по известному циничному принципу: после нас хоть потоп?

- Цинизм исключает возможность для подобных правителей задуматься над деяниями рук своих. Бог Каримова - власть. Он уже правит девять лет, на подтасованном референдуме 1995 года продлил свои полномочия до 2001 года, а там скажет: выборов же не было! Для него непредставимо, что можно расстаться с постом президента. Он исключает любой уход из власти, боится своего часа и закрывается от судьбы. Великое терпение народа - вот залог того, что не было крупных беспорядков. Оппозиция уже имеет силы, мы могли бы поднять людей, но сознательно не идем на открытую конфронтацию, чтобы избежать кровопролития. Так что разговоры о "железной руке" - блеф. Кажущаяся стабильность - отнюдь не заслуга диктатуры.

- По вашему, был шанс пойти по другому пути?

- Да. И нынешняя - кстати не только узбекская - власть упустила его. На всем постсоветском пространстве в большей или меньшей степени очевиден регресс - политический, экономический, социальный. В 1991 году оппозиция в Узбекистане еще не в полной мере была готова взять власть, но заложить основу для позитивного экономического сдвига в виде законов мы могли. И что получилось? Уничтожение разумных норм советского времени, структур управления, в сущности, парализовало государственныe механизмы. Парадокс, но там нет государства! Не смешно ли, когда президент лично подписывает бумагу на вызов каких-нибудь 100 тонн риса? Каждая мелочь контролируется единолично, а доступ к "телу Каримова " обеспечивает за взятки орда помощников.

3-5 процентов у нас богатеи. Но они никакие не предприниматели, они присосались к правящей верхушке, тянут из казны. У верхушки все зиждется на воровстве. Натуральный обмен: воруют и делятся. Коррупция - слишком цивилизованное понятие для них.

- Как же тогда обяснить тесные контакты с Германией, Турцией... Совместно проводимые военные учения?

- Запад вспоминает о правах человека тогда, когда это не противоречит его интересам. Узбекистан - это газ, нефть, золото, цветные металлы, хлопок, дешевая рабочая сила и много чего еще... Германия, например, никогда не заикается ни о каких правах, понимая, что если не она, то придут другие... Япония, скажем...

- Я бы выдвинула на первый план геополитический фактор Узбекистана.

- Разумеется, Узбекистан - крупный союзник в первую очередь Америки и Запада в целях поддерживания геостратегического равновесия в своем регионе, точно так же, как все бывшие социалистические государства Восточной Европы и особенно Украина - в своем. Констатирую безоценочно. Конечно, у Узбекистана есть выбор, тем более перед возвыщаюшимся Китаем. Полагаю, узбекские политики могли бы более внимательно отнестись к России. Во всяком случае, такова моя позиция и моих сторонников.

Возможно, в ближайшем будущем мы будем нуждаться в России так же, как и она в нас. Близоруко было бы выбирать одну опору, Америку, например. Узбекистан, Средняя Азия в целом в своей внешней политике обьязаны быть гибкими и определять союзников, исходя из собственных прагматических интересов, из логики геополитического положения.

Главное - это взаимовыгодное сотрудничество, и хорошо, если для него есть историческая база. Поэтому надеюсь, что Россия, отказавшись от метода давления военной мощью, станет в недалеком будущем влиятельным и искренним партнером.

- Возможна ли нормальная интеграция со странами, где политики делают ставку на национализм?

- Я считал и считаю, что в 80-е годы национализм оправдывал себя как реакция на диктат Центра. Сегодня эта проблема не актуальна для независимого Узбекистана. На 1995 год в республике проживало около 6 процентов русскоязычного населения. Нам просто необходимы другие культуры, чтобы мы могли лучше себя понимать. Мононациональное общество всегда проигрывает. Но мне бы не хотелось, чтобы узбеки являлись нацменьшинством на своей земле.

- Ваше видение нового узбекского общества?

- На этом пространстве мы живем много тысячелетий, сложились определенные традиции. Менялись ханства, режимы, а здравый смысл подсказывает, что необходимо искать консенсус в обшестве. Я сторонник светского демократического государства. Думаю, если либерализовать экономику, решить вопрос приватизации земли, поощрять иницативу сельских тружеников, мелких-средных производителей, то буквально за 2-3 года жизнь в республике преобразится. Сейчас из-за отсутствия свободной конвертации валюты мое государство на глазах у всего мира грабят. Особенно отличается корейская мафия. На "черном" рынке доллар стоит 180 сумов, в банке - 40-50. Путем несложных операций на каждом долларе можно заработать 4. Это же воровство! Три года назад в Узбекистане было более двух тысячи иностранных фирм, сейчас меньше двухсот осталось. А ведь даже при авторитарном режиме экономические свободы способны сделать чудеса, воодушевить людей на творческий труд.

Пока же часть населения кормят прежние шесть соток, овцы, корова. Остальные по 2-3 года не получают зарплату, в поте лица собирают хлопок, который оплачивают грошами за тонну, а продают по 1800 долларов, оправдывая свой произвол тем, что вот нет же войны, и показывает при этом по ТВ кадры из таджикской хроники - отрезанную голову. 6 лет показывают! Благодарите, мол, Бога.

- Чем же занята интеллигенция? Помню, как активно обьединились узбекские писатели в 80-е годы вокруг проблемы защиты Арала...

- О чем вы говорите! Все более-менее независимые издания закрыты. Недовольных масса, и говорят уже в слух, открыто, устали бояться. Тех, кто пишет панегирики властям, можно по пальцам пересчитать.

С 1994 года руководство Союза писателей ушло в глухую оппозицию. Настолько у нас мрачно все, что даже подхалимов нет.

Конечно, интеллигенция еще скажет своё слово. А пока многие уехали, кто в тюрьме, а кто убит.

Несколько месяцев назад наблюдалось некоторое смягчение отношений к нашей партии "Эрк", к тому же американцы рекомендовали легализировать её. Мы с готовностью пошли навстречу примирения, но когда возникла реальная возможность моего возвращения, все изменилось. У нас уже готовился съезд, но пришло предупреждение: лучше не надо. А я готов даже под домашним арестом сидеть - лишь бы партия работала...

У меня личных проблем нет, выходят книги, статьи, но я обязан быть с народом. Почему меня пять лет преследуют? Потому что наша организация поддерживается народом . Даже снять меня с руководства партии пытались, предлагая некоторым членам центрального совета организовать мое переизбрание, обещали вернуть политические права, имущество партии. Чтобы спасти партию, я был готов отойти, но товарищи не пошли на этот сговор. Тогда одного нашего секретаря избили, другого посадили и он умер в тюрьме. Наверное, только если бы я вновь занялся поэзией, тогда бы забыли про меня.

Но я надеюсь что в этом году все равно вернусь в Узбекистан. Так или иначе. Мне надоело жить изгнанником.

Между прочим, как-то просмотрел я свои стихи 70-80 годов, а там все об изгнании, о какой-то чужой земле... И это сбылось...


Правительству
Соединенных Штатов Америки

ОБРАЩЕНИЕ


09.04.1999


Демократическая оппозиция Узбекистана переживает самые тяжелые дни со времени своего появления. Режим страны под лозунгом «борьбы с фундаментализмом » уничтожает политическую оппозицию. За девять лет независимости режим Каримова не смог ликвидировать ее. Сотни демократов были брошены за решетки, десятки убиты в тюрмах, высланы из страны, но борьба за свободу так или иначе продолжалась.

Взрывы 16 февраля 1999 года в Ташкенте - по всей вероятности спровоцированные самими властями - окончательно развязали диктатору руки. Он перешел в наступление по всем параметрам, чтобы уничтожить своего главного врага - демократическую оппозицию.

Да, главный враг режима демократическая оппозиция, а не выдуманные фундаменталисты. Потому, что только демократическая оппозиция имеет подлинный авторитет среди населения и только она может стать альтернативой режиму, а не «фундаменталисты».

По случаю 16 февраля арестованы более двух тысяч человек, основная масса которых являются политическими оппозиционерами, а не «ваххабистами» как вещает официальная пропаганда.

Арестовывают совершенно невинных людей, чтобы посеять страх в народе. Беспредел достиг своего апогея, когда президент Каримов публично заявил о том, что «если экстремисты не сдаются, будут наказаны их родители». Даже Сталин так голо не шантажировал. И теперь милиционеры открыто схватывают женщин, старух, даже детей, чтобы выманить скрывающихся оппозиционеров.

Я прошу Правительствo США помочь, в первую очередь, остановить этот террор против инакомыслящих и политической оппозиции.

Я прошу Правительствo США поддержать демократические силы Узбекистана, дать импульс началу демократизации в нашей стране. На первом этапе США могли бы способствовать возвращению лидеров узбекской оппозиции на родину. На втором - легализации запрещенных партий и движений, на третьем - проведению более или менее свободных выборов.

Я не говорю о свободе печати, реабилитации политических узников и других важных тpований, что мы выдвигали каждый раз перед узбекским правительством. Я говорю о самых насущных нуждах.

К сожaению, мы в данный момент не только в своей стране но и в ссылке, даже в демократических странах, вынуждены работать подпольно. Наша газета издается подпольно, доставляется подпольно, распространяется подпольно. В каждый час, в каждую минуту нас могут схватить и выдать узбекским властям где бы мы ни были: в Киеве, в Москве или в Истанбуле.

Я прошу Американское Правительство помочь демократам Узбекистана в этот трудный час.


Мухаммад Салих, Председатель партии

«Эрк» Узбекистана


Президенту ОБСЕ господину Кнуту Воллебак,
Лидерам демократических стран, Правозащитным организациям мира


г. Осло 14.06.1999


На заре независимости Центральноазиатских республик Запад их поддерживал, невзирая на авторитарный характер режимов этих государств. Такого подхода требовала стратегия Запада в новом геополитическом пространстве.

Права человека и демократизация в этих странах не были в повестке дня Запада. Если и упоминалось об этом, то это делалось больше на общественом уровне, нежели на официальном. Хотя, документы международных соглашений обуславливающие права человека и демократизацию были уже подписаны этими новыми государствами.

Такая неактуальность проблемы придала смелость сторонникам авторитаризма и один за другим стали появляться в Центральной Азии диктаторы, не скрывающие своей ненависти к демократии.

Президент Узбекистана был самый откровенный из них. Он, расстреляв мирную демонстрацию студентов в 1992 году, поставил точку процессу демократизации страны.

С тех пор прошло семь тяжелых лет. Эти годы были для узбекских демократов годами тюрем, изгнания, смерти. Люди получали по десять лет тюрьмы лишь потому, что читали газету оппозиции или потому, что были родствениками оппозиционеров.

Репрессии ширились год за годом, охватывая все новые пласты населения. Люди стали бежать из страны. Тысячами ринулись в Россию, Киргизию, Казахстан, даже в Таджикистан, где шла война.

Эти люди были беженцами нового типа для региона.

Они бежали не от экономической катастрофы или стихийного бедствия, они бежали от государственного террора.

Стабильность была главным аргументом в руках узбекского диктатора, он умело использовал его в борьбе с оппозицией. Он семь лет повторял одно и тоже: « если я дам свобду людям, здесь будет война как в Таджикистане ». Но он никогда не говорил « будет как в Киргизстане », потому что в Киргизстане не было войны, несмотря на то, что дали свободу людям. Там была стабильность, не смотря на то, что люди открыто пользовались своими конституционными правами: свободы слова, демонстрации, митингов.

Чтобы « закрепить стабильность » узбекский президент за семь лет втрое увеличил количество работников СНБ и МВД. В придачу создал огромную сеть стукачей и провокаторов, охватившую самые отдаленные районы страны.

Так появилиь на карте бывшего Советского Союза новое, компактное тоталитарное государство, оживляя в своих чертах один к одному свой прототип. Никто не заметил или не хотел заметить этого появления. У одних были экономические, у других политические интересы в этом темном уголке нового мира.

Запад и США держались тактики не отпугнуть эти новые государства требованиями демократии, боясь потерять стратегического партнера в Евроазии. И политическая коньюнктура на постсоветском пространстве (войны в Таджикистане, Чечне и др.) все время отодвигала на последный план этот, как бы, вялотекующий реваниш тоталитаризма в Центральной Азии.

Узбекский президент использовал этот момент очень успешно. Он буквально перед глазами мировой общественности, нисколько не вызывая ее критики, продолжал наращивать государственный террор против населения.

Но у всего есть предел. Семь лет этой пагубной политики привели режим на край пропасти. Идет быстрая радикализация социальных слоев. Радикализуются и политические группы, уставшие от долголетних преследований. Все меньше остается среди них верящих в демократическое решение проблем, все больше становится сторонников силы, чтобы противoстоять режиму.

Взрывы 16 февраля в Ташкенте дали повод режиму десятикратно усилить репрессии, чтобы удержать стабильность. Однако, этим он усилил лишь ненависть народа к себе, еще более отдаляя его от компромисса.

Западные страны, США и наш северный сосед Россия одинаково ответственны за возрождение тоталитаризма в Центральной Азии и возникшую опасность гражданской войны в регионе. Потому что, все они годами смотрят сквозь пальцы за ростом насилия в ключевом государстве этого регионе и так или иначе поддерживают его своим молчанием.

Мы представители политической оппозиции Узбекистана неоднократно обращались к мировой общественности и правительствам вышеназванных стран с просьбой оказать помощь узбекской демократии, но никогда не получали должного ответа. Мы обращаемся к ним снова, но на этот раз не с просьбой помочь демократии в нашей стране, а помочь самой стране, которая стоит на пороге гражданской войны.

С уважением,

Мухаммад Салих


Магия лжи


Я не могу уверенно сказать, что взрывы, происшедшие 16 февраля в Ташкенте, были организованы самими властями. Но я с уверенностью могу утвердить, что оппозиция не имеет никакого отношения к этим взрывам. Чтобы предположить кто стоит за этой террористической акцией, следует подумать, кому она была наиболее выгодна. Во-первых, нужно сразу отбросить в сторону версию властей о том, что взрывы были направлены на уничтожение Президента Узбекистана. Взрывы произошли в пяти разных местах города в разное время и смешно говорить, что эти пять бомб взрывались с целью покушения на жизнь одного человека. Ясно одно, что акция была провокацией. Что она должна была провоцировать? Как мы увидели, она спровоцировала новые репрессии против народа. Репрессии нужны были, во-первых, чтобы удержать набухающий день за днем бунт полуголодного населения. Во-вторых, репрессии требовались для окончательного уничтожения оппозиции, которая все ещё живёт, упорствуя участвовать в политической жизни страны.

Оппозиция всегда представлялась для режима более опасной, чем недовольство масс, так как ему казалось, что это недовольство подогревалось именно оппозицией. Так первые волны репрессии после 16 февраля ударили снова по оппозиции. Надо было сначала всех арестовать, потом уже объявлять о «причастности», так было запланировано.

Вторая волна арестов охватила пласт людей, которые так или иначе сочувствовали оппозиции. Были арестованы преподаватели ВУЗов Ташкента и провинции. Отчислены из университетов оппозиционно мыслящие студенты, уволены с работы сотрудники госучреждений, которые подозревались в связи с оппозицией.

Аресты охватили и территорию СНГ. 15 марта в Киеве были арестованы мой младший брат Мухаммад Бегжан и активист партии «ЭРК» Юсуф Розимурадов и также член ЦС движения «Бирлик» Кабил Дияров и его племянник. В Казахстане и в Киргизистане были задержаны около сорока человек, подозревающиеся в «терроризме» против Узбекистана. По неофициальным данным после 16 февраля узбекским правительством арестовано более двух тысяч человек подозревающиеся "в организации покушения на жизнь Президента". Возникает вопрос: что должен был сделать Президент своему народу, чтобы подозревать столько людей в желании покушаться на его жизнь?

Десять лет назад Президент Узбекистана Каримов имел самую просвещённую оппозицию Средней Азии. Он должен был благодарить за это Бога и работать с оппозицией во благо своей страны. Но он делал все для того, чтобы оппозиция стала радикальной. Когда это не получилось, он объявил её таковой и в течении семи лет после независимости не было ни одного дня, чтобы режим Каримова не пытался уничтожить оппозицию.

Но оппозиция, как и все прошедшие семь лет и сегодня остаётся основной проблемой режима, хотя режим постоянно вещает о непопулярности оппозиции в народе. Я не хочу войти с ним в полемику на тему, могу только спросить: зачем опасаться оппозиции, если она так непопулярна в народе?

Одно ясно: сила оппозиции равна страху режима перед ней - ни больше, ни меньше. Но надо отметить, приближающиеся парламентские выборы и далёкая возможность участия в них оппозиции увеличили этот страх вдвое.

Незадолго до взрывов, ответственные лица узбекской оппозиции встретились в Ташкенте с представителями ОБСЕ и других организаций Запада. Эти встречи очень напугали властей. На этих встречах, как раз и выразилось мнение о возможных тактических ходах узбекского правительства, чтобы отстранить оппозицию от выборов. Ждать пришлось недолго. Взорванные бомбы 16 февраля в Ташкенте оборвали не только жизни невинных людей, но и все появившиеся (в связи с выборами) надежды на демократизацию страны.

В 1994 году перед парламентскими выборами было сфабриковано против «ЭРК» такого же рода обвинение - «попытка насильственного захвата власти». Но тогда Каримов не мог убедить Запад в опасности оппозиции, а вот бомбы оказываются более убедительные. На их фоне можно не только оправдать своё диктаторское правление, но заодно покончить и с оппозицией.

Узбекское ТВ стало показывать передачу четырёхлетней давности о кашкадарьинских парнях, якобы проходивших боевую подготовку в Чечне. Все знают, что эти парни теперь работают в своих колхозах или в милиции. Они когда-то 1994 году ввозили тираж газеты «ЭРК» в Узбекистан и были задержаны властями. Тогда, в конце марта 1994 годa, состоялась поездка Министра иностранных дел Узбекистана в США. Эта поездка не имелa никакой другой цели, кроме получения «добро» Америки на расправу с политической оппозицией.

После февральских взрывов, во время визита в Узбекистан Турецкoго Президентa Сулайманa Демирэля главной темой бесед двух президентов была снова оппозиция - на этот раз уже прозвучало конкретное требование Каримова: «выдачa Узбекистану лидера оппозиции Мухаммада Салиха».

Президент Турции Демирэл заверил Каримова следующими словами: «Враг Узбекистана - враг Турции, враг Каримова - мой враг, Мухаммад Салих не в Турции, он не может находиться в Турции».

Я далёк от мысли, что президент Турции поверил пропaганде узбекского коллеги. Но ложь, когда её произносят с государственной трибуны, она приобретает определённую магию и очень трудно не попасть под её влияние. Президент Узбекистана за десять лет управления страной ни разу не говорил правду своему народу. Он лгал и всегда спасала его высота государственной трибуны, магия этой высоты. И сегодня с этой высоты льётся ложь о том, что Узбекистан благодатная страна, экономика растёт, стабильность укрепляется, народ доволен своим правительством, нет оппозиции, кроме кучки отщепенцев - террористов, нет репрессий против народа, есть только враги спокойствия родной страны.

Я призываю всех, кому дороги идеалы свободы и демократии не верить этой пропаганде. Я призываю не верить лжи диктатора всех тех, кто желает свободы узбекскому народу и видеть Узбекистан демократической страной. Я призываю вас осудить начавшиеся после 16 февраля репрессии против узбекского народа, воспрепятствовать словом и делом расправляться палачам режима с невинными людьми.

(Газета «ЭРК», №4 май-август 1999)


Демократия без альтернативы



В начале 90-х годов Узбекистан имел шанс на мирную смену авторитарного режима на демократический. Тогда демократическое движение Узбекистана было единственной реальной альтернативой существующей власти. Этому движению не хватило поддержки международной общественности и западных государств. Если бы такая поддержка была, то сегодня расклад политических сил был бы иным, политическая ситуация была бы другая, и режим, возможно, другой. Но в начале 90-х годов Запад придерживался тактики "не пугать новые независимые государства", не требовать от них больше, чем они могут дать. Между тем, прошли годы, и эти новые независимые государства сами стали пугать мир своими нарастающими антидемократическими наклонностями. Не оправдались надежды Запада на постепенную демократизацию этих постсоветских республик.

Узбекистан давно подписал международные документы по правам человека и демократизации, но с тех пор не проходило и дня, чтобы он вызывающе не нарушал каждую букву этих соглашений и демонстративно не топтал все святые принципы демократического Запада. Более того, правительство Узбекистана превратило вопрос о правах человека в орудие шантажа, чтобы вынудить западные государства оказать экономическую помощь, ослабить политическое давление. "Если не будете пощедрее, поласковее со мной, я еще больше буду нарушать права человека, еще больше невинных посажу в тюрьмы, загоню народ в еще более глубокую яму, и вспыхнет гражданская война, и придет исламский фундаментализм. Беженцы из моей страны хлынут в ваши края", - так Западу грозят среднеазиатские диктаторы. Нельзя сказать, чтобы подобные угрозы совсем не действовали. Недавнее посещение Средней Азии Госсекретарем США Мэдлин Олбрайт и обещание экономической помощи некоторым авторитарным правительствам вызвали в общественности этого региона споры о том, кого больше поддержала госпожа Олбрайт - демократию или автократию.

Конечно, у нас нет никакого сомнения в том, что Госсекретарь США в Средней Азии поддержала демократию, и мы надеемся, что эта поддержка будет более систематической и активной, поскольку права человека уже не являются внутренним делом какого-либо государства. Демократизация нужна народам больше, чем правительствам. Если демократия в Центральной Азии в интересах такой далекой от нас страны, как Америка, то она в наших интересах вдвойне. Для нас - народов, долгое время живших под игом тоталитарного СССР, демократия не имеет альтернативы.

Разумеется, до недавних пор для нас превыше всего была независимость нашего государства, но теперь, когда мы добились этой независимости, для нас не должно быть более высокой цели, чем сделать это независимое государство правовым. В этом смысле нас не устраивает провозглашенная узбекским правительством модель "стабильного и крепкого государства без демократических свобод", потому что в таком государстве не будет ни стабильности , ни крепости. Также нас не устраивает модель религиозных фанатиков, которые предлагают создать государство, где будут наказывать всех тех, кто не будет носить бороду и чалму, потому что такой правопорядок ничем не будет отличаться от каримовского, где наказываются все те, кто носит бороду и чалму.

Мы хотим, чтобы в нашем государстве все три ветви власти - законодательная, исполнительная и судебная представляли волю народа, а не прихоти одной личности; чтобы законодательная власть издавала законы, основываясь на Конституции, а не вопреки ей, как это сегодня делается; чтобы исполнительная власть только исполняла, не вмешиваясь в дело законодательной, а судопроизводство не занималось стрижкой бород у граждан, а защищало их права, если по отношению к ним была совершена несправедливость, и наказывало их, если они провинились перед законом.

Мы хотим, чтобы в нашем государстве экономикой управляли не "отцы народа", не "отцы мафии", а законы и правила свободного рынка. Мы хотим подлинной свободы слова, такой, чтобы ни один журналист не был обречен каждый раз вставлять в свою статью восхваление президенту, чтобы материал напечатали в газете. Мы хотим демократии во всех сферах жизни нашего государства. Демократия для нас не является демагогией. Мы не устали произносить это слова, мы не устанем произносить его, потому что последние 9 лет независимого рабства помогли нам увидеть всю значимость этого слова, и мы теперь увереннее, чем когда-либо можем сказать: для нас у демократии нет альтернативы. 

Май, 2000