Geum.ru

Очерки информационной технологии

Вид материалаДокументы

Содержание


Книгопечатание - первая информационная революция
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18

Книгопечатание - первая информационная революция


Книгопечатание выполняло для роста накапливаемых человечеством профессиональных знаний ту же роль, какую играет, например, для растений рассеяние семян. Массовое тиражирование для последующего "рассеяния" на больших пространствах зафиксированной на материальном носителе информации о новых знаниях значительно повышало вероятность событий, что хотя бы одно "семя знания попадет на благодатную почву", прозреет и в свою очередь даст "массовым тиражом" обогащенное новым знанием свое собственное "послание в будущее".

Стимулируемое книгопечатанием развитие наук ускоряло темпы накопления систематизированных по отраслям знаний. Эти знания можно было быстро тиражировать, и они становились доступными для многих, нередко далеко удаленных друг от друга территориально и во времени, участников внутриотраслевого процесса. Например, при создании паровой машины основные решения были получены врачом Д. Папеном (1690 г.), шихтмейстером Колывано-Вознесенских заводов И.Ползуновым (1763 г.), лаборантом университета в Глазго Дж. Уаттом (1769 г.). "Паровая машина была первым действительно интернациональным изобретением...", - отмечал Ф. Энгельс [6].

За три столетия после изобретения в 1445 г. печатного станка оказалось возможным накопить ту "критическую массу" социально доступных знаний, при которой начался лавинообразный процесс развития промышленной революции.

Знания, овеществленные через трудовой процесс в станки, машины, новые технологические процессы и другие организационно-технические новшества, становились источником новых идей и плодотворных научных направлений. Регенеративный цикл: знания - общественное производство - знания, оказался замкнут, и спираль технологической цивилизации начала раскручиваться с нарастающей скоростью. Печатный станок сыграл при запуске этого процесса роль информационного ключа, резко повысив пропускную способность социального канала обмена знаниями.

С этого момента - после изобретения книгопечатания - началось необратимо поступательное движение технологической цивилизации. Взлеты высокого культурного и технического развития были в отдельных странах и ранее, но за ними нередко наступал период упадка и полного забвенья. Таковы были превратности дел людских, - отмечал в этой связи Пьер Симон Лаплас, - что то из искусств, которое только могло надолго сохранить и передать потомству события протекших веков, - книгопечатание, будучи новейшим изобретением, не оставило нам памяти о первых открывателях, и она полностью утратилась. Великие народы исчезали, не оставив никаких следов своего существования. Большинство наиболее знаменитых городов древности погибли вместе со своими летописями и даже языком, на котором говорили их обитатели. С трудом находим мы место, где был Вавилон. Из стольких памятников искусства и мастерства, украшавших эти города и считавшихся мировыми чудесами, осталось не больше, чем смутное предание и разрозненные обломки, происхождение которых по большей части недостоверно, но величие которых свидетельствует о могуществе народов, воздвигших эти монументы" [7].

Колесо - общепринятый сегодня символ технической цивилизации - было изобретено, как полагают, в Шумере, на древнем Востока, за 4 тыс. лет до н.э., а тысячу лет спустя там же создается и древнейший писаный свод законов - первый из дошедших до нас памятников письменности. Но прошло еще около 4 тыс. лет, прежде чем в середине XV в. ритмичное постукивание созданного в Европе первого печатного станка возвестило миру о приближении эры "тиражируемых знаний". Через 150 лет после изобретения1 Иоганном Гутенбергом печатного станка Фрэнсис Бэкон (которого К. Маркс и Ф. Энгельс называли родоначальником английского материализма и вообще опытных наук нового времени) сформулировал в 1597 г. тезис, ставший с тех пор крылатым: "знание - сила".  

Так, резко увеличив тираж пассивных носителей информации - книг, книгопечатание впервые создало информационные предпосылки ускоренного роста производительных сил. За последовавшие затем три столетия интенсивного роста производительных сил был подготовлен тот основной научно-технический задел, который привел к первой промышленной революции.

"Печатный станок изменил мир даже для тех миллионов людей, кто, например, во времена Мартина Лютера оставался неграмотным и, быть может, никогда реально не имел дела с книгой", - отмечает американский ученый Дж. Вейценбаум в книга "Возможности вычислительных машин и человеческий разум" и поясняет, - а какая часть той огромной массы людей во всем мире, чья жизнь самым непосредственным и драматическим образом изменилась в результате промышленной революции, практически соприкасалась с паровой машиной? Точно так же, - продолжает он, - и современное общество не избавлено от гигантских потрясений2, возникающих как побочный эффект при внедрении новых машин" [8, с.48]

Эти "новые машины" - машины для обработки информации - появились лишь в середине ХХ в., когда растущее бремя информационных задач стало уже одним из наиболее заметных факторов, тормозящих экономический рост промышленно развитых стран. Как видно из рис.1.1, к 1946 г., когда в Пенсильванском университете была пущена в эксплуатацию первая ЭВМ типа ENIAC, общая численность занятых в информационной сфере США приближалась к 30% от численности всего трудоспособного населения страны.

--------------

1. Здесь мы, увы,. лишь следуем общепринятой до самого последнего времени в европейской историографии технического прогресса версии по которой факт появления за много столетий до Гутенберга печатных станков на Дальнем Востоке (например, в Корее) никак не влиял на последующие много более поздние их "переоткрытия" в странах Запада.

2. В качестве одной из иллюстраций к этому общему замечанию можно сослаться. в частности. на некоторые социальные последствия развития микроэлектроники, скажем, начало массового производства электронных часов. Так, в середине 7О-х годов, когда цены на электронные часы упали ниже 10 долларов за экземпляр, это заметно ударило по всей экономикt Швейцарии, а вскоре разрушительная волна оn этого "улара" докатилась и до Италии, которая должна была решать вопросы "реабсорбции" итальянцев, многие годы работавших на заводах Швейцарии [9].