Восхождение в горах и наука

Вид материала

Документы

Содержание Альпинисты помогают в изучении космоса Формы «ельчатого снега» на тенгри-таг К. рототаев

Подобный материал:

• Суфии: Восхождение к истине, 8659.66kb.
• Лечение кожных заболеваний в турции. Кангал, сивас рай в горах, 235.02kb.
• Модификационная изменчивость, 42.1kb.
• План. Оборона в городе (населённом пункте) Оборона в горах, 67.97kb.
• Третий Всероссийский конкурс социальных рисунков-плакатов «Не укради!» Второй Всероссийский, 14981.7kb.
• О т ч ё т о работе учебно-тренировочных сборов (утс) Федерации альпинизма России (фар), 70.62kb.
• Название тура, 142.75kb.
• 50 – летию комплекса дворца на воробьёвых горах посвящаетс, 249.93kb.
• "Алия́"( буквально «подъём», «восхождение», «возвышение») репатриация евреев в Израиль,, 122.66kb.
• Четыре периода года (весна, лето, осень и зима), характеризующиеся определенными средними, 40.73kb.

АЛЬПИНИСТЫ ПОМОГАЮТ В ИЗУЧЕНИИ КОСМОСА


В 1905 г. были открыты впервые космические лучи, идущие из глубин Вселенной и проходящие до самого «дна» атмосферы, они получили название «проникающей радиации». Частицы этих лучей, имевшие вначале большую энергию, растрачивают ее, сталкиваясь по пути с молекулами воздуха. Атмосфера является надежным щитом, защищающим все живое на земле от космических лучей. Физики обнаружили, что наиболее энергичные частицы космических лучей могут вызывать деление атомных ядер, возникновение атомов новых, еще неизвестных химических элементов или новых, неизученных еще элементарных частиц, таких как позитроны, антипротоны и пр. Попытались даже воспроизвести такие космические энергичные частицы в приборах — в гигантских ускорителях, очень сложных и дорогих.

Вместе с тем выяснилось, что в «естественных» лучах есть, хотя и очень редкие, частицы таких высоких энергий, разбивающие наиболее «прочные» ядра, какие не может создать ни один ускоритель. Они не доходят до земной поверхности, и их нужно ловить в разреженной атмосфере высоких гор, где для этого теперь строятся специальные обсерватории — в СССР на Тянь-Шане и Памире, в Японии на г. Норикура и в Боливии на г. Чакал-тая.

В лаборатории космических лучей проф. С.И. Никольского в Физическом институте АН СССР (ФИАН) заинтересовались возможностью исследования космического излучения на высотах 7000 м. Для этого нужно было поднять на такую высоту установку, превышающую 500 кг.

Осенью 1972 г. руководство ФИАН обратилось к альпинистам-высотникам Московского городского совета «Буревестник», обладающих большим опытом проведения прикладных работ в горах, с просьбой оказать помощь в доставке и монтаже упомянутой установки на высоту 7000 м.

Летом 1973 г. МГС СДСО «Буревестник» совместно с ФИАН при поддержке ЦК ВЛКСМ организовали Памирскую комплексную экспедицию для постановки приборов на вершине пика Ленина.

25 июля 1973 г. альпинисты московского «Буревестника» поднялись на вершину пика Ленина. Утром следующего дня они услышали шум самолета. «Первый, я — 703. Следите за пристрелочными парашютами». Стоя на небольшом скальном острове, мы корректировали выброску.

Понадобился день, чтобы обойти и проверить все грузы. Наконец место выбрано и можно начинать монтаж установки. К середине третьего дня установка была собрана и накрыта металлическим кожухом. Сделано то, что еще никто не делал до нас в мире.

Ровно год пролежали фотопленки на вершине, ловя космических пришельцев. Летом 1974 г. мы должны были вновь подняться на пик Ленина, снять экспонированные пленки и поставить новые.

Погода на Памире не баловала в том году спортсменов. Проведя акклиматизацию и совершив восхождение на пик Евгении Корженевской (7105 м) мы перебрались в районный центр Джергиталь. В течение двух недель не могли вылететь в район пика Ленина из-за непогоды. Наконец ранним утром 31 июля вертолет поднялся в воздух.

Первые километры полета прошли над рекой Обихингоу, а затем вдоль ущелья реки Кызылсу. Темно-красные скалистые склоны как бы торопливо отодвигались назад и затем снова приближались к иллюминатору. Наконец ущелье расширилось, и мы полетели по широчайшему 40-километровому коридору Алайской долины, ограниченному с одной стороны Алайским, а с другой — Заалайским хребтами. Наконец стал виден и пик Ленина. Поворот направо — и перед нами большая поляна с множеством высокогорных озер, расцвеченная многочисленными палатками восходителей международного лагеря «Памир-74».

Вертолет начал резко скользить вниз. Посадка. Разгружаем нашего крылатого помощника, и уже через два часа в левой части поляны Ачик-Таш вырос наш небольшой базовый лагерь. А еще через час, пообедав и узнав о снежно-ледовой обстановке на пике Ленина, мы вышли к вершине. Рюкзаки тяжелые. В них кроме продуктов и. снаряжения лежат специальные пеналы с фотопленкой, каждый из которых весит больше четырех килограммов.

К вечеру мы пришли на бивак, а утром следующего дня начали подъем. Снег сыпучий и глубокий. Идти по нему трудно: даже ранним утром проваливаешься выше колена. Уже через несколько минут хочется сесть и отдохнуть: сказывается высота — 5200, 5600, 6000 м. Лишь к вечеру пришли на ночевку на высоте 6100 м, пройдя за день путь, на который обычно требуется два дня. Погода, хорошая с утра, к вечеру ухудшилась.

Утром следующего дня все так же бесновался ветер, так же забивался во все щели одежды, покрывал ледяной коркой лицо снег. Путь — крутая осыпь, в некоторых местах покрытая снегом, каждый шаг по которой давался с большим трудом. Приходилось отдыхать через каждые 15-20 мин. Наконец перед нами снежный гребень пика. Подъем, короткий спуск, подъем, опять подъем. Как назойливые букашки продвигались мы вверх. Погода отвратительная, туман, следов предыдущих групп не видно, но путь нам известен: вперед и вверх.

Заночевав на гребне в снежной мульде на высоте 6900 м, на другой день группа поднялась на вершину. Ранее нам казалось, что установка будет найдена тут же, ведь мы сами в прошлом году выбирали место для ее монтажа и ставили ее, однако из-за плохой видимости мы долго искали ее и нашли полузасыпанную снегом лишь к середине следующего дня. Сразу же началась разборка установки, описание ее, замена старых пленок на новые. Старые фотопленки уложены в пеналы, а на их место помещены новые.

После короткого отдыха начинаем спуск, который осложнился резким ухудшением погоды. Заночевали мы на высоте 6100 м и надеялись, что основные препятствия преодолены.

Однако утром следующего дня ветер подул с такой силой, что, казалось, вот-вот унесет нас вместе с палаткой. О выходе не могло быть и речи. Вдруг сквозь завывание пурги раздалось мерное гудение самолета. Это наши друзья прилетели узнать, каково состояние дел. Мгновенно была развернута радиостанция. В эфир пошло сообщение: «Работа выполнена. Благополучно спускаемся вниз». Как только непогода чуть-чуть успокоилась, мы начали пробиваться вниз в тумане, по колено, а иногда по пояс в снегу.

Вершина побеждена, и, самое главное, выполнена трудная и необычная для восходителей работа. Приятно сознавать, что трудная полезная работа закончена, что пленки, пролежавшие на высоте 7000 м целый год, переданы невредимыми для обработки их учеными.

О чем же смогут рассказать они?

Очень важное значение для анализа характера актов взаимодействия высокоэнергичных частиц в атмосфере имеет точное определение потока частиц на различных глубинах атмосферы. Сделанный в 1973-1974 гг. эксперимент позволяет получить необходимую информацию на той высоте, которая до сего времени являлась «белым пятном».

С помощью установки удалось зафиксировать на пленке группы частиц, одновременно упавших на установку. Такие группы образуются в одном акте сильного взаимодействия и носят названия гамма-квантов.

Так физики с помощью альпинистов сделали первые шаги в совершенно новой области экспериментальных исследований. Альпинисты в очередной раз доказали, что они незаменимые помощники науки в горах.


В. РАЦЕК

ФОРМЫ «ЕЛЬЧАТОГО СНЕГА» НА ТЕНГРИ-ТАГ


В 1955 г. С.В. Калесником было установлено, что горный рельеф порождает собственную циркуляцию воздуха и специфические условия распределения и аккумуляции атмосферных осадков. Пути, по которым движутся теплые влажные воздушные массы из предгорий и равнинных территорий, определяются расположением долин, хребтов и седловин. Роль последних при этом весьма велика.

Еще в первую экспедицию в район пика Победы в 1938 г. (начальник экспедиции проф. А.А. Летавет) внимание ее участников привлек характерный снежный рельеф. Он четко прослеживался на всем протяжении восточного склона хребта Дикий^*, обращенного к леднику Звездочка. Этот рельеф наблюдали и позже — в 1952, 1953, 1955, 1959 гг. Летом 1952 г. нам удалось проникнуть в истоки ледника Южный Инылчек, где был лишь М.А. Демченко в 1932 г. Заинтересовавшие нас снежные формы на склонах хребта Дикий здесь оказались выраженными еще более четко. Они располагались также на восточном склоне хребта Актау.

Склоны Актау в пределах высот 4700-6100 м были покрыты продольными полосами, похожими на лавинные желоба, а на выступающих частях располагались огромные снежные «шапки», нечто в виде «ледниковых грибов», как бы сбегавших рядами сверху вниз.

Эти снежные «шапки» — предмет нашего дальнейшего рассмотрения. В 1953 г. на западном склоне перевала Дружбы (хребет Меридиональный) мы установили высоту такой «шапки» — 2-2,5 м. Внешний вид склона несколько напоминал ветвистую тяньшанскую ель, покрытую хлопьями снега. Поэтому мы и назвали заинтересовавший нас снежный рельеф «ельчатым снегом» (Рацек, 1954).

К сожалению, на гребне хребта Актау, там, где такой рельеф лучше развит, склоны очень круты и лавиноопасны. Поэтому пришлось ограничиться их фотографированием и изучением с помощью сильной оптики.

Впервые достиг, как мы отмечали выше, истоков ледника Южный Инылчек и сфотографировал восточные склоны хребта Актау М.А. Демченко в 1932 г. Внимание на эти формы рельефа М.А. Демченко обратил лишь для характеристики лавиноопасности склонов.

В 1959 и 1961 гг. «ельчатый снег» на хребте Актау наблюдали ленинградские туристы (группа Е.К. Иорданишвили). Они также отмечали своеобразные снежные «шляпы», как бы выросшие на скалах, возвышенностях рельефа, бортах желобов и словно взбегавшие по склону в виде ступенек и грядок.

«Ельчатый снег» покрывает северо-восточные склоны Хан-Тенгри. Эти же формы развиты на восточном склоне пика Максима Горького (6050 м) и юго-восточном склоне пика Нансена (5697 м), причем эти склоны находятся против седловин хребтов Меридионального и Кокшаалтау в голове горных долин.

В размещении участков в хребте Актау, занятых «ельчатым снегом», прослеживается строгая закономерность: они находятся на восточном склоне хребта, против понижений и седловин хребта Меридионального. Самый характерный участок располагается между перевалом Высокий и отметкой 6181,0 м, против пониженного участка гребня хребта Меридионального в той его части, где лежат истоки ледника Южный Инылчек.

Как показали дальнейшие исследования горно-ледниковых центров Средней Азии и зарубежных территорий, формы «ельчатого снега» встречаются не только в Тенгри-Таге. В 1965 г. «ельчатый снег» отмечен нами на западных склонах вершины Дарвазская стена (6203 м) в бассейне ледника Гармо (хребет Петра Первого), на западном склоне хребта Революционеров (восточный отрог хребта Академии наук, в бассейне ледника Федченко).

Г.К. Тушинский (1949) приводит фотографию одной из вершин Главного Кавказского хребта, гребень которой испещрен вертикальными полосами, сходными по форме с наблюдаемыми на склонах Актау в Тенгри-Таге.

В районе высочайшей вершины земного шара — Джомолунгмы (8848 м) и пика Синилолчу (около 7500 м) в Гималаях образования, аналогичные «ельчатому снегу» в Тенгри-Таге, также распространены очень широко. Дж. Хант (1954) приводит фотографии, на которых легко можно увидеть полную аналогию «ельчатого снега». Глубокие борозды, идущие от вершин или гребней, сочетаются с огромными шапками снега на выступающих частях рельефа.

Формы «ельчатого снега» известны и по работам экспедиции чехословацких альпинистов в Гиндукуше. На ряде фотографий В. Геккеля (1967) можно проследить эти формы на южных склонах вершины Тирич-Мир. Встречаются они и в западном полушарии. В 1951 г. франко-бельгийская экспедиция отмечала подобный рельеф в Кордильере Бланко, в Андах Северного Перу, расположенном на отрезке от 8 до 10° южной широты.

Итак, «ельчатый снег» распространен в высокогорных районах достаточно широко. Какие же условия приводят к его образованию, о каких метеорологических процессах он свидетельствует?

«Ельчатым снегом» мы называли (Рацек, Юхин, 1953) наросты в виде гигантской изморози, считая, что эти редкие формы снежного рельефа скорее всего связаны с местным переносом теплых масс воздуха с юга, юго-востока, через глубокие понижения внешних цепей в цирк ледника Южный Инылчек.

Совокупность снежного рельефа, рассматриваемого под условным названием «ельчатый снег», может возникнуть при следующих обстоятельствах: через понижения гребней противолежащих хребтов затекают теплые или более теплые, по отношению к местному воздуху, воздушные массы. Такой воздушный поток упирается в снежный склон и по нему устремляется вверх. В верхней, пригребневой части склона воздух охлаждается и выделяет осадки в виде изморози. Этот процесс — адвекция влажного теплого воздуха, имеющего температуру выше температуры поверхности снега, — хорошо известен и отмечен рядом исследователей (Г.К. Тушинский, 1949; и др.), снежинки, осаждаясь на холодную поверхность склона, осыпаются по нему. Поток перемерзших снежинок может участвовать в выработке продольных полос. Это одна из возможных гипотез образования форм «ельчатого снега». Итак, образование специфических форм снежного рельефа связано с проникновением через глубокие седловины теплых воздушных масс, которые воздействуют на противоположный снежный склон.

Расстояние по прямой между седловинами хребта Меридионального и восточными склонами хребта Актау, на которых развиты наиболее классически выраженные формы «ельчатого снега», равно 7-11 км. В истоках ледника Северный Инылчек (Резниченко), на склонах хребта Тенгри-Таг, эти образования лежат в 8 км, на склонах хребта Дикий — 22 и на пике М. Горького — 24 км. Видимо, это именно те пределы, которые находятся под воздействием горно-долинной циркуляции. На леднике Федченко, против перевала Кашалаяк, циркуляционное влияние, по данным В.К. Ноздрюхина (1968), В.Ф.Суслова (1962), прослеживается на 10-15 км, т.е. почти на ту же величину.

Вторым случаем, подтверждающим собственную циркуляцию атмосферы, рожденную рельефом, являются пылевые прослойки в фирне ледопада ледника Южный Инылчек, где глыбы фирна со следами пыли распространены повсеместно. Впервые это было отмечено М.А. Демченко в 1932 г. Эти слои толщиной 2-3 мм распространяются равномерно по всей вскрытой (видимой) толще фирна через каждые 15-20 см.

Причиной образования таких прослоек, как отмечает М. Демченко, является пыль, приносимая летом ветрами из сухих районов Центральной Азии. Он пишет: «Против седловины^* зияло узкое ущелье в виде окна на юг, через которое прорывались настолько сильные порывы ветра, что мы с трудом держались на ногах, даже будучи от седловины в нескольких километрах. Ветер выносил с юга пыль и мелкие песчинки» (Демченко М.А., 1952). Установлено, что районами зарождения этих насыщенных пылью ветров служат пустыни Ирана, Афганистана (В.А. Бугаев и др., 1957).

Слои пыли в разломах ледника Южный Инылчек имеют разную мощность, что зависит от путей ее заноса. Тонкие слои пыли отлагаются при западном переносе.

Более мощные слои пыли соответствуют восточному переносу. Пыль заносится ветрами местной циркуляции в истоки ледника Южный Инылчек кратчайшим путем, через седловины ближайших хребтов. В этом случае очаги зарождения мглы (окраины пустыни Такла-Макан) оказываются совсем рядом, всего в нескольких десятках километров. Местные ветры проникают через седловины хребтов Меридионального и Кокшаалтау, приносят с собою пыль, которая и откладывается в фирновом бассейне ледника.

Верхним ветром для этой части Тянь-Шаня, несомненно, остается западный. На явное преобладание таких верхних ветров указывают направление снежных карнизов на гребне хребта Меридионального. С высоты более 5500 м они всюду свисают на восточную сторону; примечательны их гигантские размеры.

Близкое соседство с пустыней Такла-Макан сказывается и еще в некоторых атмосферных процессах, происходящих над Тенгри-Тагом.

Так, над вершинами Тенгри-Тага нередко можно наблюдать плотные чечевицеобразные облака. Они всегда появляются перед резким ухудшением погоды в виде характерных линз. Для альпинистов, действующих в этом районе, такая облачность над пиком Победы или Хан-Тенгри служит штормовым предупреждением.

Чечевицеобразные облака относятся к классу высококучевых облаков. Контуры этих облаков очень выразительно указывают на волнообразные возмущения над горами.

В 1953 г. 20 августа, утром, над хребтом Кокшаалтау с юго-востока появились заостренные пикообразные перистые когтевидные облака. Вскоре они перешли в вогнутую форму. В это же время над вершинами стала собираться легкая облачность. К 14 час. когтевидные облака уплотнились, продолжая идти с юга на север трехэтажным эшелоном. Позже они перешли в сплошную облачность, которая была чрезвычайно длительной — несколько суток.

Аналогичный пример можно привести и для истока ледника Федченко. Над гребнем Язгулемского хребта довольно часто наблюдаются чечевицеобразные облака. Гребень хребта, достигающий своего максимума в пике Революции (6974 м), служит разделом между холодной мульдой истоков огромного ледника и верховий ущелий южной ориентации, куда затекает теплый воздух из прогретых долин Западного Памира.

Для Тенгри-Тага местным, видимо, будет воздух, поступивший в этот район с запада или северо-запада и прошедший значительное расстояние над холодными вершинами Тянь-Шаня. К моменту достижения Тенгри-Тага он имеет низкую температуру. Наступающим воздухом теплого сектора, видимо, будет воздух, идущий с юга, с жарких предгорий южного склона Кокшаалтау и пустыни Такла-Макан. Положение вершин хребта Кокшаалтау на разделе этих двух образований способствует частым непогодам. Видимо, чем больше разница температур в холодном и теплом секторах наступающего воздуха, тем интенсивнее непогода. Приведенные примеры атмосферных процессов и климатических явлений, порожденных горным рельефом, подтверждают собственную циркуляцию воздуха и специфические условия распределения и аккумуляции атмосферных осадков.

При подъеме воздуха по восточному склону Меридионального хребта со стороны южного подножия Тянь-Шаня его теплые массы фиксируются формами снежного рельефа, условно названными «ельчатым снегом».

К. РОТОТАЕВ

ПО СЛЕДАМ ЛЕДНИКОВЫХ ЗАГАДОК


Прошло больше десяти лет с тех пор, как в верховьях памирской реки Ванч гляциологи, впервые в наше время, наблюдали катастрофически быстрое и неожиданное наступание ледника Медвежий (1963 г.)^*. Этому природному феномену и сходным с ним явлениям теперь уже посвящено немало специальных и популярных статей.

И если в середине 60-х годов многие из ученых были склонны расценивать такое событие как случайность, некий каприз природы, то за прошедшее время в гляциологии уже прочно укрепилась другая точка зрения. И не просто укрепилась, но и получила убедительное подтверждение целым рядом новых примеров. Так, в 1969 г. резко продвинулся в долину ледник Колка в Казбекской ледниковой группе на Кавказе; в 1973 г. вновь активно наступал «памирец» Медвежий, в 1974 г. — ледник Дидаль в хребте Петра Первого (с-з Памир) и т. д.

Проблема быстрых наступаний ледников привлекла к себе широкое внимание, за короткий срок приобрела большую научную значимость и стала популярной гляциологической темой.

Попытки теоретического анализа явлений быстрых ледниковых подвижек привели к существенному пересмотру многих прежних взглядов на динамику ледников, в которой тем не менее пока еще остается много неясного. И поэтому регистрация и изучение каждой новой подвижки имеют большой научный и практический интерес, тем более что такие явления нередко несут серьезную угрозу хозяйству, сооружениям и населению горных долин. В этой нужной работе большую помощь ученым могут оказать альпинисты, деятельность которых проходит в области труднодоступных вершин и самих истоков ледников.

Итак, бурное наступание Медвежьего в 1963 г., породившее немало различных толков и научных споров, послужило толчком к интенсивной разработке в современной гляциологии вопросов ледниковой динамики под новым углом зрения. Прежде всего предстояло выяснить, имеют ли подвижки такого рода случайный, единичный характер или распространены достаточно широко и вполне закономерны. Присущи ли они лишь определенным ледникам или отдельным районам, либо вовсе не ограничены рамками каких-то конкретных природных поясов земного шара. Наиболее важной задачей, конечно, являлось (и остается актуальным до сих пор) выяснение причин и самого механизма аномально быстрых наступают ледников, их связи с колебаниями климата, сейсмическими явлениями, обвалами и лавинами и т.д. Стала очевидной необходимость установить, развиваются ли такие подвижки во всех случаях по одной «типовой схеме» или отличаются многообразием внешних проявлений и сопровождающих их последствий. Углубленное исследование и разработка этих вопросов могут позволить заранее предвидеть будущие подвижки, заблаговременно принимать необходимые защитные меры и т.д., что в наше время, при активном хозяйственном освоении горных районов, становится особенно важным.

Сам по себе вопрос о непонятных быстрых изменениях ледников не столь уж нов, как не новы и попытки разгадать и объяснить это проявление горных сил. Еще в середине прошлого века русские инженеры и исследователи столкнулись с ледниковой стихией во время и после Кавказской войны, разрабатывая в соответствии с требованиями времени трассу старой Военно-Грузинской дороги. Знаменитые в прошлом «казбекские завалы», перекрывавшие путь через Дарьял, — рецидивы подвижек таких агрессивных ледников. Это было установлено тогда же и учитывалось при новом трассировании дороги. В трудах А. Висковатова, Г. Хатисяна, Б. Статковского были сделаны первые попытки объяснения этого явления, не утратившие до сих пор своей ценности. Новые исследования и наблюдения прямо или косвенно подтверждали факты или вероятность ледниковых процессов такого рода. К ним следует отнести памирские наблюдения В. Липского в самом конце прошлого века и работы Я. Эдельштейна по оледенению хребта Петра Первого в начале нынешнего; работы И. Преображенского по ледникам Туркестанского хребта (1908-1911) и А. Духовского по казбекским ледникам (1909-1915). В старых зарубежных публикациях содержатся сведения о несинхронных с климатическими осцилляциями наступаниях ряда альпийских ледников (например, ледника Фернагтфернер в Эцтальских Альпах Тироля), ледников Аляски и др.

Но разрозненные свидетельства о больших изменениях отдельных ледников ускользали, как правило, от внимания последующих исследователей. Так, например, в 1925 г. исследователь высокогорья Средней Азии Н.Л. Корженевский, посетив истоки реки Танымас, обрушился с резкой критикой в адрес первооткрывателя этого района Памира Г.Е. Грумм-Гржимайло. Корженевский писал: «...трудно объяснить себе те изменения в расположении ледников, которые произошли к настоящему времени, если не сделать предположения, что ледники на съемке Грумм-Гржимайло нанесены только схематически и по расспросным сведениям». И несколько дальше: «...конечно, за 38 лет, протекших со времени посещения Танымаса экспедицией Грумм-Гржимайло, названные ледники могли пережить и, несомненно, пережили ряд крупных изменений, но все-таки невозможно представить себе такое положение вещей, при котором громадный ледник, каковым является западный рукав Танымас, продвинулся вперед за истекшее время на 5 км, а другой, тоже крупный ледник (Муз-кулак), в то же самое время не подвергался никаким изменениям и оставался в стационарном состоянии. Как бы ни были различны области питания этих ледников, как бы ни отличались экспозиции самих ледников или их мульд, все равно такого необычайного различия в их режиме существовать не может и не могло быть» (Н.Л. Корженевский. Истоки реки Танымас. Ташкент, 1926).

Автор данной статьи побывал на ледниках Танымаса через такой же промежуток времени, какой разделял экспедиции Грумм-Гржимайло и Корженевского, и обнаружил, что положение ледников полностью соответствовало съемке Г.Е. Грумм-Гржимайло и резко отличалось от данных Н.Л. Корженевского (!), сомневаться в посещении которым ледников Танымаса не было никаких оснований. Это подтверждало приоритет исследования верховьев Танымаса братьями Грумм-Гржимайло и приводило к выводу о повторных крупных изменениях отдельных ледников, происходящих вне связи с поведением остальных ледников той же группы.

Игнорирование возможности таких изменений, способных объяснить несоответствие результатов разновременных наблюдений одних и тех же ледников, возникало в истории горных исследований неоднократно, приводя чаще к бесплодным спорам или обвинениям в ошибках, чем к правильному направлению научного поиска.

Даже совсем недавние работы, непосредственно или частично, касающиеся больших подвижек ледников, такие, как сообщение И. Кузнецова о леднике Крумкол на Кавказе (1926), публикации Р. Забирова о ледниках Памира и Тянь-Шаня (1948-1955), Л. Бондарева о тянь-шаньских ледниках (1960-1963), статья И. Ильина о наблюдениях над состоянием ледников Средней Азии (1961), А. Дезио о наступлениях ледников Каракорума (1959), А. Поста о подвижках ледников Аляски (1960), не приводили до середины 60-х годов к пересмотру теории «случайных ледниковых парадоксов», к признанию закономерности и существенной обще гляциологической роли подвижек ледников. Это можно, по-видимому, объяснить тем, что никто из специалистов не наблюдал наиболее активные фазы, механику подвижек, а обнаруживал лишь их более или менее явные результаты. В то же время неизбежность таких переоценок постепенно назревала. Помимо упоминавшихся свидетельств, за многие годы восхождений и работы в горах, на ледниках и возле ледников, накопилось огромное количество наблюдений и фактов, необъяснимых с точки зрения теории синхронных с изменениями климата колебаний ледников, даже с учетом их индивидуальных периодов запаздывания.

Далеко не все ледники, как показывает опыт наблюдений, отступают в то время, когда климатические условия для их питания ухудшаются. Вовсе не у всех ледников совпадают (коррелируются) серии и количества конечных морен за длительные сроки сокращения, как это можно было бы ожидать при исключительно климатогенной природе ледниковых колебаний. Многие, хорошо известные преимущественно альпинистам, участки труднопроходимых ледников (например, Ушбинский ледопад или верхнее течение ледника Бивачного) почему-то время от времени активизируются, увеличивают скорость движения, сильно растрескиваются или, наоборот, успокаиваются, упрощаются, становятся проходимее.

У одних ледников поверхность опущена очень низко по отношению к валам старых береговых морен, у других же — находится вровень с моренными гребнями такого же возраста. У целого ряда ледников очень высокие (и по сравнительной морфологии древние) береговые валы морен имеют чрезвычайно молодой облик — незадернованы, слабо затронуты эрозией. Наконец, наряду с многими усиленно сокращающимися ледниками наблюдаются ледники, устойчиво стационирующие или испытывающие медленное нарастание. И уж совсем не согласуются с «классикой» такие факты, как наличие крупных массивов, отторженных от современных ледников мореносодержащих льдов, тем более что теплообменные расчеты не подтверждают их древнего происхождения, а участки долин (до нескольких километров длиной), разделяющие ледник и массив «мертвого льда», содержат одновозрастные ледниковые отложения. Такими примерами могут служить ледниковая группа Квиш (наблюдения автора в 1953-1955 гг.) ледниковый комплекс Кюкюртлю (наблюдения 1955-1962 гг.), Ванчдара (1963-1974 гг.) и др.

Большой интерес вызвали материалы о леднике Гандо^*. Его удивительная морфология не находила никаких приемлемых объяснений без допущения неких квазипериодических ледниковых флуктуации. Еще более труднообъясним факт рвано-хаотического и явно наступательного облика некоторых весьма полого залегающих ледников кыз-курганской и саук-даринской групп, обнаруженный автором статьи во время памирских путешествий (1956-1959 гг.).

Все такие аномалии, понятно, требовали объяснения. Событием, способным дать такой ответ, и явилось быстрое наступание ледника Медвежьего в 1963 г.

Сейчас совершенно ясно, что подобные индивидуальные агрессии ледников всегда были достаточно распространены, но либо не наблюдались специалистами (размах гляциологических работ в горах был слишком скромен для набора достаточной статистики), либо неверно оценивались, или попросту игнорировались. Как показывает анализ многочисленных исторических сведений о ледниках, они содержат немало прямых и косвенных данных о подобных ледниковых подвижках, хотя и не всегда, конечно, проявлявшихся столь ярко, как это было на Медвежьем.

При обследовании ледника Медвежьего в 1963 г. нами (группой гляциологов Института географии АН СССР) был впервые для такого явления разработан прогноз дальнейшего развития событий и разрушений, неизбежных тогда в верховьях Ванча, и оценка возможности повторения здесь крупных ледовых выбросов через 1-1,5 десятка лет. Прогнозы оказались верными.

Наметившимся выводам о закономерном характере ледниковых подвижек, их распространенности, повторяемости, независимости от климатического фона или сейсмических явлений, многообразии их проявлений нужно было найти дополнительные и несомненные подтверждения. Очень важные наблюдения на Медвежьем помогли сделать такой поиск конкретным и целенаправленным. Автором данной статьи в 1963 и 1964 гг. был предпринят ряд исследовательских маршрутов в разные горные районы с задачей осмотра (в том числе и повторного) возможно большего числа ледников и ледниковых групп.

Особое внимание привлекали районы Казбекского, Эльбрусского и Черекского очагов оледенения на Кавказе, северо-западный Памир и памиро-алайская область. В результате предпринятых обследований удалось обнаружить ледники, пережившие недавнюю подвижку больших или меньших масштабов, ледниковые комплексы со следами прошлых подвижек, активно наступающие ледники и ледники в «предстартовом» состоянии. Более того, ледников, в динамике которых крупные подвижки играют либо играли в прошлом несомненную роль, обнаружилось неожиданно много. К их числу относятся «кавказцы» Квиш, Б. Азау, система Кюкюртлю, Шхельды, Майли* и Колка, Абано, Девдорак, Крумкол, Муркар, Хардотчин и др. На северо-западном Памире ледники Косиненко и Улугбека, Малый Танымас и ледник Ворошилова, ледники МГУ и Ошанина, Крутой Рог и Северный Танымас, Танымас-2 и система ледников Грумм-Гржимайло, ледник РГО и Абдукагор, четыре крупных ледника верховьев Кыз-кургана и ледниковая система Сев. Зулумарта, ледники саук-даринской группы — Большой и Малый Саук-дара и Дзержинского, ледники Мушкетова, фортамбекской группы, Сагран, Бырс, Шини-Бини, Борольмас, Петра Первого, Пирьях, ледниковые системы Гандо, Девлохана, Гармо, группа Минаду-Скогач-Батрут и ряд других. В памиро-алайской ледниковой области, где были обследованы верховья Зеравшана, Ка-равшина и Соха, плюс ледники правых притоков Сурхоба, также выявлено немало подобных ледников. Это группы Кшемыш и Айланыш, Утрен, Назар-айляк-2, Муздук, Иштан-Салды, Южный Тутек, группы Рамы-Мынтеке, Турамыса, несколько безымянных ледников в бассейнах Арча-баши и Ходжаачкана и т.д.

Естественно, что одни только маршрутные рекогносцировки, много давшие для выяснения распространенности, повторяемости, различной выраженности ледниковых подвижек и их следов, недостаточны для изучения сложных внутренних процессов и их взаимосвязей в ледниках, приводящих к быстрым наступаниям. Были необходимы и более основательные, комплексные по содержанию исследования стационарного характера на ледниках, названных по предложению американского ученого Марка Майера «пульсирующими». После 1963 г. на Медвежьем вела наблюдения гляциологическая экспедиция ИГАН СССР под руководством доктора географических наук Л.Д. Долгушина, избравшая основной задачей последовательное многолетнее изучение изменения скоростей льда и морфометрических характеристик ледникового языка, а в 1970 г. начала работу вторая экспедиция отдела гляциологии ИГАН СССР по тематике ледниковых пульсаций (нач. экспедиции К.П. Рототаев) теперь уже на Кавказе, где ведет комплексные многолетние круглогодичные исследования.

Здесь в октябре 1969 г. было обнаружено весьма активное наступание небольшого и малоизвестного кавказского ледника на северном склоне казбекско-джимарайского горного массива. Это ледник Колка, довольно неприметный сосед гораздо более популярного Майлийского ледника, находящийся в верховьях реки Геналдон в Северной Осетии. На протяжении очень долгого времени он не обращал на себя внимания исследователей и упоминался в специальной и краеведческой литературе лишь вскользь, попутно с описанием ледника Майли.

Истинные параметры и особенности ледника Колка оставались до недавнего времени малоизученными. Приводимые П. В. Ковалевым в «Материалах Кавказской экспедиции ХГУ» за 1958 г. краткие данные о Колке, по-видимому, ошибочны или слишком приблизительны. Длина ледника, например, определена в 700-800 м. В.В. Агибалова и В.А. Виленкин, приводя описание этого ледника в «Известиях ВГО» (на основании наблюдений в составе той же экспедиции), характеризуют его как почти исчезнувший, совершенно деградировавший, полностью погребенный, «затерявшийся» под обломочным материалом. Полевые же наблюдения автора данной статьи, проведенные здесь в 1965-1967 гг., показывают, что Колка достигал в это время длины около трех километров при ширине до 700 м, имел вполне деятельный и резкоочерченный язык (!). И, что особенно важно, данные аэрофотосъемок 1946 и 1958 гг. также подтверждают сравнительную стабильность его границ и облика.

К концу 60-х годов язык ледника заметно увеличил мощность и начал медленно наступать. В середине сентября 1969 г., проводя очередное кратковременное обследование ледника Майли, сотрудники Северо-Кавказского управления гидрометеослужбы не заметили каких-либо крупных изменений в этом ледниковом бассейне. А в самом начале октября случайной здесь туристской группой было обнаружено радикальное изменение ледниковой обстановки, которое было квалифицировано туристами (в заметке, опубликованной местной печатью) как «рождение нового ледника». На деле же, конечно, не «феномен рождения», а неожиданный эффект грозного пробуждения дремавших до поры в леднике сил. Перешедший к быстрому наступанию ледник Колка заполнил вздувшейся раздробленной ледяной массой одноименное ущелье, достиг языка ледника Майли и наполз на него, грохоча обвалами. Из-за поворота ущелья надвинулась мощная ледяная стена, увенчанная пиками, башнями и обрушивающимися глыбами льда.

Несокрушимое «нашествие» ледника продолжалось около 3,5 месяцев, в течение которых Колка продвинулся

почти на пять километров вниз по долине, смяв и раздробив язык Майли и втянув в движение часть его льда. Скорость движения ледника при этом менялась в широких пределах, достигая порой 150-200 м в сутки. Поверхность Колки представляла собой скопление ледовых блоков, глыб и обломков различной формы и величины, кажущееся хаотическим. Густая сеть трещин, разрывов и провалов пронизывала поверхностный слой ледника до глубины в 25-30 м. Головная часть языка внешне была практически неотличимой от облика фронтальной зоны Медвежьего в 1963 г. Наступая, Колка перекрыл льдом известные Верхне-Кармадонские источники — популярный курорт в Осетии. Объем перемещенного ледником вниз по долине льда достиг порядка 75-80 млн. куб. м.

Проводя исследования особенностей ледника Колка, мы, естественно, обратились ко всем возможным источникам, содержащим хоть какие-нибудь сведения либо косвенные указания о состоянии ледников или тех или иных изменениях в природной обстановке верховьев Геналдона в прошлом. При этом, конечно, приходилось вновь и вновь возвращаться к событиям, разыгравшимся здесь в 1902 г. и известным в истории, как «Геналдонская катастрофа».

Сохранившиеся о ней противоречивые и неполные сведения сходились в одном: в июле 1902 г. произошло два гигантских фирново-ледовых «обвала», сопровождавшихся разрушением ванцых сооружений Верхнего Кармадона, мельниц, расположенных по Геналдону, гибелью десятков людей и нескольких тысяч голов домашнего скота. «Обвалы» произошли в период, когда было сильное таяние снега и льда в горах и одновременно шли ливневые дожди.

Ледяные массы («смесь льда, камней и снега») с колоссальной скоростью промчались вниз по ущелью, засыпав дно долины на «протяжении 12 верст за несколько минут». И тогда, и впоследствии ученые стремились объяснить причины катастрофы (Э. Штебер, Н. Поггенполь, Л. Варданянц и др.), но их теории не получили, однако, серьезного развития или окончательной, хорошо аргументированной трактовки. Память же о катастрофе постепенно угасала.

Начиная экспедиционные исследования на Колке, мы уже представляли, с каким явлением в жизни ледников имеем дело. Колка — аналог Медвежьего, но в «кавказском исполнении», со своими специфическими особенностями. Что же касается выбросов льда вниз по долине «на 12 верст», то по аналогии с событиями 1902 г. их можно было ожидать и сейчас в виде крупных ледовых селей, но лишь при наличии достаточных масс воды в леднике (или ледниковом бассейне), чего в условиях поздней осени 1969 г. не оказалось. Колка начал и развивал свое мощное наступление уже за пределами сезона активного таяния, когда сильно упал талый сток и прекратились дожди. Именно этими обстоятельствами, по нашему мнению, объясняется отсутствие серьезных разрушений в долине при нынешнем наступании Колки.

Правда, было неясно, как будет вести себя ледник весной и летом следующего года, в период усиленного таяния и дождей. Поэтому одной из первоочередных задач экспедиции было тщательное систематическое обследование состояния ледника во всех его частях, фиксация скоплений воды в нем, определение фильтрующей способности ледника, нарушений стока. Была составлена детальная схема расчета возможного накопления воды в леднике на различные сроки, учитывающая многолетние метеогидрологические данные по району, в особенности возможные максимумы среднесуточных температур воздуха и жидких осадков. Подекадный расчет действительного накопления воды в леднике производился нами на основании постоянных метеорологических и гидрологических измерений на леднике, и результаты такого расчета позволяли постоянно корректировать теоретическую схему. Это позволяло с достаточной точностью оценивать объемы вероятных паводков на месяцы вперед.

Погодные условия последующих лет (после 1969 г.) сложились благоприятно — ледник успокоился и значительно уплотнился, таяние сохранялось в пределах нормы и ниже ее. Длительных ливней не было, и благодаря этому катастрофических скоплений и прорывов талых вод не происходило. В дальнейшем постепенно упростилась гидросеть на леднике и внутри его, образовался единый магистральный канал подледного стока, и, хотя из-за внутренних обвалов и закупорок в нем речной сток в Геналдоне сохраняет до сих пор паводочный, непостоянный режим, опасности крупных неожиданных наводнений уже пет. Сам ледник с течением времени сильно изменился. Поверхность его выровнялась, трещин осталось очень мало, сформировался сплошной чехол поверхностной морены на языке, весь он в целом приобрел вид очень спокойного ледника, с явными чертами убывания и малыми скоростями движения льда. К настоящему времени па его языке образовались провальные воронки, поверхность сильно понизилась (до 30-40 м). В результате нынешнего наступания Колки и постепенной деградации сильно обогащенного мореной выдвинувшегося в долину огромного языка ледника складываются условия для возникновения в дальнейшем многочисленных селей обычного типа, вплоть до крупномасштабных.

Оценивая основные результаты проведенных исследований, можно утверждать, что и в 1902 г., и в 1969-1970 гг. происходило практически одно и то же — быстрое наступание ледника Колка (подвижка), являющееся специфическим способом механической разгрузки основного вместилища льда от переполнения постепенно накапливающейся массой. Правда, последствия этого процесса в 1902 г. и в 1969-1970 гг. были несколько различными, но это не меняет главного.

Это явление не имеет прямой связи с климатическими изменениями, сейсмическими явлениями и другими внешними воздействиями и относится к разряду ледниковых автоколебаний, как внутреннему свойству полуавтономных физических систем, каковыми являются ледники.

Причина подвижек ледника — формирование положительного баланса массы ледника в целом либо в какой-нибудь значительной его части. Именно необходимость допущения такой вероятности и была долгие годы камнем преткновения в разработке столь важного вопроса гляциологической науки, ибо огромное количество данных свидетельствовало об ухудшении климатических условий питания ледников в течение последнего столетия, а следовательно, и изменении баланса их массы ко все более и более углубляющемуся дефициту. При этом естественно было ожидать только сокращения ледников.

На самом деле, между двумя изложенными положениями нет неразрешимого противоречия. Конечно, в целом справедливо и подчинено строгой логике одно из основных положений гляциологии о режиме ледников: при равенстве (нулевом балансе) прихода и расхода массы ледник стабилен, его язык занимает неизменное положение; при ухудшении питания ледник уменьшается и язык его сокращается, а при усилении питания — увеличивается, нарастает, испытывает постепенное наступание в соответствии с темпами увеличения прихода вещества. Но это слишком общая, идеализированная схема. Фактически же приход вещества в ледник и расход его путем таяния тесно связаны сложным механизмом перемещения льда из фирновой зоны к языку. Действие этого механизма определяется и регулируется зачастую не только и не столько климатическими факторами, а в максимальной степени зависит от условий стока льда, его физических и механических свойств (подверженных изменениям), от структурных особенностей вместилищ глетчерного льда и параметров канала стока.

В отличие от идеализированной динамической схемы, по которой перенос льда в леднике из верхней зоны к языку меняет интенсивность соответственно климатическим колебаниям питания, масса примеров свидетельствует о другом — удерживающая способность ледниковых вместилищ или другие физико-механические факторы, препятствующие нормальному стоку льда, могут являться мощными регуляторами в динамике ледника. Лед может накапливаться (быстрее или медленнее — именно это зависит от климата) в каком-либо из сдерживающих «льдоприемников», локально наращивая массу до такой критической величины, когда наконец удерживающей способности вместилища становится недостаточно для противодействия нарастающим сдвигающим силам и происходит разгрузка. При стабильном климате такие выбросы (подвижки) должны быть строго периодическими, при ухудшении питания логично ожидать увеличения пауз между подвижками, а при улучшении — их сокращения.

Возвращаясь к Колке, можно утверждать, что основными факторами, обеспечивающими накопление избыточных масс льда в его цирке и последующую разгрузку путем подвижек, являются очень малые уклоны и переуглубления в ложе, широкая чаша цирка с относительно узким каналом выхода, что и вызывает затрудненность нормального постепенного стока льда. Дополнительным и весьма существенным фактором, способствующим накоплению массы, служит мощный моренный чехол ледника, защищающий лед от таяния. А в «спусковом механизме» подвижки крайне велика роль скапливающейся в тылу ледника талой воды.

Ледник удлинился почти в 3 раза, его поверхность в тыловой части понизилась местами до 80-90 м. Судя по ряду признаков и примеров, такой размах подвижек характерен для кавказских условий, на Памире он скромнее. Этот факт имеет важное практическое значение для утилитарных оценок тех или иных участков горной территории, интенсивно осваивающейся в настоящее время.

За прошедшее десятилетие существенно пополнился список «аномальных» ледников, многие первоначальные выводы и предположения получили подтверждение или были пересмотрены. Сама тема ледниковых наступаний в периоды общего сокращения оледенений привлекла внимание многих исследователей в нашей стране и за рубежом. Наши американские коллеги провели огромную работу, выявив в горных районах США и Аляски около двухсот подобных ледников. Возникло немало гипотез о причинах быстрых ледниковых наступаний и выбросов. Этой теме начинают посвящаться национальные и международные конференции специалистов. Не имея возможности изложить в краткой статье все многообразие существующих идей, гипотез» современных разработок и намечающихся работ по этой проблеме, отметим лишь, что гляциологи фактически еще только в начале пути ее всестороннего научного развития.

Экспедиционные работы стационарного характера, дополняемые маршрутными наблюдениями на ледниках с переменной активностью, внимательное изучение исторических материалов под новым углом зрения позволили выяснить многое в поведении, особенностях режима и структур ледников, еще недавно казавшихся столь необычными. Но предстоит сделать неизмеримо больше. И особенно необходимы разносторонние исследования процессов развития быстрых подвижек, начальных этапов качественных преобразований в ледниках, ведущих к катастрофическим выбросам. Здесь многое зависит как от «милости» природы, преподносящей или скрывающей от нас очередной яркий пример, так и от широты научного поиска. Пока что в мировой гляциологической практике непосредственно наблюдалось лишь несколько случаев быстрых подвижек, преимущественно на заключительных этапах развития явления. Поэтому каждый новый пример дает новые возможности для дальнейшего развития и углубления научных представлений о природе и роли автоколебаний в жизни ледников.

В 1973 г. новую подвижку испытал ледник Медвежий, на котором за предшествующие годы были измерены и прослежены периодические волны нагнетания вещества в головную часть языка, наращивающие его массу до критического объема. К сожалению, новая подвижка несколько опередила сроки, предсказанные экспедицией Л.Д. Долгушина, и период перехода через «критическую точку», важный для выяснения тонкостей механизма всего процесса, наблюдать не удалось. Но за ходом последующих этапов наступания на этот раз уже вели наблюдение несколько специальных групп. Как и в 1963 г., ледник перекрыл мощной ледяной плотиной ущелье Абдукагор, где снова возникло быстро растущее подпрудное озеро, угрожающее разрушительными прорывами. Все необходимые предупредительные меры для защиты населения и хозяйства в Ванче были приняты своевременно. Водные прорывы Абдукагорского озера внимательно наблюдались и изучались. Удалось одновременно наблюдать и впечатляющий уход — сброс вод озера под ледник и выброс огромной водной массы из-под ледника у языка, несущей громадные камни и ледяные глыбы. Наблюдения сопровождались киносъемкой. Это наступание ледника повторяло в основных чертах события десятилетней давности, происходившие здесь же.

Многие вопросы и результаты изучения ледниковых подвижек — тема специальных публикаций, но здесь хотелось бы привести еще один важный пример. Очень существенный и в теоретическом, и особенно в практическом отношении вопрос — суть, характер и особенности катастрофы 1902 г. в Геналдоне — оставался до самого последнего времени во многом неясным, так как никто в наше время не наблюдал подобного разгула стихий, а дошедшие до нас свидетельства слишком скупы. «Ге-налдонская катастрофа» так и осталась бы надолго полузагадкой, если бы не «помощь» ледника Дидаль летом 1974 г.

Расположенный на северном склоне западной части хребта Петра Первого, он продемонстрировал свое «действо», ярко напоминающее старые геналдонские события. Наше маршрутное обследование Дидаля и свидетельства наблюдательной группы Таджикского УГМС воссоздают следующую картину.

В конце июля было замечено, что ледник вздулся, ощетинился ледяными «надолбами», растрескался и начал угрожающе наступать. Вниз по ущелью от ледника промчался мощный поток — сель из камней, воды и льда, уничтоживший железобетонный мост в десяти километрах ниже ледника. Двигающийся со скоростью 5-10 м в сутки язык ледника увеличивает к 12 августа свою скорость, и днем 13-го происходит отрыв более чем полукилометровой части ледникового языка. Огромная масса льда (не менее 2 млн. куб. м) мчится вниз по крутому ущелью со скоростью 60-70 км/час и заполняет нижнюю часть долины, распластываясь наподобие ледникового языка. Лед здесь насыщен обломочным материалом, частично рассечен руслами водотоков и имеет переменную мощность, преимущественно в пределах первого десятка метров. К счастью, августовский выброс льда не причинил заметного вреда хозяйству и жителям прилежащей территории, что в значительной мере обусловлено наличием широкого и плоского структурного участка долины — своеобразного «льдоуловителя», а также сравнительно скромным объемом выброса (в 1902 г. ледник Колка выбросил в долину около 60-70 млн. куб. м льда). Дидальские события, однако, могли развиваться и иначе — более мощный выброс льда был бы способен перекрыть ледяной плотиной узкую часть долины ниже расширения, и тогда угроза серьезных разрушений в устьевой зоне долины скапливающимися выше плотины и прорывающимися талыми водами стала бы неизбежной. Весьма знаменательно, что ледники Дидаль и Колка очень похожи, почти близнецы, хотя и разделены расстоянием в тысячи километров. Оба ледника отличаются очень пологим залеганием, близки по величине, оба имеют общую северо-восточную экспозицию, обоим ледникам присущ обвально-лавинный тип питания. И на том и на другом леднике развит мощный моренный чехол, обогащение льда моренным материалом начинается в обоих случаях от самых тыловых участков ледника. Некоторые совпадения просто удивительны: языки этих ледников (до наступания) лежат на одинаковой высоте — около 3000. м, весьма близки высоты их горного обрамления вплоть до высотных отметок главенствующих вершин — пик Каудаль у Дидаля достигает 4775 м, а Джимарай-хох над Колкой — 4780 м.

Безусловно, обнаружение, документирование и изучение новых активных подвижек ледников, следов или малоизвестных фактов таких наступаний очень важно для дальнейшего успеха исследований. Статистика наблюдений пока бедна, «стартовый» этап наступания практически не изучен, количественных изменений крайне мало. Своеобразны «подвижки без наступаний» — также почти не изученное явление в жизни ледников. Дело в том, что автоколебательные перемещения массы в леднике, даже резкие и крупные, могут видоизменить ледник или отдельные его части, не приводя к наступанию языка, но создавая его особый режим. Это присуще сложным, разветвленным ледникам (системам). Попеременные подвижки составляющих систему потоков способны поддерживать существование огромного общего стабильного языка, кажущегося при ином подходе наследием прошлых холодных эпох. При совпадении же подвижек нескольких составляющих (биении) и внешне стабильная система может проявлять редкие крупномасштабные наступания.

Часто, обнаружив аномальное поведение ледника и пытаясь выяснить предысторию его изменений, бывает трудно найти какие-либо материалы, характеризующие его состояние в другие периоды времени. А такие материалы, несомненно имеющиеся в личных архивах многих альпинистов (разного рода свидетельства — записи, фотографии, схемы и т.д.), могут представлять большой интерес для науки.

Многотысячная армия альпинистов настолько количественно превосходит редкие отряды гляциологов, что ежегодное число пройденных, новооткрытых, увиденных ледников не идет ни в какое сравнение с тем небольшим количеством объектов, которые могут охватить изучением гляциологи. Более того, альпинисты преимущественно действуют в наиболее труднодоступных и крайне интересных для специалистов зонах, куда большинству гляциологов «вход» закрыт ввиду их ограниченных альпинистских возможностей. Поэтому только альпинисты по-настоящему могут оказывать исследователям ледников поистине неоценимую помощь своими материалами и наблюдениями.