Geum.ru

О разделении Русской Церкви

Вид материалаДокументы

Содержание


Причины осуждения преподобнаго Максима грека.
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   21

Причины осуждения преподобнаго Максима грека.


 

Причин, по которым был осужден преподобный Максим грек, было несколько и при том оне были различны. В истории русской церкви Голубинскаго, по этому вопросу пишется следующее: "Даниил принадлежал к числу ревностнейших учеников и сторонников преп. Иосифа по вопросу о вотчино-владении монастырей. Следовательно, как таковой, он должен был видеть своих врагов в Вассиане Косом и препод. Максиме греке. Полное и безпощадное торжество над этими врагами и составляет главное, чем Даниил ознаменовал свое правление... Преп. Максим грек, оказавшись единомысленником Вассиана, выступил, как его сотрудник: подобно последнему, он предпринял против вотчино-владения полемику письменную... И он должен был привлечь на себя ненависть Даниила, нисколько не меньшую, чем Вассиан, но и гораздо большую… Преп. Максим, быв противником Даниила по вопросу о вотчино-владении монастырей, не мог питать к нему той личной предвзятой ненависти, которую имел к нему Вассиан... Чрезмерную ненависть к Вассиану и Максиму должен был питать Даниил в качестве представителя защитников вотчино-владения. Но ненависть личная, как известно, превосходит всякую другую ненависть, в особенности, когда ненависть действительно сознает за собою те недостатки, за которыя становится предметом злой критики. Следовательно, Даниил должен был питать ненависть к Вассиану и Максиму самую ожесточенную, к какой только он был способен, а он способен был, как показали последствия, к ненависти самой безпощадной и непримиримой" (том II, стр.704, 705, 707).

Из приведеннаго видно, что митрополит русский Даниил, имел личную неприязнь к преподобному Максиму из-за вопроса о вотчино-владении и вследствие своего мстительнаго характера решил во чтобы то ни стало выполнить свою месть на препод. Максиме, и случай к этому действительно скоро представился: "Не вдруг мог добраться Даниил до Вассиана, - читаем далее в той-же истории, - но он скоро добрался до Максима, чтобы обрушиться на этого последняго своей местью со всею ужасною силою" (стр. 707). Вот первая причина, которая была последствием, опалы над преподобным Максимом, достигнутая митрополитом Даниилом со стороны великаго князя Василия Ивановича, и эта причина, как видится, была вовсе не церковнаго, а скорее политическаго характера. Далее в той-же истории Голубинскаго говорится следующее: "Беда, устроенная митрополитом Максиму, как мы сказали, постигла его в начале 1525 года: он был взят под стражу с тем, чтобы быть преданным суду в первой половине февраля месяца этого года. Хотя обвинения, имевшия быть представленными на суд, были церковнаго характера только на наименьшую часть, но великий князь поручил судить Максима митрополиту с собором епископов, и только на первом заседании собора присутствовал сам с своими братьми и боярами, для чего последний собирался на этот первый раз в его государевых палатах. Существующия известия о соборе говорят, что он имел многочисленныя заседания и производил великий взыск о винах Максима. Если это действительно так то должно думать, что намеренным образом растянуто было производство суда для того, чтобы показать, будто вины Максима требуют многих изысканий и будто он человек виновный... Максим судим был два раза - в 1525 г. и потом в 1531 году... По записи о самом соборе 1525 г. мы достоверно знаем, что Максим обвиняем был на нем в одной ереси; затем, насколько можно выделить в записи о соборе 1531 года относяшееся к нашему собору, он еще обвиняем был на нем в дерзких речах о наших отношениях к патриарху Константинопольскому, в преступлениях политических и речах политически-преступных и в одном преступлении уголовном. Мнимая ересь Максима состояла в следующем. Приступив по поручению великаго князя к исправлению наших богослужебных книг, когда не знал еще русскаго языка, и начав исправление Цветной Триоди, Максим допустил погрешности языка, привносившия еретическую мысль, в исправлении службы на Вознесение, где прежде него в службе читалось о Христе: "взыде на небеса и седе одесную Отца"... "седяй одесную Отца", он поправил "седел (седел еси) одесную Отца", "седев", "седевший одесную Отца". Допустив погрешности, Максим воображал, что неправильное заменил правильным, и хотел защищать свои поправки. На этом основании было представлено на него следующее обвинение: "Максим инок святогорец говорил и учил многих и писал о Христе, яко седение Христово одесную Отца мимошедшее и минувшее: якоже Адамово седение в раи и прямо рая седение, тако и Христово седение одесную Отца мимошедшее". Чтобы Максим принимал и проповедывал ересь, что седение Христово одесную Отца есть мимошедшее, это, как само собою понятно, крайняя нелепость, но он действительно мог защищать свою неправильную поправку, и пока совсем хорошо не знал русскаго языка, мог защищать более или менее упорно... Запись о соборе 1525 года, которая говорит об одном нашем пункте обвинений утверждает, что когда Максиму прочтено было на соборе обвинение, он отвечал то же, что говорил и прежде: "в том разньства ни котораго несть, а то мимошедшее есть, такоже (и) Христово седение одесную Отца мимошедшее есть". Так как в 1525 году Максим настолько хорошо должен был знать русский язык, чтобы понимать различие между выражениями "седе" и "седел", то довольно сомнительно, чтобы это была правда, которая, вероятно, состояла в том, что он просил у собора прощения в своей ненамеренной погрешности. Но если-бы это и действительно было так, то ни для кого не могло быть малейшаго сомнения, что Максим защищал не ересь, а неправильный перевод, считая его за правильный. Таким образом если бы и действительно было так, как представляет дело запись о соборе, вина Максима состояла бы не в том, что он защищает ересь, а в том, что он защищает неправильный перевод, привносящий, - чего он не сознавал, - еретическую мысль" (стр. 711, 712 и 713). Об этом-же повествуется и в другой истории: "Он (Максим) начал исправлять Триодь, а потом и другия книги. Многочисленныя и грубыя ошибки, которыя он при этом встретил в книгах, он высказывал, по прямоте своего характера, прямо и резко... К тому же при несовершенном знании славянскаго языка, он и сам допустил некоторыя ошибки, при исправлении книг; так, например, в Триоди, о седении Сына со Отцем он употребил неправильныя выражения: "седел еси", "седев". Указывая на эти ошибки, стали говорить, что Максим не исправляет, а портит священныя книги... Тогда были представлены допущенныя им при исправлении книг ошибки, и собор 1525 г. осудил его за порчу книг, и он был заключен в Волоколамский монастырь. В 1531 г. он снова был потребован на собор и снова обвинен в порче священных книг и в разных ересях, которыя нашли в сделанном им переводе Метафрастова жития пресв. Богородицы, и, наконец, в том, что не показывая исправления, распространяет свои сочинения и осуждает русские монастыри, называя их любостяжательными. После этого он был переведен в Тверской Отрочь-монастырь, где находился в заключении до 1533 г. Несколько раз Максим просил и умолял освободить его и отпустить на Афонскую гору; в 1545 г. просил о его освобождении даже патриарх Александрийский Иоаким. Но все просьбы и ходатайства были напрасны. Максима не только не хотели, но вероятно, и боялись отпустить. "Человек он разумный, уведал наше доброе и лихое, и когда пойдет из России, то все разскажет, говорил по этому случаю боярин Берсень. Только уже в 1553 г. освободили из заключения и перевели в Сергиеву лавру: но здесь он прожил недолго и скончался в 1556 г." (Истор. русск. словесн. Порфирьева, стр. 513, 514, 515). Из всего приведеннаго видно, что митрополитом Даниилом, хотя и преувеличены были вины преподобнаго Максима, но тем не менее, нельзя отрицать того, что к осуждению его было основание в вышеупомянутых погрешительных переводах при исправлении им богослужебных книг. Точно также несомненно достоверно и то заключение историка Голубинскаго, что преподобный Максим сделал погрешительную ошибку, просил себе прощения у собора в ненамеренной погрешности. Если-же он и после этого оставался в заключении, то совершенно по другим причинам, никакого отношения к исправлению книг не имеющим. Причины эти были частью уже указаны выше из истории Голубинскаго. Об этих же причинах говорится и в другой истории: "Сначала он был обвинен в том, что находится в сношениях с бывшим в то время турецким послом Скиндером и с опальными боярами: Иваном Берсенем (Беклемишевым) и Феодором Жареным, вместе с ними порицает действия князя и митрополита, и вообще осуждает все в России, но эти обвинения на суде оказались несправедливыми" (Истор. русск. словесн. Порфирьева, стр. 514).

Имея в виду все вышеправеденное о преподобном Максиме греке, можно-ли этим оправдывать церковную ломку, произведенную бывшим патриархом Никоном? Да конечно нет. Преподобный Максим был осужден собором за погрешительныя, привносившия еретическую мысль, книжныя исправления. Новообрядствующая же церковь в лице московских соборов 1666-1667 г. г. осудила православных христиан за то, что они содержали вполне православныя предания. Преподоб. Максим в своей ненамеренно произведенной ошибке принес раскаяние: новообрядствующая же церковь до сих пор, не хочет признать того, что те клятвы кои положены на древния св. предания вышеозначенными соборами за клятвы недействительныя. После чего, разница в случаях, я думаю для всех очевидна.