Ранние идейные поиски российских солидаристов интернет-издательство «ИнтерПосев» посев – москва. 1992 г

Вид материала

Документы

Содержание Социализм - детище либерализма XIII. Социализм Утопический социализм. Ассоционизм Учение Карла Маркса Социалистическое движение

Подобный материал:

• России Москва «посев», 4019.32kb.
• Технические аспекты комплексного мониторинга российских научно-образовательных сетей, 17.13kb.
• Российская Академия Наук Институт Российской истории Россия 1913 год Статистико-документальный, 11888.03kb.
• Предлагаем для ознакомления статью проф. В. П. Нарежного «Характеристика акторов русской, 322.89kb.
• Обеспечение всех российских школ доступом к сети Интернет, 102.12kb.
• Н. В. фон Бока. (c) Издательство Чернышева. Спб., 1992. Об авторе: Петр Демьянович, 7908.15kb.
• Задача настоящего труда найти идею, которая могла бы дать план будущего устройства, 12161.65kb.
• Семинар№1 Ранние формы религии, 13.66kb.
• Монолог песни, стихи, проза, 409.93kb.
• И. И. Веселовског о издательство "наука" Москва 1967 Эта книга, 1700kb.

Социализм - детище либерализма

Либерализм не дает определенного описания своего строя. Это делает за него социа­лизм.

Искусно прикрываясь идеями либерализма о совершенстве человеческой природы, о разуме как мериле всех вещей и о грядущем счастье, основанном на свободе, - социа­лизм, пользуясь "научными" выкладками Маркса и марксистов, указывает, что надо делать для того, чтобы это счастье осуществить. Вместе с тем, социализм договаривает до конца то, чего не договаривает либерализм.

"Разум есть мерило всех вещей" - следовательно, Бога нет. Так утверждает материа­лизм.

"Смысл истории человечества - непрерывный прогресс". Этот прогресс выражается в закономерном изменении общественного устройства, зависящего от законов экономики (ибо история должна соответствовать материалистическому миропониманию). Отсюда легко предвидеть неизбежное установление социалистического строя, веря в истин­ность ("самим Марксом научно доказано") теории прибавочной ценности и концентра­ции капиталов.

"Нация - зоологический предрассудок". Следовательно, нации должны быть уничто­жены, и социалистическое общество должно быть построено на началах интернациона­лизма.

Так либерализм породил социализм. Плоды же социализма мы хорошо знаем. (...)


Заключение

Наша цель - Великая Свободная Россия.

Наши идеологические положения говорят о необходимости наличия личных свобод, равенства всех перед законом и отсутствия классовых и сословных привилегий.

Но эта свобода понимается нами не как свобода вне государства, но как свобода в государстве и во имя государства.

Свобода труда и духовного творчества. Свобода слова, поскольку это слово не на­правлено к разрушению государства. Свобода совести: каждый может верить и мыс­лить как хочет. Свобода государства от политических партий.

[НТС отказался от идеи беспартийного государства в 1950 году на том основа­нии, что в условиях политической свободы предотвратить возникновение партии невозможно. - Сост.]

Мы не верим в совершенство человеческой природы. Не верим и во всеобщий про­гресс.

Наша задача - создать достойных российских граждан - хозяев своей страны, и осуществить духовный прогресс российской культуры и государственности.

Выполнить эти задачи можно лишь при твердой центральной власти, стоящей над партиями и классами, черпающей свою силу в идее служения Родине и проникнутой сознанием своей ответственности перед Нацией.

Мы отметаем поэтому либерализм, ведущий к деспотизму партий, экономической анархии и духовной опустошенности.

Не для этого мы боремся за Великую Свободную Россию.


XIII. Социализм

Введение

Недостатки либерализма и стремление к социальной справедливости привели к образованию и развитию социалистического движения. Если либерализм был религией свободы, то социализм стал религией равенства. Не видя его в окружающей жизни, социалисты стали утверждать его победу в будущем. Однако этот будущий строй не явится результатом "искусственного" строительства. Он должен прийти в мир совер­шенно естественным путем, как продукт предшествовавшего ему развития экономиче­ских отношений. На свою работу социалисты смотрят только как на "родовспомога­тельное искусство", способствующее появлению на свет уже назревшего в недрах на­родной жизни нового общественного порядка, который с абсолютной необходимостью незыблемых законов истории должен заменить отживший современный строй.

Ясно, таким образом, что в основу своего учения социалисты ставят материализм, ни на чем не основанную веру в механический прогресс и в законы истории. Кроме того, согласно учению социализма, в основе истории лежит общество - коллектив, а не человек, который, по их мнению, имеет значение только как клетка общественного организма и всецело определяется средой, в которой живет. В связи с этим социалисты отрицают и частную собственность, причем более умеренные - только не орудия произ­водства, а крайние (коммунисты) и вообще. (...)

Практика же сильно отклоняется от этих теорий и держится на демагогическом потакании дурным инстинктам толпы, обмане широких масс и доверчивой, прекра­снодушной интеллигенции и, в конечном счете, на деятельности немногих сильных и решительных, хотя по большей части и совершенно беспринципных, лиц.


Утопический социализм. Ассоционизм

Отцом утопического социализма считается Платон. В основе его учения о государ­стве лежит следующее теоретическое рассуждение: "Даже самые лучшие и нравствен­ные правители могут часто подпадать влиянию своих частных и семейных интересов. Вследствие этого совершенное выполнение обязанностей правителя возможно только при уничтожении частной семьи и частной собственности". Для обыкновенных людей Платон требует только безоговорочного подчинения правителям, которые будут одно­временно и философами. Есть основание думать, что сам Платон не верил в возмож­ность осуществления своей теории.

В истории Рима нет никаких признаков социалистических учений. Трезвый, рассу­дительный ум римлянина, его ясно выраженный частнохозяйственный дух не допус­кали возникновения такого учения в Риме.

В средние века социалистические тенденции обнаруживают некоторые еретические секты: катаряне, апостолики и анабаптисты.

С XIV века, как одно из гуманистических движений, развивается утопический социа­лизм. Первое сочинение этого направления - "Утопия" Томаса Мора (1516 г.), по кото­рому и получило свое название целое движение. Предпосылкой идеального государ­ства - "Утопии" - Мор считает наличие граждан образованных, справедливых, свобод­ных от пороков и даже психически ограниченных. Сущностью государственного уст­ройства Утопии является: обязательный труд, государственное хозяйство, обеспечение всем необходимым к существованию из государственных магазинов.

Близким по содержанию к Утопии является также сочинение Кампанеллы - "Госу­дарство Солнца" (1620 г.).

В начале XIX века очень популярным было сочинение одного французского сель­ского священника, видевшего все зло в институте частной собственности и ратовавшего за его уничтожение. Развитием его взглядов занялся Морелли. Он требовал введения общей собственности, предлагал организовать все производство по товариществам, где работы будут распределяться по способностям, а продукты по потребностям.

Во время Французской революции лидером весьма немногочисленного социалистического движения был Бабеф, пытавшийся даже устроить социалистический переворот во времена Директории.

К теоретикам социализма обыкновенно относят и Сен-Симона, что не вполне верно. Сен-Симон не отрицал частной собственности и призывал к нравственному возрожде­нию, после которого он считал возможным перестройку государства на новых началах Ученики Сен-Симона были, однако, более радикальны и могут быть отнесены к социа­листам.

Одновременно с Сен-Симоном создавал свою систему Фурье, выставивший на пер­вый план идеи ассоциаций (ассоционизм), т.е. таких сообществ, которые будут совме­стно жить и трудиться, причем частная собственность и семья отменяются. В истории же Фурье был индивидуалистом, считая, что исполнение всех желаний человека есть цель общества и что все индивидуальные стремления законны и исходят от Бога. Фурье задолго до Маркса выдвинул теорию концентрации капитала. (...)

Был сделан целый ряд попыток создания ассоциаций, но все они окончились кра­хом и притом не вследствие противодействия правительств или общества, а потому, что они оказались нежизненной фантазией.

Разобранные выше авторы исходили, главным образом, из теоретических рассуждений о справедливости. В противоположность им, основоположники так называемого "научного" социализма - Томсон, Прудок, Маркс исходят также из определенного учения политической экономии, ведущего свое начало от Рикардо. Рикардо утверждал, что труд есть причина всякой ценности, но это положение у Рикардо ничем не обосно­вано и он от него часто отступает. Основоположники "научного" социализма и задались целью обосновать это положение и сделать из него все возможные теоретические и фактические выводы.

Прудон сыграл свою роль в истории социализма взглядами на частную собствен­ность ("собственность - это воровство"), на понятие о ценности, на вред капитализма и денег, своим требованием уничтожения всякой прибыли. Однако сам Прудон был не социалистом, а анархистом. По мнению Прудона, государство существует только для того, чтобы поддерживать права имущих классов, если же принудительное законода­тельство заменится свободными договорами отдельных самоуправляющихся групп и корпораций, то государство станет ненужным. (...) Прудон не отрицал частной инициа­тивы и резко критиковал социализм и коммунизм, дискредитируя их в рабочих кругах. В некоторых отношениях Прудон был предшественником корпоративизма, почему интерес к нему снова возник в наши дни, после всеобщего разочарования в теориях Карла Маркса. Основные сочинения Прудона: "Что такое собственность" (1840 г.) и "Система экономических противоречий".


Учение Карла Маркса

Самый известный теоретик "научного" социализма - Карл Маркс, живший в XIX веке. Свое учение он создал под влиянием философа Гегеля, экономиста Рикардо, также Прудона и материалиста Фейербаха. Его главный труд - "Капитал". Основными пунктами учения К. Маркса являются:

1. Исторический материализм.

2. Учение о борьбе классов как об основном процессе истории.

3. Вера в историческую миссию пролетариата - класса освободителя.

4. Теория концентрации капитала.

5. Трудовая теория ценности.

6. Учение о прибавочной стоимости.

По Марксу основным фактором исторического процесса являются хозяйственные, по терминологии Маркса - "производственные" отношения или, иначе сказать, способы добывания и обмена хозяйственных благ. Следствием этих хозяйственных отношений является деление общества на классы. По мере развития хозяйственных отношений обостряется борьба классов (см. знаменитый "Коммунистический манифест" Маркса и Энгельса). Преобладающий класс свергается другим, который становится на его место, как, напр., буржуазия стала на место феодалов. Когда же последний угнетенный класс - пролетариат - станет на место буржуазии, то эксплуатировать больше будет некого, всякая эксплуатация прекратится, а с нею и угнетение и классовая борьба, и наступит пора общего равенства и счастья.

Признак того, что это скоро наступит, Маркс видит в процессе концентрации капи­тала. Концентрация капитала, утверждает Маркс, идет по неумолимому закону эво­люции хозяйственной жизни и ведет к неминуемому крушению капитализма и торже­ству пролетариата. Благодаря концентрации капитала количество капиталистов будет все уменьшаться, а количество пролетариев, особенно безработных, будет все возрас­тать - пока, в конце концов, владетелями огромных капиталов не станет всего не­сколько лиц, а все остальные окажутся лишенными почти всякой частной собственно­сти. Соотношение сил станет таким, что власть этих немногих капиталистов падет почти сама собой: пролетариат без труда скусит капиталистическую головку. Произой­дет "Великая бескровная" социалистическая революция.

В основе всех экономических рассуждений Маркса лежит его трудовая теория меновой ценности. (...) "В меновой ценности нет ни атома полезности", - говорит Маркс. Как общее свойство обмениваемых товаров, по Марксу, остается лишь то, что они оба - продукт человеческого труда. Но и труд качественно различен. Маркс своевольно откидывает качественное различие труда и вводит понятие "абстрактного труда", который, по его мнению, единственное общее свойство обмениваемых товаров. Следо­вательно, по Марксу, меновая ценность товаров равна количеству затраченного труда, измеряемого рабочим временем, необходимым на их производство. (...)

При поисках "общего", лежащего в основании "меновой ценности", исключать блага, имеющие меновую ценность, но не представляющие собой продуктов труда - непрости­тельная ошибка в методе доказательства.

Например: не видно никакого основания, почему рядом с таким уравнением: "1 квартер пшеницы равен А центнеров, добытых в лесу дров" - нельзя поставить такое уравнение: "1 квартер пшеницы равен Б центнеров леса на корню".

Далее совершенно не очевидно, что для установления меновой ценности надо отвле­каться от потребительской ценности и тем самым откидывать полезность обменивае­мых товаров.

При определении меновой ценности мы отвлекаемся от специального вида потреб­ностей, которые удовлетворяются данными предметами, от специального вида полезностей, но не от самой полезности.

Это особенно становится ясным, если мы примем во внимание, что вещи бесполез­ные не имеют никакой меновой ценности независимо от количества "овеществленного" в них труда.

Еще меньше очевидно, что отвлекаясь от потребительской ценности, у товаров оста­ется только одно общее свойство, а именно: что они суть продукты труда. У них, напр., остаются еще такие общие свойства, как относительная редкость, способность быть объектами собственности и т. д. (...)

На рассмотренных выше теоретических основах меновой ценности построено пре­словутое учение Маркса о "прибавочной ценности", под которой он подразумевает незаконную прибыль капиталистов. Ценность "рабочей силы", по Марксу, измеряется, как и ценность всякого другого продукта, сообразно рабочему времени, необходимому для его производства, т.е. в данном случае ценность ее определяется таким количест­вом рабочего времени, которое необходимо для производства наименьшего количества средств к жизни, нужных для существования рабочего и его семьи. Эти средства суще­ствования (...) и оплачивает ему капиталист в виде заработной платы (...) Разность между заработной платой рабочего и реализованной предпринимателем ценностью производимых рабочим товаров Маркс и называет прибавочной ценностью. Чем больше эта разность, тем выше прибавочная ценность и тем больше попадает в карман капита­листа, увеличивая его капитал за счет неоплаченного рабочего времени.

Капитал предпринимателя состоит, по Марксу, из двух частей: 1) постоянной (не дающей прибавочной ценности) и 2) переменной (идущей на оплату рабочих и дающей прибавочную ценность). Соотношение, в котором прибавочная ценность находится к переменному капиталу Маркс называет нормой прибавочной ценности и считает ее "точным выражением степени эксплуатации" ("Капитал", I, 207). Далее Маркс называет нормой прибыли отношение прибавочной ценности ко всему затраченному капиталу. Если обмен происходит по закону ценности Маркса, то нормы прибыли должны быть крайне различны, даже при одинаковых нормах прибавочной ценности, и зависят от отношения его постоянной и переменной частей.

Перейдем к критике этого учения. Рассуждения о прибавочной ценности как о величине, равносильной разности всей потраченной энергии и той ее части, которая должна быть передана источнику энергии (рабочему) для его существования, может быть распространена и на домашних животных и даже на все вообще источники энер­гии, если на рабочего смотреть только как на источник энергии.

Тогда вполне резонно следующее рассуждение: гидроэлектрическая установка дает ее хозяину определенный доход, часть его должна быть затрачена на поддержание в исправном состоянии плотин и турбин, на смазку и т.д., а оставшаяся часть будет представлять собою прибавочную ценность. Или, может быть, специалисты будут утверждать, что ценность энергии, которую может дать Днепрострой, равна ценности труда немногочисленного персонала, необходимого для ухода за ним, плюс затрачен­ный труд для его постройки? Если же всякий источник энергии дает "прибавочную ценность", то что же остается от трудовой теории ценности?

Далее: величины, которыми оперирует Маркс, таковы, что проверка всех его поло­жений на опыте не представляет труда. Однако Маркс ее всячески избегает, основыва­ясь исключительно на теоретических рассуждениях. Жизнь же дает с совершенной очевидностью следующее:

1. Товары не расцениваются по вложенному в них труду.

2. Норма прибыли почти одинакова во всех производствах и находится вне какой бы то ни было зависимости от структуры капитала. (Соотношения величин постоянной и переменной его частей.)

(...) Маркс вполне сознательно, даже ценою явных подтасовок, стремился доказать, что вся ценность продукта зависит от труда, в него вложенного, ибо из этого вытекало, что лишь рабочая сила, то есть пролетариат, является единственным создателем всех ценностей. Следовательно ему, и только ему, принадлежат все права. Сила учения Маркса поэтому вовсе не заключается в его "научности", а в том, что Маркс создал своего рода "новую пролетарскую религию". (...)


Ревизионизм

Основные положения учения К. Маркса критиковались не только учеными специа­листами; более беспристрастные люди из самого социалистического лагеря подвергли это учение решительной критике. Эти критики марксизма из числа социалистов полу­чили название "ревизионистов", в отличие от "ортодоксальных марксистов", пытаю­щихся путем искусственного толкования сомнительных мест и другими подобными методами сохранить незыблемость авторитета Маркса. Но и эти попытки совершенно безуспешны и не убедительны. "То здесь, то там, - пишет ревизионист Е.Е. Зомбарт, - вытаскивали отдельные камни из здания Марксовой системы; целая армия кротов буржуазного и социалистического происхождения подрывала почву, на которой воз­вышалось гордое здание, пока оно совершенно незаметно однажды ночью не обруши­лось..."

Духовным вождем "ортодоксальных" марксистов считается Карл Каутский; наи­более же известными "ревизионистами" были: Эд. Бернштейн, Туган-Барановский, П. Струве, Эд. Давид, С. Булгаков, Е. Зомбарт. Надо еще заметить, что и сами "ортодок­сальные" марксисты значительно отошли от учения Маркса (напр., в аграрном вопро­се).

(...) "ревизионисты" шаг за шагом отвергли теорию концентрации капиталов, теорию обнищания пролетариата и т.д. От теории социализма не осталось ничего, кроме горы скучных книг и боевых лозунгов. Но и эти лозунги, поскольку это не простая демаго­гия, не являются монополией социалистов. Так, трудовой принцип провозглашается и корпоративизмом, не чужд он и кооперации.

Скорее иронией звучат в устах социалистов слова о передаче орудий производства в руки трудящихся, т.к. социализм мыслит себя осуществленным как централизован­ное плановое хозяйство ультра-капиталистического духа.

Наш Союз не верит в теорию стопроцентной социалистической "плановости" и имен­но потому честно и открыто выставил трудовой принцип.

В поисках более надежной опоры, чем марксизм, ревизионизм готов примириться с религией, с национализмом; ревизионист Булгаков пишет сочинение под названием "От марксизма к идеализму", а Зомбарт громогласно объявляет, что "таковы также в конечном счете стремления Бернштейна, Сорели и Жореса". [После революции С. Бул­гаков стал священником и известным религиозным мыслителем; его социальные взгляды от христианского социализма пришли к социальному христианству и сыграли немалую роль в становлении мировоззрения НТС (вместе с работами И. Ильина, С. Франка, Б. Вышеславцева, С. Левицкого и др. философов). - Сост.]

Так, духовным банкротом стал социализм; но опровергнутый даже самими социа­листами, он все же ими проповедуется в массах и притом по существу в тех же опро­вергнутых формах, немного перекрашенных и модернизированных. (...)


Социалистическое движение

[Описывается создание в 1847 г. в Лондоне "Союза справедливых", принявшего "Коммунистический манифест" Маркса, и Энгельса. I и II Интернационалы. Про­вал призывов к мировой солидарности социал-демократии в годы Первой миро­вой войны и раскол русских социалистов на оборонцев и пораженцев. - Сост.]

(...) Революция 1917 года и большевистский переворот поставили Россию в центр со­циалистического движения. На большевиках сосредоточились надежды социалистиче­ских течений всех оттенков. В этом же году партия большевиков переименовывается в Российскую коммунистическую партию.

Но возлагаемые социалистами на большевиков надежды не оправдались. Коммунис­ты резко порвали с социал-демократами. Они создали свои партии во многих странах мира: германскую, английскую, французскую и др. Они ведут сильную агитацию про­тив социалистов, называя их "социал-предателями" за проявленные в войне нацио­нальные чувства. После революции коммунисты приобрели особое влияние и популяр­ность в Западной Европе: с ними была связана надежда на скорое осуществление "ми­ровой революции", этим объясняется успех их пропаганды.

Конец войны был моментом максимального развития социалистической деятельно­сти. Образовалось два объединения: реформаторско-социалистический II Интернацио­нал (или "желтый", как его называли большевики) с центром в Лондоне; он возобновил свою деятельность Женевским конгрессом в августе 1920 года; вокруг него объедини­лись реформаторские социалистические партии. И революционный коммунистический III (красный) Интернационал с центром в Москве, основанный Лениным 4 марта 1919 года; он объединил все коммунистические партии.

Основные расхождения между ними следующие: представители III Интернационала стояли за:

1) насильственную социалистическую революцию,

2) интернационализм,

3) централизм в партии и

4) в области государственного управления за классовую диктатуру меньшинства пролетариата.

Представители же II Интернационала отстаивали;

1) социальную эволюцию путем постепенных реформ,

2) допустимость патриотизма,

3) демократию в самой социалистической партии и

4) в области управления государством - принцип правовой демократии, которая лишь постепенным достижением парламентского большинства приведет к господству пролетариата. (...)

[Далее описывается история социалистических Конгрессов и взаимоотношений социалистов и большевиков. Большевики, продолжая называть социалистов "со­циал-предателями", умело использовали их как опору своей политики в запад­ном мире. Социалисты же, отвергая "диктаторские методы" большевиков, чув­ствовали свое мировоззренческое родство с ними - и призывали "защищать совет­скую Россию от враждебных действий капиталистических правительств" - как говорилось в резолюции Венского конгресса 1831 г. Одновременно шла дальней­шая эволюция западноевропейского социализма. - Сост.]

(...) Происходила идеологическая эволюция "от классовой борьбы пролетариата с буржуазией" и интернационализма - к солидарному трудовому сотрудничеству всех групп населения в границах нации. Социалистические идеологи призывают к под­держке капиталистического строя и преодолению существующего экономического кризиса. Они считали это необходимым условием для осуществления социализма.

Каутский в новом труде о материалистическом понимании истории утверждает, что социалистический строй - идеал далекого будущего, сейчас же "чем больше цветет и преуспевает капиталистический способ производства, тем лучше виды у социалистиче­ского режима, который придет на место капиталистического". Но в результате уже не экономических, а общественно-политических причин, как результат победы демокра­тического принципа и трудовой (но не классовой) демократии.

Демократизм - это последняя соломинка, за которую ухватился социализм. И этот последний этап социализма рухнул. Демократия не выдержала экзамена в условиях современного экономического кризиса: она не смогла дать нужной жертвенности и сплоченности, поставив интересы партии выше интересов целого государства. Из двига­теля государственного развития она превратилась в тормоз.

Результат влияния демократических принципов налицо: медленное, но постоянное распыление воли и безвластие, выражающееся в политической шумихе сегодняшнего дня. "Кризис демократии" - лозунг признанный и жизненно верный.

И массы устали от демократии. Парадокс, признанный главою II Интернационала Ф. Адлером, что в Германии на "Октябрьских выборах 1932 г., проведенных на полной демократической основе, большинство народа высказалось против демократии и за диктатуру" и (что всего характернее) "без всякого принуждения со стороны" (речь Ф. Адлера на 4 съезде социалистической молодежи в Вене 1932 г.).

Таким образом, в Германии после 14 лет демократического воспитания народ ока­зался дальше от демократии, чем в 1918-1920 гг. Через год та же участь постигла и Австрийскую социал-демократическую партию.

(...) Демократия изжила себя. Если в 1918 г. из 22 государств Европы не было ни од­ного без парламента, то в 1938 г. из 28 государств осталось лишь 10, в которых сохра­нился принцип демократии в социалистическом понимании: из них лишь 2 государ­ства крупных: Англия и Франция.

[Этот абзац свидетельствует о том, что европейская демократия оказалась в 1930-е годы в глубоком кризисе, и недоверие к ней было свойственно не только НТСНП, но большей части общества в европейских странах. Очень просто сейчас, выхватывая подобные цитаты из контекста того времени, обвинить идеологию НТС в недемократичности. Просто было бы и выбросить эти абзацы из данного издания. Сложнее - понять, что демократия в ту эпоху действительно продемон­стрировала одну из заложенных в ней опасностей: когда суждения об обществен­ном благе выносятся населением не по духовным критериям, а по личным по­требностям; когда "отбор лучших" происходит по себе подобным; когда свобода подменяется безответственностью.

Реакция в Европе на тот кризис демократии была трагична. Демократии уда­лось преодолеть ее - ценою второй мировой войны. Но и путем собственной эволю­ции: демократия усвоила элементы авторитарности в своей самозащите, создала мировую систему взаимоподдержки, значительно подняла уровень обеспеченности населения, лишив его почвы для недовольства. При этом и социализм был лишен монополии на социальность, которая стала неотъемлемым элементом современ­ных западных экономических систем. В виде ответного сближения социал-демо­кратия западного мира превратилась в "буржуазные" партии с левой фразеологи­ей, став составной частью "буржуазного" мира, против которого она когда-то про­возгласила борьбу. Общественные конфликты были побеждены материальным благополучием и равнодушием к истине ("плюрализм").

В соответствии с этой эволюцией изменилось и отношение НТС к демократии: в послевоенных документах этот термин постепенно становится естественным. Од­нако и предостережение против опасностей бездуховной демократии - остается на повестке дня. Ибо современные демократии продолжают делать ставку на эгоизм, полагая, что сумма эгоизмов компенсирует друг друга. Это ведет к оправданию греха и нарастанию его уровня. И не исключено, что равновесие порока может выйти из-под контроля по мере роста человеческого могущества и размывания христианского фундамента западного общества. Можно лишь надеяться, что Запад вовремя осознает эти зреющие проблемы глобального характера. Свободной Рос­сии, однако, необязательно копировать их. - Сост.]

(...) Итак, в коммунистическом лагере за 16 лет существования Коминтерна можно отметить три периода в его тактике:

а) Эпоха ставок на немедленную мировую революцию (от основания до 1924 г.).

б) Создание революционных кадров (с 1924 по 1930 гг.), систематически руководи­мых одним общим центром - Москвой.

в) Единый фронт как борьба за массы (задачей его было вырвать организованные толпы из рук социалистов и левой буржуазии).

Но цель их одна - мировая революция. К ней упорно ведет Коминтерн, Сталин и его приспешники.

В социалистическом лагере: 1) безволие, идеологическая и организационная неустой­чивость II Интернационала и 2) тяготение социалистических масс к коммунизму, с одной стороны, к национализму ("фашизму"), с другой, полная апатия в умеренных кругах населения, испробовавших прелести "Народного Фронта", но боящихся жупела "фашизма".

Остатки когда-то мощных социал-демократических партий продолжают еще суще­ствовать в разных государствах Западной Европы. Но закат социал-демократии насту­пил. Сами социалисты с тоской признают это. Мир понемногу изживает заразу, черпая живительные силы в новом национальном движении.

(...) появился мощный фактор общественно-политической жизни в форме националь­ной диктатуры, опирающейся на народные массы. Поставив в основе своей программы практическое разрешение социальных (общественных) вопросов национальное прави­тельство само пошло по пути широких социальных реформ, часто искусно пользуясь старыми социалистическими лозунгами, столь близкими рабочему сословию. "Нацио­нал-социализм" в Германии, христианский социализм в бывшей Австрии (обществен­ное движение, стремящееся разрешить социальный вопрос при содействии и в духе католической церкви), гильдийский социализм (построение общества из объединения гильдий, представляющих отдельные сословия, для разработки социальных и эконо­мических вопросов ) - прототип корпоративного строя Муссолини. Все эти движения, тактически пользующиеся социалистическими лозунгами, по сущности своей с социа­листическим учением не имеют ничего общего.

Они лишь учли ту крупицу истины, которая скрывалась в социалистическом учении и влекла за ним массы: это признание тяжелого положения трудовых сословий, защита их интересов и т. д. Взяв на себя эти функции, национальная власть лишила социалис­тов монопольного права выступать от имени трудящихся. Социализм потерял свою главную притягательную силу. Этим объясняется непонятое социалистами перерожде­ние настроений в массах, так легко отказавшихся от своих прежних идеалов.

Но вакханалия коммунистических садистов и изуверов все же продолжается на нашей Родине. Влить в нее эликсир новой жизненной силы - вот долг Нового Поколе­ния России как там на Родине, так и здесь, за рубежом.