Geum.ru

И доклады разных лет

Вид материалаДоклад
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8

(вводная статья к книге: Э.У.Лэйн,
Нравы и обычаи египтян первой половины XIX века,
Москва: Издательство «Наука»,
Главная редакция восточной литературы, 1981)


Нет другой арабской страны, о которой было бы написано так много, как о Египте. Эту страну хорошо знают не только специалисты, но и массовый читатель. К тому же многие советские люди бывали в Египте, работали там, помогая дружественному египетскому народу создавать независимую экономику, развивать новую культуру, и думаю, любой из них, прочитав книгу Эдварда Уильяма Лэйна «Нравы и обычаи египтян первой половины XIX века», испытает двоякое чувство. Прежде всего, он с удивлением обнаружит, как много знакомо ему из того, о чем писал полтора века назад этот великий английский арабист, словно он сам все это видел или был свидетелем происходившего в то далекое время. Не стоит этому удивляться: традиции и обычаи стран Востока долговечны и упорны. Но в то же время внимательный читатель этой книги поймет, как же мало еще мы знаем об этой стране, как поверхностно судим об образе жизни ее населения, плохо разбираемся в народных обрядах и обычаях и вообще как трудно видеть, познавать и понимать чужую жизнь.

Однако труд Лэйна предназначен не только для тех, кто знает Египет или читал о нем. Он никого не оставит равнодушным, так как это не просто хорошая книга о далеком и в то же время близком времени, об интересной и своеобразной стране, но, главное, это еще и талантливая книга. Трудно найти другого автора XIX в., который сумел бы так глубоко проникнуть в суть чужой жизни и так скрупулезно и точно описать увиденное.

…XIX век – век познания Европой мира, век пристального внимания ученых и путешественников к жизни народов Востока. Многое из того, что было написано о разных странах Востока, кажется сегодня наивным и даже смешным. Египту повезло: у него были англичанин Лэйн, француз Клот-бей, русские путешественники, живший в России шейх Тантави… Но не будем забегать вперед и утомлять читателя неизвестными ему именами. Начнем с начала – с того времени, к которому относится труд английского ученого.

Еще в XVIII в. Европа стала проявлять интерес к Египту – в то время одной из провинций Османской империи, которая в начале XVI в. подчинила себе почти весь арабский мир. Египет явился объектом острого соперничества между Англией и Францией. В конце XVIII в. верх на короткий период взяла Франция, которая еще со времен Людовика XVII (годы правления 1774–1792) намеревалась сделать Египет своей колонией. В 1798 г. в Александрии высадилась армия Наполеона Бонапарта, которая захватила Каир, стремясь подчинить всю страну. Но французы смогли продержаться в Египте лишь несколько лет. Вторжение оккупантов вызвало мощное сопротивление со стороны египетского народа. Жестокое подавление восстания каирских горожан не помогло: по всему Египту распространилось антифранцузское движение, которое наряду с действиями английских и турецких войск вынудило французов в начале XIX в. уйти из страны. Здесь с 1801 г. обосновались войска трех армий: английской, турецкой и мамлюкской. Сначала англичанам удалось оттеснить своих конкурентов, но по условиям Амьенского мира, заключенного в 1802 г. между Англией и Францией, им пришлось покинуть страну: последние отряды англичан ушли из Египта в марте 1803 г. В ходе разгоревшейся в 1802 г. войны между турками и мамлюками на сторону мамлюков перешел отряд арнаутов (албанских наемников) во главе с Мухаммадом Али. В 1804 г. в Каире вспыхнуло мощное восстание горожан против мамлюкских феодалов, возглавлявшееся шейхами аль-Азхара. Дальновидный Мухаммад Али поддержал восставших и был провозглашен каиммакамом – заместителем египетского паши, наместника турецкого султана Селима III. Он успешно отразил попытку английского флота завоевать Египет, а в 1805 г. в ходе нового восстания египетский народ изгнал и пашу-турка с его янычарами, и Высокой Порте пришлось признать Мухаммада Али египетским пашой. Он стал основателем албанской династии правителей Египта, бесславно закончившей свое существование, когда в результате революции 23 июля 1952 г. был свергнут король Фарук. Пребывание Лэйна в Египте, в результате которого была написана его знаменитая книга, пришлось как раз на эпоху правления Мухаммада Али.

Как часто бывало в подобных случаях, усиление колониальных притязаний западных держав сопровождалось активизацией научного интереса к этой стране. Наполеон, поощрявший изучение Египта и намеревавшийся завоевать страну не только силой оружия, но и усилиями науки, привез туда вместе со своей армией 175 ученых, сыгравших огромную роль в открытии Египта для мировой науки, и особенно в изучении египетских древностей. Французские ученые составили подробное описание Египта. Один из них, Фурье, помог молодому французу по имени Жан Франсуа Шампольон (1790–1832) познакомиться с привезенными из Египта находками. Загоревшись идеей расшифровки древнеегипетских иероглифов, Шампольон в дальнейшем приложил немало усилий к тому, чтобы прочесть надпись на Розеттском камне, который, как говорили, случайно выкопал из земли в Египте наполеоновский солдат. Так завоевание привело к разгадке древнеегипетской письменности.

Французская экспедиция в Египет в какой-то степени стала стимулом к развитию египетской национальной культуры, она содействовала развитию культурных контактов египтян с Западом.

Мухаммад Али стремился превратить Египет в сильное, независимое государство и подчинить ему другие арабские страны, вырвать их из-под власти Порты. В своей деятельности вначале он опирался на купцов, ремесленников, духовенство, стремясь ликвидировать влияние прежней, мамлюкской феодальной знати, а затем создал класс новых помещиков из своих приближенных, интересы которых он и выражал, равно как и интересы зарождавшейся египетской торговой буржуазии. Правитель, обуреваемый безмерным честолюбием и алчностью, сделал личное обогащение главной целью жизни. Однако, будучи умным и дальновидным политиком, он избрал для этого путь обширных реформ, направленных на достижение независимости Египта. Мухаммед Али поощрял развитие сельского хозяйства, провел реформу вакфного землевладения, отобрав земли в казну, расширял систему ирригации, строил новые каналы, ввел государственную монополию в промышленном производстве и внешней торговле. Ведя завоевательные войны, Мухаммад Али строил военные заводы, проводил рекрутские наборы, которые ложились тяжелым бременем на крестьян. Был создан новый, мощный флот. Хотя его правление сопровождалось резким усилением ограбления египетского народа и другими негативными явлениями, объективно Мухаммад Али укреплял страну, противостоял как туркам, так и западным державам, стремившимся к колониальному закабалению Египта.

Вспомним оценку, которую давал Мухаммаду Али советский арабист, специалист по новой истории арабских стран В. Б. Луцкий. Он, в частности, писал: «Подобно петровским преобразованиям, реформы Мухаммада Али носили прогрессивный характер, хотя они и ложились огромной тяжестью на трудящиеся массы Египта, беспощадно эксплуатируемые феодально-крепостническим государством. Подобно Петру I, Мухаммад Али не ломал феодального способа производства, но, уничтожая наиболее реакционные пережитки средневековья, он в то же время укреплял государство помещиков-крепостников и купцов. Он создал сильную армию и флот, крепкий государственный аппарат, провел целый ряд реформ, превративших Египет в прочное, жизнеспособное государство».

Хотя в истории не бывает «если бы», все же можно сказать, что, если бы не Мухаммад Али, Египет был бы порабощен колониальными державами раньше, чем в последней четверти XIX в.: после смерти Мухаммада Али в 1849 г. англо-французский капитал стал быстро проникать в Египет. Что же касается Лэйна, современника Мухаммада Али, то в его книге преобладает негативное отношение к политике властолюбивого паши-реформатора, хотя и признаются его выдающиеся способности.

Мухаммад Али охотно привлекал на службу иностранцев, преимущественно французов и итальянцев. Так, широкую известность приобрел служивший в египетской армии француз Сельв, Сулейман-паша, принявший ислам и получивший должность генерала. В молодости он был всего лишь ординарцем маршала Нея во время похода Наполеона в Россию, а в Египте стал знаменитым полководцем, преобразователем египетской армии. Его именем впоследствии была названа центральная улица Каира. По свидетельству А.С. Норова, россиянина, посетившего Сулейман-пашу в Старом Каире, в доме паши нашли пристанище изгнанные из Европы сенсимонисты. Прославился также французский врач, известный под именем Клот-бея, долгие годы проживший в Египте. Он внес свою лепту в изучение Египта, написав весьма ценный труд, давно переведенный на русский язык. Обширные контакты Европы с Египтом в эпоху Мухаммада Али способствовали развитию европейской арабистики, расширению знаний о Египте.

Необходимо сказать, что в изучении Египта в XIX в. многое было сделано и нашей, отечественной наукой. Уже в первой половине XIX в. Египет посетило несколько русских путешественников, книги которых и сегодня имеют большое значение как источник по истории Египта. Важными и интересными в этом плане являются записки крупного русского востоковеда и писателя Осипа Ивановича Сенковского, совершившего в начале 20-х годов XIX в. двухлетнее путешествие по Ближнему Востоку. Сенковский дал интересное описание Египта эпохи Мухаммада Али, он лично встречался с правителем. Из этих описаний можно почерпнуть немало полезных географических, этнографических, археологических и экономических сведений о стране.

В 1820–1821 гг. в Египте побывал крестьянин графа Шереметева Кир Бронников.

На рубеже 1820–30-х годов список путешественников пополнился именем дипломата и писателя А. Н. Муравьева, описавшего путешествие из Александрии в Каир. Муравьев, дважды принятый Мухаммадом Али, считал, что правитель Египта высоко стоял бы «между владыками Востока, если бы угнетенный трудами, налогами народ не стонал под игом жестокой монополии, обогащающей одну только казну Паши, недостаточную для его исполинских желаний». Рецензию на книгу Муравьева писал А. С. Пушкин, о ней высоко отзывался Н. Г. Чернышевский. Брат автора, генерал Н. Н. Муравьев, участвовавший во взятии Карса, был у Мухаммада Али с военно-дипломатической миссией.

Глубоко узнать Египет довелось А. О. Дюгамелю, служившему в 1834–1837 гг. генеральным консулом Российской империи в этой стране. В Египте еще молодым человеком побывал и П. А. Чихачев, ставший позднее крупным ученым, известным исследователем Малой Азии.

Многие новые, ранее неизвестные страницы в жизни Египта открыл Авраам Сергеевич Норов, участник Отечественной войны 1812 г., государственный деятель, занимавший с 1854 г. пост министра народного просвещения.

Его книга содержит подробнейшие сведения прежде всего по экономике Египта и Нубии, в ней описаны также быт и нравы египтян. Норов предстает в ней внимательным исследователем. Его оценки почти всегда взвешены, хотя и не свободны от влияния идейных убеждений автора – монархиста и проповедника православия. Вот как, к примеру, автор оценивает Мухаммада Али: «Но это равнодушное угнетение подданных, не внемлющее их воплям; это попрание всех прав человека для одной цели властолюбия и богатства! – вот вечный укор Мегмету-Али. В заключение мы скажем, что Мегмет-Али чрез свои полезные, хотя стеснительные нововведения сделал невольно первый шаг к потрясению исламизма; это самое приведет к важнейшим моральным последствиям, и, может быть, это первый шаг, приуготовляющий Египет к введению Христианства. Мегмет-Али этого сам не чувствует; его цель, во-первых, коммерческая, а во-вторых, славолюбивая; а Провидение обратит это на пользу человечества». Любопытно отметить, что в Египте Норов встречался с Клот-беем и упомянул о нём в своей книге.

Интересные описания Египта – как его архитектуры и древностей, так и современной жизни – оставил русский художник Д. Е. Ефимов.

В Египте в составе карантинной комиссии, имевшей цель провести опыты по «очищению зачумленных вещей посредством усиленной теплоты», побывал А. Уманец. В своих записках он сумел существенно дополнить известные в его время сведения об этой стране. С большим сочувствием писал Уманец о египетских крестьянах, согнанных на работы по восстановлению Иосифового канала в Верхнем Египте. В этом проявились лучшие качества, отличавшие русских путешественников-демократов и ставшие традиционными для отечественного востоковедения: гуманизм, сочувствие к простому люду, неприязнь к насилию.

Тогда же, в 1842 г., в путешествие по странам Востока, в том числе по Египту, отправились два молодых русских востоковеда, совершенствовавшиеся в своих знаниях восточных языков, – В. Ф. Диттель и И. Н. Березин. В 1846 г. на Ближний Восток поехал русский офицер, будущий генерал-губернатор Финляндии Н. В. Адлерберг. В книгу о его путешествии вошли и египетские записки. Если первое путешествие Адлерберга в Египет пришлось на последние годы правления Мухаммеда Али, то второе он предпринял спустя 15 лет, уже после смерти правителя, что позволяет провести интересное сравнение.

Книга русского путешественника и врача Артемия Александровича Рафаловича, объездившего в 40-х годах XIX в. страны Ближнего и Среднего Востока во главе медицинской экспедиции, позволила взглянуть на положение в Египте с совершенно новых позиций. В труде Рафаловича особенно ярко проявилось внимание автора к социальным проблемам, дана резко критическая оценка деспотизма Мухаммада Али, принесшего неимоверные страдания египетскому народу. Рафалович был первым среди русских исследователей, кто дал довольно подробное этнографическое описание Египта.

В 1846 г. горный инженер Е. П. Ковалевский был приставлен к двум египетским инженерам, изучавшим на Урале горное дело, а через год по приглашению Мухаммада Али отправился в Египет для организации добычи золота в Судане. Ковалевского сопровождал магистр Санкт-Петербургского университета Л. С. Ценковский.

В середине XIX в. наблюдалось еще большее оживление русской географической науки. В России выходят в свет все новые книги, написанные учеными, путешественниками, дипломатами, военными и деловыми людьми, побывавшими в Египте. Не вдаваясь в подробности, упомянем лишь таких авторов, как Н. В. Берг, В. Ф. Гиргас, М. Н. Дохтуров, А. В. Елисеев, Г. А. де Воллан, И. Н. Клинген, А. Н. Краснов и др.

Нельзя не сказать и о том, что знакомству России и всей Европы с Египтом содействовали русские писатели и поэты. Интерес к Ближнему Востоку проявился в творчестве А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, И. А. Бунина.

Говоря об изучении Египта в России, нелишне вспомнить и об участии в нем египтян, живших в России. Среди «русских арабов», которые внесли вклад в развитие отечественного востоковедения, большую часть составляли выходцы из сиро-палестинского региона, где существовала сильная православная церковь, поддерживавшая с русской церковью традиционные отношения. Египтян в России было немного. Но среди них такой яркий деятель, как шейх ат-Тантави (1810–1861). Академик И. Ю. Крачковский, посвятивший Тантави специальную работу, писал о нем: «И в истории русской арабистики, и в новой арабской литературе Тантави обрисовывается как единственное в своем роде, не повторявшееся до сих пор явление».

Тантави стал профессором Санкт-Петербургского университета. В России он прожил всю оставшуюся жизнь, много сделав для русской арабистики и развития духовных связей между Россией и Египтом. Его перу принадлежали статьи, переводы, работа «Описание России», к сожалению, так и не увидевшая свет в арабских странах. Очень интересный материал содержится в его рукописи о народных праздниках в Египте в первой половине XIX в., что могло бы стать полезным дополнением к материалам книги Лэйна. Это произведение было переведено на русский язык советским востоковедом Д. В. Семеновым, но пока еще не издано и находится в архиве ленинградских востоковедов.

В XX в. тоже были «русские египтяне». В 1924 г. в Москву приехал учиться молодой египетский коммунист Хамди Селям (1904–1966). Сын бедного египетского феллаха, Селям с раннего детства познал тяжелую школу трудовой жизни, работал сначала «мальчиком» в лавке, затем разносчиком телеграмм, корректором в газете. Совсем юным он принял участие в антиколониальном восстании 1919 г. и был приговорен английским военным трибуналом к тюремному заключению. С тех пор Селям встал на путь подпольной революционной борьбы, он явился одним из первых членов Коммунистической партии Египта. В Советском Союзе Селям получил высшее медицинское и гуманитарное образование. Будучи человеком удивительно разносторонних интересов и больших способностей, он сумел стать врачом-хирургом и работал в крупных клиниках нашей столицы, ученым-востоковедом, переводчиком и писателем. Селям писал стихи, новеллы о жизни египетского народа, преподавал в московских вузах.

Доктор Селям – под этим именем он был известен в Москве – был моим неофициальным учителем. Когда-то, еще в 1930-е годы он был хорошо знаком с моим отцом, тогда молодым солистом балета Большого театра, будучи соседом по большой коммунальной квартире в ……. переулке знаменитой балерины Е.Гельцер, у которой часто бывал мой отец. Вряд ли можно найти московского арабиста, который не обращался бы к нему за помощью и не получал ее. Научное наследие Селяма не столь велико, но его влияние на развитие советской арабистики трудно переоценить. Селям был великолепным знатоком египетских нравов и обычаев, особенно деревенских, ему было ведомо то, что мог знать только сын египетского крестьянина, при этом еще помнивший события начала века. Когда в студенческие годы я занимался – и для заработка, и для удовольствия – переводом на русский язык египетских фильмов (вряд ли существует лучшее пособие по изучению египетского быта, чем фильмы!), передо мной вставало множество вопросов, разрешить которые в силах был только доктор Селям. В фильме по роману Юсуфа Идриса под названием «Грех» камера показывает в полумраке ночи руку египетской крестьянки, разбивающую на поле о камень яйцо. Объяснить этот кадр помог доктор Селям: крестьянка тайно, прямо в поле рожала, а таким образом египтянки, лишенные помощи акушерок, обычно помогают себе.

В течение почти всей жизни доктор Селям собирал материал по фразеологии египетского разговорного языка. На тысячах карточек из его архива записаны диалектальные пословицы, поговорки, идиомы, образные выражения, редкие словосочетания. К сожалению, эта работа осталась незавершенной, осуществить намерение подготовить ее к печати мне, к сожалению, не удалось.

Арабистика в нашей стране и за рубежом за то время, что отделяют нас от труда Э. У. Лэйна, конечно, проделала большой путь: созданы капитальные труды по истории, экономике, этнографии, географии, культуре и литературе Египта, составлены словари, написаны грамматики арабского языка, но все это ни в коей мере не может перечеркнуть книгу английского ученого, его исследование египетских нравов и обычаев, ибо труд этот – не только материал, собранный в определенную эпоху и отражающий жизнь того времени, но и своеобразная энциклопедия египетских нравов вообще, энциклопедия, написанная талантливым ученым и исследователем, тонким наблюдателем, подметившим, как никто другой, самые специфические стороны народной жизни, в чем легко можно убедиться и сегодня.

Биография Э. У. Лэйна (1801–1876), крупнейшего английского востоковеда-арабиста XIX в., не только имеет непосредственное отношение к самой книге и ко всему описанному в ней, она, можно сказать, поучительна как для специалистов, так и для широкого читателя, проявляющего сегодня глубокий и искренний интерес к Востоку.

Эдвард Уильям Лэйн родился 17 сентября 1801 г. Он был третьим сыном херефордского пребендария Теофилуса Лэйна и Софии Гардинер, племянницы знаменитого художника Томаса Гейнсборо (1727 – 1788). В первые годы жизни мальчика отец сам занимался его образованием, но внезапная смерть Т. Лэйна в 1814 г. заставила мать отдать сына в грамматическую школу Бата, затем Херефорда. Там Эдвард особенно преуспел в классических дисциплинах и в математике. Он собирался поступить в Кембридж, а после получения степени посвятить себя духовной деятельности. Стэнли Лэйн-Пул пишет, что юношеское желание Э. У. Лэйна посвятить себя церкви было вызвано, видимо, влиянием матери, «обладавшей силой и красотой характера, которые не только вызывали восхищение у всех, кому выпало счастье знать ее, но и заставляли всех поддаваться ее влиянию». Однако прожектам юноши не было суждено сбыться. Пробыв несколько дней в университете, Лэйн понял, что занятия будут сковывать в нем творческие силы. Чересчур сильный математический уклон в его подготовке не позволял Лэйну думать и об Оксфорде. Молодой человек присоединился к своему старшему брату Ричарду, впоследствии прославившемуся своими литографиями, и в течение нескольких лет изучал в Лондоне искусство художника-графика. Дар художника впоследствии пригодился Лэйну-востоковеду, а его египетские гравюры представляют сегодня не меньший интерес, чем его точные словесные описания. Специалисты высоко ценили художественное дарование Лэйна, но, по всей вероятности, не оно было истинным его призванием. Будучи от природы человеком увлекающимся, не знающим отдыха, он не щадил себя и, когда заболел тифом, едва сумел оправиться после болезни. Профессия графика стала для него непосильной.

С той поры и до самой смерти Лэйн страдал от хронического бронхита и приступов лихорадки. Корпеть над медной доской он больше не мог, надо было искать иной образ жизни. Он нашел выход в востоковедных штудиях, которые привлекли его внимание с 1822 г. Во всяком случае, эта дата стоит в его тетради, где он вел записи разговорного арабского языка. С нее началась жизнь Лэйна-востоковеда, посвятившего пятьдесят лет арабистике.

Таким образом, растущий интерес к Арабскому Востоку, болезнь, которая делала каждую промозглую английскую зиму опасной для здоровья, и, по утверждению С. Лэйн-Пула, надежда получить хорошую должность на правительственной службе побудили Э. У. Лэйна совершить путешествие в Египет. Вряд ли предполагая, какую роль предстоит сыграть этой стране в его жизни, Лэйн отправился во владения Мухаммада Али в 1825 г. Он еще не знал, что пробудет там вплоть до 1828 г., что второе его путешествие продлится с 1833 по 1835 г., а третье – с 1842 по 1849 г.

Два месяца плавания на 212-тонном бриге «Финдлэй» не были безоблачными: немало опасностей встретил в пути молодой путешественник. В дневнике Лэйна сохранилась такая запись: в один из трудных моментов он сумел заменить капитана и проявить свое знание навигации, – видимо, помогли его занятия математикой. В сентябре бриг наконец стал на якорь в александрийской гавани.

Лэйну не терпелось сойти на берег неведомой страны – подобно тому как «восточному жениху не терпится поднять вуаль, скрывающую лицо невесты, которое он никогда не видел», вспоминал он позднее. Надо полагать, что уже тогда Эдвард имел весьма серьезные намерения в отношении своей «невесты»; видимо, таков был характер молодого ученого, его увлеченность и стремление добиваться цели – качество, обычно отличающее настоящего ученого-аналитика от остальных людей, которое в полной мере проявилось у Лэйна позже в поразительной научной доскональности и подвижнической скрупулезности, позволившей ему создать непревзойденный «Арабско-английский словарь» и книгу о нравах и обычаях египтян. Лэйн имел привычку ко всему относиться только серьезно. Он писал: «Я приехал в Египет вовсе не для развлечения, не для того, чтобы осмотреть его пирамиды, храмы и гроты и, удовлетворив свое любопытство, покинуть их, сменив на другие пейзажи и на другие удовольствия. Я собирался целиком окунуться в среду чужих людей, о которых я слышал самые противоречивые сведения. Я собирался перенять их язык и их обычаи, привыкнуть носить их одежду, и, для того чтобы добиться наибольшего успеха в изучении их литературы, я решил почти всецело связать себя с мусульманским населением страны».

Некоторое время Лэйн оставался в Александрии, которая, «не будучи в достаточной степени восточным городом», разочаровала его, и он с еще большей страстью устремился в Каир. Получив приглашение известного и неутомимого картографа Египта М. Лайнента совершить это путешествие вместе с его группой, Лэйн 28 сентября отплыл в столицу по каналу Махмудийа. По дороге Лэйн пунктуально заносил в записную книжку все, что он видел и слышал, – от скрипа