Ему не повезло: все попытки уйти из жизни вслед за погибшим сыном не увенчались успехом

Вид материала

Документы

Содержание Эпилог рената

Подобный материал:

• Лекция № Тема: история ЭВМ, 100.58kb.
• План реферата: Классификация остеомиелита Этиология, патогенез и патологическая анатомия, 123.31kb.
• Автор-составитель Ионина, 5856.44kb.
• Стефен Волински, 2842.02kb.
• Подвиг Минина и Пожарского. День народного единства, 99.55kb.
• Биография Сдетства Грин любил книги о мореплавателях и путешествиях. Мечтал уйти, 38.75kb.
• Кружилине станицы Вешенской Области Войска Донского. Мать, украинская крестьянка, служила, 19.57kb.
• Информационные технологии как эффективное средство повышения качества преподавания, 74.87kb.
• Не прикончить его, превратив в холодный труп, 4038.89kb.
• Нашей встречи: «Ваш ребенок попал в зависимость», 58.31kb.

***


...Она сидела на вытертой шкуре перед зажженным камином, сложив ноги по-турецки и зачарованно рассматривала бестиарий. На ее голых плечах играли блики - никогда еще она не была такой прекрасной, никогда. Никита смотрел на нее, втянувшись на кровати и подложив под подбородок оба кулака. Прошлой жизни не существовало - была только эта девушка, подарившая ему такую страсть, от которой до сих пор неистово колотилось сердце.

Наконец она оторвалась от книги и взглянула на него глазами, полными слез.

- Ты сделал меня счастливой, - сказала наконец она. - Никому это не удавалось... Почти-почти никому... Но ты сделал меня счастливой.

- Ты ведь останешься со мной? - осторожно спросил Никита.

- Конечно... Только это ты останешься со мной... Не боишься?

- Нет. Я люблю тебя...

- Я тоже, - рассеянно ответила она. - Зачем ты отдал мне книгу? Я не спрашиваю, где ты ее нашел, но зачем ты мне ее отдал?

Никита пожал плечами и улыбнулся: он и сам не знал - зачем.

- Это ведь плата за правду, которую ты хочешь услышать? Я права?

- Не знаю... Я не думал об этом... Нет...

- Думал, - уверенно сказала Джанго. - Ты просто забыл.

- Может быть...

- Майкл Фрэнке или Дюк Эллингтон? Под какую музыку ты предпочитаешь ее услышать?

- Что?

- Правду, - мягко напомнила она.

- Мне все равно... Пусть будет Фрэнке.

Джанго щелкнула пультом музыкального центра, и разлившийся в воздухе мягкий джаз вдруг напомнил Никите об одиноком дурачке с саксофоном, оставшемся в нереальном сейчас Питере.

- А твой парень? - бросил Никита со снисходительностью победителя, со снисходительностью самца, выигравшего битву за самку.

- Он теперь не более, чем воспоминание... Он с самого начала был не более, чем воспоминанием. Он бесподобно исполняет "Порнокартинки для веселой компашки с музыкой"... Знаешь такую вещь?

- Нет.

- Жаль. Очень симпатичная... Рико ведь тоже воспоминание... О другой собаке, которую звали так же... так же...

- Правда? - широко улыбнулся Никита. - А что бесподобно исполняет он?

- Кое-что... Кое-что... Возможно, тебе повезет, и ты это увидишь...

- Горю желанием...

- Хорошо... Я сейчас приду...

Она действительно вернулась в комнату довольно быстро, Никита даже соскучиться не успел. Она вернулась и снова уселась напротив, перекрыв тонким телом часть камина: теперь Никита видел только силуэт, от которого у него сладко сжималось сердце.

- Я и правда знала Мариночку... Вот только тогда ее по-другому звали.

- Да. Я догадываюсь...

- Боюсь, что нет, - он скорее почувствовал, чем увидел ее улыбку. - Поверь, это был не самый лучший человек... не самый...

- Я тебе верю...

- Когда-то она очень круто меня подставила. Очень. Забрала вещь, которая никогда ей не принадлежала. Никогда.

Джанго отпила глоток вина из стоящего на полу бокала и перевернула еще одну страницу. И тихонько присвистнула, и улыбнулась. И взяла в руки какой-то листок.

- Черт возьми... Никогда не думала, что увижу ее еще раз... "Мы любим всех, кто нас когда-то любил. Мы любим всех, кто нас когда-то ненавидел. Прощайте и простите нас". Черт возьми... Она не уничтожила его... Не уничтожила.

- Что это? - спросил Никита.

- Ничего, просто еще одно воспоминание...

- Я понимаю...

- Нет... Не понимаешь... А она... Это был не самый лучший человек... Хотя поначалу... поначалу она могла взять кого угодно. Голыми руками... Устоять перед ней было невозможно. Ты ведь тоже... Ведь она тебе нравилась?

- Нет... Это по-другому называется, - невольно струхнул Никита.

- Я знаю, как это называется. Знаю. Твой шеф тоже попался... попался, да? А когда попался - развязаться с этим было невозможно... Вот тогда он и обратился ко мне.

- О чем ты? - до Никиты с трудом доходил смысл сказанного Джанго. Вернее, совсем не доходил. - О чем ты?

- Я и раньше выполняла поручения деликатного свойства... Не только для Корабельникова, для некоторых других... Достаточно влиятельных людей... Влиятельные люди любят сомнительного свойства развлечения... Собачьи бои они тоже любят... Собаки познакомили меня с людьми, а люди... Людям иногда нужна помощь, даже влиятельным... В решении некоторых проблем... Это было своего рода посредничество... Но он впервые обратился ко мне с личной просьбой, твой шеф. Это не касалось его бизнеса. Это было - личное...

- Личное?

- Убрать жену.

- Что?..

- Убрать жену... Мало того что она наставляла ему рога со своей телохранительницей... Эта грузинка была не единственной в списке... Боюсь, что и ее она просто использовала. Как использовала всех остальных... А для души существовали еще и мальчики по вызову... Мальчики и девочки. Иногда - мальчики и девочки вместе... Не знаю, каким образом Корабельников узнал об этом... Но узнал. И достаточно долго следил за ее похождениями... Насколько мог - долго, насколько у него хватило любви и терпения... а потом к этому подключилась я... Я ведь совсем неплохо ее знала, так мне тогда казалось... Сейчас - не кажется... Она еще запустила лапы в его счета, с головой у нее всегда было хорошо, всегда. А начинала-то ведь с мелочи в чужих сумках, боже мой... Мы... - Джанго неожиданно осеклась. - Впрочем, это совсем неважно, совсем... Она была умна, чертовски, но умела косить под дурочку, если нужно... А что она делала со своим лицом!.. Большой мастер... Я просто восхищалась ею, когда мы познакомились... В Барсе, в дурацкой закусочной... Она была неподражаема... Русская провинциальная девочка, сбежавшая из борделя, без документов и денег, сколько было таких случаев, сколько было таких девочек... Вернуться на Родину было невозможно, она жила тем, что тибрила кошельки у туристов и иногда пела в Готическом квартале - в минуты просветления... Когда она рассказывала мне о своем чертовом борделе и о том, что с ней произошло, - я рыдала вместе с ней... Я рыдала... Представь... И... Я любила ее... - Джанго сглотнула и покачала головой. - Я готова была отдать ей все... Но она взяла вещь, которая никогда ей не принадлежала. Никогда. За это стоило возненавидеть. И я возненавидела... Так что тут наши с Корабельниковым интересы совпали. И я могла бы пристегнуть к этому делу кого-нибудь из своих парней... Но лучше меня никто бы не смог этого сделать... Никто...

Слова Джанго все еще не доходили до Никиты. Они плавали в плотном воздухе комнаты, потрескивали в камине, обнимали голые плечи Джанго, но все еще не доходили до Никиты.

- Это сделала я, Никита... Это сделала я.

- Что? Что сделала?

- Это я убрала ее... всего-то и понадобилось, что ключ от квартиры... Его отдал мне твой шеф... Не знаю, чего это ему стоило. Не знаю и знать не хочу. Ему тоже было все равно, к какой схеме я прибегну, ему нужно было, чтобы эта его молодая жена перестала существовать...

- И ты придумала схему?

- Я часто придумываю схемы, я люблю быть другими в этих схемах... Отсутствие света в комнате и светлый парик - вот и все, что понадобилось для расслабившейся телохранительницы... Справиться с ней оказалось легче, чем я думала... Знание повадок, хорошая реакция... Все остальное было нетрудно... Нетрудно сыграть себя саму... Совсем нетрудно, Никита.

Джанго поднялась с пола и подошла к кровати. Присела на ее краешек и коснулась пальцами подбородка замерзшего Никиты. А Никита... Никита не мог отвести взгляда от лица Джанго. Что-то неуловимо изменилось в нем. И это "неуловимо" вдруг сделало ее совсем другим человеком. Совсем. И лишь спустя секунду он понял, что именно изменилось.

Глаза.

Они больше не были золотисто-карими.

Они были светлыми... светло-серыми, с подтаявшей синевой.

- Ты ошибся, Никита, - ласково сказала Джанго. - Из нас двоих ты поставил не на ту... не на ту... Я не Динка, я Рысенок...

- Рысенок?..

- Ну да... Именно так называл меня Ленчик... Рысенок, Рената... Не так-то много удалось тебе выудить о прошлом? О моем... О нашем...

Никита молчал.

- Я ведь не хочу его вспоминать... И все равно вспоминаю... Каждый день... когда смотрюсь в зеркало и вставляю эти чертовы контактные линзы...

- Но зачем? Зачем?

- Другая жизнь показалась мне более перспективной, Никита... Более страстной... и я присвоила ее себе. Вот и все. Вот и все... Тебе не стоит знать большего, не стоит... А бестиарий... Ты и вправду сделал меня счастливой, малыш... Я хотела получить бестиарий от нее... Это ведь она украла его у меня... Та, которую и ты, и твой шеф называли Мариночкой. Я знала ее настоящее имя, но теперь сомневаюсь... Было ли оно настоящим... Если и было - то я благополучно забыла его... Когда она смылась вместе с "DE BESTIIS ЕТ ALIIS REBUS" и кредитками... После месяца страстной испанской любви с тигровыми орхидеями в изголовье... Тебе нравятся тигровые орхидеи?

- Что? - не понял Никита.

- Мне - очень... Я послала ей их в день рождения, не удержалась, но даже это ее не взволновало... Глупая самоуверенность, она всегда была самоуверенной... Как самоуверенно она тогда смылась... С паспортом, который я сделала для нее. Она ждала этот хренов паспорт, мне нужно было сообразить это сразу... Я не искала ее, я знала ее повадки... На нее можно было наткнуться лишь случайно... Вот я и наткнулась, спустя семь лет... Я не получила книгу от нее, но получила от тебя... Я не спрашиваю, как ты нашел ее... Скорее всего - случайно, на такие вещи тоже можно наткнуться лишь случайно. Спасибо... Спасибо... Мне жаль, ты столько сделал для меня... Но... Я не хочу неприятностей... ты слишком хорош... А от слишком хороших всегда одни неприятности... Наверное, тебе не нужно было сегодня приезжать ко мне... История забылась бы, и, может, тогда... Нет... Все равно бы у нас ничего не получилось... Ты ведь не играешь на саксофоне...

- Нет... - задушенным голосом сказал Никита. Он не мог отвести взгляда от глаз Джанго. Почему, почему она вдруг показалась ему безумной.

- И твой шеф... Вряд ли ему понравились бы эти мои откровения... Но, черт... Я бы и не рассказала никогда... Бестиарий... Бестиарий развязал мне язык... - она нагнулась и поцеловала окаменевшего Никиту в уголок рта. - Это простительно... Мы столько лет не виделись... Столько... Что я успела прожить другую жизнь. А тебе просто не повезло... Просто не повезло, Никита...

Джанго поднялась с кровати и тихонько свистнула. И Никита уже знал, что означает этот свист.

Рико.

Живой бойцовый пес, совсем не воспоминание.

Нагнувшись к собаке, девушка что-то прошептала ей на ухо... Чертова латынь, ну да, это была чертова латынь, потроха чертова бестиария. Холодноватая прямая спина Джанго мелькнула в черном провале двери, и дверь захлопнулась.

И Никита остался наедине с ощетинившимся и притихшим Рико. Но он больше не боялся пса - странное дело, не боялся... Быть может, потому, что в глазах собаки стояло дно озера. Того самого, в котором утонул Никита-младший...

И еще...

То, что не увидела Джанго. То, что он сам увидел лишь в пробке на Светлановском проспекте, когда руки его сами потянулись к бестиарию. Когда книга вдруг раскрылась на миниатюре "Canis" - четыре собаки, одна из которых смахивала на Рико. Но он понял это чуть позже. Чуть позже, когда к нему вернулась способность соображать. И собак он увидел чуть позже, а сначала была фотография. Совсем не та, которая болталась в Интернете. Но один персонаж из интернетовского снимка перекочевал и сюда, не забыв прихватить шкиперскую бороденку.

Продюсер Леонид Павловский, Никита хорошо запомнил это имя.

И надпись на обороте фотографии: "8 августа. Мы в гостях у Ангела". Ангелом, очевидно, был молодой красавчик-испанец. А "мы", очевидно, относилось к продюсеру и... Инге.

Инга.

Когда Никита увидел фотографию, он не поверил своим глазам. Но это и вправду была Инга. Его жена, когда-то бывшая женой другого человека. О котором предпочитала никогда не вспоминать. Как предпочитала не вспоминать о своей прошлой жизни. А он никогда и не расспрашивал о ней, идиот...

Инга, Инга...

Смотреть на "мы" было нестерпимо, пробка все не рассасывалась, - так что он уткнулся в "Canis", вернее, в малопонятную латынь - "Quocienscumque peccator....... Он хватался за эти слова как за соломинку, он повторял их, как школьник повторяет таблицу умножения, только чтобы не думать о фотографии и о странном повороте судьбы, которая спустя столько лет, завязала в причудливый узел его и Джанго.

В любом случае - они должны были встретиться, должны. Вот только Никита не предполагал, что встреча их закончится вот так, безжалостными глазами бойцовой собаки. Нет, Никите не было страшно, впервые - не было. Немного грустно, - да.

Но не страшно.

- Ну что, - он посмотрел в собачьи глаза, - Жрать меня будешь?.. Чертова тварь... Quocienscumque peccator...

Никита сказал это негромко, совсем негромко. Но пес...

Пес, изготовившийся было к прыжку, вдруг отступил, втянул клыки в пасть и улегся на пол.

- Эй? - тихонько позвал Никита. - Передумал? Ну... раз ты передумал... Будем ждать хозяйку, Рико... Времени у нас навалом... Подождем...


ЭПИЛОГ

РЕНАТА


Октябрь 199... года


...Только сейчас я поняла, что соскучилась. Только сейчас, когда в маленькой закусочной на углу Санта Каталины увидела себя. Вернее, это была не совсем я, просто - блондинистая длинноволосая девчонка со светлыми глазами, каких полно. Но ведь я такой и была - каких полно.

Теперь я совсем другая, теперь я коротко стриженная, теперь я темноволосая... Вот только глаза остались светлыми, но и этот недостаток можно будет со временем исправить. Стоит только озаботиться этим по-настоящему. Но этим я займусь не сейчас, потом. Потом...

Денег у меня достаточно для того, чтобы целый день сидеть в этой закусочной на углу Санта Каталины, с рюмахой "гаранча бланка" (чертову "Риоху" я теперь и в рот не возьму!); и для того, чтобы повизжать на аттракционах в Порт-Авентура, и чтобы наконец-то увидеть корриду, увидеть десятки коррид... И для того, чтобы выправить новый паспорт тоже. Мой новый парень Педро пообещал свести меня с нужными людьми. С ним я познакомилась в "Пипе...", он совсем неплохо загонял шары в лузу, совсем неплохо. Я положила руку ему на зиппер через две минуты после знакомства, чего же еще ожидать от пьяной в матину русской девки? Трах с Педро потрясающ, настолько потрясающ, что я не могу удержаться от парочки ругательств, когда кончаю. А после курю с Педро одну сигарету и думаю: как хорошо, что я теперь Динка.

Динка, а не Рысенок.

Рысенку было бы трудно привыкнуть к мужчинам. К их собачьим шерстяным языкам, к их жестким пальцам, к их жестким членам. Да и ко всему остальному тоже. Рысенок просто сложил бы лапки и умер. Вместе со всеми, в испанском доме. Но Динка - Динка выкрутится, вылезет, опасность лишь раздувает ей ноздри, заставляет блестеть глаза. Но самое главное - колоться она перестала.

Черт, черт, черт... Не она - я.

Ведь я теперь Динка.

Той, старой, Динки теперь больше нет. Но ведь она все равно не осталась бы со мной... Она не осталась бы с Рысенком. Никогда, никогда, она сама сказала мне об этом, в неясном свете начинающегося дня, перед тем как заснуть. Она сама сказала мне об этом, рассеянно целуя меня в затылок. Она ушла бы в любом случае, рано или поздно, - но разве Рысенок мог допустить такое? Остаться одному... Остаться одному после вишневого, черешневого, земляничного вихря? Вихря, который пронесся по всему моему телу, смял его, как сминают в пальцах лепестки жимолости, "honeysuckle rose", вот как это звучало бы в переводе на саксофон Ангела... Этот вихрь вышиб все двери, вынес все стекла, вычистил все затхлые трусливые углы...


***


В ту нашу единственную ночь он так прочно застрял у меня на губах, он так долго не хотел уходить, что я решила присвоить его. Чтоб уже никогда не расставаться с Динкой. С Динкой, которая никому и никогда не принадлежала полностью. Не могла принадлежать.

По определению.

Но мне так хотелось, чтобы она принадлежала... А для этого нужно было только одно: стать ей. Стать ей - только и всего.

Хорошо, что в дурацком пистолете остался один патрон. Хорошо. А застрелить спящую Динку не составило особого труда. После всего, что произошло с нами, - ничто не составит особого труда. Трудно стать сумасшедшим, если до этого ты был абсолютно нормален, но если с ходу перемахнуть это досадное обстоятельство, - уже ничто не составит особого труда.

Поджечь дом, например. В нем полно старой мебели, которая отлично горит. А вместе с ней сгорит и то, что осталось от Ленчика, от Динки, от меня...

А потом выпустить из клеток собак, взять Рико и бестиарий и покинуть Ронду Литорал навсегда.

Чтобы, уже будучи Динкой, спустя пару недель встретить эту девчонку на углу Сайта Каталины. Светловолосую, светлоглазую, совсем не похожую на испанку. А похожую на меня, когда я еще не стала Динкой. Вот хрень, она и вправду на меня похожа, как похожи все блондинистые глупые овцы... Впрочем, овцой она вовсе не выглядит. Она забавная, действительно забавная: джинсы, порванные на коленях, вылинявшая ковбойка, старенькая замшевая куртка и ботинки без шнурков на босу ногу. Я наблюдаю за ней уже час, я сама видела, как она запустила руку в сумку сидящей за соседним столиком скандинавки. Шведки или норвежки, на юге их всегда выдают приклеившиеся к щекам красные пятна. Шведская сумка беспечно висела на спинке стула, и девчонка так же беспечно запустила туда руку. Ловко у нее получилось, нечего сказать. Наверное, точно так же получилось бы и у меня, если бы мне нужны были деньги. Но мне не нужны деньги, Ленчиков бумажник с кредитками надолго избавил меня от этого, надолго. А у девчонки и правда ловкие пальцы, ими можно только восхищаться. Я бы и не заметила ее маневра, если бы не наблюдала за ней. Но я заметила, - и она заметила, что я заметила. И подмигнула мне, и даже улыбнулась. И я улыбнулась ей в ответ. Так мы и сидели довольно долго, улыбаясь друг другу. Может, это и есть приглашение к путешествию... Почему бы не подойти к ней и не познакомиться... А вдруг... Ведь может же такое случиться... Вдруг она окажется русской?

То-то смеху будет, две русские девчонки в Барсе.

Белая и черная. Я наконец-то отрываюсь от девчонки и поворачиваю голову к окну. Там, за стеклом, на углу Санта Каталины, сидит Рико. Он терпеливо ждет меня, вывалив малиновый язык.

Собака с малиновым языком и две девочки - белая и черная. Белая и черная, что скажешь, Рико? Звучит, как начало романа, не правда ли?

Белая и черная...