Научюдй консультант Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий, академик В. П

Вид материала

Документы

Содержание Впередсмотрящие. В те дни на Байконуре. Покоряя пространство

Подобный материал:

• Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии и Государственных премий ссср,, 5732.26kb.
• Андрей Дмитриевич Сахаров, 53.26kb.
• «Не умолкнет во мне война», 154.51kb.
• Записи репетиций, 5732.26kb.
• Распространение оптических волн в атмосфере и лазерное и акустическое зондирование, 121.17kb.
• Есть люди, чьи имена не требуют комментариев. Иван Иванович Полтавский Герой Социалистического, 23.6kb.
• Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Нобелевской премий академика, 422.04kb.
• Сборник статей к 100-летию со дня рождения Сергея Павловича Королёва, 1598.47kb.
• Валентина Петровича Глушко в период с 5 по 20 сентября 2008 г на его родине в Украине, 100.44kb.
• Оргкомитет конференции, 50.57kb.

211

обязательно, — советовал докладчику секретарь партбю­ро ОКБ Д. И. Козлов. — И об очередных задачах ком-' мунистов.

— Принято, — ответил Сергей Павлович. — Вот только насчет задач коммунистов, Дмитрий Ильич, не могу. Не с руки мне, беспартийному.

Козлов грустно улыбнулся и, выйдя из-за стола, сел рядом с Королевым. Помолчал.

— Никак не могу представить, что наш Главный вне партии. Да и по делам, по ответственности вы — коммунист, хотя и без партийного билета.

Вошел Б. А. Строганов, член парткома НИИ.

— Не помешаю?

— Садись, садись, Борис Александрович, вовремя зашел, — пригласил Козлов. — Разговариваем с Сергеем Павловичем о партии.

Королев молчал. Он не раз думал об этом. Готовил­ся к подобному разговору. Всеми своими помыслами и делами он всегда был с партией. Но что-то удержи­вало его от этого шага. Ему казалось, просить о приеме в партию — значит навязывать себя ей... Если он заслу­жит, то...

— Я всеми помыслами с партией. Но мое прошлое... Придя к себе в кабинет, Сергей Павлович долго не мог сосредоточиться на делах. Для него, требовательного к себе человека, решение стать коммунистом означало сделать в жизни исключительно важный шаг. Ничто не ценил он больше всего, как доверие к человеку. И сам он, испытавший превратности судьбы, в каждодневной практике придерживался этого правила. Разговор о вступлении в ряды ВКП(б) был для него тем целебным бальзамом, который как бы окончательно залечивал дав­ние душевные раны.

В НИИ в 1952—1953 годах входило несколько кон­структорских и производственных подразделений, в каж­дом из них партийные организации, возглавляемые парт­бюро. Все их объединял партком НИИ, которым руко­водил М. Г. Медков, недавно перешедший на работу в институт. По заведенному порядку Д. И. Козлов пошел к Модкову, чтобы сказать о намерении коммунистов при­нять в свои ряды Главного конструктора КБ. Парторг ЦК плохо еще знал людей, почти не встречался с бес­партийным Королевым и дал было «добро» на прием его кандидатом в члены партии, но, услышав «про 1938 год», изменился в лице.

212

— Да вы, товарищ Козлов, в своем уме?! Кого хоти­те протащить в партию? Что, у нас нет более достой­ных? — Взвинтившись, Медков уже не говорил, а кри­чал. — Нет, я своим партбилетом дорожу. — И уже бес­поворотно: — Партия обойдется без врагов народа, хотя и бывших...

Д. И. Козлов понял, что дальше продолжать разговор бесполезно, но не сдался и пошел посоветоваться с чле­ном парткома, директором НИИ К. Н. Рудневым, челове­ком принципиальным, да и к тому же уважавшим та­лант и энергию Королева, оказывавшим ему в работе всяческую помощь и поддержку.

Выслушав парторга, Руднев задумался. Он не раз встречался со сверхбдительными людьми, подобными Мед-кову, знал их силу, но все-таки решился.

— А как с рекомендациями? — спросил он, — время-то непростое.

— Не поставить бы нам, Константин Николаевич, в ложное положение Королева, — засомневался Козлов. — Подрежем ведь человека под корень. И все же рекомен­дацию я ему дам.

...В начале марта 1952 года Королев получил реко­мендации от коммунистов и подал заявление в парторга­низацию ОКБ с просьбой о приеме его кандидатом в члены партии. Этот шаг Королева связан с именами ком­мунистов, знавших его по совместной работе от пяти до двадцати лет. Дать в пору культа личности рекомен­дацию в ряды ВКП(б) бывшему «врагу народа» — зна-• чило совершить не только нравственный, но и политиче­ский акт, непредсказуемый по своим последствиям. II этот смелый акт исполнили Ю. А. Победоносцев, ра­ботавший с Сергеем Павловичем еще в ГИРДе и РНИИ, Д. И. Козлов, встречавшийся с ним в 1946 году в Гер­мании, А. М. Пронин, участвовавший вместе с Короле­вым в испытаниях первых ракет в Капустином Яру, ком­мунисты И. М. Рябов и И. В. Лавров, по нескольку лет работавшие в ОКБ. Их рекомендации и сейчас поража­ют единством точки зрения на С. П. Королева, как че­ловека незаурядного, преданного интересам Родины, объ­ективностью. «Товарищ Королев своими знаниями и опы­том во многом способствовал коллективу ОКБ добиться значительных успехов в деле укрепления нашей Роди­ны» (Д. Козлов), «Королев отдает максимум энергии на укрепление могущества нашего государства», — пишет И. В. Лавров. Тут же он дает совет: «Больше уделять

213

внимания воспитательной работе среди коллектива, осо­бенно среди руководства ОКБ и своих ближайших по­мощников», «Товарищ Королев очень любит свою работу и отдает ей все силы и знания. Переживая глубоко даже небольшую неудачу, не опускает руки, а, наоборот, еще энергичнее ищет правильного решения задачи... Будучи вспыльчивым человеком, тов. Королев иногда бывает не совсем тактичен в своих разговорах с подчиненными» (А. Пронин), «...Будучи чрезвычайно твердым в отстаи­вании и проведении в жизнь своей линии, товарищ Ко­ролев нередко встречал энергичный отпор и сопротивле­ние. На этой почве у него возникали конфликты с от­дельными товарищами. Однако товарищ Королев всегда оставался последовательным и принципиальным в наме­ченном им решении того или иного вопроса» (Ю. Побе­доносцев).

Вопреки мнению Медкова, коммунисты 12 марта на заседании партбюро, а 18 марта на своем партийном собрании ОКБ единогласно проголосовали за принятие Главного конструктора в свои ряды. Однако такое реше­ние пришлось не по нутру Медкову, и он решил до­биться своего, полагая, что ему удастся склонить членов парткома НИИ к отмене решения партийного собра­ния ОКБ.

На заседании парткома НИИ 28 марта присутствовал партийный актив. После того как зачитали рекоменда­ции, Королеву предложили рассказать свою биографию. Сергей Павлович интуитивно чувствовал, что вокруг его приема в ряды партии идет какая-то закулисная возня, да и к тому же до него дошли слухи о недоброжелатель­ности к нему отдельных членов парткома.

Негромко, но чтобы все хорошо слышали, Королев начал говорить, сдерживая охватившее волнение. Он по­вторил, по существу, из слова в слово некогда написан­ную им автобиографию:

— С 1929 года после знакомства с К. Э. Циол­ковским и его работами, — сказал Сергей Павлович, — начал заниматься ракетами. Вначале руководил на обще­ственных началах одной из первых групп по ракетной технике, бывшим ГИРДом, а затем перешел на постоян­ную работу в этой области. Имею за период до 1951 года сорок работ — научных трудов и проектно-конструктор-ских разработок по авиации и специальной технике. В 1947 году избран членом-корреспондентом Академии артиллерийских наук по IV отделению.

214

Не скрыл Королев, что в 1938 году его необоснованно репрессировали, во время войны работал на оборонных заводах, в 1944 году освобожден со снятием судимости.

Именно этих слов с нетерпением ждал Медков.

— Но позвольте, это не реабилитация, — словно по команде прорвал Королева кто-то из членов парткома. — Мне известно, что в 1944 году специальным указом до­срочно освобождались все заключенные, работавшие на оборону. Тут что-то не так.

Для многих членов парткома этот факт в жизни Ко­ролева оказался неожиданным. Кое-кто из них поторо­пился с предложением посоветоваться в инстанциях. Кто-то в душе решил воздержаться при голосовании, а кое-кто мысленно упрекал рекомендующих в необдуманном шаге... Наступила гнетущая тишина.

Такого поворота Королев не ожидал. Он сидел, опу­стив массивную голову, которую преждевременно посе­ребрила седина, стиснув до боли зубы. Мертвенно-блед­ное лицо его казалось каменным. Лишь на висках в ве­нах, словно пытаясь вырваться наружу, неистово билась кровь. Глаза то вспыхивали, то гасли. Нервы начали сдавать, сердце учащенно билось. Королев попытался встать, чтобы уйти. Сидевший позади него А. М. Пронин с силой посадил его на место.

— Сиди, — властно прошептал он, — сиди. Королев подчинился. Сидел, отрешившись от всего, что происходило вокруг. Не слышал, как заговорил Кон­стантин Николаевич Руднев, директор НИИ. Он сообщил • членам партбюро, что вопрос о приеме Королева в пар­тию рассматривался в нужных партийных инстанциях.

— Как член парткома, — негромко заключил Руд­нев, — я советовался и в Центральном Комитете пар­тии. Там дали «добро». Между прочим, один из секре­тарей ЦК сказал примерно так: «Я бы тоже дал Коро­леву рекомендацию, да опоздал. У него уже есть одна такая, что я позавидовал — боевая ракета его конструк­ции. Она лучшая оценка его деятельности. Побольше бы нам таких коммунистов».

После такого убедительного разъяснения К. Н. Руд­нева все члены парткома высказались за прием Коро­лева кандидатом в члены партии. Мытищинский горком ВКП(б) утвердил решение парткома. Вскоре С. П. Ко­ролев получил кандидатскую карточку № 10012568.

Через год, 15 июля 1953 года, коммунисты ОКБ при­нимали С. П. Королева в члены партии, переименован-

215

ной к тому времени из ВКП(б) в КПСС. Сергей Павло­вич и на этот раз сильно волновался. Но все шло хоро­шо, один за другим выступали рекомендующие, справед­ливо оценивали его конструкторскую деятельность, вы­сказывали доброжелательные советы, все отмечали, что С. П. Королев активно участвует и в общественной жиз­ни и что за время кандидатского стажа значительно вы­рос как руководитель ОКБ и коммунист...

...Собрание течет ровно. Сергей Павлович обрел спо­койствие, ответил на все вопросы. Но в тот момент, когда председательствующий хотел было покончить с ними, из зала раздался вопрос, которого больше всего не желал Королев: «Дожил чуть ли не до пятидесяти лет, а о пар­тии подумал только сегодня».

— Разрешите ответить мне, — попросил слова реко­мендующий А. М. Пронин. — Как-то на стартовой пло­щадке, когда закончились комплексные электрические испытания ракеты Р-2, я оказался рядом с Сергеем Павловичем. Беседовали о текущих бытовых делах экс­педиции. В том, 1948 году в этой экспедиции я был парторгом. И прямо спросил Королева: «Сергей Павло­вич, почему вы не вступаете в партию?» Королев ответил мне тогда: «Если говорить откровенно, о вступлении в партию давно думаю». — «Так в чем же дело?» — по­интересовался я. «В партию надо прийти с чем-то, а но просто с одним заявлением. Вы понимаете меня?» — «Да, кажется, понимаю», — ответил я. На этом разго­вор наш и закончился. Вот прошло несколько лет, и я с удовольствием даю Королеву рекомендацию в члены партии. Позвольте мне напомнить несколько строк из мо­ей рекомендации: «Обладая большим техническим кру­гозором и хорошими организаторскими способностями, товарищ Королев сумел создать и воспитать высококва-лицифированный дружный коллектив,' который под его руководством уверенно решает ряд новых проблем по новой технике».

«Общее собрание коммунистов ОКБ НИИ единодушно проголосовало за принятие Королева в члены партии. Вслед за парткомом это решение утвердило бюро Мыти­щинского горкома партии».

Гордость и счастье переполняли сердце Сергея Пав­ловича. Он понимал, что с него навсегда снято грязное пятно, брошенное злопыхателями в 1938 году. И он по праву считал, что в глазах общественности его доброе имя гражданина навсегда и полностью восстановлено.

216

«Это важно не только для меня... Нельзя забывать о На­таше. Тень, павшая на родителей, падает и на их детей. Такова жизнь... Но, к счастью, несмотря на тяжелые испытания, которые все мы вынесли за минувшие го­ды, — подумал Королев, — ни на один миг наша Родина по оставляла заботу о ней. Как ни было трудно, но она росла и училась, и жизнь для нее была светлой. Помни об этом, Наталка, и всегда люби наш народ и землю, на которой ты выросла. Этого я тебе желаю во всем и всег­да!» Сергей Павлович невольно усмехнулся: «Да ведь я, кажется, повторяю про себя слова письма Наташе, по­сланного к совершеннолетию?!»

В «Деле № 1274 по приему в члены КПСС тов. Ко­ролева С. П.» хранится ныне ставший историческим «Протокол № 45 заседания Мытищинского ГК КПСС от ti августа 1953 г.». Заключительные его строки: «Утвер­дить решение парторганизации. Принять тов. Короле­ва С. П. в члены КПСС, установив партстаж с июля 1953 года». ...В назначенный день и час получения пар­тийного билета С. П. Королев в горком партии не явил­ся. Что случилось? Такого еще не бывало. Короткая при­писка, сделанная от руки на протоколе, дает ответ:

«В командировке. Выписан партийный билет № 1063534. 20/VIII 1953 г.».

Что за неотложная командировка помешала Сергею Павловичу в названный день получить желанный пар­тийный билет? Буквально через несколько дней после приема Королева в партию он вместе с членами Совета главных конструкторов выехал на полигон, в Казахстан, па испытания первой термоядерной бомбы. Поездке предшествовало совещание, на котором окончательно сформулировали общие требования к транспортным сред­ствам доставки атомных зарядов на различные расстоя­ния, определили первоочередные задачи, связанные с мо­дернизацией стратегических и долгохранящихся опера­тивно-тактических баллистических ракет дальнего дей­ствия Р-5 и Р-11 для доставки боезарядов нового типа. В частности, выявилась необходимость внести изменения и в разрабатываемую в те годы межконтинентальную ра­кету, способную нести ядерную бомбу более значитель­ной массы.

На рассвете 12 августа 1953 года в присутствии ру­ководителей партии и правительства, Советской Армии был произведен сброс с самолета водородной бомбы над специально оборудованной позицией. Наблюдали взрыв из

217

специального убежища. Яркий ослепительный свет, страшный грохот, и грибообразное облако, медленно вы­растая на глазах членов государственной комиссии, под­нялось в атмосферу.

На месте металлической башни образовалось широкое углубление в виде тарелки. Башня исчезла вместе с бе­тонным основанием. Металл и бетон испарились. Почва вокруг превратилась в спекшуюся стекловидную массу, желтую, испещренную трещинами, покрытую оплавлен­ными комками. Разрушенные и отброшенные танки, ору­дия, опрокинутый паровоз, снесенные взрывной волной бетонные стены, сожженные деревянные постройки. Даль­ше от эпицентра — обугленная земля. На ней — бес­помощные птицы. Свет разбудил их, они взлетели, но из­лучение спалило им крылья и выжгло глаза.

Все это видел С. П. Королев и не мог принять ни сердцем, ни разумом того, что когда-нибудь подобное оружие снова может быть кем-то пущено в ход против человека.

— Это же чудовище, — наконец вымолвил он. — И такое американцы... Против мирных японских городов! Большего преступления мир не знал, — гневно, преры­висто заговорил Королев.

— Да, это ужасно, — согласился Игорь Васильевич Курчатов, показывая на обезображенную взрывом терри­торию полигона. — Вы знаете, Сергей Павлович, так хо­чется как можно скорее достижения атомной энергетики использовать в народном хозяйстве. Энергия атома — это энергия созидания. Вот ведем строительство атомной электростанции. Вы знаете, при умелом использовании какие огромные блага от них получит человечество! А сейчас, — Курчатов на минуту задумался, нервно по­гладил редкую 'бороду, посмотрел на опустошенный пос­ле взрыва район и с горечью сказал: — Силы разума про­тив сил разума. Да, это ужасно!-

— Нам это «чудовище» надо разместить на ракете и четко управлять им. Это ваша задача. Ближайшая! Аме­риканские вояки уже разработали план атомной войны против нас. Названы конкретные цели поражения, — до­бавил присутствовавший здесь маршал Жуков.

— И чем раньше соединим бомбу с ракетой-носите­лем, тем лучше, Сергей Павлович, — снова включился в разговор И. В. Курчатов. — Мы не имеем права допу­стить атомного преимущества над нами. Надо торопить­ся, враги не будут дожидаться, пока мы освоим новый

218

вид оружия. Там, за океаном, готовят, кажется, еще не один сюрприз, — добавил Игорь Васильевич, — ну, да мы тоже не спим. Но дел впереди уйма.

— За нами дело не станет, Игорь Васильевич, — от­ветил Королев. — Сделаем что надо и в срок.

— Не торопимся мы что-то с новым полигоном, —' вставил М. И. Неделин. — А надо бы!

— Вот и торопитесь, — словно команду отдал ему Г. К. Жуков.

Д. Ф. Устинов, М. И. Неделин, С. П. Королев, дру­гие представители научных и производственных органи­заций в конце 1953 года подготовили для ЦК КПСС и Совета Министров СССР записку, в которой обосновали необходимость строительства второго ракетного полиго­на — ракетодрома, дали примерную его характеристику. Совет Министров СССР рассмотрел проектное задание на строительство этого полигона. Возведение его возлага­лось на военных строителей, ответственным назначался М. И. Неделин.

...Инженер-подполковник А. А. Ниточкин явился в точ­но назначенное время — в восемь утра. Приемная заме­стителя министра обороны СССР маршала артиллерии М. И. Неделина была пуста. Адъютант маршала спросил:

— Вы подполковник Ниточкин?

— Так точно.

— Вас ждут. — И открыл дверь в кабинет. • Маршал стоял у большой карты Советского Союза, внимательно рассматривая ее...

— Проходите, — пригласил Неделин.

Ниточкин сел, выжидающе посмотрел на Неделина. Митрофан Иванович еще раз взглянул на бумагу, что лежала на столе. Это была выписка из личного дела Алексея Алексеевича Ниточкина.

— Подполковник Ниточкин! Вас в числе других спе­циалистов рекомендовали мне как человека, способного возглавить группу по разработке нового ракетного по­лигона. Необычного. Такого нет у нас и тем более за границей. Но мы уверены, что вы справитесь. Вы ведь уже проектировали полигон в Капустином Яру.

— Так точно, товарищ маршал.

— Ну, что скажете, Алексей Алексеевич?

— Когда прикажете приступить к работе, товарищ маршал?

219

— Считайте, что уже приступили, — в том же тоне ответил Неделин.

В этот момент раздался телефонный звонок. Маршал взял трубку.

— Неделин... Так точно. Разрешите доложить... Слу­шаюсь... Так точно, — положил трубку на рычаг телефо­на. — Маршал Жуков звонил. Поторапливает. Так что дело за вами. Вот вам телефон главного заказчика. — И, передав Ниточкину листок бумаги, посоветовал: — Свяжитесь с Королевым в ближайшие донь-два. И про­шу — никаких других дел. Сегодня главное дело ваших людей — это.

Во второй половине следующего же дня инженер-под­полковник Ниточкин вошел в маленький рабочий каби­нет Главного конструктора баллистических ракет. Коро­лев был не один. Возле стола сидел бритоголовый че­ловек в звании полковника и читал какую-то бумагу. Сергей Павлович вышел из-за стола, поздоровался за руку с Ниточкиным, а потом обратился к полковнику:

— Знакомьтесь, Георгий Максимович. Это наш глав­ный проектант Алексей Алексеевич Ниточкин. Полковник встал и, подавая руку, представился:

— Шубников, начальник строительного управления. Мне поручено строить.

Г. М. Шубников к тому времени слыл известным строителем. В годы войны он занимался инженерным обеспечением боевых операций частей Советской Армии. С первых мирных дней трудился над восстановлением объектов народного хозяйства, участвовал в возведении памятника советскому воину-освободителю в Трептов-парке в Берлине.

— Сколько лет мы не виделись с вами, Алексей Алексеевич? — обратился Королев к Ниточкину. — По­жалуй, с конца 1947 года, а сейчас уже 54-й. Капустин Яр и все, что с ним связано, навсегда в памяти. Я рад еще раз поработать вместе. Прежде чем ознакомить с проектным заданием, товарищи, скажу о нем несколько слов. Это более крупный, чем в Капустином Яру, ракет­ный полигон.

Королев подошел к коричневой доске, висевшей на стене, взял мелок и стал писать исходные данные буду­щих ракет. Именно они диктовали, каким быть полиго­ну: монтажному корпусу, хранилищу топливных компо­нентов. Стартовые сооружения проектировал коллектив КБ В. П. Бармина.

220

По мере того, как Сергей Павлович говорил, очерта­ния нового полигона становились для Ниточкина и Шуб-цикова все яснее, определеннее.

— Новый полигон — это стартовая площадка и экс­периментальная база, — пояснил Королев. — Значит, нужны различные службы для проведения комплексных испытаний ракет-носителей и их головных частей, объек­тов, стартовое оборудование и многие вспомогательные службы. В общем принципиальной разницы в самой схе­ме между Капустиным Яром и новым полигоном как будто нет. Но все должно быть масштабнее и все на уровне новейшей техники. Даже с учетом той, что еще на ватмане или существует пока в виде идей. — Королев усмехнулся. — Все, о чем говорил, товарищи, это не только моя точка зрения — так думает Совет главных конструкторов. На новом ракетодроме будем испытывать новые мощные ракеты-носители. Их назначение — обо­рона и наука. Со временем они полетят к Луне, Венере,

Марсу...

— К Луне? — усмехнулся Ниточкин и, решив под­держать, как казалось, шутку Главного, в том же духе спросил: — А нового Жюль Верна нашли, Сергей Пав­лович?

Не обратив внимания на ироническую реплику, Ко­ролев кратко обрисовал суть проблемы, сообщил, что на стапелях конструкторского бюро уже заложены ракеты, которые, по замыслу, должны будут достигать любой точ­ки земного шара и плюс к этому выводить за пределы Земли в космическое пространство научно-исследователь­ские аппараты.

— А место новостройки, Сергей Павлович? — спро­сил Шубников.

— Вот этого, Георгий Максимович, пока и сам но знаю. Для поиска его создана комиссия. Ее возглавля­ет наш общий знакомый, начальник полигона Капусти­на Яра Василий Иванович Вознюк. По первым при­кидкам — Казахстан. Народ начинает там осваивать це­линные земли, ну а нам осваивать космическую целину. А вот сроки сжатые — 1956 год.

— Эгакую махину?! Меньше трех лет! Успеем ли, Сергей Павлович, — посомпевался Шубников. — Разра­ботка проекта займет не меньше года. А там всего ни­чего останется.

Главный конструктор предвидел этот вопрос и даже

221

успел согласовать необычную технологию работ, но, прежде чем сказать о ней строителю, спросил:

— Георгий Максимович, а во время войны проекты фортификационных укреплений тоже вынашивали так долго? — обратись к собеседникам, словно попросил: — Проектирование объектов и строительство придется вести почти одновременно. Работа адская. Но другого выхода нет. В этом же темпе придется трудиться и тем органи­зациям, кому поручено готовить все техническое обору­дование комплекса. Кстати, начальником нового полиго­на скорее всего будет известный ракетчик Алексей Ива­нович Нестеренко.

Глава четвертая Оборона и наука

Впередсмотрящие. В те дни на Байконуре. Покоряя пространство

Ракеты надежно встали на защиту социалистической Родины. Знаменитый королевский девиз «Ракеты — это оборона и наука», с которым Сергей Павлович при­шел в ракетную технику, постепенно осуществлялся. На листах ватмана уже рождалась межконтинентальная ракета. С ней он связывал свои давние научные мечты. Королеву уже виделись спутники, запуски животных, полет человека по орбите вокруг Земли, старты ракет к Луне, Марсу, Венере — вот что обещали эти ракеты. Но не все ученые и партийные и государственные деятели были убеждены в необходимости этого.

Президиум Академии наук СССР решил выяснить точку зрения ученых об изучении космоса и разослал многим из них письмо, в котором просил высказать свое мнение. Ответы стали приходить быстро.

«...Фантастикой не увлекаюсь...»

«...Думаю, что это произойдет через несколько деся­тилетий и наши дети смогут сказать точнее...»

«...Давайте научимся летать сначала в стратосфере...»

Ученых, сказавших космосу «нет», в первое после­военное десятилетие оказалось больше, чем смотревших в завтра. Рассуждали примерно так: зачем брать эту ношу на плечи нашему поколению. Пройдет, может, ты­сяча лет, прежде чем людям понадобится жить в космо-