«Не умолкнет во мне война»
| Вид материала | Биография |
- А. Ю. Минаков Михаил Леонтьевич Магницкий, 477.26kb.
- Война, начавшаяся в 1853, 155.22kb.
- Джон и мэри гриббин ричард Фейнман жизнь в науке, 4179.06kb.
- Маркеловские чтения Внешняя политика СССР на Дальнем Востоке летом 1938г, 287.26kb.
- Л. Н. Толстого "Война и мир" Интегрированный урок, 104.87kb.
- Великая Отечественная война в биографии моей семьи, 19.22kb.
- Команда Дети Интернета Мне компьютер строил глазки, «Виндусом» подмигивал й ведущий:, 601.09kb.
- «Война в истории моей семьи», 543.81kb.
- Сказка для взрослых, 40.96kb.
- «война – страшнее нету слова, 83.47kb.
«Не умолкнет во мне война»
(литературный портрет В. Астафьева
по повести «Последний поклон»)
Писатель Виктор Петрович Астафьев (1924–2001) – Герой Социалистического Труда, лауреат Государственных премий СССР и РСФСР, России в области литературы и искусства, независимой премии «Триумф», Международной Пушкинской премии «За честь и достоинство таланта».
Этих наград он удостоен за произведения «Последний поклон», «Кража», «Пастух и пастушка», «Царь-рыба», «Зрячий посох», «Прокляты и убиты», вошедшие в золотой фонд литературы России.
В.П.Астафьев – Почетный гражданин г. Красноярска (Красноярский край – родина писателя). В 1994 г. учрежден фонд В.П.Астафьева, который ежегодно проводит конкурс творческой молодежи края. Памятником В.П.Астафьеву стала библиотека в селе Овсянка, где родился писатель, построенная по его инициативе и ставшая центром всероссийских конференций «Литературные встречи в русской провинции».
Биография В.П.Астафьева практически полностью отражена в его творчестве.
«Я родился при свете лампы в деревенской бане. Об этом мне рассказывала бабушка», – так начинается биография героя повести «Звездопад» Мишки Ерофеева. Именно так родился и сам автор – в бане, при свете лампы, в ночь на 2 мая 1924 года в большом селе Овсянка на берегу Енисея.
Ему не было еще семи лет, когда он потерял мать: она утонула в Енисее. Река отметиной пройдет по всем его произведениям. Он проведет на реках свои лучшие дни, о чем напишет книги, и в каждой из них он помянет свою мать Лидию Ильиничну. Она осталась в его жизни светлой тенью, воспоминанием, прикосновением.
В автобиографическом очерке «Сопричастный» В.П.Астафьев писал: «Если бы мне было дано повторить жизнь, я бы выбрал ту же самую, очень насыщенную событиями, радостями, победами, поражениями, восторгами, горестями утрат… И лишь одно я бы попросил у своей судьбы – оставить со мной маму. Ее мне не хватало всю жизнь…»
Петр Павлович Астафьев, отец писателя. О нем Виктор Петрович вспоминает с жалостью и мужественной прямотой: «Папа мой, деревенский красавчик, маленько гармонист, маленько охотник, маленько парикмахер и маленько хвастун…»
Скитания и беспризорничество родных детей не смущали отца, не тяготили его.. но при всей своей бесшабашности (а может, благодаря ей) он многое дал своему Витьке: веселую неунывающую твердость, умение не пасовать перед трудностями. Таким же был и дед Астафьева по отцу.
Лучшие страницы своих книг Виктор Петрович посвятил тем людям, которые с детства формировали его мировоззрение. И среди них важнее всех для него была бабушка, Екатерина Петровна.
За суровость лица и твердость характера в деревне ее называли «генерал». Но запало в душу Витьке бабушкино умение в тяжелые минуты поворачиваться к свету: голодно в деревне, самим есть нечего, а она в дом брошенного щенка несет; обманул ее внук, но пряничного коня она ему все же купила; брюки ему сшила с карманом, а он тут же их и разорвал, но бабушка радуется: слава богу, сам жив остался.
И вот трудное, но все же счастливое детство кончилось.
Далее шесть классов учебы в детдоме, в г. Игарке (жизнь в Игарке с достаточной полнотой можно представить по книге «Кража», куда В.Астафьев придёт в лице главного героя Толи Мазова), после чего Астафьев начал зарабатывать свой хлеб сам. Работал на станке, затем письмоводителем, конюхом, коновозчиком при сельсовете. Но тут пришла война. Астафьев приехал в Красноярск, поступил в школу фабрично-заводского обучения (ФЗО), и его определили в будущие составители поездов. Так война пришла в его биографию: «Война пришла и все перемешала, всю жизнь она поставила дыбом».
Осенью 1942 года Астафьев уходит добровольцем на фронт. О его участии в этой войне мы читаем в рассказах и повестях: «Где-то гремит война», «Звездопад», «Горсть спелых вишен», «Пастух и пастушка» и в других.
В тяжелых боях он был ранен, лежал в госпитале.
За войну Виктор Петрович награжден орденом Красной Звезды и медалями «За отвагу», «За победу над Германией», «За освобождение Польши».
«Память войны. Счастлив тот, кто не знает ее, и я хотел бы пожелать всем добрым людям не знать ее никогда, не ведать, не носить раскаленные угли в сердце, сжигающие здоровье, сон, нормальные отношения с людьми и окружающим миром», – говорил В.П.Астафьев.
На войне он встретил свою судьбу, жену Марию Семеновну. Все было в их жизни: и счастье рождения детей, и ужас похорон двух дочек, и голод, и холод, и болезни… Но и стойкость, и мудрость, и верность. Была радость первого, построенного своими руками дома. И радость первой книжки он переживал вместе со своей Маней. Он дал ей все: счастье, страдания, любовь, боль, радость. Все как у людей.
В книге «Печальный детектив» мы читаем: «Муж с женой. Женщина с мужчиной, совершенно не знающие друг друга, в непостижимом громадном пространстве мироздания соединились, чтобы стать родными и испытать родительскую долю, продолжая себя в детях…»
Осенью 1943 года они вместе демобилизовались из армии и приехали в ее родной город Чусовой на Западном Урале. Тяжелые ранения лишили Виктора Петровича основной профессии составителя поездов, поэтому работы его все были случайны и ненадежны: слесарь, чернорабочий, грузчик, плотник. Но однажды он попал на занятия литературного кружка при газете «Чусовой рабочий». После этого занятия он написал за ночь свой первый рассказ – «Гражданский человек». Было это в 1951 году.
С этого времени он становится литературным сотрудником газеты. Его статьи, очерки, рассказы стали печататься также в пермских газетах «Звезда», «Смена», «Молодая гвардия».
В 1953 году вышла его первая книжка – сборник рассказов «До будущей весны».
В 1958 году Астафьев был принят в Союз писателей РСФСР. В следующем году он поступил на Высшие литературные курсы. Вскоре вышел роман «Тают снега», посвященный жизни в деревне. Затем появились другие произведения, которые принесли признание и славу.
Но неумолимо манила к себе Сибирь, родная Овсянка. И семья Астафьева переезжает сюда, на его малую родину. Виктор Петрович восславил эту землю в знаменитой и бесценной «Царь-рыбе», написав о Сибири просторно, подробно, крупно и нежно. Это произведение и некоторые другие были удостоены в разное время Государственных премий.
Книги Виктора Петровича Астафьева читают во Франции, в Голландии, в Финляндии, в Японии, США, Греции и других странах.
На протяжении многих лет в различных городах России на сценах театров идут его пьесы «Черемуха», «Прости меня», «Печальный детектив», а в Красноярском театре оперы и балета с успехом ставят «Царь-рыбу».
По произведениям Виктора Петровича Астафьева сняты художественные фильмы: «Таежная повесть», «Звездопад», «Где-то гремит война».
«Где-то гремит война» – предпоследний рассказ книги В. Астафьева «Последний поклон». «Последний поклон», как и вообще большинство произведений Астафьева, во многом автобиографичен.
Так о чем эта повесть?
«…Моя жизнь клонится к закату», – размышляет писатель вслух грустно и тихо. И до самого этого заката будет отдавать земные долги, всех вспомнит, отблагодарит, простит и запечатлеет, чтобы никто не исчез из мира бесследно. Отдаст последний поклон, простится со всеми, кто остался там, в детстве, в селе Овсянка. Но, крепко держа за руку маленького героя, Астафьев одновременно и что-то поймет по-новому в себе, что-то увидит зорче в своем поколении.
Писатель назвал «Последний поклон» самой сокровенной своей книгой. Это повесть прощенья и прощанья, потому что не будет повторения детских радостей, обид и той любви, бескорыстной и преданной, которой, как солнцем, был обогрет астафьевский герой.
«Ни на одной из своих книг, а написано почти за пятьдесят лет творчества, поверьте, немало, я не работал с такой упоительной радостью, с таким явственно ощутимым удовольствием, как над «Последним поклоном» – книгой о своем детстве. Когда-то, очень давно, я написал рассказ «Конь с розовой гривой», а затем рассказ «Монах в новых штанах» и понял, что из всего этого может получиться книга. Так я «заболел» темой детства и возвращался к своей Заветной книге на протяжении более чем тридцати лет. Писал новые рассказы о детстве, и «Последний поклон» вышел наконец отдельной книгой, затем в двух, а впоследствии и в трех книгах. «Животворящий свет детства» согревал меня.»
Воспоминания о детстве, юности – давняя и традиционная тема в русской литературе. «Детские годы Багрова-внука» С.Т.Аксакова, «Детство», «Отрочество» и «Юность» Л.Н.Толстого, «Лето господне» И.Шмелева, «В людях», «Мои университеты» М.Горького – вот основные вехи в этом направлении нашей литературы.
Есть в ней и другие памятные явления, но эти безусловно главные. Эти знаменитые книги о детстве ложатся в основу нашего знания о жизни русского ребенка XIX века, в них были выработаны высочайшие образцы психологического и поэтического анализа детской души – с ее цепкой памятью, с остротой ее зрения, с силой ее радостей и ее болей.
«Последний поклон» В.П.Астафьева с полным правом можно отнести к этой традиции русской литературы. Перед нами еще одно поэтическое свидетельство о собственном детстве и одновременно о детстве своего поколения, но на этот раз свидетельство нашего современника – деревенского сироты 1924 года рождения, подростка голодных военных лет, закончившего свое отрочество на фронтах Великой Отечественной войны. Продолжение литературной традиции – изображение своего времени детскими глазами, воплощение художнической зоркости в образах бескорыстной и неподкупной детской памяти – в «Последнем поклоне» очевидно. Но сибирская окраска этого детства и удивительная искренность взгляда на известные и еще многим памятные события придают повести В.П.Астафьева черты особенные, те, что называются в литературе «новаторскими».
Своеобразие этой книги в ряду других книг о деревенском детстве заключается также в смелом сочетании таких противоположных чувств, как благодарность и беспощадность, которые составляют поле постоянного напряжения этой книги: горячая, бьющая ключом из глубины души благодарность за все светлые мгновения жизни – в первую очередь за людскую любовь и за красоту природы – и неподкупная беспощадность к злу, подлости, равнодушию.
Краски в живописной палитре писателя В.Астафьева всегда самые контрастные. Возвышенная лирика сочетается с точным, неприкрашенным бытописанием, с гневной отповедью сатирика, обличающего людей в том, чем они сами себе портят жизнь на земле. Снисходительности, сентиментальной чувствительности, того, что называется идеализацией, от В.Астафьева не дождаться ни его героям, ни его читателям. Он не щадит ни тех, ни других, и к нам, его читателям, в первую очередь обращены и высокие призывы писателя хранить родную землю и гневные обличения за поругание этой земли. Читать В.Астафьева – не развлечение, ибо его проза в ответ на искренность писателя ждет от читателя прежде всего совестливой требовательности к самому себе.
Книга о детстве писалась, однако, В.Астафьевым не для детей. Не специально для детей. Здесь вы не встретите привычных, специфически «детских» сюжетов. Не встретите и успокоительных концовок, где примиряются все противоречия и благополучно завершаются все недоразумения. Правда, читатель найдет в «Последнем поклоне» подробное описание игр, которыми развлекались некогда многие поколения русских людей, некоторых забав, свойственных и сейчас сельским жителям и любимых подростками всех времен. Но и эти признаки детства и отрочества служат писателю поводом для очень серьезных раздумий и глубоких чувств. Речь здесь идет не о ссоре в классе и не о приключениях в туристическом походе, нет, перед нами – борьба человека за свою личность и судьбу, борьба не на жизнь, а на смерть, даже если человеку только двенадцать – четырнадцать лет. Таково было время и место, на которые пали детство и юность писателя, таково свойство взгляда и памяти Виктора Петровича Астафьева.
Книга В.Астафьева «Последний поклон» – надежное свидетельство о детстве предвоенной и военной поры. Язык и стиль повести делают этот источник знаний о деревенском прошлом еще более достоверным и эстетически выразительным. В «Последнем поклоне» осуществлена автором попытка приблизить слово письменное к устному, сохранить в литературном произведении непринужденность живых интонаций народной русской речи – как современной, так и старинной, – передать пестроту живого, ничем не стесненного словаря человека, без смущения и оглядки на «правила» черпающего словарные краски для выражения своих взволнованных чувств на разнообразных жизненных дорогах.
На страницах «Последнего поклона» встречается много интересных и характерных для времени фигур – родственников и свойственников героя, его односельчан и товарищей по играм, его случайных и неслучайных попутчиков на жизненном пути. Но можно с уверенностью сказать, что центральный образ книги, к которому обращена неизменная любовь писателя, – это образ бабушки. Ей, Катерине Петровне, труженице, кормилице, хранительнице семьи, защитнице детства, в первую очередь бьет благодарный земной поклон автор книги.
Памятью о бабушке, любовью к ней, желанием загладить перед ней невольную вину – ту вину, которую несет в себе каждый человек перед своими близкими, – были вызваны первые главы «Последнего поклона», написанные еще в шестидесятые годы. Тогда автор так объяснял главный смысл своей книги: «Бабушка, бабушка! Виноватый перед тобою, я пытаюсь воскресить тебя в памяти, рассказать о тебе людям… Непосильная это работа… Согревает меня лишь надежда, что люди, которым я рассказал о тебе, в своих бабушках и дедушках, в своих близких и любимых людях отыщут тебя и будет твоя жизнь беспредельна и вечна, как вечна сама человеческая доброта…» Живой, любовью согретый и любовью одаривающий образ бабушки Катерины Петровны проходит через всю книгу В.Астафьева. И при всей любви автора к этому образу нет в нем ни слащавости, ни умиленности. Перед читателем встает правдивый портрет старой деревенской женщины, смело, решительно ведущей большое и не очень складное хозяйство через житейские передряги и исторические перевалы, выпавшие на долю нашему народу. Память писателя и его воображение вызвали к жизни и внешний облик, и отчетливо звучащий голос бабушки – то ласковый, то бранчливый, то песенный. Долг свой писатель выполнил, надежда его сбылась: «Последний поклон» – одна из наиболее читаемых книг В.Астафьева. И надо думать, заметную роль в известности книги играет образ бабушки, взывающий к собственной памяти многих и многих людей.
В повести «Последний поклон» В.Астафьев рассказывает в основном о тяжелых тридцатых, предвоенных годах, и не всякому художнику удавалось спасти радость, не дать ей утонуть в заботах и горестях тех глухих лет. Спасти красоту, искусство. Например, заделывание окна на зиму писатель так и называет искусством. Не подводит врожденный художественный вкус бабушку: между рам на белый ватный валик было кинуто три-четыре веточки рябины с листиками…и больше ничего.
Осведомленность в эстетических вкусах Овсянки помогла писателю увидеть время и через песни, которые уже давно не поют, но Астафьев заставил их зазвучать вновь. Он показал эстетику села в песнях, которые оно для себя отобрало. И чувствительную, «Рвущую страсти» воровскую, и жеманный городской романс. У каждой семьи была своя песня. Маленький астафьевский герой, перебирая в погребе картошку, орал «с подтрясом»:
Судили девицу одну,
Она дитя была года-а-ми…
А, скажем, в семействе дяди Левонтия, который когда-то бы моряком, в бесшабашном, нищем, нескладном и веселом этом семействе пели:
Приплыл по океану
Из Африки матрос.
Малютку облизьяну
Он в ящыке привез…
Так верно нащупывает Астафьев нервный узел ассоциаций, что целая жизнь встает за подобными «произведениями искусства».
Каждый рассказ книги «Последний поклон», будь то лирическая «Зорькина песня», «Рыбацкая», «Фотография, на которой меня нет» или суровый, военный рассказ «Где-то гремит война», приносит в повествование новые и новые штрихи в историю в том, как деревенский мальчик Витя Потылицын становится личностью, как впитывает в себя нравственные устои старших, познаёт трудовую жизнь, становится опорой и защитником, а также о тех, кто подготовил его и его сверстников к суровым военным испытаниям (Великая Отечественная война унесла жизни девяти из десяти, родившихся в 1924 году).
Откроем рассказ «Фотография, на которой меня нет».
Глухой зимою, во времена тихие, сонные школу, где учился Витя Потылицын взбудоражило неслыханно важное событие. Из города на подводе приехал фотограф, чтобы сфотографировать учащихся овсянской школы. В то далёкое довоенное время сфотографироваться было значительным событием, особенно в деревне, куда фотографы приезжали редко. Фотографии бережно хранились. Название рассказа связано с тем, что рассказчик Витя Потылицын не смог сфотографироваться вместе с классом, т.к.застудил ноги.
Но особенно название рассказа тесно связано с его последними абзацами. Рассказчик, глядя на фотографию, вспоминает о своих школьных товарищах, погибших на войне. В словах героя чувствуется грусть, тоска и печаль.
«Школьная фотография жива до сих пор. Она пожелтела, обломалась по углам. Но всех ребят я узнаю на ней. Много их полегло в войну. Всему миру известно прославленное имя – сибиряк.
Как суетились бабы по селу, спешно собирая у соседей и родственников шубенки, телогрейки, все равно бедновато, шибко бедновато одеты ребятишки. Зато как твердо держат они материю, прибитую к двум палкам. На материи написано каракулевато: «Овсянская нач. школа 1-й ступени». На фоне деревенского дома с белыми ставнями – ребятишки: кто с оторопелым лицом, кто смеется, кто губы поджал, кто рот открыл, кто сидит, кто стоит, кто на снегу лежит.
Смотрю, иногда улыбнусь, вспоминая, а смеяться и тем паче насмехаться над деревенскими фотографиями не могу, как бы они порой нелепы ни были. Пусть напыщенный солдат или унтер снят у кокетливой тумбочки, в ремнях, в начищенных сапогах – всего больше их и красуется на стенах русских изб, потому как в солдатах только и можно было раньше «сняться» на карточку; пусть мои тетки и дядья красуются в фанерном автомобиле, одна тетка в шляпе вроде вороньего гнезда, дядя в кожаном шлеме, севшем на глаза; пусть казак, точнее мой братишка Кеша, высунувший голову в дыру на материи, изображает казака с газырями и кинжалом; пусть люди с гармошками, балалайками, гитарами, с часами, высунутыми напоказ из-под рукава, и другими предметами, демонстрирующими достаток в доме, таращатся с фотографий.
Я все равно не смеюсь.
Деревенская фотография – своеобычная летопись нашего народа, настенная его история».
Последние абзацы рассказа построены на антитезе: война – мирная жизнь. Фотография – летопись жизни. Автор вспоминает сначала фотографии военного периода – Первой мировой войны. Затем говорит и о смешных фотографиях, где тётка снята в шляпе, дядя – в кожаном шлеме, сдвинутом на глаза. Они смешные, но писатель не хочет смеяться. Ему не смешно. Вся жизнь деревни в этих фотографиях. Смешные фотографии, как ни странно, связаны с трагедией жизни.
Так о чем же этот рассказ писателя?
О том, что надо быть добрее. О человеческой памяти, о способности сохранить благодарность прошлому времени, давно ушедшим людям. И о Великой Отечественной войне. Здесь мы сталкиваемся с ней опосредованно, но всё равно ощущаем трагедию народа, пережившего войну.
А вот самая обширная глава повести «Последний поклон», «Где-то гремит война» непосредственно связана с военным лихолетьем Великой Отечественной.
В рассказе «Где-то гремит война» уже само название, подчеркивающее отдаленность места действия от фронта, от войны, как бы несет в себе и противоположный смысл. Война не только там, где гремят выстрелы. Она везде – в душах людей, в их мыслях, во всем укладе жизни. Она – в горе людском, в каждодневно приходящих похоронках, в непосильном тыловом труде.
«Я всегда думал, – размышляет герой все тот же, что и в «Фотографии, на которой меня нет», – что война – это бой, стрельба, рукопашная, там где-то далеко-далеко. А она вон как – везде и всюду, по всей земле, всех в борьбу, как в водоворот, ко всякому своим обликом…»
Своим обликом повернется война и к герою (еще до того как попадет он на фронт) – подростку фэзэошнику, отправляющемуся по неожиданному и тревожному письму своей тетки Августы в ночную дорогу. Во время этой дороги и короткого пребывания в родной деревне многое увидит и узнает герой, а главное, многое поймет и осмыслит. Он воочию увидит то страшное горе, что принесла народу война, узнает спасающую силу доброты людской, отзывчивости. «На войне люди братством живы…» – говорил Мохнаков в «Пастухе и пастушке». Братством, человеческим участием всегда отличались герои произведений Астафьева. В войну же это проявилось особенно наглядно. Вместе, всенародно будут перемогать они жестокое время. будут «открыто жить, вместе со всеми тужить и работать, работать, работать – скопом, народом, рвя жилы, надрываясь, поддерживая друг дружку».
Приезд племянника, поддержка односельчан спасет Августу, задавленную нуждой, страшной вестью о гибели мужа и решившую удавиться («Надумала я удавиться. И веревку припасла – дрова на ней осенись из реки вытаскивала. Алешка при месте, теперь не пропадет. Девчонок тоже приберут в детдом, кормить, одевать станут. А то и мне смерть, и им смерть…»).
Как спасет людская доброта и самого героя, заплутавшего в ночи, снежной круговерти, обмороженного, едва бредущего к мерцающему в ночи одинокому огоньку. В крестьянской избе, куда постучит измученный подросток, встретят его как родного, ототрут снегом, накормят, отогреют. Здесь ощутит он в полной мере спасающую силу человеческого участия. В последующей своей жизни, «через много-много лет», когда попробует он «разобраться и уяснить, откуда у человека берется доподлинная, несочиненная любовь к ближнему своему», то сделает очень важное для себя и «совсем близко лежащее открытие – прежде всего из таких вот избушек, изредка встречающихся на росстанях наших дорог».
Есть в этом эпизоде одна чрезвычайно характерная и существенная деталь. Разморенный едой и теплом, герой, собираясь ложиться спать, хочет погасить стоящую на окне керосиновую лампу и слышит голос хозяйки, которую принял сначала за мужика, так изменило ее тяжкое военное время: «Лампу уверни, коли не нужна. Вовсе-то не гаси. Мало ли? Война. Всех она с места стронула. Люди ходят и ездиют туда-сюда. Понесет лешак такого же ероя, а огонек вот он. Моргат».
Как многозначительно символичен этот теплящийся в ночи огонёк!
Сколько раз воспет он был в песнях, прославлен в стихах! Это и символ человеческой теплоты и доброты, не иссякшей и не убывшей в продуваемом военными ветрами мире; и символ Родины, живущей и борющейся.
Не о том ли, о чем поведал нам Астафьев, написал и другой выдающийся художник слова – поэт Николай Рубцов в одном из лучших своих стихотворений «Русский огонек»:
Спасибо, скромный русский огонек,
За то, что ты в предчувствии тревожном
Горишь для тех, кто в поле бездорожном
От всех друзей отчаянно далек,
За то, что, с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь, как добрая душа,
Горишь во мгле и нет тебе покоя…
Встреча с родной деревушкой, с односельчанами оставит в душе героя глубочайший след. Она родит в нем твердую веру в незыблемость мира, ту веру, которая приходит лишь с глубинным осознанием неразрывной, кровной связи своей личной судьбы с судьбой близких тебе людей, с судьбой твоего народа, с судьбой Родины.
Для Виктора Астафьева и героев его книг эта связь – духовный, нравственный стержень, незыблемая опора в нелегких жизненных испытаниях «Родина, – говорил писатель,– понятие великое. Жизнь, Родина – два величайших понятия». На войне же эта связь сказывалась решающим образом, определяла поведение человека, его выдержку, стойкость, героизм и, в конечном счете, определила Победу.
Литература
1. 80 лет со дня рождения В.П.Астафьева: Сценарии литературно-музыкальных вечеров. // Читаем, учимся, играем. – 2004.–№ 2.–С.26-35.–Наш последний поклон. / Н.В.Алявина: «Не умолкнет во мне война». / Л.Г.Карзникова: «Сердце летит в незабвенные дали».
2. Голикова Г.А. Урок по рассказу В.П.Астафьева «Фотография, на которой меня нет». // Литература в школе. – 2007. – № 5. – С.42-44.
3. Лейдерман И.Л. Песня и плач: О «Последнем поклоне» Виктора Астафьева. // Литература в школе. – 2001. – № 7. – с.13-15.
4. Павлова Н. Пожизненный поклон. // Павлова Н. Образ детства – образ времени. – М., 1990.– С.114-125.
5. Яновский Н. Четыре повести Виктора Астафьева. // Яновский Н. Писатели Сибири. – М., 1988.–С.408-450.
6. Старикова Е. Предисловие. // Астафьев В. Последний поклон.– М., 1983.–С.5-8.
Составитель: гл. библиотекарь по
массовой работе Лисина Е.В.