Институт социологии социология в россии
| Вид материала | Литература |
- Задачи социологии 11 Ковалевский М. М. Природа социологии. Отношение ее к философии, 24.6kb.
- Темы рефератов по социологии Социология, 33.1kb.
- Социология как наука. Объект и предмет социологии. Место социологии в системе, 67.7kb.
- Программа экзамена-собеседования для поступления в магистратуру по специальности: «Социология», 126.21kb.
- Программа дисциплины «становление и развитие экономической социологии в россии: этапы, 108.53kb.
- Экзамен сдан на 5, зимняя сессия 2003, ргпу факультет философии человека, асс. Кошкиной, 1017.75kb.
- Л. Г. Егорова восточно-европейская социология казань 2008 Казанский государственный, 239.33kb.
- Аннотация примерной программы наименование дисциплины основы социологии рекомендуется, 388.21kb.
- Краткая аннотация курса «история социологии», 482.9kb.
- План. Предмет социологической науки. Структура социологии. Место социологии в системе, 197.24kb.
Глава 22. Исследования миграции населения в России (Л.Рыбаковский)
§ 1. Вводные замечания
Миграция населения — сложный по своей природе, многообразный по формам и последствиям социальный процесс. При этом, оказывая огромное влияние на общественное развитие, он сам подпадает под воздействие политических, социально-экономических, демографических и иных трансформаций. Естественен и тот интерес, который возникает в отношении всех массовых проявлений миграции. Рано или поздно это явление должно было стать предметом изучения самостоятельной науки, но прежде всего оно оказалось в центре внимания географов и статистиков, и лишь позднее — демографов и социологов. На первых порах исследования миграции носили сугубо прикладной характер, что определялось, как это особенно хорошо видно из истории России, практическими нуждами государственного строительства.
В России миграционные процессы изначально играли огромную политическую и социально-экономическую роль. Особенно велико было их значение в XIX-XX столетиях, хотя их характер и круг решаемых таким образом задач менялся со временем. Трансформировалась и наука, занимающаяся исследованием миграционных проблем, причем не всегда по объективно-практическим причинам. Наибольшей прикладной направленностью отмечены работы второй половины XIX в., ориентированные на практические потребности организации переселенческих движений тех лет. После 1917 г. в изучение миграции был привнесен значительный политический акцент, что находит отражение в приводимой ниже периодизации исследований в данной области в советское время.
Справедливо выделить в развитии миграционной науки в России четыре этапа: дореволюционный (со второй половины XIX в. до 1917 г.); 20-е—начало 30-х гг.; послевоенный период, начиная со стыка 50-х—60-х гг. вплоть до начала 90-х гг.; 90-е гг. Два пропущенных десятилетия (с конца 30-х до конца 50-х гг.) также могут трактоваться как самостоятельный отрезок, как время полного забвения и коллапса миграционной науки; но данная глава — обзор реально выполненных работ, открытий, достижений и просчетов, а не надгробная эпитафия упущенным возможностям.
§ 2. Изучение переселений в досоветский период
По словам В.О.Ключевского, многовековая история Российского государства -это история непрерывно колонизуемой страны. И в дореволюционный, и в советский периоды шло активное расселение разных народов, в первую очередь самого многочисленного — русского, на присоединяемые к России сопредельные территории. Одна часть этих территорий на востоке и севере страны была практически не заселена вплоть до второй половины XIX в. Другая часть — Кавказ, Центральная Азия — имела собственное население, и расселение там выходцев из европейских районов страны осуществлялось через интеграцию в инонациональную среду. Россия — государство, возникшее в результате многовекового процесса объединения земель, населенных одним этносом, вокруг Московского княжества с последующим присоединением к нему как новых, так и утраченных ранее территорий. Этот процесс не сопровождался, в отличие от истории колонизации ряда других стран, сгоном и уничтожением аборигенного населения. История колонизации Россией сопредельных районов не знала гибели не только миллионов (Северная Америка), но даже и тысяч их коренных жителей.
Расширение территории сделало из России многонациональное государство. Оно превратило ее в страну с особой этногеографической структурой. Миллионы русских, украинцев, белорусов переселились не только в Сибирь и на Дальний Восток, но и в Центральную Азию, Закавказье, Прибалтику; в свою очередь, сотни тысяч коренных жителей этих регионов влились в население европейской части единого Российского государства.
За 300 лет существования династии Романовых на юг европейской части России переселилось 11 млн. человек. Поток переселенцев особенно возрос во второй половине XIX в. К началу XX в., по данным А.А.Кауфмана, ежегодно на юг и восток страны переселялось по 200 тыс. человек, т.е. 0,14% населения страны [13, с 4]. Особенно интенсивно заселялись восточные районы. В 1900—1914 гг. в Сибирь и на Дальний Восток переселилось 4,5 млн. человек [23, с. 150].
Вторая половина XIX в. — это и период роста масштабов переселений в России, и время зарождения активного изучения миграции, органично связанной с расширением государства, колонизацией присоединяемых территорий, изменением географии расселения народов. Исследование миграции в дореволюционный период было тесно связано с практикой переселенческого движения. Более того, многие исследователи сами были его организаторами, губернскими чиновниками, а также учеными (географами, статистиками и т.п.), в силу чего изучение миграционных процессов не ограничивалось узкими рамками переселений и обустройства новоселов. Обобщенно можно выделить следующие направления исследований в этой области. Прежде всего много внимания уделялось анализу такого понятия, как колонизация. Его рассматривали Г.К.Гинс [4], В.Н.Григорьев [5], И.АТурвич [6], ААИсаев [12], А.А.Кауфман [13], В.И.Ленин [19], И.Л.Ямзин и В.П.Вощинин [77] и другие. Так, А.А.Кауфман считал, что колонизация — это способ развития человечества, распространяющий культуру по лицу земли. Определение отнюдь не оригинальное, основанное на подходах французских и немецких социологов. В свою очередь, взгляды А.А.Исаева и Г.К.Гинса представляют собой русскую интерпретацию идей Леруа-Болье. А.А.Исаев выделял два вида колоний: 1) заселяемые, которые по своим природным условиям пригодны для жизни европейцев, и 2) эксплуатационные, где по природным условиям жизнь европейцев затруднена.
Несмотря на различия определений, почти все дореволюционные исследователи сходились в том, что «переселение есть акт частной жизни, а колонизация — государственной» [7, с. 24]. По сути, происходило смешение двух процессов: миграционного, то есть переселений любого вида, и хозяйственного освоения новых территорий вне зависимости оттого, осуществлялось ли оно государственным или частным образом. Проблемы колонизации и переселений в дореволюционные годы рассматривались в органической связи с аграрными и другими социально-экономическими вопросами, что нашло отражение во многих работах того времени.
Другой практической и научной проблемой было изучение приживаемости и обустройства новоселов. Уже в начале XX в. было выработано четкое представление о том, что вслед за стадией переселения наступает стадия приживаемости новоселов, эффективность которой зависит от характера обустройства мигрантов. Была введена градация пришлого населения на новоселов и старожилов, причем переход из первой группы во вторую зависел от определенных условий и длился 10 лет [1, 77]. Многие эмпирические выводы, полученные в тот период, позднее, в 60—70-е гг., нашли свое подтверждение в работах современных ученых [8, 35, 43, 47].
Непосредственно из практики переселенческого движения возникла необходимость подбора состава переселенцев. Проблема состояла в том, что Россия — страна с громадными природными, географическими, этнокультурными и иными различиями, и массовые миграции нельзя было вести без учета этих факторов. Они определяли приживаемость новоселов и эффективность переселений. В связи с этим в работах дореволюционных авторов большое внимание уделено собственно переселенческим концепциям.
Концепция, которой придерживались официальные круги царской России, исходила из целесообразности поэтапных, или волновых переселений. Обоснование ее зижделось на трех положениях: 1) переселенцам легче переходить из малообжитых регионов в необжитые; 2) переселяться в близко расположенные регионы легче, чем в удаленные; 3) в результате таких переселений в них вовлекается значительное число лиц, имеющих миграционный опыт [47].
Согласно другой концепции, условием успешной адаптации мигрантов в местах вселения является правильный подбор районов их выхода. Предпочтение тех или иных регионов выхода определялось, исходя из сходства природных и хозяйственных условий (жителей лесных губерний следовало переселять в таежные места, а из степных губерний подбирать переселенцев в земледельческие) [4, 23, 76]. Наряду с этим высказывались соображения относительно необходимости введения в отбор демографических критериев: опыт заселения Америки, Австралии, а в России — Сибири показывал, что эффективность миграций тем выше, чем более пропорциональна возрастно-половая структура мигрантов и чем выше доля семейных среди них [1, 23]. Назывались и другие социальные характеристики. Так, отдельные авторы полагали, что следует дифференцировать потенциальных переселенцев на «сильных» и «слабых». Первые энергичны, имеют собственные средства и способны быстро и без посторонней помощи прижиться на новом месте; вторые не только нуждаются в помощи, но и плохо адаптируются к новым условиям. На основании этого деления делался важный практический вывод — о нецелесообразности каких-нибудь благотворительных мер стимулирования миграций [1, 23, 53].
В своих работах дореволюционные авторы опирались на данные двоякого рода. Во-первых, существовала регистрация переселенцев, которая в пореформенный период была организована в Сызрани и Челябинске. Здесь переселенцам оказывалась материальная и другая помощь, выяснялось, откуда и куда следуют мигранты. Так, оба переселенческих пункта зафиксировали, что в целом за 1907—1911 гг. на восток Империи проследовало 2,6 млн. человек [45]. Во-вторых, работниками переселенческих органов, а также и другими исследователями, проводились и выборочные обследования состава мигрантов, их экономического положения и т.п. Обширное обследование крестьянских и казачьих хозяйств Дальнего Востока было проведено в начале XX в. — здесь отдельно изучалось экономическое положение казаков, старожилов, новоселов и т.д. Накануне Первой мировой войны его результаты были в нескольких томах опубликованы в С.-Петербурге и Саратове [24, 25]. Безусловно, это обследование, как и все остальные, носило статистический характер и было лишено какой-либо социологической направленности, что неудивительно: до разработки теории миграционного поведения оставалось 60—70 лет.
§ 3. 20-е—начало 30-х годов
Революция и установление советской власти в России не остановили ни переселенческого движения, ни его изучения. В 20-е гг. по этому вопросу было опубликовано весьма значительное число статей в журналах «Плановое хозяйство», «Вестник статистики» и других, а также немало брошюр. Подробный анализ этих публикаций дан в работе В.М.Моисеенко [35].
Активизации исследований способствовало создание в 1922 г. в Москве Государственного научно-исследовательского колонизационного института — первого и последнего столь специализированного научного учреждения в России, просуществовавшего всего восемь лет и закрытого в 1930 г. Расцвет исследований по данной проблеме приходится на вторую половину 20-х гг. и более поздний период, когда заметно возросла роль массовых миграций в социально-экономическом развитии страны В этот период организуется текущий учет миграций, вопросы, посвященные пространственной мобильности населения, включаются в программу переписи населения 1926 г. (остававшейся наиболее детальной до переписи 1979 г.).
В изучении миграционных процессов в первые десятилетия после революции (слеживается преемственность исследовательских подходов, существовавших до 7 г, а основная масса научно значимых работ тех лет (многие из которых стали классическими) выполнена И.Л.Ямзиным, В.П.Вощининым, А.П.Яхонтовым и другими учеными. Основные темы тех лет: обобщение опыта переселений в первые ы советской власти, анализ интенсивно нарастающего потока сельско-городской миграции, в том числе по данным переписи 1926 г., выявившей усиление зависимости темпов роста городов от миграционного притока [14, 77]. Экономические и хозяйственные аспекты миграционных процессов анализировал С.Г.Струмилин. Рассматривая миграцию в качестве одного из важнейших факторов социально-экономического развития государства, он показал ее органичную связь с такими сторонами хозяйственного строительства, как перераспределение трудовых ресурсов, оплата труда, цены и т.п. [63].
Центральной проблемой 20-х годов стала организация переселения из малоземельных регионов в многоземельные [35]. Особый интерес в этом отношении представлял Дальний Восток, где экономическая потребность в населении как рабочей силе для освоения природных ресурсов края усиливалась военно-стратегическим и политическим значением этих огромных слабозаселенных территорий и необходимостью укрепления восточных границ. Ключевым моментом для понимания этой 5лемы является тезис, высказанный в 1922 г. исследователем Сибири Г.Ф.Чиркиным «Только то расширение территории русского государства оказывается прочным, при котором за воином шел пахарь, а за линией укреплений вырастала линия русских деревень» [74, с. 85]. Переселение на Дальний Восток, в котором участвовали жители различных частей страны, продолжалось вплоть до Великой Отечественной войны. О его масштабах можно судить по данным Иркутского переселенческого пункта, ведавшего в конце 20-х гг. регистрацией мигрантов: только с конца 1924 г. до начала 1930 г. на Дальний Восток проследовало 147,3 тыс. переселенцев и ков. что составляет около одной трети их общего числа на территории России юг [44, с. 119].
Конец 20-х и 30-е гг. — период наиболее бурной индустриализации страны, вызвавшей не только рост старых, но и создание новых городов. Огромные массы людей были подняты, а нередко и насильно согнаны со своих мест и направлены на строительство крупных промышленных объектов и освоение новых районов не только на Дальнем Востоке, но и на европейском и азиатском Севере. Апатиты, Норильск, Комсомольск-на-Амуре и многие другие города — результат миграций иных лет.
Следует отметить два момента, характерных для миграций населения в 30-е и к последующие годы. Во-первых, с начала 30-х гг. стало набирать силу административное регулирование миграции. Основой этого были начавшиеся с 1932 г. паспортизация городского населения и расширение территориального перераспределения трудовых ресурсов в различных организованных формах [47, с. 18] Во-вторых, в 30-е гг. значительные масштабы приобрели принудительные методы переселения населения — этапирование заключенных, в том числе и политических, в чные и особенно северные районы для работы в добывающих отраслях промышленности, транспортном строительстве и т.д. Например, уже упоминавшийся Комсомольск-на-Амуре построили именно заключенные, среди которых, конечно, и бывшие комсомольцы.
В 20-е гг. помимо изучения миграционных потоков, географии выхода и вселения, состава переселенцев огромное прикладное значение имела разработка новых переселенческих концепций и системы льгот, стимулирующих перемещения населения в заселяемые регионы. Заметим, однако, что на концептуальном уровне ничего нового в советский период разработано не было. От дореволюционной практики ситуация тех лет отличалась тем, что переселения осуществлялись зачастую вопреки существовавшим концепциям, а реализация концепций шла вслед за уже осуществленными переселениями. Так, размещение крупных воинских контингентов на окраинах страны настоятельно требовало гармонизации демографических (половозрастных) пропорций в этих районах. Этой цели служило, например, так называемое хетагуровское движение: организация переселения женщин в места с преимущественно мужским населением.
Принципиально новой частью управления миграционным движением в советский период стала социальная дифференциация льгот. Создание условий для первоочередного становления социалистических форм хозяйствования в районах нового заселения и освоения требовало введения особых критериев отбора мигрантов. В 30-е гг. никакими материальными льготами не пользовались переселенцы-иностранцы и лица, лишенные избирательного права. Не получали льгот и те, кто работал на частных предприятиях [44].
В 20-е гг. были продолжены и теоретические споры о таких понятиях, как «колонизация», «переселение», «миграция и ее факторы». Однако научные разработки в последнем случае ограничились лишь выделением природных, политических и экономических факторов. В 30-е гг. приоритеты в теоретической дискуссии поменялись, основной темой стали проблемы реализации организованных форм переселений — детища новой плановой системы. На страницах экономических журналов широко обсуждались различные аспекты промышленных и сельскохозяйственных миграций, оргнабора рабочих и т.п. Наиболее обстоятельно все эти вопросы были рассмотрены М.Я.Сониным в фундаментальной работе, вышедшей в свет в 1959 г. [60]. Знакомство с этой работой, в которой пять из четырнадцати глав посвящены анализу организованных форм обеспечения народного хозяйства рабочей силой посредством миграции, показывает, что большинство выдвигаемых автором идей не могло быть опубликовано в 30-е гг.
Вторая половина 30-х гг. — период увеличения масштабов добровольных и принудительных миграций и одновременно — сокращения и полной остановки исследований в этой области. Во всяком случае обстоятельная библиография работ по миграции населения в довоенные годы обрывается на этом времени. Очевидно, что определенную, если не решающую роль здесь сыграла перепись населения 1937 г., названная вредительской. Ее организаторы — ведущие теоретики и практики отечественной статистики — были подвергнуты репрессиям, а вся демографическая и миграционная проблематика на долгие годы оказалась весьма опасной для исследований. Забвение длилось 20 лет.
§ 4. Возобновление исследований с конца 50-х годов
В конце 50-х гг. началось постепенное возрождение исследований в области миграции. Положение было тяжелым: не было статистической информации о «механическом» (как его тогда называли) движении населения; выборочные, в том числе социологические, методы ее сбора не одобрялись, и (что, возможно, наиболее существенно) не было профессионально подготовленных научных кадров. Перерыв в исследовательской традиции привел к тому, что пришедшая в это время в науку молодежь была вынуждена все начинать с нуля.
Важнейшим событием с точки зрения возобновления исследований миграции населения стало создание нового научного центра — Сибирского Отделения АН СССР. В его составе был и Институт экономики и организации промышленного производства (первый директор — член-корреспондент АН СССР, выдающийся экономист Г.А.Пруденский), внесший огромный вклад в развитие теории миграции, социологического ее изучения. Круг проблем, которыми занимался институт, был широк' восстановление и разработка нового понятийного аппарата; методов исследования; показателей, адекватно отражающих территориальное перераспределение населения; изучение миграционных процессов и их последствий Непосредственным руководителем всей работы был Н.И.Кокосов. К сожалению, он успел опубликовать лишь несколько статей. В одной из них он выдвинул идею о необходимости перераспределения населения из трудоизбыточных регионов в трудонедостаточные, т е. в регионы с дефицитным балансом труда [15]. Это положение было настолько рационально, что в той или иной мере эксплуатировалось в научной литературе (не только по миграции) вплоть до конца 80-х гг.
Уже в 1961 г. СО АН СССР был опубликован обстоятельный сборник статей по проблемам трудовых ресурсов Сибири [3], в котором подводились первые итоги исследований в этой области. В частности, анализировались и проблемы миграции: статья В.И.Переведенцева была посвящена методическим аспектам, а статьи И М.Занданова и Л.Л.Рыбаковского — проблеме создания постоянных кадров соответственно в Бурятии и на Сахалине.
Миграция — одна из актуальнейших проблем для Сибири и Дальнего Востока вплоть до сегодняшнего времени. Тогда же, в 60-е гг., она стала сферой приложения таланта для многих ученых, среди которых нельзя не отметить В.И.Переведенцева. Помимо большого числа статей, ориентированных на проблематику этого края, им в 1964—1966 гг. было опубликовано 3 монографии (одна в соавторстве с Ж.А.Зайончковской) [10, 39, 40]. Последняя из них носит фундаментально-обобщающий характер для понимания процесса освоения и заселения Сибири. В ней на основе огромного статистического материала и данных обследований населения трех городов Красноярского края и целинных совхозов Алтая автор раскрывает широкий круг вопросов взаимосвязи миграции с естественным движением населения, трудообеспеченностью, приживаемостью новоселов. Много места уделено и анализу факторов миграции, в том числе территориальным различиям в уровне жизни населения, а также механизму регионального перераспределения населения.
Наибольший интерес представлял один из выводов автора, произведший в то время поистине ошеломляющее впечатление. Вопреки сложившемуся мнению он утверждал, что Сибирь в результате миграции не получает, а теряет население, отдавая часть своего естественного прироста другим регионам страны, в том числе и трудоизбыточным [39, с. 107].
Вслед за работой В.И.Переведенцева в конце 60-х гг. вышла монография, посвященная формированию населения Дальнего Востока [46]. В ней впервые было обосновано понятие генетической структуры населения (от лат. genesis — происхождение), давшее возможность распределить население территории по продолжительности проживания в месте постоянного жительства и районам выхода. Наряду с этим применительно к активно заселяемым районам автором была разработана такая важнейшая демографическая категория, как постоянное население: были установлены критерии отнесения к нему местных уроженцев и пришлого населения; выявлены условия перехода новоселов в разряд старожилов, а также подтвержден установленный еще дореволюционными исследователями и практиками десятилетний лаг этого перехода. Теоретические и методические выводы данной работы опирались на проведенные автором в середине 60-х гг. выборочные обследования населения в районах Дальнего Востока. Отдельные фрагменты обследований публиковались позднее — в 1990 г. [45].
В 60-е гг. большой вклад был внесен в разработку методов изучения миграции и измеряющих ее показателей. В этой связи стоит еще раз упомянуть одну из работ В.И. Переведенцева [3]. Им описаны такие показатели, как число прибывших и выбывших, сальдо миграции; относительное измерение этих величин — показатели интенсивности; соотношение между притоком и оттоком населения, получившее впоследствии название показателя результативности миграционного процесса; показатели миграционных потоков между районами и поселениями. Он же продемонстрировал возможность разработки этих показателей по различным срезам демографических и социальных структур населения. Позднее, в совместной с Ж.А.Зайончковской работе, им были предложены показатели для описания процесса приживаемости новоселов [10].
Следующим шагом в разработке показателей миграции были предложенные в 1969 г. стандартизованные по двум основаниям (относительно населения районов выхода и вселения) коэффициенты интенсивности межрайонных связей (КИМСы) [46]. На их основе была разработана матрица межрайонных миграционных связей для всех регионов России [47]. Трудоемкость расчетов и обширность требуемой информации не сделали эти показатели, несмотря на их полную адекватность и универсальность, достаточно популярными в России. Они использовались в работах Центра демографии Института социально-политических исследований РАН (в прошлом отдела демографии Института социологии) и кроме того -А.У.Хомрой на Украине и П.Б.Слейтером в США (Университет Западной Вирджинии) для сопоставления с данными обследований миграции в Шотландии, Франции и США [78].
Во второй половине 60-х гг. была открыта новая страница истории миграционных исследований, связанная с тремя обстоятельствами. Во-первых, стало возможно сопоставление данных переписей 1959 и 1970 гг., которые были широко опубликованы. Во-вторых, на суд научной общественности были наконец-то представлены увидевшие свет работы прежних лет. В-третьих, были открыты для изучения и разрешены к публикации данные текущего учета миграционного движения населения. Благодаря этому в начале 70-х гг. появились и монографии, подводящие итоги многолетних изысканий в этой области. Одна за другой выходят следующие работы: Ж.А.Зайончковской, исследовавшей проблемы приживаемости новоселов в городах [8]; В.И.Переведенцева, обобщившего методы изучения миграций [38]; А.В.Топилина, который, наряду с методическими вопросами, проанализировал масштабы и направления миграционных потоков в СССР, факторы миграции и влияние миграционных процессов на межрегиональное перераспределение трудовых ресурсов [66].
Публикациям начала 70-х гг. присуще внимание не только к уже перечисленным проблемам, но и к таким аспектам исследований, как оценка достоверности статистического учета миграций, применимость и сопоставимость различных показателей, возможности математического моделирования, наконец, использование социологических методов сбора и анализа информации о пространственной мобильности населения. В этой связи можно назвать, например, работу И.С.Матлина [26]. Популярность миграционной проблематики нашла свое отражение в огромном числе сборников, в том числе представляющих материалы научных конференций. Среди работ этих лет — книги В.И.Староверова [57, 58], Э.С.Кутафьевой (с соавторстве) [18], сборники статей под редакцией А.З.Майкова [30], А.Г.Волкова [59], Д.И.Валентея [42] и др.
С конца 60-х гг. началось формирование нескольких научных центров по изучению миграции населения, имеющих собственное лицо и достаточно определенную проблемную специализацию. В первую очередь необходимо отметить коллектив социологов, сложившийся под руководством Т.И.Заславской, благодаря чему принципиально изменился подход к изучению миграции в рамках СО АН СССР. Приоритетным направлением их исследований стал анализ миграции сельского населения Сибири в города. В основе всех работ лежал системный подход, проблемы миграции рассматривались в широком контексте социально-экономического развития сел Сибирского региона; параллельно шла активная разработка теоретико-методологических и методических вопросов социологической науки [20, 28, 29, 61].
Наиболее непосредственно с миграцией связана одна из самых ранних публикаций [33]. В ней, как и в большинстве работ коллектива Т.И.Заславской и ее учеников, приводятся результаты широкомасштабных исследований социального развития деревни и миграции сельского населения. То, что объектом изучения была сибирская деревня, не ставит под сомнение фундаментальность и универсальность выводов авторов.
Начиная с исследований школы Т.И.Заславской, миграция стала изучаться не только статистическими, но и социологическими методами — с позиций миграционного поведения, что позволило, рассматривая причины миграции, включить в механизм принятия решения о смене места жительства не только объективные, но и субъективные факторы. Еще на рубеже 60-х и 70-х гг. Т.И.Заславская отмечала, что причины миграции лежат не только в закономерностях развития производства, но и в трансформирующихся потребностях, интересах и стремлениях людей; формирование миграционных установок происходит, с одной стороны, под воздействием внешних обстоятельств и стимулов, с другой — в силу особенностей самого индивида [33, с. 28]. Заметим, что анкетные обследования миграции населения проводились в Сибири, на Дальнем Востоке и в других районах еще до того, как эти вопросы стали стержнем социологических исследований коллектива Т.И.Заславской. Тем не менее именно этот коллектив заложил теоретико-методологические основы изучения миграционного поведения.
Добротность разработки теоретических и методических вопросов изучения миграционного поведения [27, 34] в сочетании с широким использованием математического моделирования позволили коллективу авторов добиться важных результатов в понимании не только движущих сил сельско-городской миграции, но и широкого круга смежных проблем. Уже в 80-е гг., продолжая начатые ранее работы, сотрудники этого института (Л.В.Корель, М.А.Табакова и другие) опубликовали серию монографий [16, 17, 75].
Другая школа миграционных исследований начала формироваться во второй половине 60-х гг. в Центре по изучению проблем народонаселения МГУ им. М.В.Ломоносова. Основными направлениями деятельности этого коллектива стали разработка общих вопросов миграционной подвижности населения и изучение миграции в контексте проблем урбанизации. На концептуальном уровне эта тематика была разработана Б.С.Хоревым и отражена в ряде монографий [70, 72]. Результаты конкретных исследований представлены в диссертационных работах и публикациях его многочисленных учеников и последователей: В.Н.Чапека, С.А.Польского, С.Г.Смидовича, А.Г.Гришановой, В.А.Ионцева, В.А.Безденежных, ИА.Даниловой и других. Нужно отметить, что некоторые из перечисленных ученых не ограничивались исследованием названных проблем. Например, В.Н.Чапеком написана интересная монография по вопросам сельской миграции [73].
Несколько подробнее стоит остановиться на трактовке Б.С.Хоревым и его коллегами некоторых теоретических проблем миграции и понятийного аппарата. Так, в коллективной монографии сотрудников Центра, вышедшей в свет в 1974 г., Б.С.Хорев дает свое понимание такого широкого понятия, как территориальная подвижность населения. По его мнению, это совокупная характеристика межпоселенных перемещений любого вида, совокупность различных форм миграции, которые взаимосвязаны и взаимозаменяемы [31, с. 123]. Позднее, в 1978 г., в соавторстве с В.Н.Чапеком, им была опубликована еще одна работа, в которой одна из глав специально посвящена концепции миграционного движения во всех его формах. Авторы ставили перед собой цель дифференцировать такие понятия, как «миграция населения» и «миграционное движение», рассматривая первое как часть второго. В то же время они считали миграционное движение синонимом подвижности населения вообще [70, с. 24].
Конечно, с позиций того уровня знаний о миграции как социальном процессе, который существует сегодня, не стоит возражать, что она может рассматриваться и в узком, и в широком смысле слова, но по-прежнему отождествление понятий миграционной подвижности и миграционного движения, распространенное в отечественной науке вплоть до конца 70-х гг. (см., например: [62]), вызывает возражения.
К началу 80-х гг. стало ясно, что миграция населения в ее безвозвратном виде и его миграционная подвижность вообще — не синонимы, а различные стадии миграционного процесса. Этот процесс включает три фазы: формирование мобильности, собственно перемещение и приживаемость новоселов на новом месте жительства. Возникла необходимость в принципиальном методологическом и терминологическом уточнении, которое и было сделано Т.И.Заславской и Л.Л.Рыбаковским: «В настоящее время в литературе встречаются три толкования термина "мобильность". В одних случаях он рассматривается как синоним слова "перемещение" (переселение), в других — как общее понятие для обозначения потенциальной и реальной миграции, в третьих — как потенциальная готовность населения к изменению своего территориального статуса. Не связывая себя ранее опубликованными работами, мы хотели бы высказаться в пользу последнего толкования, предпочтительность которого — в четком разграничении психологической готовности к перемещению и фактического перемещения» [11, с. 64]. Ниже будет показано, что сформулированное в 1978 г. положение нашло отражение в теории трехстадийности миграционного процесса [43]. Здесь же, резюмируя вклад сотрудников Центра по изучению проблем народонаселения в развитие миграционных исследований, заметим следующее. Изучая различные виды миграции (у Б.С.Хорева — формы): стационарную, маятниковую, сезонную, — а также межрайонные и межпоселенные перемещения [31], сотрудники Центра и в работах 80-х гг. не разграничивали миграцию и миграционную подвижность населения, а такую стадию миграции, как приживаемость новоселов, ограничивали узкими рамками адаптации [35, с. 4].
Третий научный центр по изучению миграции был сформирован в середине 70-х гг. в Институте социологических исследований АН СССР. Его создание совпало со «знаменательным событием», наложившим на долгие годы отпечаток на проводимые в стране исследования в этой области. Речь идет о решении директивных органов страны относительно запрета на открытые публикации демографических и многих иных сведений и об ограничении доступа к ним без специального разрешения. Применительно к данным о миграции можно говорить о тотальном «закрытии» информации. В связи с этим публиковать было возможно только результаты ранее проведенных исследований, полностью или частично уже обнародованных, а также работы теоретического и методического характера и материалы выборочных социологических обследований. Собственно, необходимость преодоления объективных трудностей стимулировала теоретические и социологические изыскания в области миграции.
С конца 70-х до начала 90-х гг. сотрудниками Центра демографии Института социологии АН СССР был выполнен ряд крупных исследований и опубликовано множество работ, посвященных трем теоретическим и методическим проблемам Первое место принадлежит дальнейшей разработке комплекса вопросов регионального анализа миграций. Дело в том, что до конца 70-х гг. миграция рассматривалась лишь как межтерриториальное (межпоселенное) явление, а ее регионализация сводилась к описанию различий в показателях между отдельными территориями. При этом каждое индивидуальное отклонение показателя от средней считалось проявлением регионального своеобразия. В этом усматривался весь смысл анализа территориальных особенностей миграционных процессов, а их исследованием в подобном ключе занималось огромное количество ученых.
Суть нового подхода, получившего в литературе название проблемного, состояла в несводимости региональных различий к отклонениям их количественных параметров, с одной стороны, и к географическому положению тех или иных регионов - с другой. Степень дифференциации регионов должна оцениваться с точки зрения качественных различий, т.е. типов миграционных проблем. Классификация территорий была произведена на основе специально разработанной системы показателей с использованием методов многомерного статистического анализа. Были выделены следующие типы проблем: повышение приживаемости новоселов в районах вселения; увеличение миграционной подвижности представителей титульных национальностей автономных республик; стабилизация сельского населения в центрально-европейской части страны [22, 56]. Из такой постановки вопроса вытекало два важнейших вывода: во-первых, каждая проблема в силу своей специфичности и различия порождающих ее факторов требует не менее специфичных подходов к ее решению; во-вторых, оценка уровней отдельных показателей миграции, равно как и ее последствий, для того или иного региона может быть дана лишь в контексте доминирующей миграционной проблемы.
Вторым направлением исследований ученых Центра демографии Института социологии АН СССР было развитие ранее сформулированной идеи о трехстадийности миграционного процесса [11], представляющего последовательную цепочку событий. Исходным моментом является формирование предпосылок территориальной подвижности населения. Вторая стадия — собственно перемещение, миграция или изменение территориального статуса. Свое завершение миграционный процесс находит на третьей стадии — приживаемости переселенцев (новоселов) на новом месте. Эти три стадии не только последовательны, но и связаны между собой: «Мигрант - это будущий новосел в период его территориального перемещения, а новосел — это бывший мигрант в период его обустройства и адаптации в районе вселения. Связаны и крайние стадии процесса. Так, новоселы, обладая повышенной миграционной активностью, то есть способностью к переселениям, в значительной мере являются и потенциальными мигрантами» [43, с. 34]. Для понимания логики трехстадийного подхода важны два момента. Во-первых, приживаемость не идентична одной адаптации — это двусторонний процесс, предполагающий множество исходов, связанных со спецификой обустройства новоселов. Во-вторых, способность к переселениям у определенных групп населения не означает автоматического формирования соответствующих контингентов потенциальных мигрантов. Не совпадают и совокупности потенциальных и фактических мигрантов.
Важное место в деятельности Центра демографии уделялось развитию теории миграционного поведения [43], что позволило сформулировать методические основы для системного изучения особенностей миграционного поведения разных социально-демографических и территориальных совокупностей населения [50]. Работы Центра стали методической базой для большого числа исследовательских проектов, реализованных в регионах России и бывшего СССР. Их материалы содержатся в монографиях (см., например: [21]), в огромном числе статей и докладов на конференциях, они послужили основой десятков диссертаций сотрудников, аспирантов и докторантов Центра демографии.
Завершая анализ изучения миграции населения в 60-е—80-е гг., необходимо сказать, что в тот период многими учеными, вначале экономистами и географами, а затем и социологами, проводились многочисленные исследования миграционных процессов, результаты которых, к сожалению, не публиковались, оставаясь продукцией «для служебного пользования». Следует упомянуть работы Совета по изучению производительных сил, Центральной научно-исследовательской лаборатории трудовых ресурсов, географического и экономического факультетов МГУ и многих других столичных и периферийных научно-исследовательских учреждений и вузов страны.
§ 5. Современные миграционные процессы в России
Распад СССР сопровождался возникновением целого комплекса проблем, так или иначе повлиявших на миграционное движение народов, населявших одну шестую часть суши. Соглашения между образованными на территории Союза государствами не предусматривали разрешения потенциально возможных (и реально возникших впоследствии) миграционных проблем. В силу этого не только военные противостояния в Закавказье и Центральной Азии, но и ущемления прав части населения оказались не обеспечены юридическими гарантиями. В аналогичном положении оказалась и сфера внешней миграции, столкнувшаяся с проблемами прозрачных границ, отсутствия налаженного иммиграционного контроля. Достаточно радикальным образом все пертурбации последних 5—6 лет отразились и на внутрироссийских миграционных потоках, придав им невиданную ранее, часто политизированную остроту.
Прежде всего необходимо отметить, что на фоне общего снижения интенсивности миграции, а стало быть, и ее масштабов, произошел коренной перелом в межрайонном перемещении населения. Трудонедостаточные районы, в прошлом, как правило, получавшие мигрантов из трудоизбыточных, стали терять население в миграционном обмене с ними. В 90-е гг. началось разрушение демографического и трудового потенциала в районах нового освоения на Севере, Дальнем Востоке, частично и в Сибири. С позиции перспектив развития этих регионов наиболее опасно то, что они теряют ту часть населения, которая наиболее адекватна по своим профессионально-квалификационным навыкам сложившейся в этих регионах отраслевой структуре экономики и в то же время лучше всего адаптирована (из-за длительности проживания) к местным природным условиям. В целом плохо и то, что выезжающее население направляется в регионы, которые в ближайшем будущем неизбежно вновь превратятся в миграционных доноров для других частей страны.
Новым явлением в миграционной ситуации в России стало и возникновение положительного сальдо миграции сельского населения, неизменно терявшего в течение нескольких десятилетий наиболее молодую, образованную, а стало быть, и наиболее мобильную свою часть. Такие потери имели под собой объективную подоплеку. Даже с учетом многомиллионного оттока сельского населения Центральной России в города, а также на восток страны (в первую очередь - в Казахстан в 50-е гг. для освоения целинных земель), трудоизбыточность этих территорий сохранялась из-за низкой производительности труда в аграрном секторе их экономики, а доля населения, занятого в этих отраслях, была во много раз больше, чем в развитых странах. В силу этого нельзя рассматривать положительное сальдо сельско-городской миграции в России в качестве постоянного и долгосрочного явления. Это, безусловно, преходящий артефакт, противоречащий мировому тренду развития процесса урбанизации.
Абсолютно новым и экстремальным по своему характеру явлением стали потоки беженцев и вынужденных переселенцев, причем не только русскоязычного населения республик бывшего СССР, но и множества других этносов огромной распавшейся страны. В России сегодня число лиц, относящихся к этим двум категориям, оценивается не менее чем в 1 млн. человек. Регионы их выхода: Центральная Азия, в первую очередь Таджикистан; Закавказье; регионы Российского Северного Кавказа — Чечня, Ингушетия, Северная Осетия. На сегодняшний день решение этой проблемы не обеспечено ни в экономическом, ни в правовом отношении, хотя вероятный потенциал вынужденной миграции из стран СНГ в Россию огромен: только численность остающихся за пределами России русских и представителей других российских национальностей превышает 24-25 млн. человек.
Среди новых явлений в российской миграционной ситуации нельзя не назвать и процессы въезда-выезда в страны старого зарубежья. Либерализация эмиграционно-иммиграционного законодательства превратила Россию в открытую страну. Хотя, вопреки многим предсказаниям, не произошло «обвального» многомиллионного выезда населения из России, тем не менее в результате эмиграции страна стала терять в сравнении с прошлыми временами значительное число своих граждан (ежегодно выезжает около 100 тыс. человек). Конечно, эта цифра не сопоставима, например, с числом внутренних мигрантов. Важность этой проблемы для России в другом. Здесь, как ни в одном другом миграционном потоке, проявляется селективность в отношении эмигрирующего контингента. Помимо его национального состава (немцы, евреи) и стран преимущественного вселения (США, Германия, Израиль), важен и другой аспект: Россию покидают наиболее образованные, профессионально подготовленные люди, на обучение которых затрачен огромный капитал. Это высококвалифицированные рабочие, ученые, техническая и творческая интеллигенция. Россия сегодня выступает в качестве «добровольного» донора для других стран, сама же обрекает себя на научно-технический и интеллектуальный регресс.
Парадокс заключается в том, что Россия в зарубежном обмене не только теряет население, но и приобретает его. Эквивалентность этого обмена стоит поставить под сомнение, прежде всего с точки зрения состава иммигрантов. Во-первых, речь идет главным образом о «нелегалах», структура этого потока неизвестна, а причины въезда в Россию весьма сомнительны. Численность их на российской территории можно оценить не менее чем в 1 млн. человек. Во-вторых, важен и качественный аспект иммиграционно-эмиграционного баланса: теряя высококвалифицированные кадры, Россия вынужденно «потребляет» избыточную, т.е. не востребованную на своей родине, часть трудового потенциала сопредельных и даже отдаленных государств.
Наибольшее беспокойство справедливо вызывает нелегальная иммиграция в Россию из стран Юго-Восточной Азии, выходцы из которых (главным образом из Китая) концентрируются на российском Дальнем Востоке. Острота данной проблемы определяется двумя причинами. Во-первых, сохраняют свою актуальность такие вопросы, как неотрегулированность границ и территориальные претензии. Во-вторых, приток нелегальных иммигрантов из соседних стран происходит параллельно с нарастающим оттоком из регионов Дальнего Востока постоянного населения — иными словами, происходит весьма не адекватное замещение населения по этническому признаку [49]. Такое замещение может иметь для России далеко идущие экономические (давление на рынок труда), военно-стратегические и политические последствия.
Вновь возникшие и видоизменившиеся традиционные миграционные проблемы инициировали новый виток исследований. В начале 1990-х гг. сложился ряд новых научных коллективов, специализирующихся на изучении современных миграционных явлений. Правда, костяк этих коллективов составили не молодые ученые, а те, кто имел за плечами многолетний опыт работы в данной области.
Одним из таких центров стала лаборатория анализа и прогнозирования миграции Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, возглавляемая Ж.А.Зайончковской. Главное внимание коллектива сосредоточено на анализе новой миграционной ситуации, сформировавшейся после распада СССР, ее взаимосвязях с национальными конфликтами, экономическим кризисом, политической и экономической дифференциацией постсоветского пространства. Выявлены кризисные деформации миграционных процессов, сопутствовавшие распаду СССР, а также стабилизирующие факторы, проявившиеся после 1993 г. С 1993 г. ведется мониторинг миграционной ситуации в России. Учеными лаборатории проведены масштабные исследования адаптации вынужденных мигрантов в Центральной России (1992, 1994 гг.), в Ставропольском крае, Оренбургской области (1994 г.). В 1993—1995 гг. проведены обширные исследования миграционного потенциала русских на Украине, в Литве, Таджикистане, Узбекистане, Киргизии, Казахстане. Г.С.Витковской разработана классификация факторов вынужденной миграции и дано ее мотивированное определение [2].
Лаборатория была пионером изучения процесса «утечки умов». В 1991 — 1992 гг. проведено исследование эмиграционного потенциала кадров научно-технического комплекса, охватывавшее всю цепочку функционирования и подготовки кадров — производственную науку на ряде оборонных предприятий, фундаментальную науку в ведущих физических институтах РАН и студентов физико-математического профиля в университетах Москвы и Казани. На базе этого исследования был развеян миф об ожидавшемся вале эмигрантов из бывшего СССР [65]. В последующем (1994—1995 гг.) на примере закрытых городов анализ эмиграционного потенциала был дополнен анализом движения научных кадров в другие сектора экономики. Было показано, что именно межсекторальная мобильность является главным разрушителем интеллектуального потенциала страны [64].
Профессиональные научные коллективы, изучающие различные аспекты современной миграционной ситуации, в 90-е гг. сложились также в ряде других институтов РАН. В частности, в Институте социально-экономических проблем народонаселения РАН успешно изучаются трудовая миграция, адаптация вынужденных мигрантов и т.д. Другой научный коллектив, возглавляемый И.Г.Ушкаловым, образовался в Институте международных экономических и политических исследований РАН. Здесь ведется изучение широкого круга внешнемиграционных проблем Среди них: эмиграция и «утечка умов» [67, 68], трудовая межгосударственная миграция [69] и другие. Это один из немногих коллективов, где приоритетное значение придается исследованию эмиграционного и иммиграционного законодательства в зарубежных странах.
Исследованиям современных миграционных проблем присущ ряд особенностей. Финансовые трудности, перед лицом которых стоят сегодня почти все государственные бюджетные учреждения в России, вынуждают научные коллективы вести множество коммерческих, как правило, весьма неглубоких исследовательских проектов. В большинстве государственных научных центров из-за низкой заработной платы распадаются десятилетиями существовавшие научные коллективы. Нети пополнения их за счет притока молодежи. По сути, как и в других областях социальных исследований, происходит разрушение преемственности исследований, аналогичное ситуации конца 30-х гг. Рано или поздно исследователи столкнутся с той же проблемой, перед которой стояли те, кто пришел в социальные отрасли науки в конце 50-х гг.
Еще одна особенность современного этапа развития миграционных исследований состоит в том, что доступность статистической информации при почти полной невозможности проведения репрезентативных социологических и иных выборочных обследований из-за дороговизны такого рода мероприятий сделала все публикации по проблемам миграции населения похожими друг на друга. И это естественно: Госкомстат РФ стал предоставлять платежеспособным сторонам не только собственно данные статистических форм, но и аналитические обзоры, которые зачастую служат основой для составления научных отчетов и написания статей. Наиболее популярны в этом отношении сведения об эмиграции. Тем не менее в ряде брошюр, опубликованных в последние 3-4 года, представлены результаты достаточно глубоких статистико-социологических проработок проблем современной миграции, дающих возможность довольно объективно оценить иерархию современных миграционных проблем в России, их факторов и последствий (например: [32, 37, 48, 54, 55] и др.).
Литература
1. Азиатская Россия. СПб., 1914. Т. 1.
2. Витковская Г. С. Вынужденная миграция: проблемы и перспективы. М.: 1993.
3. Вопросы трудовых ресурсов в районах Сибири. Новосибирск: СО АН СССР, 1961.
4. Гинс Г.К. Переселение и колонизация. СПб., 1913. Вып. 2.
5. Григорьев В.Н. Переселение крестьян Рязанской губернии // Русская мысль. М., 1985.
6. Гурвич И.А. Переселение крестьян в Сибирь. М., 1888.
7. Давидов Д.А. Колонизация Манчжурии и Северо-Восточной Монголии. Владивосток, 1911.
8. Зайончковская Ж.А. Новоселы в городах. М.: Статистика, 1972. 9. -10.
9.-10. Зайончковская Ж.А., Переведенцев В. И. Современная миграция населения Красноярского края. Новосибирск: СО АН СССР, 1964.
11. Заславская Т.Н., Рыбаковский Л.Л. Процессы миграции и их регулирование в социалистическом обществе // Социологические исследования. 1978, № 1.
12. Исаев А.А. Переселения в русском народном хозяйстве. СПб.: Цинзерлинг, 1891.
13 Кауфман А.А. Переселение и колонизация. СПб., 1905.
14. Квиткин О. Первые итоги переписи 1926 г. // Статистическое обозрение. 1927, № 1.
15. Кокосов Н.И. Улучшить использование трудовых ресурсов Сибири и Дальнего Востока // Социалистический труд. 1961, № 2.
16. Корель Л.В. Перемещение населения между городом и селом в условиях урбанизации. Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1982.
17. Корель Л.В., Тапилина B.C., Трофимов В.А. Миграция и жилище. Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1988.
18. Кутафьева Э.С. и др. Миграция сельского населения. (В Центральном экономическом районе). М.: Изд-во МГУ, 1971.
19. Ленин В.И. Развитие капитализма в России. Полн.собр.соч. Т.З.
20. Лингвистический метод типологического анализа социальных объектов. М., 1977.
21. Макарова Л.В., Морозова Г.Ф., Тарасова Н.В. Миграционное поведение сельского населения центральных районов России. М.: ИС АН СССР, 1991.
22. Макарова Л.В., Морозова Г.Ф., Тарасова Н.В. Региональные особенности миграционных процессов в СССР. М.: Наука, 1986.
23. Марианьский А. Современные миграции населения / Пер. с польск. М.: Статистика, 1969.
24. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств Приморской области: Старожилы-стодесятинники. Саратов, 1912. Т. 3.
25. Материалы статистико-экономического обследования казачьего и крестьянского хозяйства Амурской области. СПб., 1912. Т. 2. Ч. 1.
26. Матлин И.С. Моделирование размещения населения. М.: Наука, 1975.
27. Методика выборочного обследования миграции сельского населения. Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1969.
28. Методологические проблемы системного изучения деревни. Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1977.
29. Методология и методика системного изучения деревни. Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1980.
30. Миграция населения РСФСР/ Отв. ред. А.З.Майков. М.: Статистика, 1973.
31 Миграционная подвижность населения в СССР / Под ред. Б.С.Хорева и В.М.Моисеенко. М.: Статистика, 1974.
32. Миграционные процессы после распада СССР / Научн. ред. Ж.А.Зайончковская. М.: ИНХП РАН, 1994.
33. Миграция сельского населения. М.: Статистика, 1970.
34. Миграция сельского населения: цели, задачи и методы регулирования. Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1969.
35. Моисеенко В.М. Территориальное движение населения. М.: Мысль, 1985.
36. Население и кризисы. / Под ред. Б.С.Хорева М.: МГУ, 1996. Вып. 2.
37. Новейшие изменения во внутренней и внешней миграции населения в России и их экономическое значение. М.—СПб.: Ассоциация «Гуманитарное знание», 1994.
38. Переведенцев В.И. Методы изучения миграции населения. М.: Наука, 1975.
39. Переведенцев В.И. Миграция населения и трудовые проблемы Сибири. Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1966.
40. Переведенцев В.И. Современная миграция населения Западной Сибири. Новосибирск: РИО СО АН СССР, 1965.
41. Покшишевский В.В. Заселение Сибири. Иркутск, 1951.
42. Проблемы миграции населения и трудовых ресурсов / Под ред. Д.И.Валентея и др. М.: Статистика, 1970.
43. Рыбаковский Л.Л. Миграция населения: прогнозы, факторы, политика. М., 1987.
44. Рыбаковский Л.Л. Народонаселение Дальнего Востока за 100 лет. М.: Наука, 1969.
45. Рыбаковский Л. Население Дальнего Востока за 150 лет. М.: Наука, 1990.
46. Рыбаковский Л.Л. Проблемы формирования народонаселения Дальнего Востока. Хабаровск: Хабаровский КНИИ СО АН СССР, 1969.
47. Рыбаковский Л.Л. Региональный анализ миграций. М.: Статистика, 1973.
48. Рыбаковский Л.Л., Гришанова А.Г., Кожевникова Н.И. Проблемы новой миграционной политики в России. М.: ИСПИ РАН, 1995.
49. Рыбаковский Л.Л., Захарова О.Д., Миндогулов В.В. Нелегальная миграция в приграничных районах Дальнего Востока: история, современность и последствия. М.: ИСПИ РАН, 1994.
50. Рыбаковский Л.Л., Шапиро В.Д. Методика социологического изучения демографического поведения: Миграционное поведение. М.: ИСИ АН СССР, 1985. Вып. 1.
51 Рыбаковский Л.Л. Россия и новое зарубежье: миграционный обмен и его влияние на демографическую динамику. М.: ИСПИ РАН, 1996.
52. Рывкина Р.В. Образ жизни сельского населения. Новосибирск: Наука, СО АН СССР, 1979.
53. Слюнин Н.В. Современное положение нашего Дальнего Востока. СПб., 1908.
54. Современная миграция населения России. М.: ИСПИ РАН, 1993.
55. Современные миграционные процессы в России. М.: ИСПИ РАН, 1994.
56. Современные проблемы миграции. М.: ИСИ АН СССР, 1985.
57. Староверов В.И. Город и деревня. М.: Политиздат, 1972.
58. Староверов В.И. Социально-демографические проблемы деревни. М.: Наука, 1975.
59. Статистика миграции населения / Под ред. А.Г.Волкова М.: Статистика, 1975.
60. Сонин М.Я. Воспроизводство рабочей силы в СССР и баланс труда. М.: Гос-планиздат, 1959.
61. Социально-демографическое развитие села: Региональный анализ. М.: Статистика, 1980.
62. Социальные факторы и особенности миграции населения СССР. М.: Наука, 1978.
63. Струмилин С.Г. К перспективной пятилетке Госплана на 1925 /1927—1930 / 1931 гг. // Плановое хозяйство. 1927, № 3.
64. Тихонов В.А. Закрытые города в открытом обществе. М.: ИНХП РАН, 1996.
65. Тихонов В. и др. «Утечка умов»: потенциал, проблемы, перспективы. М.: ИПЗ РАН, 1993.
66. Топилин А.В. Территориальное перераспределение трудовых ресурсов в СССР. М.: Экономика, 1975.
67. Ушкалов И.Г. «Утечка умов» и социально-экономические проблемы российской науки // Вестник РГНФ. 1996, № 2.
68. Ушкалов И.Г., Иванов С.Л. Эмиграция: взгляд с Востока и Запада. М.: Знание, 1991.
69. Ушкалов И.Г. Человек в международном сотрудничестве: тенденции 80-х гг. М.: Наука, 1990.
70. Хорев Б.С., Чапек В.Н. Проблемы изучения миграции населения. М.: Мысль, 1978.
71. Хорев Б.С. Городские поселения СССР. М., 1968.
72. Хорев Б.С. Проблемы городов. М., 1971.
73. Чапек В.И. Миграция и стабилизация трудовых ресурсов села. Ростов-на-Дону, 1983.
74. Чиркан Г.Ф. Очерк колонизации Сибири второй половины XIX века и начала XX века // Очерк по истории колонизации Севера и Сибири. Пг., 1922. Вып. 2.
75. Шабанова М.А. Сезонная и постоянная миграция населения в сельском районе: комплексное социолого-статистическое исследование. Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1991.
76. Шперк Ф. Россия Дальнего Востока. СПб., 1885.
77. Ямзин И.Л., Вощинин В.П. Учение о колонизации и переселениях. М.—Л., 1926.
78. Slater P.В. A Hierarchical Regionalization of RSFSR Administrative Units Using 1966-1969 Migration Data // Soviet Geography. Vol. XVI. № 7.