Geum.ru

Собрание сочинений в четырех томах. Том Песни. 1961-1970 Текст предоставлен изд-вом

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   100   101   102   103   104   105   106   107   ...   147
* * *


Не гуди без меры,

без причины, —

Милиционеры

из машины

Врут

аж до хрипоты, —

Подлецам

сигнальте не сигнальте —

Пол-лица

впечаталось в асфальте, —

Тут

не до красоты.


По пути – обильные

проулки, —

Все автомобильные

прогулки

Впредь

надо запретить.

Ну а на моем

на мотоцикле

Тесно вчетвером,

но мы привыкли,

Хоть

трудно тормозить.


Крошка-мотороллер —

он прекрасен, —

Пешеход доволен, —

но опасен —

МАЗ

или «пылесос».

Я на пешеходов

не в обиде,

Но враги народа

в пьяном виде —

Раз! —

и под колесо.


Мотороллер – что ж,

он на излете

Очень был похож

на вертолетик, —

Ух,

и фасон с кого!

Побежать

и запатентовать бы, —

Но бежать

нельзя – лежать до свадьбы

У

Склифосовского!


‹Между 1967 и 1974›

* * *


Водой наполненные горсти

Ко рту спешили поднести —

Впрок пили воду черногорцы,

И жили впрок – до тридцати.


А умирать почетно было

Средь пуль и матовых клинков,

И уносить с собой в могилу

Двух-трех врагов, двух-трех врагов.


Пока курок в ружье не стерся,

Стрелял и с седел, и с колен, —

И в плен не брали черногорца —

Он просто не сдавался в плен.


А им прожить хотелось дó ста,

До жизни жадным, – век с лихвой,

В краю, где гор и неба вдосталь,

И моря тоже – с головой:


Шесть сотен тысяч равных порций

Воды живой в одной горсти…

Но проживали черногорцы

Свой долгий век – до тридцати.


И жены их водой помянут;

И прячут их детей в горах

До той поры, пока не станут

Держать оружие в руках.


Беззвучно надевали траур,

И заливали очаги,

И молча лили слезы в трáву,

Чтоб не услышали враги.


Чернели женщины от горя,

Как плодородная земля, —

За ними вслед чернели горы,

Себя огнем испепеля.


То было истинное мщенье —

Бессмысленно себя не жгут:

Людей и гор самосожженье —

Как несогласие и бунт.


И пять веков – как божьи кары,

Как мести сына за отца —

Пылали горные пожары

И черногорские сердца.


Цари менялись, царедворцы,

Но смерть в бою – всегда в чести,

Не уважали черногорцы

Проживших больше тридцати.


1974

* * *


Я был завсегдатáем всех пивных —

Меня не приглашали на банкеты:

Я там горчицу вмазывал в паркеты,

Гасил окурки в рыбных заливных

И слезы лил в пожарские котлеты.


Я не был тверд, но не был мягкотел, —

Семья пожить хотела без урода:

В ней все – кто от сохи, кто из народа, —

И покатился ‹я›, и полетел

По жизни от привода до привода.


А в общем что – иду – нормальный ход,

Ногам легко, свободен путь и руки, —

Типичный люмпен, если по науке,

А по уму – обычный обормот,

Нигде никем не взятый на поруки.


Недавно опочили старики —

Большевики с двенадцатого года, —

Уж так подтасовалася колода:

Они – во гроб, я – вышел в вожаки, —

Как выходец из нашего народа!


У нас отцы – кто дуб, кто вяз, кто кедр, —

Охотно мы вставляем их в анкеты,

И много нас – и хватки мы, и метки, —

Мы бдим, едим, других растим из недр,

Предельно сокращая пятилетки.


Я мажу джем на черную икру,

Маячат мне и близости, и дали, —

На жиже – не на гуще мне гадали, —

Я из народа вышел поутру —

И не вернусь, хоть мне и предлагали.


‹1974 или 1975›

* * *


Не однажды встречал на пути подлецов,

Но один мне особо запал —

Он коварно швырнул горсть махорки в лицо,

Нож в живот – и пропал.


Я здоровый, я выжил, не верил хирург,

Ну а я веру в нем возродил,

Не отыщешь таких и в Америке рук —

Я его не забыл.


Я поставил мечту свою на тормоза,

Встречи ждал и до мести дожил.

Не швырнул ему, правда, махорку в глаза,

Но потом закурил.


Никогда с удовольствием я не встречал

Откровенных таких подлецов.

Но теперь я доволен: ах, как он лежал,

Не дыша, среди дров!


‹1975›

* * *


Вы были у Беллы?

Мы были у Беллы —

Убили у Беллы

День белый, день целый:


И пели мы Белле,

Молчали мы Белле,

Уйти не хотели,

Как утром с постели.


И если вы слишком душой огрубели —

Идите смягчиться не к водке, а к Белле.

И если вам что-то под горло подкатит —

У Беллы и боли, и нежности хватит.


‹1975›