Александр Крастошевский сны черного альпиниста
| Вид материала | Документы |
- Конвенция о защите черного моря от загрязнения (Бухарест, 21 апреля 1992 г.) Преамбула, 660.73kb.
- Положение IX открытого Международного фестиваля конкурса детского, юношеского и взрослого, 189.75kb.
- Урок литературы по рассказу саши черного "в лунную ночь", 85.66kb.
- Экологические проблемы Черного моря. Введение, 137.12kb.
- Программа: 15 января, 17. 00 заезд на базу (на личном транспорте, либо автобусе), размещение, 17.6kb.
- Задачи, оцениваемые в 3 балла, 46.67kb.
- Соц «Маяк» расположен в г. Евпатория, п. Заозерный Чайка, на берегу Каламитского залива, 60.15kb.
- Традиционная встреча Нового 2008 года в Аршане, 71.19kb.
- В. Е. Возгрин рабство в странах Чёрного моря, 319.18kb.
- Лексико-фразеологические средства создания языковой игры в художественной прозе авторов, 390.97kb.
Обрывок сна №6
ТРЕТИЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Одиночество непереносимо… я узнала это очень рано… слишком давно. У меня отец военный. Но в действующей армии он никогда не был – служил при штабе округа… в общем то, что в народе называют «крыса тыловая». Дослужился до подполковника. Я почему-то никогда им не гордилась, а даже чуть ли не стыдилась его. Короче говоря, мы не очень-то ладили. А у меня был приятель, Гарик… он был в меня влюблён. Но я всегда к нему относилась просто как к другу. И вот я поступила в институт – на филфак… а он – нет. Над парнем нависла угроза армии. И как-то он попросил меня поговорить с отцом – мол, наверняка у него есть связи в военкомате… словом, чтоб закосить. Гарик очень не хотел идти в армию – боялся. Его старший брат чуть не погиб в Афгане – и, вернувшись домой, понарассказывал таких ужасов о наших доблестных вооружённых силах, что Гарик вбил себе в голову: если он пойдёт в армию, то непременно погибнет там. Я была, получается, его последней надеждой. И я пообещала поговорить с отцом – но благополучно забыла об этом. У меня тогда намечался многообещающий роман с красавцем мастером спорта по альпинизму – это была первая настоящая любовь, и мне было не до чего. А когда я спохватилась. Было уже поздно – бедного Гарика всё же забрили в солдаты. Мы даже не успели попрощаться. Его опасения сбылись на все сто. Войны тогда не было – редкий случай! – но всё вышло ещё глупей. Свободолюбивый Гарик ушёл ночью в самоволку, добрался до шоссе, чтобы поймать попутку до ближайшего населённого пункта – и его сбила фура. Полусонный водитель просто не заметил Гарика в предрассветном тумане… всё получилось так глупо! Но с того момента в моей голове словно что-то перещёлкнуло. Я стала помогать всем подряд – знакомым и незнакомым… даже когда люди меня об этом не просили. Я искренне верила в то, что, творя добро, я тем самым как бы спасаю Гарика… искупаю свою вину перед ним. И со временем мне стало легче. Может быть, я много беру на себя… я ведь не Господь Бог… и у каждого своя судьба. Но я верю в то, что я делаю. И если можно хоть как-то облегчить участь ближнего – почему нет? Может, конечно, не стоит брать на себя слишком много… но – не знаю… я вот всё почему-то беру, беру…
Сцена 8
Оксана суетливо собирает вещи. В углу тихо постанывает Андрей. Входит Михаил.
МИХАИЛ. Так это правда? Ты все-таки уходишь?
ОКСАНА. Да… ты рад? (Продолжает собираться.)
МИХАИЛ. Нет, не рад. Это дезертирство.
ОКСАНА. Ну ты мечтал быть главным – вот… сбылось! (Красноречиво обводит рукой окружающее пространство.) Теперь всё твоё!
МИХАИЛ. Куда ты пойдёшь?
ОКСАНА. В нижний лагерь. Сдам снаряжение. А потом – всё…
МИХАИЛ. В смысле «всё»?
ОКСАНА (обречённо). Совсем всё…
МИХАИЛ. Домой? Не думал, что ты так легко сдашься… ну и что тебя дома ждёт – пустая квартира? Будешь фикусы поливать? Жаркое готовить в горшочке? Ты, кстати, отвратительно его готовишь…
ОКСАНА (с плохо скрываемой ненавистью). Да? Ну надо же… это ж вроде моё любимое блюдо, да? Ты как и прежде всё всегда решаешь за других…
МИХАИЛ (язвительно). Куда ты собралась? Ты же наша «добрая фея»… как же мы тут без тебя?
ОКСАНА. Знаешь, даже добрые феи иногда устают.
МИХАИЛ. Сказать, кто ты? Ты крысолов! На звук твоей дудочки люди тянутся – а ты их потом в море с обрыва… мы будем умирать, а ты наблюдать – так? А потом подводить под эту философскую базу – как этот твой пустобрёх Лазарев, диагност кармы…
ОКСАНА. Чего ещё скажешь?
МИХАИЛ. Когда ты сама последний раз поднималась во Дворец Ветров?
ОКСАНА. А ты?
МИХАИЛ. Ссыкотно? А ты же армейская косточка – Мадам Подполовник!
ОКСАНА. Прекрати…
МИХАИЛ. Ну да, лучше здесь сидеть – чтобы власть свою ощущать над этими недоумками… а как же тогда все эти разговоры об ответственности… о том, что ты чувствуешь будто они все твои дети…
Слова Михаила задевают Оксану за живое, но она старается сдерживаться.
Так что же это всё – пустой трёп?
ОКСАНА (отчаянно). Миша, люди гибнут… из-за меня… из-за нас! Ты понимаешь?..
МИХАИЛ (морщится). Вот только не надо меня к этому примешивать! Они же твои дети – не мои…
Оксана, наконец, не выдерживает – бросает вещи и с горящими глазами подскакивает к Михаилу с явным намерением дать ему по физиономии.
(Видя её боевой настрой). Ну ударь, ударь… может полегчает, что своих не завела… от Чёрного Альпиниста… с-сказочница!
Взбешённая Оксана уже заносит руку для удара – в этот момент становится слышен прорывающийся сквозь завывания ветра истошный голос Вики: «Ждан! Ждан!» И горное эхо, возвращающее ей: «Миша… Миша…» Так повторяется несколько раз, пока Вика не замолкает, обессиленная.
ОКСАНА (напряжённо). Тебя зовут!
МИХАИЛ (качает головой). Не меня.
Пауза.
ОКСАНА (устало выдыхает). Позаботься об Андрее… (Подбирает свой рюкзак и выходит из палатки.)
Михаил пожимает плечами и поворачивается в сторону Андрея. Тот не издаёт ни звука – видимо, уснул. Михаил озирается по сторонам, разглядывая беспорядочно разбросанные вещи. Поднимает какой-то предмет. Это оказывается шапка Ждана. Михаил задумчиво вертит её в руках, затем надевает на голову. Снова нагибается и поднимает растрёпанную книжку с жёлтой обложкой. Садится на спальник и принимается рассеянно её листать.
МИХАИЛ (читает). «Материя есть продукт уплотнения торсионного поля»… (Захлопывает книжку.) Бред какой-то!
Входит запорошённая снегом Вика.
ВИКА (убитым голосом). Ничего… совсем ничего… даже следов не видно… (Озабоченно.) И эхо – его надо починить… с ним что-то не то… сегодня.
МИХАИЛ. Сядь, успокойся… съешь чего-нибудь.
ВИКА (нервно меряет шагами палатку). Что делать? Скажи – что мне делать?
МИХАИЛ. Ничего не делать. (После паузы.) Всё будет хорошо, не бойся.
ВИКА (останавливается). Да? Правда? (С надеждой в голосе.) Ты правда так думаешь? Он вернётся? Скажи… я не хочу, чтобы он навсегда уходил…
МИХАИЛ. Как там погода?
ВИКА (заглядывает ему в глаза). Ты ведь не веришь в это…
МИХАИЛ. Хорошо бы ветер стих.
ВИКА (обхватывает голову руками). Ты не хочешь, чтобы он вернулся… (Принимается снова кружить по комнате.)
МИХАИЛ (морщится). Сядь, не мельтеши – на нервы действует.
Вика покорно садится рядом с Михаилом.
ВИКА (шёпотом). Господи… только б сбылось, только б сбылось…
МИХАИЛ. Что сбылось? (Возвращается к чтению.)
ВИКА. Не знаю… мне страшно… (Кладёт голову ему на плечо.)
МИХАИЛ. Это истерика. Это пройдёт.
АНДРЕЙ (ворочается во сне). Я звезда… я звезда… я звезда…
Обрывок сна №7
ПЕРВЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Мне кажется, Чёрного Альпиниста зовут чёрным, потому что он – негр.
ЭпиLog Off
Снова ночь. Над головами зрителей вспыхивают звёзды – одна за другой.
ОКСАНА. Спускаясь, я по привычке оглянулась назад – хотя и дала себе слово этого не делать – и обомлела: на одном из уступов совсем недалеко от меня отчётливо виднелась тёмная человеческая фигура. Я остановилась, чтобы приглядеться получше. Силуэт не двигался. И по его очертаниям на фоне заходящего солнца мне показалось, что на нём ничего нет – ни рюкзака, ни даже одежды. Я не могла поверить своим глазам… смотрела на это как зачарованная. Силуэт замер ещё на какое-то время – словно чтобы я успела на него наглядеться – потом снова вздрогнул и почти мгновенно переместился на соседний уступ, находившийся метрах в пятидесяти от первого. А потом зачем-то победно вскинул вверх голые руки – и исчез из вида.
ВИКА. Я сидела в палатке, как вдруг услышала доносящиеся снаружи какие-то невнятные звуки – словно кто-то ласково звал меня по имени. Но голос зовущего звучал почему-то у меня в голове. Я как-то на автомате решила, что это Ждан – и выскочила из палатки. Миша спал. В этот момент всё пришло в движение… послышался страшный гул, который с каждой минутой нарастал. В панике я бросилась бежать, но тут что-то несильно толкнуло меня в спину, и я провалилась в небольшую трещину между скал. Надо мной грозной громадой нависла чёрная каменная твердь… а через секунду прямо над моей головой прошла лавина. Наконец, всё стихло… через какое-то время я попыталась выбраться из-под камня наружу. Удивительно, но мне это удалось. Я огляделась по сторонам. На месте нашего лагеря белела бесформенная снежная масса. Я стояла посреди неё и плакала от бессилия – и от радости спасения.
МИХАИЛ. Мы не знаем, кто мы… мы не можем этого знать… наша жизнь – это тёмный солёный океан слёз… но чтобы плыть по нему, мы должны верить… во что – не так уж и важно… но альтернативы нет… ибо награда проигравшему – смерть… Господи! Полюбуйся мной… запомни меня – я тебе пригожусь… и кстати – раз уж мы заговорили об этом – вы не в курсе, какой именно злак высевают на торсионном поле? А?
Из-за гор медленно и неспешно выкатывается Солнце Неспящих.
З А Н А В Е С
Александр Крастошевский, 2011г.
8-910-461-15-97
(!) Автор напоминает о действующем законодательстве об авторском праве и невозможности постановки пьесы без письменного разрешения правообладателя.