Перспективный метод лечения ожирения и его осложнений

Вид материала

Сравнительная характеристика качества жизни
Сравнительная характеристика сексуальной жизни женщин, перенесших гистерэктомию различными
Правовые и этические проблемы эвтаназии
Проблема метаболического синдрома в практике
Гипергомоцистеинемия как риск-фактор атеросклероза и возможности ее медикаментозной коррекции

Подобный материал:

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 45

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КАЧЕСТВА ЖИЗНИ

ЖЕНЩИН, ПЕРЕНЕСШИХ ГИСТЕРЭКТОМИЮ РАЗЛИЧНЫМИ

ОПЕРАТИВНЫМИ ДОСТУПАМИ

Воробьева А.В., 646 гр. ЛФ, Садыхова А.И., 551 гр. ЛФ

СПбГМА им. И.И.Мечникова, кафедра акушерства и гинекологии № 1

Руководитель темы: доц., к.м.н. Неженцева Е.Л.

Мировая медицинская практика выполнения гистерэктомий имеет более чем полуторовековой опыт, но гинекологи так и не пришли к единому решению по выбору оперативного доступа данной операции. Недостаточно изучено состояние женщины после операции гистерэктомии с учетом нейровегетативных, обменно-эндокринных, психоэмоциональных и сексуальных нарушений. Целью работы является изучение влияния оперативного доступа при гистерэктомии на качество жизни женщин и послеоперационную реабилитацию. Исследование проводилось на базе второго гинекологического отделения 17 городской больницы в период с 2005 по 2006 годы. Было обследовано 60 женщин, перенесших экстирпацию матки. Все пациентки были разделены на 3 группы по 20 человек в зависимости от вида оперативного доступа: лапаротомический; лапароскопический, влагалищный. В каждую группу входили по 10 женщин, которым были выполнены операции различного объёма: экстирпация матки с придатками и без придатков. Возраст пациенток от 43 до 74 лет, средний – 48 лет. Показания к оперативному лечению: миома матки, нарушение менструального цикла, кровотечения, рецидивирующая гиперплазия эндометрия, доброкачественная опухоль яичников, аденомиоз. Результаты исследования показали, что у пациенток с лапароскопической гистерэктомией продолжительность пребывания в стационаре после операции не превышала 2-х дней, что значительно меньше, чем при других оперативных доступах. Восстановление физической активности и работоспособности у больных, перенесших гистерэктомию малоинвазивными доступами (влагалищным и лапароскопическим) происходило в 1,5 – 2 раза быстрее, чем при абдоминальном. Полученные результаты показывают, что период реабилитации у пациенток с лапароскопическим и влагалищным доступами был вдвое короче, по сравнению с абдоминальным. Это, по-видимому, связано с малой инвазивностью и травматичностью оперативного вмешательства. При малоинвазивной хирургии быстрее восстанавливается работа мочевого пузыря и кишечника, а также значительно снижается вероятность развития спаечной болезни. В послеоперационном периоде депрессивная симптоматика у всех исследуемых женщин снизилась в 2 раза, при этом у пациенток с лапароскопической гистерэктомией депрессия встречалась намного реже, чем в других исследуемых группах. Таким образом, вышеперечисленные показатели оказываются значимыми при выборе оперативного доступа. На современном этапе, так как проблема качества жизни больных выступает на первый план, приоритет остается за малоинвазивными высокотехнологичными методами лечения - гистерэктомия влагалищным и лапароскопическим доступами.

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СЕКСУАЛЬНОЙ ЖИЗНИ ЖЕНЩИН, ПЕРЕНЕСШИХ ГИСТЕРЭКТОМИЮ РАЗЛИЧНЫМИ

ОПЕРАТИВНЫМИ ДОСТУПАМИ

Воробьева А.В., 646 гр. ЛФ, Садыхова А.И., 551 гр. ЛФ

СПбГМА им. И.И.Мечникова, кафедра акушерства и гинекологии № 1

Руководитель темы: доц., к.м.н. Неженцева Е.Л.

Весьма актуальной проблемой современной гинекологии является изучение последствий гистерэктомии различными оперативными доступами на сексуальную функцию женщин. Целью настоящей работы является изучение влияния оперативного доступа при гистерэктомии на сексуальную функцию. Исследование проводилось на базе второго гинекологического отделения 17 городской больницы в период с 2005 по 2006 годы. Было обследовано 60 женщин, перенесших экстирпацию матки. Все пациентки были разделены на 3 группы по 20 человек в зависимости от вида оперативного доступа: лапаротомический; лапароскопический, влагалищный. В каждую группу входили по 10 женщин, которым были выполнены операции различного объёма: экстирпация матки с придатками и без придатков. Возраст пациенток от 43 до 74 лет, средний – 48 лет. Показания к оперативному лечению: миома матки, нарушение менструального цикла, кровотечения, рецидивирующая гиперплазия эндометрия, доброкачественная опухоль яичников, аденомиоз. Изучение качества половой жизни у прооперированных женщин показало, что после операции в большинстве случаев наступает улучшение сексуальной функции. Это связано с исчезновением основных симптомов заболеваний, таких как боль и кровотечения, что устранило тревогу и негативные эмоции, дало возможность более активно и адекватно вести половую жизнь. Нами отмечено, что пациентки, которым была выполнена гистерэктомия лапарокопическим доступом, наиболее рано начинают вести половую жизнь и реже предъявляют жалобы на сухость во влагалище при половом контакте. Результаты исследования показали, что вид оперативного доступа при выполнении гистерэктомии никак не влияет на показатели сексуальной функции женщины. Основное влияние оказывает объём операции. Самая высокая частота сексуальных дисфункций (сухость во влагалище, снижение либидо, ослабление эмоциональной окраски оргазмических ощущений, достижение оргазма) обнаружена у больных после гистерэктомии с тотальной овариоэктомией. В этой же группе женщин в раннем послеоперационном периоде развился острый гормональный дистресс, клинически проявляющийся в росте психоэмоциональных расстройств и вазомоторной нестабильности, который привел к снижению качества жизни женщин после операций. Проведенные исследования дали возможность объективно оценить влияние выбора оперативного доступа и объема операции на сексуальную жизнь женщин.

ПРАВОВЫЕ И ЭТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭВТАНАЗИИ

Ворон А.Ш., 351 гр. ЛФ

СПбГМА им. И.И.Мечникова, кафедра социально-гуманитарных наук с курсом менеджмента и экономики здравоохранения

Руководитель темы: доц. Гагаринов А.В.

Тема эвтаназии для современного общества имеет важное практическое значение. В России эвтаназия запрещена законом, а в Голландии легально практикуется. Термин "эвтаназия" происходит от греческих слов eu – "хорошо" и thanatos – "смерть" и означает сознательное действие, приводящее к смерти безнадежно больного и страдающего человека относительно быстрым и безболезненным путем с целью прекращения неизлечимой боли, страданий.

В настоящее время под "эвтаназией" понимают "милосердное убийство" неизлечимо больных или медицинскую помощь им, носящую паллиативный характер. Таким образом, даже расшифровка понятия "эвтаназия" превращается в непростую задачу, решение которой имеет большое значение при создании правовых актов (разрешающих или запрещающих такую медицинскую практику), социологическом анкетировании и т.д.

Сложность, многоаспектность современного понимания эвтаназии нашла отражение в классификации ее видов. Различают активную и пассивную, добровольную и недобровольную эвтаназию.

Активная эвтаназия – это прямое причинение смерти больному, находящемуся в терминальном состоянии, например, путем "смертельной инъекции". Пассивная эвтаназия – это особая тактика лечения, ухода за терминальным больным, в основе которой лежит "отказ от экстраординарных методов лечения", в результате чего смерть "причиняет сама природа".

Добровольной является эвтаназия, осуществляемая по настойчивой просьбе самого больного, находящегося в ясном сознании и объективно информированного о своем состоянии, причем признаки депрессии отсутствуют. Недобровольной считается эвтаназия в тех случаях, когда просьбы ("информированного согласия") пациента о прекращении его жизни нет. В клиническом плане речь идет, прежде всего, о неизлечимых больных, находящихся в бессознательном состоянии, а также о детях (особенно новорожденных) с тяжелой, зачастую несовместимой с жизнью, патологией. В моральном плане здесь могут быть две ситуации: 1)согласие исходит от родственников, родителей пациента; 2)законные представители некомпетентного пациента недосягаемы (или их просто нет) и проведение недобровольной эвтаназии основывается на "презумпции согласия" пациента.

В литературе проблема эвтаназии рассматривается как этическая дилемма, т.е. приводятся с одной стороны, моральные аргументы "против" эвтаназии, а с другой – аргументы "за" нее.

Основные аргументы против эвтаназии:

Древнейшие в медицине этические принципы безусловного уважения к человеческой жизни и не причинения вреда налагают непреодолимый запрет на "милосердное убийство" пациента.
Стремление сторонников эвтаназии строго ограничить клинические случаи, допускающие эвтаназию, чревато опасностью расширения данной клинической группы (например, по причине диагностических врачебных ошибок).
Никогда нельзя исключить злоупотреблений.
Эвтаназия – это "медицинская капитуляция", поэтому легализация такой практики ослабит стремление общества к развитию паллиативной помощи умирающим.
Хотя современные сторонники эвтаназии подчеркивают, что речь идет именно о добровольной её форме, легализация такой медицинской практики стала бы, с одной стороны, реализацией автономии одних терминальных больных, а с другой – превратилась бы в завуалированное (а то и явное) давление на других пациентов, которые будут выбирать эвтаназию, чтобы перестать быть обузой для окружающих.
Введение эвтаназии может породить новый вид ятрогении – страх тяжелобольных перед медиками, т.е. приведет к деформации самых основ морально-психологических взаимоотношений врачей и медсестер с их пациентами.

Основные аргументы сторонников эвтаназии:

Право на эвтаназию – одно из прав пациента. Клиническая практика свидетельствует о том, что паллиативная помощь нередко оказывается недостаточно эффективной.
Когда медики отказывают в эвтаназии пациентам, подчас испытывающим невыносимые страдания, это немилосердно, негуманно, это – бессмысленная жестокость.
Аргументы противников эвтаназии, согласно которым легализация такой медицинской практики является нарушением клятвы Гиппократа, станет причиной ятрогений у других пациентов, вообще подорвет моральные основы взаимоотношений медиков с их пациентами. Сами эти аргументы в определенном смысле безнравственны – ведь они оправдывают ситуацию, когда конкретный умирающий пациент становится как бы заложником этической целостности медицинской профессии, заботы о здоровом моральном климате в клинической медицине в целом.
Упорно отвергая активную эвтаназию, ортодоксы медицинской этики оправдывают пассивную эвтаназию, что в некоторых случаях даже с позиций здравого смысла должно квалифицироваться как нечто крайне негуманное. Например, родители не дают согласия на оперативное вмешательство у новорожденного с сочетанной патологией, а медики сознательно не обеспечивают ему искусственное питание, в результате чего ребенок погибает от голода.

В России среди проблем терминальных больных пока на первом месте в основном остается проблема лечения хронической боли. Ее успешное решение предполагает: во-первых, осознание приоритетного значения паллиативной медицинской помощи в структуре онкологической помощи населению в целом; во-вторых, включение в учебные программы подготовки врачей и медсестер современных научных достижений лечения хронической боли; в-третьих, совершенствование юридического регулирования применения в здравоохранении анальгетиков, в особенности опиатов; в-четвертых, решение проблемы доступности современных эффективных анальгетиков для всех нуждающихся в них пациентов с синдромом хронической боли.

Философия и этика хосписного движения, современной паллиативной медицины с самого начала исключала идею эвтаназии. В то же время сама практика оказания паллиативной помощи терминальным больным делает не совсем определенной границу между этически допустимой медицинской помощью умирающим, с одной стороны, и эвтаназией – с другой. Речь идет, прежде всего, об этически оправдываемой тактике отказа от экстраординарных методов лечения у умирающих или о тактике лечения хронической боли, когда применяемые дозы опиатов несколько сокращают остающуюся продолжительность жизни терминального больного.

Исходя из этого, можно утверждать, что актуальность темы эвтаназии в будущем будет возрастать, причем обсуждение этой темы на уровне этических принципов, "взвешивания" моральных аргументов "за" и "против" все больше будет дополняться ее анализом в клинической плоскости. Однако проецирование проблемы эвтаназии в клиническую плоскость одновременно означает перенос этой проблемы из области философии в область права, юридического регулирования клинической практики. Ст.45 "Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан" запрещает эвтаназию – не только активную, но и некоторые формы пассивной. Осуществление активной эвтаназии в РФ юридически должно квалифицироваться как "убийство, то есть, умышленное причинение смерти другому человеку" (ст.105 УК РФ).

Таким образом, необходимо иметь способность сопереживать, сочувствовать и чувствовать потребности страждущего. Надо твердо следовать основному правилу: наши действия у постели умирающего должны быть направлены на облегчение его участи. Вот истинное понятие о милосердии, и этому милосердию надо учить всех, начиная с детства.

ПРОБЛЕМА МЕТАБОЛИЧЕСКОГО СИНДРОМА В ПРАКТИКЕ

КАРДИОЛОГА.

Воронова Е.С., 621гр. МПФ., Гергель А.В., 621гр. МПФ.

СПбГМА им. И.И.Мечникова, кафедра факультетской терапии ЛФ

Руководитель темы: асс. Бурак Т.Я.

Проблема метаболического синдрома относится к наиболее актуальным проблемам современной медицины. Данный симптомокомплекс, куда входят патогенетически связанные ожирение, инсулинорезистентность, артериальная гипертензия, дислипидемия, привлекает пристальное внимание эндокринологов, кардиологов, врачей общей практики. Интерес к проблеме метаболического синдрома существенно возрос, начиная с середины 90-х годов, когда стало ясно, что он имеет большое распространение и его влияние на сердечно-сосудистую заболеваемость и смертность в развитых странах весьма значительно. Метаболический синдром является типичным представителем «болезней цивилизации». Его огромная медико-социальная значимость обусловлена более высокой частотой (в 4,2 раза выше, чем в популяции) развития у пациентов жизненно опасных сердечно-сосудистых заболеваний.

В настоящее время для медикаментозного лечения метаболического синдрома, кроме коррекции уровня гликемии, стандартной антигипертензивной и гиполипидемической терапии, применяется патогененетически оправданная терапия недавно созданными препаратами центрального действия - агонистами имидазолиновых рецепторов, для которых, кроме антигипертензивной активности, характерна способность улучшать чувствительность тканей к инсулину.

Целью данного исследования явилось определение распространенности метаболического синдрома, а также его клинических особенностей среди больных кардиологического профиля, госпитализировавшихся на отделение для лечения больных инфарктом миокарда больницы им. Петра Великого.

Материалы и методы исследования. Материалом для исследования явились выписные эпикризы из историй болезней пациентов клиники кардиологии (отделение для лечения больных инфарктом миокарда) больницы им. Петра Великого за период с декабря 2003 по март 2006 года (всего 1872 выписных эпикриза пациентов, 10,6 % которых были госпитализированы экстренно по поводу острого инфаркта миокарда, среди них 66 % мужчин и 34 % женщин). В ходе исследования проводился анализ выписных эпикризов и статистическая обработка полученных данных. На основании критериев диагностики метаболического синдрома ВОЗ определялась распостраненность данного синдрома среди больных кардиологического профиля, госпитализировавшихся на отделение для лечения больных инфарктом миокарда больницы им. Петра Великого, доля его диагносцированности, структура инсулинорезистентности, структура метаболического синдрома в зависимости от формы, возрастного и полового состава, наличия сопутствующей патологии (инфаркта миокарда), числа дней госпитализации, проводимой в виде агонистов имидазолиновых рецепторов терапии.

В результате исследования были получены следующие данные:

Метаболический синдром наблюдался у 14% пролеченных больных, из них «полный синдром» встречался в 29,7% случаев. Несмотря на это, лишь в 6% случаев метаболический синдром был указан в заключительном диагнозе. Оценивая распределение пациентов по половому признаку, установлено, что доля лиц мужского пола с наличием метаболического синдрома составляет 47%, женского 53%.

Встречаемость метаболического синдрома у мужчин различных возрастных групп выглядит следующим образом: в возрастной группе 30-59 лет 63% пациентов, в группе лиц 60-79 лет 32%, в возрастной группе старше 80 лет 5%. Следовательно, наибольший процент мужчин с метаболическим синдромом находится в группе лиц наиболее трудоспособного возраста. Для женщин данные следующие: 30-59 лет 33%, 60-79 лет 62%, старше 80 лет 5% пациентов. Таким образом, рост числа случаев наблюдается у женщин в период постменопаузы.

Инфаркт миокарда был верифицирован у 50% пациентов с метаболическим синдромом. Из них женщин 34%, а среди мужчин процент был особенно велик и составил 62%. У большинства пациентов это был острый инфаркт миокарда (65%), потребовавший экстренной госпитализации.

При оценке инсулинорезистентности нарушение толерантности к глюкозе составило 6%, наличие сахарного диабета 2 типа 41,5%, повышение уровня глюкозы натощак 52,5%. Что говорит о том, что во многих случаях метаболический синдром пришел к своему логическому завершению, т.е. развитию сахарного диабета 2 типа.

Была проведена оценка сроков госпитализации по следующим группам: до 10 дней пребывания в стационаре, 11-20 дней, 21-30 день и более 30 дней. Распределение составило 20%,60%,16% и 4% соответственно. То есть, большинство пациентов проводят в стационаре от 11 до 20 дней, что не превышает сроки госпитализации пациентов кардиологического профиля без метаболического синдрома. Частота применения агонистов имидазолиновых рецепторов была изучена в отношении двух препаратов, представляющих данную группу лекарств - физиотенза и альбарела. Выявлено, что данные препараты были назначены в 5% случаев среди больных с метаболическим синдромом.

Выводы: По результатам исследования определяется большая распространенность и малая выявляемость метаболического синдрома у пациентов с заболеваниями сердечно-сосудистой системы. Среди мужчин и женщин он встречается практически с одинаковой частотой. Однако в возрастной структуре прослеживаются существенные отличия. Установлено, что среди лиц более молодого и трудоспособного возраста чаще болеют мужчины. Рост числа случаев метаболического синдрома у женщин наблюдается в постменопаузальном периоде. Выявлено, что метаболический синдром у мужчин ассоциируется с более высоким процентом развития инфаркта миокарда, чем у женщин. Установлено, что длительность стационарного этапа лечения не зависит от сочетания основного заболевания с метаболическим синдромом. Терапия в виде агонистов имидазолиновых рецепторов не нашла большого применения в лечении данной патологии.

ГИПЕРГОМОЦИСТЕИНЕМИЯ КАК РИСК-ФАКТОР АТЕРОСКЛЕРОЗА И ВОЗМОЖНОСТИ ЕЕ МЕДИКАМЕНТОЗНОЙ КОРРЕКЦИИ

Вострикова Е.Б., 639 гр. ЛФ, Кузнецов А.В., 639 гр. ЛФ

СПбГМА им. И.И.Мечникова, кафедра госпитальной терапии с курсами семейной медицины и клинической фармакологии

Руководитель темы: проф., д.м.н. Константинов В.О.

В настоящее время достаточно убедительных доказательств того, что выраженная или даже умеренная гипергомоцистеинемия (ГГЦ) ведет к увеличению риска атеротромботических осложнений [Konstantinov, 2001]. Связь между повышенной концентрацией гомоцистеина в плазме крови и сердечно-сосудистым риском была подтверждена множеством клинических, в том числе, проспективных исследований [Gallagher et al, 1966]. Было, в частности, показано, что увеличение уровня гомоцистеина на 5 µмоль/л ассоциируется с точно таким же ростом сердечно-сосудистого риска, которое вызывает повышение концентрации общего холестерина на 0,5 ммоль/л [Boushey et al, 1995]. Выраженная ГГЦ – явление достаточно редкое, однако умеренное повышение гомоцистеина встречается по данным литературы примерно у 30% больных ишемической болезнью сердца (ИБС) [Newby et al, 1997]. Это обстоятельство имеет большое практическое значение, т.к. в клинической практике ГГЦ может быть легко устранена добавлением в рацион витаминов группы “B”. Тем не менее, вопрос о том, может ли длительное применение витаминов группы “B” уменьшить риск сердечно-сосудистых осложнений остается открытым.

Целью работы было оценить насколько применение витаминов группы “В” может повлиять на уровень гомоцистеина в плазме и течение хронической ишемической болезни сердца (ИБС).

Пациенты и методы. Исследование уровня гомоцистеина в крови, анализ липидного спектра, оценка клинической картины проведена у 297 пациентов (212 мужчин, 85 женщин, средний возраст 56 лет), наблюдавшихся центре профилактики и лечения атеросклероза при кафедре госпитальной терапии. Измерение уровня гомоцистеина проводилось хроматографическим методом в отделе биохимии Института экспериментальной медицины РАМН, там же исследовали липидный спектр крови (на автоанализаторе Техникон – ААII). Больные с ГГЦ были рандомизированы на 2 группы: первая (основная) помимо обычной антиангинальной, дезагрегантной, гиполипидемической терапии получала витамины группы “B”; вторая (контрольная) получала только обычную терапию (без витаминов). Для снижения уровня гомоцистеина в крови использовали препарат “Ангиовит” производства фирмы “Алтайвитамины”, представляющего собой комбинацию витаминов В6, В12 и фолиевой кислоты в дозах 4 мг, 6 мкг и 5 мг, соответственно. Все больные получали базовое лечение антиангинальными, гипотензивными и дезагрегантными средствами. Для объективизации изменений в состоянии больных на фоне терапии помимо клинического обследования использовали повторные велоэргометрии (ВЭМ). Для оценки отдаленного прогноза (период проспективного наблюдения составил 3 года) использовали телефонный опрос пациентов.

Результаты и их обсуждение. Гипергомоцистеинемия (> 13 µмоль/л) была выявлена в 18% случаев. Среди больных ИБС частота ГГЦ была выше (22%). Еще более высокий процент ГГЦ найден среди больных с церебро-васкулярной болезнью (ЦВБ) – 28%. У лиц с облитерирующим атеросклерозом артерий нижних конечностей (ОАНК) частота гипергомоцистеинемии составила 26%. Самый высокий процент лиц с ГГЦ найден среди больных, у которых ИБС сочеталась с ЦВБ и ОАНК – 50%. Из этого следует, что ГГЦ прямо коррелирует с распространенностью и тяжестью атеросклеротического процесса. Не было найдено значимой связи между ГГЦ и уровнями липидных показателей крови. Гипергомоцистеинемия чаще встречалась у мужчин, по сравнению с женщинами; у курящих, по сравнению с никогда не курившими, что соответствует данным литературы.

На фоне терапии ангиовитом уровень гомоцистеина в крови нормализовался у 92% больных уже через 1 месяц после начала терапии. Средняя концентрация гомоцистеина до лечения составила 17,6 µмоль/л; после лечения – 9,4 µмоль/л (р < 0,01). Большая часть больных, получавших ангиовит, уже через 6 месяцев терапии отмечала улучшение клинического состояния – уменьшение частоты и тяжести ангинозных приступов, увеличение толерантности к физической нагрузке, уменьшение потребности в нитратах.

По данным повторных ВЭМ, выполненных через 1 год после начала лечения, средняя продолжительность пробы увеличилась на 1,5 мин., объем выполненной – на 15% (460 кгм). Как и следовало ожидать, в контрольной группе значимых отличий в показателях толерантности к физической нагрузке найдено не было. Столь быстрое улучшение клинического состояния больных на фоне терапии ангиовитом скорее всего можно связать с улучшением функции поврежденного эндотелия, уменьшением прокоагулянтных свойств крови, что, в свою очередь, привело к улучшению микроциркуляции и перфузии миокарда. Основной мишенью повреждающего действия гомоцистеина является, как известно, эндотелиоцит. В присутствии гомоцистеина сосуды теряют свою эластичность, снижается их способность к дилатации, что в значительной степени обусловлено дисфункцией эндотелия. Следствием повреждения эндотелиальной выстилки сосудов является пролиферация гладкомышечных клеток (Welch et al.,1997). Доказана связь между уровнем гомоцистеина и утолщением каротидной интимы при гиперлипидемии (Tonsyad, 2001). Fu и соавт. (2002 г.) доказали, что гомоцистеин влияет на образование и чувствительность тканей к оксиду азота. Гипергомоцистеинемия вызывает агрегацию тромбоцитов, усиление адгезии моноцитов к сосудистой стенке (Nappo et al.,1999), нарушает функцию тканевого активатора плазминогена, способствует связыванию липопротеинов с фибрином, а также ингибирует функцию естественных антикоагулянтов, таких как антитромбин III и протеин С. Кроме того, гомоцистеин стимулирует некоторые факторы свертывания крови – V, X и XII (Mayer et al, 1996; Stein et McBride, 1998). Процесс окисления гомоцистеина способствует окислению липопротеинов низкой плотности, что, в свою очередь, стимулирует процессы атерогенеза (Loscalo, 1996; Spieker et al., 2001).

Проведенный нами телефонный опрос пациентов с ГГЦ показал, что приверженность больных к терапии витаминами была крайне низкой – большая часть обследованных перестала принимать витамины через 3 года проспективного наблюдения. Среди тех, кто продолжал прием витаминов, преобладали лица более молодого возраста, а течение атеросклероза носило более стабильный характер (не было зарегистрировано новых случаев инфаркта миокарда или мозгового инсульта).

Таким образом, гипергомоцистеинемия (> 13 µмоль/л) прямо коррелировала с распространенностью и тяжестью течения атеросклероза. Применение комбинации витаминов В6, В12 и фолиевой кислоты, привело к нормализации уровня гомоцистеина в крови у 92% больных с исходной ГГЦ. Снижение уровня гомоцистеина сопровождалось улучшением клинического течения ИБС, увеличением толерантности к физической нагрузке.

Необходимо продолжение исследований по изучению влияния витаминов группы “B” на уменьшение сердечно-сосудистого риска у больных атеросклерозом, в особенности у лиц с выявленной гипергомоцистеинемией.

Blog

Перспективный метод лечения ожирения и его осложнений