Сборник статей по материалам международной Интернет-конференции

Вид материала

Сборник статей

Содержание О проблеме семантической классификации девербативов на –ung Was von der Minute ausgeschlagen, gibt keine Ewigkeit zurück Man soll den Tag nicht vor dem Abend loben Der Alten Recht, der Jungen Kraft Dem Dummkopf ist jede Zeit gleich gut Ein Auge verliere, wer Vergangenes nachträgt О некоторых особенностях лексики баварского диалекта немецкого языка. К вопросу о характеристиках некоторых суффиксов имени существительного в английском языке.

Подобный материал:

• Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции по страхованию, 1875.83kb.
• Сборник научных статей по материалам 2-й международной научно-практической Интернет-конференции, 2229.35kb.
• Сборник статей по Материалам Всероссийской научной конференции, 16923.39kb.
• Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14 ноября 2009, 5641.86kb.
• Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 14-15 ноября 2008, 2177.35kb.
• Сборник статей по материалам межвузовской научно-практической конференции «россия:, 1242.18kb.
• О проведении международной Интернет конференции, 39.37kb.
• Сборник статей составлен по материалам IV межрегиональной Конференции «Иппотерапия., 1854.04kb.
• Сборник статей ежегодной международной студенческой научно-практической конференции, 1058.05kb.
• Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 23-24 апреля 2003, 1941.16kb.

раздел 3. Проблемы межкультурной коммуникации в иноязычном образовании


Эйхман Т.П.

Linguistic competence and its role in language communication

Language is a method of communication and the language of communication is not just the rules of grammar, suffixes and prefixes. It is rather a complex of background knowledge about existing subjects or events denoted by the language. Language reflects the world. There is a great cultural layer, which includes attitudes to the world, people etc. Man learns this with his native language. We notice some disagreement very often, when speakers of different languages meet. Some problems and conflicts appear not out of pronunciation and grammar but in cultural communication. Language is a means of socialization, his link with his own culture, created by many generations. Only during communication and experience between people and nations, a person can gain some special knowledge of his cultural inheritance which forms his social essence and attach some importance to it.

From the scientific point of view culture is the totality of results and processes of any human activity. In other words it is a unity of spirituality and materialism, reached by people during their historic development, their achievements in science, art, literature, economics, social life, customs and traditions, moral, psychological and ethic orientations. All these things are attained by native speakers because they absorb it through upbringing and education. So many peoples so many countries.

Intercultural communication is a complex process of specific interaction, of partner communication, belonging to different cultures and languages. The success of intercommunication depends upon the level of communicative competence, which supposes not only good language skills but also mastery of non-verbal communication, which is necessary for adequate contact and reach mutual understanding.

Countrystudying competence is a whole concept of national traditions and customs of the country, helping to take from the language the same information as native speakers. So-called lingvocountrystudying competence is a necessary condition of full language communication.

To master a foreign language is a link to a new culture, new mentality, a new method of forming thoughts. It means, that to study any foreign language cannot be effective, unless it passes through the appropriate national background, that is why lingvocountrystudying has a special meaning. Firstly the term “lingvocountrystudying was used in an article by E.M. Vereschagin and V.G. Kostomarov “Linguistic problem of countrystuding in teaching of Russian language for foreigners” in 1971.

The term lingvocountrystudying includes countrystudying and a special attitude for foreign language studying (getting some cultural facts by means of learning language). There is also an educational value to it, because meeting with the culture of a language occurs when comparing former knowledge and ideas with new ones and with ideas about your country.

The main aim of lingvocountrystudying is to give communicative competence to intercultural communication by means of adequate speech perception of the partner and also an understanding of original texts.

Nowadays in the modern multicultural educational field, people, learning languages address lingvocultural problems in studying foreign language and culture. During the process of teaching language, elements of culture correlate with language phenomena. Mastering the language, we gain cultural knowledge and the ability to understand the mind of native foreign speakers.

The foundation of lingvocultural competence is background knowledge which includes mutual understanding of cultural traditions by the speaker and the listener, providing the basis of language activity.

V.P. Furmanova emphasizes some parts of background knowledge for successful communication in the situations of intercultural activity:1) historical background, including information about culture during historical development. 2) social background. 3) ethnocultural background, including information about traditions and customs. 4)semiotic background with symbols, signs and peculiarities of language.

Within background knowledge, some information on etiquette is very important too. It includes behavior rules, acceptable in a particular ethnolinguistic community and rules of speech and non speech etiquette in various situations of communication.

Nowadays, we all know that foreign language is studied in close connection with the culture of the country. It is so important that new educational programs and methodical standard programs include this requirement. On finishing school our graduate students should understand cultural peculiarities of the country together with the language. They must realize interpersonal and intercultural communication, using the information about national and cultural peculiarities of their country and the country of their second language. One of the most important qualities is a desire to reach mutual understanding between people of different communities and a tolerant attitude towards cultures. Talking to foreign people, we must remember the dissimilarity of cultures, because this is not just a man speaking another language, he is a representative of another culture. Without lingvocultural knowledge we could easily insult or surprise our interlocutor with our gesture and behavior. For harmonious dialogue of cultures, we need to accept that the accepted facts of another culture are not less correct, even if these facts are contrary to things in your native language and culture.

Studying another culture through foreign language, students learn to “feel” another nation, another person, nature and society and to get over national cultural centrism. It brings a special humanistic method to studying language and makes an important contribution to raising the level of liberal education.


Зольникова Н.Н.

О проблеме семантической классификации девербативов на –ung

в современном немецком языке.

В последние годы усилилась тенденция к теоретическому обоснованию словообразования. Общепринятыми положениями стали признание его системности, связи деривационных элементов друг с другом и с общим построением словарного состава языка.

Благодаря наличию системы суффиксов немецкий язык сохраняет как характерную особенность флективного строя – способность к трансформации частей речи морфологическими средствами. От глаголов могут быть образованы имена существительные, от имён существительных - глаголы и прилагательные и т.д.

Подкласс имён существительных - девербативов составляет сегмент всего поля существительных. В этом сегменте сконцентрированы возможности се­мантической соотносительности мотивирующих глаголов и их именных дериватов.

Конкретная реализация этих возможностей происходит в именных суффиксальных образованиях. Роль суффикса в образовании отглагольных имён заключается в том, что, во-первых, он придаёт им категориальное значение предметности, и, во-вторых, прив­носит в их семантику определенный признак – признак абстрактности.

Рассматриваемые нами модели с суффиксом –ung, это модель М₆ согласно классифика-ции основных словообразовательных моделей современного немецкого языка, предложенной М.Д. Степановой и И.И. Чернышёвой. Данная модель в полном виде может быть представле-на следующим образом: M₆ : L₂ = L₁, + DS, где М₆ - обозначение модели и её порядковый номер в классификации, L₂ - вторичная, производная основа, L₁ - первичная, производящая основа или база, DS - словообразовательный (лексический) суффикс [9, С.102-103].

Суффикс -ung (в средневерхненемецком языке -unga) является, по мнению многих лингвистов, наиболее распространённым суффиксом, служившим для образования названий действий (nomina aktionis). Это весьма продуктивный суффикс немецкого языка.

Суффикс функционирует в системе языка как служебная, связанная морфема, которая не совпадает с основами самостоятельно употребляющихся лексических единиц, что проявляется в характере его значения. Суффиксу – ung присуще абстрактное категориальное значение, которое реализуется в составе словообразовательной модели, в сочетании с её свободными компонентами [4,С.55]. Значение суффикса тесно связано с его функциями. Его наличие сигнализирует о парадигматических особенностях включающих его слов. Суффикс – ung определяет принадлежность слова к таким грамматическим категориям как часть речи - существительное, род - женский, тип образования множественного числа - -en.

Кроме указания на грамматические признаки слова, суффикс обладает способностью транспортировать производящую основу из одной части речи в другую. Наиболее характерным для суффикса – ung, как уже было упомянуто выше, выступает процесс перевода глагольных основ в субстантивные: sammeln – Sammlung. Функции суффикса не ограничиваются выражением только общекатегориальных значений.

В научной литературе рассматривается несколько основных значе­ний суффикса -ung.

М.Д. Степанова в «Словаре словообразовательных элементов немецкого языка» предла­гает следующую классификацию значений суффикса –ung которые он придаёт образованным с его помощью существительным, а именно это значения (рассмотрены только значения существительных, образованных от глагольной основы):

1. действия, процесса, а также отдельных действий, актов, например, Abartung отклонение (от нормы), Fertigung изготовление, Aufgabenstellung постановка задач(и);

2. действия и одновременно предмета или явления, возник­шего как результат данного действия, например, Abbildung 1) тк. sg изображение, репродуцирование 2) изображение, ре­продукция, рисунок, иллюстрация, Falschung 1) тк. sg подлог, подделка, фальсификация 2) подделка, фальси­фикат;

3. действия и одновременно предмета, технического устрой­ства, служащего для осуществления действия, например, Abdichtung 1) уплотнение; герметизация; обтюрация, заделка 2) уплот­няющая прокладка; набивка; (гидро)изоляция, Federung 1) тк. sg тех. подрессоривание 2) тех. рессоры - Feder/пру­жина; рессора;

4. неодушевленных предметов, иногда собирательности, например, Abfachung отделение (ящика, шкафа);

5. действия и одновременно собирательности (в отношении лиц), например, Ablösung 1) смена; чередование 2) смена, сменщик, сменяющий;

6. неодушевленных предметов и явлений (в специаль­ной терминологии), например, Böschung 1) откос, склон 2) геол. замок складки 3) горн, откос; 4) воен. эскарп [6, С. 432-436].

У. Энгель, например, называет суффикс –ung носителем одного из собы­тийных значений в широком смысле слова - значения действия, процесса (Handlung, Vorgang) Beobachtung, Untersuchung, носителем некоторых предметных значений в широком смысле слова - значения учреждения (Institution) Verwaltung, организации (Veranstaltung) Versammlung, места действия (Schauplatz, Ort) Siedlung, Umgebung, некоторых значений каче­ства, отношения - значения качества в общем (Eigenschaft allgemein, No-mina qualitatis) Erstarrung, Verbitterung, значения болезни (Krankheit) Erkältung, Vergiftung [7, С.517-519].

В связи с этим следует упомянуть теорию, согласно которой значе­ние одного и того же суффикса может также перенимать оттенок значе­ния производящей, в нашем случае глагольной основы. Е.И. Коряковцева называет это семантическим «заражением». Суффикс превращается в «терминоэлемент» с процессуальным значени­ем. Он диктует всему производному слову присущие ему категориальные характеристики, модифицирует значение производящей основы. Это ве­дёт к расширению круга производящих основ, с которыми данный суф­фикс может вступать в соединение [2, С.130-131].

Согласно мнению Л.Ф. Пономарёвой, большинство производных на -ung обозначает опредмеченный процесс действия, однако у них может появляться и значение результативности [5, С.12-13].

Более подробно обзор значений отглагольных дериватов представлен у В. Фляйшера [8,С.168-174]. На основе критериев, пред­ложенных Т. Шиппан (связь с исполнителем действия, отношение ко времени протекания, непредельное действие с обязательной возможно­стью постановки определения в генитив), он выделяет шесть различных вариантов значения дериватов на -ung:

1. Дериваты, основой для которых послужили переходные глаголы. Они представляют действие как заключённый в себе процесс, и перени­мают признаки переходности и временности (непредельное действие и протяжённость во времени). Причём прямое дополнение глагола переходит при подобном производном имени существительном в дополнение косвенное, стоящее в родительном падеже, обстоятельство переходит в определение, а присоединяется к девербативу посредством durch.

Der Lehrer behandelte dieses Problem ausführlich — während des ausführlichen Behandlung dieses Problems durch den Lehrer.

2. Производные имена существительные от непереходных глаголов не могут, в свою очередь являться носителями значения «непредельное дей­ствие», но обозначают предельное действие или процесс, который может быть повторён. Агенс не может быть присоединён предлогом durch, но переходит в определение в родительном падеже, например:

Das Flugzeug landet -wahrend der Landung des Flugzeuges;

Entstehung von Schwierigkeiten, Herausbildung der Nationalsprache, Drohung des Feindes;

3. Третью группу составляют лексемы со значением «действие, веду­щее к состоянию». Это состояние обозначает пассив состояния.

Die Änderung des Anzuges

В этих дериватах тесно переплетены оттенки значений процесса и ре­зультата.

4. Многие девербативы, названные ранее в группах 1 и 2 имеют вари­ант значения, который обозначает результат действия, выраженного гла­голом-основой. При таких производных единицах невозможна постанов­ка временного предлога, например:

Anschwellung des Gelenks - das Gelenk ist angeschwollen

Eine schwere Verletzung meines Bruders - mein Bruder ist schwer verletzt (worden).

5. He редки лексемы с вещественным или предметным значением: Eine Sammlung von Briefmarken, Ladung Holz, Erfindung dieses namenhaften Gelehrten, Kleidung unseres Sohnes.

Причём к этой же группе он относит субстантивные единицы, обозна­чающие имена одушевлённые и являющиеся в большинстве случаев име­нами собирательными (но могут обозначать и отдельных лиц), например, Abteilung, Bedienung, Regierung, Vertretung, Leitung.

6. Также В. Фляйшер пишет об оттенках мотивации девербативов на -ung. Он выделяет группу дериватов, стоящих по мотивации между пол­ной мотивацией и полной идиоматизацией. Это так называемые частично мотивированные лексемы.

Sitzung, Vorstelhng (Theateraufführung), Lichtung, Weltanschauung.

Позднее, в более сжатой и упрощённой форме, он публикует эту клас­сификацию в соавторстве с М.Д. Степановой [10, С.120].

Одну из наиболее полных классификаций производных на -ung предла­гает Н.А. Маслова [3, С.8-11]:

1. К первой группе она относит «синтаксические дериваты» произво­дящих глаголов, обладающие сугубо процессуальным значением. Здесь разграничиваются также значение действия, направленного на объект и значение замкнутого в себе процесса. Причём помимо имплицитного или данного в тексте соотнесения производного имени с глаголом, на процессуальность могут указывать так называемые лексические показатели процессуальности (существительные, глаголы, предлоги). Номинативные единицы этой группы В.Д. Калиущенко называет предикатами свёрнутых предложений [1, С.101]

2. Ко второй группе причисляются имена с «осложнённым» процессу­альным значением. Здесь речь идёт о вторичной номинации / лексикализации, поэтому на значение процессуальности „наслаиваются дополни­тельные смысловые «добавки». Вторая группа, ввиду её неоднородности, делится по характеру дополнительных сем на следующие подгруппы:

1) итеративность: автор выделяет здесь два момента. Первый - это итеративный производящий глагол, и второй - использование фор­мы множественного числа имён, содержащих в своей семантике момент предельности;

2) событийность: очень близкая по семантике к процессуальным име­нам; дериваты образуются большей частью от глаголов, связанных с общественной деятельностью людей;

3) результативность/состояние: подгруппа включает в себя подмноже­ства: а) процессуальная результативность (процессуальное состоя­ние), б) состояние физическое и психическое, в) качества и свойст­ва, г) некоторые пространственные отношения;

4) «информативность»: сема обусловлена значением процессов, дейст­вий, относящихся к речемыслительной и теоретико-познавательной деятельности людей.

3. В основе семантики существительных третьей группы лежат мето­нимические ассоциации. Значения существительных этой группы квалифицируются как предметные значения, мотивированные лишь ассоциа­тивно деривационным фактором.

Таким образом, мы рассмотрели несколько семантических классификаций девербативов на – ung. Подводя итоги вышеизложенному, мы видим, что классификация Н.А. Масловой, в основ­ном базируется на традиционных для современной лингвистики принци­пах выделения групп дериватов данной модели. Её классификацию, как и ту, что разработали В.Фляйшер и М.Д. Степанова можно назвать ком­плексной, так как характер критериев выделения групп неоднороден. В вышеприведённых классификациях наряду с семантическим принципом рассматриваются также грамматические (сочетаемость, темпоральность, переходность/ непереходность), психологические (психическое, физическое состояние, речемыслительная деятельность) и другие факторы.

Литература.

1. Калиущенко В.Д. Значение отглагольного имени и реализация его валентности // Грамматическая и лексическая семантика. Лингвистические исследования 1981.- Москва: Академия наук СССР, Институт языкознания, 1981. – с.101-106.

2. Коряковцева E.И. О семантическом «заражении» суффиксов // Семантика языковых едениц. Доклады 4-й международной научной конференции. – М.: МГПИ, 1994. – с. 130-131.

3. Маслова Н.А. Отглагольные существительные с суффиксом –ung в современном немецком языке: Автореф. дисс. …канд.филол.нук. – Л., 1980. – 20с.

4. Мурясов Р.З. Словообразование и функционально-семантические категории (на материале суффиксальных существительных немецкого языка). - Уфа: Башкирский ун-т, 1993. - 225с.

5. Понаморёва Л.Ф. Типы семантических ограничений в сфере девербативного производства имени существительного: На материале современного немецкого языка. Автореф. дисс. … канд.филол.наук. – Киев, 1988. – 17с.

6. Степанова М.Д. Словарь словообразовательных элементов немецкого – М.: Рус. яз., 1979. – с. 432-436

7. Engel U. deutsche Grammatik. – 3., korrigierte Aufl. – Heidelberg Groos, 1996. – 888S.

8. Fleischer W. Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache.- Leipzig: VEB bliographisches Institut 1974. – 361 S.

9. Stepanova M.D., Černyšova I.I. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache: Учеб. пособие для студ. лингв. ун-тов и фак. ин.яз. высш. пед. учеб. заведений. – М.: Издательский центр «Академия», 2003 .- 256c.

10. Stepanowa M.D., Fleischer W. Die Manuskriptteile von M.D, Stepanowa - 1. Aufl.- Leipzig: VEB Bibliographisches Institut; Moskva: Vyssaja skola, 1985. - 236 S.


Янгулова Ф.Н., Хабибулина Э.А.

Отражение концепта «время» в пословицах и поговорках немецкого языка

Концепт «время» играет важную роль в системе языка и культуры, позволяя выявить как универсальные, так и уникальные особенности изучаемого языка.

В современной науке понятие концепта используется как в лингвистике, так и в других наук. Поэтому существует много различных определений понятия «концепт». Рассмотрим несколько из них. Так Маслова в своей статье пишет, что концепт – это ментальная единица, возникающая на основе личного и опосредованного опыта человека, включающая многие смыслы, даже те, которые не подразумеваются в произведении [3: 203]. Шестак Л.А. понимает концепт как некое понятийное образование полевой структуры «с инвариантной коллективно выработанной и понятийно структурированной, оформленной ядерной частью и индивидуальной ассоциативно-мерцающей периферией». Периферия концепта – это его коннотативные смыслы, которые фиксируются, в частности, как ассоциативные связи концепта, представляющие собой закономерность для носителей одного языка [4]. С точки зрения А.К. Юшковой, концепт – центральная категория в научно–лингвистическом описании языкового отражения мира – помогает вскрыть механизм преломления в сознании человека объективной реальности [5: 358].

Исследование концептов, сложных ментальных, культурно-значимых понятий, занимающих приоритетное положение в национальном самосознании, остается одним из актуальных проблем лингвокогнитологии и лингвокультурологии. С точки зрения лингвокультурологии концепт – это единица культурного знания/сознания (отправляющая к высшим духовным ценностям), имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой. [1]

Исходя из разнообразных трактовок самого термина «концепт», можно заключить, что концептом являются ментальное образование (или сущность высокой степени абстрактности), обладающее такими характеристиками, как универсальность, уникальность, простота, сложность, национально-культурная специфичность, и находящее свою реализацию на различных языковых уровнях.

Концепт «время» является универсальным концептом, обладающим идентичной семантической структурой в русском и немецком языках. Эта структура следует ядерно-периферийной модели, в центре которой находятся значения длительности. Ближняя периферия представлена значениями «период времени», «момент», «цикл», субконцептами «настоящее», «прошлое» и «будущее». Понятийно структурированная ядерная часть представлена значениями «жизнь человека» (возраст), «молодость», «старость», «зрелость», «рождение», «смерть», «жизнь природы» (времена года).

Анализ внутренней формы словотермина «время» в разных языках свидетельствует о том, что на начальном формирования представлений об окружающем мире время интерпретируется как овеществленное понятие, характеризуемое протяженностью и воспринимаемое носителями языка в тесной связи с пространством.

В пассивном слое концепта «время», отражающем развитие представлений о времени в сознании человека, знаменательно разделение времени на циклическое и линейное. Циклическое время характерно для раннего этапа развития представлений о времени, данная модель отразилась в наименованиях, связанных с календарем, а также в связи с описанием жизненного цикла человека, что позволяет говорить как об антропоцентрической, так и о природоцентрической составляющей представлений о времени: цикл, время года, сутки; возраст: молодой, старый.

Лингвокультурологический анализ фразеологических единиц с семантикой «время» полезен при определении их места в семантической структуре концепта.

При анализе интерпретационного слоя концепта «время» наиболее прозрачным для «воплощаемых в языке концептов культуры» является фразеологический уровень его реализации (на примере пословиц). Концепт, как ментальная сущность, принадлежащая к сфере индивидуального и коллективного сознания, реализуется в языке в качестве определенного рода языковых проекций, в чем и проявляется его лингвистическая природа. Большинство исследователей считают, что пословицы и поговорки предоставляют наиболее интересный материал для того, чтобы выявить, какие конкретные явления или предметы приходят в голову носителям языка в первую очередь и, и повторяясь, фиксируются в языке для того, чтобы обозначить в переносном смысле более абстрактные вещи. Мной был проведен анализ семантики пословиц и поговорок, относящихся к фразесемантическому понятию «время», в результате чего выделены следующие фразеосемантические группы:

1. Продолжительность, длительность чего-нибудь, измеряемая секундами, минутами, часами. Например: Was von der Minute ausgeschlagen, gibt keine Ewigkeit zurück.-Часом опоздал, годом не поверстаешь. Morgenstunde hat Gold im Munde.- Кто рано встает, тому Бог подает.
   
2. Пора дня, года (утро, вечер, день и времена года): н-р, Man soll den Tag nicht vor dem Abend loben.- Хвали утро вечером. Цыплят по осени считают. Was der Sommer beschert, der Winter verzehrt.- Лето собирает, а зима поедает.
   
3. Возраст (молодость-старость).Н-р: Der Alten Recht, der Jungen Kraft.- Что старее, то правее, что моложе, то дороже. Wie die Alten singen, so zwitschern die Jungen. – за что батька, за то и детки. Alter ist ein schweres Malter.- Старость – не радость.
   
4. Подходящий, удобный срок, благоприятный момент. Н-р: Dem Dummkopf ist jede Zeit gleich gut. – Дураку что ни время то и пора. (Пора – rechte Zeit, günstiger Augenblick.)
   
5. Точка, момент, дата (рано, поздно, вовремя и т.д.). Н-р, Wer nicht kommt zur rechten Zeit, der muss nehmen, was übrig bleibt.-Кто зевает, тот хлебает.Früh nieder und früh auf, verlängert den Lebenslauf.- Кто рано встает, тому Бог подает. Besser spat als niemals. – Лучше поздно, чем никогда.
   
6. Структурная организация времени (прошлое, настоящее, будущее). Н-р: Ein Auge verliere, wer Vergangenes nachträgt. – Кто старое помянет, тому глаз вон.
   
7. Течение времени (быстро - скоро, медленно – долго). Н-р: Wer langsam geht, kommt auch zum Ziel. (Mit der Zeit kommt man auch weit)– Тише едешь, дальше будешь. Eile mit Weile. – Спеши медленно.
   
8. Период, эпоха. Н-р: Andere Zeiten, andere Sitten. (Andere Zeiten, andere Leute) – Иные времена, иные нравы. Eine Zeit folgt der anderen.- Пора пройдет, другая придет.
   
9. Время – как одна из форм существования бесконечно развивающейся материи – последовательная смена её явлений и состояний (т.е. время в своем прямом значении). Н-р: Die Zeit heilt alle Wunden.- Время – лучший лекарь. Jedes Ding hat seine Zeit. – Всему свое время. Zeit bringt Rat.- Время покажет.
   

Пословицы представляют собой источник образности и экспрессивности языка. Время воспринимается носителями языка как непрерывное, направленное движение (об этом говорит пословица- Die Uhr bleibt stehen, die Zeit nicht). Представление о необратимости движения времени также отражено во фразеологическом фонде языка. Также наблюдается присутствие структурированности времени: время структурировано по единицам измерения, в частности минуты, часы.

Фразеологический материал дает достаточный повод для утверждения, что время воспринимается как общедоступная человеческая ценность, и соотносится с таким человеческим качеством, как терпение (Mit Geduld und Zeit kommt man auch weit). Наиболее различными по выражаемым семантическим смыслам концепта «время» оказалась «старость». В пословицах при упоминании и пожилых людях, стариках зачастую возникают негативные коннотации. Старость воспринимается прежде всего как период ожидания смерти и подготовки к ней. Это утверждение находит доказательный материал во фразеологии: Das einzige Kraut gegen das Alter ist das Grab(От старости зелье – могила). С другой стороны, существует несколько обратное представление о старости: старцев почитают как носителей большого жизненного опыта, полезного для молодежи, как мудрецов, советчиков. Это можно проследить на примере пословиц: Ein alter Bock hat starke Hörner(Cтар козел, да крепки рога); Das Alter soll man ehren(Старших и в орде почитают).

В заключение можно сказать, что фразеосемантическая структура концепта «время» позволяет выявить национально-культурную специфику изучаемого языка. Сам концепт признается абстрактной ментальной единицей, существующей в коллективном и индивидуальном сознании и реализующейся в речевой деятельности. Изучение концептов представляет интерес в рамках рассмотрения проблем когнитивной лингвистики, психолингвистики, а также традиционного языкознания. Для каждого из этих направлений концепт служит средством раскрытия тех или иных языковых закономерностей. Язык, существуя в коллективном и индивидуальном сознании, является в то же время носителем той или культуры, которая проявляется в речевой деятельности, стереотипах поведения, в значениях языковых единиц и смыслах текстов. Концепт «время» как лингвокультурологическая и абстрактная единица членит ту или иную языковую реальность на фрагменты, содержащие в себе ценную для носителей языка информацию.

Литература.

1. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании.// Филологические науки. – 2001, № 1. – с.64 – 72.
   
2. Макеева Е.Ю. Динамика концепта «желание» в английском и русском языках.// Лингвистические основы межкультурной коммуникации: сборник материалов международной научной конференции 20-21 сентября 2007г. – Ниж.Н.: Изд-во ГОУ ВПО НГЛУ, 2007. – 364 с. – С .198.
   
3. Маслова Ж.Н. К вопросу о разграничении понятий «образ» и «концепт».//Лингвистические основы межкультурной коммуникации: сборник материалов международной научной конференции 20-21 сентября 2007г. – Ниж.Н.: Изд-во ГОУ ВПО НГЛУ, 2007. – 364 с. – С.202-203
   
4. Шестак Л.А Русская языковая личность: коды образной вербализации тезауруса: Монография. – Волгоград:»Перемена», 2003. – 312 с.
   
5. Юшкова К.А. Концепт ревность в художественной прозе Ф.М Достоевского.// Лингвистические основы межкультурной коммуникации: сборник материалов международной научной конференции 20-21 сентября 2007г. – Ниж.Н.: Изд-во ГОУ ВПО НГЛУ, 2007. – 364 с. – С.358.
   
6. Horst und Annelies Beyer. Sprichwörterlexikon.// VEB Bibliografisches Institut Leipzig, 1984. – 712c.
   
7. W.S.Koshemjako, L.I.Pogornaja. Deutsche Sprichwörter und russische Äqivalente. – С.-П.: Изд-во КАРО, 2003. – 113с.
   
8. А.Е. Граф.Словарь немецких и русских пословиц. – С.-П.: Изд-во Лань, 1997. – 287с.
   

Суворова М.А., Сидорова А.С.

О необходимости лингвокультурного описания поведения представителей разных наций.

Проблемы языка и культуры занимают значительное место в развитии языкознания на современном этапе. Исследователи разных направлений и областей знаний считают, что культура отражается в сознании человека и определяет особенности его коммуникативного поведения.

Современное общество – это информационный социум, который находится в постоянном коммуникативном круговороте. При этом вследствие активно протекающей глобализации коммуникация также разнородна, от монолингвальной в рамках одной культуры до полилингвальной между представителями разных народов, как в устном, так и в письменном формате.

Один из важнейших путей к преодолению и предупреждению возможных коммуникативных неудач при межкультурном общении лежит в изучении коммуникативных стратегий при инициации знакомства как национально-специфической категории: каждый собеседник оценивает коммуникативное поведение другого человека с точки зрения своих национальных норм поведения, определяемых особенностями социокультурных отношений и культурными ценностями. Не приходится сомневаться в необходимости изучения и исследования указанных стратегий в кросскультурной коммуникации, поскольку они наглядно показывают, как действует механизм человеческих взаимоотношений.

Коммуникативная стратегия – это часть коммуникативного поведения или коммуникативного взаимодействия, в которой серия различных вербальных и невербальных средств используется для достижения определенной коммуникативной цели, как пишет Е.В.Клюев, “стратегический результат, на который направлен на коммуникативный акт”. Стратегия – общая рамка, канва поведения, которая может включать и отступления от цели в отдельных шагах.

Коммуникативная тактика, в противовес стратегии, как общей канве коммуникативного поведения, рассматривается как совокупность практических ходов в реальном процессе речевого взаимодействия. Коммуникативная тактика – более мелкий масштаб рассмотрения коммуникативного процесса, по сравнению с коммуникативной стратегией. Она соотносится не с коммуникативной целью, а с набором отдельных коммуникативных намерений.

Общекультурные нормы коммуникативного поведения (совокупность норм и традиций общения народа) характерны для всей лингвокультурной общности и в значительной степени отражают принятые правила этикета, вежливого общения. Они связаны с ситуациями самого общего плана, возникающими между людьми вне зависимости от сферы общения, возраста, статуса, сферы деятельности и т.д. Это такие ситуации, как привлечение внимания, обращение, знакомство, приветствие, прощание, извинение, комплимент, разговор по телефону, письменное сообщение, поздравление, благодарность, пожелание, утешение, сочувствие, соболезнование. Это – стандартные ситуации.

Сопоставляя стратегии знакомства в разных культурах, представляется необходимым всестороннее изучение данных РА еще и в аспекте гендерной лингвистики и психологии, поскольку при межкультурном общении часто ожидания собеседника не совпадают с коммуникативным поведением его партнера, что обусловлено не только разными системами стратегий, но и разными типами культур и представлениями о мире, которые бытуют у разнополых представителей даже одной нации.

Вследствие этого представляется достаточно интересным полный и всесторонний анализ языковых средств и коммуникативных стратегий, используемых для инициации знакомства в русской и американской культурах, а также изучение норм, приемлемых для каждой культуры в отношении разнополых коммуникантов.

Общекультурные нормы общения национально специфичны. Так, у немцев и американцев при приветствии обязательна улыбка, а у русских – нет. Благодарность за услугу обязательна у русских, но не нужна в китайском общении, если собеседник – ваш друг или родственник. При приветствии коллег у немцев принято рукопожатие, а у русских оно не обязательно и т.д.

Ситуативные нормы обнаруживаются в случаях, когда общение определяется конкретной экстралингвистической ситуацией. Такие ограничения могут быть различны по характеру. Так, ограничения по статусу общающихся позволяют говорить о двух разновидностях коммуникативного поведения – вертикальном (вышестоящий – нижестоящий) и горизонтальном (равный – равный). Граница между различными типами подвижна, она может нарушаться. Кроме того, здесь также наблюдается национальная специфика: так, общение мужчины и женщины в русской культурной традиции выступает как горизонтальное, а в мусульманской – как вертикальное; общение старшего с младшим у мусульман гораздо более вертикально, чем у русских и т.д.

Групповые нормы отражают особенности общения, закрепленные культурой для определенных профессиональных, гендерных, социальных и возрастных групп. Есть особенности коммуникативного поведения мужчин, женщин, юристов, врачей, детей, родителей, ‘гуманитариев’, ‘технарей’ и т.д.

Индивидуальные нормы коммуникативного поведения отражают индивидуальную культуру и коммуникативный опыт индивида и представляют собой личностное преломление общекультурных и ситуативных коммуникативных норм в языковой личности. Подлежат описанию также нарушения общих и групповых норм, характерные для данного индивида.

Коммуникативное поведение представляется нам объектом, требующим комплексного изучения филологической и социально-антропологической науками, так как описание любого языка как культурно-исторического феномена предполагает описание коммуникативного поведения говорящего на нем народа.

Как нам представляется, развитие лингвокультурологического направления обусловливается стремлением к осмыслению феномена культуры как специфической формы существования человека и общества в мире. При этом особо стоит подчеркнуть научный характер осмысления тех фактов, которые до сих пор носили философский характер. Научный подход наиболее четко проявил себя в понимании культуры как семиотической системы, которая, с одной стороны, концентрирует в себе некоторый объем полезной для общества информации, а с другой – предстает как инструмент добывания этой информации и удовлетворения в ней самого общества.

В культурологии семиотический взгляд на природу культуры приводит к уточнению тех характеристик, которые позволяют рассматривать ее, так же как и язык, в качестве знаковой системы. В данном случае культура и язык выводятся на равнозначный уровень, где в самом широком смысле культура понимается как содержание, а язык – как форма существования данного содержания.

Что касается языкознания, то его обращение к лингвокультурологическим исследованиям обусловлено желанием ученых лучше понять язык в его предназначении выражать культуру. При этом важной задачей становится установление не того, какие факты культуры выражаются с помощью языка (это всего лишь область прикладной лингвокультурологии), а какие способы вырабатывает язык для выражения культуры. С этой точки зрения лингвокультурология естественным образом ориентирует себя на семиотический взгляд на природу как языка, так и культуры.

Таим образом, взаимосвязь культуры, вербального и невербального поведения очевидна, проявляясь не только в выборе индивидуальной тактики поведения, но и оказывая значительное влияние на поведение групп и представителей целого социума, заслуживая по этой причине бóльшего внимания со стороны исследователей.


Нестерова А.А.

О некоторых особенностях лексики баварского диалекта немецкого языка.

Любой развитый национальный язык является неоднородным и представляет собой сложную, иерархически структурированную систему – то есть, совокупность форм, в которых существует и проявляется данный национальный язык.

Так и немецкий язык в настоящее время представлен тремя основными формами: литературным языком, обиходно-разговорными типами языка и диалектами. Изучая литературный немецкий язык, мы не всегда можем понять жителей Баварии, Тюрингии, Саксонии, так как в разных землях Германии люди говорят на различных диалектах немецкого языка. В различных регионах в направлении с севера на юг их функциональный статус и степень участия в структуре речи заметно различаются. Обобщенно можно сказать так, что чем южнее, тем "диалектнее" становится немецкая разговорная речь. Если в северных регионах Германии 54% опрошенных сообщили, что пользуются местным диалектом в условиях семьи, а 36% говорят на диалекте и на работе, то к югу процент использующих диалект в целях общения заметно возрастает. Так в Баварии число таких лиц составило 77%, из них 43% пользуются диалектом и на работе. Следует подчеркнуть, что сегодня баварский не просто один из самых распространенных диалектов в Германии и граничащих с ней странах, к тому же баварский диалект считается молодежным диалектом. По данным проведенного опроса среди молодых людей в возрасте от 19 до 29, в котором принимали участие 700 человек, 35,1% опрошенных признают баварский любимым средством общения. Так же необходимо учитывать и функции баварского диалекта в периодической печати, произведениях литературы, на телевидении, понимание которых, опираясь только на литературный язык, становится практически невозможным.

В условиях автономного развития баварский диалект приобретает специфические особенности. Наиболее часто диалектные особенности наблюдаются в лексике, поэтому она и является одним из важных аспектов для понимания языка.

Но диалект не существует отдельно, это часть языка, которая имеет свои сходства и отличия от литературного языка. Анализ текстов и речи носителей баварского диалекта и сопоставление его с литературным языком указывает, что при существенном отличии взаимосвязь баварского диалекта с литературным языком очевидна. Таким образом, диалект обогащает литературный язык своей, присущей только ему, лексикой, и в то же время литературный язык влияет на диалект, сближая тем самым границы словарного состава диалекта и литературного языка. Так в предложение «Dass nix worn is mit seim ersten Tanz und dass'd Gschwista um hoibe viere hoamkumma san,…», смысл которого кажется непонятным, при внимательном прочтении можно заметить, что слово erst и Tanz не изменили ни своего значения, ни своего написания.

Основной же особенностью диалектной лексики, отличающей его от лексики литературного языка, является существование частных видовых понятий, характерных для хозяйственного уклада данной местности. Так слово Raum считается общим понятием. Это может быть двор, внутреннее или внешнее помещение. Дом – тоже помещение, но оно разделено на комнаты, проходы, коридоры, кабинеты. Это могут быть просто стены, которые образуют границу какого-либо замкнутого пространства.

Кроме того, диалектная лексика показывает большое богатство синонимики для выражения различных понятий, связанных с домашним обиходом. Например, слово Liege, которое в баварском диалекте представлено рядом синонимов- Bettstoff, Diwan, Sofa. Этот пример указывает еще на одну интересную особенность данного диалекта, в котором окончание -е часто опускается или заменяется синонимом без окончания, напр.: Idylle- Idyll, Mennige- Mennig. Даже в словах, указывающих на происхождение, окончание -е в большинстве случаев опускается, так Franke, как Frank, Hesse- Heß.

Интересно отметить, что в баварском диалекте было замечено употребление слов с приставкой an- вместо слов с приставкой be-. Так глаголы beginnen, befeinden, befeuchten, bekleiden, betrachten заменены синонимичными словами, но уже с приставкой an- соответственно (anfangen, anfeinden, anfeuchten, anziehen, anschauen). Подобно этому баварцы испытывают антипатию к приставке ver-, если они хотят выразить что-то закутанное, замурованное, окруженное. Такие слова как verdecken, verschließen, vermauern выступают в виде слов zudecken, zuschließen, zumauern.

Таким образом, мы видим, что отличия между лексикой баварского диалекта и литературного языка не всегда кардинальны, даже выбор приставки может указать на принадлежность лексики в баварской территориальной разновидности немецкого языка.

Но это не все особенности лексики баварского диалекта. В данной статье были названы лишь только те сходства и отличия баварского диалекта от литературного языка, которые на наш взгляд являются наиболее интересными. Сама же система баварского языка настолько разнообразна и интересна, что изучение ее особенностей, могло бы не только увлечь студента, но и дать ему необходимые знания при общении с жителями, говорящими на данном диалекте, и хорошую базу для изучения других территориальных разновидностей немецкого языка, из которых баварский является самым распространенным и самым сложным в понимании диалектом.

Нефёдова Е.Г.

К вопросу о характеристиках некоторых суффиксов имени существительного в английском языке.

Суффиксация – один из самых продуктивных способов словообразования в современном английском языке, и по разным подсчетам их в нем около 110 [3, 41]. Данные элементы слова разнообразны по своей природе и функции, выступая «кирпичиками» для образования различных частей речи: например, согласно результатам отечественных лингвистических исследований, количество морфем, относящихся к суффиксам, специфичных для имени существительного, - 90.

Тем не менее, анализ языкового материала из современного английского языка показал, что количество аффиксов, используемых при образовании имен существительных гораздо меньше. Подробное рассмотрение значения и этимологии данного вида суффиксов из указанного выше количества позволило выделить следующие доминантные группы: элементы, заимствованные из латинского и греческого языков (logy, mania, philia, phobia и другие), а также исконно английские морфемы, функционирующие в современном английском языке как самостоятельные слова (man, worth, wright и другие).

Прежде чем проводить детальное исследование названных групп на предмет приоритетности какой-либо из них, следует выделить суть морфемы суффикс.

Сравнительный анализ дефиниций суффикса в отечественных и зарубежных трудах выявил схожее понимание данного явления.

Так, русские ученые выделяют следующие особенности суффиксальной морфемы:

1. наряду со словообразовательным значением суффикс имеет общекатегориальное значение, позволяющее отнести слово к той или иной части речи;
   
2. суффикс несет грамматическое значение, т.е. может выступать, например, показателем рода (в английском языке эта особенность слабо выражена и может быть отнесена к таким суффиксам, как -ess, -ette, -ine, указывающим на представителей женского рода, в то время как элемент –groom используется для идентификации мужского рода);
   
3. суффиксы способны присоединяться к основе любой части речи, способствуя нередко появлению нового частеречного образования;
   
4. особой разновидности суффиксального способа словообразования является нулевая суффиксация: например в русском языке в лексеме «ржавый» таковым будет элемент – ржав’. Если провести аналогию по данному явлению в английском языке, то по своей сути указанному феномену будет близок процесс так называемой «обратной формации» - back formation, под действием которого основа слова становится короче, выделяется новый морф и, следовательно, появляется новый корень с тем же значением. Это явление характерно, как правило, для глаголов и его рассмотрение не является целью настоящей статьи [5, с. 188].
   

В своей книге «Имя существительное» Чеботарева Н.Е. относит к суффиксам такие самостоятельно функционирующие в языке слова, как craft, man,worth и другие [9, с. 44 – 55].

Между тем, кажется неправомерным относить данные слова к суффиксальным элементам, т.к. они не выражают общекатегориального значения, остаются самостоятельными лексемами в языке.

Таким образом, можно выделить особую группу суффиксов, которые по нашему мнению, не являются таковыми в языковом понимании данного словообразовательного элемента: в лингвистической литературе их иногда относят к полусуффиксам, или к полусвязным морфемам, что, на наш взгляд ошибочно. Полусвязной может быть морфема, омонимичная служебным словам, не имеющим собственных лексических значений и служащих для понимания отношений слов в предложении [2]. Приведенные же примеры – это самостоятельные части речи, т.к., согласно «Словарю лингвистических терминов» Розенталя Д.Э., служебные слова – это слова, не являющиеся названиями предметов, признаков, процессов, служащие для выражения отношений между явлениями действительности, названными знаменательными словами, и употребляющиеся только в соединении с последними. Такие слова, как правило, неизменяемы, морфологически нечленимы, со стороны фонетики характеризуются отсутствием ударения (т.к. являются проклитиками или энклитиками). К служебным словам относятся: предлоги, союзы, частицы, связки [7, с. 606 - 607]. Таким образом, представленные примеры не являются частицами речи и, следовательно, не могут быть полусвязными морфемами.

Следовательно, если суффикс – это словообразовательный элемент, часть слова, стоящая за корнем, придающая определенное значение слову сравнительно с другими однокоренными словами и изменяющая принадлежность к исходной части речи [1, 912; 5, 600], то к какому словообразовательному средству не относятся представленные суффиксы.

Анализ словарных статей лексем, содержащих противоречивые суффиксальные морфемы в толковых словарях, доказал, что слова с указанными элементами - результат словосложения, а не аффиксации. Так как словосложение - это образование новых слов путем объединения в одно целое двух и более основ, которые представляют собой части слов, где содержится лексическое значение и которые остаются, если отнять окончание и формообразующий суффикс [7, с. 291, 477].

Литература.

1.	Macmillan school dictionary/ Editorial director William D/ Halsy/ Macmillan Publishing Company New York Collier Macmillan Publishers London, 2001.
2.	dia.org/wiki
3.	Лексикология английского языка: учеб. пособие для студентов/ Г.Б. Антрушина, О.В. Афанасьева, Н.Н. Морозова. – 5-е изд., стереотип. – М.: Дрофа, 2005.
4.	Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений/ Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. – 4-е изд, дополненное. – М.: Азбуковник, 1999.
5.	Русский язык: Учеб. для студ. высш. пед.учеб. заведений/ Л.Л. Касаткин, Е.В. Клобуков, Л.П. Крысин и др.; Под ред. Л.Л. Касаткина. – М.: Издательский центр «Академия», 2001.
6.	Словарь иностранных слов. – СПб.: ООО «Виктория плюс», 2004.
7.	Справочник по русскому языку. Словарь лингвистических терминов / Д.Э. Розенталь, М.А. Теленкова. – М.: ООО «Издательский дом «ОНИКС 21 век»: ООО «Издательство «Мир и Образование», 2003.
8.	Толковый словарь русского языка: В 4 томах. Т.4/ Под ред. проф. Д. Ушакова. – М.: ТЕРРА, 1996.
9.	Уроки английской грамматики: Имя существительное/ Н.Е. Чеботарева. – М.: Высш. шк., 2004.

Нешина М.А.

Особенность научной прозы в трудах американских и русских лингвистов.

Научный стиль широко используется в современной практике, поскольку в мире, вступившем в фазу постиндустриального общества, наука развивается бурными темпами, происходит взаимообмен между учеными разных стран, постоянно осуществляются переводы научной литературы.

Научный стиль обслуживает сферу науки, т.е. сферу человеческой деятельности, функцией которой является выработка и теоретическое осмысление объективных знаний о действительности. Следовательно, общество предъявляет определенные требования языку данной области, и эти требования обусловлены следующими объективными особенностями: развитие точных методов исследования, коллек­тивный его характер, специфика научного мышления, стремление науки оградить себя от проникновения не­научных методов познания.

Стиль научных произведений определяется их содержанием и целями научного сообщения. Содержанием научных произведений являются идеи и факты, законы и категории, открытые учеными. Вследствие этого любое произведение научной прозы направлено на то, чтобы по возможности точно и полно объяснить факты, показать причинно-следственные связи между явлениями, выявить закономерности исторического развития и так далее.

Все вышеперечисленное обусловливает важнейшие стилевые особенности языка науки — обобщенность, отвлеченность, логичность и объективность [6. С. 183]. Обоб­щенность и отвлеченность языка научной прозы обусловлены спецификой научного мышления. Логичность вытекает из интеллектуального характера научного познания и является важной особенностью языка науки. Она выражается в предва­рительном продумывании сообщения, в монологичес­ком характере и строгой последовательности изложе­ния.

Именно указанные дискурсивные параметры организуют в систему все языковые средства, формирующие рассматриваемый функциональный стиль, и определяют выбор лексики в произведениях научного стиля.

Необходимо также отметить, что произведения научной прозы не лишены культурной составляющей.

На сегодняшний день английский язык является практически международным языком науки: на нем проводятся конференции и семинары, публикуются учебники и сборники авторов разных стран. В связи с этим интересно проследить насколько варьируются параметры научного стиля, на первый взгляд официальной и лишенной личностного авторского компонента системы, в англоязычных работах отечественных и зарубежных лингвистов.

Прежде всего, приведем ряд стилеобразующих черт научного дискурса, принятых в англоязычной культуре.

Лексику научной речи английского языка, как и любого другого, составляют три основных пласта: термины, общенаучные слова и общеупотребительные слова [4. C. 27].

Насыщенность терминами является одной из определяющих характеристик научно текста. В среднем терминологическая лексика обычно составляет 15-25 процентов от общей лексики, использованной в работе. Термины, воплощая в себе основные особенности научного стиля, предельно соответствует информативным и воздействующим задачам науч­ного общения. Терминологическая лексика дает возможность наиболее точно, четко и экономно излагать содержание данного предмета и обеспечивает правильное понимание существа трактуемого вопроса.

Остальной лексический состав характеризуется тем, что слова употребляются либо в основных прямых значениях, либо в обобщенных значениях, но не в экспрессивно-образных.

Английские научные произведения обнаруживают также целый ряд морфологических особенностей.

Во-первых, стремление к указанию на реальные объекты, к оперированию вещами приводит к преобладанию в английском научно стиле именных структур, к характерной для него номинативности [7. С. 103]. В научных текстах очень часто номинализируются опи­сания процессов и действий. В связи с этим, функция реального описания дей­ствия передается именем существительным, а глагол в предложении становится лишь общим обозначением действия, своего рода «оператором» при имени. Преобладание в научном стиле именных, а не глагольных конструкций дает возможность большего обобщения, устраняя необходимость указывать время действия.

Стремление к номинативности приводит также к замене наречий предложно-именными сочетаниями.

Именной характер научного стиля – типичная его черта, и это объясняется наличием в данном стиле качественных характеристик предметов и явления. Кроме того, частое употребление в научном стиле имен существительных в сочетании с прилагательными в функции определения объясняется краткостью такого сочетания и высоким информативным весом именных форм, что чрезвычайно важно для научного изложения, цель которого – сообщить читателю большое число предметных значений в более компактной форме [3. С. 98].

Подобному информативному и содержательному принципу изложения материала подчиняется синтаксическая структура предложений. Следовательно, она отличается стройностью, полнотой и по возможности стереотипностью. В числе общих черт синтаксиса научных произведений можно назвать такие, как обобщенно-отвлеченность, безличность выражения, синтаксическая компрессия, стремление к выработке стандартизированных структур, линейность изложения и др.

Стремлением к объективной обобщенности и отвлеченности без указания на субъект действия объясняет широкое использование в научном стиле пассивных конструкций [1. С. 264].

В связи с последовательностью и до­казательностью научного изложения наблюдается также повы­шенное использование союзов, двойных союзов и союзных слов, а также причинно-следственных союзов и логи­ческих связок типа since, therefore, it follows that, so, thus, it implies, leads to, results in, etc.

Анализ английских текстов научной тематики (Non-count Noun Determiners; Noun: Article determination.), авторами которых являются американский лингвист Джозеф Галассо и русский лингвист Блох М. Я., выявил следующие тенденции в реализации научного англоязычного дискурса.

1. При изучении сравнительной частоты употребления терминов в названных научных трудах было обнаружено, что количество терминов от общей лексики составляет 20% как у русского, так и у американского лингвиста.
   

При этом в статье М. Я. Блоха это количество достигается через употребление разнообразных лингвистических терминов, таких как: article, collocation, referent, determiner, morphology и т.д. В статье Джозефа Галассо указанное количество набирается рекуррентным введением одних и те же терминов: determiner, noun, complement, plural (singular) number, constituent, paradigm и т.д. Таким образом, оперируя различными терминами, оба автора стараются быть максимально конкретным, но при этом используют различные средства.

2. Активное использование номинативности, как особенность научной прозы, выявляется как в работе русского, так и американского ученого. Однако количество субстантиватов у М.Я. Блоха насчитывается в два с половиной раза больше чем у Дж. Галассо.
   

Анализ частотности употребления частей речи вскрыл различия в употреблении личных форм глагола: в работе американского лингвиста преобладают личные формы глагола, тогда как у русского лингвиста доминируют безличные или неопределенно-личные обороты.

3. Оба рассматриваемых текста отличаются строго научной тематикой и официальностью: тем не менее более детальный анализ показывает, что частотность в употреблении терминов, субстантиватов, безличных и неопределенно-личных оборотов, в целом, более свойственна работе русского лингвиста, чем американского.
   
4. Преследуя цель донести до читателя информацию в более компактной форме, авторы используют различные языковые средства, что доказывает некоторую субъективность и культурную коннотацию рассматриваемых фрагментов научной прозы.
   

Так, в работах Дж.Галассо преобладают сложные атрибутивные группы, т.е. свернутые опреде­ления, которые указывают на самые различные призна­ки объекта или явления: number sensitive determiner, non-count-noun modification, categorical-based models, noun word class similarity, lexical level subcategory. У М.Я. Блоха большинство предикативных единиц осложнено введением прилагательных, причастий и деепричастий в функции определения: explicitly expressed contrast, concrete individual quality, relatively generalizing functional meaning, specifying-classifying phrases.

5. На уровне синтаксиса выявлены различия в соотношении простых и сложных предложений.
   

Работу М.Я. Блоха отличает пропорциональное использование как простых, так и сложных предложений, в то время как у американского лингвиста преобладают сложноподчиненные предложения в ущерб простым предложениям.

6. Ранее было упомянуто, что научный стиль характеризуется стремлением к синтаксической компрессии, то есть к увеличению объема информации при сокращении объема текста, но разница в работах анализируемых авторов проходит не в степени компрессии, а в характере этого механизма.
   

У Дж. Галассо компрессия, в основном, отражается на структуре словосочетаний, а именно в частом введении инфинитивных, герундиальных, предложных, деепричастных и причастных оборотов. У М.Я. Блоха компрессия проявляется не только в особенностях построения словосочетаний, но и в особенностях структуры предложений: среди сложноподчиненных предложений преобладают предложения только с одним придаточным, тогда как у Дж.Галассо с двумя, тремя и более придаточными.

7. Анализ научных работ американского и русского лингвистов выявил, что обоим авторам свойственна объективно-описательная манера изложения, лишенная эмоциональности и стилистической окраски.
   

Между тем в статьях американского ученого встречаются эмоциональные эпитеты, образные и фигуральные выражения, риторические вопросы и другие стилистические приемы, оживляющие повествование и более относящиеся к разговорному стилю или художественной речи: Non-count Noun Determiner: Where is feature?; to place a greater emphasis; somewhat less important pole, it may have more to do with agreement, let’s pause here and examine, as a final verdict, let’s flash this out; I believe. Ни одного подобного случая стилистической вольности в научном материале русского ученого встречено не было.

Таким образом, особенности научного стиля, принятые в международной дискурсивной практике, проявляются в неодинаковой степени в трудах ученых из разных государств, несмотря на единый язык научной коммуникации.

Отмеченные различия, на наш взгляд, обусловлены тем, что стилеобразующие параметры научного стиля, несмотря на его категоричность и универсальность языкового оформления, варьируются в зависимости от культуры, в которой проживает и ведет коммуникацию автор научного труда.

Литература.

1. Арнольд И. В. Стилистика: Современный английский язык. – М., 2002.
   
2. Ахманова Г.И., Богомолова О. И. Теория и практика английской научной речи. – М., 1987.
   
3. Гальперин Л.Р. Стилистика. – М., 1998.
   
4. Гореликова С.Н. Природа термина и некоторые особенности терминообразования в английском языке // Вестник. – М., 2002.
   
5. Наер В.Л. К описанию функционально-стилевой системы современного английского языка // Вопросы языкознания. – М., 1981.
   
6. Разинкина Н.М. Функциональная стилистика английского языка. – М., 1990.
   
7. Рябцева Н. К. Научная речь на английском языке. – М., 2002.
   
8. Стрелковкий Г. М., Латышев Л. К. Научно-технический перевод. – М., 1994.
   
9. Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология. Вопросы теории. – М., 2003.
   
10. Чиркова Н. В. Английский язык (научный стиль). – Ульяновск, 1991.
    

Саитова Д.А.