В. П. Крючков Рассказы и пьесы
| Вид материала | Рассказ |
Содержание4. Рассказ "Ионыч" Дмитрий Ионыч Старцев. Испытание любовью. "А хорошо, что я тогда не женился". |
- А. П. Чехов Рассказы, пьесы «Вишневый сад», «Чайка», «Три сестры»; И. А. Бунин Рассказ, 11.93kb.
- А. П. Чехов Рассказы: Ионыч, Человек в футляре, Крыжовник, Олюбви, Палата № Пьесы:, 23.02kb.
- М. горький, его рассказы и пьесы весной 1898 года в Петербурге вышли два небольших, 233.33kb.
- Список литературы для чтения летом, 11 класс, 17.7kb.
- Очень короткое предисловие, 2508.89kb.
- Список литературы для чтения в 11 классе, 143.07kb.
- Урок для обучающихся 2-х классов, 81.4kb.
- Утиная охота Духовный смысл пьесы, 126.52kb.
- Н. В. Гоголь Произведение : «Ревизор» Вид урок, 185.85kb.
- Редколлегия: В. М. Плоских, М. А. Рудов, > Л. В. Тарасова Чабыт. Порыв: Литературный, 5406.09kb.
4. Рассказ "Ионыч"1: многоуровневость конфликта
"Не успокаивайтесь, не давайте усыплять себя! Пока молоды, сильны, бодры, не уставайте делать добро" А.П. Чехов
"Самые образованные и талантливые", или Семья Туркиных. "Дьячковский сын":
Дмитрий Ионыч Старцев. Испытание любовью. "А хорошо, что я тогда не женился".
"И машет платком…"
После перелома в творчестве А.П. Чехова, произошедшего в 1887-1888 годах, во многом меняется поэтика и стилистика, тон чеховских рассказов. В них по-прежнему смешное и грустное, как и в самой жизни, уживается рядом, но смешное приобретает печальный, грустно-философский характер. Возрастает роль притчевого начала, снижается роль начала анекдотического. Иным – менее динамичным, неожиданным, но более плавным и спокойным становится сюжет, возрастает внимание к внутреннему миру персонажей, к оттенкам их переживаний. Проза Чехова становится более психологичной, причем психологизм эволюционирует от внешнего ("мимического") к "внутреннему", цель которого – непосредственное изображение психологических процессов, происходящих во внутреннем мире персонажей.
Сюжет рассказа "Ионыч" прост - это история несостоявшейся женитьбы Дмитрия Ионыча Старцева. Сюжет, как и в пушкинском "Евгении Онегине", строится вокруг двух признаний в любви: вначале он признается ей в любви, делает ей предложение, но ему решительно отказывают. А спустя несколько лет она, поняв, что лучшей встречи в ее жизни не было, говорит ему о своей любви, но теперь уже он выслушивает ее равнодушно: "А хорошо, что я тогда не женился", - думает он.
Фактически же рассказ - это история всей жизни героя, прожитой бессмысленно. Это история о том, как неплохой человек с добрыми задатками превращается в равнодушного обывателя. Кто виноват в этом превращении? Среда, окружающая действительность? Но это был бы самый легкий ответ…
Название этого рассказа – как бы сжатая пружина, которая, развертываясь, определяет эволюцию, стратегию развития героя рассказа – Ионыча. В начале же рассказа он – Дмитрий Ионыч Старцев и пути его становления могли быть различными. Имя Дмитрий с его твердыми согласными содержит в себе активное волевое, действенное начало, способность к сопротивлению обстоятельствам, в перспективе – другую эволюцию, не ту, что дана в рассказе; имя Дмитрий выражает другое начало в Ионыче, живую часть его души – ту, что герой впоследствии утратил. В частности, поэтому Чехов не выбирает имя в качестве названия рассказа. То, что Чехов назвал свой рассказ "Ионыч" - по конечной, итоговой в рассказе ситуации, придает некую неотменимость, предопределенность именно такой (а не иной) эволюции образа. В конце концов Старцев становится своим среди обывателей, таким же обывателем, как и другие (еще и во много раз хуже), а потому и называют его просто, по-свойски - Ионыч. Но название выражает не только отношение обывателей к герою, но и авторское отношение (это автор дал название произведению): оно звучит как своего рода название-упрек, название-обвинение главному герою рассказа, герою-деятелю, ответственному за свои поступки и свой выбор. Ответственному перед автором и перед читателем.
Говорящей является и фамилия персонажа – Старцев, которая заключает в себе перспективу преждевременного старения души Ионыча.
"Самые образованные и талантливые", или Семья Туркиных1
События происходят в губернском городе С. Чтобы дать представление о здешней жизни, писатель знакомит нас с семьей Туркиных, "самой образованной и талантливой" во всем городе, по мнению местных жителей. Чехов доверяет читателю и, как всегда, избегает прямых оценок. Но, постепенно узнавая членов этой семьи, мы понимаем, как они, в сущности, бездарны и скучны: весь талант Ивана Петровича заключается в том, что он говорит "на своем необыкновенном языке, давно уже вошедшем у него в привычку: большинский, недурственно, покорчило вас благодарю..." Жена Ивана Петровича, Вера Иосифовна, пишет романы, которые изображают то, чего нет и не может быть в действительности. Одна выразительная деталь помогает понять цену этих писаний: "Когда Вера Иосифовна закрыла свою тетрадь, то минут пять молчали и слушали "Лучинушку", которую пел хор, и эта песня передавала то, чего не было в романе и что бывает в жизни". Начало романа Веры Иосифовны – "Мороз крепчал" – стало после чеховского рассказа синонимом литературного штампа, пошлости. Дочь Туркиных - Екатерина Ивановна (родители зовут ее "Котик") собирается стать пианисткой, однако ее "исполнительская манера" не свидетельствует о наличии у нее таланта и изображается автором с явной иронией: "ударила по клавишам", "Ударила изо всей силы", "упрямо ударяла все по одному месту". Словно речь идет не об искусстве, а о какой-то тяжелой и бессмысленной работе, цель которой - "вбить клавиши внутрь рояля".
Годы не меняют семью Туркиных. С годами так же шутит Иван Петрович, он застыл не только духовно, но и физически: прошло время, но "Иван Петрович нисколько не постарел, не изменился и по-прежнему все острит и рассказывает анекдоты"; так же читает свои романы Вера Иосифовна, так же играет на рояле Екатерина Ивановна. Они похожи на механических заводных кукол и их запрограммированность, заведенность, бесконечная повторяемость в конце концов вызывают раздражение. Но если самые талантливые люди в городе такие, то какими же должны быть остальные?
Дан в рассказе и собирательный портрет остальных жителей города: "пока с обывателем играешь в карты или закусываешь с ним, то это мирный, благодушный и даже неглупый человек, но стоит только заговорить с ним о чем-нибудь несъедобном, например о политике или о науке, как он становится в тупик или заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти".
"Дьячковский сын": Дмитрий Ионыч Старцев
И вот в "губернский город С." - в эту провинциальную тину, попадает герой рассказа, молодой врач Дмитрий Ионыч Старцев. Бедный разночинец, "дьячковский сын", он молод, полон сил, энергии, увлечен работой, даже в праздники не имеет свободного времени. Ему ничего не стоит пройти до города 9 верст ("своих лошадей у него не было"). В его душе звучит музыка (идя в город, он напевает романс "Когда еще я не пил слез из чаши бытия..."). Как и всякий молодой человек, он полон ожиданий любви и счастья.
Дмитрий Ионыч Старцев - обычный, средний человек, в начале рассказа – скорее чеховский герой-интеллигент, образованный, исповедующий возвышенные идеалы, испытывающий раздражение против окружающих его обывателей, людей смертельно скучных и пустых. Он чувствует себя одиноко среди жителей города С., в беседах с дочерью Туркиных - Екатериной Ивановной (Котиком, как зовут ее родители) жалуется на пустоту окружающих его людей. Но далее, чисто чеховский сюжет, начинается испытание героя временем, бытом. Легко быть рыцарем на час, но труднее постоянно противостоять быту, влиянию среды, пошлости жизни. Старцев же не был человеком сильных страстей, выдающейся личностью, он был взят Чеховым из самой гущи жизни. И противостояние Старцева миру обывателей было внешним, поверхностным, недолгим. Стремление к сытости, покою и накопительству оказалось сильнее. Куда-то выветрилось, испарилось все живое, что в молодости волновало его.
Повествуя о своем герое, Чехов не показывает "диалектики души", смены чувств, эмоций и настроений, крайне редко он использует внутренний монолог. Он часто заостряет внимание на одной детали, которая убедительно характеризует героя, его эволюцию. Через емкие детали передается в рассказе процесс превращения Старцева в Ионыча, процесс утраты героем своего собственного имени, человеческой личности. Такой повторяющейся деталью, лейтмотивом является указание на способ передвижения доктора по ходу развития сюжета: "шел пешком не спеша (своих лошадей у него не было)" (гл. I). Эта фраза в начале рассказа звучит пока еще как простая констатация факта, она лишена оценочности; "у него уже была своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке" (гл. II). Здесь уже - в этой скрытой иронии - видна авторская оценка персонажа и его эволюции: для Ионыча в одном ряду оказываются "своя пара лошадей и кучер Пантелеймон", в герое рассказа набирает силу бездушие, чувство собственника, владельца всего, что можно купить, оплатить, и все это сопровождается помпезностью ("бархатной жилеткой", а впоследствии и "бубенчиками"); "потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на паре, а на тройке с бубенчиками, и возвращался домой поздно ночью. Он пополнел, раздобрел и неохотно ходил пешком, так как страдал одышкой. И Пантелеймон тоже пополнел…" (гл. IV). Иронический эффект здесь возникает, в частности, из-за того, что причина и следствие меняются местами: страдал одышкой Ионыч именно от того, что перестал ходить пешком, а не наоборот. Кучер Пантелеймон здесь - "двойник" Старцева, в нем (как в вещи) отражается его хозяин и он изменяется вместе со своим хозяином, тягостное впечатление от эволюции Ионыча усиливается.
Прежде обыватели чувствовали в Старцеве что-то чужое и звали его за спиной "поляк надутый". Теперь же его по-родственному, по-свойски зовут "Ионыч". Жалуясь на окружающую среду, он мирится с нею. Его интересы становятся такими же, как и интересы других обывателей: он охотно играет по вечерам в карты, а придя домой, с удовольствием считает деньги, полученные от больных. У него уже появилось имение, два дома в городе и он присматривает третий.
Чеховский рассказ - о духовной деградации человека. Итог его жизни: "Он одинок. Живется ему скучно, ничто его не интересует: он равнодушен и к красоте природы, и к страданиям людей: покупая очередной дом, проходит без церемонии "через все комнаты, не обращая внимания на неодетых женщин и детей, которые глядят на него с изумлением и страхом" ."Прошло несколько лет. Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову. Когда он, пухлый и красный, едет на тройке с бубенчиками и Пантелеймон, тоже пухлый и красный, с мясистым затылком, сидит на козлах, протянув вперед прямые, точно деревянные руки, и кричит встречным "Прррава держи!", то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог". Сюжет рассказа выстроен ретроспективно, и о прошедших событиях говорится в прошедшем времени. Само по себе повествование в прошедшем времени отдаляет событие, делает его менее актуальным для читателя в эмоциональном отношении. Но это как раз картины, где описан молодой Дмитрий Ионыч Старцев, полный надежд и счастливых ожиданий. Итог же рассказа (Ионыч на тройке с Пантелеймоном) описан в настоящем времени, что максимально приближает изображаемое к читателю. Это настоящее как бы замирает, застывает на веки – дальнейшее движение жизни уже невозможно, в будущем это настоящее может только повторяться ("мгновение" остановилось, - и оно антиэстетично). На замкнутость, бесконечную повторяемость финала прямо указывают и слова - "картина бывает внушительная" (то есть часто бывает). Идеей многократной, безысходной повторяемости "внушительной картины" заканчивается сюжетная линия Ионыча. Далее мы увидим, что идеей многократной безысходной повторяемости завершается и сюжетная линия Туркиных.
Испытание любовью. "А хорошо, что я тогда не женился"
По традиции, сложившейся в русской классической литературе (и в творчестве самого А.П. Чехова), испытание героя любовью убедительнее всего помогает раскрыть его истинную суть. Дмитрий Старцев оказывается неспособным к сильной любви. Старцева восхищает в Екатерине Ивановне (Котике) ее начитанность, она кажется ему умной, интеллигентной. Однако любовь, едва возникнув, уже пугает его. "К чему поведет этот роман? - размышляет он, получив записку от Котика. - Что скажут товарищи, когда узнают?" И – далее – важное для характеристики героя размышление: "А приданого они дадут, должно быть, немало", - думает влюбленный молодой человек. Предложив "руку и сердце" и получив отказ, Старцев страдал... ровно три дня. "Потом, иногда вспоминая, как он бродил по кладбищу или как ездил по всему городу и отыскивал фрак, он лениво потягивался и говорил: "Сколько хлопот, однако!" Не случайно сопровождает эту вялую любовь и мотив увядания природы: "Приближалась осень, и в старом саду было тихо, грустно и на аллеях лежали темные листья. Уже рано смеркалось". Его любовь – на фоне такого пейзажа – безнадежная, мелкая, робко-практичная. Но, какая бы она ни была, она одна могла быть для героя рассказа спасительной.
И вот через несколько лет Дмитрий Ионыч Старцев вновь встречает Екатерину Ивановну, приехавшую в родной город из Москвы, где она училась в консерватории. Неизменной осталась среда, жизнь и быт семьи Туркиных, но изменились главные герои рассказа. Герой утратил полное имя, а вместе с ним и полноту жизни, свою человеческую индивидуальность: ужин в клубе, деньги, которые его раньше не интересовали, стали смыслом его жизни. Героиня стала более зрелой, серьезной, реально оценивающей жизнь и свои возможности ("Я такая же пианистка, как моя мама писательница..."). У нее осталась лишь одна иллюзия, с которой ей тоже приходится расставаться, - это любовь Старцева. Пейзажный фон их последнего свидания тяжел, мрачен: "Они пошли в сад и сели там на скамью под старым кленом, как четыре года назад. Было темно". "Было темно", - очевидно, красота ночной природы для героя стала закрытой. Это он ее такой - темной - видит. Во время первого - несостоявшегося - свидания на кладбище, когда в душе его было светло, светлой, таинственной, загадочной и поэтичной была и природа. Слово "темно", "темный", кстати, повторяется во второй половине рассказа несколько раз: "темный дом и сад" Туркиных.
Темно и в душе Ионыча. Лишь на миг "затеплился огонек", стало жаль любви, утраченного счастья, и, словно при свете этого огонька, вдруг раскрылась пошлость его бессмысленной жизни. "Стареем, полнеем, опускаемся... жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей... Днем нажива, а вечером клуб, общество картежников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. Что хорошего?" - жалуется он. Но тут же "Старцев вспомнил про бумажки, которые он по вечерам вынимал из карманов с таким удовольствием, и огонек в душе погас". Ему уже не жаль молодости, любви, несбывшихся надежд. "А хорошо, что я тогда не женился", - думает он.
На первых страницах романа голос Старцева звучал иначе: "О, как мало знают те, которые никогда не любили! Мне кажется, никто еще не описал верно любви, и едва ли можно описать это нежное, радостное, мучительное чувство..." Но теперь для Ионыча умерло все, умерло даже его единственное поэтическое воспоминание. "И когда, случается, по соседству за каким-нибудь столом заходит речь о Туркиных, то он спрашивает: "Это вы про каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?" Наверное, ничто так не характеризует героя, как предательство самого себя, опошление и забвение самой светлой страницы его жизни - любви. Дмитрий Ионыч стал уже частью того самого мира, который он на словах отвергает. Герой страшится любой перемены – он принял правила игры и внутренне доволен своим нынешним положением.
В рассказе важную роль играет пейзаж. На первый взгляд, может показаться лишним, не связанным с основными событиями эпизод на кладбище, где Старцев напрасно ожидает свидания: "На первых порах Старцева поразило то, что он видел теперь первый раз в жизни, и чего, вероятно, больше уже не случится увидеть: мир, не похожий ни на что другое, - мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель, где нет жизни, нет и нет, но в каждом темном тополе, в каждой могиле чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную. От плит и увядших цветов, вместе с осенним запахом листьев, веет прощанием, печалью и покоем". Но это описание является поворотным, кульминационным.
В первой и второй главах мы уже видим пустоту, механистичность жизни Туркиных, но пока это все было прикрыто легким покровом поэзии. Поэтическое веяние достигло апогея в эпизоде на кладбище. После него следует сплошная проза жизни, рисующая нам постепенное, но неуклонное очерствление души героя рассказа, превращение его в грубого, жадного "Ионыча" - "языческого бога". Сцена на кладбище - это как бы лебединая песнь той поэзии, которая робко и несмело звучала в сухой и прозаической душе Старцева. По контрасту с ней особенно печально все то, что мы узнаем о Старцеве в дальнейшем.
"И машет платком…"
Однако не только в самом Старцеве кроется причина несостоявшейся любви, несостоявшегося счастья. Его признание в любви Екатерине Ивановне заранее было обречено на неудачу, каким бы красноречивым ни был герой. Дело в том, что у Котика уже была составлена программа жизни (по книгам и вследствие незнания реальной жизни): она отвергает Старцева потому, что жизнь в этом городе кажется ей бесполезной и пустой, что сама она стремится к некой высшей благородной цели, а вовсе не к тому, чтобы стать женой обыкновенного, невыдающегося человека, да еще с таким смешным отчеством: "Сделаться женой - нет, простите! Человек должен стремится к высшей, блестящей цели, а семейная жизнь связала бы меня навеки". Пока жизнь не убедит Котика в иллюзорности этой ее программы, убедить ее невозможно.
Необычно в этом рассказе двойное имя героини: Екатерину Ивановну родители зовут "Котик", причем это второе имя в читательском восприятии закрепляется как основное и даже единственное. Само параллельное употребление этих двух имен не только в речи родителей (для них дочь всегда будет "ребенком-"котиком"), но и в речи авторской их сталкивает, создает иронический эффект: "Котиком" может быть маленькая девочка Катя, но не взрослая женщина Екатерина Ивановна. "Котиком", которая "заметно постарела, прихварывает", героиня остается и через много лет, в финале рассказа: в последнем эпизоде, где она упоминается, она названа по-прежнему Котиком - ничего не меняется в застывшем хронотопе рассказа. И в этом придуманном, инфантильном имени выражается инфантильность, искусственность, оторванность Екатерины Ивановны от жизни живой, подлинной. Придуманное имя, придуманная жизнь…
С годами Котик повзрослела, стала более трезво смотреть на жизнь, стала женщиной с "грустными, благодарными, испытующими глазами". Но другим стал и Дмитрий Ионыч Старцев. Он уже не прекраснодушный романтик, за которого его принимает Екатерина Ивановна: "Какое это счастье быть земским врачом, помогать страдальцам, служить народу. Какое счастье!.. Когда я думала о вас в Москве, вы представлялись мне таким идеальным, возвышенным...", - говорит она, как будто цитируя надуманные книги своей матери. Герои вновь говорят на разных языках. Вновь они не понимают друг друга, они меняются ролями, но непонимание остается. "Ионыч" - это рассказ не только о губительном воздействии среды на человека, но и о человеческом непонимании, разобщенности. Сожалеть об этом приходиться уже впоследствии, когда выясняется, что счастье было так возможно, так близко.
В рассказе "Ионыч" словно звучит голос Чехова, обращенный к читателям: не поддавайтесь губительному влиянию уродливой среды, вырабатывайте в себе силу сопротивления обстоятельствам, не предавайте светлых идеалов молодости, не предавайте любви, не подымите их потом!
Содержание рассказа шире, чем художественное исследование жизни одного, хотя и главного, героя. Грустным послесловием к судьбам других персонажей - семьи Туркиных - автор заканчивает свой рассказ. Финал рассказа безысходен и в то же время пронзительно трогателен (опять эмоциональный контраст, так любимый Чеховым): "А Туркины? Иван Петрович не постарел, нисколько не изменился и по-прежнему все острит и рассказывает анекдоты; Вера Иосифовна читает гостям свои романы по-прежнему охотно, с сердечной простотой. А Котик играет на рояле каждый день, часа по четыре. Она заметно постарела, похварывает и каждую осень уезжает с матерью в Крым. Провожая их на вокзале, Иван Петрович, когда трогается поезд, утирает слезы и кричит:
- Прощайте пожалуйста!
И машет платком".
Такими и остаются персонажи рассказа в нашей памяти: несмотря на внешнее благополучие - несчастными людьми, с неустроенными судьбами. В финале рассказа явственно слышится (благодаря соединительному союзу "и") притчевая интонация, обобщение, бесконечная повторяемость будничной драмы жизни: "И машет платком..." Какая буднично-безрадостная, печально-трогательная, навеки застывшая финальная сцена. По своей пластичности, выразительности, запоминаемости она близка знаменитой немой сцене в "Ревизоре"…
Главный герой рассказа в финале отсутствует – его эволюция завершилась, дальнейшее движение невозможно - возможно только бесконечное повторение одного и того же. Ионыч утратил человеческое начало, намного "превзошел" Туркиных, но не ему дано автором завершить рассказ. Заканчивается рассказ все-таки живыми движениями человеческой души, которые сохранились в Иване Петровиче: в Туркине хоть что-то осталось человечески-печальное, трогательное. Эта нота человечности в конце рассказа делает финал, как это почти всегда бывает у Чехова, не только печальным, безысходным, но и содержит светлую ноту, живое чувство, живую жизнь.
Финал рассказа возвращает нас к его началу (опять кольцевая композиция), где говорится о губернском городе С. и о "самой образованной и талантливой" семье Туркиных: "Когда в губернском городе С. приезжие жаловались на скуку и однообразие жизни, то местные жители, как бы оправдываясь, говорили, что, напротив, в С. очень хорошо, что в С. есть библиотека, театр, клуб, бывают балы, что, наконец, есть умные, интересные, приятные семьи, с которыми можно завести знакомства. И указывали на семью Туркиных как на самую образованную и талантливую". Кольцевая композиция усиливает ощущение замкнутости жизненного круга, невозможности его преодоления, трагичности жизни, придает всей этой грустной истории притчевый характер, поучительный смысл не только для ее участников.
А.П. Чехов – драматург