Аналитический доклад Москва 2002

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 18

1. Взгляд на проблему со стороны науки

1.1. Что было известно

Проблема уровня заработной платы в государственном секторе, а точнее, заработной платы государственных служащих и коррумпированности государственных служащих, как взаимосвязанных факторов функционирования государственного сектора, является предметом рассмотрения сравнительно немногочисленного круга работ. Эти работы условно можно разделить на два типа. Первый тип, который и будет основным в последующем обзоре, - это работы, посвященные общим принципам влияния зарплаты на нормативное и оппортунистическое поведение государственных служащих и их коррупционное поведение. Работы второго типа более многочисленны – это работы, в которых рассматривается конкретный вид той или иной деятельности и в рамках этой деятельности изучается связь между коррупционным поведением государственного служащего (чиновника) и уровнем его зарплаты. В данном обзоре мы не будем рассматривать эти работы (их анализ содержится практически в любом обзоре работ по коррупции), укажем лишь на следующие области: коррупция среди налоговых инспекторов, коррупция среди полицейских, коррупция среди сотрудников экологических служб и коррупция при проведении аукционов. К этой же сфере примыкает такая тематика, как коррупция среди преподавателей учебных заведений и среди медицинского персонала.

Вернемся к первой группе работ. В современной экономической литературе рассматриваются, по крайней мере, три основных подхода к оценке влияния заработной платы на эффективность поведения оплачиваемого экономического агента:

1) максимизация индивидуальной функции полезности, соизмеряющей уровень усилий и его оплату;
2) сравнение данной и альтернативной зарплаты, например, в другом секторе;
3) понятие «справедливой» зарплаты с точки зрения индивидуальных либо коллективных норм.

Подобные концепции рассмотрены в классических работах (Akerlof, G. and Yellen, J., 1986; Shapiro, G. and Stiglitz, J., 1984). Но есть и специальные работы, посвященные коррупции и зарплате, на них мы и будем базироваться.

Специфика проблемы коррупции и зарплаты в том, что коррупционные действия требуют экономической активности с одной стороны, а с другой – наказуемы как нелегальная экономическая деятельность. Поэтому лицо, совершающее коррупционную сделку, принимает во внимание как основную (легальную) зарплату, так и нелегальные доходы от коррупции и возможные (вероятные) издержки в виде наказания. Одной из центральных работ, в которой рассматриваются проблемы соотношение заработной платы государственных служащих и коррупции, представляющей в некотором роде удачное сочетание теоретического и эконометрического подходов, является работа (Van Rijckeghem, С. and Weder, В., 1997), которая будет рассмотрена далее. Наряду с теоретическими и эконометрическими работами следует указать также на работы по экспериментальной экономике, в которых в «игровой ситуации» исследуются проблемы заработной платы и коррупции.

Прежде чем перейти к детальному рассмотрению этих работ, выделим центральную проблему, стоящую перед исследователями: способна ли «высокая» заработная плата в государственном секторе предотвращать (в той или иной мере) коррупцию?

Как указывают практически все авторы работ, посвященных проблеме "зарплата–коррупция" при обсуждении проблем, связанных с коррупцией, важность адекватного вознаграждения, способного обеспечить честность, является общепризнанной. Однако вопрос об оптимальных государственных выплатах или их эффективности с точки зрения издержек не был решен, и в ряде недавно опубликованных работ выдвигается предположение, что обеспечение честности государственных служащих может оказаться непомерно дорогим.

В этих моделях в духе «модели отлынивания» (shirking model) Шапиро и Стиглица (Shapiro and Stiglitz, 1984), основанных на работе Беккера и Стиглера (Becker and Stigler, 1974), предполагается, что государственные служащие максимизируют ожидаемый доход (мы будем называть это своекорыстным поведением (self-interested behavior)). Коррупционное поведение в случае обнаружения подвергается наказанию, вплоть до увольнения коррупционера, поэтому те чиновники, чья заработная плата выше (а значит, выше возможные потери), менее склонны к коррупции. В условиях, когда высок уровень взяток или малы вероятность обнаружения и штрафы, из этих моделей следует, что заработная плата, элиминирующая коррупцию, должна быть довольно высокой. Следовательно, с точки зрения издержек, для правительства может быть эффективнее выплачивать «капитуляционную заработную плату» (заработную плату, меньшую резервного уровня, привлекательного только для нечестных), чем повышать ее до высокого уровня, необходимого для предотвращения коррупции (Besley and McLaren, 1993).

Более того, штрафы всегда могут быть установлены на достаточно высоком уровне, и, следовательно, нет необходимости в увеличении заработной платы. Расширения этих моделей, допускающие множественные коррупционные равновесия, в основном дают те же самые результаты (политика относительно заработной платы может оказывать некоторое влияние в зависимости от параметров).

В работе Ван Рийкехема и Ведер, которая далее подробно рассматривается, «Искушение коррупцией: является ли низкая заработная плата государственных служащих причиной коррупции?» (C.Van Rijckeghem and B. Weder, 1997) показывается, что ослабление двух предположений, позволяющее добиться соответствия с общепринятыми взглядами на то, каким образом концепция «справедливости» влияет на поведение государственных служащих и населения в целом, увеличивает значение политики заработной платы. Предположения состоят в следующем: (1) государственные служащие максимизируют ожидаемый доход и (2) вероятность обнаружения коррупционной деятельности не зависит от заработной платы государственных служащих.

Во-первых, поведение государственных служащих может характеризоваться скорее «удовлетворением» предпочтений, нежели их «максимизацией», и, следовательно, они будут коррумпированными настолько, насколько это необходимо для достижения «справедливого» дохода. Другими словами, государственные чиновники могут легко отказываться от коррупционных возможностей, имея соответствующую заработную плату, даже если такое поведение противоречит их собственным интересам. С формальной точки зрения, такое видение ситуации можно промоделировать гипотезой «справедливая заработная плата – усилия» (Akerlof and Yellen, 1986). В данной работе формально доказывается, что в рамках этой гипотезы повышение (или снижение) заработной платы оказывает более сильное воздействие на коррупцию, чем в том случае, когда государственные служащие максимизируют ожидаемый доход, а искоренение коррупции посредством проведения политики заработной платы может оказаться не очень дорогостоящим. Этот взгляд на проблему коррупции разделяют, по крайней мере, некоторые эксперты, как, например, Питер Ли (Peter N. S. Lee), который отмечает: «Проблема заключается не в том, чтобы платить достаточно высокую зарплату для предотвращения коррупции, а в том, чтобы не платить такую низкую зарплату, которая подтолкнула бы к коррупции работника, стремящегося обеспечить себе привычный уровень потребления». Это также согласуется с экспериментальными данными по проверке гипотезы «справедливая заработная плата – усилия» (Fehr et al. 1993).

Во-вторых, заработная плата может оказывать воздействие на интенсивность, с которой общество борется с коррупцией. Танзи (Tanzi, 1998), например, отмечает, что «нереалистично низкая заработная плата всегда стимулирует коррупцию и со временем приводит к тому, что в обществе начинают смотреть на нее сквозь пальцы». Подобным же образом правительство может «разрешать» коррупцию, что хорошо иллюстрируется знаменитой речью Мобуту (Mobutu), в которой он попросил государственных служащих «воровать немного» («Если вы хотите воровать, то воруйте несколько умнее, тоньше. Только в том случае, если вы украдете настолько много, чтобы разбогатеть в одночасье, вас поймают», речь в Киншасе 20 мая 1976 года). Если низкая заработная плата государственных служащих приводит к тому, что общество (включая государственную власть, или более узко, судебную власть) попустительствует коррупции, то в совокупности с нерешительностью правоохранительных органов это приводит к снижению вероятности обнаружения и наказания коррупционеров, а значит, и к увеличению уровня коррупции в стране.

Интересно отметить, что возможность варьировать интенсивность проводимой политики также предполагает, что высокие штрафы могут и не быть эффективной мерой борьбы с коррупцией, если, как отмечается в работе Акерлофа и Йеллена (Akerlof and Yellen, 1986), общество не осуждает государственных служащих, когда наказание представляется «несправедливым». В большинстве случаев общество чувствовало бы себя неловко, наказывая отдельных индивидов, выбираемых почти случайным образом, когда большинство других членов общества совершают те же самые правонарушения».

Что касается эмпирической работы, то вклад рассматриваемой статьи состоит в оценке влияния заработной платы государственных служащих на коррупцию. Хотя определенные детерминанты коррупции, в особенности возможность совершения коррупционного действия и внешний контроль (Ades and Di Tella, 1995; Kaufmann, 1997), исследовались эмпирически, подобных исследований по заработной плате не проводилось, что отчасти связано с отсутствием необходимых данных. Данные о влиянии государственной политики относительно заработной платы в развивающихся странах носят скорее анекдотический, чем статистический характер, но есть некоторые статистические данные по Соединенным Штатам за период с 1970 по 1983 год, и из них следует, что доля государственных чиновников, обвиненных во взяточничестве, отрицательно зависит от разницы между государственной заработной платой и средним доходом «белых воротничков» в частном секторе (Goel and Rich, 1989).

В работе используется массив данных о заработной плате государственных служащих и заработной плате на производстве в развивающихся странах, а также существующий индекс коррупции (подсчитанный Political Risk Services). Эмпирические наблюдения охватывают взаимосвязь между относительными выплатами государственным служащим и коррупцией как внутри стран, так и между различными странами. Регрессия подвергалась различным тестам на робастность, причем особенное внимание было уделено граничным случаям и чувствительности к включению определенных стран. Результаты регрессии проверялись на предмет соответствия модели «справедливой заработной платы» и «модели отлынивания».

Рассмотрим две основные модели поведения (максимизации и удовлетворения) для разработки общей схемы.

Общая схема «Отлынивание – коррупция» в максимизационной схеме, дополненной общественными стандартами

В большинстве работ (см., например, (Becker and Stigler, 1974)) предполагается, что государственные чиновники максимизируют ожидаемый доход. Исходя из этого, сравниваются выгоды от коррупционного поведения и штрафы в случае поимки и наказания. Предполагается, что эти штрафы включают в себя увольнение (при издержках, равных разнице между заработной платой государственного служащего и заработной платой в частном секторе плюс упущенные взятки), а также другие виды наказания. В однопериодной модели выполняется следующее простое соотношение:

EI=(1-P(C))(CB+W_g)+P(C)(W_p-f)),      (1)

где EI – ожидаемый доход, Р – вероятность обнаружения и последующего наказания, С – количество коррупционных сделок (непрерывная переменная), W_g иW_p – заработная плата в государственном и частном секторе, соответственно, В – средний размер взятки, а f – штрафы или сроки тюремного заключения, приведённые к денежному эквиваленту. За исключением С, все переменные и параметры Р(С) предполагаются экзогенно заданными.

В уравнении (1) ожидаемый доход выражен как средневзвешенный доход в случае обнаружения и необнаружения коррупции. Когда коррупция не обнаружена, доход равен доходу от взяточничества - СВ, в дополнение к заработной плате, выплачиваемой государством. Когда коррупция обнаружена, доход равен заработной плате в частном секторе за вычетом штрафов f.

В такой формулировке государственная политика относительно заработной платы оказывает влияние на коррупцию, поскольку штраф включает в себя и потерю работы. Однако высокая заработная плата не является необходимым условием снижения коррупции, если правительство может манипулировать Р(С) и f по своему усмотрению (согласно предположению). Более того, если уровень взяток высок, то эффективность политики высокой заработной платы снижается, это можно показать формально (Беккер и Стиглер исследовали расширенные схемы оптимального стимулирования, включающие в себя распределение облигаций и предоставление прав на пенсии, в результате чего было получено условие, что выплаты служащим правоохранительных органов на протяжении всей жизни должны равняться, а не превышать, сумму, которую они могли бы получить, работая где-то еще).

Возможны некоторые расширения модели. Во-первых, вероятность обнаружения Р, может быть представлена как отрицательная функция от наказания (чтобы учесть увольнение) в соответствии с идеей о том, что «общественный мониторинг» придерживается идеи справедливости. Это могло бы иметь вид отказа государственных служащих от сотрудничества с представителями правоохранительных органов, если штрафы считаются слишком высокими (см. (Akerlof and Yellen, 1986)), или же снисходительного отношения к правонарушителям со стороны судебной власти. Общество может одобрять коррупцию и в том случае, если государственные чиновники низкооплачиваемы - коррупция становится «понятной» (то, считает ли общество размер заработной платы госслужащих справедливым или нет, может отражать бюджетную ситуацию в стране). Исследования, проведенные Канеманом и др. (Kahneman et al., 1986), указывают на то, что (1) снижение заработной платы прибыльными фирмами рассматривается как несправедливая политика даже при высоком уровне безработицы; и (2) снижение заработной платы в результате ухудшения конкурентной позиции фирмы считается вполне приемлемым), также на Р могут влиять взятки, выплачиваемые сотрудникам правоохранительных органов.

Во-вторых, размер взятки В может зависеть от прибыльности взяточничества для взяткодателей, уровня штрафов и вероятности обнаружения.

Учитывая большинство дополнений, мы получаем более общую формулировку:

EI=(1-P(C, f, W_g-W_p))(CB(P, f)+W_g)+P(C, f, W_g-W_p)(W_p-f)     (2)

В этом случае повышение штрафов f теряет способность сокращать коррупцию в силу его воздействия как на правопринуждение (которое становится менее интенсивным), так и на уровень взяток (который повышается). Второй инструмент, Р, выходит из-под прямого контроля государства. Но с другой стороны, заработная плата в госсекторе W_g, приобретает все большее значение вследствие ее влияния на активность правоохранительных органов (возрастающую с увеличением заработной платы).

В этом контексте легко промоделировать возможности получения взяток, приняв допущение, что ожидаемый доход EI максимизируется при ограничении, что С, число коррупционных сделок, приходящихся на одного государственного служащего, меньше или равно числу возможностей, приходящихся на одного государственного служащего О, которое предполагается фиксированным. Это ограничение может быть либо активным ( в этом случае С=О) либо нет, и в этом случае первая производная EI по С дает решение относительно С (Уровень взятки за коррупционную сделку, которая теоретически также связана с возможностями, для простоты предполагается экзогенно заданным и постоянным. Предположение, что возможности постоянны также сделано для простоты и его можно ослабить, приняв идею о том, что бюрократы сами создают возможности для получения взяток). При такой формулировке заработная плата (и P, В и f) воздействует на коррупцию, только если ограничение на возможности не является активным, а воздействие коррупционных возможностей имеет место только при отсутствии эффекта от других факторов.

Справедливая заработная плата и коррупция в схеме удовлетворения

Может оказаться, что индивидуальное поведение не укладывается в рамки оптимизационной модели, приведенной выше. В соответствии с работами по психологии «справедливой» заработной платы (см. обзор (Akerlof and Yellen, 1986)) «рабочие, не получающие справедливой заработной платы […] могут изменить уровень фактически прилагаемых усилий. […] или же восприятие уровня вознаграждения за работу (пересмотрев нематериальные характеристики своей работы)» (Akerlof and Yellen, 1986, р. 257).

Надежные исследования о связи между заработной платой и коррупцией, отражающие соображения справедливости, неизвестны. Однако существуют данные о подобной связи между заработной платой и усилиями, прилагаемыми к работе. Фейр и др. (Fehr et al., 1993) приводят экспериментальные данные, свидетельствующие о том, что заработная плата стимулирует трудовые усилия даже в отсутствие штрафов за отлынивание. Фейр и Тайран (Fehr and Tyran, 1996) проинтерпретировали это в терминах «взаимности», отражающей желание части рабочих наказать работодателей, которые им мало платят. Эксперимент с «потерянным письмом» (см., например, Yezer, Goldfarb and Poppen, 1996) дает возможность предположить, что большая часть населения может быть честной в том смысле, что может оставить возможность воровства неиспользованной. Все это говорит о том, что, по крайней мере какая-то часть государственных служащих способна игнорировать возможности совершения коррупционных сделок, считая, что работодатели обходятся с ними справедливо.

Формально, гипотеза «справедливая заработная плата – усилия» моделируется следующим образом: «уровень прилагаемых усилий является функцией от отношения фактического дохода к «справедливой» заработной плате, или от отношения суммы заработной плата, выплачиваемой работодателем, и нематериального вознаграждения к «справедливой» заработной плате. Согласно такой гипотезе, рабочие измеряют усилия или фактическую заработную плату (например, посредством не денежного вознаграждения за работу), если существует различие между заработной платой и «справедливой» заработной платой. «Справедливую» заработную плату можно определить различными способами: через заработную плату коллег внутри или вне места работы индивида; общественные ожидания; равновесную заработную плату; уровень прожиточного минимума; статус госслужащего и т.д. В данном контексте коррупцию можно рассматривать как нечто аналогичное варьированию нематериального вознаграждения N. С небольшими модификациями, отражающими интересующие нас особенности, модель преобразуется в

e = f(EI/EI*), (3)

где EI и EI* представляют собой фактический и целевой/«справедливый» ожидаемый доход, соответственно.

Для сравнения с «максимизационной» схемой предполагается, что государственные служащие несут наказание за коррупцию в виде увольнения (W_g-W_p), упущенных возможностей коррупции (СВ), а также штрафов (f). Для простоты мы также предполагаем, что вероятность обнаружения Р – это просто число коррупционных сделок (С) помноженное на вероятность обнаружения единичной коррупционной сделки (р). Это предположение существенно упрощает анализ, оставаясь разумной аппроксимацией для развивающихся стран (Когда вероятность обнаружения любой отдельной коррупционной сделки не зависит от их общего числа, вероятность обнаружения по крайней мере одной сделки равняется 1-(1-р)^С. При небольших р (меньше 0.1) и С (меньше 10) это хорошо аппроксимируется выражением рС, используемом в модели. При больших р и С, выражение рС дает завышенную оценку вероятности обнаружения. Следовательно, данная модель неприменима для развитых стран, поскольку для них более характерна высокая вероятность обнаружения. Заметим также, что предположение о фиксированном р следует из возможности существования множественных равновесий, появляющихся в результате того, что ресурсы правоохранительных органов фиксированы (при таких обстоятельствах вероятность обнаружения отдельной коррупционной сделки будет падать с увеличением их общего числа).

Подставляя Р=рС в (1), получаем следующее выражение:

EI=(1-pC)(CB+W_g)+pC(W_p-f).     (4)

Это уравнение лежит в основе последующего анализа. Гипотезой «справедливая заработная плата – коррупция» называется предположение о том, что рабочие выбирают уровень С так, чтобы выполнялось условие EI=EI*.

EI=(1-pC)(CB+W_g)+pC(W_p-f) = EI*.      (5)

Решение С, как мы увидим далее, является функцией от отношения заработной платы в госсекторе W_g к справедливому доходу EI*. Однако EI*, B, p, f, W_g и W_p могут оказаться такими, что не будет существовать такого С, для которого выполнялось бы условие EI=EI*. Когда решения не существует, мы будем считать, что усилия снижаются по сравнению с «нормальным» уровнем, в соответствии с уравнением (3). Включение в модель одновременно и коррупции, и усилий, соответствует фактам, описанным в работах по коррупции («государственный чиновник, который не хочет – или не имеет возможности – воровать, или которому коррупция не приносит достаточно прибыли, может использовать другую стратегию поведения: найти дополнительную работу «по совместительству» (Gould, 1980, p.71)).

Подводя итоги этого исследования, отметим, следуя его авторам, что возможны механизмы, посредством которых концепция справедливости может воздействовать на коррупцию. Разработанная модель предполагает, что взаимосвязь между заработной платой государственных служащих и коррупцией может быть сильнее, а заработная плата, при которой нет коррупции, ниже, чем в моделях, постулирующих своекорыстное поведение (self-interested behavior) (т.е. в моделях отлынивания (shirking models)), особенно при высоком уровне взяток. Этот результат имеет очевидные следствия для политики установления оптимального уровня заработной платы, и в случае, когда государство ставит своей целью максимизацию общественного благосостояния, и когда оно руководствуется эффективностью издержек. Если выполняется гипотеза «справедливая заработная плата – коррупция», то выплата заработной платы, гарантирующей низкий уровень коррупции, не обязательно потребует больших затрат (хотя это будет зависеть от представления государственных служащих о справедливости), а выплата заработной платы, гарантирующей честность государственных служащих, может быть эффективной с точки зрения затрат.

Несмотря на то, что гипотезу «справедливая заработная плата – коррупция» нельзя полностью протестировать – это требует микро-данных относительно среды с высоким уровнем взяток и/или низкой вероятностью обнаружения – в работе все же представлены некоторые эмпирические факты, указывающие на обратную зависимость между коррупцией и заработной платой государственных служащих в разных странах, хотя и не внутри стран с течением времени. Регрессии для выборки из 25 развивающихся стран говорят о том, что увеличение относительных выплат с 1 до 2 связано с улучшением индекса коррупции на 1 пункт. И этот эффект будет тем сильнее, чем сильнее косвенное влияние заработной платы государственных служащих на коррупцию, скажем, посредством улучшения качества работы судебной власти.

В рассматриваемой статье также представлены некоторые слабые доказательства, опровергающие гипотезу «справедливой заработной платы», и подтверждающие гипотезу «отлынивания». Линейная экстраполяция показывает, что не полное искоренение (quasi-eradication) коррупции требует, чтобы относительная заработная плата государственных служащих превышала заработную плату в производственном секторе в 3-7 раз. Это несовместимо с гипотезой «справедливая заработная плата – коррупция», если только государственные служащие не завышают свою оценку. Но это согласуется с гипотезой «отлынивания», в которой уровень взяток низок и/или вероятность поимки высока. В то же время, в работе приводятся данные, указывающие на то, что в разных странах при строгом внешнем и внутреннем контроле уровень коррупции ниже. Этот факт не согласуется с гипотезой «справедливой заработной платы», которая предполагает положительную взаимосвязь вероятности обнаружения и коррупции. Однако эти результаты не окончательны, т.к. поведение, согласующееся с гипотезой «отлынивания», не обязательно исключает гипотезу «справедливой заработной платы», поскольку эти две гипотезы эффективной заработной платы, согласно наблюдениям, эквивалентны при низком уровне взяток и/или высокой вероятности обнаружения и штрафов, когда относительная заработная плата низка (а во многих странах ситуация именно такова).

Однако требуется некоторая осторожность в выводах и при проведении анализа издержек – выгод, основанного на оценках взаимосвязи коррупции и относительных выплат. Во-первых, отсутствие доказательства данной взаимосвязи, основанного на оценках для данных по какой-либо стране, может означать, что результаты по данным разных стран могут отражать ложную корреляцию, несмотря на наши попытки отслеживать остальные факторы. Во-вторых, корреляция между заработной платой государственных служащих и коррупцией не обязательно отражает причинную связь. Тот факт, что коррумпированные страны, как правило, демонстрируют плохое исполнение бюджета и сталкиваются с сильным давлением на бюджет, и что в них бытует мнение, что государственные служащие уже получают достаточный доход за счет коррупции, может привести даже к снижению заработной платы. Тем не менее исследования подтверждают предположение о том, что проведение активной политики заработной платы может помочь в борьбе с коррупцией. Это не означает, что другие инструменты не важны, скорее результаты, полученные данными исследователями, подтверждают тот факт, что укрепление власти закона также противодействует коррупции.

Еще одной принципиально важной работой по исследуемой проблеме, является работа К. Аббинка «Справедливая заработная плата и моральные издержки коррупции» (K. Abbink, 2000). Рассмотрим её основные положения.

Широко обсуждается вопрос, почему, чем выше заработная плата государственных служащих, тем ниже уровень коррупции в их рядах; скорее всего на этот вопрос нельзя дать однозначного ответа. Изменения (относительной) заработной платы вызывают изменения множества других факторов. Таким образом, можно предложить целый ряд причин, объясняющих связь между заработной платой государственных служащих и их коррумпированностью. В первом приближении можно выделить несколько способов объяснения:

 Чем выше относительная заработная плата в государственном секторе, тем больше потери чиновника в случае поимки при совершении коррупционной сделки. Обычно чиновников, пойманных при совершении коррупционной сделки, увольняют с государственной службы, и они вынуждены искать работу в частном секторе.
 Низкая заработная плата в государственном секторе привлекает только некомпетентных или нечестных претендентов, как следствие, получаем неэффективный и непрозрачный коррумпированный административный аппарат.
 В том случае, если государственная должность оплачивается хуже, чем аналогичная должность в частном секторе, моральные издержки коррупции снижаются. Низкооплачиваемые государственные служащие могут счесть взяточничество менее предосудительным, чем чиновники, получающие относительно справедливую заработную плату.

В рассматриваемой работе анализируется, главным образом, последний аспект – влияние справедливого распределения дохода на коррумпированность государственных служащих. Изменения распределения дохода между государственными чиновниками и частным сектором оказывает и непосредственное, и косвенное влияние на моральные издержки коррупции. Непосредственное влияние можно отнести за счет дополнительного дохода, который чиновники получают от взяточничества. Этот эффект может либо уменьшать асимметрию доходов, либо индуцировать еще большую несправедливость, в зависимости от того, выше или ниже заработная плата государственных чиновников по сравнению с частным сектором. Косвенное влияние связано с отрицательными экстерналиями коррупции, которые, как правило, распространяются на все население в целом. Например, рассмотрим налогового инспектора или чиновника – снабженца, который берет взятки. В этом случае все налогоплательщики страдают от коррупции. При прочих равных условиях, увеличение заработной платы государственных служащих увеличивает моральные издержки коррупции, т.к. те, кто страдают от их преступного поведения становятся беднее по сравнению с ними самими.

Напомним, что Ван Рийкехем и Ведер в рассмотренной выше работе (Van Rijckeghem, C. and Weder, 1997) тестировали гипотезу «справедливой заработной платы» и гипотезу «отлынивания». Авторы исследовали проблему искоренения коррупции в том случае, когда заработная плата в государственном секторе равна или даже выше той заработной платы, которую чиновники считают «справедливой». Оказалось, уровень заработной платы, необходимый для искоренения коррупции, должен быть крайне высоким. Авторы проинтерпретировали этот факт как слабое доказательство того, что гипотеза «справедливой заработной платы» не верна. Однако они пришли к заключению, что поскольку нет наблюдений о высокой заработной плате государственных служащих, то имеющиеся данные не позволяют полностью протестировать гипотезу «справедливой заработной платы». Таким образом, авторы вынуждены были делать выводы на основе гипотетической экстраполяции.

В их работе тестируется гипотеза «справедливой заработной платы» в лабораторных условиях. Этот метод позволяет пронаблюдать влияние различных уровней заработной платы в рассматриваемой среде. Более того, можно создать такую среду, которая позволила бы отделить влияние справедливости от других ранее упоминавшихся факторов, таких, например, как отлынивание от работы. Эксперимент строится при использовании одного из вариантов игры с взяточничеством, разработанной в работе (Abbink, Irlenbusch and Renner, 1999), в которой моделировался стилизованный коррупционный сценарий с фирмой и государственным чиновником. В их эксперименте коррупционное поведение порождало отрицательные экстерналии для всех других пар фирм и чиновников в игре. Отличительной особенностью данного эксперимента является то, что ущерб несут пассивные субъекты – работники. Рассматриваются два случая, сильно различающиеся по заработной плате, выплачиваемой работникам, и сравнивая эти два случая, можно идентифицировать влияние представления о справедливости дохода на моральные издержки коррупции.

Уровень коррупции измеряется двумя переменными: средним предлагаемым трансфертом, который измеряет склонность фирм к предложению взяток, и частотой выбора Y, которая определяет, в какой мере принимаемые решения диктуются взятками. Авторы статьи не нашли доказательств того, что высокая относительная заработная плата государственных чиновников приводит к снижению коррупции по соображениям справедливости. Поведение субъектов характеризуется сильным влиянием взаимности, которую можно измерить с помощью корреляции между средним трансфертом и средней частотой выбора Y в парах. На основании этого, авторы приходят к выводу, что соображения взаимности во взаимоотношениях взяткодателя и чиновника, видимо, исключают заботу о справедливости распределения по отношению к другим членам общества. Из этого следует, что от увеличения заработной платы в государственном секторе не следует ожидать снижения уровня коррупции по соображениям справедливости, т.е. экспериментальные результаты подтверждают выводы работы (Van Rijckeghem and Weder, 1997).

Отметим также одну из недавно опубликованных работ, посвященную проблеме общественных норм, коррупции и зарплаты (J.-J. Chang and C.-C. Lai, 2002). Эта работа посвящена специальной проблеме: влиянию различий в уровне зарплаты внутри одной и той же организации на коррупцию в этой организации. Сразу укажем, что эта задача мало исследована и заслуживает специального рассмотрения. Мы не будем уделять ей внимания, поскольку она связана и с проблемой доносительства внутри одной организации, и с проблемой зависти, и с возможностью карьерного роста за счет устранения вышестоящих начальников. Последние проблемы требуют отдельного исследования.

Заключение

Два разобранных выше подхода к исследованию взаимосвязи между зарплатой и коррупцией теоретически демонстрируют один и тот же вывод – коррупция имеет тенденцию уменьшаться при повышении заработной платы служащих. Тем не менее, экспериментальные исследования говорят, что эта взаимосвязь сравнительно слабая и в рамках модельных представлений (и той и другой модели – «максимального дохода» и «справедливого дохода») можно найти этому объяснение. Для того чтобы обеспечить достаточно жесткую связь между повышением зарплаты и сокращением коррупции необходимо, в первую очередь, повысить вероятность наказания, и ввести существенное и относительно недорогое для государства наказание – штрафы, лишение пенсии, и т.п. Кроме того, в рамках «гипотезы о справедливой зарплате» необходима разработка специальных мер, которые могли бы блокировать «общественное мнение», что коррупция в условиях низкой зарплаты является справедливой реакцией бюрократов на несправедливость со стороны государства, поскольку «такая несправедливость» может усиливать различие между реальной и справедливой зарплатой.

Таким образом, и теоретические, и экспериментальные работы подтверждают высказываемое экспертами по борьбе с коррупцией мнение, что увеличение зарплаты может и не оказать существенного влияния на сокращение коррупции, хотя низкие зарплаты, как правило, сопровождаются значительной коррупционной активностью. В частности, относительное понижение зарплаты в государственном секторе может значительно увеличить коррупцию. Только сочетание увеличения зарплаты (или относительного увеличения зарплаты) с комплексом других мер, включая репрессии за коррупционную активность, изменение понятия справедливой и несправедливой зарплаты в глазах общества, введение систем социальных гарантий, как дополнения к зарплате и др. может сыграть существенную роль в сокращении коррупции.

Blog

Аналитический доклад Москва 2002

1. Взгляд на проблему со стороны науки

1.1. Что было известно