Виктор Гламаздин
| Вид материала | Документы |
- Мир высоцкого (1-6) 1 воспоминания виктор Туров, 221.51kb.
- Тенденции рынка Жилищное строительство Сборно-монолитное каркасное домостроение как, 186.41kb.
- Шаубергер Виктор – Энергия воды, 3765.51kb.
- Шаубергер Виктор – Энергия воды, 3745.43kb.
- Бойко Виктор Сергеевич Йога. Скрытые аспекты практики, 4262.99kb.
- Востоков Виктор Секреты целителей Востока, 3821.5kb.
- Регулирование процессов трудовой миграции как механизм повышения сбалансированности, 102.28kb.
- Доклад По истории отечества По теме: Личность в истории, 51.16kb.
- Лозинский Виктор Бонифатович Маринин Виктор Иванович Мишучков Николай Михайлович Музыка, 34.3kb.
- Виктор коновалов против россии примечание: полужирным курсивом текст выделен составителями, 627.09kb.
Молотов (довольным шепотом): - Т-теперь, Лаврентий Павлович, можете вернуться к личным претензиям. Я удовлетворен.
Берия: - Э-э-э-э-э, какие у меня, Славик, могут быть "личные претензии"? Ты о чем? Я всю свою жизнь посвятил победе коммунизма. Ничего личного – только забота о сохранении принципов социалистической законности на базе марксистско-ленинской идеологии. Я по принципиальным соображениям с Хозяином разошелся. Нам сейчас нужен мир. Раны зализать надо. Атомную энергетику развить. Военную технику модернизировать. Бабы должны побольше пушечного мяса нарожать. Только тогда к Ла-Маншу двигать можно. А Хозяин спешит. Чует, что скоро подохнет, и хочет затеять новую мировую войну. Думает, китайцы за него в разборки с империалистами впрягуться. А мне разведка иное доносит.
Молотов (озабоченным шепотом): Что же д-доносит Вам, Лаврентий Павлович, р-разведка?
Берия: - Внедренная в окружение Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая агентура сообщает, что китайцы хуй поклали на сталинские амбиции и ждут от нас только экономической помощи. Мао, тот - так вообще - считает себя прямым наследником Ленина и собирается сделать Китай лидером мирового коммунистического движения.
Молотов (в полный голос): - П-пора им с опиумом завязывать. Т-так и чокнуться недолго.
Берия (хлопает Сталина полотенцем): - А ты, гнус, им все барахло Квантунской группировки отдал, да еще нашего оружия надарил до едрени-фени. А ежели они против нас двинутся?
Сталин: - П-с-с...
Молотов: - И с-со странами народных демократий Хозяин нехорошо обошелся. Н-народ ихний-незлобивый к нам – как к освободителям – с ц-цветами и песнями. На руках н-наших танкистов носили. А мы их – к с-стенке. Даже к-коммунистам-антифашистам досталось.
Берия (пинает Сталина): - Вот скажи ты мне, гнида, какой ты, на хуй, генералиссимус? Сколько армий мы в сорок первом из-за тебя потеряли? Ты, трусливая блядина, тогда на недели с дрисней на очке завис, а мы со Славиком весь тогдашний дурдом разгребали. Мы сутки напролет пахали, не спали, а ты – поносом маялся в сортире и жбанил винище ведрами. Жуков, Конев, Рокоссовский… Русский солдат кровью своей победу ковал, а ты себя генералиссимусом – главным полководцем войны - провозгласил. Какой ты, пиздоплет, генералиссимус, а? Ты – чмошник тупорылый, а не полководец! Ты хуиссимус, а не генералиссимус.
Молотов: - П-правда-правда, Лаврентий Павлович, он – настоящий х-хуиссимус. Х-хуиссимус да и только. Ни дать ни взять – х-хуиссимус.
Берия (хлопает Сталина полотенцем): - Вот твой тезка - Тито – это настоящий орел. Он в одиночку со всей Германией сражался в горах – без оружия, без барахла и жратвы. А ты, хмырь болотный, в сорок восьмом из-за того, что Тито свою братву не хотел в расход по твоей буйной прихоти пускать, с югославами расплевался. А потом удивлялся еще: какого хрена они там с империалистами целуются. А чего им еще остается, когда наши танки из Венгрии, Румынии и Болгарии стволами на Белград смотрят? Тут и черта в зад поцелуешь, лишь бы твою хату снарядом не разорвало.
Молотов (подскакивает к Сталину и стучит ему кулаком по макушке): - З-затеял войну с космополитами, а, кроме моей жены и кучки болтунов из антифашистского комитета, н-никого не тронул.
Берия (наклоняется к уху Сталина): - Действительно, космополитов крушить – дело святое. Да их после всех этих компаний только больше стало. Твоя, усатый хрыч, борьба с космополитизмом – пиздой накрылась. Вот я: взялся за дело по разоблачению врачей-вредителей – и доведу его до конца. А ты, болтун, даже космополитов до стенки довести не смог. Меня фронтовики спрашивают: "И как же это, Лаврентий, получается, что, пока мы на фронте кровь свою проливали, космополиты все теплые места на гражданке заняли?"
Сталин: - П-с-с...
Молотов (подскакивает к Сталину и стучит ему кулаком по макушке): - Д-да уж! К-коли кончать космополитов, тогда – всех. И К-кагановича – в первую очередь. А то во время войны: и п-православных попов обнадежил, и про р-русских героев заговорил, и про Ивана Г-грозного с Петром Великим упомянул, и про К-куликово поле и Чудское озеро тоже вспомнил. А на с-самом деле – попользовался нами, русскими, чтобы в-власть удержать. Кавказская морда!
Берия сердито кашляет и указывает Молотову на покинутый им пост.
Молотов испуганно вздрагивает и бежит обратно к дверному проему.
Берия: - Среди кавказцев, Славик, и великие гении встречаются, между прочим.
Молотов (трусливым шепотом): - Извините, Л-лаврентий Павлович, я не хотел В-вас обидеть.
Берия: - Я не про себя. Про меня после смерти на поминках правду скажут. Я - про Руставели говорю.
Молотов (извиняющимся шепотом): - Извините, Л-лаврентий Павлович, еще раз. В-выдающегося кавказского поэта Руставели, написавшего поэму… м-м-м… поэму "К-кавказский пленник", я тоже никак не х-хотел обидеть.
Берия (прицеливается и шлепает Сталина полотенцем по глазам): - А помнишь, гадина усатая, как в сорок девятом после пышных торжеств в честь твоего импотентного семидесятилетия заставил меня лично считать твои ебаные подарки? Мне потом весь год снились не голые девки, а эти сраные коврики, сраные шкатулки, сраные фарфоровые вазы, сраные полотенца, сраные бутылки, сраные радиоприемники, сраные велосипеды, сраные медовые бочонки, сраные тапочки, сраные кисеты, сраные шкафы, сраные шарфики, сраные ручки, сраные абажуры, сраные патефоны и сраные фотоаппараты с твоими сраными изображениями.
Сталин: - П-с-с...
Из-за сцены:
К лепесткам соловей мой прильнул,
И лесную будя тишину,
Зазвенела трель соловья,
Говоря: "Сулико - это я!"
Берия (уже менее злобно пинает Сталина): - И чего ты, жаба усатая, добился в жизни? Лежишь теперь в говне и ссанье. Все тебя ненавидят, даже - твоя дочь-блядежка Светка, которую уже пол-Москвы переебло. Твой сын Васька – пидор и алкаш. Ты всех сдал. Даже тех, кто тебе был по-собачьи предан. Власик с Поскребышевым страшные пытки терпели, прежде чем раскололись и признались, что ты английский шпион и бывший агент царской охранки. Значит – уважали тебя, верили в тебя, усатого гнуса.
Сталин: - П-с-с...
Молотов: - Т-теоретика из себя корчил, таракан. "Экономические проблемы социализма в СССР" п-писал. "М-марксизм и вопросы языкознания" писал. Я н-ничего в тех книжках не понял. И н-народ не понял.
Берия: - Читал я те книжки. И все понял.
Молотов: - И к-как?
Берия: - Все там – обычный сталинский пиздешь. Корчит из себя умного, а сам – туп, как валенок из Туруханского края.
Молотов: - Х-хорошо сказано, Л-лаврентий Павлович. Остроумно… Т-там вроде кто-то по коридорам шастает. Н-не пора ли нам закругляться, Л-лаврентий Павлович.
Берия крестится. Берет в руки подушку. Душит ею Сталина. Потом возвращает подушку на место и плюет Сталину в лицо.
Молотов: - Н-надо врачей проинструктировать.
Берия: - Их уже проинструктировали. Они приедут второго. Напишут, что Хозяин при смерти, но жив.
Молотов: - Ж-жив!??
Берия: - Надо выиграть время, пока верные части не войдут в Москву. Тогда и объявим о смерти. Числа четвертого-пятого. Тогда уже никто не рискнет мятеж поднимать.
Молотов: - А кто может его поднять? В-василевский? Булганин? Ж-жуков?
Берия: - Знал бы, кто: своими руками удавил бы… Да не бери ты лишнего в голову, Славик. Она тебе еще пригодится, когда схватка за власть начнется. Держись меня и не пропадешь.
Молотов: - Я в-всегда на Вашей стороне, Л-лаврентий Павлович… А тело не с-сгниет?
Берия: - Забальзамируют. Ленин вообще, говорят, труха трухой был, когда его телом занялись. И ничего – лежит нынче в Мавзолее свеженьким, как огурчик… Ладно, линяем отсюда!
Молотов (уходя): - Хе-хе, "л-линяем". "Л-линяем"…
Берия (уходя вслед за Молотовым): "А ты не бей, не бей кота-а-а. Не бей кота-а-а по пу-у-у-зу. Не бей по пу-у-узу мо-о-о-крым полотенцем…"
СЦЕНА 3
1 марта 1953 года. Московское время – 4:49.
Пир продолжается. Все те же – все там же.
К столу время от времени подходит Официантка, убирая грязную посуду и ставя новые блюда.
Из-за сцены звучит один и тот же припев из "Марша сталинской артиллерии" Хренникова&Гусева.
Из-за сцены:
Артиллеристы, - Сталин дал приказ!
Артиллеристы - зовет Отчизна нас.
Из многих тысяч батарей
За слезы наших матерей,
За нашу Родину: "Огонь! Огонь!"
Какацман (довольно пьян): - Ильич, он - только отдавал. Украину отдавал. Польшу отдавал. Прибалтику отдавал. Финляндию… Поэтому он - кто?
Хрущев: - Очень щедрый человек.
Какацман: - Дурак ты, Никитка. И дураком помрешь. Ленин есть Иоанн Предтеча. Ибо тот тоже все отдавал. Например, отдал пришлому Иисусу Назаретянину всю свою власть над сектой антикосмополитов, которых обучил купаться, креститься и верить в Единого Бога. Так же и Ленин мне отдал мировое коммунистическое движение. Поэтому я – альфа и омега этого мира, его Иисус Христос, сын Божий и спаситель человечества от козней нечистой буржуазной силы! С ленинского благословения я не только вернул потерянное Россией, но и многое добавил. А еще – разжег пожар национально-освободительной борьбы колониальных народов, который изнутри разрушает всю империалистическую систему.
Каганович: - Так выпьем же за товарища Сталина – нашего советского бога, творца коммунистических идей и всемогущего организатора наших побед!
Какацман: - Бог, Лазарь, не может быть советским или антисоветским. Он либо Бог, либо говно на палочке.
Каганович согласно трясет головой и засыпает.
Ворошилов: - Иисуса, если мне не изменяет память, к кресту приколотили и на нем пришили.
Булганин: - Но он воскрес. И стал живее всех живых.
Какацман: - Я постоянно несу крест свой на свою ежедневную Голгофу власти и там принимаю муки. Вы думаете, я с легким сердцем отправляю на смерть близких мне людей, некоторые из которых вполне достойны стать апостолами? Вот вы, товарищи, достойны стать апостолами?
Ворошилов: - Мы достойны стать удобрением для полей.
Из-за сцены:
Артиллеристы, - Сталин дал приказ!
Артиллеристы - зовет Отчизна нас.
Из многих тысяч батарей
За слезы наших матерей,
За нашу Родину: "Огонь! Огонь!"
Какацман: - А "Вознесенский с Родионовым достойны были стать апостолами". Так мне сосед по палате говорил… до того, как врачи его электрошоком долбить не начали. Однако Госплан и питерский партаппарат вкупе с Кузнецовым покусились на божественное предопределение и был со своими сынами принесен в жертву.
Хрущев: - За "попытку развалить социалистическое хозяйство методами международного капитализма" и "заговор со сторонниками Тито, направленный на свержение советской власти".
Какацман: - Слова – пусты и лживы. И лишь теологические сети из умозаключений способны поймать истинный смысл событий.
Фадеев: - А каков истинный смысл последних процессов?
Какацман: - Любой райисполком, райсовет или райком партии – храм, где есть священники и приходская паства. Кремль – Ватикан. Во всем – иррациональность и мистицизм. Политэкономическая иррациональность и прогрессивный мистицизм. И вдруг приходят ребята и говорят: мы можем сделать все лучше. Но – без коммунистических догм. Зато пользы - полные штаны. Но теология говорит нам, что смысл деяния без высшего смысла – ничто при всей своей сиюминутной выгоде.
В зрительном зале звучит O GOTT, DU FROMMER GOTT из 11-й хоральной прелюдии Иоганнеса Брамса.
Микоян: - Раньше я говорил, что товарищ Сталин – гений. Теперь я говорю: товарищ Сталин – сам Господь Бог!
Застольщики аплодируют смелому Микояну, будя только-только заснувшего Кагановича.
Какацман: - А давайте, товарищи студенты, представим себе, что наша с вами великая задача построения коммунизма на всем земном шарике достигнута.
Ворошилов: - В смысле?
Какацман: - Кругом – благодать и счастье. И ни одного буржуя и буржуйского прихвостня на всей планете. Все! Торжество высшей фазы развития человечества. Все – коммунисты. Все – борцы за народное счастье. Но бороться-то уже не с кем. Зато есть немеренно всяких материальных благ. Что же делать дальше?
Булганин: - Творчеством заниматься.
Маленков: - Наукой, так сказать, и искусством.
Какацман: - А коли не захотят?
Буденный: - Показательно поставить миллион-другой к стенке и остальные захотят.
Какацман: - Скучно мыслишь, Сеня. А что-нибудь, кроме показательных расстрелов, у нас, коммунистов, есть?
Микоян: - Коммунистический энтузиазм?
Булганин: - Коммунистическое самосознание?
Буденный: - Высокая… ептыть, как ее там… культура?
Фадеев: - Неистребимая потребность человека к творчеству, к созиданию?
Какацман: - Это все – благоглупости и маниловщина, товарищи студенты. Без великой цели все эти благоглупости ни шиша не дадут. Даже – в одной, отдельно взятой стране. Марксистская теология говорит нам, что все формации – от первобытно-общинной до капиталистической – создавались и крепли за счет борьбы эксплуатируемых масс с эксплуататорами. Как только объект войны за освобождение исчезал – в формации наступал кризис потери смыслов существования, ведущий к гибели всей формаии. Ибо только в такой войне крепла, товарищи студенты, научная и философская мысль, а писатели и художники создавали шедевры. А вы пытаетесь меня убедить, что спокойная и сытая бесконфликтная жизнь сможет подвигнуть общество на развитие, творчество и научно-технический прогресс?
Булганин: - А с чем же должны будут бороться идеальные люди будущего?
Фадеев: - Да, действительно, с кем же они будут воевать, Иосиф Виссарионович?
Какацман: - С Богом, конечно же, и с Его Небесным Воинством. Иначе вся наша работа теряет смысл.
Все потрясенно замолкают, переваривая сказанное.
Ворошилов: - Так Его еще найти надо будет.
Какацман: - Мы запустим в космическое пространство тысячи тысяч реактивных ракет – и найдем.
Ворошилов: - Ух ты!
Какацман: - Понимаю, товарищи студенты, сейчас, когда человечество борется с буржуями, голодом, нищетой и болезнями, война с Творцом кажется неосуществимой затеей. Однако вы все видите, с какой бешеной скоростью несется вперед научно-технический прогресс. Еще две или три тысячи лет, по масштабам Вселенной – мгновение, и мы будем иметь могущество, не уступающее божественному.
Фадеев: - Теперь, Иосиф Виссарионович, я понимаю, почему коммунистический атеизм иные философы называют богоборческой религией и почему наши советские учреждения украшают кабалистические пентаграммы.
Ворошилов: - Я вот, боюсь, Коба, как бы наше с тобой человечество не гикнулось с голодухи. Число человеков растет, а землицы больше не становится. Уже через 100 лет, если не произойдет новой мировой войны, теснотища и голодища настанут повсеместно.
Какацман: - До тебя, Клим, про все про это сообщил Мальтус. У нас про него плохо пишут. Потому что не прочли толком. А он, хоть и архиреакционер, и голимый человеконенавистник, к вопросу подошел без соплей и воплей, опираясь на статистику.
Микоян: - Насколько я помню, еще классиками марксизма-ленинизма был окончательно развенчан его псевдоисторический Закон народонаселения.
Какацман: - Действительно, Анастас, развенчан наголову. Но вот что, товарищи студенты, странно: несчастную теорию Мальтуса, выдвинутую чуть ли не двести лет тому назад, до сих пор опровергают, опровергают и опровергают. Зачем? На могиле его доктрины уже оттоптались тысячи академиков… К вашему сведению, товарищи студенты: Томас Робертович Мальтус был почетным членом Санкт-Петербургской академии наук.
Буденный: - А про что он врал-то, этот Мальтус?
Какацман: - Он пытался объяснить причину обнищания населения. А надо бы, как Маркс, искать причину обогащения. Ибо всем виден путь человечества: от голой, блохастой, голодной обезьяны к - мчащемуся на лимузине жирному засранцу. В итоге, Мальтус пришел к выводу, что бесконтрольность размножения людей является главной причиной всемирной нищеты.
Фадеев: - Вообще-то, в этом что-то есть.
Какацман: - Вот конкретные цифры, которые мне навещавшие меня недавно коллеги по работе подарили. Я за неделю размышлений запомнил их наизусть. Когда Христа распяли на кресте, всех людей на планете имелось лишь 189 миллионов. Ко времени Октавиана Августа, то бишь – почти через век, на Земле обитало не многим больше народу - всего пара сотен миллионов человек. При жизни русского царя Алексея Михайловича Романова – через 6 веков после Голгофы – людей стало полмиллиарда. В день смерти Екатерины Великой население земного шара достигло миллиарда. Полвека назад стало уже – полтора миллиарда. Сегодня нас – 2 с половиной миллиарда. Через 10 лет станет – 3. Иначе говоря, за последние полвека, на которые пришлись две неслыханные по масштабу истребления мировые бойни и революции, несмотря на все на это: население земного шара выросло почти в 2 раза!
Ворошилов: - Ежели людишки и дальше будут плодится с такой скоростью, то… Эх, в счете я не силен.
Микоян (делая вычисления на салфетке): - В тысяча девятьсот девяносто первом году нас станет – 6 миллиардов!
Булганин: - Интересно, что будет с СССР в девяносто первом году? Наверняка коммунизм тогда построим.
Хрущев: - Ха! Коммунизм мы уже в восьмидесятом построим.
В зрительном зале звучит O WELT, ICH MUSS DICH LASSEN из 11-й хоральной прелюдии Иоганнеса Брамса, перебиваемая доносящимися из-за сцены песнями, посвященными Сталину.
Каганович снова засыпает.
Какацман: - Что забавно, товарищи студенты, не все национальности плодятся одинаково. Нищая Азия размножается в сто раз быстрее, чем богатая Европа.
Булганин: - Получается, что там, где меньше пищи, там быстрее множатся жаждущие ее рты.
Маленков: - Как странно получается, товарищи. Взять, допустим, мух. Чем больше вокруг говна, то есть ихней еды, тем больше мух воспроизводится. А человек, наоборот: чем меньше жратвы, тем он больше плодится. Удивительная штука – Природа. И как много в ней – всяких неразгаданных тайн.
Какацман: - Подавляющая часть ученых, товарищи студенты, считает, что только культура и образование спасут мир от перенаселения. Но рост рождаемости намного опережает рост культуры и образования.
Фадеев: - Так что же: размножимся беспредельно - все сожрем и умрем?
Какацман: - Отнюдь нет, товарищ Фадеев. Мальтус не знал, что параллельно росту населения, в мире идет и рост производства харчей. И последний – значительно опережает первый.
Хрущев (доставая из-под стула портфель): - Товарищ Сталин, как всегда, гениально прав! Мне тут товарищ Лысенко кой-какую статистику подкинул… Одну секундочку! Сейчас найду… А! Нашел! Площадь агрокультурного слоя, производящего еду, равна миллиарду гектаров. Плюс – 2 с половиной миллиарда лугов и пастбищ. Если поднять урожайность данного слоя хотя бы до тридцати пяти центнеров с гектара пашни и четырнадцати центнеров с лугового гектара, то к вышеупомянутому девяносто первому году вес полученного на гора хавчика добьет до семи миллиардов тонн. Больше тонны съестного – на человека и его канарейку. А тонну даже самой распрекрасной еды – не каждый осилит. А ведь урожайность постоянно растет из-за удобрений и поливания ядохимикатами колорадского жука... А ежели Сахару и Антарктиду кукурузой засадить, то жрачки хватит на целый триллион проглотов.
Маленков: - Насчет Антарктиды – это ты хватил через край, Хрущик.
Хрущев: - Короче говоря, и без Антарктиды на нашей планете сможет прокормиться народу раз в десять больше, чем сейчас.
Звучит O WIE SELIG SEID IHR DOCH, IHR FROMMEN из 11-й хоральной прелюдии Иоганнеса Брамса.
Какацман: – Итак, товарищи студенты, мы уже одной ногой в коммунистическом Царствии Небесном. Не так ли? Жратвы хватит на всех. Территорий - при применении многоэтажного строительства – тоже. Но хватит ли на всех работы? Техника прогрессирует. Машины скоро заменят человека во всем. Чем ему, бедняге, заниматься?
Ворошилов: - Ты знаешь, Коба, когда ты насчет Бога говорил, я поначалу думал – шутишь. А теперь понял – ты есть Спаситель всего трудового человечества. Я даже считаю, что следует дать художникам партийный заказ: нарисовать огромную картину: "И. В. Сталин выступает с речью на рабочей маевке в окрестностях Тифлиса, в районе Соленого озера". Чтобы та картина была похожа на дореволюционные картинки явления Христа народу.
Какацман (смотрит на Хрущева): - Христос, говоришь… "И один из вас предаст меня".
Ворошилов (смотрит на пустые места, где сидели Японец и его переводчик): - А… Гм…
Какацман: - И это будут не японские шпионы... А вот, скажите, товарищи, если бы Христос порешил бы Иуду на той, на последней ихней вечере, то чем бы тогда все христианские заморочки кончились?
Хрущев: - Потом бы местные менты замочили бы при облаве и Христа с подельниками. Ведь они б тогда уже по мокрой статье шли бы.
Фадеев: - Вы, товарищ Сталин, имеете в виду, что было бы, если бы Иисус Христос со своими сектантами-боевиками ушел бы в подполье и организовал бы в Палестине всенародное партизанское движение против агрессоров-римлян и их приспешников из числа жреческой космополитской верхушки?
Буденный: -: - О! Вместо "подставь следующую щечку" - убей оккупанта! Это по-нашенски, по-сталински!
Какацман: - Я имею в виду, что Петр с Павлом тоже колебались и даже предавали мессию. Не заложили бы они Сына Божьего? Не замочил бы и Он их, от греха подальше, чтоб к стукачеству не склонились? Не замочил бы Он вообще всех своих апостолов ради ротации кадров?
Булганин: - А Ильич не стал мочить Бухарина с Зиновьевым, предавших его накануне величайшей в мировой истории революции.
Какацман: - У товарища Ленина не было тогда на это времени. Уверен, он бы с ними разобрался, если бы не заболел. Я считаю, что если бы Иисус тогда взял власть в Палестине, он бы со временем всех своих апостолов отправил бы… словом, ротация кадров – очень хорошая вещь. Я анекдот позавчера от одного шизофреника из соседней палаты слышал. Американский президент спрашивает английского премьер-министра насчет их шансов дожить до коммунизма. Англичанин отвечает: "Мы-то, слава Богу, не доживем, а вот детей жалко"… Можете смеяться.
Все смеются.
Из-за сцены снова раздается:
Артиллеристы, - Сталин дал приказ!
Артиллеристы - зовет Отчизна нас.
Из многих тысяч батарей
За слезы наших матерей,
За нашу Родину: "Огонь! Огонь!"