Geum.ru

В. Г. Белинского Кафедра истории древнего мира, средних веков и археологии учебно-методический комплекс

Вид материалаУчебно-методический комплекс
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10
Тема : 6 Историческая география населения в в XIV- нач. XX вв.
  1. Размещение населения и плотность на территории страны.
  2. Соотношение сельского и городского населения
  3. Структура населения царской России



Рельеф, климат, почва и другие, медленно изменяющиеся природно-географические условия принадлежат к числу факторов, оказываю­щих примерно одинаковое воздействие на ход исторического развития в течение длительных периодов времени, исчисляющихся нескольки­ми столетиями. В отличие от них демографические процессы являют­ся более динамичными и их воздействие на общественную жизнь является более подвижным и ощутимым. Размещение населения на территории страны, его плотность и темпы роста, соотношение сель­ского и городского, земледельческого и промышленного населения, его возрастная, социальная, профессиональная, национальная и общеобразовательная структура и география — вот основные демо­графические факторы, которые влияют на историческое развитие.

Теория народонаселения доказала, что законы дви­жения населения определяются в первую очередь закономерностями социально-экономического развития общества. Но народонаселение оказывает обратное воздействие на" ход экономического развития. Оно выражается прежде всего в том, что рост населения и его плотность влияют на производствен-, но-техническ истины и формы хозяйствен­ного развития и его темпы. Например, от плотности населения зависит соотношение экстенсивных и интенсивных форм сельскохозяйственного производства.

В этом отношении интересны данные Б. Ц. Урланиса ( Рост населения в Европе.- М.1941)

Плотность населения в связи с системой земледельческого хозяйства

Типы земледельческого производства Плотность населения

(чел. на «в. км)

Огневое хозяйство ... ............ 2—3

Переложное . ..... ............ 4—10

Двухпольное ..... ............ 10—15

Трехпольное ..... ........ ..... 15—35

Улучшенное трехпольное ... ........ 40—80

Улучшенное травопольное ... ........ 80—100

Плодосменное хозяйство ... ......... 100—150

Огородное .... ............... 200—500

Эти данные надо понимать в том смысле, что нормальное функ­ционирование той или иной формы земледельческого производства требует определенной плотности населения и создает ее. Повышение же плотности населения выше той нормы, которая является пределом, например, для трехполья (35 чел. на кв. км), нарушает нормальный ход производства, создает аграрное перенаселение и т. д. Необходи­мо иметь в виду и то, что плотность населения во многом зависит от социальных условий. Так на плотность крестьянского населения огромное влияние оказывает социальная структура землевладения.

Таким образом, следует учитывать как зависимость роста народо­населения от социально-экономических условий, так и обратное воздействие народонаселения на экономическое развитие и другие стороны общественной жизни в различные исторические эпохи. Без этого невозможно понять ряд важных черт исторического развития.

В настоящей лекции характеризуются размещение и плотность населения, темпы его роста в различных районах, соотношение сельского и городского населения и некоторые другие наиболее существенные черты географии населения России XIV— начала XX века

В XVI—XVII вв. в процессе образования Российского государства как многонационального изменился этнический состав населения. В его состав вошло около 40 народностей, что имело огромное историческое значение. Характерной чертой этого периода явилось также увеличение численности населения, связанное с расширением территории. Интересно сравнить сведения из таблицы:

Время: Вто. пол. XV в. Сер.XVI в. Конец XVI в к.XVII

Территория: 430 тыс. км2 2800 тыс. км2 5400 тыс. км2 ------------ -

Население: Около

3 млн. чел. 6—7 млн. чел. 8—9 млн. чел 15-16 млн.

За столетие (конец XVI — конец XVII в.) население России выросло почти вдвое. Большая заселенность была в междуречье Волги и Оки, в бассейнах Верхнего Поволжья, Ладожского, Чудского, Ильменского озер, на новгородских и псковских землях. Увеличение численности населения заметно отставало от быстрого роста территории страны. Отрицательное влияние в этом отношении оказывали войны, хозяйственные кризисы, небольшим был и естественный прирост населения. Со второй половины XVI в. активнее заселяются юг и юго-восток, осваиваются поволжские районы и так называемое Дикое поле. На новых территориях вводились более высокие формы хозяйства. Строительство укреплений с первой половины XVI в. сопровождалось и вольным оседанием переселенцев, и переводом в города и на рубежи служилого люда «по прибору». В XVII в. переселение идет главным образом в южном и юго-восточном направлениях. Основная масса населения по-прежнему сосредоточивается в старых центрах.


Весьма важным и сложным является вопрос о выделении эконо­мико-географических районов, по которым следует вести анализ. Трудность состоит в том, что складывание таких районов было дли­тельным и все углубляющимся процессом, а их место и роль в природно-географическом и общественном разделении труда изменялись. Такие районы в конце XVIII в. были менее дифференцированы и в то же время слабее связаны друг с другом, чем в конце XIX в. Поскольку именно в эпоху капитализма завершилось формирование таких районов и сложилась единая система не только природно-географического, но и общественного разделения труда, за основу для рассматриваемого периода было взято районирование эпохи капитализма. Следовательно, для XVIII в. такое районирование в определенной мере условно. Но его плюс состоит в том, что пре­доставляется возможность четко проследить те изменения, которые произошли в географии населения и народного хозяйства в течение длительного периода времени.

Вопросами экономико-географического районирования России занимались многие географы и экономисты. Общее признание полу­чило районирование, разработанное известным географом Н. П. Семеновым-Тяныпанским.

На территории Европейской России выделены 14 районов, вклю­чающих следующие губернии. В Нечерноземной полосе: При­уральский (Пермская и Вятская), Северный (Вологод­ская, Архангельская, Олонецкая), Северо-западный (Пе­тербургская, Новгородская, Псковская), Прибалтийский (Эстляндская, Лифляндская, Курляндекая), Литовский (Ви-ленская, Ковенская, Гродненская), Белорусский (Минская, Витебская, Могилевская, Смоленская), Центрально-не­черноземный (Московская, Владимирская, Нижегородская, Костромская, Ярославская, Тверская, Калужская).

В Черноземной полосе: Центрально-черноземный (Тульская, Рязанская, Орловская, Тамбовская, Курская, Воронеж­ская), Средне-волжский (Казанская, Пензенская, Сим­бирская, со второй половины XIX в. Саратовская), Украин­ский Левобережный (Черниговская, Полтавская, Харь­ковская), Юго-западный (Киевская, Волынская, Подоль­ская), Южный степной (Бессарабская, Херсонская, Таври­ческая, Екатеринославская, Донская), Юго-восточный (Астраханская, Оренбургская, Уфимская, Самарская, до середины XIX в. Саратовская), Предкавказский (Ставропольская, Кубанская, Терская и Черноморская).

Закавказье и Средняя Азия в общероссийском плане рассматривались как единые районы, хотя каждый из них имеет сложную географическую и экономическую структуру. В состав Степного края — Казахстана включались Ураль­ская, Акмолинская, Семипалатинская и Тургайская губернии и области. В Сибири выделялась Западная Сибирь (Тобольская и Томская губ.), Восточная Сибирь (Ир­кутская, Енисейская, Забайкальская и Якутская губ.) и Дальне­восточный край (Приморская, Амурская губ. и Сахалин).


В начале XVIII в. основная масса населения (имеется в виду Европейская Россия) была сконцентрирована в центре страны В Нечерноземном и Черноземном районах, занимающих лишь 16% общей территории, размещалось более половины всего населения. В Средне-волжском и Украинском Левобережном райо­нах, занимающих 7,5% территории, проживало около четверти населения. А в целом в этих четырех районах, занимавших менее четверти всей площади, размещалось почти четыре пятых всего населения.

Таким образом, огромная территория страны с плодороднейшими землями и благоприятными климатическими условиями почти пусто­вала. Более половины населения размещалось в менее плодородной Нечерноземной полосе по той причине, что к началу XVIII в. в Рос­сии еще не были окончательно преодолены последствия татаро-монгольского нашествия, которое вынудило население переместиться в лесную зону страны. Обращает на себя внимание и низкая плотность населения даже наиболее заселенных районов

В течение XVIII в. произошли заметные изменения в размещении населения. Районами наиболее интенсивной колонизации стали Степной юг (Екатеринославская губ. и Донская обл.), Юго-восток и Приуралье. Доля этих районов в общем количестве населения возросла почти в два с половиной раза. Отмечается интенсивный приток населения в Смоленскую губернию. Имел место приток насе­ления в Центрально-черноземный и Украинский Левобережный районы (прежде всего в южные губернии этих районов). Среднегодо­вой прирост населения здесь был несколько выше, чем по стране в целом. Разумеется, часть населения этих районов направлялась в районы интенсивной колонизации.

К концу XVIII в. в размещении населения на территории России (с учетом вошедших в XVIII в. в ее состав новых территорий) произо­шли существенные изменения. В четырех отмеченных центральных районах размещалась лишь половина населения. Четверть населения проживала в районах Прибалтики, Литвы, Белоруссии и Право­бережной Украины.

Основные черты размещения, движения и состава населения в России в эпоху перехода от феодализма к капитализму и в период капитализма во многом определялись географическим фактором. Наличие обширных и почти незаселенных территорий с благоприят­ными природно-климатическими условиями порождало мощный поток внутренней колонизации. Естественно, что в районах колони­зации развивалось прежде всего сельское хозяйство. Следовательно, база для сельскохозяйственного производства постоянно расши­рялась. Это как бы закрепляло господство сельскохозяйственного производства в экономике страны, что не могло не отразиться и на раз­витии промышленности. Вместе с тем это создавало возможность для сохранения экстенсивных форм сельского хозяйства не только в осваиваемых, но и старых районах, благодаря уходу из них значи­тельных масс населения.

Экономическое освоение новых районов, даже в одностороннем сельскохозяйственном направлении, имело большое прогрессивное значение. Процесс колонизации благоприятно сказывался и на росте народонаселения, увеличивая его темпы. Однако процесс колониза­ции и развитие экономики вширь, ослабляя противоречия в центре страны, замедляли переход от феодализма к капитализму, тормо­зили изживание в деревне старых и переходных форм и замену их более прогрессивными отношениями.

Нечто подобное имело место и в дореформенный период. Уход на окраины значительных масс населения и преобладание здесь лично не закрепощенных категорий крестьянства, с одной стороны, создавали в этих районах благоприятные условия для развития производства, для перехода от феодализма к капитализму. Но, с дру­гой стороны, уход населения на окраины, а также наличие возмож­ности для распространения сюда крепостничества, т. е. для развития его вширь, ослабляло противоречия и замедляло процесс разложения феодально-крепостнических и зарождение капиталистических отно­шений в деревне Центральных районов страны.

Таким образом, демографические процессы подчинялись законо­мерностям социально-экономического развития, зависели от напра­вления и характера этого развития. Но одновременно эти процессы оказывали существенное воздействие на формы, а также на темпы социально-экономического прогресса.

Следует обратить внимание и на структуру населения царской России: численность городского населения, национальный, профессиональный и социальный состав. Если в конце XVII — начале XVIII в. в России было и Москва — 270 тыс.). Но еще многие города оставались небольшими. В Петровскую эпоху в городах проживало всего 3,2% населения, в конце XIX в.— 13%, а в начале XX в. — до 20%. В России в конце XIX в. насчитывалось 933 города. Для населения была характерна многонациональность: половина всех жителей страны проживала в национальных районах. Около половины населения России было связано с сельским хозяйством, немного более 21,7% занималось торгово-промышленной деятельностью, 6,9% находилось в личном услужении. Такое общественное разделение труда убедительно показывает низкий общий уровень промышленного развития России и сохранение дворянством паразитического образа жизни и в эпоху капитализма.

Анализируя вопросы, связанные с размещением, движением и составом населения, мы не можем забывать о географических факторах. Наличие малозаселенных территорий с благоприятным климатом усиливало процесс внутренней колонизации, что способствовало развитию сельского хозяйства и увеличению его удельного веса в экономике страны. С одной стороны, это имело прогрессивное значение, но с другой — замедляло переход от феодализма к капитализму. Это служит еще одним примером того, что демографические процессы взаимосвязаны с социально-экономическим развитием страны.


Тема:7 Историческая география сельского хозяйства в XIV – нач. XX вв.
  1. Развитие сельского хозяйства в XIV – XV вв.
  2. Изменения в сельском хозяйстве в XVI –XVII вв.
  3. Соотношение разных форм землевладения
  4. Районы земледелия и скотоводства.
  5. Специализация сельского хозяйства, появление новых видов продукции

Россия не только в феодальную, но и в течение всей капиталистиче­ской эпохи оставалась сельскохозяйственной страной. Так, в 1913 г. доход от сельского хозяйства составлял 4,6 млрд. руб., а от про­мышленности — 2,3 млрд. руб., т.е. был вдвое меньше.

При изучении географии хозяйства следует выделить два периода: XIV—XV вв. и XVI—XVII вв. Уместно вспомнить, что в изначальный период существования Руси в основе хозяйства было земледелие, но сельское хозяйство развивалось как многоотраслевое (зерновое хозяйство, огородничество, садоводство, животноводство). Особенности развития земледелия зависели и от уровня производительных сил, и от географических условий.

В XIV—XV вв. происходит перестройка в методах обработки почвы, повсюду начинает преобладать полевое пашенное земледелие и резко сокращается подсечное, осваиваются новые районы, центром сельскохозяйственной округи становится деревня. Выделяются районы распространения определенных сельскохозяйственных культур. В северо-восточной и северо-западной Руси возделывают рожь и овес, на Двинской земле — ячмень, в центре и на юге — пшеницу. Районирование животноводства определялось экономико-географическими условиями — наличием кормовой базы и определенным климатом. Для скотоводства благоприятными районами были северо-запад и северо-восток, речные поймы и пожни юго-запада, Новгородская и Рязанская земли, Волго-Клязьминские ополья и даже лесные и болотистые зоны Белоруссии, Залесья и Украины. Ведущей отраслью хозяйства становится охотничий промысел, особенно в Обонежье, на Двинской и Печорской землях. Рыболовство становится промысловым, профессиональным, но существует и в рамках феодальных владений как крестьянское занятие, причем более богатые «ловища» принадлежали феодалам и монастырям. Районы рыболовства отмечены в северо-восточной и северо-западной частях России. Развивается зародившееся в предыдущий период пчеловодство: пасеки устраивают рядом с сельскохозяйственными угодьями. Сохраняется и, бортничество. Выделяются районы по добыче меда — это новгородские, суздальские, переяславские, московские, рязанские земли.

В XVI—XVII вв. произошли новые изменения в развитии сельского хозяйства страны. Земледелие распространяется на новых присоединенных к России землях. Определяются зоны технических сельскохозяйственных культур — льна и конопли — это новгородские и псковские земли, Смоленщина, Ярославщина и Поволжье. Географические условия сказываются на системах обработки земли, на распространении тех или иных зерновых культур. Уже формируется крупный сельскохозяйственный район — будущий черноземный центр: тульские, рязанские, орловские, курские, тамбовские, воронежские земли. Создаются земледельческие районы в Сибири; почти по всей стране господствует трехполье. Ведущими зерновыми культурами остаются серые хлеба: рожь и овес. В некоторых зонах они занимают до 95% посевной площади. В рассматриваемый период выделяются хлебопроизводящие районы — Волго-Клязьминское междуречье, Рязанщина, южно-приокские, поволжские и бывшие казанские земли, Верхнее Подонье и зона реки Вороны. Животноводство в XVI—XVII вв. в более развитых в земледельческом отношении областях сочеталось с земледелием. По уровню развития скотоводства выделялись северные уезды с устойчивой кормовой базой в поречьях, не теряют значения районы южных степей и лесостепи. Огородничество, как и ранее, существует повсеместно. Садоводство локализуется в дворцовых и феодальных поместьях. Продолжает развиваться пчеловодство, сопровождаемое еще сохраняющимся бортничеством. С XVI в. промысловая охота — традиционная отрасль хозяйства, с присоединением новых территорий (Западная и Восточная Сибирь) охотничий промысел распространяется и там. Лов рыбы ведется уже и у Ледовитого океана и на всех озерах. Промысловое рыболовство приводит к образованию рыболовецких слобод: царских, монастырских, частных. Возникают новые соледобывающие районы со многими варницами.

В России сложилось четыре вида феодального землевладения: вотчинное (в том числе монастырское и церковное), поместное, дворцовое и черное. Последние две категории служили резервом пополнения первых. Вотчинное землевладение распространилось еще в период феодальной раздробленности в Новгородской, Галицкой и Рязанской землях. В XVI в. вотчинники имели около 2/3 всех удобных земель, группировавшихся в Московском, Заоцком, Новгородском, Псковском, Тверском и Поволжском краях. Большой земельный фонд был у монастырей и церквей: их владения находились в центральных районах, в новгородских и псковских землях, в Белозерском крае и в Поморье. Во второй половине XVI в. монастырские и церковные угодья занимали около "/з всех освоенных земель. Поместное землевладение распространяется наряду с вотчинным. Поместные владения сосредоточивались в центральной зоне, на западе и юге Новгородского края, в псковских, смоленских, рязанских, муромских, нижегородских, заокских, брянских и тульских землях, в некоторых районах Поволжья и Украины, на рубежах страны. Количество черных земель, как и дворцовых, к концу XVI в. сократилось. Они раздавались служилому дворянству, что способствовало росту поместного, дворянского землевладения и укреплению дворянства как класса. Безопасность и устойчивость южных границ России обусловили появление там больших областей крепостного хозяйства.


Важным показателем географии сельскохозяйственного производства является соотношение в различных районах основных сельскохозяй­ственных угодий. Для конца XVIII—начала XIX в. судить об этом соотношении можно по материалам Генерального межевания, охва­тывающим 31 губернию Европейской России.

В конце XVIII в. наибольшая доля пашни была в Центрально­черноземном, Белорусском и Центрально-нечерноземном районах, т. е. в старых районах земледелия с наиболее высокой плотностью населения. Наименьшей она, естественно, была на окраинах. Удель­ный вес сенокосно-пастбищных угодий в нечерноземных районах был весьма незначительным. Это объясняется наличием здесь значитель­ного количества лесных сенокосных и пастбищных угодий. В черно­земных районах, особенно степных, доля этих угодий была намного выше. В течение ста лет в соотношении угодий произошли существен­ные сдвиги, которые имели ярко выраженные географические разли­чия. В нечерноземной полосе имело место повсеместное расширение сенокосно-пастбищных угодий, в результате чего вырос их удельный вес в общей площади земельных угодий. Доля пашенных угодий заметно возросла в Приуральском и Северном районах. Сельско­хозяйственные угодья в нечерноземной полосе расширялись за счет расчистки лесов.

В черноземных районах, наоборот, происходило расширение пашенных угодий, особенно интенсивное в Южном районе. Оно осуществлялось прежде всего за счет распашки сенокосно-пастбищ­ных угодий и целинных и залежных земель.

Те или иные системы полеводства и севооборотов требуют опре­деленного соотношения пашенных и сенокосных угодий. Так, при паровой системе земледелия с трехпольным севооборотом для содер­жания рабочего и другого скота в количестве, необходимом для выполнения сельскохозяйственных работ и получения достаточного количества органических удобрений, как полагали современники, сенокосно-пастбищные угодья должны были вдвое превышать раз­меры пашни. Даже если учесть, что эта норма преувеличена, оче­видна диспропорция в соотношении угодий, которая .имела место в большинстве районов уже в конце XVIII в. К концу XIX в. эта диспропорция стала еще большей.

Структура зернового производства в России отличалась резким преобладанием производства так называемых серых хлебов (рожь, овес, ячмень). Производство более ценных, красных хлебов, т. е. прежде всего пшеницы, в течение рассматриваемого периода занимало второстепенное место.

В конце XVIII в. по данным губернаторских отчетов в 23 губер­ниях Европейской России серые хлеба занимали 81,2%, а пшеница и полба — 8,5% всего высева зерновых. Из других культур значи­тельными были посевы гречихи (18,3%). В середине 80-х годов XIX в. на этой же территории посевы серых хлебов составляли 83,4% а пшеницы и полбы — 10%. Изменения в структуре посевов факти­чески свелись к снижению удельного веса посевов ржи и гречихи и увеличению доли овса (с 33 до 44% всего высева). Таким образом, структура зернового производства более чем за сто лет не претерпела существенных изменений. Изменения произошли лишь в конце XIX — начале XX в. В 1913 г. по 50 губер­ниям Европейской России серые хлеба занимали 65 %, а пшеница — 26% всех посевов.

Природно-географические факторы, определяя структуру зерно­вого производства, влияли и на размещение посевов отдельных культур по районам страны. Так, более половины всех посевов ржи и овса в Европейской России приходилось на Центрально-промыш­ленный, Центрально-черноземный, Средне-волжский и Приураль­ский районы. Свыше 70% посевов пшеницы возделы­валось в Южном степном, Юго-восточном и Предкавказском районах.

В 80-х годах половина посевов ячменя размещалась в Украин­ском Левобережном, Южном степном и Предкавказском районах. К первой мировой войне здесь сосредоточивалось уже свыше 70% его посевов. Существенные изменения произошли в размещении посевов гречихи и проса. В 80-х годах 70% посевов гречихи размеща­лось в Центрально-черноземном, Средне-волжском и двух украин­ских районах. К началу XX в. посевы гречихи сдвинулись на запад и восток (возрос удельный вес Правобережной Украины и Белорус­сии, а также Юго-востока и Приуралья). Посевы проса с юга несколько сместились в Центрально-черноземный и Средне-волж­ский районы, в которых оно потеснило гречиху. В эпоху капита-

| В середине XIX в. обеспеченность рабочим скотом была наиболее высокой в Центрально-черноземном, Средне-волжском, Приураль­ском и особенно Юго-восточном районах. На эти районы приходилось 56,5% всех лошадей Европейской России (без Предкавказья). В начале XX в. такими районами были Южный степной, Юго-восточный, Предкавказский и Приуральский. В них концентрирог валось 42% всех лошадей Европейской России, включая Предкав­казье. Таким образом, географические изменения в уровне обеспечен­ности рабочим скотом и его размещении соответствовали изменениям в размещении земледельческого производства.

Уровень развития коневодства в Средней Азии и особенно Казах­стане и Западной Сибири был значительно выше, чем в Европей­ской России. Так, в 1914г. в Казахстане и Западной Сибири на ЮОчел. населения приходилось по 58—60 голов лошадей при 18 по Евро­пейской России.

Обеспеченность крупным рогатым скотом выше среднего уровня (примерно в полтора раза) была в районах Северном, Приуральском, Прибалтийском, Литовско-Белорусском и Южном степном. В начале XX в. к ним присоединился Юго-восточный район. В этих районах в середине XIX в. концентрировалось около половины, а в 1914 г. более половины всего крупного рогатого скота. ]ТГроме названных районов, торговое скотоводство получило развитиеГв ряде губерний Северо-западного и Центрально-промышленного районов.

Овцеводство в Европейской России получило наибольшее разви­тие в Средне-волжском, Юго-восточном, Южном степном и Предкавказском районах. В середине XIX в. в этих районах сосредото­чивалось около половины, а в 1914 г.— более половины всего пого­ловья овец. Во всех районах, кроме Предкавказья, уровень овцевод­ства в эпоху капитализма снизился. Особенно сильно он упал в Степ­ном юге. Это было связано с тем, что Степной юг из преимущественно скотоводческого, каким он был в докапиталистическую эпоху, пре­вратился в ведущий район торгового земледелияТ]

В Закавказье, Сибири и особенно в Средней Азии и Казахстане уровень овцеводства в эпоху капитализма был значительно выше, чем в Европейской России. В начале XX в. на эти районы приходи­лось 45% всего поголовья овец России.

Районами высокоразвитого свиноводства были Прибалтика, Белоруссия и Литва в нечерноземной полосе и Украина (Левобе­режная и Правобережная) в черноземной полосе. В середине XIX в. здесь концентрировалось более двух пятых, а в 1914 г. около половины поголовья свиней Европейской России (вместе с Предкавказьем).

В целом в середине XIX в. на 100 чел. населения в Европейской России приходилось всех видов продуктивного скота в пересчете на крупный 43 головы} Наиболее высокий уровень продуктивного скотоводства был в Южном степном районе (87 голов), затем шли Прибалтийский, Литовско-Белорусский и Предкавказский (по 48—50 голов). На все эти районы приходилось около половины продуктивного скота. Наиболее низким уровень продуктивного скотоводства был в Северо-западном, Центрально-промышленном, Центрально-черноземном и Юго-западном районах (по 28—37 голов). *В начале XX в. (по данным 1914 г.) в Предкавказье, Белоруссии, на Юго-востоке, в Прибалтике, Литве и Степном юге на 100 чел. населения насчитывалось примерно 40—60 голов продуктивного скота при 32 по Европейской России. Эти районы концентрировали около 60% продуктивного скота. Наиболее низким общий уровень продуктивного скотоводства был в Северо-западном, Центрально-промышленном и Центрально-черноземном районах (18—24 голов). Общий уровень продуктивного скотоводства в восточных районах страны был значительно выше, чем в Европейской России. Так, в 1914 г. на 100 чел. населения приходилось продуктивного скота в пересчете на крупный в Казахстане — 98, Западной Сибири — 66, Закавказье, Средней Азии и Восточной Сибири — 57—59 голов.

Основа успешного развития скотоводства — кормовая база. В условиях господства экстенсивных форм животноводства она определяется прежде всего размерами и интенсивностью использова­ния естественных сенокосно-пастбищных угодий. В России обеспе­ченность сенокосными угодьями и интенсивность их использования имели ясно выраженные географические различия. В середине XIX в. высокой обеспеченностью сенокосно-пастбищными угодьями отличались Южный степной, Юго-восточный и Предкавказский районы. Затем шли Средне-волжский, Прибалтий­ский, Приуральский и Украинский Левобережный. Меньше всего сенокосов было в Центрально-промышленном, Центрально-черно­земном и Юго-западном районах. Черноземная полоса была обеспе­чена сенокосами значительно лучше, чем нечерноземная.

К началу XX в. количество сенокосных угодий в расчете на 100 чел. населения в черноземных районах резко сократилось. В нечерноземной полосе абсолютное количество сенокосов не умень­шилось (в середине XIX в.— 13 млн., в 1914 г.— 13,7 млн. дес.), и ухудшение обеспеченности ими было вызвано ростом населения. В черноземной зоне в результате быстрого роста посевов зерновых культур площади, занятые сенокосно-пастбищными угодьями, умень­шились (с 38,7 млн. до 10,9 млн. дес.). В результате в начале XX в. нечерноземные районы были обеспечены сенокосами лучше, чем черноземные. В эпоху капитализма в большинстве районов ощущался острый недостаток сенокосно-пастбищных угодий, особенно в кре­стьянском хозяйстве.

Важным является вопрос о том, в какой мере общий уровень скотоводства (количество всего скота в переводе на крупный на 100 чел. населения) зависел от обеспеченности сенокосами и интен­сивности скотоводства. Характер этой зависимости показывает,, какой тип скотоводческого хозяйства — экстенсивный или интен­сивный — был преобладающим в тот или иной период.

В середине XIX в. существовала тесная прямая зависимость между общим уровнем скотоводства и обеспеченностью сенокосными угодьями (коэффициент корреляции равен 0,84). Иначе говоря, чем лучше те или иные районы были обеспечены сенокосами (количе­ство сенокосов на 100 чел. населения), тем выше был уровень ското­водства. В то же время имела место обратная зависимость между уровнем скотоводства и его интенсивностью (коэффициент корреля­ции — 0,52), т. е. чем больше скота приходилось на 100 дес. сеноко­сов, тем ниже был общий уровень скотоводства. Следовательно, в крепостную эпоху скотоводство в России развивалось экстенсив­ным путем. Такой путь возможен при наличии в стране районов , располагающих резервом земельных угодий, которые могут исполь­зоваться в качестве сенокосов и пастбищ. Такие резервы были в южных и восточных райодах Европейской России. Этим и был обу­словлен тот факт, что именно эти районы (Степной юг, Юго-восток, Предкавказье и Приуралье) были ведущими центрами скотоводства.

В 1914 г. зависимость между общим уровнем скотоводства и обе­спеченностью сенокосными угодьями была несущественной (коэф­фициент корреляции равен 0,44). Это значит, что в это время количе­ство сенокосных угодий не обеспечивало успешного развития ското­водства экстенсивным путем, т. е. в эпоху капитализма такая воз­можность была исчерпана. Рост численности населения, интенсив­ное расширение в бывших районах скотоводства земледельческого, производства ограничили резервы земельных угодий, необходимых для экстенсивного развития скотоводства. Тем самым дальнейшее развитие этой отрасли могло происходить лишь на основе ее интен­сификации. Однако отсутствие зависимости между общим уровнем скотоводства и его интенсивностью (коэффициент корреляции — 0,16) говорит о том, что в эпоху капитализма интенсификации ското­водства не произошло. Неизбежным следствием этого было снижение общего уровня скотоводства в Европейской России, с одной стороны, и перемещение центров торгового скотоводства на Восток, в районы, где еще было возможно его экстенсивное развитие, с другой.

Таким образом, в России XIX — начала XX в. имела место сильная зависимость в развитии скотоводства от природно-демогра-фических факторов. Они обусловили экстенсивный характер развития этой отрасли в масштабах страны и определяли географию районов торгового скотоводства в те или иные периоды.

В России с ее обширной территорией не только размещение и спе­циализация отраслей сельскохозяйственного производства, но и его социальная структура имели ярко выраженную географическую специфику. Важнейшим фактором, определявшим социальную структуру сельскохозяйственного производства и ее географию, был характер землевладения и его размещение. Применительно к фео­дальной эпохе наибольшее значение имеет география дворянского землевладения. Более или менее полную картину его размещения на территории Европейской России можно нарисовать лишь для конца крепостнической эпохи по данным, собранным во время под­готовки крестьянской реформы 1861 г.1. В 44 губерниях Европейской России (без Прибалтики, Архангельской, Бессарабской и Донской губерний) дворянские земли составляли треть всех земельных угодий. Наибольшей их доля была в Юго-западном, Литовско-Белорусском, Центрально-нечерноземном, Северо-западном и Центрально-черно­земном районах.

Обращает на себя внимание высокая доля дворянского землевла­дения в середине XIX в. в Южном степном районе. В Херсонской, Таврической и Екатеринославской губерниях оно составляло около половины всех земель. Крайне слабо заселенный и почти лишенный дворянского землевладения в конце XVIII в. этот район богатейших земель стал объектом интенсивного распространения дворянского землевладения.

Наименьшей доля дворянских земель была на Северных и Восточ­ных окраинах (Северный, Приуральский и Юго-восточный районы). Охватывая около половины всех земельных угодий 44 губерний, эти районы концентрировали лишь несколько более десятой доли дворянского землевладения Европейской России.

Таким образом, дворянское землевладение сосредоточивалось в наиболее густо населенных районах Запада и Центра страны. В окраинных районах Европейской России и в Сибири господство­вала государственная форма феодальной собственности на землю. Буржуазные формы землевладения (частные земли купцов, мещан, крестьян и других сословий) не получили в феодальный период сколько-нибудь широкого распространения.

Падение крепостного права в России привело к существенным изменениям в социальной структуре землевладения. Крестьянские земли были отделены от дворянских. В результате выкупа наделов как помещичьи, так государственные и удельные крестьяне стали собственниками земель. Однако эта форма собственности сохранила сословный характер. Полуфеодальным и привилегированным остава­лось и дворянское землевладение. Вместе с тем стало быстро распространяться буржуазное землевладение (частная личная и кол­лективная собственность на землю крестьян, купцов, мещан). Так с 1877 по 1905 г. частное личное землевладение не дворян выросло с 19,1 до 48,5 млн. дес. Основным источником его расширения было сокращение дворянского землевладения. Если после отмены крепост­ного права в собственности дворян находилось 93 млн. дес. земли, то в 1905 г. у них оставалось 53 млн. дес. Но в течение всей эпохи капитализма дворянское землевладение было основной причиной малоземелья крестьян, широкого распространения в деревне полу-крепостничесдих форм эксплуатации и кабалы.

Соотношение различных форм землевладения имело ярко выра­женные географические различия. Как показывают данные земель­ных переписей 1877 и 1905 гг. дворянское землевладе­ние имело наибольший удельный вес в общем объеме землевладения в Прибалтийском, Литовском, Белорусском, Юго-западном, а также в Центрально-черноземном, Средне-волжском и Украинском Лево­бережном районах, т. е., как и в крепостную эпоху, оно концентриро­валось на Западе и в Центре страны. На эти районы приходилось 54,3% в 1877 г. и 57,7% в 1905 г. дворянских земель (при 28% всех земельных угодий Европейской России).

Важное значение имеет вопрос о размещении дворянских лати­фундий, т. е. земельных владений размером свыше 1000 дес. Их доля в дворянском землевладении была особенно высокой в При­балтике, Белоруссии, на Юго-востоке и в Приуралье, где они охваты­вали от 75 до 99% всех дворянских владений. На эти районы прихо­дилось в начале XX в. почти 50% земли дворянских латифундий Европейской России.

Высокой долей крестьянского землевладения (надельного и част­ного в целом) отличались прежде всего Центрально-промышленный, Южный степной, Юго-восточный и Приуральский районы. Здесь находилось более половины всех крестьянских земель Европейской России (при 36—38% общего числа земельных угодий).

Крестьянское частное личное землевладение, распространение которого свидетельствует об успехах в развитии аграрного капита­лизма в крестьянском хозяйстве, в первые пореформенные десятиле­тия получило наиболее широкое распространение в Северо-западном и Центрально-промышленном районах, т. е. в зонах развития про­мышленности и крестьянских неземледельческих промыслов. В 1877г. на эти районы приходилась почти половина всех земель, находив­шихся в частной личной собственности крестьян Европейской России. К началу XX в. выделились еще два района широкого распростране­ния буржуазных форм крестьянского землевладения — Южный степной и Юго-восточный. В 1905 г. на эти четыре района приходи­лось три пятых частного личного крестьянского землевладения, а также более половины земель, находившихся в частной собствен­ности крестьянских обществ и товариществ.

В наименьшей мере частная собственность крестьян развивалась в Прибалтике и на Юго-западе, где доля дворянского землевладения

была особенно высокой и где буржуазная аграрная эволюция по прусскому пути достигла наибольших успехов, а также в При-уралье, где крестьянство было лучше обеспечено землей, чем в боль­шинстве других районов.

Землевладение других сословий (купечества, мещанства и пр.) было невелико. Наибольшим его удельный вес был в Северо-запад­ном и Центрально-промышленном районах. Затем шли Средне-волжский, Южный степной и Юго-восточный районы.

Такова была география социально-сословной структуры землевла­дения в России XIX — начала XX в.