Текста: образное слово в русской лирике

Вид материала

Комплексная модель взаимодействия поэтических языковых личностей
Коммуникативные помехи.
Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа
Нарушение контакта.
Изоляция автора.
Коммуникативные посредники.
Внутридискурсивный диалог.
В Заключении

Подобный материал:

1 2 3 4 5

Комплексная модель взаимодействия поэтических языковых личностей

Для адекватного понимания специфики межсубъектных связей в поэтическом дискурсе важно помнить, по крайней мере, о двух его категориальных свойствах. Во-первых, кроме текста, поэтический дискурс содержит еще и различную экстралингвистическую информацию (знание мира, события, мнения, ценностные установки), играющую особенно важную роль в понимании и восприятии поэтической речи. Во-вторых, совокупность сформированных в определенном социокультурном контексте мнений, ценностных установок, служащих для характеристики дискурса, образует метадискурс. По аналогии с метаязыком – языком «второго порядка», по отношению к которому язык выступает как объект, метадискурс можно назвать дискурсом «второго порядка», по отношению к которому дискурс выступает объектом. Пространство метадискурса – это лингвокультурное пространство, в котором определенный вид дискурса подвергается обсуждению и оценке.

Поэтический метадискурс, т.е. дискурс, включающий тексты о поэтических текстах, является элементом поэтического интердискурса, под которым понимаются специфические условия осуществления дискурсивного процесса (М. Пеше и К. Фуко), то есть те факторы, которые извне обусловливают форму и содержание дискурса. Единицы поэтического метадискурса представлены разными формами: критикой, журнальными статьями, заметками, письмами, высказываниями, записками о поэтическом творчестве.

Метадискурсивные процессы напрямую связаны с особенностями поэтической коммуникации. Коммуникативный акт, с точки зрения когнитивно-дискурсивного подхода, является сложным механизмом, специфика которого определяется множеством факторов, в первую очередь, особенностями воспринимающего текст субъекта. Реципиентом чаще всего бывает «просто читатель», Homo poeticus, особенности восприятия которого связаны со множеством внутри- и внедскурсивных факторов.

Кроме того, в качестве реципиента может также рассматриваться: 1) представитель другого дискурса, коммуникативные установки которого не совпадают с коммуникативными установками адресанта; 2) исследователь, интенции которого направлены на рассмотрение той или иной составляющей поэтического коммуникативного акта; 3) поэт, который вступает во внутридискурсивный диалог с автором. Именно наличие этих типов читателей изменяет стандартную модель поэтического дискурса и обусловливает возникновение таких явлений поэтического дискурса, как коммуникативные помехи, коммуникативные посредники, внутридискурсивный диалог.

Коммуникативные помехи. Традиционно в метадискурсе противостояние поэтического и политического дискурсов. Язык поэзии, обладающий громадной воздействующей силой на читателя, существует параллельно с языком дискурса власти, т.е. языком государственной идеологии.

Осознавая себя управляющей системой, дискурс власти стремится контролировать параллельный поэтический мир, в первую очередь, тексты, в которых представлен концепт «Власть». Поэтический концепт, обладающий в силу своей специфики размытой структурой, порождает неожиданные поэтические смыслы, которые в ряде случаев не соответствуют глобальной концептуальной политической картине мира, созданной дискурсом власти. Между дискурсами возникает когнитивный конфликт. В таком случае, чтобы помешать «поэтическому воздействию» на читателя, дискурс власти создает коммуникативные помехи. Основной коммуникативной стратегией дискурса власти в ситуации конфликта является речевая агрессия.

Дискурс власти по-разному влияет на каждое из звеньев линейной цепи поэтического коммуникативного акта. В модели коммуникативного акта могут быть представлены следующие помехи: изоляция (автор) ® трансформация (текст) ® нарушение (контакт) ® воздействие (адресат).

1. Изменение текста – тексты не доходят до адресата в том виде, в котором были созданы автором.

Для контроля над текстом создан специальный аппарат (система государственного надзора над печатью) – цензура. Концепты, которые дискурс власти определяет как подконтрольные цензуре, – «Религия», «Мораль», и, в первую очередь, «Власть».

Цензурой строго отслеживаются все вербальные репрезентации поэтического концепта «Власть». В том случае, когда в поэтическом тексте возникают смыслы этого концепта, которые, по мнению цензора, можно истолковать как негативные, текст подвергается трансформации. Показательны примеры из творчества А.С. Пушкина, демонстрирующие особенности когнитивного конфликта дискурса власти и поэтического дискурса. В пушкинских поэтических текстах из описания власти цензура исключает действительные или мнимые указания:

– на конкретных представителей действующей власти (вместо Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа – Вознесся выше он главою непокорной Наполеонова столпа – «Памятник»; не пропущены цензурой стихи И перед младшею столицей Померкла старая Москва, Как перед новою царицей Порфироносная вдова – «Медный всадник»);

– на несправедливость современного правления (вместо Что в мой жестокий век восславил я свободу И милость к падшим призывал – Что прелестью живой стихов я был полезен И милость к падшим призывал – «Памятник»);

– на возможные пороки власти (не пропущены цензурой слова Царствуй лежа на боку – «Сказка о золотом петушке»);

– на возможность перенесения описания действий власти из параллельного мира поэтического дискурса в реальную действительность (не пропущены цензурой слова Сказка ложь да в ней намек, добрым молодцам урок – «Сказка о золотом петушке»);

– на угрозу для власти (не пропущены цензурой слова, включающие следующий фрагмент: О горе! о безумный сон! Где вольность и закон? Над нами Единый властвует топор. Мы свергнули царей. Убийцу с палачами Избрали мы в цари. О ужас! о позор! – «Андрей Шенье»).

2. Нарушение контакта. С помощью цензуры и книгоиздательского механизма, которые выступают своего рода идеологическим фильтром в процессе коммуникации, регулируется потребление единиц поэтического дискурса (поэтических текстов). В таком случае нарушается контакт – физический канал и психологическая связь между адресантом и адресатом. Созданный текст может быть просто не представлен читателям как произведение. Контроль дискурса власти распространяется не только на концептуальную, но и на фактуальную и эмоциональную информацию, содержащуюся в поэтических текстах. Тексты А. Ахматовой в 50-е годы не были доступны читателю, так как ее творчество в целом было охарактеризовано как безыдейное, пессимистическое и упадочническое.

3. Воздействие на получателя. В качестве прямого механизма воздействия на получателя выступают другие дискурсы, в частности, СМИ как вторичный дискурс власти. Информация, сформулированная в виде определенных посылок, субъективных, а иногда и откровенно ложных, содержится в средствах массовой коммуникации. Основная коммуникативная стратегия подобных текстов, действующих на сознание получателя, – открытая агональность (агрессия). Так, речевое поведение авторов статьи «Окололитературный трутень» («Вечерний Ленинград» от 29 ноября 1963 года) по отношению к поэту И. Бродскому можно определить как активно-агрессивное.

4. Изоляция автора. Для поэтического текста характерна глубоко личная трактовка переживания. Я-концепт является обязательным концептом текстовой концептосферы, и когда в дискурсивном поле возникают отношения противопоставленности между Я-концептом и концептом «Власть», следствием действий дискурса власти, как правило, является физическое или психологическое воздействие на автора. Изгнание А.С. Грибоедова, ссылка А.С. Пушкина, ссылка М.Ю. Лермонтова, арест и смерть Н.С. Гумилева, арест, ссылка и смерть О.Э. Мандельштама, эмиграция И.А. Бунина и
И.А. Бродского, самоубийства С.А. Есенина, В.В. Маяковского, М.И. Цветаевой, негласный запрет на имя А.А. Ахматовой и т.д. – все это прямые или косвенные последствия действий дискурса власти.

Таким образом, при возникновении когнитивного конфликта между дискурсами более «сильный» дискурс может повлиять на процесс коммуникации в «подчиненном» дискурсе, создавая различные помехи, которые нарушают акт коммуникации. Основной коммуникативной стратегией сильного дискурса в ситуации конфликта является речевая агрессия, которая может быть направлена на руководство процессом изменения текста, на нарушение контакта, на восприятие текста читателем и, наконец, на самого создателя текста.

Коммуникативные посредники. В ходе восприятия поэтического текста возникает посредник коммуникации – автор метатекста, который выполняет несколько герменевтических функций:

• функцию интерпретатора поэтического текста;

• функцию коммуникатора, осуществляющего творческую связь между автором с читателем;

• функцию носителя когнитивной базы, сообщающего читателю необходимые ему для адекватной интерпретации дискурсивные сведения.

Создавая интерпретирующий текст, исследователь расшифровывает «стоящие за текстом» дискурсивные элементы, как собственно лингвистические, так и экстралингвистические, причем в центре исследования могут оказаться любые составляющие текста как коммуникативного действия – автор, действительность, язык произведения, особенности контакта между поэтом и получателем. Образцом такой дешифровки (в виде соответствующих комментариев) является научный анализ поэтического текста, в котором важную роль играют задачи, поставленные конкретным исследователем.

Внутридискурсивный диалог. В поэтическом метадискурсе существует особый жанр – стихотворное послание к поэту, когда формой апелляции к собеседнику является прямое обращение. В этом случае поэты вступают в прямой субъектный диалог. Для поэтического послания характерны следующие черты:

1. Адресность. Поэтическое сообщение маркировано – адресат определен в заглавии, эпиграфе или в прямом обращении в тексте. Многочисленны маркированные поэтические послания в поэзии А.С. Пушкина: «К Батюшкову», «Батюшкову», «К Дельвигу», «Дельвигу», «К Жуковскому», «Жуковскому», «Вяземскому», «Денису Давыдову», «К Языкову» и т.д. Отсылки к каким-либо текстам в составе данного текста ориентированы на совершенно конкретного адресата – того, кто в состоянии опознать интертекстуальную ссылку, оценить ее выбор и адекватно понять стоящую за ней интенцию.

2. Метатекстуальность. То, что адресат – поэт, определяет особенность текстов, отличает их от маркированных дружественных и любовных посланий. Объектом исследования в них является словесное (поэтическое) творчество. Так, тема «поэт и его творчество» задается в самом начале большинства пушкинских посвящений. Ср. Философ милый и пиит, Парнасский счастливый ленивец... («К Батюшкову»); Послушай, муз невинных Лукавый духовник... («К Дельвигу»), Благослови, поэт!... в тиши парнасской сени Я с трепетом склонил пред музами колени... («К Жуковскому»); Напрасно, пламенный поэт, Свой чудный кубок мне подносишь И выпить за здоровье просишь («Ответ Катенину»).

3. Диалогичность. Так как объектом обсуждения является поэтическое творчество, автор имплицитно или эксплицитно вступает с собеседником в диалог, нередко используя при этом языковую игру. Если в поэзии XVIII-XIX веков распространено прямое обращение (см. приведенные выше примеры из произведений А.С. Пушкина), то в XX веке авторы вступают в диалог чаще косвенно, используя элементы языковой игры. Так, в стихотворении «Юрию Верховенскому» с подзаголовком При получении «Идиллий и элегий» А.Блок использовал слова идиллии и элегии.

4. «Авторская открытость». В данном случае снимается характерное для поэтического текста несоответствие автора и лирического героя. Особенность поэтических посланий заключается в том, что в них лирический герой максимально приближен к собственному я: назвав собеседника по имени, поэт не может скрывать своё. В стихотворении Пушкина «К Жуковскому» описываются и личные переживания, и детали биографии юного поэта, которые он сам же уточняет: Страшусь, неопытный, бесславного паденья, Но пылкого смирить не в силах я влечения, Не грозный приговор на гибель внемлю я: Сокрытого в веках священный судия, Страж верный прошлых лет, наперсник муз любимый И бледной зависти предмет неколебимый Приветливым меня вниманьем ободрил (примеч. Пушкина – Карамзин).

В подобных поэтических диалогах отражаются когнитивно-комму-
никативные межсубъектные отношения в поэтическом дискурсе между авторами поэтических текстов.

Таким образом, внешние механизмы коммуникации связаны с социальной средой, в частности, с процессами, которые сопровождают поэтическую коммуникацию – коммуникативными помехами, коммуникативными посредниками, внутридискурсивным диалогом.

В четвертой главе диссертации «Культурный аспект дискурсивного пространства: текст в тексте» рассматривается интертекст как способ связи текстов в контексте культуры, что подтверждает уникальную роль человека в мире вообще и в мире культуры в частности: человек – творец текста и в то же время его объект, предмет; человек – автор-адресант и адресат текста одновременно.

Вопрос об интертексте в поэтическом дискурсе требует специального исследования. Наблюдающееся усиление интереса к изучению интертекстуальных связей не случайно, оно имеет глубокие корни и обусловлено современной тенденцией к осмыслению текстовых ценностей прежних эпох. Потенциально интертекстуальность существует вне текста, в сознании носителя языка, однако актуализируется опорным текстовым метакомпонентом.

Метакомпонент представляет собой семиотический способ введения внетекстовой основы, при котором обращение к оригиналу опосредовано намеком, отсылкой, и тем самым в процесс коммуникации включается либо весь текст, либо соотносимые с ситуацией общения отдельные его фрагменты. Внетекстовую основу любого типа принято называть прецедентным феноменом. Прецедентные феномены, среди которых выделяются прецедентный текст, прецедентное высказывание, прецедентная ситуация, прецедентное имя, активно функционируют в поэтическом тексте, но при этом прецедентное высказывание и прецедентное имя выступают как вербальные феномены, а прецедентный текст и прецедентная ситуация – как поддающиеся вербализации (пересказ, рассказ).

Прецедентная ситуация занимает особое место в поэтическом дискурсе. Это феномен, который позволяет отчетливо увидеть, как действует «механизм интертекстуальности» в дискурсивном пространстве текста. Прецедентная ситуация, как феномен вербализуемый, представлена в тексте-реципиенте в виде интертекстуальной макропропозиции. Как всякая пропозиция, она является элементарным высказыванием, связывающим имя предмета номинации с предикатом. Субъект высказывания намечает тему мыслительного акта, тогда как доминанта смысла (что мы, собственно, хотим сказать о субъекте) разворачивается в предикации. Исходная макропропозиция является инвариантом относительно различных форм макропропозиций, представляющих одну и ту же ситуацию в других единицах интертекста. Интертекстуальные макропропозиции, представляющие в разных текстах одну прецедентную ситуацию, находятся в парадигматических отношениях.

В тексте-реципиенте интертекстуальная макропропозиция – реализация исходной макропропозиции – включается в тему – часть, известную получателю, но она не играет роли простой дополнительной информации, отсылки к другому тексту, а становится фактором самовозрастания смысла текста, поэтому ремой является не только весь остальной текст стихотворения, но и целостный смысл поэтического текста. Модели прецедентных ситуаций, реализованные в текстах-реципиентах в виде семантических текстовых макропропозиций, формируют не только текстовую категорию интертекстуальности, но и непосредственно участвуют в формировании других важнейших категорий текста (целостности, связности, хронотопа, антропоцентричности).

Развернутый интертекстуальный анализ предполагает не рассмотрение отдельно взятого текста или текстов отдельного автора в совокупности его (их) интертекстуальных связей, а диахронное исследование нескольких поэтических текстов, включающих прецедентный феномен (прецедентную ситуацию), в частности, исследование:

1) парадигматических связей интертекстуальных макропропозиций, выражающих прецедентную ситуацию (как исторических, временны́х связей в вертикальном контексте, так и связей текстов, сосуществующих в едином социокультурном пространстве – по горизонтали);

2) синтагматических связей интертекстуальной макропропозиции, т.е. связей с другими макропропозициями внутри текста;

3) особенностей связей и отношений элементов внутри макропропозиции.

В соответствии с этим анализ реализаций исходной пропозиции можно осуществить по следующему плану:

Определить особенности семантической макроструктуры прецедентного отрывка в тексте-источнике: последовательность и связь пропозиций, особенности хронотопа, позицию автора по отношению к описываемой ситуации;
Определить:

а) особенности реализации интертекстуальной макропропозиции в изучаемом тексте-реципиенте:

– соответствие пропозиций в тексте-источнике и тексте-реципиенте;

– особенности замещения позиций субъекта;

– особенности замещения позиций предиката;

– особенности функционирования образов-атрибутов;

– особенности внутритекстовых связей;

б) специфику отношений с другими пропозициями текста (макропропозициями);

в) особенности континуума фрагмента, реализующего интертекстуальную пропозицию;

г) позицию Я-концепта в тексте-реципиенте;

д) особенности семантической структуры прецедентного имени (если оно есть);

е) роль интертекстуальной макропропозиции в воплощении художественного замысла.

Особый интерес вызывает интертекстуальный анализ таких текстов, для которых характерно пересечение и контрастное взаимодействие разных текстовых плоскостей, размывание границ между ними; текстов, где авторские интенции реализуются прежде всего в монтаже и преобразовании разнородных интертекстуальных элементов.

Развернутый интертекстуальный анализ позволяет проанализировать дискурсивное пространство интертекста по отношению единиц интертекста к тексту-источнику и друг к другу с точки зрения категорий (универсалий) «человек», «время», «пространство», выполняющих текстообразующую функцию в любом художественном тексте. Но текстовые исследования в теоретической среде антропологической лингвистики и когнитологии предполагают рассмотрение концептологической среды изучаемого текстового пространства (в нашем случае, пространства интертекстуальной парадигмы).

Концептосфера интертекстового пространства имеет следующие особенности:

В пределах интертекстуальной парадигмы возникает концептуальное пространство (концептосфера интертекстуальной парадигмы), включающее как культурно значимые, так и индивидуально-авторские концепты;
Ядро концептуального пространства поэтического интертекста составляют исходные, базовые концепты, «заданные» текстом-источником;
В тексте-источнике определяются основные смыслы (ядро ментального пространства) используемых концептов;
Ментальное пространство этих исходных концептов изменяется в зависимости от художественной модели мира, создаваемой в каждом конкретном тексте-реципиенте, за счет чего изменяется концептуальное пространство интертекста в целом;
На периферии концептуального пространства находятся индивидуально-авторские концепты, сформированные в пределах данной интертекстуальной парадигмы, и связывающие интертекст с другими интертекстами тысячами невидимых нитей;
Концепты, находящиеся в ядерной зоне концептосферы интертекста, могут быть связаны с другими базовыми языковыми концептами, и активизировать их в сознании получателя;
Каждый текст-реципиент образует собственную концептосферу, в которой «интертекстуальные концепты» занимают разное положение;
Особенности ментального поля концептов отдельных текстов-реципиентов зависят от способов их языкового выражения и особенностей репрезентации этих концептов в поэтических текстах;
В тех случаях, когда ведущий концепт интертекстуальной парадигмы не включается в текст-реципиент, это тоже является свидетельством определенного художественного замысла.

Функционирование прецедентных феноменов в поэтическом пространстве интертекста можно проследить только с помощью детального лингвостилистического анализа и специально разработанной методики концептуального анализа. Психолингвистические эксперименты проводятся с целью реконструкции лингвокогнитивных механизмов восприятия интертекстуальности. С их помощью осуществляется анализ языкового сознания, направленный на исследование формы хранения языковых знаний в их соотнесении со знаниями о мире в тезаурусе личности.

Качественный и количественный анализ результатов психолингвистического эксперимента позволил представить фрагменты коммуникативного языкового сознания в виде моделей прецедентного имени и прийти, в частности, к следующим выводам:

1. Прецедентное имя существует в сознании личности в виде 1) имени; 2) представлений, стоящих за этим именем: дифференциальных признаков, атрибутов.

2. Прецедентное имя представляет собой концепт, существующий в коммуникативном сознании.

3. В структуре прецедентного имени выделяется ядерная зона и периферия. В ядерную зону включаются устойчивые дифференциальные признаки, периферия же является зыбкой зоной.

4. Именно в этой зоне и происходит в поэтическом тексте «подмена» или расширение признаков, обусловленная художественными целями поэтов.

5. При восприятии поэтического текста в сознании реципиента возникает вариант-реакция – образ, не совпадающий ни с инвариантным, ни с поэтическим образом.

Таким образом, интертекстуальность – свойство текста, которое позволяет рассмотреть текстовую концептосферу как составную часть существующей в сознании носителей языка и проявляющейся в поэтической речи языковой картины мира.

В Заключении обобщены данные, полученные в результате анализа, и определены перспективы исследования.

Поэтический текст, рассматриваемый как продукт дискурсивного мышления поэта (поэтической языковой личности), является в современной лингвистике предметом фундаментальных исследований. С точки зрения так называемого «человеческого фактора в языке» это стало возможным в результате успешной разработки теории языковой личности с её индивидуально-специфическим видением мира, своеобразным его пониманием и интерпретацией. Иными словами, антропоцентрическая парадигма подготовила почву для изучения поэтического текста в органическом единстве дискурсивной и когнитивной лингвистики. Единство дискурсивного и когнитивного факторов обеспечивается тем, что в поэтическом тексте ярко и последовательно эксплицируются элементы поэтического мышления, реализуется связь между поэтом и представляемой им концепцией, адресантом и адресатом.

Поэтический дискурс как совокупность поэтических текстов представляет собой самодовлеющее целое, детерминированное структурой. Структурность поэтического дискурса обусловлена и когнитивными основаниями (экспликацией в текстах элементов особого поэтического мышления – поэтических концептов, среди которых выделяются универсальные – внутритекстовый Я-концепт и дискурсообразующий концепт «Поэзия»), и внешним полем (коммуникативные условия определяются существованием специфической поэтической личности, представленной двойственно – как поэтическая личность поэта и поэтическая личность читателя).

Поэтические тексты существуют в особой дискурсивной среде, которая жестко задаёт направление поэтической деятельности, создавая ассоциативно-образные предпосылки поэтической коммуникации. Кроме того, любой поэтический текст представляет собой сложное коммуникативное явление, включающее социальный и исторический контекст, авторские интенции, элементы биографии, поэтому открытость системы поэтического дискурса проявляется также в способности поэтических текстов впитывать и художественно отражать реалии объективного мира. Любой поэтический текст функционирует в особом лингвокультурологическом пространстве, то есть он погружен в семиосферу национальной и мировой культуры. Открытость такого типа влияет на формирование новых или дополнительных содержаний любого художественного произведения.

Названные дискурсивные основания способствуют тому, что в сознании поэтической языковой личности создаётся виртуальная реальность воображаемого художественного мира – «иного мира» поэтического текста, для которого характерна особая референциальная отнесённость к действительности (множественная референциальная распечатка). О множественной референциальной соотнесённости можно говорить в связи со свойством стихотворного высказывания объединять в себе отнесенность к конкретной ситуации и к классу ситуаций. Не будучи исходно связан ни с одним фрагментом неязыковой действительности, поэтический текст приобретает способность соединяться с множеством таких фрагментов, если в них представлено то же положение. Поэтический дискурс может быть интерпретирован как тот феномен, где реализуются стандарты верификации истинности пропозиции.
В поэтических когнитивных образованиях (поэтических концептах) актуализируются смыслы, нехарактерные для других дискурсов. Так, в поэтическом концепте «Поэзия» на первый план выходит представление о поэзии как о сияющем божестве, о стихе как о душе поэта.

Поэтический дискурс как когнитивный феномен создается индивидуальным восприятием и интерпретацией действительности, побуждающей поэта к речетворчеству. Поэзия порождается в координатах, которые определяют содержание и направление деятельности поэтической языковой личности. Онтологическая координата соотносится с задачей построения поэтического мира, вербальная – с языком как универсальной системой моделирования, когнитивная – с креативной деятельностью поэта. В свою очередь, когнитивный аспект поэтического текста связан (1) с отражением в его смысловой структуре специфики интенций поэта; (2) со специфическим характером его речемышления, (3) со стремлением передать комплекс информации, включающий концептуальную, экспрессивную и эмотивную составляющие; (4) с ориентированностью на воспринимающее мышление.

Итак, предпринятый нами когнитивно-дискурсивный подход к исследованию поэтического текста, является достаточно перспективным, поскольку открывает новые возможности в изучении поэтического текста в рамках когнитивной парадигмы взаимодействия поэтического мышления, языка и художественной речи.

Blog

Текста: образное слово в русской лирике