Альбом самодельный тематический

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6

«КОГДА я ем, я глух и нем» – формула, которую побуждают заучивать и повторять детей в местах коллективного потребления ими пищи; цель формулы – побудить детей не разговаривать во время еды. В несколько ином виде зафиксирована еще в словаре В.Даля: «Коли ем (Покуда ем), так и глух и нем».

О 10–11-летней девочке в 1931–1932 гг.: «В большую перемену мы устремлялись в столовую, на стенах которой висели нами же начертанные плакаты: “Поскорее жуй и жуй, а иначе ты – буржуй”, “Когда я ем – я глух и нем”. По правде говоря, эти стимулирующие призывы были излишни: свою кашу мы уминали мигом…» (Лупанова, 2007, 65–66).

Встречается в фильме 1964 года «Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен» (режиссер Э. Климов).

«КОГОТЬ, локоть и кулак» – вид наказания в детских играх.

О 1930-х – 1940-х гг.: «В нашем детстве, если среди ребят попадался ябеда, то дразнили его так: “Ябеда-корябеда…”… Ещё одна дразнилка. Ею дразнили жадного мальчишку или девчонку…: “Жадина-говядина, солёный барабан…”… “Коготь, локоть и кулак” – довольно суровое наказание для тех, кто не отводился (в прятки, салочки) и хочет улизнуть домой. Раньше за это полагался “коготь, локоть и кулак”. Хитрецу проводили ногтём по руке (“коготь”), стукали локтём и кулаком по спине (“локоть” и “кулак”)» (Семёнов, 1985; 13, 17, 19, 27).

КОДЕКС мальчишеской чести.

О второй половине 1940-х – начале 1950-х гг.: «С электричками я не разлучался и позже, когда с матерью и один ездил в Москву по разным надобностям. Они так же неотделимы от меня, как уличное детство с его твердым кодексом чести» (Гай, 1987, 56–57).

О повести Г. Бальдыша “Люля” («Искорка», 1957, № 9): «…Юра Самурин… получив по физиономии и обратившись в бегство, …организует избиение Олега целой компанией, да еще и с палками. Здесь нарушен вековой “кодекс чести”, признанный порядочными мальчишками всего мира, и репутация Юры Самурина в глазах читателя непоправимо испорчена» (Тамарченко, 1959, 141).

О 1950-х гг.: «Все мы были детьми послевоенных лет, воспитанными на уличных драках. Тогда в русских селах и городах пацаны ещё ходили двор на двор, улица на улицу. Дрались не стальными прутьями, как теперь на улицах Москвы и других городов, а только кулаками. Часто просто так, на спор, до первой крови. Лежачих не били – не позволял кодекс мальчишеской чести» (Ищенко, 2001).

См. также: Законы мальчишеской драки; Мальчишеские ценности; Честь мальчишеская.

КОДЕКС чести – см.: Кодекс мальчишеской чести; Уличный кодекс чести; Школьный кодекс чести.

«КОЖАНЫЙ мяч» – всесоюзные соревнования среди детей по футболу.

О 1960-х гг.: «Пионерской орг-цией в ЦК комсомола я занимался в так называемое застойное время… Со Славой Фуриным мы думали в те годы над тем, как дать жизнь всесоюзной игре “Кожаный мяч”» (Афанасьев, 1989, 5).

О 1970-х – начале 1980-х гг.: «…Для ребят… проводятся большие всесоюзные соревнования по многим видам спорта сразу… и по отдельным видам спорта. У них красивые, завлекательные названия: …“Золотая шайба” – хоккей с мячом…, “Кожаный мяч” – футбол… и многие другие. В этих соревнованиях участвуют миллионы советских ребят, в том числе младшие школьники… Много лет проводятся всесоюзные соревнования юных футболистов на приз “Кожаный мяч”. Приз этот учрежден “Пионерской правдой”, Центральным Комитетом комсомола и Федерацией футбола СССР. В нём… участвуют дворовые, школьные, уличные команды. Их тоже многие тысячи» (Кулешов, 1983; 12, 13)

О 1983 годе в Москве: «Стела придумала, что на ярмарке в Лужниках продаются футбольные бутсы тридцать пятого размера… Только тридцать пятых бутс не бывает. Даже на всесоюзных соревнованиях “Кожаный мяч” младшие играют в кедах – это она специально проверила по телевизору» (Иванов, [1984] 1992, 136).

Ср.: «Кузнечик».

«КОЗАНЫ», «козанки» – то же, что бабки.

О Саратове начала 1890-х гг.: «Позади нашего двора начиналась “ограда” – так называлось продолжение… кладбища, когда-то огороженного забором… Среди жителей “ограды” процветала игра в козаны (бабки), в чушки (городки) как среди ребят, так и взрослых… Рядом с двором… находился… пустырь – там ребята и взрослые играли в плиты-козаны, в чушки (городки), пускали змей» (Золотарев, [до 1975], 1995, 58–59).

О 1916 годе: «…Нина увидела, как Костя, Сеня и ещё несколько ребят затеяли игру в козанки. Они провели черту на земле, поставили в ряд с десяток косточек, отмерили шагами расстояние, с которого можно бить, и стали “считаться”. Первым вышел Сеня, ему и начинать. Он стал на отведенное место, нагнулся, долго целился, прищурив левый глаз, и... промахнулся. “Эх, ты, – усмехнулась Нина, – “мазила”!” У Нины в углу, за печкой, сложена целая горка козанков. Она умеет выбивать из кона сразу по пять, по шесть штук. Она бы сейчас показала Сене, как надо разжигать…» (Бондаренко, 1959, 56–57).

КОЗЁЛ – «перекладина на высоких подставках с мягким, обитым кожей верхом, служащая при гимнастических упражнениях для прыгания через неё» (Словарь, 1965–5, 1115); «обитый кожей короткий брус на подставках для гимнастических упражнений» (Ожегов, 1970, 275; Ожегов, 1972, 258); «гимнастический снаряд – короткий брус на ножках, род коня (в 3 знач.)» (Ожегов, Шведова, 1996, 275).

О середине 1930-х гг.: «На уроках физкультуры дела у меня шли просто отлично: я лихо прыгала через “козла”, без страховки ходила по буму…» (Лупанова, 2007, 51).

О начале 1950-х гг.: «Однажды, на физкультуре было дело, этот Фомкин не стал прыгать через козла – испугался…» (Иванов, 1979, 124).

О 1980-х гг.: «На уроке физкультуры, ещё во втором классе, прыгали через козла. Козёл был высокий, крупный такой… И мальчишка, который стоял в строю впереди Тани, а значит, был выше, прыгнул и не смог перепрыгнуть – зацепился, брякнулся на маты. А ногами и кое-чем еще – с небывалым грохотом – прямо на жёсткий крашеный пол. И учитель физкультуры поймать его не успел. И мальчишка заплакал, сев на низкую спортивную лавочку у стены» (Иванов, 1990, 4).

Об ученицах 7–8 кл. в г. Шадринске в середине 1990-х гг.: «По моим воспоминаниям (учёба в средних классах), прыжки через козла – самое страшное испытание для девочек, потому что это мало у кого получалось. Когда была учительница женщина, почти все к ней подходили и сообщали по секрету, что у них “месячные”, и они (девочки) не могут прыгать. Но учительница не верила, ругалась и всё равно заставляла прыгать. А когда на следующий год (примерно 8-й класс) учитель был мужчина, то ему мало кто решался врать про месячные, но те, кто решался, не прыгали, потому что он тут же смущался и разрешал им не прыгать. Особенно было страшно прыгать не потому, что не перепрыгнешь в принципе, а потому что мальчишки смеялись над девчонками, что те не могут перепрыгнуть» (1003).

О 2000-х гг.: «Оказывается, существует множество способов (и все они законные) выучить ребенка, не гоняя его в школу в 8 утра, не заставляя прыгать через козла на физкультуре и выслушивать окрики “не вертись”» (Лукьянова, 2007, 63).

«КОЗЁЛ» – 1. Игра с прыжками через отскакивающий от вертикальной поверхности мяч.

О поселке Новоаганск Нижневартовского района Тюменской обл. в 1984–1986 гг.: «В 5–7 лет часто играли в “козла”. Играющие становятся в цепочку перед стеной. Первый бросает мяч, мяч должен удариться о стену, затем об асфальт (пол), и его ловит следующий участник. Пока мяч летит от стены до асфальта, его нужно перепрыгнуть (мяч должен пролететь между ног) так, чтобы не задеть игрока. Если мяч задевает участника, то он получает штрафную букву “к”. Допускается вторая ошибка – штрафная буква “о” и так далее, все буквы слова “козёл”. Если доходишь до штрафной буквы “л” – выходишь из игры» (503).

О Шадринске в 1987 г.: «Игрой “в козла” я увлекалась в первом классе. В этой игре принимали участие и мальчики, и девочки. Мяч ударяли о стенку, и нужно было подпрыгнуть над ним, не коснувшись его. Если мяч задевал участницу, то ей присваивалась буква “к”, затем буква “о” и так далее, пока все буквы не будут присвоены. На этом игра заканчивалась» (504).

О вт. пол. 1980-х гг. в Кургане: «“Козел”. Для игры нужен был мяч. Играли только девочки. Выбирали стену дома, где не было окон (обычно с торца дома). Девочки вставали руг за другом. Нужно было кинуть мяч в стену, а когда он, отскочив от стены, летел обратно, нужно было перепрыгнуть через него. Это было сделать не так-то просто, требовалось определенная сноровка. Через мяч можно было прыгать двумя способами: 1. Подпрыгнуть вверх, широко расставив ноги. Такой способ назывался “козел”; 2. Стоя на одной ноге, поднять другую ногу вверх, в сторону. Такой способ назывался “форточка”. Мяч должен был пролететь между ног, не задевая их. В этой игре не было никаких заданий, девочки просто прыгали по очереди через мяч. Стояли друг за другом» (535).

О с. Затеченском Далматовского р-на в конце 1980-х гг.: «Также играли в “козла”, в эту игру играли и девочки, и мальчики. Игра с мячом. Мяч бросали о стену, и нужно было перепрыгнуть тому, кто бросил. Если кто-нибудь не справлялся и не перепрыгивал, или во время прыжка задевал мяч, тот становился к стенке, и должен был поймать мяч, который остальные бросали в стену, продолжая играть, кто-нибудь из играющих мог помочь тому, кто стоял у стены, специально кинув мяч в руки, за это ничего не было. Игрок, поймавший мяч, отходил из стены и продолжал играть. Тот, кто дольше всех и больше всего раз попадал к стене, назывался “козлом”» (474).

О с. Мехонском в 1993–1998 гг.: «“Коза – козел”. Возраст: 10–15 лет. Правила: могли участвовать и мальчики, и девочки. Нужно было бросить мячик об стену, а затем перепрыгнуть через него или перешагнуть. Если в то время, как ты перепрыгиваешь через мяч, задеваешь его, то тебе присваивается буква “к”, после этого ты вторично бросаешь мяч. В остальных случаях все бросают по очереди. Девочке может быть присвоено только 4 буквы: “к”, “о”, “з”, “а”, а мальчику – 5 букв: “к”, “о”, “з”, “ё”, “л”. После того как девочка наберет 4 буквы, (а мальчик – 5 букв), она должна из пальцев сделать рога над головой, пропрыгать по всей ограде, издавая звуки: “Ме-е-е-е”. Случай из детства. Одна девочка очень любила с нами играть, но эта игра ей не нравилась. Но так как ей ничего не оставалось делать, ей приходилось с нами играть. Она плохо играла в эту игру: почему-то не могла перепрыгнуть через мячик; поэтому очень часто проигрывала. Она всё выполняла до конца: делала над головой рожки, прыгала по ограде, издавала какие-то звуки. Она делала это так смешно, что мы не могли сдержаться, чтобы не засмеяться. Она обижалась на это, начинала плакать, убегала домой. Потом, минут через 15–20 она возвращалась, садилась на скамейку, смотрела на нас, видела, что мы над всеми смеялись, и снова начинала играть. Опять проигрывала, плакала, убегала» (509).

О 1994–1995 гг.: «Когда мне было 8–9 лет, мы с моими подружками играли в козла. У меня был мяч, который мне подарили в детсаду. Мы вставали друг за другом лицом к забору или к стене дома или сарая. Кидали мяч, чтобы он отбился от стены (по очереди). Если мяч задевал какую-либо часть тела, той девочке присваивалась буква “к”, потом “о” и так до слова “козел”» (021).

«КОЗЁЛ» – 2. Игра с перепрыгиванием через человека.

О середине 1900-х гг.: «Приехал на неделе Лещов с сыном. Прасол ушел к помещице…, а Евлампий, на этот раз одетый в розовую рубашку с синими пуговицами, подошел к Грише и, не здороваясь, спросил: «Хошь, будем в козла играть?” “Это что – в карты?” “Какое в карты! В живого козла... А, сметанная голова! – закричал он, приметив издали Яна. – Лети сюда, будем играть”. Ян подошел, остановился, глядя застенчиво. “Ну, вот ты, к примеру, будешь козёл. Становись! Вот так. – Евлампий показал, как надо стать: согнулся, уперся руками в колени.– А я через тебя буду скакать. А ты считай: один раз прыгну – это называется: “вилочки козлу”, другой раз прыгну – “ложечки козлу”. Потом: “как бы не задеть козла”, “как бы не помять козла”. Тут я все время должен скакать через тебя так, чтобы не задеть ногами. А уж потом: “задел козла”. Я тебя тогда двину ногами. Под конец: “помять козла” – это значит, я, как хочу, могу на тебя навалиться, хоть на голову сесть… А если я задену раньше времени козла или забуду сказать “вилочки козлу”, спутаюсь, скажу сразу “ложечки”, ну, тогда я – козел, тогда через меня сигайте. Ну, становись!” – сказал он Яну. Ян согнулся, руки, как было показано, упер в колени. Евлампий сперва прыгал старательно, приговаривая вполголоса с озабоченным видом: “вилочки козлу”, “ложечки козлу”, а когда выходило “помять козла” – садился с размаху Яну на шею так, что тот тыкался носом в песок. Ян вставал, снова терпеливо нагибался, и Евлампий опять прыгал… Похоже было, что этот опытный игрок так и не собьётся: вовремя скажет “вилочки”, вовремя заденет козла. Прошло много времени. Ян стоял смирно и только от раза к разу все сильнее тыкался носом в землю… » (Кононов, 1958, 88–89).

«КОЗНЫ» – то же, что бабки.

«Козон. Кость из ног барана или других животных, употребляемая для игры; бабка... [Козны.] Игра в эти кости; бабки» (Словарь, 1956, 1120).

О Саратовской губернии в 1890-х гг.: «А мы с Евлашкой выходили на двор и играли в “козны” и в “скаланцы”… Появлялся… Тит. Сначала он грыз семечки и наблюдал за игрой… Потом приносил… козны и включался в кон. Евлашка… – курносенький, с… девчачьим голоском, – был ровесник мне… Порывистый, с лукавыми зелеными глазками, он заливисто смеялся над каждым пустяком: брошу я битком в козны – смеется, выбиваются козны – смеется, сам швырнёт биток – хохочет, а когда Тит целится в кон – рассыпается колокольчиком…» (Гладков, 1956, 268).

О 1930-х гг.: «Пожилые люди любят вспоминать и собственно о детских играх (в Муромском р-не особенно популярны были подвижные игры “Лапта”, “Козны”, “Чижик”, “Клёк” / “Клок”, “Чехарда”, “Попа-гонялово”, в них играли мальчики и девочки вместе)» (Райкова, 2006, 80).

«КОЗЫРНЫЙ» – (молодежно-подростковый жаргон) модный, авторитетный, классный.

О 20-летней девушке в г. Ханты-Мансийске летом 2007 г.: «Я заметила, что большинство молодежи г. Ханты-Мансийска использует слово “козырный” для обозначения чего-то хорошего, модного, классного, то есть того, что котируется: “Мы идём сегодня в “Территорию первых” “А что это?” “Это самый козырный клуб в городе!” Приехав осенью в Шадринск, заметила, что слово “козырно” здесь тоже встречается, но оно не так популярно и распространено как в Хантах» (132).

КОКА-КОЛА – «Прохладительный тонизирующий напиток с добавлением экстракта из листьев какао и орехов кола» (СИ, 1994, 286).

О девочке 10 лет в с. Канаши в 1994 г.: «Первый раз “Кока-колу” мне купили на день рождения. Десять лет – юбилей всё-таки. У неё вкус тогда был не такой как сейчас, более приторный с какой-то добавкой, и продавалась в очень больших бутылках или стеклянных “чебурашках”» (сообщ. девушки 21 года записала респ. 138).

О девочке 7–10 лет в г. Когалыме в 1994–1997 гг. любимыми газировками стали “Фанта”, “Спрайт” и “Кока-кола”. Бабушка меня ругала, что я пью их, и говорила, что “Кока-кола” – это нефть. До сих пор, когда пью этот напиток, вспоминаю её слова» (134).

КОКЛЮШ – «Острое инфекционное, преимущ. детское заболевание, выражающееся в частых припадках судорожного кашля, иногда со рвотой» (СИ, 1994, 286).

«КОЛ» – 1. Просторечное название низшей школьной отметки – единицы («1»).

О конце 1850-х гг. в институте благородных девиц: «Весь остальной день девочки были неузнаваемы, рассеянны, отвечали невпопад, многие совершенно неожиданно получили “кол”…» (Лухманова, [1903] 1997, 358).

О женской гимназии в середине 1910-х гг.: «Математик сел, потер ладони и улыбнулся. “Ну, значит, плохо! Наверно колов да пар наставил!..” – шёпотом сказала Зойка…» (Филиппова, 1938, 66).

Поэт К. Ваншенкин пишет о 1930-х – начале 1940-х гг.: «…“Очень плохо” (как и “единицу”) ставили крайне редко. “Кол” известен скорее из литературы о дореволюционной школе» (Ваншенкин, 1996, 15).

В.Н. Иовлева (1935 г. р., Шадринск): «Во второй половине 1940-х гг. говорили: “Огородилась колами“» (сообщение 2006 года).

О второй половине 1940-х гг.: «[Эрька Криушин] вместе со всеми сбегал с уроков, бил стёкла и изредка получал “колы”. Уж слишком честно он получал “колы”. Начинался урок, он вставал и докладывал: “Домашнее задание я не сделал”» (Бодров, 1966, 23).

О 1950-х гг.: «В наших с Федею тетрадях / Нет ни двойки, ни кола» (Татьяничева, 1959, 6).

О первой половине 1960-х гг.: «“А потом получилось как-то раз, что я не успел выучить правило и еще отрывок наизусть. Учительница мне пару и кол сразу поставила. Отец, как увидел это, выпорол меня ремнем до бесчувствия…”» (Низова, 1967, 141).

«КОЛ» – 2. Разновидность игры в прятки.

О середине 1930-х гг. в сибирской деревне: «Деревце в кулак толщиной, чаще всего лиственничное, обрубалось в полтора-два полена длиной и затесывалось на конце – получался кол. К нему колотушка, або тяжелый колун, лучше кувалда – вот и весь прибор для игры. Сама игра проще пареной репы – один из видов пряталки. Но кто в эти “пряталки” не играл, тот и горя не видал! Игроки с колом и кувалдой выбирали затишный переулок иль шли за бани, на поляну, чтоб от неё близко были амбары, заплоты, сараюхи, стайки, заросли дурнины либо кучи старых бревен, за которыми и под которыми можно надежно схорониться. Кол приткнут в землю, к нему прислонена колотушка – кувалду редко удавалось раздобыть. Настал самый напряженный и ответственный момент в жизни – выбор голящего… …Всегда голил самый честный и тихий человек… Каждый из тех, кто удачлив в жизни…, бил разок по колу, бил, плюнув перед этим на ладони и яростно ахнув. Кол подавался в землю иногда сразу на несколько вершков, иногда чуть-чуть – это от ударов твоих закадычных друзей, тайно тебе сочувствующих. Кол почти весь в земле, но впереди самое главное и страшное – матка-забойщик. На роль эту выбирали, как правило, самого сильного, самого злого и ехидного человека… Он наносил по колу столько ударов, сколько душ принимало участие в игре. Колотил неторопливо, с прибаутками: “Ах, мы колышек погладим, дураков землей накормим!..”, “Коли, кол, дурака на три четвертака!”, “Кол да матка – вся отгадка!”, “Кол да свайка, возьми, дурак, отгадай-ка!..”… …Кол уже вколочен в землю, но забойщик беспощадно лупит и лупит колотушкой, вгоняя дерево глубже и глубже в земные недра. Правило: пока голящий выдергивал кол, все должны спрятаться. Выдернув, притыкает его в цельное место на полянке, ставит к нему колотушку и отправляется искать погубителей. Нашел – скорей к колу! Лупи теперь сам по нему колотушкой, кричи победно: “Гараська килантый за бревном!. ” Но как далеко до победного удара! Кол забит так, что и вершка нету, щепа, корье и те в землю втоптаны. Вытаскивай кол руками, зубами, чем хочешь из того, что на себе и в себе имеешь. Посторонние инструменты никакие не допускались, за всякую хлюзду, то есть если струсишь, домой сбежишь либо забунтуешь, предусмотрено наказание – катание на колу и колотушке. Возьмут тебя, милого, за ноги, за руки, положат спиной на кол и колотушку да как начнут катать – ни сесть потом, ни лечь – все кости болят, спина в занозах. Но вот…, срывая ногти…, выколупываешь из земли кол, шатаешь его, тянешь, напрягаясь всеми жилами, а из жалицы, с крыш амбаров, из-под стаек и сараев несутся поощрительные крики, насмешки, улюлюканье. Р-раз! – и всё смолкло. Кол вытащен! Насторожен. Теперь любой из затаившихся огольцов может оказаться возле кола – надо только быть зорким, держать ухо востро! Стоит голящему отдалиться, как из засады вырывается ловкий, ушлый враг, хватает колотушку и вбивает кол до тех пор, пока ты не вернешься и не застукаешь его. Но такое удается редко. Очень редко. Чаще случается: вернешься, а кол снова забит по маковку и забивалы след простыл...» (Астафьев, 1989–1, 230–233).

КОЛА – разговорное название одного из безалкогольных тонизирующих газированных напитков с экстрактом ореха африканского тропического растения (пепси-кола, кока-кола).

О 1999 годе: «Мой сын весь день усиленно собирал зелёные крышечки из-под “колы” под рекламным лозунгом “Запомни это лето”, надеясь на многочисленные призы, обещанные компанией» (газета «Час пик» (Санкт-Петербург), 1999, 8–14 сентября; цит. по: ТССР, 2001, 349–350).

«КОЛБАСА» – шланг подвода воздуха к пневматической тормозной системе прицепного вагона трамвая, расположенной на его задней стенке. Кататься на «колбасе» (точнее, на соединительной штанге, лишь держась руками за шланг-«колбасу») – распространенное развлечение мальчишек крупных городов первой половины ХХ века.

О Ленинграде в 1920-е гг.: «Распространенным развлечением «уличных мальчишек» было катание на трамвайной «колбасе», то есть шланге подвода воздуха к пневматической тормозной системе прицепного вагона, расположенной на его задней стенке» (Поздняков, 1994, 291).

О 1920-х – 1930-х гг.: «…Когда, наконец, трамвай показался, Павлик попробовал было втиснуться в вагон, да где там! Тогда его осенила отчаянная мысль: прицепиться сзади на “колбасу”. Так он и сделал… Трамвай проходил мимо школы, и Павлик услышал приветственные возгласы своих товарищей. “Смотрите! Смотрите! Павлик на колбасе едет! А-га-га! Ура!”» (Мавр [1934] 1956, 27).

О 1930-х гг. в Москве: «На задке вагона, помимо торчащего буфера, висел конец тормозного шланга, по-уличному – колбаса. Езда на буфере или на колбасе была любимым спортом московских сорванцов. Сегодня [начало 1990-х гг.] это можно делать с тем же успехом, но я давно “буферщиков” не вижу» (Федосюк, 2004, 57).

О Симферополе 1941 года: «В первый класс я пошел, как уже было упомянуто, в первую военную осень… От дома до школы я и мои сорванцы-товарищи добирались на трамвае, но не в его салоне, а “на колбасе” – так называлась изогнутая железная балка, торчащая сзади вагона. Если “колбаса” была занята, то мы ехали “на подножке”, а на промежуточных остановках соскакивали с нее, чтобы, дождавшись момента, когда трамвай тронется, вновь вскочить "на подножку" и висеть, ухватившись за поручни» (Шем, 2000).

О конце 1940-х гг.: «Трамваи стали для пацанов бесплатным аттракционом. “Айда покатаемся!” – они прыгали на подножки на ходу, хватаясь за поручни; ехали с грохотом и звоном, спрыгивали на скорости и поджидали следующий. Кондукторы их ненавидели. Сейчас-то понятно, что не за убыток в тридцать копеек – шею ведь можно свернуть. Самое замечательное – трястись сзади на “колбасе”, там ты один. А зимой возьми длинный железный крюк и гоняй себе на коньках за трамваем, цепляясь за поручень» (Иванов, 1985, 96).

О конце 1950-х гг.: «Я помню время, когда… мама, провожая в школу, говорила мне: “Не катайся на “колбасе”! Ещё раз узнаю – отцу скажу. Выпорет!”» (Туинов, 1985, 27).

См. также: «Колбасник».

«КОЛБАСА, на веревочке оса» – инвариантная часть ряда дразнилок.

О середине 1980-х гг.: «Когда мы с подругами ссорились, то обзывались и дразнились друг на друга как только могли: “Олька-полька-колбаса, на веревочке оса, руки-ноги на балконе, голова на стадионе”, “Ирка-дырка-колбаса, на веревочке оса, а оса шевелится, Ирка скоро женится» (515).

КОЛБАСИТЬСЯ – (молодежно-подростковый лексикон) веселиться, тусоваться, прикалываться, отрываться.

О девочке 12–14 лет в г. Когалыме в 1999–2001 гг.: «Одноклассница Таня сказала: “В субботу вечером у меня будет тусовка. Приходи. Поприкалываемся, поколбасимся”» (134).

Ср.: Расколбас.

«КОЛБАСНИК» – мальчишка, катающийся на «колбасе».

О Ленинграде 1930-х гг.: «…Трамваи тех лет – с открытыми площадками, резиновым шлангом сзади (это называли “колбасой”). Цепляясь за неё, катались бесплатно мальчишки (их звали “колбасники”)» (Гранин, 1990–5, 485)

О второй половине 1940-х гг.: «К буферу трамвая прицепился мальчик… Точно кто-то подтолкнул Петю. Метнувшись с тротуара, он подскочил к тронувшемуся трамваю, схватил мальчика поперёк живота и поставил его на мостовую. По росту это был… ученик четвёртого класса… Деловито нахмурившись, точно и не он висел только что на буфере трамвая, мальчишка рысцой побежал прочь. Портфель смешно подскакивал у него на спине. В другое время Петю непременно рассмешил бы забавный вид убегавшего мальчишки. Но сейчас он без улыбки смотрел ему вслед и думал: “Почему же раньше я проходил равнодушно мимо “колбасников”, мимо драк и возни мальчишек на мостовой? Почему?”» (Котовщикова, 1954, 37–38).

КОЛГОТКИ детские – соединение трусов и чулок в один предмет; трикотажное изделие, плотно облегающее всю нижнюю часть тела. Колготки пришли на смену чулкам, прикреплявшимся при помощи резинок к детскому лифчику.

О середине 1940-х гг.: «Как только мы вышли на улицу, у ребят предательски поползли вниз чулки» и делает примечание: «Колготки появились много позже, в начале [19]60-х годов, и первое время, как и сейчас, были страшено дефицитны» (Гречина, 1994, 207).

Из программы 2007 года «Вести» (телеканал «Россия»), посвящённой 50-летию открытия московского магазина «Детский мир»: «Но нет уже тех очередей…, и шерстяные детские колготки давно не в дефиците. – он с Колготки, кстати, в стране появились с помощью Гарника Оганесяна, первого дня работает в “Детском мире”. Чулки, соединённые с трусиками, Гарник увидел в командировке в Чехословакии, очень удивился, потому что советские дети 50 лет назад носили чулки на резиночках со спец. поясом-лифчиком».

Из книги 1968 г.: «Её ноги свешивались с кресла, точно вымытые и выжатые колготки» (Надеждина, 1968, 62).

О 1980-х гг.: «Под окнами играла мелюзга. Играли в прятки. Пацан в колготках верховодил, устанавливал правила в кругу свой ровни…» (Кривомазов, 1985, 28).

Ср.: Лифчик детский; Чулки.

КОЛГОТКИ – «[< чешск. kalhoty] – трикотажное изделие, плотно облегающее ноги и нижнюю часть тела, чулки, соединённые с трусами» (СИ, 1994, 287).

Колготки у девочек.

О середине 1960-х гг.: «Общественное мнение девчонок рано или поздно возьмет верх; дочь будет в душе завидовать им и, быть может, не высказывая это вслух, мечтать о модных колготках и сетовать на родителей, которые не хотят её одевать “как все другие”» (Низова, 1967, 44).

О конце 1960-х гг.: «Первые мои [колготки] были нежно-голубого цвета и произведены в какой-то из республик советской Прибалтики. Оттуда же и привезены с оказией… Я их возненавидела… И выбросила в дачный помойный пруд. Оттуда их… извлекли, постирали и вновь надели на меня, отшлёпанную. И после этого я их уже очень полюбила… А до этого колготок никто не видел и даже не знал такого слова. Известно было слово “колгота” с ударением на А, примерно то же самое, что “копуша”, как меня называли, когда я не проявляла расторопности, собираясь в детский сад. В детском саду мои голубые колготки были сенсацией. Все носили коричневые простые чулки, которые пристегивались к специальному пояску, называемому отчего-то лифчиком. У мальчиков тоже, я помню. Следовательно, все мужчины – мои одногодки и старше носили в детстве лифчики… Чудесные колготочки с белыми и розовыми ромбами были самой большой радостью моих начальных школьных лет… …Колготки были так называемые эластичные и так называемые простые. Эластичные считались вредными для детей – “химия на тугой резиночке”. Они действительно были противноватыми по ощущениям, но зато не сползали. Простые (хлопковые) – сползали. Это была катастрофа. Особенно если посреди урока вызывали к доске. Лучше всех с этой проблемой справлялась подруга моя…, которая делала так: выходила к доске, поворачивалась лицом к классу, поднимала коричневую плиссированную юбку, не спеша подтягивала колготки, становилась в третью балетную позицию и затем уж достойно принималась отвечать что там её спрашивали. Но не все были способны на такие радикальные жесты. Я вот – нет» (Метелица, 2005, 103–104).

О Перми 1969 года: «Девчонкам гимнасткам-перворазрядницам выдавали тонкое облегающее ногу “трико” – позже получившее всенародную известность под названием “колготки”. С [19]70-го года колготы стали носить женщины всех возрастов. Кончилась эпоха поясов с резинками» (Киршин, 2002).

О третьеклассниках в конце 1960-х – нач. 1970-х гг.: «Мы пошли в театр. Мы шли парами, и всюду были лужи…, потому что только что прошёл дождь. И мы прыгали через лужи. Мои новые синие колготки и мои новые красные туфли стали все в чёрных брызгах. И Люськины колготки и туфли тоже!» (Пивоварова, 1979, 62).

О Краснодарском крае в 1977–1980 гг.: «Когда мы учились в младших классах, то не видели ничего зазорного, если подтянуть колготки посреди класса, при этом задрав платье» (590).

О девочке-старшекласснице в первой половине 1980-х гг.: «[Парни] скинули с Оли пальто, шапку, шарф и подняли за ноги. “Вот так. Повиси немножко. Нам сказали, девочке надо вправить мозги”. Волосами Оля коснулась земли… Платье задралось, опустилось к шее. Ноги в тонких колготках обдало холодным ветром…» (Симонова, [1985] 2003, 226).

О 1993 годе: «Я тогда пошла на 1 сентября 1993 года в 3-й класс, и мама купила мне капроновые колготки. Они были белого цвета с бантиками по бокам. Они выглядели очень нарядными, и я очень любила их» (070).

Колготки у мальчиков

О мальчике 3–7 лет в середине 1970-х гг.: «Надевая колготки – синие шерстяные, которые дорого стоят и нигде не достать, – я почувствовал запах гари. Одна колготина доходила лишь до щиколотки. Сама ценная её часть, та, которая образует носок, увы, догорала на рефлекторе… Бабушка достает из лежавшего у двери пакета запасные колготки… Я переодеваюсь… На сиденьях… лежали… мои вещи – шерстяные безрукавки, фланелевые рубашки, колготки. Колготки я ненавидел. Бабушка не разрешала снимать их даже на ночь, и я все время чувствовал, как они меня стягивают» (Санаев, 1996, 55).

Blog

Альбом самодельный тематический