Geum.ru

Тема №4 развитие системы личных и фамильных имен в немецком языке вопросы

Вид материалаДокументы
3. Становление немецких фамилий
Johans Apoteker
Maria Königsteins
Фамильное имя
Патронимические фамилии
Heinrich Seuse
Подобный материал:
1   2   3   4   5

3. СТАНОВЛЕНИЕ НЕМЕЦКИХ ФАМИЛИЙ


Что может рассказать фамилия о ее владельце? Специалисты в сфере ономастики сумели выявить связь фамильных тайн не только с социальными корнями и профессиональной родословной владельца, но даже тайными общества и религиозными сектами. Даже самые необычные фамилии, поражая нас в первый момент, вскоре превращаются для нас в знаки, служащие для обозначения того или иного лица и абсолютно не связанные с содержанием нашей речи.

Само слово familia этимологически означало “не идеал современного филистера … у римлян оно первоначально даже не относится к супругам и их детям, а только к рабам. “Famulus” значит домашний раб, а “familia” – это совокупность принадлежащих одному человеку рабов” [Маркс, Энгельс 1961: 61]. Тем не менее латинское слово “familia” распространилось по всей Европе именно в значении “семья”, “семейство”, “супруги”, то есть в качестве обозначения минимальной ячейки общества. В лексикон немецкого языка слово “Familie” было заимствовано из латинского лишь в XVI веке. Если чисто русское значение слова “фамилия” – семейное имя, передающееся от старшего поколения к младшему, то в Европе в этом смысле говорят “фамильное имя”, ср. у немцев: Familienname.[Суперанская, Суслова 1984: 13].

Эпоха одноименности, присущая германскому антропонимикону, а соответственно и древненемецкому именнику в период общинно-родового и раннефеодального развития общества, претерпела коренные изменения в связи с произошедшими в средневековье преобразованиями в обществе, потребовавшими усложнения структуры антропонимных именований личности [Антышев 2001: 143] .

Потребность идентификации личности при распространенности одинаковых личных имен возникла достаточно рано. Уже в древненемецкую эпоху использовались клички и прозвища, позволяющие однозначно указать на тезку. В качестве идентифицирующих маркеров могли выступать также названия профессий или должностей, происхождения или места проживания, характерные внешние или внутренние признаки носителя имени. В качестве примера сравним наиболее типичные клички и прозвища исторически засвидетельствованные у раннефеодальных немецких королей, кайзеров и герцогов как политически и общественно значимых личностей своего времени: Karl der Erste, der Grosse (742-814), Ludwig der Erste, der Fromme (778-840), Ludwig der Deutsche (804-876), Karl der Zweite, der Kahle (823-877), Otto der Erste, der Grosse (912-973), Friedrich der Erste, Barbarossa ‘Rotbart’ (1125-1190), Heinrich der Stolze (1108-1139), Heinrich der Löwe (1129-1195) [Mayer 1963] .

Много трудностей у исследователей-ономатологов возникает при разграничении личных имен, прозвищ, фамилий. Отличительная особенность кличек и прозвищ по сравнению с подлинными именами, отмечает О.Бехагель, состояла в том, что подлинные имена давали родители или ближайшие родственники, в то время как клички и прозвища в абсолютном своем большинстве являлись продуктом имятворчества людей, находившихся в ближайшем окружении именуемого, но не связанных узами родства с ним [Behaghel 1968: 264]. Наличие подобных кличек и прозвищ облегчало переход к постоянным фамильным онимам, так как эти идентифицирующие показатели стали исходной базой для формирующихся в средневековый период фамилий. Однако различение подлинных фамильных онимов от дополнительных случайных кличек и прозвищ весьма затруднительно и вплоть до XIV-XV веков практически почти невозможно. Лишь с наследованием прозвищ в двух-трех поколениях и с переносом прозвищного имени на всю семью можно говорить о становлении регулярной, подлинной фамилии как компонента антропонима. В.Флейшер аргументирует это развитие следующим образом: если прозвище Fett “жирный” с отца-толстяка переносилось на худосочного сына, если сына так же, как и отца, именовали Schmidt “кузнец”, хотя он в отличие от отца не был кузнецом, а пекарем, если родившийся в Дрездене сын вслед за отцом – выходцем из Пирны прозывался Pirner “родом из Пирны”, то можно считать, что из семантически мотивированного прозвища развился подлинный, наследственно передаваемый оним [Kleine Enzykl. 1970: 661].

Чрезвычайно важной вехой в истории немецкой антропонимики является XII век. Начиная с этого времени, представители дворянства прибавляют к своему имени название места жительства или родового поместья с предлогом von, частицей de или суффиксом -er: Hermannus de Lyptzk (Leipzig), Heynrich von Pirne (Pirna, bei Dresden), Nikel Babenberger (Bamberger) [Kleine Enzykl. 1970: 668-669]. В “Песне о Нибелунгах” мы находим первые литературные свидетельства такого наименования: Dietrich von Bern, Hagene von Tronege, Ortwin von Metzen. В другом месте они названы Dietrich Bernere, Hagene, Tronegere [Комарова 1979: 9].

Становление фамилий как антропонимической категории – длительный процесс. Первые немецкие фамилии появились в XII веке в южных и западных областях Германии. Население больших средневековых городов все более увеличивалось. В городах Любек, Франкфурт (Майн) и Цюрих число жителей достигло во второй половине XIII века свыше 10 000 человек. При такой концентрации населения различные дополнения к именам были необходимы. Переход к аналитической форме именования был вызван определенными социально-экономическими причинами, а именно ростом городов, развитием капиталистических отношений, становлением семейного и имущественного права с наследованием собственности и бюрократизацией общественной жизни. Как известно из истории, административное управление развивалось первоначально в городах. Оно основывалось на особого рода письменных документах – списках граждан, налоговых ведомостях, различного рода грамотах, и стимулировало тем самым закрепление наследственных фамильных онимов. Все это нашло свое выражение в законодательных актах, устанавливающих обязательность фамилии как компонента индивидоименования для каждой отдельной личности. Не последнюю роль сыграли также социально-демографические факторы, а именно увеличение числа индивидов, в том числе в рамках одной семьи, носящих одно и то же имя [Seibicke 1982: 180-181].

Территориально фамилии в немецкоязычном ареале закреплялись не одновременно, что объяснялось неравномерностью общественно-политического, экономического и культурного развития территорий. Главенствующая роль, как и в закреплении церковно-календарных личных имен, принадлежала Кельну, являвшемуся в то время центром международной торговли и фактически культурной столицей средневековой Германии. Фамилии у Кельнских горожан встречаются уже в первой половине XII века. К 1150 г. около 18% жителей имеют фамилии, через 100 лет эта цифра уже равняется 70-90% [Fleischer 1968: 86].

Долгое время фамилии не закреплялись юридически и являлись более подвижным компонентом в антропонимической системе, чем личные имена, например: Cord Merlhuse = Cord Hesse (der jetzt zur Zeit des Hofes wegen heißt) [Kleine Enzykl. 1970: 669]. Одно и тоже лицо в Дрездене именовалось в зависимости от смены профессии:

Johans Apoteker 1471 – Johannes Hufschener apoteker 1475 – Hans Hufschener 1478;

Conradt Gewandtsnyder 1457 – Conrad Kramer 1458;

Georg Seydensticker 1525 – Georg Zcolner 1531 [Fleischer 1968: 93].

Юридическое закрепление фамилий произошло в XVII - XVIII веках: в Баварии в 1677 г., Австрии – 1776 г., Пруссии – 1794г. Иосиф II указом 1787 года обязал евреев Австрийской империи принять немецкие по форме фамилии, сохраняя личные библейские имена: Эзельскопф, Шпансер, Кноблаух, Каналгерух, в Пруссии в 1812 году: Якобсон, Мендельсон, Берлинер, Бухбиндер [Имя твое 1993: 4].

Наряду с территориальными различиями в закреплении фамильных онимов весьма характерной особенностью была социально обусловленная неравномерность их распространения. Вплоть до XIII века фамилия является привилегией дворянства. Дворянские семьи на юго-западе Германии пользовались фамильными именами уже в конце X века, а в первой половине XI века фамильные онимы распространяются среди господ дворов, крепостей, деревень. Из 185 антропонимов в Дрездене в 1500 году встречаются только 4 имени без фамилии. [Fleischer 1968: 93] Именования дворянства можно считать и социально, и идеологически маркированным явлением, так как здесь нашли свое выражение определенные социальные процессы, связанные с усилившимся классовым расслоением и идеологическими устремлениями господствующего класса, направленными на утверждение своего особого положения в обществе. Слои населения, стоящие на более низкой ступени социальной лестницы – крестьяне, прислуга – еще долгое время оставались бесфамильными. Чаще всего к их личному имени добавлялось имя обслуживаемого ими господина: Petzolt des Gruners kneht, Guntzel Wellers kneht [Fleischer 1968: 89]. С XIII века в связи с ростом городов и усилением бюрократизации общественной жизни фамилии становятся необходимым явлением и к концу XVI века распространяются “среди всех сословий и по всей области немецкого языка” [Бах 1956: 184]. Последнее положение, однако, не касалось женщин. Подчиненное положение женщины, взгляд общества на женщину как на социальный “нуль” нашли свое отражение в развитии женских фамилий. Как следствие социального неравноправия следует рассматривать отсутствие самостоятельных женских фамилий в немецком антропонимиконе вообще. Обычно женщина называлась по фамилии отца и мужа. Намечавшаяся в немецком языке мовация женских прозвищ от мужских не выдержала испытания и не привела к становлению женских фамилий как самостоятельного компонента, обозначающего женский пол, как это имеет место в русском, чешском, литовском и др. языках. Так, в Дрездене были зарегистрированы следующие мовированные образования, содержащие в начальной позиции мужское личное имя: Pauwel Heynchenynne (1460), Gregor Futtermarschalchin (1575), Mertin Stöltznerin (1580); в Брауншвейге отмечены женские фамилии, образованные с помощью суффиксов от соответствующих мужских фамильных онимов: Hildebrendesche (1333), de Steffensche (1391), Timmermennesche (1331) [Kleine Enzykl. 1970: 663]. Как отмечает немецкий ономатолог А.Бах, мовация женских фамилий от мужских сохранялась в верхненемецком литературном языке вплоть до начала XIX века. Если еще в XVIII веке конструкции типа Madame Karschin, Mamsell Lutzin были достаточно распространенными, то, по предположению А.Баха, именно сочетание апеллятивных указателей принадлежности лица к женскому полу Madam, Mademoiselle с фамилией нанесло окончательный удар по дальнейшему распространению мовированных женских фамильных онимов. Позже к женскому личному имени стали прибавлять фамилию отца или мужа без всяких изменений, например: Katharina Elisabeth Goethe, урожденная Textor – мать Гете. Лишь в редких случаях замужняя женщина оставляла свою фамилию наряду с фамилией мужа. Так, со второй половины XIX века возникают двойные фамилии: Elly Beinkorn-Rosemeyer (ее муж  известный гонщик Bernd Rosemeyer, она  летчица под фамилией Beinkorn. [Fleischer 1968: 90] В структуре полного официального женского антропонима роль указателя на биологический пол стали выполнять или личные имена: Lili Pfeiffer, Dora Stiefvater, Maria Bräutigam, или специальные лексические идентификаторы, употребляющиеся перед фамильным онимом: Frau Hauptmann Müller [Bach 1978: 179].

Однако в немецких диалектах мовация женских фамилий сохранилась до сих пор и служит, большей частью, стилистическим средством выражения унижительного, пренебрежительного, неодобрительного или презрительного отношения говорящего к носительнице данного имени. А.Бах дает детальную характеристику средствам мовации с учетом их употребительности в различных диалектах или немецкоязычных регионах. Вкратце она выглядит следующим образом:
  1. на юге и частично в Центральной Германии применяется суффикс -in с его различными вариантами;
  2. в нижненемецких областях и в некоторых регионах Центральной Германии употребительны суффиксы -s(e), -sch(e), sin/sen, -schen (после r);
  3. в Швейцарии употребляется суффикс -arra/-ara, восходящий как мовирующий вариант к двн. суффиксу лица мужского рода -ari;
  4. В Нидерландах для мовации женских фамилий используются суффиксы -igge, -ster;
  5. Иногда для мовации применяется суффикс -s.

В XVI веке в Гессене, Вестфалии и других местностях к личному женскому ониму добавлялось имя отца или мужа в генитиве: Maria Königsteins, Liese Hesekamps. В документах XVI века в Айзенберге одна и та же девушка именуется как Elise Karls и Elise Karlin [Bach 1978: 179-180; Антышев 2002: 148].

Эпоха Реформации и Гуманизма (XV-XVI века) приносит новые изменения в немецкий антропонимикон. Под влиянием гуманизма в Германии растет авторитет латинского и греческого языков. Об огромном значении латинского языка свидетельствует тот факт, что книгопечатание в Германии осуществляется в этот период только на латинском языке. В 1518 году 90 % всех изданных в Германии произведений вышло на латинском языке. Оригинальные произведения немецкой литературы, например, «Корабль дураков» Бранта, переводятся на латинский язык и в таком виде преподносятся в школах и университетах. Латинские и греческие формы вытесняют немецкие формы в именах и фамилиях [Бах 1956: 142]. В кругах гуманистов немецкие фамилии часто переводятся на латинский и греческий: Crusius вместо Krause, Avenarius вместо Hafermann, Melanchton вместо Schwarzert, Agricola вместо Ackermann, Hausmann, Schnitter; Claromontanus вместо Lichtenberger, Martinus Simus вместо Martin Flach, Desiderius Erasmus Rotterdamus вместо Erasmus von Rotterdam [Fleischer 1968: 96].

В целом становление немецких фамильных онимом можно обобщенно охарактеризовать следующим образом: в большей части Германии формирование фамилий как необходимой составной части антропонима произошло в период с начала XII века, начавшись в крупных западных городах, до конца XIV – начала XV веков. При этом следует иметь в виду, что границы между прозвищем и подлинной фамилией были достаточно размыты, особенно в сельских регионах, в том числе и на западе, процесс формирования фамилий окончательно завершился лишь в XVII-XVIII веках. Позднее всего фамильные онимы укоренились во фризском регионе: хотя Наполеон своим указом в 1811 г. потребовал введения фамилий для фризов, ганноверскому правительству приходилось неоднократно прибегать к законодательным мерам для осуществления этих требований в течение всей первой половины XIX века. В начале этого же века не было фамилий у жителей целого ряда альпийских местностей [Fleischer 1968: 87; Антышев 2001: 146].

Современная фамилия (Familienname, Zuname, Nachname) как один из компонентов антропонимической системы четко отличается от личного имени (Vorname, Rufname). Личные имена являются подвижным компонентом в антропонимической системе, они вновь даются индивиду в каждом поколении, а фамилии как родовые имена приобретаются при рождении или в браке и передаются по наследству.

Фамильное имя – это, прежде всего антропонимический знак, социально-историческое образование, возникшее и функционирующее в определенных условиях как необходимый элемент человеческого мышления и общения [Щетинин 1972: 11]. Не все задумываются над происхождением или возрастом своей фамилии. Запомнив ее в детстве, мы на протяжении последующей жизни повторяем ее как нечто раз и навсегда данное и очень значимое для каждого из нас. Мы говорим о современных фамилиях, не замечая, что современность их не простая, а историческая [Суперанская, Суслова 1984: 8].

Фамилии более стабильны, менее подвержены влиянию моды и обладают большой социальной значимостью: они облегчают коммуникацию в производственных ситуациях, имеют значительные преимущества перед личным именем при определении наследственных прав, могут выполнять роль “социальных индикаторов”, то есть выявлять национальную принадлежность, ролевые отношения участников акта коммуникации (отец – сын, муж – жена) и т.д. В общественной жизни часто ведущая роль принадлежит фамилии как средству официального именования личности.

Исторически к источникам образования немецких фамилий относятся: личные имена родителей; местожительство, происхождение; профессия, род занятий; обозначения особенностей внешнего и внутреннего облика. В.Фляйшер указывает на следующие источники возникновения фамилий: звательные имена (Rufnamen), происхождение (Herkunf), местопроживание (Wohnstätte), профессия (Beruf), прозвища (Übernamen) Fleischer 1968: 123-157. На те же источники указывает и А.Бах Bach 1978:138-139. Таким образом, с точки зрения мотивации происхождения фамильных онимов немецкие ономатологи, как правило, выделяют пять основных классов именований.


ПАТРОНИМИЧЕСКИЕ ФАМИЛИИ

Наиболее значительную группу фамилий представляют патронимические образования. Фамилии, образованные от имени отца, называются патронимическими (Patronymikon, Patronymica – от лат. pater “отец”). Исторически они представляют собой атрибутивные словосочетания типа “личное имя + имя отца в генитиве” Словообразовательные модели патронимических фамилий разнообразны. В хронологической последовательности их возникновения и закрепления в немецком антропонимиконе они образуют следующую иерархию:

1. Фамилии с финалью -sen, представляющей собой редуцированную форму изначального элемента Sohn: Jan Petersen из конструкции Jan Peters Sohn, а также Paulsen, Jansen (Johannes), Siemssen (Simon), Frenssen (Franz). В результате редукции гласного Sohn “сын” > -son .> -sen возникает самостоятельный суффикс, служащий для образования немецких фамильных имен: Dietrichssohn > Dietrichsen, Martinsohn > Martinsen. Стандартность именной конструкции, послужившей исходной базой для становления фамилий патронимического типа, позволила в дальнейшем обходиться без апеллятивного конкретизатора степени родства между носителем имени и его отцом, так что Sohn стал опускаться.

2. Полное личное имя отца или его различные краткие, ласкательные и иные диалектные варианты в родительном падеже в качестве фамилии с флексией сильного склонения -s или слабым окончанием -en: Heinz Haans, Heinrich Gerharts – Heinrich Gerharts Sohn. От личных имен возникли такие фамилии, как Konen от Konrad, Luden от Ludwig, Eggen от Eckerhart, Nolden от Arnold, а также Sievers от Sigfrid, Deiters от Dietrich, Wilms от Wilhelm, Berends от Bernhard, Rolfs от Rudolf, Herms от Hertmann, Reiners от Reinhart [Fleischer 1968: 100; Kleine Enzykl. 1970: 666]. Эти фамилии характерны для Северной Германии и Рейнско-Вестфальской области вокруг Кельна.

3. Личное имя отца с экспрессивными суффиксами -tsch, -z, -tz в качестве фамилии: Hans Fritsch, Peter Dietsch, Friz, Diez, Lampertz, Richartz, Helmholtz. Они частотны в восточно-немецких областях с такими центрами, как Берлин, Лейпциг. Практиковавшийся в период классицизма перевод имен и фамилий в генетиве на латинский язык или придание им латинизированной формы стали причиной появления в немецком именнике фамилий типа Bernhardi, Heinrici, Friederici, Wilhelmi, Martini [Seibicke 1982: 183].

4. Личное имя отца в именительном падеже вследствие беспредложного употребления изначально предложной конструкции с von в качестве фамилии: Klaus Ulrich, Werner Reinhard, Klaus Günther. Фамилии такого типа широко распространены к востоку от Эльбы. Многие из таких фамилий омонимичны сегодня со звательными именами: Albrecht, Arnold, Adam, Gabriel, Thomas. Существование параллельных фамильных ономаформ, совпадающих структурно с личным именем, пока не находит однозначного объяснения ономатологов. В.Зайбике связывает появление фамильных онимов, омонимичных личному имени, с распространенностью атрибутивных разговорных конструкций с предлогом von, синонимичных генитиву: der Hans von Otto, или с препозицией патронимного имени перед личным: der Otto-Hans.

5. Личное имя отца с суффиксом -er и его вариантами -ler, -ner, -ert в качестве фамилии: Dietrich Valentiner, Klaus Heinzer, Hans Heinricher, Rupprechter,Wulfert, Kuhnert, Fritzler. Краткие, ласкательные и диалектные формы полного личного имени отца + указанные выше суффиксы: Dreiser (от Andreas), Diepolter (от Dietbald), Lexer (от Alexius), Klaiser, Kläuser, Klauser (от Nikolaus), Seppler (от Joseph). Это – типично южно-немецкие формы фамильных имен.

6. Фамильные имена, образованные от личных онимов с суффиксами -ling, -ing, -ding, орфографическими вариантами -ink, -yn(c)k, -ingk, -ingh: Gerling, Gotting, Ruding, Harting, Libingk, Wülfling, Herting (от Hart, -hart), Lortzing (от Lorenz), Klasing (от Klaas < Nikolaus), Heinig (от Heinrich). Патронимика на “ -ling, -ing, -ung” широко распространена по всей территории Германии. В некоторых диалектах, особенно восточносредненемецких, суффикс -ing произносится как -ig: Libingk = Liebig, Hennig, Wittig.

7. Личное имя отца с прибавлением уменьшительно-ласкательных суффиксов -el, -ke, реже суффиксов -lein, -chen: Georg Brendel (от -brand, Hildebrand), Simon Brös(s)el (от Ambrosius), Künzel (от Kuon- > Konrad), Rudel (от Rudolf, Rüdiger). В нижненемецких областях превалирует суффикс -ke: Bartke (от Bartholomäus), Berneke (от Bernd), Fricke (от Fri(e)d-), Gerke, Gierke (от имен с начальным компонентом Ger- ), Jähnicke, Hennecke (от Johann), Wilke (от Wilhelm).

8. К патронимическим фамилиям относятся также фамилии, образованные от личных имен с суффиксом -ena: Hagena, Ukena. Патронимика на “a” – западно-германского (фризского) происхождения.

9. Личное имя в сочетании с полусуфиксом -mann: Heinzmann, Petermann, Litzmann (от Ludwig, Lutz).

Патронимические фамилии как один из мощных пластов фамильного фонда составляли лишь небольшую часть антропонимикона, в которой нашло свое закрепление историко-культурное наследие патриархата. Они свидетельствуют не только о социальном, экономическом и духовном главенстве отца в семье феодального общества, на который пришлось, в основном, формирование фамилий, но и о приниженном положении женщины в данный период развития цивилизации. Весьма редкую категорию деантропонимических фамильных имен представляют собой матронимные/матронимические или гинекономические образования – фамилии, образованные от женских имен (Metronymikon, Mentronymika). К.Кунце называет четыре причины, по которым фамильный оним возникал как дериват материнского личного имени, или мог наследоваться как фамилия матери или супруги:

1. если мать превосходила отца знатностью рода, богатством или большей известностью: известный немецкий мистик Heinrich Seuse (1295-1366) называл себя именем материнского рода, восходящим к Süs/Sus, так как он весьма уважал свою набожную мать;

2. весьма редко по матери именовались незаконно рожденные дети или дети вдов;

3. связанные феодальными устоями родители иногда давали своим отпрыскам фамилию, производную от личного имени их госпожи;

4. клерикальный характер имели фамилии, производные от монастырей, носящих женское имя святого патрона: Madlener < Kloster St. Magdalena, Kathreiner < Kloster St. Katharina [Kunze 2000: 77; Антышев 2002: 30].

Матронимические фамилии возникали с помощью тех же самых словообразовательных средств, что и патронимические: Jütte(n), Jutz(e), Jütz(e), Jüttner (от Jutta), XIV век Nickil Jutten son “Nickel Sohn der Jutta”, Gretner, Gretener (от Margarethe), Figener, Fügener (от Sophie). Матронимические фамилии часто имеют префикс ver- (fer-), который восходит к mhd. frouwe “Frau”: Verjutten (от Uta), Veraleken (от Aleke), 1324 Dresden Nicklaiz vern Uthin “Nikolaus [Sohn] der Frau Ute” Fleischer 1968: 98-100; Seibicke 1982: 185.