Эволюция политического лидерства в исламском мире в контексте концепции «третьего пути» в 40-е г. ХХ в нач. ХХI в. (Индонезия, ливия, иран)

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5

На правах рукописи

ВОРОНИН Сергей Анатольевич

ЭВОЛЮЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ЛИДЕРСТВА
В ИСЛАМСКОМ МИРЕ В КОНТЕКСТЕ КОНЦЕПЦИИ
«ТРЕТЬЕГО ПУТИ» В 40-Е г. ХХ в. – нач. ХХI в.

(ИНДОНЕЗИЯ, ЛИВИЯ, ИРАН)

Специальность 07.00.03. – Всеобщая история

(новая и новейшая история)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

доктора исторических наук

Москва

2010

Работа выполнена в отделе комплексных проблем
международных отношений

Института востоковедения РАН.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

профессор РУДН Пономаренко Л.В.

доктор исторических наук,

профессор МГОУ Тен В.А.

доктор исторических наук, директор

Центра постсоветских исследований

МГИМО (У) МИД РФ Чернявский С.И.

Ведущая организация: Московский государственный

педагогический университет

Защита состоится 21 апреля 2010 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д.212. 155. 05. по историческим наукам при Московском государственном областном университете по адресу: г. Москва, ул. Ф.Энгельса,
д. 21 , ауд. 305.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета.

Автореферат разослан «___» _________2010 г.

Учёный секретарь

диссертационного совета

кандидат исторических наук,

доцент Е.Б.Никитаева

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Процесс глобализации международного сообщества является основным вектором социально-экономического развития, начиная со 2-ой половины ХХ в., нацеленным на интеграцию планетарного социума, конечной целью которого стало не только развитие геополитической ситуации, направленной на формирование новой картины мира, функционирование финансовых инструментов, формирующих новое международное разделение труда, но и создание дериватива человека, предельно обезличенного и стандартизированного, идеального элемента нового социального механизма «эпохи масс». Во 2-ой половине ХХ в. – начале XXI в. общества и политические системы Востока втягиваются в глобализирующийся планетарный социум. Колониальный период на Востоке продемонстрировал относительно незначительные сдвиги в социально-экономической сфере. Гетерогенность и анклавность развития капиталистических отношений – лучшее доказательство того, что модернизация не достигла поставленных задач, поскольку затронула узколокальные сферы сознания и экономики. В постколониальный период модернизация приобрела более широкий характер. Однако трудности адаптации связаны не только с опорой восточных обществ на традиционные ценности, но и с невиданным динамизмом исторических процессов на Востоке во 2-ой половине ХХ – начале ХХI в.

Массовое и индивидуальное сознание восточных социумов прошло в течение этого времени через обретение независимости, процесс нациестроительства, включение в мировую экономику, адаптацию к биполярной модели мира и переориентирование на политическое доминирование идеократии США после распада СССР.

Глобализация открыла путь к трансформации сознания восточных социумов, затрагивающей базовые ценности традиционных обществ. Пройдя через период нациестроительства и пытаясь встроиться в общемировые процессы во второй половине ХХ в., восточные общества оказались перед лицом новых реалий. И прежде всего процесса глобализации и демократического транзита, ему сопутствующего, направленного на канонизацию западного социально-экономического мировидения. Глобализация «взрывает» национальный консенсус, выдвигает приоритет индивидуального над национальным. Возникают доминанты мировых политических, экономических интересов личности над национальными. Индивиды из граждан государств трансформируются в граждан мира. В результате происходит унификация, универсализация потребностей и массовой культуры, заменившей культуры национальные. Чем выше темпы глобализации, тем выше уровень сопротивления ей в традиционных социумах. Глобализация как процесс, источником которого является западное постиндустриальное общество, воспринимается на Востоке как специфическая форма неоколониализма (информационно-техническая) в современных условиях.Ответом являются концепции эндогенности развития на Востоке, рост исламизма.События 11 сентября 2001 года в США стали кульминацией неприятия исламским миром вестернизированного глобального проекта под эгидой США.

Cовременному обществу суждено наблюдать тектонические изменения в структуре мировых центров силы. Доминирование Западной цивилизации, начавшееся с периода Великих географических открытий и продолжавшееся на протяжении последних пяти столетий, отходит в прошлое. Мировой финансово-экономический кризис, разразившийся в 2008 году, со всей полнотой показал несостоятельность западного глобального проекта, построенного на доминировании США и ценностей общества потребления.

В этих условиях изучение и анализ феномена политического лидерства на Востоке, в исламском мире, в частности, является весьма актуальным. Лидеры исламского мира становятся ключевыми игроками в новой формирующейся структуре мира.

Актуальность данной темы связана и с тем, что первое десятилетие XXI в. продемонстрировало реанимацию доктрины национализма на Востоке, которая, казалось бы, стала историческим реликтом. Современное состояние исламского мира демонстрирует также актуализацию идеологии исламизма как доктрины самоидентификации и противопоставления мусульманской уммы глобализирующемуся миру. Всё это свидетельствует о продолжении поиска пути развития гетерогенным и полиэтническим миром ислама. Обращение в связи с этим к изучению опыта концепции «третьего пути» как идеологии политического лидерства на Востоке во второй половине ХХ века представляется также весьма актуальным.

Объект исследования:

Объектом исследования является природа и роль политического лидерства в исламском мире, его типологизация в контексте формирования концепции «третьего пути», которая рассматривается на примерах «индонезийской» (национализм+ислам), «ливийской» (ислам+национализм) и «иранской» (ислам+исламизм) моделей развития.

Предмет исследования: Комплексный научно-политический анализ эволюции локально-доктринального политического лидерства в исламском мире во второй половине ХХ веке, его типологизация, анализ идеологии «третьего пути» как фактора самоидентификации лидера и общества в исламском мире во 2-ой половине ХХ в.

Целью исследования является выявление, определение характера и оценка доктрин легитимизации политического лидерства в исламском мире во 2-ой половине ХХ в. в контексте «третьего пути», осуществляемого в рамках «индонезийской модели» (феномен Сукарно), «ливийской модели» (феномен Каддафи), «иранской модели» (феномен Хомейни).

Предмет и цель исследования предопределили решение следующих задач:

1) выявить специфику массового сознания и особенностей формирования политической культуры в исламском мире во 2-ой половине ХХ в.

2) определить роль правителя-лидера на мусульманском Востоке в исторической ретроспективе.

3) выяснить роль государства в формировании политического лидерства на мусульманском Востоке в 2-ой пол. ХХ в.

4) дать объективную оценку феномену деспотизма на Востоке.

5) проанализировать авторитарные тенденции в политическом лидерстве в исламском ареале.

6) проследить эволюцию политического лидерства в исламском мире.

7) выяснить факторы формирования идеологий национализма и исламизма.

8) определить роль исламского фактора в легитимизации политического лидерства.

9) выявить модели функционирования политического лидерства на примерах лидеров Индонезии, Ливии и Ирана в контексте развития по «третьему пути».

10) выяснить особенности формирования доктрины «третьего пути» в рамках политического лидерства в исламском мире.

Степень научной разработанности проблемы. Феномен политического лидерства на Востоке, в частности в исламском мире, привлекал и продолжает привлекать к себе пристальное внимание российских и зарубежных исследователей: историков, политологов, социологов, социопсихологов.

Однако в отечественной и зарубежной историографии практически отсутствуют комплексные исследования, посвящённые изучению политического лидерства в исламском мире, его эволюции, типологизации в целом и в контексте концепции «третьего пути», в частности. Следует отметить, что хотя отдельные аспекты исследуемой темы рассматривались в трудах отечественных и зарубежных исследователей, проблема политического лидерства в исламском мире во всей своей полноте остаётся слабо разработанной. Изучение феномена политического лидерства сопряжено с исследованием таких смежных явлений, как массовое сознание и политическая культура и поэтому требует междисциплинарного подхода.

В фундаментальных исследованиях Б.С.Ерасова рассматриваются базовые величины массового сознания в исламском мире, такие как солидаризм, эгалитаризм, иерархизм^¹. Специфике массового сознания на Востоке посвящены труды В.Г.Хороса, А.В.Гордона, Р.Г.Ланды^². В исследованиях Л.С.Васильева и Л.Б.Алаева анализируется концепция «восточного деспотизма» и взаимоотношения правителя и подданных на Востоке^³. В работах П.А.Сорокина, М.В.Ильина, В.А.Мельянцева, В.В.Наумкина, А.М.Хазанова, А.П.Колонтаева и др. подчёркивается вклад народов Востока в развитие материальной и духовной культуры мира, отмечается опережающий характер развития восточных обществ до периода Великих географических открытий^⁴. Исторические корни авторитарных тенденций на Востоке вскрыты в работах Е.М.Примакова, Г.И.Мирского, В.А.Фёдорова, В.В.Сумского, Н.Э.Севортяна, М.А.Сапроновой^⁵. По мнению диссертанта, наиболее точно и полно понятие «политическая культура» в отечественных исследованиях определено в работах Ю.В.Ирхина, В.И.Максименко и М.В.Стрежневой^⁶. Ю.В.Бромлей разработал теорию о потестарной власти в патриархальных обществах^⁷. А Л.Е.Куббель на этой основе сформулировал определение потестарно-политической культуры, характерной для восточных обществ^⁸. Для формирования представлений о специфике нации и национализма на Востоке определяющее значение для диссертанта имели исследования М.О.Мнацаканяна, З.И.Левина, М.С.Лазарева, С.В.Лурье, И.Д.Звягельской. По мнению М.О.Мнацаканяна, национальную общность надо рассматривать как конкретно-историческую современную форму этничности^⁹.С.В.Лурье видит в этнической культуре источник ценностей витального значения. Не чувствуя этнической идентичности, индивид испытывает ощущение незащищенности и потери самоидентификации^¹⁰. Суперэтнизм близок по содержанию к понятию этничности, которую, по мнению И.Д.Звягельской, можно определить как форму социальной организации культурных различий^¹¹. З.И.Левин, отмечая многослойность и противоречивость субъекта националистического движения и сознания, выделяет типы национализма на Востоке^¹². М.С.Лазарев отмечает, что характеристики этноса включают несколько признаков, из которых сложно выделить основополагающий, определяющий. Это делает характеристики условными, и конституирующую роль приобретает специфика социально-исторического и политического развития общества^¹³. П.А.Сорокин рассматривает проблемы формирования нациив контексте общих социальных проблем, в основе его метода – интегралистский подход. Анализируя природу социокультурного единства коллективов, он отмечает, что «общение душ» всегда осуществляется посредством непсихических агентов – «проводников взаимодействия». Люди перманентно находятся в состоянии символического взаимодействия при помощи сигналов, подаваемых в виде идей, эмоций и т.д^¹⁴.

Историяироль ислама в общественной жизни, в политических системах Востока, специфика идеологии исламизма изучены в работах В.В.Бартольда, С.М.Прозорова, О.Г.Большакова, М.Б.Пиотровского, В.В.Наумкина, Р.Г.Ланды, М.Т.Степанянц, Б.В.Долгова. В.В.Бартольд отмечал, что теократический идеал продемонстрировал огромную убеждающую силу^¹⁵. Он выступает в исламе как система координат, как эталон, по которому массовое сознание исламского мира сверяет социальные «часы». Во имя него предпринимались восстания против власти. Формирующийся разрыв между религиозным сознанием и политической властью приводил к требованию возврата к чистому исламу с его справедливостью и эгалитаризмом. Крайне важным является разграничение понятий исламизм и исламский фундаментализм, осуществлённое В.В.Наумкиным, Р.Г.Ландой и Б.В.Долговым^¹⁶. В.М.Ахмедов исследовал идеологию исламонационализма и нациоисламизма^¹⁷. Фундаментальные труды о месте и роли ислама в общественной и политической жизни принадлежат перу М.Т.Степанянц и С.М. Прозорова^¹⁸.

В зарубежной историографии особенно важное значение для изучаемой проблематики имеют работы А.Мюллера, И.Гольдциера, Ж.Кепеля, С.Хантингтона, Г.Алмонда, С.Вербы, Л.Пая, Л.Рудольфа и С.Рудольфа, Г.Грюнебаума, Э.Кедури, Б.Шефера, Л.Биндера, Г.Кона, К.Сильверта, У.Сандхаусена, М.Хадсона, Х.Алатаса и др. Г.Алмонд, С.Верб и Л.Пай впервые осуществили исследование явлений, одновременно принадлежащих и к сфере культуры и к сфере политики^¹⁹. Ими было предпринято исследование таких категорий социокультурной действительности как политическое участие, политическое поведение, политическое настроение, политическая ориентация. В содержательном, сущностном плане Г.Алмонд и С.Верба осуществили типизацию политической культуры. Объективные критерии формирования нации (общность территории, этнические характеристики, общность языка и т.п.) носят условный характер. Наличие вышеуказанных признаков может привести к формированию нации, а может и нет. Э.Кедури отмечает, что составные части формирования национализма дезориентируют людей в достижении их целей и ведут к самообману^²⁰. Б. Шефер видит в национализме веру, которая не имеет реальной основы, которой придерживаются индивиды, пытаясь найти ответ на необъяснимое^²¹. В основе формирования нации лежит коллективная воля, пассионарность социальных образований, это примат субъективного над объективным. Л.Биндер полагает, что общность языка, менталитета зависят от предварительного психоэмоционального принятия нации как основы политической общности. По его мнению, национализм это порыв, субъективное чувство, не имеющее рационального объяснения^²². Г.Кон и К.Силверт солидаризируются с выводом Л.Биндера, отмечая, что нация формируется решимостью создать нацию,в основе национализма чувство, идея, эмоциональная установка^²³. Синтез воли и сознания лидера и социума – главные инструменты создания национальной идеологии формирования «государства – нации». Фундаментом национального единства выступают психологические, а не этнические и социально-экономические детерминанты. Абдалла аль-Алайили, характеризуя феномен арабизма, писал о том, что общность должна быть в сердце, поскольку вера более прочный фактор, нежели разум, «то, что утвердилось в сердце, формирует ум, тогда как обратная связь совершенно не обязательна»^²⁴. К.Дейч и Э.Шилз видят фундамент национализма в самосознании, в материализованной системе образов^²⁵.

Блестящее исследование истоков, эволюции и заката исламизма осуществлено Ж.Кепелем. Его книга была переведена во многих странах и стала мировым бестселлером^²⁶. М.Хадсон выделял три модели лидерства в арабском мире, способствующие формированию легитимности^²⁷. Х.Баракат – профессор Центра арабских исследований при Джорджтаунском университете отмечает альтернативные концепции развития политических режимов исламского мира^²⁸.

Ислам как социокультурная система, декларирующая весь образ жизни и стиль мышления верующего, находится в перманентной готовности к смене рутинизирующих лидеров с целью предложить выход из кризиса. Мусульманское массовое сознание воспринимает ислам, по мнению Р.Декмеджана, как «практическую политическую альтернативу, … надежное духовное пристанище и психологический якорь»^²⁹. У.Сандхауссен отмечает, что политическая традиция ислама дает ключ к пониманию того, почему в мусульманских странах авторитарные режимы встречаются чаще, чем других государствах Востока^³⁰. Для понимания политических процессов на Востоке большое значение имеют исследования С.Хантингтона о роли армии в политических системах, теория волн демократизации и авторитаризма, концепция столкновения цивилизаций^³¹.

При анализе конкретно исторического материала, связанного с генезисом и развитием концепции политического лидерства в Индонезии, Ливии, Иране принципиальное значение имели следующие исследования. Общие труды, посвящённые политической истории ХХ века в изучаемых странах, отечественных учёных: Н.И.Прошина, А.З.Егорина, А.Ю.Другова, В.А.Тюрина, Н.А.Симонии, С.Л.Агаева^³². Анализу сенусизма, впервые осуществленного в отечественном востоковедении, посвящена монография А.З.Егорина и Г.В.Мироновой^³³.

Политическая концепция М.Каддафи изучена в исследованиях А.Н. Козырина , А.В.Рясова, осуществившего анализ взглядов ливийского лидера в контексте «левой» идеологии^³⁴. Опыт нефтяной политики, имеющий принципиальное значение для понимания формирования политического лидерства в Ливии, изучен в монографиях В.Ю.Кукушкина, Г.И.Смирновой, С.А.Товмасяна, Н.А.Аршаруни^³⁵. В зарубежной историографии отдельные проблемы политической истории Ливии, в частности борьба за независимость, события Ливийской революции 1969 г., формирование идеологии режима изучены в фундаментальных работах Э.Притчарда, Р.Ферст, Р. Лоулесс, М. Дазы, С. Хаджара, С. Амина, М. Анселла и аль-Арифи, Дж.Бирмана,Х. Блюшо, Д.Бланди^³⁶. Особый интерес в рамках изучаемой проблемы представляет работа арабского историка С.Хаджара, в которой политическая доктрина М.Каддафи исследуется в контексте влияния, оказанного на её формирование взглядов Ж.Ж.Руссо.

Академик А.А. Губер, основатель отечественного индонезиеведения впервые в советском востоковедении осуществил социально-экономический анализ истории Индонезии с периода раннего средневековья до 30-х г. ХХ в., не утративший актуальности и сегодня^³⁷.

Формированию идеологии национализма посвящены исследования А.Б. Беленького и Н.А. Симонии^³⁸. Социальная природа политической власти, политическая культура и специфика формирования политического режима Сукарно и Сухарто изучены в фундаментальных работах А.Ю.Другова и А.Б. Резникова^³⁹. Проблеме соотношения национализма и авторитаризма в Индонезии посвящено исследование В.В.Сумского^⁴⁰. Вопрос о специфике исламизации и формировании идеологии мусульманского национализма скрупулёзно изучены А.И. Ионовой, В.Ф. Сычевым^⁴¹. Экономическая составляющая природы политического лидерства в Индонезии детально представлена в работах Л.Ф. Пахомовой^⁴².

В зарубежной историографии политическая история Индонезии ХIХ-ХХ веков изучена в основательных работах Т.С.Раффлза, В.Вертхейма, К. Ниувенхаймса, К. Гирца, Г.Фита, Б.Андерсена, Б. Дамма, Дж.Боланда, С. Пендерса, Г.Бенды. Т.С.Раффлз, общественный деятель, ученый, президент Батавского общества наук и искусств, предпринял первую попытку комплексного исследования истории Явы. Его труд вошёл в историю мирового индонезиеведения и по праву считается классическим^⁴³. В.Вертхейм и Ж.Буке сумели дать объективную оценку роли голландского колониализма и его влияния на формирование политической культуры населения Индонезии^⁴⁴. Весьма детальный анализ осуществлён американским учёным Г.Бендой, сумевшим объективно оценить роль японской оккупации островов Архипелага в 40-е годы ХХ века и её воздействие на политические представления индонезийцев^⁴⁵. Яванские представления о власти, влияние религиозного мировоззрения на политическую практику, специфика яванско-аристократической и исламско-предпринимательской политической культуры изучены в работах Б.Андерсена, Г.Фита, К.Гирца^⁴⁶. Анализ политики Сукарно, ценные сведения о его биографии и его окружении содержатся в трудах С.Пендерса, Б.Дамма^⁴⁷. Политическая роль ислама и исламистских кругов в колониальный и постколониальный периоды освещены Дж.Боландом, К. Ниувенхаймсом^⁴⁸. Анализ властного механизма функционирования военно-бюрократического государства в Индонезии осуществлён К.Джексоном^⁴⁹. Двойной функции и особой роли армии в политической системе Индонезии значительное внимание уделено Г.Кроучем^⁵⁰. О влиянии ислама и марксизма на формирование концепции мархаэнизма пишут Дж.Минц и Г.Кахин^⁵¹.

В отечественной историографии наиболее заметное место в изучении политических процессов в Иране в конце 70-80-е гг. ХХ в., внутренней и внешней политики Хомейни, занимают монографии С.Л.Агаева^⁵². В его трудах тщательно изучен режим шаха М. Реза Пехлеви; выявлены истоки и причины Исламской революции; рельефно показано формирование идеологических установок Хомейни, его первые внешнеполитические инициативы.

С.Л. Агаев уделяет большое внимание изучению политического портрета иранского лидера. В его работе содержатся малоизвестные сведения о биографии аятоллы^⁵³. Интересная, насыщенная богатым фактическим материалом, попытка наброска к политическому портрету Хомейни была предпринята также иранистом С.А.Алиевым^⁵⁴.

Учитывая столкновение в ирано-иракском конфликте идеологии исламизма и теории и практики иракского национализма, значительное внимание диссертанта уделено изучению ряда аспектов исламской религии. Проблемам истории и современности ислама посвящены работы О.Г.Большакова и Д.Е.Еремеева^⁵⁵. Роли ислама и его влиянию на массовое сознание в Иране уделяет внимание А.К.Лукоянов^⁵⁶. Изучению эволюции роли государства в экономическом развитии Ирана в конце 70-80-х гг., посвящена монография Н.М.Мамедовой^⁵⁷.

Причины и история ирано-иракского конфликта детально изучены в монографии Ш.А.Ниязматова^⁵⁸. Ход ирано-иракского конфликта, рассматриваемого сквозь призму личностных взаимоотношений Хомейни и иракского лидера С.Хусейна, представлен в работе Б.Г.Сейраняна^⁵⁹.

Из работ зарубежных историков особенно полезным для диссертанта был фундаментальный труд М.Реза Годса, посвященный изучению политической истории Ирана в ХХ в.^⁶⁰ В этой монографии даётся анализ политики и взглядов имама Хомейни. Проблеме иранской революции, роли Хомейни, эволюции его религиозной и политической концепции посвящены исследования С.Забиха, Х.Баширигеха^⁶¹.

Анатомия ирано-иракского кризиса на основе анализа обширного фактического материала изучена в монографии Н.Физзли^⁶². К.Мофид исследовал экономические аспекты ирано-иракского конфликта^⁶³.

Источниковая база исследования включает в себя широкий круг источников, которые можно условно сгруппировать в несколько блоков.

– Материалы полевых исследований, проведённых русскими путешественниками конца ХIХ в. – нач. ХХ в. А.В.Елисеевым, А.А.Башмаковым, содержащие богатый фактический материал о специфике массового сознания, политической культуры населения Ливии, ценные сведения о сенуситах Триполитании и Киренаики^⁶⁴. Этнографические данные о нравах, специфике исламизации Индонезии содержатся в книге М.М.Бакунина, российского консула при голландской колониальной администрации в Батавии с 1894-1899 гг., вышедшей в свет в 1902 году, которая стала одним из первых и для своего времени наиболее полным источником сведений о Нидерландской Индии, её истории, культуре, обычаях и образе жизни населения, о колониальной политике метрополии. Книга составлена по преимуществу из донесений, которые консул Бакунин направлял в российский МИД. Несмотря на недооценку политической роли ислама в условиях колониализма, книга является ценнейшим источником по истории Индонезии конца ХIХ века^⁶⁵.

– Выступления, интервью, статьи, речи политических лидеров и общественных деятелей: К.Деванторо, А.Сукарно, Сухарто, Идриса ас-Сенуси, М.Каддафи, М. Реза Пехлеви, Р.Хомейни, С.Кутба, М.Маудуди и др., в которых прослеживается формирование и эволюция их политических доктрин и формирование идеологии режимов^⁶⁶.

– Мемуары отечественных и зарубежных политиков, дипломатов, военных, журналистов, имевших отношение и принявших непосредственное участие в политических процессах в Индонезии, Ливии, Иране: министра иностранных дел Громыко А.А., министра иностранных дел РСФСР, посла СССР в Египте и Иране Виноградова В.М., первого заместителя министра иностранных дел СССР Корниенко Г.М., первого заместителя заведующего Международным отделом ЦК КПСС Брутенца К.Н., члена-корреспондента РАН, чрезвычайного полномочного посла Советского Союза Капицы М.С., посла в Китае и Японии, представителя СССР в ООН Трояновского О.А.Ценнейший материал, основанный на личных наблюдениях и впечатлениях, содержится в книгах Е.М.Примакова «Годы в Большой политике», «Ближний Восток на сцене и за кулисами (конфиденциально)», «Мир без России? К чему ведёт политическая близорукость». Из зарубежной мемуарной литературы особый интерес представляют воспоминания экс-главы ЦРУ Дж. Беннета, цейлонского журналиста Т.Виттачи, журналиста из Италии М.Бьянки, ее коллеги из США С.Адамс, шеф-секретаря администрации Великобритании в Ливии Э. де Кондоля, индонезийского генерала А.Насутиона и др. Из них были почерпнуты как политико-мировоззренческие оценки, так и богатый фактический материал^⁶⁷.

– Опубликованные документы ООН^⁶⁸.

– Конституции изучаемых государств^⁶⁹.

– Официальные правительственные документы и отчеты^⁷⁰.

– Материалы периодической печати и комментарии отечественной и зарубежной прессы различных направлений, дающие представления о политических процессах в изучаемых странах^⁷¹.

Особо необходимо отметить некоторые работы монографического характера, в которых впервые опубликованы (в виде выдержек или полностью, в том числе и в качестве приложений) архивные материалы. В данном исследовании они также использовались в качестве источников. Речь идёт прежде всего о работах В.Ф.Сычёва, З.А.Арабаджяна, Ризы Шабани, Ю.А.Шолмова, К.А.Капитонова, А.З.Егорина; материалах Культурного центра при посольстве ИРИ в РФ и др.^⁷²

Хронологические рамки исследования охватывают середину 40-х г. ХХ в. – 1-е десятилетие ХХI в. Именно на этом хронологическом этапе в постколониальный период сформировались изучаемые политические модели в Индонезии, Ливии и Иране, избравшие в качестве приоритета развития модель «третьего пути» и различные типы легитимизации своих авторитетов – лидеров. Нижняя граница исследования середина 40-х гг. – время формирования лидерства А.Сукарно в Индонезии в национальном масштабе. Верхняя граница – 2009 г. – сорокалетие пребывания у власти лидера Ливийской Джамахирии М.Каддафи. Автор исследования посчитал необходимым для лучшего понимания политических и идеологических процессов в изучаемых странах осуществить исторический бэкграунд с середины ХIХ века до середины ХХ века, показав рельефно в динамике формирование исторических условий для оформления идеологических доктрин, ставших доминирующими в политическом лидерстве исследуемого периода.

Теоретико-методологическую основу исследования составили принципы историзма, объективности и системного комплексного подхода. Это позволило проанализировать феномен и эволюцию политического лидерства в исламском мире. Автором использовались общенаучные методы, метод логического анализа, метод классификации. Современная историческая методология активно использует методы социологии и психологии. Их синтез необходим при изучении социальных явлений и ментальных функций. Предметом изучения истории становится соотношение этих явлений и функций. Французский учёный Л.Февр определял границы исторического познания в ХХ в. как «способность к открытию соотношений…»,^⁷³ к исследованию «на стыке наук», а саму задачу историка как способность, вооружившись данными социологии и психологии, «установить их взаимоотношения в рамках прошлого»^⁷⁴.

Методологической основой исследования стали взгляды И.Г.Гердера, который исследовал западные и восточные общества, признав их равноправие и многообразие культурной и политической жизни; концепции азиатского способа производства и бонапартизма К.Маркса, теория реципрокной редистрибуции К.Поланьи, концепция о системности восточного феодализма Л.Б.Алаева, теория социального синтеза Н.А.Симонии и Л.Р.Рейснера, феноменология авторитетного лидерства Г.Лебона и С.Московичи, исследования об истоках природы деспотических режимов З.Фрейда, концепция о харизматическом лидерстве М.Вебера, исследования харизматического лидерства в «третьем мире» Д. Эптера, Ж. Лякутюра и др.^⁷⁵

Научная новизна исследования обусловлена тем, что в ней впервые комплексно рассматривается эволюция политического лидерства в исламском мире во 2-ой половине ХХ в. – начале ХХI в. в контексте теории «третьего пути». Впервые предпринимается попытка типологизации лидерства на основе доктрин легитимизации: госнационализма и исламизма, на основании репрезентативных источников; с учётом последних аналитических разработок.

В отечественной и зарубежной научной литературе неоднократно рассматривались отдельные аспекты многомерного феномена политического лидерства на мусульманском Востоке, такие как черты массового сознания, специфика политической культуры, биографические портреты лидеров, особенности идеологических доктрин. Однако ни в отечественной, ни в зарубежной историографии нет научных трудов, в которых давалась бы обобщённая комплексная характеристика политического лидерства в исламском мире. Отсутствуют и исследования, в которых специфика эволюции моделей лидерства рассматривалась бы в контексте концепции «третьего пути», несмотря на то, что доктрина «третьего пути» являлась и продолжает оставаться идеологией самоидентификации лидеров и обществ исламского мира. В диссертации на основе впервые вводимых в научный оборот источников, а также новой интерпретации уже использовавшихся в научной литературе документов впервые предпринимается попытка рассмотрения перечисленных выше проблем.

Практическая значимость работы.

Практическая значимость работы состоит в том, что основные положения и выводы диссертации могут найти применение в научно-исследовательской работе, для подготовки лекций и спецкурсов по новейшей истории, политической психологии. Изучение исторического опыта форм осуществления власти на современном мусульманском Востоке приобретает особую актуальность и для России. Поэтому материалы и выводы диссертации могут быть полезными для российских политических деятелей, их советников, имиджмейкеров и т.п.

Апробация исследования и внедрение результатов в практику проводились по ряду направлений. Результаты были использованы:

а) в монографиях, статьях и других научных публикациях. Монографическим вариантом диссертации является книга «Ислам, национализм и власть: (политическое лидерство в исламском мире в свете теории «третьего пути») (М, Лабиринт, 2009); ряд положений данного исследования отражен в монографии «Политическая культура, массовое сознание и проблемы лидерства на Востоке» (М, Институт востоковедения, 2007);

б) в выступлениях на научных конференциях, семинарах и круглых столах.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. В диссертации доказывается, что именно способы, типы легитимизации являются основой типологизации политических лидеров в мусульманском мире.

2. Основными типами легитимизации политического лидерства в исламском мире во второй половине ХХ века стали доктрины национализма и исламизма.

3. Реформация (Нахда) ХIХ века стала основой для формирования двух основных типов легитимизации политических лидеров на мусульманском Востоке в ХХ веке после достижения независимости.

4. Национализм и исламизм являются не только типами легитимизации политического лидерства, но и этапами в развитии политических систем исламского мира, сменяющими и взаимозаменяющими друг друга.

5. Исламизм в конце ХХ– начале ХХI века, будучи ответной реакцией на глобализацию, претендует на роль института глобализации в рамках исламского мира. В этом он кардинально противостоит национализму. Кризис государств исламского мира, базирующихся на идеологии национализма, создал предпосылки для возрождения политического ислама.

6. Идеологической парадигмой развития политического лидерства, способного сохранить самоидентичность обществ мусульманского Востока и стать основным оппонентом глобализации снова становится национализм, формирующий оппозицию государств, против носителей глобализации, против доминирования одной державы над всем миром.

7. Специфика политического лидерства в исламском мире обусловлена характером массового сознания и уровнем развития политической культуры.

8. Для исследования феномена политического лидерства в исламском мире особое значение имеет понятие «восточного деспотизма». Концентрация власти с древнейших времён и до наших дней носила на Востоке условный характер, несмотря на всеобъемлющую роль государства. Основой лидерства, властвования служил баланс социальных интересов, поддержание лояльности, снятие напряжения между солидаризмом и конфликтностью, эгалитаризмом и иерархичностью.

9. Степень проникновения ислама в массовое сознание и его влияние на формирование политической культуры напрямую сопряжены со временем (хронологией) и спецификой исламизации рассматриваемой конкретной политической модели (периферийная исламизация в Индонезии, умеренная в Ливии, фундаменталистская в Иране).

10. Независимо от избранного типа легитимизации исламский фактор является неотъемлемым составляющим элементом политического лидерства в ареале ислама.

11. Специфика политического лидерства на Востоке в ХХ веке тесно связана с проблемой колониализма и его наследия, которая воздействовала на политическую культуру восточных социумов. Синтезированный социум, комбинированное общество, возникшее на Востоке в ходе и в результате колониализма, добившись независимости, поставило перед новыми политическими лидерами задачу легитимизации их властных полномочий.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии.

Blog

Эволюция политического лидерства в исламском мире в контексте концепции «третьего пути» в 40-е г. ХХ в нач. ХХI в. (Индонезия, ливия, иран)

Содержание

На правах рукописи