Эволюция политического лидерства в исламском мире в контексте концепции «третьего пути» в 40-е г. ХХ в нач. ХХI в. (Индонезия, ливия, иран)
| Вид материала | Автореферат |
- Автор – Шаблинский Илья Георгиевич, 1105.65kb.
- М. В. Ломоносова Факультет политологии Кафедра истории и теории политики Т. А. Штукина, 292.76kb.
- Исходя из заявленных целей и задач, конференция предусматривает обсуждение следующих, 61.23kb.
- Курганская В. Д., Дунаев В. Ю. К вопросу о концептуализации сферы политического управления, 122.43kb.
- Реферат. Эволюция теории лидерства в ХХ в. (ситуационные теории лидерства, поведенческие, 541.66kb.
- Тематический план изучения дисциплины п/п Наименование темы, 55.97kb.
- «современная парадигма инновационного лидерства», 28.92kb.
- Динамика требований к лидеру. Качества современного лидера и его отличия от менеджера, 35.96kb.
- М. В. Ломоносова Факультет государственного управления Кафедра политического анализа, 924.24kb.
- Иран: Между прошлым и Будущим? Иран после парламентских выборов, 507.4kb.
В первом параграфе второй главы «Политическая культура Индонезии. Мусульманский и светский национализм как основы легитимизации политического лидерства до 1945 г.» даётся характеристика яванской концепции власти, анализируется особенность периферийного ислама, освещается картина борьбы за влияние на население Индонезии идеологий светского и исламского национализма до обретения независимости. Сложность процесса нациестроительства в Индонезии обусловливалась спецификой Архипелага, заключавшейся в этнолингвистической мозаичности и в рассредоточении населения, занимавшего значительные и обособленные территории. Специфика общеиндонезийского менталитета была определена яванскими представлениями, как этноса, не подвергшегося размыванию и являющегося преобладающим. Поэтому сформировавшиеся у яванцев представления о власти и стали основой политической культуры Индонезии и после достижения независимости в 1945 году, в период политических режимов Сукарно и Сухарто.
Яванская концепция власти носит созерцательный характер. В основе власти лежит не действие, а специфический статус её обладателя, концентрация властной энергии. Для яванской традиции характерна сакрализация власти и обожествление лидера, являвшегося проводником космической энергии на Земле. Неудачи правителя интерпретировались массовым сознанием как исчезновение, растрата мистической силы.
Истоки массовой политической культуры яванцев зиждятся на их основном занятии – поливном рисоводстве, организованном на коллективных началах. Это заложило основы менталитета яванцев – принципа согласия и культа бюрократии. Капитализм, предпринимательская деятельность рассматривались ими через призму колониального прошлого. Менталитет яванцев приравнивал понятия «капитализм» и «колониализм». Оба явления были одинаково чуждыми, поскольку капиталистические отношения ассоциировались с периодом голландского господства.
Периферийная исламизация Архипелага также является одним из определяющих факторов, оказавших влияние на формирование политической культуры Индонезии. Процесс исламизации Архипелага осуществлялся в ХIII – ХVI вв. и в ряде районов не завершён и поныне. Ислам проник в регион мирным, торгово-ассимилятивным путём. Этносы Архипелага различаются и по времени и по глубине проникновения исламских ценностных установок в массовое сознание и быт.
В борьбе с колониализмом ислам сыграл значительную роль, хотя его роль в политической культуре Индонезии весьма неоднозначна. Выступив в качестве объединяющего начала до обретения независимости, после 1945 года ислам в Индонезии не только не смог стать консолидирующей идеологией для формирования индонезийской нации, но и превратился в орудие раскола национального единства. Являясь знаменем национально-освободительного движения, символом борьбы против колониальной политики метрополии, ислам выступал в качестве фактора национальной интеграции. После достижения независимости продуктивный потенциал исламского национализма был исчерпан, и он стал символом оппозиции новому политическому режиму А.Сукарно.
Процесс национальной интеграции в Индонезии начался на рубеже ХIХ – ХХ вв. Личностью, заложившей фундаментальные основы светского национализма, стала Р.Картини. Для мировоззрения светских националистов были характерны эклектичные взгляды. Подчёркивая уважение к исламским традициям, они ратовали за синтез марксизма, восточной теософии, идеализма, противопоставляемого материалистическому Западу. Взгляды светских националистов были чужды и непонятны населению Архипелага, которые нуждались в направляющей силе, способной консолидировать их на базе традиционных и религиозных лозунгов. Такой организацией стал, созданный в 1912 году, Мусульманский союз.
Однако в 30-е годы ХХ в. с развитием национального самосознания и капиталистических отношений индонезийцы начинают дистанцироваться от идей исламского национализма и симпатизировать теории мархаэнизма Сукарно, предтечей которого было учение К.Деванторо об «индонезийской самобытности» и «конвергенции культур». Деванторо выступал за «конвергенцию культур» на базе синтеза «индонезийской самобытности» и современных научных достижений Запада. Приоритет отдавался индонезийской самобытности. Идеал устремлений Деванторо-гармоничное общество свободных личностей, в котором отсутствуют эксплуататоры и эксплуатируемые. Он отвергал классовую борьбу, как дезинтегрирующую социальный консенсус. В его общественно-политической модели всегда главенствовал принцип «демократии семьи», основой которой является подчинение младших старшим. Учение Деванторо оказало значительное влияние на формирование взглядов будущего лидера независимой Индонезии Сукарно .
Во втором параграфе второй главы «Авторитарно-патриархальное лидерство Сукарно. Мархаэнизм и Панча сила» прослеживается формирование идеологической основы лидерства Сукарно – мархаэнизма и Панча силы, а также влияние японской оккупации Индонезии в 1942-1945 г. на формирование политического лидерства Сукарно.
Впервые понятие «мархаэнизм» прозвучало в речи Сукарно на судебном процессе 1930 г. В основе концепции мархаэнизма лежала апелляция к великому историческому прошлому, наследником которого являлась Индонезия. Опора на легендарное прошлое и понятные ментальные установки облекали идеи Сукарно в доступные массовому традиционному сознанию образы.
Фундаментом мархаэнизма, стал принцип единства всех антиколониальных сил. Сукарно выступал против классовой борьбы до завоевания независимости, настаивая на том, что, учитывая индонезийскую специфику, главными являются не социальные, а национальные противоречия. В начале 30-х г. Сукарно изложил свою концепцию о «национализме мархаэнов» или о соционационализме, как основном орудии борьбы за независимость. В эти годы впервые из уст Сукарно звучит критика западной демократии, как не обеспечивающей истинные права и свободы для всех членов общества. Индонезийская модель социодемократии исправит, по мнению Сукарно, этот недостаток. Мархаэнизм и его поздняя модификация «индонезийский социализм» базировались на коллективистских, эгалитарных традициях. Политический гений Сукарно выразился в том, что он блестяще владея психологией масс, подчас манипулируя общественным мнением, сумел расставить акценты на тех элементах политической культуры индонезийцев, которые сделали возможным процесс нациестроительства после обретения независимости. Главным в учении мархаэнизма как модераторе национально-освободительного движения было акцентирование общеиндонезийских задач нациестроительства и борьбы за независимость при снятии религиозных и этнических противоречий. Концепцией Сукарно, в сущности, стала формула : «Сначала нация, потом религия».
Японская оккупация Индонезии с 1942 по 1945 годы оказала значительное влияние на политическую судьбу Сукарно, открыв очередной раунд борьбы между светскими националистами и исламистами. Японская оккупация глобально воздействовала на общественную жизнь Индонезии и сознание рядовых граждан, ознаменовав начало конца голландского колониализма, вновь повысив авторитет исламистов и консолидирующей роли ислама. Однако идеализация Японии населением Индонезии продолжалась недолго. Уже вскоре стало очевидным, что гнет старых колонизаторов сменился новым, в лице оккупационных властей, которые помимо экономического притеснения и эксплуатации природных ресурсов, опутали население системой доносов. Следует отметить коренное отличие многовековой голландской колониальной политики от политики японских оккупантов. Голландская колониальная администрация придерживалась весьма толерантной религиозной политики, была эластична в вопросах веры. Голландцы, создав единую сеть железных дорог, внедрив голландский язык в качестве средства общения разобщённых этносов Архипелага, вольно или невольно содействовали интеграции индонезийцев. Политика Нидерландов, разделяя, объединяла, создавала фундамент для формирования будущей индонезийской нации.
Политика японских оккупантов привела к рождению уникального для индонезийского менталитета явления. Она породила конфессиональную нетерпимость, нехарактерную для древнеиндонезийской культуры. Крайний шовинизм японцев, перенесённый на сознание этносов Архипелага, сформировал нетерпимое отношение к мнению оппонентов и жесткую конкурентную борьбу между политическими партиями и объединениями. Сукарно пошел на коллаборационизм с японской администрацией, понимая, что в результате он получает возможность почти легально консолидировать национальные силы и публично выступать перед массами.
1 июня 1945 года Сукарно огласил концепцию Панча сила (пять принципов; санскрит), ставшую программой борьбы за независимость Индонезии и формирования и построения индонезийского общества после достижения независимости. Сукарно апеллировал к исламу, учитывая приверженность к нему большинства населения страны. Он использовал мусульманскую риторику, обосновывая многие светские, националистические постулаты и принципы. Консолидирующим фактором лидерства Сукарно, стала борьба с внешним врагом. Эта была почва идеальная для реализации лидерских амбиций индонезийского президента. Он поэтапно реализовал их в ходе отражения англо-голландской интервенции в 1945-1949 гг., борьбы за включение в состав Индонезии Западного Ириана, войны против Малайзии. 16 августа 1950 г. было провозглашено создание унитарной республики Индонезии и утвержден временный проект Конституции. В условиях господства патриархального сознания сформировалась характерная черта политической культуры Индонезии того периода. Парламентская демократия воспринималась партиями постольку, поскольку она создавала им предпосылки к достижению намеченных целей. Во всех иных случаях демократические ценности объявлялись не соответствующими национальной самобытности. Социальные идеалы молодой республики не вписывались в рамки парламентской демократии, зато идеально укладывались в концепцию Панча сила и Конституцию 1945 г. Яванская политическая культура базировалась на компромиссе и уважении оппонента. Парламентская борьба фракций и партии входила с этим положением в глубокое противоречие, делала возможным публичную критику человека, акцентировав внимание на его недостатках. Все это вело к дискредитации в обществе системы представительной демократии.
К середине 50-х г. нарастающие противоречия и экономические проблемы окончательно подготовили общественное мнение к отказу от пути парламентской демократии. Индонезия подошла к смене курса парламентской демократии на демократию направляемую.
В третьем параграфе второй главы «Формирование концепции «третьего пути». Режим «направляемой демократии» как развитие теории о социодемократии» рассматриваются основные положения идеологии «третьего пути» в рамках индонезийской модели политического лидерства. К концу 50-х г. Сукарно завершил формирование доктрины «третьего пути», начатое в 30-е г. Анализируя действующие политические модели, Сукарно, апеллировал к самобытности, отвергая капитализм, который порождает колониализм и фашизм. Он отвергал, прежде всего, саму психологическую основу либерального капитализма – индивидуализм, ведущий к конкуренции и борьбе и поэтому неприемлемый для Индонезии. Концепция «третьего пути» Сукарно подразумевала построение социально-экономической модели традиционного, патриархально-эгалитарного общества, в основе которого лежали принципы общинной солидарности и взаимопомощи. Основным элементом социальной модели, по Сукарно, являлась семья как центр солидаризма, возглавляемая патриархом, главой семьи. Принцип семьи был перенесен Сукарно на всё индонезийское общество. Сам Сукарно становился отцом нации, принимающим решения за всех, во имя всех. Отсюда и тезис этого периода: «Главное в нашей демократии – это руководство!»
В рамках одновременного развития концепции «третьего пути», поиска индонезийской самобытной модели развития и дальнейшего движения по пути усиления авторитарного лидерства, Сукарно выдвинул в качестве основы для компромисса всех действующих политических сил доктрину НАСАКОМ, предполагающую сотрудничество трёх ведущих общественных течений – националистического (NASionalis), религиозного (Agama) и коммунистического (KOMunis). Рождение очередного акронима преподносилось как путь к решению проблем индонезийского общества на основе компромисса всех сил под всепримиряющим лидерством правителя. Индонезийский лидер сознательно пытался уйти от решения конкретных социально-экономических задач в сферу революционной фразеологии. Все права и ресурсы были сконцентрированы в руках Сукарно и узкой группы придворных бюрократов. Экономическую модель Индонезии при Сукарно можно назвать номенклатурным капитализмом. Личность индонезийского президента стала точкой концентра политической власти в стране. Индонезийская модель при Сукарно по своей природе была средним, промежуточным, буферным вариантом. Это не было теократическое государство, но оно не было и светским. Оно не развивалось по пути капитализма, но отвергало и коммунистические идеалы. По своей форме личность и режим Сукарно носили сакральный характер. Сам лидер выступал в роли Рату Адиля (мессии). Его выступления приобретали характер божественных откровений. Его лозунги и термины были предельно сакрализированы. Лидер находился над массой. Толпе он дарил иллюзию участия в политике, осуществляемой и проводимой только им самим.
Режим, созданный Сукарно, был по своей природе бонапартистской диктатурой. Но сам Сукарно не был диктатором. Период его правления не отмечен террором, политическими репрессиями. Даже отстранение его от власти свидетельствует о том, что, несмотря на свои ошибки и просчёты, единство нации Сукарно поставил выше режима личной власти.
Многие идеи и взгляды, высказанные индонезийским лидером, значительно опередили время. Он стал архитектором движения неприсоединения и мирного сосуществования государств с разными политическими системами. В 1955 году в Бандунге Сукарно предложил человечеству один из глобальных проектов ХХ века. Просматриваются видимые параллели между Бандунгским кодексом мирного сосуществования и Хельсинским актом 1975 года. В Белграде 1 сентября 1961 года Сукарно изложил своё новое видение международных отношений и глобальной расстановки сил. Он предложил концепцию НЕФО (англ. яз.) – «Новых нарождающихся сил». Он рассматривал мир не как поделенный на три лагеря –Восток, Запад и неприсоединившиеся страны, а на два – «старые установившиеся силы» (империализм) и «новые нарождающиеся силы» справедливости и свободы – страны Азии и Африки, социалистические страны и прогрессивные силы в капиталистических странах. Внешнеполитические реминисценции Сукарно свидетельствовали о продолжении следования по «третьему пути» развития.
Политический потенциал лидерства Сукарно являл собой причудливый синтез революционного романтизма, сакрального мессианства и прагматизма. Международные конфликты 1-ой половины 60-х годов, инициированные Сукарно, были средством перенесения акцента с внутренних проблем на внешние с целью сохранения им своего авторитарно-патриархального лидерства.
11 апреля 1965 года он выступил с речью «Опора на собственные силы». В ней он заявил об окончании национально-демократического этапа и о наступлении этапа социалистического. После чего отметил, что Индонезия стала «маяком авангарда» для стран «третьего мира». По существу он выступал против биполярного мира, призывая к многополюсности.
Атмосфера постоянной напряженности расшатывала политическую систему, авторитет лидера. Напряжение усиливалось и в связи с распространившимися слухами об обострении у Сукарно хронической болезни почек, способной в любой момент привести к смерти президента. В этой связи у армейской верхушки возникли опасения, что после смерти Сукарно им будет сложно претендовать на лидерство в политической системе Индонезии, состязаясь с КПИ, поскольку генералитет погряз в коррупции. В апреле 1965 года на семинаре командования сухопутных войск была официально провозглашена концепция «двойной функции армии», которая теперь должна была действовать не только в военной, но и в идеологической, экономической, культурной и религиозной сферах.
В четвёртом параграфе второй главы «Необонапартистский режим Сухарто. Национализм развития» освещается развитие индонезийской модели после захвата власти военными во главе с генералом Сухарто. В 1965 – 1967 г. патриархально-авторитарное лидерство Сукарно сменяется военно-бюрократическим режимом бонапартистского характера. В условиях развития индонезийской политической модели необонапартизм получил наименование режима «нового порядка». Сухарто стал активным инициатором экономического развития и формирования модели процветания Индонезии. В связи с чем и был титулован народом в качестве «отца народа и развития», в отличие от Сукарно – романтика, апологета революционной фразеологии, «великого вождя революции». Сухартовский подход к развитию индонезийского общества изначально был основан на исключительно сбалансированном прагматизме. Базовым принципом его доктрины стала убедительная сила стабильности, противопоставленная сукарновскому видению экономики сквозь призму идеологических нагромождений и магических акронимов.
Сухарто провозгласил своего рода иджтихад концепции Панча сила. Он призвал «восстановить чистоту» Панча сила. После очищения принципов Панча сила от позднейших идеологических наслоений Сухарто перешёл к политике культа философии Панча сила. Идеологическим декором были объявлены концепция индонезийского социализма и идеологические акронимы. Выбор Панча сила как идеологии «нового порядка» практически носил безальтернативный характер. Интерпретация принципов Панча сила при Сухарто абсолютизировала принцип национального единства, окончательно исторгая демократию, как принцип западного парламентаризма. В основе индонезийской модели – дух семейной сплочённости, опора на традиции, взаимопомощь. Несмотря на попытки «нового порядка» отречься от наследия «старого», в целом он стал продолжением традиций сукарновского режима, новым этапом в эволюции индонезийской политической модели. Режим «нового порядка» стал правопреемником политического наследия Сукарно по линии укрепления вертикали исполнительной власти, по подрыву влияния политических партий. Усиление авторитарных тенденций не входило в противоречие с яванской концепцией власти, с патернализмом, присущим традиционным обществам, с военной традицией, почитающей единоначалие незаменимым принципом. Тенденция к развитию однопартийной системы стартовала сразу же после прихода Сухарто к власти, с запрета деятельности КПИ. К началу 70-х годов это направление носило определяющий характер политической системы Индонезии. Принципы Панча сила в период режима Сухарто стали точкой концентрации властной энергии авторитарного лидерства. Через сакрализацию Панча сила началась сакрализация режима. Во второй половине 70-х годов режим «нового порядка» оживил героический образ вождя революции Сукарно. В 50-е – 80-е годы ХХ века в Индонезии сложилась во многом уникальная, но вполне объясняемая с точки зрения яванских представлений о власти, ситуация. По сути, власть в стране на протяжении длительного периода принадлежала не конкретному лицу, лидеру, а идеологии Панча сила, персонифицировавшей в своих принципах представление о концентрации власти. Президенты, правители выступали в роли контрагентов идеологии, гарантирующей стабильность и порядок. Незыблемым должна была быть Панча сила, и по большому счёту, не столь было важно Сукарно или Сухарто будут выступать в роли её проводников.
Сухарто удалось создать стабильный, застрахованный от потрясений механизм власти, лишённый дисбалансов «направляемой демократии». Успех режима «нового порядка» заключался в убедительном и органичном синтезе яванской традиционности, как фундамента индонезийской нации и тотального контроля над политическим процессом со стороны авторитарного лидера.
Третья глава диссертации «Ливийская модель (ислам+национализм). Феномен Каддафи» состоит из четырёх параграфов и отражает формирование и эволюцию политического лидерства в Ливии в периоды нахождения у власти Идриса ас-Сенуси и М.Каддафи. Рассматривается генезис политической культуры в Триполитании и Киренаике в период с сер. ХIХ в. по 1969 г. Отдельное внимание уделяется изучению доктрины сенусизма и основным направлениям деятельности тариката сенуситов, как идеологической предтечи доктрины каддафизма. Даётся панорама основных направлений политического лидерства Идриса ас-Сенуси, анализируется модель абсолютистско-колониального режима до прихода к власти М.Каддафи. Осуществляется анализ идеологии ливийского национализма в 70-е – 90-е годы ХХ в. Анализируются положения «Третьей мировой теории» Каддафи как идеологической платформы политического режима. Рассматривается эволюция каддафизма с 70-х годов по настоящее время.
В первом параграфе третьей главы « Генезис политической культуры Триполитании и Киренаики. Теократический проект сенуситов. Дипломатия компромиссов Идриса ас-Сенуси. (сер. ХIХ в. – 1969 г)» рассматривается формирование и специфика политической культуры населения докаддафиевской Ливии, эволюция сенусизма как модератора национальной интеграции до 1969 г.
Процесс арабизации населения Триполитании, Киренаики и Феззана в целом завершился к концу ХII – началу ХIII в. Лишь некоторые оазисы остались берберскими. К середине ХVI в. эти территории вошли в состав Османской империи. Таким образом автохтонное население, подвергшись поверхностной исламизации, начало втягиваться в орбиту османско-суннитской ортодоксии и халифатской концепции власти. При этом в социальном плане родо-племенные устои до конца ХIХ в., а частично и в наши дни остаются фундаментом социальной организации Ливии. К середине ХIХ в. семья выступала первоосновой, начальной ступенью микроорганизации коллектива, высшей ступенью являлось племя. Наиболее авторитетная семья обладала абсолютным лидерством в племени. Власть базировалась исключительно на персональном авторитете, а не на формальных функциях. Это была потестарная форма властвования, характерная для лидерства в догосударственных образованиях. Спецификой «ливийского» общества в ХIХ в. являлось существование племенных образований вне зависимости от наличия или отсутствия государства. Они выполняли функции параллельной структуры, значительно более древней и стабильной, чем халифатская модель, насаждаемая турками. Основой сплочения коллективов выступала «асабийа» – родоплеменная солидарность родственников. Важной особенностью является и высокая адаптивная способность и стабильность племенной организации в Ливии. С течением времени она не вырождалась, а укреплялась и совершенствовалась, сохранившись фактически до времён каддафиевской Ливии.
В развитии «ливийской модели», в политической истории Ливии можно выделить два крупных исторических периода: сенусизм (сер.ХIХ в. – 1969 г.) и каддафизм (1969 г. – наст. время).
В 1837 г. возник орден Сенусийя, основанный улемом и мистиком, носителем бараки Мухаммедом Али ас-Сенуси. К концу ХIХ в. духовная власть ордена достигла своего апогея, став своего рода «папством». Мессианство и сакрализация бытия и лидерства стали основами идеологической доктрины сенуситов, выступавших за создание национального арабского государства. В прагматичном плане корни успехов сенуситов видятся в сходной структуре построения завий с родоплеменной организацией автохтонного населения. Аль-Махди, сын Великого Сенуси, развил братство как мощную политическую организацию. Объединение племён под властью сенуситов можно назвать феодально-теократическим эмиратом. Аль-Махди сумел создать политическое объединение, построенное на синтезе центростремительной доминанты власти и племенных центробежных векторов. Тарикат сенуситов являлся буфером между малой традицией верований доисламской джахилийи и большой культурной традицией ислама. Сенусизм выступал как синтез суннизма и суфизма, являл собой пример народной религиозности, фольклорно-синкретичного ислама, построенного на культе близких и доступных «святых», соединяющих верующих и Пророка. При этом сенусизм выполнил свою историческую миссию, отведённую народной религиозности, – обеспечил социальную интеграцию и заложил фундамент нациестроительства. Сенуситы выступали в качестве гаранта политической стабильности в обмен на признание их ведущей роли в политическом, социально-экономическом процессе.
Особенно значительных успехов добился сенусизм в первой половине ХХ в. при Идрисе ас-Сенуси, добившегося мирным путём, посредством маневрирования и дипломатии компромиссов предоставления в 1952 году Ливии независимости и ставшего первым монархом ливийского государства.
Однако в 60-е годы ХХ в. сенусизм стал анахронизмом и историческим реликтом. Найденная на территории Ливии нефть катапультировала родоплеменной социум с чертами феодализма в мир капиталистических отношений и разворачивающейся глобализации. Сенусизм был не в состоянии решить родившиеся в одночасье проблемы и покинул политическую авансцену в сентябре 1969 года, когда в ходе бескровного переворота к власти в стране пришла группа «Свободных офицеров», возглавляемых М.Каддафи.