К проблеме духовной революции
| Вид материала | Документы |
- К проблеме духовной революции, 599.7kb.
- Отношение кпк к проблеме собственности претерпело в своём историческом развитии существенные, 181.16kb.
- Задачи революции 7 Начало революции 8 Весенне-летний подъём революции, 326.28kb.
- Эрик хобсбаум. Век революции. Европа 1789-1848, 5544.43kb.
- Учебное пособие. Предисловие А. М. Пронина. М.: Издательство Московского института, 1286.9kb.
- План: Причины революции 1905-1907 гг., ее характер. Начало революции. «Манифест, 77.85kb.
- Фонд духовной культуры и образования “Новая Русь”, 356.5kb.
- Роль Языка в формировании духовной культуры, 60.39kb.
- Итоги и значение Английской буржуазной революции. Социально-экономическое и политическое, 29.17kb.
- Ховной жизни России, после Великой Октябрьской социалистической революции был превращен, 135.24kb.
НИКОЛАЙ РЕРИХ И АЛЕКСАНДР БЛОК
(К проблеме духовной революции).
«Знаки новой эпохи растут. Они не погибают
от битвы. Цветы на лугах не умирают от грозы,
и ливень лишь омоет их свежесть…»1
Жизненные и творческие пути Николая Рериха и Александра Блока сходились очень близко. Рерих неоднократно обращался в своих статьях к имени Блока, которое было для него свято, как свято было и для Блока имя Рериха.
Восемь раз упоминается имя Рериха в 8-и томном собрании сочинений Александра Блока. Но какие это упоминания! Незадолго до смерти в своей последней статье «Без божества, без вдохновенья» Блок очень точно определяет характер творчества Рериха как синтез, и ставит Рериха в один ряд с самыми выдающимися представителями русской культуры: «Россия - молодая страна, и культура её - синтетическая культура. Русскому художнику нельзя и не надо быть «специалистом». Писатель должен помнить о живописце, архитекторе, музыканте; тем более - прозаик о поэте и поэт о прозаике. Бесчисленные примеры благодетельного для культуры общения (вовсе не непременно личного) у нас налицо; самые известные - Пушкин и Глинка, Пушкин и Чайковский, Лермонтов и Рубинштейн, Гоголь и Иванов, Толстой и Фет.
Так же, как неразлучны в России живопись, музыка, проза, поэзия, неотлучимы от них и друг от друга - философия, религия, общественность, даже - политика. Вместе они и образуют единый мощный поток, который несёт на себе драгоценную ношу национальной культуры. Слово и идея становятся краской и зданием; церковный обряд находит отголосок в музыке; Глинка и Чайковский выносят на поверхность «Руслана» и «Пиковую даму», Гоголь и Достоевский - русских старцев и К. Леонтьева, Рерих и Ремизов - родную старину. Это - признаки силы и юности; обратное - признаки усталости и одряхления.»2 Конечно, и сам Блок был носителем синтеза и был выдающимся представителем русской культуры. Положение Блока о синтетическом характере истинной культуры, о том, что истинный носитель культуры не должен быть узким специалистом перекликается с соответствующим положением ЖИВОЙ ЭТИКИ: «Чувство отсутствия специальности - Наше чувство, ибо мы живём для всего комплекса жизни.»3
О большой духовной близости между Блоком и Рерихом говорит эпизод с фронтисписом для «Итальянских стихов» Блока, выполненном Рерихом. Эпизод этот известен, но для конкретной иллюстрации этой близости приведём письмо Блока редактору журнала «Аполлон» С.К.Маковскому: «Многоуважаемый Сергей Константинович. Рисунок Н.К. Рериха вошёл в мою жизнь, висит под стеклом у меня перед глазами, и мне было бы очень тяжело с ним расстаться, даже на эти месяцы. Прошу Вас, не сетуйте на меня слишком за мой отказ, вызванный чувствами, мне кажется, Вам понятными. Искренне Вас уважающий Александр Блок.»4
Эта духовная и мировоззренческая близость подтверждается и в высказываниях Рериха. Трижды Николай Константинович обращается к имени Александра Блока в 1932 году в статьях, вошедших в книгу «Твердыня Пламенная.» Одно из обращений в статье, давшей название книге и открывающей книгу: «… Не могу не вспомнить покойного друга моего, поэта Блока, и его глубокие слова о Несказуемом…»5. Здесь слово ДРУГ говорит само за себя, а фраза «… и его глубокие слова о Несказуемом» говорит о глубине близости.
Более раскрыто это звучит в статье «Бог»: « Вспоминаю, как один из моих покойных друзей, прекрасный поэт Александр Блок, однажды перестал ходить на религиозно-философские Собрания. Когда же его спросили о причине отсутствия, он сказал: «Потому что они говорят там о Несказуемом.» Это великое Несказуемое было для него полной Реальностью. Поистине, всем тонким чутьём поэта он чувствовал словесную грубость суждений о таком Высоком, о таком Тонком, о таком Беспредельном, которое звучит в сердце. Каждое слово о Высочайшем уже наносит какой-то кощунственный предел этому величию.»6
Именно знание о Тонком и Огненном Мирах, как о Реальности, сближало их, сближало их видение мира и всего, что в этом Мире совершается. Эта духовная близость ещё более полно раскрыта в статье « Огонь Претворяющий», эпиграфом к которой взята строфа одного из стихотворений Блока:
И тогда - в гремящей сфере
Небывалого огня –
Светлый меч нам вскроет двери
Ослепительного дня.
Это стихотворение написано Блоком 1 ноября 1903 года, в нём есть ещё такая строка: «Так. Я слышал весть о новом.»7 Творчество Николая Рериха и Александра Блока - это весть о новом, это - Огонь Претворяющий: «Помню, как он приходил ко мне за фронтисписом для его «Итальянских песен» и мы говорили о той Италии , которая уже не существует, но сущность которой создала столько незабываемых пламенных вех. И эти огни небывалые, и гремящие сферы, и светлый меч, процветший огнём, - все эти вехи Блок знал как нечто реальное. Он не стал бы говорить о них аптечными терминами, но понимал их внешнюю несказуемость и внутреннюю непреложность.»8
Конечно, при личных встречах двух гениев было высказано много такого, что делало их именно близкими друзьями, о чём совершенно определённо сказал Николай Константинович в статье «Русь», назвав Блока близким другом, с которым его «связывали особенно тесные отношения.»9 Ещё более показательным и сокровенным является обращение Рериха к имени Блока в статье «Итоги», написанной 8 декабря 1935 года. Статья посвящена итогам работы различных учреждений, групп и отдельных лиц после подписания Пакта Охранения Культурных Сокровищ. Рерих, подводя итоги за истекший 1935 год, пишет: «От настоящего хочется заглянуть в далёкое прошлое. Хочется вспомнить хоть некоторых из множества друзей и пособников при самом зарождении этой идеи.»10 И одним из первых Рерихом поставлено имя Блока: «Много хороших людей мыслило в тех же направлениях; были душевные беседы и с А. Блоком и с Леонидом Семёновым-Тян-Шанским.»11 Думается, что здесь имена А. Блока и исследователя Азии Семёнова-Тян-Шанского поставлены рядом не случайно. Внутренняя близость Блока Востоку отмечается Рерихом в очерке «Азия»:
«Прозорливый поэт уже воскликнул: «Да, азиаты мы».12
Для нас глубокие душевные беседы Рериха и Блока не сохранились. Но эта близость проявлялась в их творчестве, и актуально проследить, как она проявлялась, ибо это есть свидетельство того, что появление в конце ХIХ - начале ХХ века таких мощных творцов было обусловлено некими особыми закономерностями. Об этом ясно сказал сам Николай Константинович: «Когда вспоминаешь о великих огнях Реальности, тогда среди недавно ушедших обликов непременно вспомнится и Блок, и Скрябин, и Леонид Андреев: каждый по-своему, каждый своим языком рассказывал и предупреждал о великих реальностях, опять мощно наполняющих нашу жизнь. Из далёкого прошлого люди заговорили опять об Амосе, о рыкающем льве пустыни.
И пожрёт огонь чертоги,
Ибо злое это время.
«Не поколеблется ли от этого земля и не восплачет ли каждый живущий на ней?» - проникновенно указует Амос, пастырь Фекийский. Опять вспомнили и начали претворять в своих вдохновениях Притчи Соломона, древнейшие Заветы Книги Бытия, вещие страницы Ригведы, пылающую чашу Зороастра и всё то множество непреложного уже исторического материала, которое говорит нам о том же огне, о том же ослепительном Дне Завтрашнем. Переступилась какая-то бездна. Ближе подошло сознание и к строкам Апокалипсиса, из которых выступили совершенные, ясные указания исторического и географического смысла. Люди особенно прилежно вспомнили одно время полузабытого Нострадамуса и вдруг, точно вековые печати, закрывавшие смысл, убедились в длинном ряде совершенно явных исторических фактов, уже совершившихся и совершающихся на глазах наших, о чём за триста лет предвидел этот ясновидец…»13 В этом пророческом ряду Блок не случайно поставлен первым , это опять же говорит об очень большой глубинной близости между двумя высокими носителями культуры в России в начале ХХ века, культуры Серебряного Века. В очерке «Азия» (1937 год) Рерих, сказав о Блоке - «прозорливый поэт», определил таким образом пророческий характер его творчества.
Сейчас, в начале ХХI века, ещё сильнее обнаруживается реальный смысл вышеприведённых слов Рериха о Блоке. И сильнее обнаруживается тот узкий подход к оценке творчества Александра Блока, который был характерен для тоталитарного режима, распространявшего свою зашоренную тотальность на все проявления жизни и творчества. В современной России , обновляющейся в муках и страданиях, происходит переоценка многих ценностей. По-иному начинает видеться и смысл творчества одного из лучших сынов России, поэта и мыслителя Александра Блока. И вполне обоснованным будет рассмотрение творчества Блока в свете Учения Живой Этики, ибо Блок был великим духовидцем и выдающимся носителем вести о новом мире и его духовная близость с Николаем Константиновичем Рерихом только подтверждает это.
Блок был цельной устремлённой личностью, он говорил о себе: «Мой путь прям, как стрела.» Устремлённость Блока была устремлённостью в будущее: «Человек есть будущее. Когда же начинает преобладать прошедшее, хотя бы в чистейших и благороднейших своих формах ... то человеку, младенцу, юноше и мужу в нас грозит опасность быть перенесённым в елисейские поля. Пусть всё там благоуханно, пусть самый воздух синеет блаженством, - одно непоправимо: нет будущего. Значит, нет человека. Не видя Вас в глаза, хочу сказать Вам: милый друг, берегитесь елисейских полей; пока есть в нас кровь и юность, - будем верны будущему. Если в современной противоречивой и вялой жизни многое тонкое и высокое бессильно сказать нам о будущем, будем беречься его, будем даже любить более грубое и более низкое (в культурном, что ли, смысле), если там голос будущего громче. Например: если в моих стихах для Вас есть своё утешение от тоски - тоскою ещё более глубокой и тем самым более единственной, более аристократической, - то лучше не питайтесь ими. Говорю вам по своему опыту - боюсь я всяких тонких, сладких, своих , любимых, медленно действующих ядов. Боюсь, и, употребляя усилие, возвращаюсь постоянно к более простой, демократической пище... Если Вы любите мои стихи, преодолейте их яд, прочтите в них о будущем.»14 Это написано 8 марта 1912 года. О том же в стихах, 5 февраля 1914 года:
О, я хочу безумно жить:
Всё сущее - увековечить,
Безличное - вочеловечить,
Несбывшееся воплотить!
Пусть душит жизни сон тяжёлый,
Пусть задыхаюсь в этом сне, -
Быть может, юноша весёлый
В грядущем скажет обо мне:
Простим угрюмство - разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь - дитя добра и света,
Он весь - свободы торжество!15
Испитие земного яда, сошествие Блока в Ад хорошо описано Даниилом Андреевым в «Розе Мира». Но лучше всего это выражено самим Блоком, и особенно концентрированно в стихотворениях «Песнь ада» и «Как свершилось, как случилось?»
Не таюсь я перед вами,
Посмотрите на меня:
Я стою среди пожарищ,
Обожжённый языками
Преисподнего огня.16
Этот аспект творчества Блока почти не изучен, а тема эта очень актуальна, важна для нашего времени, когда человечество превратило жизнь на Земле в настоящий ад. Если Данте, руководимый Вергилием, был сторонним наблюдателем явлений Ада, то Блок позволил себе самому «средь ужасов и мрака потонуть.»17 И это было его своеобразным подвигом, совершённом во имя нас, во имя нашего спасения, и рассказано об этом было с бесстрашной искренностью (по определению Максима Горького), что делает этот опыт бесценным.
Но главное для Блока - это весть о будущем, она звучит лейтмотивом во всём его творчестве.
АЛЕКСАНДР БЛОК - ВЕСТНИК НОВОГО МИРА
Именно в России в ХIХ - начале ХХ века дар вестничества проявился с особой силой. Можно выстроить чудесный ряд таких Светлых Вестников России. Весть о Новом Мире несли писатели, поэты, учёные, художники, композиторы, философы. Во всём объёме Рерих это явление назвал: «Пантеон Русской культуры.» Александру Блоку в этом ряду принадлежит особое место и особая роль, что также было отмечено Николаем Константиновичем.
Весть о Новом Мире была выражена Блоком многосторонне и глубоко. Можно составить сборник «Весть Александра Блока о Новом Мире (Новой Эпохе)». И явление Блока с этой вестью - явление закономерное, оно было подготовлено всем ходом развития русской истории, русской мысли и русской поэзии. Был у Блока и прямой предшественник по этой линии - философ и поэт Владимир Соловьёв. Состоялась и своеобразная передача эстафеты, о чём сам Блок рассказал в статье «Рыцарь - монах». Это отметили и современники Блока: «... литературной молвой Александр Блок был признан как приемник и поэт-наследник пророка Вечной Женственности».18
Вечная Женственность, София Владимира Соловьёва, трижды явившаяся ему, - кто она? Даниил Андреев даёт славянское наименование этой духовной сущности - ЗВЕНТА-СВЕНТАНА, определяя её как женственный аспект Божества, что на языке Живой Этики означает - Матерь мира: «Прозрение ... было дано ... Владимиру Соловьёву, когда он в Египетской пустыне звёздной ночью пережил потрясающий прорыв сознания и воочию узрел это Великое Женственное Существо. Её, Пресветлую и Благую, выражение Женственной ипостаси Троицы, мы зовём Звентой-Свентаной».19
Об этом у Владимира Соловьёва:
Ещё невольник суетному миру,
Под грубою корою вещества
Так я прозрел нетленную порфиру
И ощутил сиянье божества.20
Владимир Соловьёв ставит точные даты трёх явлений ему Матери мира: 1862, 1875 и 1876 годы, свидетельствуя о реальности, действительности этих Великих свиданий. Глубже чем кто-либо другой увидел и определил значение этих Свиданий, как весть о Новом Мире, Александр Блок: «Если мы прочтём внимательно поэму Вл. Соловьёва «Три свидания» ..., мы встанем лицом к лицу с непреложным свидетельством. Здесь описано с хронологической и географической точностью «самое значительное из того, что случилось с Соловьёвым в жизни ...» Поэма ... ничем не отличается, по существу, от надписей прошедших столетий; сначала по-латыни, потом - на национальных языках, они свидетельствуют торжественно и кратко обо всём, что было истинно ценного в жизни мира. Их можно встретить на алтарях, на храмах, на знамёнах, на мавзолеях, даже на камнях в поле ... Поэма Вл. Соловьёва, обращённая от его лица непосредственно к Той, Которую он здесь называет Вечной подругой ... Только в свете этого образа ... можно понять сущность учения и личности Вл. Соловьёва. Этот образ дан самой жизнью, он не аллегория ни в каком смысле; пусть будет он предметом научного исследования, самое существо его неразложимо; он излучает невещественный золотой свет ... Мы стоим перед лицом нового и всемирного. Недаром в промежутке до сегодняшнего дня мы пережили то, что другим удаётся пережить в сто лет; недаром мы видели, как в громах и молниях стихий земных и подземных новый век бросал в землю свои семена; в этом грозовом свете нам примечтались и умудрили нас поздней мудростью - все века. Те из нас, кого не смыла и не искалечила страшная волна истекшего десятилетия, - с полным правом и с ясной надеждой ждут нового света от нового века. Лучшее, что мы можем сделать в честь и память Вл. Соловьёва , - это радостно вспомнить, что сущность мира - от века - вневременна и внепространственна; что можно родиться второй раз и сбросить с себя цепи и пыль... Наши души причастны мировой. Сегодня многие из нас пребывают в усталости и самоубийственном отчаянии; новый мир уже стоит при дверях...»21
Всё сказанное Блоком о Владимире Соловьёве, о Вечной Подруге (Вечной женственности, Матери Мира), о проживании столетия за десять лет, об эпохе синтеза, о Новом Мире можно в равной степени отнести и к самому Александру Блоку, заметив при этом насколько всё это близко положениям Живой Этики...
«Стихии о Прекрасной Даме», сразу сделавшие имя молодого начинающего поэта Блока известным в России, были вызваны реальным явлением Блоку той же Вечной Подруги, Вечной Женственности, Матери Мира, Девы Света (по Блоку). Во многих случаях Блок заменяет эти родственные понятия кратким - «ТЫ», написанным с заглавной буквы. Но явление Матери мира Блоку было несколько иным, чем Соловьёву. По Даниилу Андрееву у Блока видение Её Лика как бы размыто, а весть Блока - загрязнена. С этим нельзя вполне согласиться. Дело в том, что иной была миссия Блока. Его «невольничье служение» Той, чью весть о Новом Мире Блок передал нам, было связано со снисхождением в Ад, в нижние слои Бытия, которые тоже достойны искупления и просветления. Может быть, именно поэтому видение Матери мира Блоку было связано не столько с Её Ликом, сколько с Её энергиями.
Александр Блок, как и Владимир Соловьёв, скрупулёзно точно фиксировал время написания стихотворений, как и время тех или иных важных событий своей внутренней жизни. И по стихам, статьям, дневникам, письмам и записным книжкам мы можем хронологически точно проследить всё многообразие встреч и взаимодействий духовного поля Блока с высокими тонкими энергиями Матери Мира (от лёгких касаний до мощных воздействий этих энергий). У Соловьёва - три Свидания. У Блока - ежедневное мистически реальное состояние сопричастности Свету, исходящему от Девы Света.
Энергии Матери Мира в конце ХIХ - начале ХХ века были восприняты не только Соловьёвым и Блоком, но и многими «художниками жизни» в России, и дали яркое явление русской культуры Серебряного Века. Этим было вызвано и явление русского символизма, в котором Блок занял одно из ведущих мест. Так явление символизма определяется и в современном рериховском движении: «В условиях социального катаклизма начала ХХ века только искусство символизма сохранило связь с высшим инобытиём».22 Многообразие оттенков восприятия инобытия в «Ante lucem23» и «Стихах о Прекрасной Даме» просто поразительно; глубоко это выражено и в дальнейшем творчестве Блока. Явление Вечно-Юной стало вестью о Новом Мире. Эту весть Блок рыцарски пронёс через всю свою жизнь, через всё творчество. И даже все так называемые падения Блока, его погружения во мрак, его хождения по кругам Ада были освещены этим высшим Светом. И эта тёмная сторона бытия характерна не только для Блока, но и для всей русской духовной культуры. Блок это прекрасно понимал: «Великие русские художники - Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой - погружались во мрак, но имели силы пребывать и таиться в этом мраке: ибо они верили в свет. Они знали свет. Каждый из них, как весь народ, выносивший их под сердцем, скрежетал зубами во мраке, отчаянье, часто злобе. Но они знали, что рано или поздно всё будет по-новому, потому что жизнь прекрасна».24 Александру Блоку дано было вестью о Новом мире осветить все явления современной ему жизни, от самых высоких до самых низких, ибо это всё явления Единой жизни. Причём осветить не как стороннему наблюдателю, а как проницательному соучастнику. В этом наряду с символизмом проявился и реализм его творчества; и не случайно сам Блок тяготел к писателям-реалистам: Максиму Горькому, Леониду Андрееву и др., которые вскрывали всё новые и новые грани действительной жизни, проникая своим творческим духом в её высоты и бездны. Блок прошёл через бездны для того, чтобы нам, идущим следом, устремлённым в Новый Мир, было легче пройти через все подстерегающие опасности; Блоком были духовно точно расставлены остерегающие знаки.
Блок, как и Владимир Соловьёв, касания Тонкого Мира ощутил рано. Об этом в одном из стихотворений цикла «Ante lucem». Стихотворение датировано 29 июля 1900 г. Смена столетий!
То отголосок юных дней
В душе проснулся, замирая,
И в блеске утренних лучей,
Казалось, ночь была немая.
То сон предутренний сошёл,
И дух, на грани пробужденья,
Воспрянул, вскрикнул и обрёл
Давно мелькнувшее виденье.
То был безжалостный порыв
Бессмертных мыслей вне сомнений.
И он умчался, пробудив
Толпы забытых откровений.
То бесконечность пронесла
Над падшим духом ураганы.
То Вечно-Юная прошла
В неозарённые туманы.25
В стихотворении много сближений с символикой Живой этики: и «бесконечность» (Беспредельность), и бессмертность мыслей, и Вечно-Юная, прошедшая в неозарённые туманы, в которой легко усматривается Матерь Мира, Сокрывшая Лик Свой. Именно в ипостаси Сокрывшей Лик Свой, затуманенно, являлась Блоку Матерь Мира.
Многое Блоку открывалось через сны. В его записной книжке есть запись сна от 26 сентября 1901 г.: «В знаменье видел я вещий сон. Что-то порвалось во времени, и ясно явилась мне она, иначе ко мне обращённая, - и раскрылось тайное ... Она была одна и встала навстречу и вдруг протянула руки и сказала странное слово туманно о том, что я с любовью к ней. Я же, держа в руках стихи Соловьёва, подавал ей, и вдруг это уже не стихи, а мелкая немецкая книга - и я ошибся. А она всё протягивала руки, и занялось сердце. И в эту секунду, на грани ясновидения, я, конечно, проснулся. И явно должно было быть так, ибо иначе неземное познал бы и уже как бы наяву - и самый сон обратился бы в состояние пророчественное».26 Здесь «она» с маленькой буквы. Это - Любовь Дмитриевна Менделеева, та, которая тоже присутствует в «Стихах о Прекрасной Даме», та, которая на земном плане была принята Блоком за воплощение Вечно-Юной и через которую шло служение Блока Вечно-Юной неземной, та, которой поэт столько изменял, как и она ему. Но никогда Блок не изменял Вечно-Юной неземной. Знаменательна в записи этого сна фраза: «... и я ошибся». Это было предвидение. Любовь Блока к Любови Дмитриевне, как к Деве Света, не выдержала испытаний. Для земных сердец, за немногими исключениями, эта гармония - дело будущих времён, а пока - ад взаимоотношений; в полной мере прошёл через этот ад и Александр Блок. Знаменательно и присутствие имени Соловьёва в записи этого сна, рыцарское служение которого Вечной Женственности было для Блока идеалом. И не случайно, что вслед за записью об этом сне в записной книжке Блока идёт под этим же числом запись-размышление, порождённая сном. Размышление заканчивается формулой: «Есть миры иные». Осуществить неземное наяву Блоку не удалось. В этом сне как бы уже намечена миссия Блока - пронести весть о неземном через круги Ада.
Неизбежность наступления Нового Мира была для Блока несомненна. Это было высказанно им неоднократно. Очень ярко об этом в поэме «Ночная фиалка», которая есть поэтически обработанная запись сна. Поэма написана в 1907 году. Опыт многих жизней и накоплений, опыт человечества, ведущий к Светлой эпохе, вошли в этот сон и в эту поэму.
Но столетья прошли,
И продумал я думу столетий.
Я у самого края земли,
Одинокий и мудрый, как дети...
И в зелёной ласкающей мгле
Слышу волн круговое движенье,
И больших кораблей приближенье,
Будто вести о новой земле.
Так заветная прялка прядёт
Сон живой и мгновенный,
Что нечаянно Радость придёт
И пребудет она совершенной.27
Прялка. Колесо жизни. Сантана. Вечный поток жизни. Со своими законами эволюции, кармы, смен форм жизни...
Александр Блок разделил свой жизненный и творческий путь на три этапа. Первый он связывал с явлением яркого света. Это в основном период написания «Стихов о Прекрасной даме». Это было то Несказуемое, которое Блок выразил прекрасными стихами, но сам удовлетворён которыми до конца не был. Поэтому в конце жизненного пути, осмысливая это явление света, поэт попытался в дневнике передать это философской прозой, что является дополнительным свидетельством о той Реальности, вестником которой он стал для современников и для нас, живущих на сломе эпох. Восприятие Света было очень сложным и соединяло в себе земное и небесное, субъективное и объективное, духовное и телесное. Те тонкие энергии, которые стали проявляться на планете в преддверии эпохи Матери Мира, впервые были уловлены символистами. И их опыт для нас очень важен. Особенно значителен по своей глубине и тонкости духовный опыт Александра Блока.
Рубеж ХIХ и ХХ веков. Для Блока конец ХIХ века ознаменован стихотворным циклом «Ante lucem» («До света»). Это - предчувствия, лёгкие касания неземного. С началом ХХ века - явление яркого Света: «Стихи о Прекрасной Даме». Вот как выразил это Блок в дневнике: «К концу 1900 года растёт новое. Странное стихотворение 24 декабря («В полночь глухую...»), где признаётся, что Она победила морозом эллинское солнце во мне (которого не было)».28
В полночь глухую рождённая
Спутником бледным земли,
В ткани земли облечённая,
Ты серебрилась вдали.
Шёл я на север безлиственный,
Шёл я в морозной пыли,
Слышал твой голос таинственный,
Ты серебрилась вдали.
...............................................................
Эллины, эллины сонные,
Солнце разлейте вдали.
Стала душа поражённая
Комом холодной земли.29
Что это было? Было ли это живое прикасание Вечно-Юной к книжному внутреннему миру поэта («эллины сонные»), вызревшему в мощных недрах дворянской культуры, или духовная устремлённость Блока вызвала это таинственно-реальное видение? Все равно это было нечто новое, которое к весне 1901 года стало более определённым: «К весне началось хождение около остовов и в поле за Старой Деревней, где произошло то, что я определил, как Видения (закаты). Всё это было подкреплено стихами Вл. Соловьёва».30 Это уже период «Стихов о Прекрасной Даме». Первое стихотворение цикла помечено 25 января 1901 г. Вот как об этом в дневнике: «1901 год начался одиночеством, углублением в себя, печалью о прошлом, в котором были некие «заветы». Этой печали суждено окрепнуть в надежду, что