Отношение кпк к проблеме собственности претерпело в своём историческом развитии существенные изменения. До революции 1949 г

Вид материала

Документы

Содержание Модель разделения двух властей на трёх уровнях Юридическое право собственности государства Второй уровень. Право собственности Право управления на демократических началах На втором уровне На третьем уровне

Подобный материал:

• Уважаемые участники семинара, коллеги, 137.99kb.
• Статья посвящена китайской революции 1949 г. Автор (на основе проанализированных документов), 164.92kb.
• Доклад начальника аналитико-правового отдела – руководителя аппарата Синицыной, 180.89kb.
• Воснову программы «Детская литература» положены следующие принципы: историко-хронологический, 655.21kb.
• Чп «Маркетинговая фирма рвс»,, 584.93kb.
• В чем вред наркомании, 72.17kb.
• П. П. Квопросу о генезисе новоевропейской науки. Вконце 80-х годов на одной из научных, 110.19kb.
• Дыхание назревающей революции обостряет социальное чувство поэта. Вего лирике проявляется, 1854.36kb.
• 1. Современные тенденции в развитии мировой экономики, 297.91kb.
• И. Г. Гердер полагал, что человечество в своем развитии закон, 715.41kb.

Александр Сергеевич Селищев

www.selishchev-finec.ru


Китайская наука о проблемах собственности¹


Отношение КПК к проблеме собственности претерпело в своём историческом развитии существенные изменения. До революции 1949 г. главное внимание китайских коммунистов привлекла диалектическая пара категорий: общественная и частная собственность. Как известно, «Манифест коммунистической партии» К.Маркса и Ф.Энгельса задачу пролетариата трактовал следующим образом: «…уничтожение частной собственности».¹ Однако особенности исторического развития дореволюционного Китая придавали выполнению этой стратегической задачи определённое своеобразие (что впоследствии получило определение «китайской специфики»). Известно, что К. Маркс и Ф. Энгельс применительно к условиям высокоразвитых западноевропейских стран отмечали: «Производительные силы… не служат более развитию буржуазных отношений собственности; напротив, они стали непомерно велики для этих отношений, буржуазные отношения задерживают их развитие; и когда производительные силы начинают преодолевать эти преграды, они приводят в расстройство всё буржуазное общество, ставят под угрозу существование буржуазной собственности».²

Со своей стороны, китайские экономисты исходили из крайне низкого уровня производительных сил дореволюционного Китая. Именно поэтому в 1939 г. Мао Цзэдун говорил о том, что характер будущей китайской революции, со всей вероятностью, будет буржуазно-демократическим, а не пролетарско-социалистическим. При этом остриё революции будет «направлено не против капитализма и капиталистической собственности вообще, а против империализма и феодализма», и, что эта революция «предполагает сохранение частнокапиталистических предприятий вообще и отнюдь не ликвидацию кулацкого хозяйства».³ Мао Цзэдун отмечал также, что «после победы революции в Китае получит известное развитие капиталистическая экономика, так как революция устранит препятствия на пути развития капитализма. В экономически отсталом Китае известное развитие капитализма является неизбежным результатом победы демократической революции».⁴

Подобные мысли содержались также в докладе на VII съезде КПК (1945), в котором Мао Цзэдун говорил об ошибочности встречающихся суждений о том, будто бы китайские экономисты не одобряют развития личности, частного капитализма и частной собственности. Мао Цзэдун заявлял, что задачей новой демократической системы является снятие оков с производительных сил и создание гарантий для свободного развития каждой личности, что обеспечивает отнюдь не «контроль над национальными жизненно важными отраслями», а создание условия развития для частнокапиталистической экономики национальных производств и всех честных частных предпринимателей.⁵

В докладе Лю Шаоци «О новом курсе экономического развития Китая», сделанном на том же съезде, отмечалось: «В рамках нового демократического курса государства представляется полезным допустить экономическое развитие капитализма».⁶

В течение первых трёх послереволюционных лет экономика Китая развивалась быстрыми темпами, и уже в 1952 г. был достигнут рекордный довоенный уровень 1936 г. Немало способствовал этому успеху и процветающий частный сектор. Однако с 1953 г. последний стал подвергаться нарастающему административному давлению. Первые успехи народной власти породили ложное представление о легкости перехода к социалистическим формам организации экономики. Постепенность и осторожность, к которым прежде призывала партия, стали квалифицироваться как правоуклонистские, консервативные, вредные для социализма.⁷ Китайское руководство, во всей видимости, посчитало, что капиталистический сектор себя исчерпал. К примеру, уже на октябрьском (1955) пленуме ЦК КПК отмечалось, что буржуазия и частная собственность обречены на исчезновение.⁸ И этот тезис начал претворяться в жизнь очень энергично. Уже к концу 1956 г. 96,3% от 120 млн. крестьянских хозяйств были преобразованы в кооперативы. В промышленности свыше 6 млн. ремесленников были объединены в 100 тыс. производственных кооперативов.⁹

В течение последующей четверти века китайская политэкономическая мысль пребывала в прокрустовом ложе так называемой трёхчленной формулы производственных отношений И.В. Сталина. Так, если К. Маркс утверждал в свое время, что собственность является «совокупностью производственных отношений»¹⁰, что она формирует содержание общественного производства, обмена, распределения и потребления, то И.В. Сталин выделил собственность в качестве особого и самостоятельного вида производственных отношений. Он подчеркивал, что в любой формации производственные отношения включают в себя три элемента: «а) формы собственности на средства производства; б) вытекающее из этого положение различных социальных групп в производстве и их взаимоотношение… в) всецело зависимые от них формы распределения продуктов».¹¹

Выделение собственности в качестве особого производственного отношения на практике привело к ее абсолютизации, а значит, и к волюнтаризму в области хозяйственной деятельности. Отныне декларировалось, что якобы с момента национализации капиталистической собственности народным хозяйством автоматически воцаряется социалистический общественный строй. Китайские экономисты 1950-х – 1960-х годов ошибочно считали, что страна тем ближе к социализму и коммунизму, чем выше удельный вес государственной собственности, чем выше уровень обобществления производства, чем «чище» социалистические производственные отношения. Именно с этих позиций осуществлялись нападки на мелкую предпринимательскую деятельность, частный сектор, товарно-денежные отношения и т.п.

Радикальный пересмотр этой догматической концепции наметился после исторического 3-го пленума ЦК КПК (1978 г.) 11-го созыва. Уже в 1979 г. выдающийся экономист Сунь Ефань подверг сомнению «трехчленную формулу» И.В. Сталина, чем вызвал бурную дискуссию в научных кругах¹². Между тем, поначалу лишь очень немногие учёные осмеливались обсуждать эту, вероятно, самую неприкасаемую догму, оставляя её толкование высшим партийным и государственным руководителям.

Особое внимание китайских экономистов традиционно привлекала государственная собственность, которая в течение долгого времени фактически отождествлялась с общенародной. В первоначальном толковании государственная собственность наделялась следующим содержанием: полная монополия государства на основные средства производства; предприятие - организованное звено, производственная ячейка, отражающая государственные интересы и фактически лишенная собственных. Государство полностью распоряжается доходами предприятия, погашает убытки, административными методами мобилизует и распределяет ресурсы, то есть, по сути, персонифицирует всю экономическую активность общества¹³. В настоящее время подобное толкование признано ошибочным. По мнению большинства современных китайских экономистов, основной недостаток государственной собственности заключается в том, что она способна опираться лишь на прямое административное управление и при этом зачастую подавляет действие основных экономических законов, функционирует несмотря на них, а порой и вопреки им¹⁴.

Китайские экономисты считают, что государственная собственность может быть безусловно доминирующей лишь на сравнительно коротких исторических отрезках: во время индустриализации, а также при чрезвычайных обстоятельствах (войны, политические и экономические кризисы, стихийные бедствия). В обычных же условиях государство не способно нести всё бремя экономической деятельности. Социалистическое общество должно отыскать оптимальную систему собственности, основным критерием которой явилось бы эффективное развитие производительных сил и рост народного благосостояния. Как показала практика строительства в КНР, традиционная государственная собственность такой способностью не обладала. Государство, как надстроечное образование, не сумело успешно координировать всю совокупность базисных отношений. Даже в самые удачные годы не менее 20% государственных предприятий оставались убыточными¹⁵.

Арендная организация производства явилась первой мерой китайской экономической реформы, направленной на преодоление государственной монополии. Однако время показало, что аренда не сумела полностью оправдать возложенных на нее надежд. По мнению некоторых китайских экономистов, это произошло потому, что арендные предприятия всецело зависят от большого количества предписаний, ограничений, нормативных актов и управляются больше извне, чем имманентно, а потому мало склонны к саморегуляции и самосовершенствованию. В условиях товарной экономики арендные предприятия наглядно иллюстрируют склонность к получению максимальной прибыли за минимально короткий срок, не уделяя надлежащего внимания инвестиционной политике. Многие арендаторы ведут хозяйство поистине грабительскими методами, ставя во главу угла сиюминутные выгоды и не желая учитывать перспективные возможности. Всё это позволяет сделать вывод о том, что арендная организация производства, несмотря на все свои преимущества, не способна стать главной опорой китайской экономической реформы¹⁶.

Тем не менее, по мнению ряда экономистов, арендную систему следует совершенствовать и широко применять. Так, Чжан Дуньшэн из Шаньдунского университета предлагает это осуществлять при помощи так называемой «модели разделения двух властей на трёх уровнях».¹⁷


Модель разделения двух властей на трёх уровнях¹⁸

Первый уровень.	Общенародное право собственности.	Юридическое право собственности государства (получение прибыли на капитал).
		Экономическое право собственности коллектива предприятия (созданная прибыль = процент + предпринимательский доход).
Второй уровень.	Юридический представитель права собственности коллектива предприятия (директор).	Осуществление арендного права хозяйствования коллектива предприятия.
	Право собственности рабочих и служащих.
Третий уровень.	Право административного управления директора завода (форма осуществления ответственности директора).
	Право управления на демократических началах коллектива рабочих и служащих (форма осуществления ответственности собрания коллектива).

На первом уровне происходит разделение общенародного права собственности на юридическое право собственности государства и экономическое право собственности коллектива. Собственность предприятия юридически принадлежит государству. В свою очередь, сдавая фонды предприятия в аренду производственному коллективу, государство получает за это фиксированный процент, во всем остальном не вмешиваясь в непосредственное управление производством. Экономическое право собственности государство уступает коллективу предприятия. В результате этого предприятие получает производственную самостоятельность и способность к эффективной реализации своей активности. Государство получает возможность не беспокоиться о состоянии хозяйственной деятельности, высвобождая значительные силы по управлению народным хозяйством, передавая это рынку.

На втором уровне происходит разделение экономического права собственности предприятия на право собственности юридического представителя предприятия и право собственности коллектива рабочих и служащих. По мнению Чжан Дуньшена, без этого разделения невозможно избежать «всеобщей собственности без персональной ответственности». Коллектив предприятия должен быть разделен на две составные части: с одной стороны – коллектив рабочих и служащих, а с другой – директор предприятия, и это должно быть сделано не формально. Не отрицая экономического права собственности всего коллектива, следует обосновать экономическое право собственности директора. Очевидно, что социалистическое государственное предприятие не может быть частной собственностью его руководителя. Вместе с тем директор обязан стать подлинным юридическим представителем предприятия. А это может произойти лишь в том случае, считает Чжан Дуньшен, если директор будет располагать персональным паем в собственности предприятия. Поэтому и доход директора должен складываться из двух частей: из необходимого продукта на принципах оплаты по труду и из прибавочного продукта (плата за риск).

На третьем уровне происходит разделение административного права хозяйствования коллектива предприятия на право административного управления директора и право управления коллектива рабочих и служащих на демократических началах.

Административное право хозяйствования является производной формой экономического права собственности. Поскольку коллектив предприятия обладает экономическим правом собственности, постольку он должен обладать полным правом административного хозяйствования. Директор является главным администратором. Он осуществляет общее руководство и координацию повседневной хозяйственной деятельности предприятия. В свою очередь коллектив должен обладать следующими административными полномочиями: избирать, нанимать и увольнять директора, а также определять его полноту власти и ответственности; обсуждать и утверждать выдвигаемые директором кандидатуры для работы в аппарате управления; обсуждать план развития предприятия, выдвигаемый директором, вопросы, связанные с распределением дохода предприятия; обсуждать устав предприятия. Все решения по вышеупомянутым направлениям должны приниматься после голосования коллектива.

По мнению сторонников данной модели, переход на арендную форму хозяйствования при всех её недостатках имеет одно ощутимое преимущество по сравнению с организацией акционерных предприятий: он не несет в себе потенциальной возможности социальных потрясений.

Большинство китайских экономистов отрицает необходимость передачи государственной собственности в руки предприятий (как это было сделано в Югославии). Это объясняется тем, что с точки зрения организации высокоэффективного и заинтересованного труда нет большой разницы между собственностью предприятия и собственностью государства. Собственность предприятия можно рассматривать как собственность государства в уменьшенном виде с воспроизведением всех недостатков последней. И в том и в другом случаях средства производства принадлежат коллективу рабочих и служащих лишь номинально и плохо стимулируют высокоэффективный труд¹⁹. Югославская модель реформы (во главе которой стоит собственность предприятия), по мнению другого китайского экономиста, Гоа Шушэна, зашла в тупик. И главная причина всех трудностей заключена именно в области собственности, ибо югославский вариант не обеспечивает подлинной заинтересованности трудящихся в управлении хозяйственной деятельностью²⁰.

Десятилетняя практика китайской реформы показала, что основная проблема формирования структуры собственности сводится к определению статуса хозяина предприятия. Именно по этому вопросу в китайской экономической науке ведётся сейчас оживленная полемика. Некоторые ученые упрощают проблему, утверждая, что стоит лишь повысить сознательность рабочего коллектива, провести «политико-воспитательную работу», как коллективу якобы привьётся «чувство хозяина» производства. Другая группа ученых полагает, что воспитанию у рабочих чувства хозяина якобы препятствует традиционно низкое качество китайской рабочей силы. Третья группа отождествляет статус хозяина с «демократическим управлением». По мнению Гао Шушэна, все эти суждения поверхностны. Они не способствуют конструктивному решению проблемы ликвидации бесхозных нежизнеспособных производственных единиц. На каждом предприятии должен быть подлинный хозяин, который имел бы возможность принимать на себя административный риск. Отсутствие у рабочего коллектива чувства хозяина порождает равнодушие и апатию. Рабочий ощущает себя «наёмным» со всеми вытекающими последствиями. По мнению Гао Шушэна, только акционерная система способна выработать у рабочего подлинное чувство хозяина²¹. При внедрении этой системы следует выполнить два обязательных условия. Во-первых, отладить механизм организации акционерного самоуправления, а во-вторых, определить и неукоснительно придерживаться норм и порядка распределения доходов акционерного предприятия, исходя из четырёх принципов: «уплата налогов, процента, определение фонда накопления и отделение остатка». Очень важно избегать нарушения договорённостей в отношениях между предприятиями и государством. Эти отношения должны быть простыми и равноправными.

В настоящее время китайские экономисты связывают с акционерной собственностью большие надежды, ей пророчат роль фундамента экономической реформы. Немалый интерес в связи с этим представляет исследование Ван Цзили, который утверждает, что именно акционерная собственность является прообразом коммунистической собственности, воплощением идей К. Маркса²². Для обоснования своего тезиса Ван Цзили отталкивается от следующего высказывания К. Маркса: «Капиталистический способ присвоения, вытекающий из капиталистического способа производства, а, следовательно, и капиталистическая частная собственность суть первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде. Но капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса своё собственное отрицание. Это – отрицание отрицания. Оно восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность на основе достижения капиталистической эры: на основе кооперации и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства»²³. Совершенно очевидно, что вывод К. Маркса об отрицании отрицания подразумевает замену капиталистической собственности коммунистической. Но какова должна быть эта коммунистическая (социалистическая) собственность? Государственная? Но ведь К. Маркс рассуждает об «индивидуальной собственности на основе кооперации и общего владения землей». Другими словами, речь идет не об отождествлении частной и личной собственности. По мнению вышеупомянутого китайского ученого, вся беда заключается именно в том, что до сих пор в практике социалистического строительства такого диалектического единства достигнуто не было, более того, подобная задача даже и не ставилась. Традиционно доминирующая государственная форма собственности, по сути, оторвала трудящихся от средства производства, превратив их не в хозяев, а, напротив, низведя до статуса наёмных работников. И, тем не менее, утверждает Ван Цзили, в результате социалистической революции достигнуто главное: средства производства принадлежат государству, осталось лишь совершить следующий шаг на пути воссоздания диалектической пары Маркса. И таким шагом должна стать акционерная собственность: только она способна возродить у трудящихся чувство хозяина.

В последнее время в Китае, как и в некоторых других социалистических странах, на повестку дня поставлен вопрос о легализации частной собственности. Отношение к частному сектору в КНР исторически прошло сложный диалектический процесс: утверждение – отрицание – отрицание отрицания²⁴.

На первом этапе «утверждения» (до 1953 г.) руководство КПК если не поощряло, то и не препятствовало развитию частного сектора. На втором этапе, «отрицания» (1953-1978) частная собственность была практически сведена к нулю и не играла заметной роли в народнохозяйственной жизни. Третий этап, «отрицание отрицания», начался после 3-го пленума ЦК КПК (1978) и особенно после XIII КПК (1987), на котором отмечалось, что известное развитие частного хозяйства благоприятствует стимулированию производства, оживлению рынка, увеличению занятости. Оно позволяет ещё лучше удовлетворять многосторонние жизненные потребности народа, является необходимым и полезным дополнением к экономике, основанной на общественной собственности»²⁵. В результате была принята соответствующая поправка к Конституции КНР, которая легализовала существование частного сектора. Легализацию частной экономики китайские ученые обосновывают, во-первых, неразвитостью производительных сил страны на начальной стадии социализма и многоукладностью экономики; а, во-вторых, в научном мире появились суждения о том, что общественная и частная собственность должны сосуществовать и взаимодействовать друг с другом в любой общественно-экономической формации как диалектическая пара категорий. В противном случае, общественный прогресс будет заторможен²⁶

При определении частной экономики китайские ученые выдвигают качественный и количественный критерии. С точки зрения количественной определённости частная экономика должна обладать тремя свойствами: обладание средствами производства; применение наемного труда; прибавочная стоимость как основной источник существования работодателя²⁷. Количественная определённость показывает, при каком числе наёмных рабочих работодатель становится капиталистом. В Китае к частному сектору принято относить предприятия с числом наёмных рабочих свыше семи человек. Почему именно семи – ответить не просто. Иногда китайские экономисты ссылаются на девятую главу первого тома «Капитала» К. Маркса, в которой он рассматривает на конкретном примере, сколько наёмных рабочих должен иметь предприниматель, чтобы превратиться в капиталиста. К. Маркс пишет, в частности, что при норме прибавочной стоимости 50%, хозяину необходимо иметь двух наёмных рабочих, чтобы на ежедневно присваиваемую прибавочную стоимость жить, как живет рабочий. В данном случае целью производства было бы поддержание жизни хозяина, а не увеличение богатства, между тем, как при капиталистическом производстве предполагается последнее. Чтобы жить, как минимум вдвое лучше обыкновенного рабочего и к тому же превращать в капитал половину производимой прибавочной стоимости, говорит К.Маркс, предпринимателю понадобится, по меньшей мере, восемь наёмных рабочих²⁸. Но и в этом случае предприниматель будет чем-то средним между капиталистом и рабочим, неким «мелким хозяйчиком». «Известный уровень капиталистического производства требует, чтобы всё время, в течение которого капиталист функционирует как капиталист, то есть как персонифицированный капитал, он мог употреблять на присвоение чужого труда, а потому и на контроль над ним и на продажу продуктов этого труда»²⁹. К. Маркс завершает эту мысль следующим образом: «Владелец денег или товаров только тогда действительно превращается в капиталиста, когда минимальная сумма, авансируемая на производство, далеко превышает средневековый максимум. Здесь, как и в естествознании, подтверждается правильность того закона, открытого Гегелем в его «Логике», что чисто количественные изменения на известной ступени переходят в качественные различия»³⁰.

Как известно, В.И. Ленин также исследовал этот вопрос в работе «Развитие капитализма в России». Он отмечал, ссылаясь на книгу экономиста А.А. Исаева «Промыслы Московской губернии»: «Два-три работника дают хозяину столь небольшой излишек, что он работает наряду с ними… Пять работников дают хозяину столько, что он до известной меры освобождает уже себя от ручного труда, несколько поленивается и исполняет главным образом две последние роли» (то есть покупку материалов и сбыт товаров). «Коль скоро число работников достигает 10 или превышает эту цифру, то хозяин не только оставляет ручной труд, но даже почти прекращает свой надзор за рабочими: он заводит главного мастера, наблюдающего над работниками… Здесь он становится уже маленьким капиталистом, «коренным хозяином»³¹.

Как показали исследования, проводимые китайскими экономистами в сельской местности, при количестве наёмных рабочих до семи человек хозяин получает доход в 7,1 раза больше каждого из них. При количестве наёмных работников свыше восьми человек доход хозяина превышает доход работников в 13,3 раза. По данным исследования в городе Тяньцзинь, при количестве наёмных работников менее семи человек, доходы работодателя превышают доходы своего рабочего в 5,5 раза, при количестве 8-20 человек – в 9,8 раза, 21-40 человек – в 27,3 раза, 41-60 человек – в 57,7 раза, свыше 60 человек – в 65,9 раза³².

Многие китайские экономисты выражают опасение, что курс на поощрение развития частного сектора может означать возврат к капитализму. Их оппоненты выдвигают в свою очередь следующие контраргументы. Во-первых, общественная собственность в КНР является основной и преобладающей, а частная – всего лишь дополнением (частные предприятия выпускают около 1% промышленной продукции³³). Во-вторых, направление развития частной собственности определяет государство.

Многие китайские экономисты советуют подходить к вопросу о роли и месте частного сектора реалистически. Нельзя выдавать существование отдельных капиталистических явлений за сам капитализм, а явления социализма за социализм, как это делалось в годы «культурной революции» во время погромов буржуазии, зажиточных крестьян, личных подсобных хозяйств и т.п. Если при социализме существует частный сектор, отношения наёмного труда, то это вовсе не означает, что социализм превратился в капитализм³⁴. История Китая и других социалистических стран наглядно показала всю разрушительность курса «борьбы за чистоту социалистических производственных отношений», порочность позиции неспособности «поступиться принципами социализма».