Лексико-фразеологические средства создания языковой игры в художественной прозе авторов «сатирикона» (на материале произведений а. Аверченко, Н. Тэффи, С. Черного)

Вид материала

Содержание

Ну а скажите, кто-нибудь понимает?
Умом Россию не понять
В заключении

Подобный материал:

1 2 3

с распростертыми объятиями. Это, действительно, правда, а не гипербола, насчет объятий-то, потому что, когда я, влезши на пароход, сослепу покатился в угольный трюм, меня внизу поймали чьи-то растопыренные руки (А. Аверченко. Записки Простодушного).

Смысловой доминантой конфигурации является фразеологический оборот с распростертыми объятиями (‘приветливо, радушно принимать, встречать и т.п. кого-либо’). Образуя тесные смысловые взаимодействия с контекстным окружением, ФЕ становится средством создания языковой игры, основанной на текстовых повторах разных видов. Частичный фразеологический повтор возникает в результате смыслового выделения компонента устойчивого оборота: с распростертыми объятиями – насчет объятий-то. Фразеологизм с распростертыми объятиями имеет общие семантические признаки с коррелятом чьи-то растопыренные руки. Компоненты с распростертыми – растопыренные содержат словообразовательный повтор, придающий фразеологизму ироническую окраску. ЯИ усиливается также их стилистическим противопоставлением: с распростертыми (книжн.) объятиями – растопыренные (разг.) руки. Языковая игра передает юмористическое восприятие жизненной ситуации, в которой оказался повествователь.

Другим способом создания текстовой полифонии нарратива является семантическое взаимодействие нескольких субъектно-речевых планов. Созданию повествовательной полифонии способствует один из важнейших тактических приемов, реализующих в конечном итоге авторскую стратегию, – процесс вторичной коммуникации. Специфика языковой игры на внутритекстовом уровне литературной коммуникации заключается в том, что она участвует в создании повествовательной полифонии, связанной как с субъектно-речевой организацией ХТ, так и со сложным взаимодействием дискурсов повествователя и персонажей. Языковая игра, реализуясь с помощью метаязыковых средств, цитатных номинаций, эгоцентрических элементов языка, становится механизмом вхождения повествователя как говорящего и оценивающего субъекта в дискурс героя.

Любой текст не существует изолированно, вне связи с другими. Он часто возникает как отклик на уже известное литературное произведение, включает и преобразует «чужое» слово, приобретая при этом смысловую многомерность. В художественном тексте соединяются и сочетаются элементы разных текстов-предшественников. Соотнесенность одного текста с другими в общем межтекстовом пространстве культуры диктует необходимость анализа языковой игры в интертекстуальном аспекте.

В произведениях А. Аверченко, Н. Тэффи и С. Черного возникают межтекстовые связи с «чужими» текстами самых разных источников: Библией (Аверченко, Тэффи, С. Черный), античной мифологией и литературой (Аверченко, С. Черный), литературной и фольклорной сказкой (Аверченко, С. Черный), древнерусской и особенно классической русской литературой, большевистскими лозунгами, модными шлягерами тех лет и др.

В текстовой конфигурации обыгрыванию подвергаются один или несколько интертекстуальных элементов. Если языковая игра реализуется с использованием нескольких элементов «чужих» текстов, то интертекстемы характеризуются, как правило, разным происхождением (например, большевизмы и цитата из комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» во фразеологической конфигурации в рассказе С. Черного «Табачный патриот»).

Языковая игра, созданная на основе одной интертекстемы, часто выполняет в художественном пространстве текста роль генерализации или типизации, а также характерологическую роль. Образы второстепенных персонажей создаются одной экспрессивной характеристикой, основанной на обыгрывании интертекстемы – известного читателю имени, обычно из древнегреческой мифологии, с использованием оценочного эпитета (эпитет + интертекстема = ЯИ): рыжий Купидон; Нарцисс паршивый (А. Аверченко); кинематографические Антинои; меркантильный Адонис; сорокалетняя трепетная лань (С. Черный), по этой же модели создана метафорическая характеристика конторская Мессалина (Н. Тэффи). Например:

– Ну а скажите, кто-нибудь понимает?

– Вряд ли! Сами знаете, еще Тютчев сказал, что «умом Россию не понять», а так как другого органа для понимания в человеческом организме не находится, то и остается махнуть рукой. Один из здешних общественных деятелей начинал, говорят, животом понимать, да его уволили (Н. Тэффи. Ке фер?).

Интертекстема Умом Россию не понять употребляется в связи с репликой-стимулом (кто-нибудь что-нибудь понимает?), имеющей с крылатой фразой противоположную сему значения (понимает – умом Россию не понять). Цитата из поэтического творчества Тютчева становится отправной точкой выражения позиции говорящего к феномену особенного исторического развития России. Компоненты афоризма образуют изоморфную семантическую цепочку: умом … не понять – другой орган для понимания – животом понимать, что способствует резкому снижению эмоциональной тональности претекста и формированию иронической экспрессии (ум – орган – живот). Образуя причинно-следственные отношения с ФЕ махнуть рукой (‘перестать обращать внимание; перестать заниматься кем-либо или делать что-либо’), интертекстема и элементы контекстного окружения участвуют в формировании смысловой интенции текста: умом Россию не понять … остается махнуть рукой, т.е. перестать думать о том, почему случилась революция в России, а начать обустраиваться, налаживать быт на новом месте.

Интертекстемы – цитаты из произведений русской классической литературы XIX века – участвуют в создании языковой игры и выражении концептуального содержания ХТ. Наряду с собственно интертекстуальными элементами – цитатами, аллюзиями, реминисценциями – авторами используются пересказ и дописывание чужого текста. Особую группу интертекстуальных элементов составляют большевистские лозунги. Их обыгрывание в произведениях А. Аверченко и С. Черного эмигрантского периода является способом выражения негативной авторской позиции, резко отрицательного отношения к большевизму. Подвергая большевистские лозунги и клишированные фразы пародированию, А. Аверченко и С. Черный тем самым изобличают их голословность и политическую несостоятельность новой власти.

Разные этапы литературной деятельности А. Аверченко и С. Черного характеризуются спецификой межтекстового взаимодействия. До революции, в период становления Аверченко как самобытного писателя-сатирика, отмечается активное взаимодействие его рассказов и фельетонов с произведениями Н.В. Гоголя, которого он считал своим литературным учителем. После революции 1917 года особенностью творческой манеры Аверченко становится пародирование большевизмов, а также обыгрывание интертекстуальных элементов из произведений писателей-современников (М. Горький, Дж. Лондон).

Следовательно, языковая игра, созданная с использованием разных интертекстуальных элементов, делает повествование более объемным, «стереоскопичным», порождает новые смыслы претекста, передает авторскую экспрессию, а также моделирует определенный образ читателя, восприятие которого активизируется в результате комического сопоставления языковых средств двух произведений.

Языковая игра, созданная на лексико-фразеологическом уровне художественного текста, отражает своеобразие идиостиля каждого из писателей, специфику их языковой личности, обладающей характерными особенностями отбора и приемами обыгрывания языковых средств, формирующих картину мира художника слова.

В ходе исследования было выявлено, что создание языковой игры сопровождается тесным взаимодействием лексики и фразеологии с синтаксисом. Прежде всего это свойственно для жанра пародии, где синтаксические конструкции, характеризующие речевую манеру первоисточника, наполняются новым содержанием, в результате чего возникает пародийный эффект. Обыгрыванию часто подвергаются сравнительные и сочинительные конструкции, градационные ряды, бессоюзные предложения с причинно-следственными, пояснительными отношениями и др.

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования, излагаются основные выводы и перспективы изучения языковой игры в художественном тексте.

Исследование языковой игры нуждается в дальнейшем углубленном рассмотрении в связи с изучением взаимодействия лексико-фразеологических средств с единицами других уровней языка (прежде всего с синтаксисом и словообразованием). Наряду с приемами и средствами языковой игры требуют научной разработки способы (имплицитный и эксплицитный) ее реализации в художественном тексте. Необходимо углубить методику сравнительно-сопоставительного описания языковой игры, а также продолжать исследовать роль языковой игры в идиостиле писателя. Важно выявить особенности феномена языковой игры в диахроническом аспекте, специфику ее формирования в различных литературных жанрах.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

Щербакова А.В. Создание иронии средствами лексики и фразеологии в художественной прозе авторов «Сатирикона» // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Кострома, 2005. Спецвып. (66). 0,23 п. л.
Щербакова А.В. Фразеологические средства создания языковой игры в повествовательном дискурсе (по рассказу С. Черного «Московский случай») // Проблемы фразеологической и лексической семантики: материалы Международной научной конференции (Кострома, 18–20 марта 2004 года). М.: ООО «ИТИ ТЕХНОЛОГИИ», 2004. 0,25 п. л.
Щербакова А.В. Лексико-фразеологические средства создания комического в рассказах А. Бухова // Проблемы семантики и функционирования языковых единиц разных уровней: материалы II региональной научной конференции (Иваново, 25 сентября 2004 года). Иваново: Изд-во ИвГУ, 2004. 0,2 п. л.
Щербакова А.В. Эмигрантская жизнь глазами авторов «Сатирикона»: культурно-национальная специфика лексики и фразеологии // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы: материалы международной научной конференции, посвященной 200-летию Казанского университета (Казань, 4–6 октября 2004 года): Казан. гос. ун-т; под общ. ред. К.Р. Галиуллина. Казань: Казан. гос. ун-т им. В.И. Ульянова-Ленина, 2004. 0,18 п. л.
Щербакова А.В. Стилистические приемы создания людической функции фразеологизмов (по произведениям А. Аверченко, Н. Тэффи и С. Черного) // Фразеологические чтения памяти профессора Валентины Андреевны Лебединской: вып. 2 / отв. ред. Н.Б. Усачева. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2005. 0,09 п. л.
Щербакова А.В. Фразеология в языковой игре авторов «Сатирикона» // Информационный потенциал слова и фразеологизма: сборник научных статей. Орел, 2005. 0,19 п. л.
Щербакова А.В. Лексико-фразеологические средства характеристики взаимодействия культур в художественном тексте (по произведениям авторов «Сатирикона») // Диалог культур – культура диалога: материалы международной научно-практической конференции, 5–6 сентября 2005 г.: В 2 ч. / отв. ред. Л.Н. Ваулина. Кострома: ГОУ ВПО КГУ им. Н.А. Некрасова, 2005. Ч.2. 0,22 п. л.
Щербакова А.В. Крылатые слова и выражения в художественной прозе авторов «Сатирикона» // Текст. Структура и семантика: материалы X Международной конференции. Т.2. М.: ООО Светотон ЛТД, 2005. 0,19 п. л.
Щербакова А.В. Приемы создания языковой игры в сильных позициях художественного текста (по произведениям А. Аверченко и Н. Тэффи) // Проблемы семантики и функционирования языковых единиц разных уровней: сборник научных статей. Выпуск 4. Иваново: Изд-во ИвГУ, 2006. 0,28 п. л.
Щербакова А.В. Лексико-фразеологические средства создания пародии во «Всеобщей истории, обработанной “Сатириконом”» // Проблемы семантики языковых единиц в контексте культуры (лингвистический и лингвометодический аспекты): международная научно-практическая конференция 17–19 марта 2006 г. М.: ООО «Издательство “Элпис”», 2006. 0,28 п. л.
Щербакова А.В. Гендерные особенности литературной коммуникации в произведениях авторов «Сатирикона» // Межкультурное взаимодействие: проблемы и перспективы: материалы международной научно-практической конференции. – Кострома, 5–6 сентября 2006 г. / отв. ред. Л.Н. Ваулина. Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2006. 0,14 п. л.

Blog

Содержание