Geum.ru

Валерий Сабитов Миледи Темеза. Фантастический рассказ Кафе «Полумесяц». Пролог

Вид материалаРассказ

Содержание


ИОС какое-то время спустя...
Кафе «Полумесяц». Эпилог.
Подобный материал:
1   2   3
Человек из Ядра.

....Я развернул поле сознания и принял печаль безвозвратной потери. Муза Вир и Рен То... Их уже нет. Они на нашем общем Дай-Моне. Я среди Похожих. Еще одно тягостное разочарование. Память капризно возвращает к последним мгновениям перед катастрофой, я отключаю мешающий блок нейронов. Пусть пройдет первая встряска.

Рядом со мной прошлое, отстоящее на тысячи лет. Много тысяч. Примитивное медицинское устройство пытается выяснить мое состояние и определить способы влияния. Они подключились к нескольким процентам рецепторов моей физической оболочки, не проникнув в суть организма и естества. Таким путем действовать, - ходить слепым по краю пропасти. Несколько Похожих, внешне подобных мне... Как у клонов, у них одинаково тревожные лица и одинаковые мысли. Все думают о многом сразу, ведущее чувство, - любопытство, соединенное с тщеславным ощущением прикосновения к неведомому. Фон: различные физические желания, - отдых, еда, женщина по имени Темеза... Удивительная какофония!

Ни их устройство, ни они сами ничего не понимают во мне и не знают, что делать.

Проверю, кто они и чем занимаются. Люди... Четырнадцать человек, группа поселенцев-разведчиков. Техника соответствует внутреннему уровню развития и не гарантирует максимальной безопасности даже на таком ничтожном удалении от их родной планеты. Почти вся энергия уходит на защиту и обеспечение физических потребностей. При том все проникнуты мыслью о непревзойденном совершенстве и могуществе своей цивилизации...

Сообщество погрязших в иллюзиях и заблуждениях, столь обычных на допсихическом уровне развития. Цивилизация третьей планеты начинает осваивать район своей звезды и очаровано первыми шагами. Младенческое самообольщение. Разочарования и потери - впереди.

Пришел прощальный импульс от Дай-Мона. Причина катастрофы, - касание энтропийной флуктуации подпространства. Такие выбросы редки, но уничтожающи. Вероятность практически нулевая даже на окраине Галактики. Если бы не трагические последствия, можно говорить о везении. Функции Дай-Мона мгновенно исказились и он потерял почти весь психозапас жизнеустойчивости. Сгусток вещества, на который выбросился Дай-Мон, хранит в себе нечто опасное. Конкретизировать пока не могу, мешает энергосфера поселения колонистов. И зачем они столько расходуют энергии? Очевидно, страх... Нечто из недр вещественного образования деформировало внутренние очертания Дай-Мона после катастрофы, оно же принесет в недалеком будущем большие беды разведчикам третьей планеты.

Выжил я чудом: Дай-Мон с согласия Музы Вир и Рена То отдал мне весь резерв. Помогла и встреча с людьми: определив наличие Разума, Дай-Мон переместил меня в пределы их психоизлучения. Оно оказалось весьма малым по интенсивности и распространенности в континууме; но суммарной дозы без ощутимой потери для них оказалось мне достаточно. Благодаря их растерянности я получил несколько минут на переливание. И теперь могу ждать Спасателя самостоятельно, без помощи Дай-Мона. Он тоже будет ждать. Я не могу отключить от общего Дай-Мона свою треть, пока есть надежда.

Ситуация неординарная. Сами того не зная, люди стали мне донорами. Я обязан ответить адекватно. В то же время их нравственно-психический уровень не позволяет осуществить равноправный взаимный контакт. Я могу им принести больше вреда, чем пользы, если раскроюсь.

Нужен режим Решения. Есть путь приемлемый, но обидный для них, если бы они смогли понять. Они не смогут отличить Фантом от меня, у них нет видения. Как можно обмануть ребенка? Объяснить перед тем? Не получится!

Но... Неужели ошибка в оценке? Новый сигнал, так не похожий на прежние: порыв сострадания, желание помочь. Чисто и незамутненно! Носитель слаб, заслонен соседями, теперь он приблизился и я услышал. Еще миг, - и она могла стать жертвой мистификации: на моем месте лежал бы Фантом. Не обмани надеющегося на тебя, верящего тебе!

Носитель чистого импульса - женщина, единственная на спутнике большой планеты по имени Юпитер. Они дают одинаковые имена живым существам и неживым объектам. Ее зовут Темеза. Она и обнаружила Дай-Мон благодаря свободному, непрограммированному поведению.

Мне делается интересно. Если таких людей как Темеза на их планете больше значения критической плотности, я имею право на контакт. Редкая удача на окраинах Галактики, где слаб свет Разума и протоцивилизации, выбирая ошибочные пути, не достигают зрелости.

Решения не избежать, но оно будет иным: я должен изменить отношение к людям и измениться сам, стать на время одним из них. Абсолютного тождества не достигнуть, но они не почувствуют моего превосходства. Унижение Разума на любой его ступени недопустимо.

Я включил свет предостережения над головой, коснулся каждого видимым лучом, но никто не отключил своих мыслей от меня, никто не захотел помочь. Не помощь нужна была мне сама по себе. Желая помочь мне, они помогли бы себе. Таков закон мироздания. Лишь испуг прочитал я в их душах. Впрочем, чего я ждал? У всех, кроме Темезы: она не боялась Принимающего Решение.

Решение принято. Теперь я буду казаться им равным, не буду проникать в их мысли и чувства, буду пить и есть как они, буду делать вид, что нуждаюсь в ежедневном отдыхе. Их интересуют и будут интересовать технические и технологические открытия; у меня их нет. Они просто не в состоянии понять наш образ жизни и перенять ничего не смогут. Я же ничего не смогу объяснить им на их языке. Чтобы понять меня, им нужно стать одним из нас. Нет общего способа, сами они не смогут.

Я довел параметры, регистрируемые их медицинским устройством, до «нормальных», продемонстрировав полное чудесное исцеление и снял искусственную преграду.

Когда я поднялся и сделал первый шаг, все отшатнулись и отступили назад. Реакция для них естественная. Остались на месте двое: Темеза и Виктор Савельев. Его держал долг... У них впереди еще долгие века вынужденного взаимоподчинения. Мне тоже придется считаться с условностями их мира, учиться быть такими, как они. Труднее нет задачи, но у меня нет иного выхода. До прибытия Спасателя. По их шкале отсчета времени придется ждать несколько месяцев. Абсолютной шкалы живого времени они не знают, время для них, - жесткая лестница: идя по ней, они видят только одну ступеньку впереди, а пройденные исчезают в забытьи и теряются. Им нельзя перескочить вперед и нельзя вернуться. Ограниченный мир предопределения, созданный ими самими, несовершенством того, что они зовут моралью, ошибками предков...

...За три дня я с Жаком освоил земной язык. Жак в восторге, не зная, что я овладел их понятиями тотчас по пробуждению. Часто в помещение, отведенное мне, приходит Темеза. Не возражаю, она интересный собеседник, искренний и прямой. Потому с ней легче, чем с другими. К тому же и по нашим меркам внешней привлекательности она красива.

Сегодня мы с Темезой впервые наедине. Я знаю, чего она хочет от меня.

Надо выбирать. У них всегда приходится выбирать, настолько все неопределенно. Но если я принял Решение, надо играть или жить, но по их правилам. Игра увлекает; наверное, я хорошо вживаюсь.

Я заглянул в ее глаза.

В моем мире любовь понимается и протекает по-иному. У землян межполовая любовь основана на физической близости, без нее она просто немыслима. Духовная сторона эгоистична, потому что исчезающе мала в общем объеме. В физическом слиянии они теряют Эго, и потому испытывают блаженство. Но так от Эго не освободиться, оно возвращается.

Оставаясь в прежнем качестве, я испытывал бы отвращение ко всему, что воспето их поэтами в отношениях между мужчиной и женщиной. Я пока не знаю, что здесь причиной. Как в жизни каждого индивидуума, так и в судьбе сообщества можно отыскать момент перелома, до которого существовала еще иная модель будущего. У отдельной личности найти такой момент достаточно несложно, если даже он берет начало в жизни его генетических предшественников.

Мой народ издавна мог корректировать подобные отклонения, мы дружны со временем во всех его измерениях.

Поведение Темезы странно. Я ей верю во всем, но не всегда понимаю. Как не понимаю их систему жесткого брака, лишающего обоих свободы и независимости. Добровольное принуждение, - что более неразумно и страшно? Они внутренне протестуют и готовы к иному...

Она не хочет близости Питера, они давно более чем чужие, но и не желает разрыва. Как можно терпеть столь высокую степень неопределенности? Мы по-разному понимаем одно и то же, но я не имею права навязывать свое, она должна сама прийти к иному. Мешает и моя двойственность, - ведь все, в том числе Темеза, должны верить, что я - такой же человек, как и они. Иначе просто нельзя, мы в разных системах координат: нравственных, интеллектуальных, энергетических.

Никто из них не сможет перейти в мою систему. А я часто путаюсь, думаю то так, то иначе, приходится постоянно себя корректировать.

Наверное, я переоценил себя, мне трудно держать себя в рамках, постоянно вылезает иное, то, что я должен скрывать и не показывать.

....Я пойду ей навстречу. Настолько, насколько возможно.

Глаза ее чисты, Миладзе утверждает, что не видел ее такой легкой и светлой. Все остальные стараются не замечать происходящих в ней перемен.

Только вот Питер... Он с трудом держит себя в руках, почернел от сонма разрушающих чувств. Ревность, ненависть...

Так они называют достойное сожаления проявление животного начала.

Расставание - не меньшее искусство, чем встреча. Ничто не вечно меж звезд, а на окраинах звездных островов процессы идут быстро, сжато, болезненно. Много наслоений, тормозящих восхождение. Лучшие из них понимают.

...Мы вдвоем с Темезой. Я читаю ее глаза: в них любовь и неприятие всего, что мешает любви. Искренне сожалеет, что раньше ее не коснулось такое чувство, тогда и она стала бы другой. А сейчас надо бороться с собой, надо стараться стать достойной пришельца, без которого ей так трудно, так невозможно... Все это я читаю в ее глазах и мне делается легко. Я думаю, что у нас все получится. Ведь если она сама захочет стать достойной, иной, она сможет быть среди нас.

Я рассказал ей о моих звездах и планетах, познакомил с Ядром нашего с ней Млечного Пути, показал наше небо и наши земли. Она подозревает, что я многое скрываю от нее и от Земли, но это не мешает нам. Мне хочется бывать с ней вдвоем почаще и подольше, и земное тело мое тянется к ней.

Прошло несколько земных дней на ИОСе. Мы слились с Темезой внутренне: она разделяет некоторые мои взгляды на мир, хоть они и кажутся ей чуть утопичными, не осуществимыми на Земле, где жизнь идет по писаным и неписаным жестоким законам. Явная и скрытая борьба за существование, за улучшение условий бытия, борьба со всем и со всеми, кто мешает на этом пути. Темеза готова отказаться от этой всепоглощающей войны.

Моменты нашего единства, когда не надо говорить, когда молчанием можно объяснить много больше, чем словами, они дороги мне.

...У нее удивительное тело, хранящее детский аромат молока и теплую свежесть. Я изучил каждый изгиб, каждую впадинку и родинку, и сделал все это своим для нее. Она плачет, и слезы очищения омывают ее сердце, снимая слой за слоем накипшую оболочку Эго, обнажая первозданную незамутненность живого. Люди считают детей ангелами. Как трудно найти безошибочные суждения...

Разум и сердце сливаются воедино, а тело, подчиняясь им, светится чистой страстью.

Она прижимается ко мне трепещущей грудью и спрашивает:

- Интересно... Нас разделяют тысячи световых лет, а имена почти одинаковые. Почему так?

Я улыбаюсь.

- Не так. У нас другой язык, другая речь. Я подобрал звукосочетания, наиболее близкие вашему слуху. Наши народы невообразимо далеки друг от друга.

- Я не понимаю. Я не согласна. Ведь мы-то с тобой близки. Просто ближе некуда. Разве не так?

- Так... И не так...

Я соглашаюсь с ней. Я не могу открыть, что она близка не ко мне, а к оболочке, созданной мною для нее. И для себя. Конечно, физическая оболочка часть меня, и потому в чем-то она права.

- Раф, скажи, а что могут люди из Ядра Галактики? Такого, что не могут земляне? Ты не мог бы научить меня?

- Зачем, Темеза? Разве ты уже умеешь все, чего достигли люди Земли? Ведь у вас много высоких достижений. Вы их или забыли, или их используют малые группы, обособленные от массы.

- Да, я знаю, - с обидой грустно отвечает Темеза, - Но это слишком сложно. Надо отказаться от жизни, отдать себя...

Я понимаю ее, и впервые думаю по-человечески: все бесполезно. Она не сможет попасть в мой мир; желание возвеличиться, извлечь себе преимущества не пропустят ее в Ядро. Неизбежен крах нашей любви, но я отгоняю от себя предвидение, надежда теплится во мне. Так и должен вести себя человек Земли: несмотря на очевидную бесполезность усилий, он продолжает действовать в избранном направлении, пока не попадет в капкан, где нет места и надежде.

И я говорю больше себе, чем для нее:

- Ты далека от меня, Темеза... Земное слишком сильно в тебе. Я открою тебе кое-что из жизни наших женщин. Всего тебе не удастся понять, но главное ты сможешь увидеть.

Я снял на миг земную оболочку, проник в нее и показал, о чем думают и как любят женщины Ядра.

Воплощение, краткое как полет искры, потрясло Темезу. Она долго лежала молча, отвернувшись от меня. Затем, не поворачиваясь, глухим, не своим голосом, сказала:

- Я никогда не считала себя совершенством. Я обычная земная женщина. Не знаю, как ты это делаешь... То, что ты показал мне, - такого не может быть. Женщина должна бороться за себя. Ты хочешь превратить меня в свою тень.

Обида и разочарование сквозили в ее речи, она не получила ожидаемого и волна неприятия смыла в ней все то, что я строил долгие дни. Как объяснить ей, что светлой тенью быть предпочтительнее, чем окутаться темным сиянием самообольщения? Как объяснить, что не надо думать о себе для себя, и тогда все желаемое придет само...

На земном языке невозможно, он недостаточен, заранее искажен внутренним контекстом. Моего языка она не воспримет. Видимо, я ошибся Решением. На Земле нет нужного количества чистоты и бескорыстия. Контакт не состоится? Ведь то, что они воспринимают во мне, им с успехом предложил бы и мой Фантом. Они видят лишь то, что хотят. Все остальное отрицается и отбрасывается, объявляется несуществующим. Похоже, я бессилен. Она не доверяет мне безусловно, движение дальше не пойдет.

Расставание неизбежно, но, уподобляясь Темезе, я вновь отбрасываю неприятную мысль.

Тело ее холодное и чужое.

- Мне требуется на Землю. До прибытия Спасателя надо успеть проверить...


Нам дали «Фобос». Со мной Жак и Темеза. От присутствия кого-либо еще я отказался по ее просьбе. Пусть так. Земля назначила ее гидом при мне. По инициативе Виктора Савельева. Он старается думать хорошо и о хорошем. Ему трудно, от своего времени не оторваться.

У четвертой планеты мы пересядем на другой корабль и на нем приземлимся.

Мне хотят показать достижения технического прогресса. И получить в ответ важные для них знания. Но у меня нет знаний, пригодных для технологической цивилизации. У нас нет громоздкой инфраструктуры, в которой теряется человек. У нас в Ядре все живое, нам не нужна техника и придуманные законы... Чтобы понять, им предстоит пройти многое, освоить иные способы мышления...

Интересная протоцивилизация. У них в культуре зачатки всех путей. В прошлом осталась дорога, ведущая к нам. Они выбрали другую и отделили себя от живой вселенной техникой. Лет сто назад, на первом шаге ошибки, они еще могли остановиться и избрать иное направление без особых трудностей.

Остановки не произошло. Они отдали техническим средствам все функции разумной личности, оставив за собой программирование и общий контроль. И теперь они могут еще вернуться. С большими затратами, с болью.

Но, похоже, они отдадут техническим устройствам все, техника станет сама себя программировать, саморазвиваться, отняв у человека и контроль над собой. Сбои, техномутации, - все впереди.

Они попадут в полную зависимость от техносферы и перестанут разбираться в ней. Таким образом они самозамкнутся и потеряют все перспективы. Подобные примеры нам известны. Помочь нельзя, - они не захотят. Так было.

Их межпланетные корабли, - самое яркое выражение опасной зависимости живого от мертвого. У нас проблема путешествий решается иначе. Что такое Дай-Мон, по-земному не выразить. Потому-то у них подобного не может быть. Ведь вне живого Дай-Мон не существует, он сворачивается и уходит в себя, он вне и внутри, он знает, что тебе нужно, приходит первым и уходит последним...

Невозможен равноправный диалог между диким котенком и седым мудрецом. Мудрец умеет стать котенком. А котенку предстоит ряд перерождений.

Они хотят усовершенствовать космические корабли. Летит специализированная экспедиция на Ио, чтобы заняться Дай-Моном. Дай-Мон не сможет им помочь. Да они и не успеют, мы уйдем раньше. «Фобос», «Гея», есть и другие модификации, везде соединение косного вещества и некоторых видов материальной энергии.

Если я предложу им отказаться от этого, они станут подозревать меня во враждебности, никогда не поверят в мою искренность и единственность предлагаемой перспективы их выживания в будущем.

...Земля. Красивая удобная планета. Сотню-другую лет назад была много красивее и удобнее.

Правители... Полные сознания собственной значимости, незаменимости. О чем с ними говорить? Я отказался от диалога, в нем нет смысла. Ответная реакция: плохо скрываемое возмущение, неприязнь.

Мне назначили охрану: мужчина и женщина, уверенные в своем физическом превосходстве, специально подготовленные. Их задача, - не позволить мне того, чего не хотят правители. Официально: обеспечить безопасность, на Земле живут всякие люди... Об этом я знаю.

Ко мне, в резиденцию Премьера, где подготовлено нам жилище, пришли двое: Второй правитель и Генерал. Поступило странное предложение, - я им предоставляю некоторые секреты, они в обмен обеспечивают меня всем необходимым для жизни на Земле. Выслушав их, я ничего не ответил и, вежливо попрощавшись, принял отвлекающую позу сна.

Узнав об этом, Темеза сутки молчала, затем долго объясняла мне, что так нельзя, от таких предложений не отказываются, и... С ней что-то происходит. Пропал ясный блеск в глазах, появилась напряженность, она суетлива и возбуждена. Ищет аргументы для убеждения меня в неправоте. Она вся пропитана желанием приблизиться к Правителям. Рядом со мной.

Думаю, как и чем ей помочь. Предложил визит к ее родителям. Она нехотя согласилась, не хочется покидать дворец. На встрече многое прояснилось. Хорошо заметна порочная линия, протянутая через генетику из прошлого. Чтобы оборвать ее, достаточно изменить спектр желаний. Сама она не сможет. Попробую открыться еще раз.

Мать - Лизетта, отец - Азамат. Она - внешне добрее, но внутри порочнее, многие стремления не реализованы. Он - способен думать только о кастовой выгоде. Протестует против соединения судьбы Темезы с моей. Считает, что Питер после возвращения с ИОС займет хорошее место в социуме. А появившиеся в последние дни связи Темезы в Правящем Круге укрепят его положение. Раньше он говорил об ошибочности ее выбора, об упущенных выгодных партиях до Питера.

Поддержать разговор я не смог. Наверняка посчитали меня недоразвитым необразованным представителем далекой расы, не имеющей для них практической пользы. С генетически укорененными заблуждениями мне не справиться. Права на вмешательство у меня нет. Я не смогу единолично учесть все последствия воздействия.

Со странным чувством рассматривал фотографии семейного архива. Сестры, братья, племянники, - на Земле сложная система родства, они делят мир на своих и чужих. Вот дед Темезы, вот прадед. Меня заинтересовала женская линия. Я перебрал несколько снимков и остановился на одном: лицо очень напоминало лицо Темезы. Мне тут же пояснили: девичья фотография прабабушки Темезы, Розалии Петровны Поленовой. Ох уж эти земные имена! Прабабушка оставила заметный след в семейной судьбе и мне с удовольствием рассказали о ней. Я постарался узнать побольше, это понадобится.

...Личность Темезы теряла цельность, обретенную в первые дни нашей близости. Ее темная половина, связанная с потребностями физического тела, все больше подчиняла ее себе. Она часто делалась раздражительной, прятала взгляд, не в силах бороться с противоречивыми стремлениями. Ей хотелось быть со мной и в то же время она все отчетливее понимала всю бесперспективность нашего возможного союза с точки зрения любого землянина. Разорвать этот круг она не могла, что приводило ее ко лжи и обману.

Чувствуя, что среди людей, встретившихся мне на Земле, я не найду посредника для воздействия на нее, я решил показать ей свой мир еще раз, но теперь под другим углом, не изнутри, а снаружи. Не воплощая ее в какую-либо женщину, я сделал ее простым наблюдателем.

Она увидела наши сады, свободные от тяжелой архитектуры, от вечной неизменяемости, счастливых людей, размышляющих о том, как стать достойными мира, в котором они живут, об их стремлении к совершенству, о возможностях и достижениях. Она увидела, что мы одинаково хорошо чувствуем себя и в воде, и среди звездного ветра без всяких приспособлений. И наше искусство, лишенное завесы фальши, притворства и назидательности.

Она увидела, поразилась и... не поняла! Но видение увлекло ее, она вновь стала прежней. Темеза обещала, что сделает все, что надо, только бы попасть со мной в Млечное Ядро. Я поверил ей. На слово, как принято между нами. Она свободна, она может выбирать сама, я же должен сообщить о возможных последствиях.

Ведь если только капелька лжи и расчета останется в ней, она не сможет остаться со мной и вернется назад. И память о том, что она увидела в Ядре родного ей Млечного Пути, сотрется навсегда, не сохранившись и в глубинном генетическом слое.

А времени оставалось все меньше. Я ощущал близость Спасателя, а еще не было ясно, как отнестись к Земле и ее людям. И как быть с Темезой, учитывая то, что наверняка ее придется вернуть. Ибо, доверяя ей, я понимал, - нельзя за считанные дни или месяцы переделать человека Земли. Можно только дать ему ключ, открывающий свет.

Попытаться самому что-то изменить? Для того нужен союз двоих, тогда я не ошибусь в выборе пути воздействия. Прибудет Спасатель, и мы сможем.

Час встречи настал, когда мы с Темезой в сопровождении одного из Правителей и большого количества охраны шли по берегу озера рядом с резиденцией Премьера.

В чистом синем небе появилось легкое облачко. Никто из них не заметил. Я улыбнулся: это Тир Эм. Я сбросил земную оболочку и вошел в связь. Она обрадовала меня, - Дай-Мон с телами Музы Вир и Рена То эвакуировался домой. Если только можно это назвать радостью! Тир Эм лучше меня разбирался в вопросах регенерации и воскрешения и не оставил мне надежды, которая еще теплилась.

Мы определили: вначале тест на возможность контакта Ядра с Землей, затем вопрос о Темезе.

Тир Эм старше меня и его Дай-Мон выглядел иначе.

Когда на песке у озера вдруг выросло дерево, - вековой дуб, - они решили: мираж! Я улыбнулся. Они не поверили своим глазам! Тир Эм сменил дерево на мраморный фонтан, в его воде отражались солнца, не виданные землянами. Тогда один из них повернулся ко мне, настороженно и подозрительно. Сразу вся охрана стянулась вокруг нас кольцом, включили радиосвязь с Премьером.

Фонтан исчез, на его месте родился маленький ручеек и побежал к озеру. Дай-Мон, внепространственная оболочка Тир Эма, приспосабливался к землянам, желая исключить психострессы.

Старший из Правителей вновь посмотрел на меня, догадываясь о происходящем: читая его мысли, я просто кивнул в ответ. Его строгий взгляд отметил лишнего человека, тот каким-то образом проник через кольцо охраны и приближался к нам.

В изорванной дряхлой одежде, с истощенным, заросшим щетиной лицом, весь его вид выражал просьбу о помощи.

Старший сделал неторопливый жест, прищелкнул пальцами. Сразу несколько человек ринулись к нарушителю порядка и грубыми толчками выпроводили его за кольцо охраны. Там его ждал спецтранспорт для отправки в место принудительной изоляции.

Я улыбнулся печально. Тир Эм прав: контакт невозможен, его тест безошибочен. И властители, и исполнители милосердие и сострадание считают третьестепенным, ненужным...

Темеза прижалась ко мне: она тоже почувствовала наступление часа. Поведение окружающих людей изменилось. Подчиняясь командам начальника охраны, по отработанному сценарию, члены охраны осторожно стали приближаться к нам с Темезой.

- Готова ли ты? - я заглянул в ее сияющие, немного испуганные глаза.

- Да, Раф Ил, я готова.

Ей нравилось быть в центре внимания. Вокруг столько людей, стрекочут подлетающие вертолеты, появились съемочные аппараты, а чудо совсем рядом...

Я вздохнул и, остановив сжимающееся кольцо охраны, вошел в связь с Тир Эмом перед принятием Решения.

Тир Эм уже оставил своих похитителей, оставив им в качестве сувенира кусочек своей ветхой одежды. Если они раскроют секрет ткани, она поможет в изготовлении универсальнейших покрытий. Секрет безвредный, Тир Эм решил правильно, без подарка нельзя уходить. Тир Эм озабочен. Он думает, что мой замысел с Темезой обречен на неуспех. Я тоже это знаю. Но есть договоренность, есть ее обещание, которое она не выполнит, есть необходимость испытания для нее.

Я думаю вернуться на Землю. Не в текущее на ней сейчас время, это неэтично. А в недалекое будущее. Увидеть, что будет с Темезой. Тир Эм предлагает: вначале визит в ее генетическое прошлое. Там легче и проще подправить линию судьбы, воздействуя на ее предков. Тогда в очередное возвращение из Ядра в ее будущее можно рассчитывать на изменения. Иначе все может оказаться напрасным. Что ж, пусть будет тайный визит в прошлое, визит-воплощение.

Я соглашаюсь и успокаивающе поглаживаю дрожащие плечи Темезы. Нас охватывает ореол Решения. Я пронзаю лучами предупреждения, идущими из моих глаз, всех замерших вокруг и мы уходим.

Решению помешать никто не может. Исключено. Смотрю на происходящее глазами растерянного Второго Правителя: в небе над озером рождается бело-голубое облачко, застывает на секунду и порыв ветра рассеивает его.

Мы втроем на пути.

Перед отправлением я делаю еще один подарок, предупреждаю Второго Правителя о необходимости срочного закрытия поселения на Ио. В недрах спутника Юпитера таится зло, спутник пока запретен для землян, им не справиться с таящимся в недрах.


Вот и заканчивается кинофильм со странным двойным названием. Я не попал с Раф Илом на его планету в Ядре. Возможно, они живут и не на планетах, а как-то иначе. Я вновь становлюсь наблюдателем, зрителем.


...ИОС какое-то время спустя...

Здесь знакомые мне двенадцать: начальник станции Виктор Савельев, врач Ричард, наладчик энергооборудования Серго, ответственный за связь Нилов, за энергосектор Чен Ир, киберовод Арманд, повар Шмаков, химик-гидрограф Эрик, планетолог-картограф Мухаммед, сейсмолог Галяль, и, конечно же, Миладзе. И инженер электронных систем Питер.

Правительство не восприняло предупреждения Раф Ила. Станция разрушается, не спасают энергетические барьеры, купола.

В огне вспыхнувших вулканов исчезли все действующие Ангирманы, прекращено без консервации строительство на северном полушарии. Ликвидированы энергетические коридоры, все брошено на спасение энергоцентра, космодрома и самого яйца Базы. Дело осложняется тем, что на Ио находится группа исследователей, прибывшая с Земли. Их космолет разрушен и не подлежит восстановлению. Ставится вопрос о реальности задачи сохранения жизней.

Я становлюсь свидетелем гибели на аэродроме при попытке эвакуировать планетоход «Воланд» Арманда. Пытаясь вытащить его из огня серного гейзера, невероятного в горах, получает ранения Питер. Я меняю к нему отношение и чувствую себя глубоко виноватым.

В результате землетрясения в зоне космодрома получает повреждения «Гея». «Фобос» не может принять на борт обе экспедиции, он один, второй на Марсе, где его оставили Темеза, Жак и инопланетянин Раф Ил.

Ситуация более чем тревожная.

Виктор Савельев перед тяжелым выбором: надо оставить несколько человек для восстановления «Геи», а остальных срочно отправить на оставшемся «Фобосе». Он созывает общее собрание.

Мы в зоне отдыха центральной Базы ИОС, среди зеленой травы и нескольких деревьев. Микрооазис жизни среди сжимающей мертвое кольцо энтропии. Савельев кратко рисует обстановку.

Ядро Ио резко усилило активность. Чем она вызвана, мы не можем определить, - Савельев говорил в первую очередь для ученых, сбившихся тесной группой отдельно от постоянных членов ИОСа. Ученые растеряны и испуганы, - Нилов отправил пакет на Землю, ждем результата, от него многое будет зависеть. Наблюдается всплеск радиоактивности. Электропотенциал на поверхности превысил тысячу киловольт и продолжает возрастать. Мощное излучение на длинных и ультракоротких волнах. Вулканическая деятельность... Наш горный массив, ранее надежный, готов повторить участь Атлантиды. «Горб», изучавшийся Ангирманом-2, задышал в ином ритме, амплитуда колебаний по вертикали дошла до отметки «500».

Атмосфера ведет себя угрожающе. Молнии со стороны Юпитера создают реальную опасность для энергоцентра. Нарушена внутренняя связь. Гора Азазель колеблется. На Стигийских болотах обнаружены псевдокоты. Попытки взять их не увенчались успехом. Подземный океан Тартар прорывает кору, рождая странные образования.

У меня такое впечатление, что через него нечто пытается вырваться из недр на поверхность. Если «шампанское Сатаны» взорвется, пробка устремится к Юпитеру, и мы обречены.

Савельев обвел глазами присутствующих: одним броском группу ученых, поочередно лица своих.

Они сидели и лежали на траве у деревьев в усталых, но спокойных позах.

- Кстати, где Шмаков? - вдруг спросил Савельев.

Миладзе зашевелился и искательно обшарил зону отдыха. Ричард пожал плечами. Остальные не шелохнулись.

- Шмаков знает свое дело, он постоянно на Базе, стоит ли волноваться? - сказал Миладзе.

Голос Шмакова донесся из переговорного устройства.

- Я здесь, Виктор. На складе. Я все время на приеме, считайте, что я рядом. Но у нас новое происшествие, - сгорел неприкосновенный запас продовольствия.

Повисла тишина.

- Развитие событий оправдывает наш сбор. Откладывать далее нельзя. Я разделил всех на две группы. Одна на «Фобосе» направляется к Марсу. Будет тесно, тяжело, но иного выхода нет. Остающиеся со мной восстанавливают «Гею», и готовят к эвакуации нужные материалы. Далеко не все за год переработано и отправлено на Землю.

В первую группу эвакуации включаю ученых, Питера, Миладзе и любого желающего сверх списка. Это максимум. Больше «Фобос» не потянет. Возьмете тело Серго.

Тотчас раздался голос Питера.

- Я отказываюсь от первой очереди. Я нужен здесь, и здесь останусь. Никто не знает электронику «Геи» как я.

- Ты же ранен. Это серьезно.

- Серьезно с Серго... Не надо.

- Так... Освободилось еще одно место. Можно еще двоих в первый список. Кто?

Желающих не было. Раздался сигнал приема радиопакета с Земли. По указанию Савельева Нилов через компьютер выделил самое важное из послания.

Оказалось, что единого мнения на Земле о причинах происходящего на Ио нет. Недостаточно фактического материала.

- Скоро его будет избыточно, да анализировать будет незачем и не для кого, - мрачно заметил Нилов, - Предлагают несколько гипотез, на которые и надо опираться. Предлагают также срочную эвакуацию. На Земле не знают о положении с «Геей» и космолетом прибывшей экспедиции. А если бы и знали... Никто нам не поможет. «Фобос» - единственное спасение.

Миладзе с нетерпением прервал Нилова:

- Давай, что они там открыли. Пора свертываться и по местам. Кто на «Фобос», кто на «Гею», кто тут, на Базе.

Нилов спокойно продолжил информирование:

- Хорошо, я вас надолго не задержу. Первое. Естественными причинами творящееся объяснить трудно, действует организующий фактор. Второе. Пробуждена некая сила, действующая если не разумно, то рассудочно, упорядоченно. Делается фантастический вывод: Ио против земного поселения. Протестует! Третье. Под поверхностью скрыто устройство, некогда оставленное кем-то. По причине долгого пребывания в адовом котле Машина сошла с катушек. И так далее. В том же духе. Есть даже гипотеза, что на Ио размещается ад для грешников и его хозяева устали терпеть наше соседство. Мешает оно перевоспитанию заблудших овечек.

- Достаточно. Ад адом, все там будем. Но ждать становится опасно, каждая минута...

Не суждено было Савельеву закончить совещание в срок, по-деловому. Вновь включился динамик, и пространство отсека отдыха заполнил громкий женский плач, переходящий в истерические рыдания. Все оцепенели. Первым в себя пришел Питер, высказав мнение колонистов, которые не верили своим ушам.

Темеза...

Тут началось такое, что словами не передать. Подозреваю, что Раф Ил с Тир Эмом намеренно внедрили Темезу в такую обстановку. Своеобразный заключительный тест-проверка. Полезный в любом случае.

На мой взгляд, тест она блестяще провалила. Иного и быть не могло, я не сомневался, к тому времени знал ее достаточно.

Нашли ее недалеко от зоны отдыха. Как она попала в спорткомплекс, будучи на Земле, Темеза объяснить не могла. Колонисты не знали, что с Земли она отправилась в Ядро. Она вообще ничего не могла объяснить.

Савельев оглядел всех, остановился на Питере: травмированная нога, полусожженое левое плечо, равнодушно-угрюмый взгляд, скользящий мимо распухшего от слез лица Темезы.

Опеку над Темезой Виктор поручил Шмакову, он же обязан был ее успокоить и ввести в обстановку. Тут же, забыв о невероятности ее появления, колонисты разошлись по местам. Загадок им уже хватило, больше они просто не воспринимали.

Только ученые, собирая личные вещи, обсуждали тихими голосами явление женщины на ИОСе. Видно было, что они готовы покинуть Ио на любых условиях, лишь бы побыстрее убраться из места, где происходят необъяснимые вещи, а жизнь находится под угрозой.

Шмаков по своему характеру не мог лишить пчелу жала. И такую женщину, как Темеза, нейтрализовать ему не было дано.

Следующий кадр фильма показал мне ангар космодрома, где Питер, озабоченный восстановлением «Геи», пытался обнаружить нужные ему запасные блоки на «Фобосе». Увидев во входном люке фигуру Темезы, Питер напрягся, но сделать ничего не успел. Получив резкий удар в сожженое плечо, он потерял сознание. Темеза выбросила его на трап, оттолкнула.

Через несколько минут «Фобос» с одним пассажиром-пилотом на борту, оставив земное поселение на Ио без средств спасения, устремился к Солнцу.

Так закончился фильм. Последние кадры: Питер, беспомощно распластанный на верхней площадке трапа и бегущие к нему Шмаков с Ричардом.

Не было традиционного «Конец фильма» и чего-то в этом роде. Может быть, фильм на том не кончался, но его продолжения я не увидел.

Всю дорогу из Южанска сюда, к тебе, я думал об этом странном киноэксперименте. Вначале о содержании фильма. Ты, наверное, заметил сам, сколько в нем параллелей с моей ситуацией. Другие только времена.

После просмотра фильма я не стал звонить Розалии, а сразу взял билет на поезд. Как-то мне сразу стало ясно: мне нужны коренные изменения, она их боится и потому вновь ничего не решится. Новый этап в развитии двойственного положения. Зачем?

И боли прежней уже не было.

«Человек из Ядра», - это понятно. Допустимое название фильма. Темеза - тоже. Так зовут героиню. Дело сценариста или режиссера. Но почему «Миледи»?

Я мучился над вопросом. Пока не вспомнил о единственной Миледи, известной мне. Из «Трех мушкетеров» Дюма. Подумав, вернулся к имени героини. Почему Темеза? А не, скажем, Василиса? Случайный каприз или же преднамеренность? Скорее последнее, в сочетании с «миледи» иного быть не может.

И опять моя память, переполненная романтической литературой, помогла. Вспомнил уже перед приездом.

Александр Грин!

Трудно найти человека, не знакомого с образом Миледи, созданным Александром Дюма. А вот рассказ Александра Грина «Сто верст по реке» вспомнит едва ли один из тысячи читавших «Алые паруса» или «Золотую цепь».

...На пароходе, идущем в Зурбаган, случайно встречаются двое. Беглый каторжник Нок, стремящийся домой и добрая, неиспорченная девушка по имени Гелли. В местах, отдаленных от человеческих поселений на пароходе взрывается котел. Полный нетерпения Нок огорчен непреднамеренной задержкой. Он торопится. И находит недалеко на берегу реки лодку, на которой можно продолжить путь вниз по течению. У Нока нет денег. Гелли помогает ему, предложив свои средства. Благодаря этому благородному поступку Нок, разочарованный в женщинах, считающий свое сердце мертвым, примиряется с ее присутствием на лодке, и они вдвоем отправляются дальше. Естественно, Нок выдает себя за другого, скрывая настоящее имя.

Путешествие проходит в непогоду, ночью. Тяжелые условия сближают спутников, располагают к откровенности. Нок, выражая мысли самого Грина, утверждает, что творческое, положительное начало мира воплощено в мужчине. Женщина, - обратный полюс; она, - начало злое, темное, физиологически-материальное. Она ограничена в отношениях с мужчиной половой сферой. Все женщины мелки, лживы, суетны, тщеславны, хищны, жестоки и жадны. И потому, заключает Нок, любовь - вечный обман природы.

В подтверждение своего вывода Нок приводит пример из своей жизни, приписывая его другому:

«...У меня был приятель. Он безусловно полюбил одну женщину. Он верил в людей и женщин. Но та пустая особа любила роскошь и мотовство.

Она уговорила моего приятеля совершить кражу... Тот молодой человек был так уверен, что его возлюбленная тоже сошла с ума от любви, что взломал кассу патрона и деньги передал той - дьяволу в человеческом образе. И она уехала от мужа одна, а я…»

Звали коварную героиню Грина Темезой.

Из рассказа понятно: Нок совершает классическую ошибку Пигмалиона. Он мысленно создает себе образ и приписывает желаемые черты Темезе. Но она-то существует независимо от его воображения! Нок для нее, - не первый в ряду ее судьбы. Его чистая высокая любовь подействовала и на Темезу, - да ненадолго. Она поднялась над собой, стала немного чище. Но когда понадобилось выбирать, Темеза бежала с присвоенной ей крупной суммой от терпеливого, но раздраженного в итоге мужа с новым любовником. Нок же оказался на каторге.

Такова простая и обычная история, рассказанная Александром Грином: вначале взлет и расцвет, но затем под давлением практического расчетливого ума, - падение на еще более низкий уровень. Не жалок ли конец Темезы?

Миледи у Дюма, - также сосредоточие всех пороков, таящихся в женской натуре. Жадность, зависть, стремление к превосходству, власти, самолюбование, самовосхищение, - они присутствуют в каждой, но не в каждой дают всходы, цветы, плоды. В Миледи эти черты соединились с красотой, вышколенным обаянием, хитростью, коварным умом. Родилось страшное существо.

Миледи видит в окружающем пространстве только питательную среду для удовлетворения своих пороков. Личная жизнь подчиняется достижению поставленных целей любыми средствами. Миледи, - законченный, созревший тип. Такие люди не меняются. Видимые изменения, - обман, приспособление.

Вспоминаю Ницше, его краткое замечание о женской природе.

«Протеева натура, женщины из любви становятся всецело тем, чем они представляются любящим их мужчинам».

Они сами для себя - театральная сцена.

Гриновская Темеза - это мини-Миледи, Миледи незавершенного типа. Но ей все равно предстоит пройти весь путь. Если Миледи идет по жизни не оглядываясь, не сомневаясь, Темеза временами раскаивается, пытается даже исповедаться в грехах. Но минуты просветления потом считаются ею непозволительной слабостью. И она переходит на новый виток спирали, раскручивающейся вниз, обретает силу притворства, коварства, часто неожиданных для нее самой.

В некотором смысле Темеза страшнее Миледи, - она оставляет надежду, рождает доверие. И человек, попавший в ее сети, всегда будет считать и себя виновным в ее падении, будет думать, что не сделал чего-то важного, нужного. Не каждый понимает, - всякая попытка здесь бесполезна, напрасна.

Дюма и Грин... Два Александра, два победителя... Ибо искренне выразивший себя всегда победитель! Один победил женское начало покорением женщины. Другой, разочаровавшись, отказался от близости ради более высоких целей, которых так никто и не понял.

А как же человек из Ядра? Кем оказался он, победителем или побежденным? Постигло ли его разочарование? Ведь он встретился и с Миледи, и с Темезой в одном лице, с одной из тех женщин, о которых в обществе говорят: «львица», «деловая женщина». Я же считаю их злосчастной суммой, интегралом неотразимой и неотражаемой эмансипации.

Если я отвечу на все вопросы, мне будет легче определить, что делать дальше самому.

Да и был ли сам фильм? Не приснилась ли мне эта история, так задевшая во мне наболевшее? Вдруг кинотеатра под названием «Психея» и нет вовсе на улицах Южанска? Или фильм, - незаконченная правда о моей настоящей жизни, а все, что было до и после него, - и есть сон? Тогда кто я, Раф Ил, человек из ядра нашей Галактики или простой, знакомый тебе два десятка лет обычный землянин Марат Истоков?

Почему-то не хочется мне быть ни побежденным, ни победителем. Оставить все как есть - не могу. Вернуться и сделать еще одну попытку изменить? Маловероятно. Мал срок для изменений. Прекратить все отношения разом, оборвать и для себя и для нее? Вдруг именно такая встряска нужна для нее? Именно для нее, не для меня?


  1. Кафе «Полумесяц». Эпилог.

Вот какую историю довелось услышать мне в кафе «Полумесяц».

А теперь несколько слов о том, что довелось увидеть после услышанного....


Марат Истоков внимательно после своих вопросов посмотрел в глаза своему другу, словно ожидая совета. Тот, ответив печальным взглядом, не сказал ничего, мудро покачав головой. Верно, ибо решение принимается всегда единолично. И никто не должен мешать человеку в момент его принятия.

Я смотрел на них, обостренными чувствами ощущая малейшие изменения в их движениях, словно надеясь на продолжение рассказа, на ясность.

Но ничего не происходило.

Только вдруг разом пригасли электрические свечи, остановился вентилятор. Сгустились тени, притих бармен, остановился среди столов официант.

Перебой в подаче электроэнергии, подумал я. Все же не конец двадцать первого века.

Заколыхались тяжелые шторы, зазвенели стекляшки в висящей под потолком массивной люстре.

Отзвук далекого землетрясения, подумал я. Бывает, докатывается и до нас. И тут же отметил испуг и растерянность в глазах Владимира, собеседника Марата. Проследив за взглядом Владимира, я понял причину.

Кругом головы Марата возникло легкое золотое сияние, отделив его от окружающего мира. Потемнели его глаза, расширились зрачки, из них вырвались светлые лучики, коснулись лица Владимира, затем скользнули по бармену, официанту, достигли меня.

Я увидел все, что он хотел сказать.

Принимающему Решение нельзя помешать...